Марк Рабинович
Драматический взгляд. Пьесы
Перпендикулярное время
Действующие лица:
Ася Лисянская
Соня Липшиц
Мишка
Михаил
Мать Аси
Первый Ученый (м/ж)
Второй Ученый (м/ж)
Кассандра, дочь Приама
Мессинг, Вольф Григорьевич
Колдунья
Гади
Охранник в больнице (м/ж)
Охранник на свадьбе (м/ж)
Дворник на Английском проспекте (м/ж)
Прохожий на Английском проспекте (м/ж)
Полицейский
Судмедэксперт (м/ж)
Начальник Аси (м/ж)
Таксист (м/ж)
Первый прохожий (м/ж)
Второй прохожий (м/ж)
Голос соседки по коммуналке
Примечания: Поскольку Ася и Соня – это практически один человек, то в их облике должно быть нечто похожее (в одежде, походке, прочем). Их может играть одна актриса (это даже предпочтительней), если будет успевать переодеваться. То же самое замечание относится к ролям Мишки И Михаила.
Действие происходит:
1. Больница в Израильском городе (Ася, Мишка, Ученые, Мать)
2. Приморский город в Израиле, возможно – Нетания (Михаил, Соня, Колдунья)
3. Английский проспект в Санкт-Петербурге (Михаил, Дворник, Прохожий)
4. Дорога в горах (Полицейский, Судмедэксперт)
Декорации: Минимализм. Начиная со второй сцены на протяжении всего действия слева стоит больничная кровать с Михаилом. Остальные сцены обозначаются переносными атрибутами справа. Левая половина сцены так и остается больничной палатой, а правая превращается, то в районы приморского города, то в еще что-либо.
Сцена первая
Справа на сцену выбегает Ася. За ней последовательно выбегают Начальник, Таксист и Охранник.
Начальник: Подожди, Ася, погоди минутку. Может тебя подвезти?
Ася: (на бегу) Спасибо, я лучше на такси.
Начальник: Так что же все так случилось?
Ася: (на бегу) Сама не знаю. Сказали: потерял сознание и не приходит в себя.
Звук подъехавшей машины. Ася садится в такси (два стула, водитель держит в руках руль). Звуки заполненной машинами улицы, автомобильные сигналы.
Ася: Да что же это такое, господи! Лучше бы я на автобус села.
Таксист: (нервно) Не беспокойся, солнышко. Прорвемся. Нам бы только центр проехать… Да куда он лезет, козел?! Извини, солнышко. Ну вот, теперь с ветерком! … Блин! Совсем же немного оставалось.
Ася: Спасибо, я лучше побегу (дает крупную купюру, бежит)
Таксист: (на бегу) А сдача?
Ася нетерпеливо машет рукой.
Таксист: (вслед) Береги себя, солнышко?
Ася: (охраннику) Вторая терапия?
Охранник: Пятый этаж, до конца, потом по лестнице вниз, и до конца, потом два этажа вверх на втором лифте. Ну а там спросишь.
Ася: Охренеть, какая архитектура!
Пробегает через рамку детектора, детектор вопит. Охранник успокаивающе машет рукой. Бег по лестницам. Ася врывается в палату.
В палате Первый Ученый и Второй Ученый. 1-й Ученый умный, даже заумный. Он здесь лидер, теоретик. 2-й Ученый попроще, он практик. Освещается кровать справа. На кровати Мишка с капельницей. Он без сознания. Рядом приборы непонятного назначения.
Ася бросается к нему, берет за руку, растерянно оглядывается.
Ася: Мишка!… Рука теплая.
1-й Ученый: Все жизненные показатели в норме.
Ася: (агрессивно) Тогда зачем все эти приборы? Зачем игла в запястье? Тогда почему?…
2-й Ученый: Он просто не с нами.
Ася: Но вот же…
2-й Ученый: На самом деле мы просто ни хрена не знаем.
1-й Ученый пытается возразить, 2-й Ученый смотрит на него сурово.
2й: …И не понимаем.
Ася: Вы врачи?
1-й Ученый: Не совсем
2-й Ученый: Мы совсем не врачи. Но не обольщайтесь. Врачи тоже ничего не знают. И тоже ничего не понимают.
Ася: Тогда какого-же…
Мишка начинает говорить не открывая глаз и не поднимаясь на кровати. Он лишь делает какое-то одно незначительное движение, которое повторяет каждый раз, когда произносит фразу.
Мишка: Маклина 30, 46. Соня Липшиц.
Ася реагирует, Ученые не реагируют, они привыкли. Ася вопросительно смотрит на 2-го (он вызывает у нее больше доверия).
2-й Ученый: Да. И вот так каждые несколько минут. Кстати, кто такая Соня Липшиц?
Ася недоуменно пожимает плечами. Выходит на авансцену и произносит монолог.
Ася: Хорошо хоть, что он не спросил про адрес. А ведь он тебе хорошо знаком, этот адрес, госпожа Лисянская. Прекрасно знаком. Ты ведь родилась-то в той самой ленинградской коммуналке на улице Маклина. Там еще было четыре ступеньки, ведущие вниз на кухню и ванная комната, в которой по преданию сразу после войны жил милиционер. Тебе ли не знать ту комнату, в которой ты выросла. И Мишка ее прекрасно знает, ведь после многоходового размена, наши родители оставили ее нам. Потом там же родилась наша дочка. А вот сын появился уже в Израиле. Но при чем тут эта подозрительная Соня? Да, у нас пару раз менялись соседи. Разменивались, выезжали, селились и опять выезжали. Но у нас же никогда не было никакой Сони Липшиц! Да и улицы Маклина больше нет. Теперь это Английский проспект. Но дом сохранился, вот только понятия не имею, что теперь там внутри, за чугунными воротами с домофоном.
Мишка: Маклина 30, 46. Соня Липшиц.
Сцена вторая
Слева появляется столбик с указателем (на иврите): "Улица Диврей Хаим". С разных сторон выходят Михаил и Колдунья.
Колдунья: Доброе утро, Михаэль
Михаил: И вам не хворать, госпожа…?
Колдунья: Малька. Так меня зовут.
Михаил: Простите, у меня очень плохая память на имена.
Колдунья: Пустяки.
Михаил: Неудобно как-то. Я ведь уже который год живу в вашем доме, а до сих пор…
Колдунья пристально на него смотрит.
Михаил: Простите, что?
Колдунья: Вообще-то я еще ничего не сказала. Хотя и подумала.
Михаил: (незаинтересованно) Что именно?
Колдунья: Я уже некоторое время к тебе присматриваюсь. Мне интересно…
Михаил заинтересовался и смотрит на нее вопрошающе.
Колдунья: Мне кажется, что тебе здесь не место.
Михаил: Где? В этом блоке? Это что, потому что я тут единственный ашкеназ среди сефардов?
Колдунья: Ерунда. Тебе среди марокканцев даже лучше.
Михаил: Лучше? Почему же?
Колдунья: Потому что ты иной и хочешь быть иным. Никого и ничего не принимать близко к сердцу. Не подпускать слишком близко и не допускать внутрь. Среди папуасов тебе было бы еще лучше, а среди марсиан, так и совсем было бы комфортно
Михаил: (с усмешкой) Да, видно правду говорят про вас люди.
Колдунья: Интересно. И что именно про меня говорят?
Михаил: (осторожно) Говорят, что вы колдунья и к вам ходят тогда, когда полиция, врачи или психологи бессильны.
Колдунья: Забавно…
Михаил: А еще говорят, что в в вашей прихожей посетителей встречает огромный попугай криком: "Эй, мудак!".
Колдунья смеется.
Михаил: Ну а внутри творятся просто сущие чудеса! А на самом деле?
Колдунья: Заходи и сам увидишь. Однако, попугай у меня действительно есть. Ну и кое-что я-таки умею.
Михаил: Охотно верю. Вот вы сказали, мне не место здесь. Где "здесь"?
Колдунья неопределенно обводит рукой вокруг себя.
Колдунья: Я и сама не совсем понимаю. Иногда вот скажешь что нибудь и сама не понимаешь, что сказала. И только позже, много позже… Давай не будем об этом.
Михаил: Ловко это вы! Сначала заинтриговали, а потом в кусты.
Колдунья: (с смехом) Издержки профессии. Ты снова на море собрался?
Михаил: Конечно. Куда же еще?
Колдунья: Любишь море?
Михаил: А почему вы не спрашиваете, люблю ли я воздух?
Колдунья: Понятно. А ты знаешь, что море может быть опасным?
Михаил: Знаю, очень хорошо знаю. Оно зовет в себя прозрачной волной и узорами песка на дне, а потом пытается заглотить, забрать в себя коварными течениями, которые могут незаметно, но мощно уволочь к горизонту. Море не допускает шуток, но само любит подшутить и, порой, шутит жестоко.
Колдунья: Я вижу – ты знаешь. Вот также точно и время. Оно тоже может быть жестоко и тоже не любит шуток.
Михаил: Время? При чем тут время?
Колдунья: Может быть и не причем. Не знаю. Хорошего тебе моря.
Михаил: Спасибо. (Колдунья уходит) Время? Почему время?
Слева появляется столбик с надписью на трех языках: "На пляже нет спасателей. Купание опасно". Соня сидит и смотрит в зал. Появляется Михаил. Обращается к залу
Михаил: Удивительной бывает магия женских лиц для мужчины. Эти лица бывают красивые и не очень. По красивому лицу ты проводишь внимательным, но ненавязчивым взглядом, получая эстетическое наслаждение, сродни созерцанию яркой, эффектной картины в музее или породистой собаки на выставке. Потом оно немедленно забывается, не задерживаясь в избирательной памяти. Лицо же некрасивое мелькнет и исчезнет, не привлекая внимания и не требуя усилий. Но бывают и иные женские лица, редко, но бывают. Такое лицо сбивает с толку, заставляя споткнуться в растерянности. Такой женщине потом долго смотрят вслед и вспоминают еще день или два или три, а сердце при этом щемит, как будто что-то неизмеримо важное прошло и исчезло навсегда. Не подумайте, что это любовь! О, нет! Это всего лишь мечта о любви. Но как же трудно иногда бывает не пройти мимо.
Поворачивается к Соне
Михаил: Нету.
Соня: Кого нету?
Михаил: Никого. Ни ручного дельфина на гребне волны, ни перископа подводной лодки.
Соня: Совсем, совсем ничего?
Михаил: Только море.
Соня: Именно это мне и надо. Я ведь попала в этот город случайно и пришла сюда в поисках моря из центра города. Но там оно официальное, забранное волнорезами и набережными. Ненастоящее оно там. А вот здесь…
Михаил: Но это же не так! На самом деле морю безразличны и красиво украшенные набережные и широкие лестницы, ведущие к нему. Оно, море, всегда одно и то же, будь это центр города или глухая окраина. Зато море не любит порты и волнорезы, отравляя их окрестности мусором и тиной.
Михаил останавливается, смотрит на Соню, сомневается, стоит ли продолжать.
Соня: Рассказывайте. Ну же!
Михаил: Хочешь я расскажу, как зимние шторма перемешивают морское дно, бросая на берег бурые от песка волны? Хочешь узнать, о том как волны и приливы двигают берег, то размывая, то намывая его. Я могу рассказать об огромных пугливых акулах, о дельфинах, выбрасывающихся на берег, о рыбе молот, которая ищет зимой тепла у водосбросов электростанции. Про море я могу рассказывать бесконечно. Хочешь?
Соня: Хочу! Меня зовут Соня. Соня Липшиц.
Сцена третья
Освещается кровать справа. Ася, Мишка, Ученые.
Ася: Я вспомнила. Вспомнила! (подбегает к кровати) Ты помнишь? Я тогда только пришла из института, надела халатик и никак не могла найти домашние тапочки. Я еще всегда их засовывала глубоко под кровать. Ты же помнишь, да? И тут соседка…
Свет переносится на середину сцены. Мишка встает.
Соседка: (из-за сцены) Аська, выйди на минутку, а то у меня бульон закипает. Тут какую-то Соню спрашивают!
Ася напротив Мишки. Она босиком.
Ася: Знаешь, как холодно стоять босыми ногами на холодном полу? Но я боялась пошевелиться, ведь за дверью я увидела тебя. Такого молодого, растерянного и еще незнакомого.
Михаил: Ты стояла босиком на полу и осторожно перебирала ногами. Ты была прекрасна.
Ася: Было очень холодно, но я боялась пошевелиться.
Соседка: Да закрой же ты дверь, всю квартиру простудишь!
Ася: (надевает тапочки) Теперь я вспомнила. Так ты оказывается искал Соню. Кто это? Твоя прежняя любовь? Кто она, это женщина?
Мишка: О чем ты? Ты – моя первая и последняя женщина
Ася: (смеется) Помню, помню! Ты мне так врал еще тогда. И потом. И всегда. И мне это так нравилось. Ты вообще врун. Помнишь, ты еще говорил, что пишешь диссертацию, что ты ученый? Помнишь? А на самом деле?
Мишка: А на самом деле я изучал одну, нет – не одну, а единственную женщину.
Ася: Ты бы мог написать трактат о том, как меня надо любить.
Мишка: Я его написал, только не на бумаге. Но он не полон, этот трактат, ведь даже сейчас…
Ася: Так почему же ты лежишь, ни на что не реагируешь и вспоминаешь какую-то Соню?
Мишка ложится. Свет переходит на кровать.
Ася: (требовательно) Итак? Что вы мне хотели рассказать?
1-й Ученый: Мы вовсе не собирались…
2-й Ученый: Вот что, госпожа Лисянски, то что мы вам сейчас расскажем, вам придется сохранить в тайне.
Ася: (угрожающе) Придется?
2-й Ученый: Именно придется… Если не хотите, конечно, чтобы вас упрятали в психушку.
Ася: Угрожаете?
2-й Ученый: Вы нас неправильно поняли. В нашей демократической стране в психушку вас упрячут согласно самой демократической процедуре. Вам просто не поверят.
1-й Ученый: Как не уверены сейчас мы, что вы поверите нам.
2-й Ученый кивает, подтверждая. Ася ошарашенно молчит, потом говорит неуверенно.
Ася: Говорите. (более уверенно) Я поверю.
1-й Ученый: Видите ли, Ася, данный континуум несомненно многомерен. Общепринятая теория множественности миров…
2-й Ученый: Ну вот. Повело кота на блядки. Сейчас он начнет размахивать руками и рисовать в воздухе графики. И чем дальше, тем глубже. Никакое ваше инженерное образование вам не поможет. Когда он дойдет до "горизонта событий" и "торсионных полей", вы окончательно перестанете его понимать и озвереете.
Ася: Я уже зверею.
1-й Ученый: (уныло) Сам и объясняй.
2-й Ученый: Пожалуй, я попробую. Видите ли, Асенька, так хорошо знакомый нам мир, с Солнцем, Луной, Тель-Авивом и "Кока-Колой", он ведь далеко не единственный. Существуют и иные миры…
1-й Ученый: Не слишком данные нам в ощущениях…
2-й Ученый: …Но вытекающие из хитрых математических выкладок ..
1-й Ученый: …Информационных абстракций.
2-й Ученый: …Моего коллеги. Ну а мы осторожно попытались их обнаружить.
2-й Ученый смотрит на Асю, ожидая вопроса. Ася не реагирует.
1-й Ученый: И ничего не обнаружили. Железяки хреновы.
1-й Ученый пинает ногой аппаратуру.
Ася: (холодно) Безумно интересно. Вот только…
2-й Ученый: Зато, совершенно случайно, мы обнаружили другое.
2-й Ученый делает эффектную паузу, но Ася не реагирует.
1-й Ученый: Пророки!
2-й Ученый: Вот именно. Вы слышали про Мишеля Нострадамуса, Кассандру, дочь Приама или Вольфа Мессинга?
Ася: При чем здесь мой муж?
2-й Ученый: Еще немного терпения. Оказывается, что чуть ли не все известные пророки и предсказатели проявляли свой дар предвидения далеко не всегда, а только в определенные моменты и эти моменты подозрительно точно совпадают с математическими выкладками моего коллеги.
1-й Ученый: В пределах статистической погрешности.
2-й Ученый: Не только известные провидцы, но и обычные люди умудрялись знать то, что знать они никак не могли и эти события укладываются в ту же теорию.
Ася: И мой Мишка?
2-й Ученый: Происходит это всегда по разному: медиум может впасть в транс, в кому или просто заснуть и видеть сны.
Ася: А может оказаться "не с нами"?
2-й Ученый: Вот именно. Одно только было известно более или менее точно – время "события".
Ася: И вы считаете?
1-й Ученый: Мы полагаем, что именно такое (смотрит с укоризной на 2-го) … "событие" и произошло с вашим мужем.
Ася: Так вот почему он в отдельной палате.
Ученые кивают.
1-й Ученый: Что вы думаете, Ася, обо всем этом?
Ася: О вашей заумной теории? Да мне это, как карасю интернет. Что будет с Мишкой, вот что я хочу знать.
2-й Ученый: (осторожно) Ну, мы еще ни одного медиума не потеряли.
1-й Ученый: Почти ни одного.
2-й Ученый: Попай!
1-й Ученый: Упс!
Ася: (грозно) Ясно.
2-й Ученый: Почему вы не спросите, что происходит с нашими медиумами?
1-й Ученый: …И что происходило с предсказателями.
Ася: (ей не слишком интересно) Да, и что же с ними происходит?
2-й Ученый: Они получают информацию извне.
Ася: Извне? Откуда?
1-й Ученый: Из иных элементов континуума.
Ася: (поворачивается ко 2-му) Откуда?
2-й Ученый: Из иных миров.
Ася: И эта Соня Липшиц?
2-й Ученый: (неохотно) Возможно.
1-й Ученый: И этот адрес. Ведь ни в одном городе нашего мира похоже нет такой улицы.
Ася: (в сторону) Уже нет.
2-й Ученый: Что?
Ася: Нет, ничего.
1-й Ученый: Хотя не все еще есть в интернете.
Ася: Ладно. Вы оба пока свободны. А я здесь посижу.
Сцена четвертая
Михаил и Соня идут по городу. На столбиках надписи: "Центр города", "Рынок", "Ривьера". Соня улыбается. Михаил рассказывает ей что-то, но слов не слышно.
Соня: Какой славный город. Надо бы ему понравится. Я ему нравлюсь?
Михаил: Не торопись, он еще к тебе не присмотрелся.
Соня: Хорошо, подождем… Ой, смотри – фонтан.
Слышен детский смех и струи воды.
Михаил: Это не просто фонтан. Видишь, дети пытаются увернутся от воды, а он то затихает, то снова брызгается. Там, где я родился, такие фонтаны называют шутихами.
Соня: Где ты родился?
Михаил: В Ленинграде. Был такой город.
Соня: Знаю. Я ведь приехала сюда из Санкт-Петербурга. Да, я туристка.
Михаил: Санкт-Петербург? Я еще ни разу не был в этом городе.
Соня: Как интересно: надписи по французски. "Куафюр", "Парфюмерия", "Пляж"… А мы и не замечаем, как много русский язык впитал из французского. Какой интересный город и какие интересные люди. И всюду рестораны, рестораны. Как их много. Наверное, если раз в неделю ходить в другой ресторан, по понадобится небольшая жизнь, чтобы обойти их все.
Михаил: Ты проголодалась?
Соня: Немного.
Михаил: Посмотри. Вон там, у моря, над обрывом, кормят рыбой и морепродуктами. Туда ходят пожилые семейные пары, не забывшие еще, вопреки равинату, вкус креветок.
Соня смеется
Михаил: Там и там (показывает) ты найдешь макаронно-соусные итальянские заведения. Могу поклясться, что в каждом из них сидит по крайней мере одна юная парочка. Она уныло уплетает лингвини, а он судорожно нащупывает презерватив в заднем кармане джинсов. А вот и магрибский ресторан. В него ходят семьями, с тещей и незамужней племянницей, занимая сразу целый столик. Еще там можно найти квартирных маклеров совмещающих бизнес с обжорством. Здесь кормят самой средиземноморской пищей, легко узнаваемой от Марракеша до Измира. А какие здесь порции! Наверное они рассчитаны на семейку Гаргантюа.
Соня: А что здесь, в переулке?
Михаил: О, сюда лучше не ходить. Смотри, какие подозрительные личности сидят за столиками. Это очень странное место, оно порождает мысль о цикуте и синильной кислоте. Эти заведения только числятся ресторанами. На самом деле здесь творятся совсем иные дела. Но не будем об этом.
Соня: А этот ресторан, что он предлагает?
Михаил: Здесь находится храм обжорства, ведь это йеменский ресторан. Смотри, здесь все мужчины, все средних лет и все пузатые. Уже на входе, даже не заглядывая в меню, они спрашивают суп из бычьих хвостов.
Соня: Суп из хвоста? Здорово. Но, все же нам не сюда.
Михаил: Может быть тебе понравится в этой кондитерской? Смотри, какие аккуратные старушки и все парами. Как они изящно откусывают от шоколадного пирожного.
Соня: Очень, очень мило. А нельзя ли отведать чего-нибудь не столь официального? Чего-нибудь простого, как пирожок с мясом?
Михаил: Теперь я знаю, чем тебя накормить. Как я заметил, во многих странах есть самое популярное блюдо, которое можно найти везде от столицы до самых до окраин. И в каждой стране оно другое. На Тайване это лапша с говядиной, в Луизиане – гумбо, в Эквадоре – савиче, а в России, пожалуй, беляши. Каждый уважающий себя гражданин такой страны знает единственное место где это блюдо делают лучше всего и для каждого из них это совсем другое место.
Соня: А у вас – гифилтефиш?
Михаил: Нет, у нас это фалафель. Поймай самого отъявленного гурмана из Северного Тель-Авива в его минуту слабости и он признается тебе в любви к фалафелю да еще и укажет заветное местечко.
Соня: (как бы пробует на слух) Фалафель.
Михаил: Мы идем на рынок, в заведение Гади. Такие места у нас не называют ни рестораном, ни закусочной,а просто говорят: "дыра в стене". Это и есть мой фалафель.
Соня: Ура, на рынок!
Надпись на столбике сменяется на "Фалафель Гади" или "Гади, Мелех ха Фалафель". Звучит невнятная русская и еврейская речь. Гади накладывает фалафель в питу. Он говорит как бы на иврите, Соня не понимает, а Михаил переводит.
Михаил: Шалом, Гади.
Гади: Ахалан. Два фалафеля? Соленья?
Михаил: Как всегда.
Соня: Ну, смелее, Соня.
Она ест фалафель и, постепенно, увлекается. На лице Гади удивление. На лице Михаила удовлетворение.
Гади: (обращается к Соне) А ты, похоже, понимаешь толк в фалафеле! Знаешь, ведь это не каждому дано. Даже у нас, сефардов, каждый второй только пыжится, а толком в фалафеле не смыслит. Что же сказать про вас, ашкеназов? Может, один из десяти понимает разницы между храйме и гефилте фиш. Это я шучу, не парься! Но ты, я посмотрю, как будто в Марракеше родилась! Хотя сам я ашкеназов не люблю, а некоторых так и на дух не переношу. Кроме друзей, разумеется. (к Михаилу) Третья! Клянусь мамой! Она третья!
Соня: Вкусно-то как! А что он говорит?
Михаил: Он говорит, что ты третья из русских, кто понимает в фалафеле.
Соня: Ты, наверное, первый.
Михаил: Я второй. Но, вообще-то, он сильно преувеличивает.
Соня: Я вижу. Тут же кругом полно русских.
Михаил: И все же странно. Иностранцам вкус фалафеля поначалу кажется чуждым. Я и сам не сразу смог привыкнуть. А ты…
Соня: Так город меня уже принял?
Михаил: Похоже на то. Ты как будто здесь родилась. Разве ты не видишь?
Соня: Вижу.
Михаил: Пойдем, я покажу тебе город.
Надпись на столбике снова меняется. Теперь это "Улица Герцль".
Михаил: Посмотри на этих людей. Они живут тут так открыто, они живут прямо на этих улицах. Они здесь едят, пьют, ругаются, любят, делают гешефты и делают детей.
Соня: (смеется) Прямо на улице?
Михаил: Почти.
Соня: Что это за языки? Почему они все говорят на разных языках?
Михаил: Английский, французский, амхарский, русский, идиш, ладино. Иногда иврит.
Соня: А это кто?
Михаил: Это эфиопские старухи в традиционных одеждах. Они так одевались еще во времена Царицы Савской.
Соня: А эти, на стульчиках?
Михаил: Разве ты не узнаешь? Это же наши русские старички. Прислушайся, наверное они говорят: "О, Байден, это голова!"
Соня: Да, несомненно. И все это мне?
Михаил: Да! Я дарю тебе этот город, этих людей, это море и эти краски. Теперь это все твое.
Соня: Я принимаю. Спасибо. Смотри, уже стемнело. И мы опять вышли к морю (смотрит на Михаила) Теперь мы пойдем к тебе.
Соня отходит. Михаил остается один и говорит зрителям.
Михаил: Раньше я думал, что время непрерывно. Наверное, так и было. Но так было раньше. А теперь время превратилось в череду эпизодов, стало дискретным. Я помню, как у меня тряслись руки, ведь со мной такого не было со времен юности. Помню как долго боялся дотронуться до нее, как последний неопытный старшеклассник. Потом она плакала, отвернувшись и я догадывался, почему она плачет, вот только не смог бы выразить это словами. Я обнял ее и ее тихие рыдания стали моим плачем и моей болью. Я искал на ее теле места, которые еще не целовал и добрался до пальцев ее ноги. Я осторожно потянул за этот маленький мизинчик и ее тело выгнулось, откликаясь на эту ласку. Оказывается, у нее такая маленькая ладошка, по которой приятно водить губами, слизывая песчинки. Что происходит со мной? Так хорошо начавшаяся милая интрижка, этакий ни к чему не обязывающий роман превратился в свою противоположность, в то, что я не решаюсь поименовать. Как трудно произносится это слово! Не обманывай себя, ты знал это с самого начала, еще там на тропинке под обрывом.
