Мигель Аррива
Ничего личного. Книга 7
– Я мог бы продать девушку, мальчишек и того китайца и выручил бы неплохую сумму. Хотя, надо признать, за азиатов дают не так дорого.
Лицо Амадео закаменело, улыбка будто приклеилась к губам.
– Но вы этого не сделаете. Приоритеты.
– Верно. – Себастьян задумчиво почесывал подбородок. – Ваша продажа сулит мне отличную перспективу, а она важнее сиюминутной прибыли. Даже Марсело Флавио не снилась такая власть, какая ждет меня.
– Марсело Флавио недолго наслаждался плодами своего труда.
– Не ставьте меня с ним на одну ступень, – раздраженно дернул плечом Себастьян. – Он – всего лишь кукла, ненадолго получившая собственную игровую комнату.
Он поднялся и прошествовал мимо Амадео в коридор. Остановившись у закрытой комнаты и театрально закатив глаза, распахнул дверь.
Не увидев на полу полиэтилена, Амадео незаметно перевел дыхание. На единственном диване восседали люди Себастьяна, пленники же сгрудились в углу, на полу. Тео, увидев на пороге отца, радостно вскрикнул и бросился к нему, но громила, чуть поменьше Генри, протянул руку, не вставая с дивана, и схватил его за плечо. Мальчик прикусил губу, стараясь не расплакаться. Амадео улыбнулся ему и устремил испепеляющий взгляд на охранника. Тот в замешательстве глянул на хозяина, и Себастьян едва заметно кивнул.
– Отпусти его, Бенито.
Тео с облегчением уткнулся отцу в грудь. Все это время он ждал и ждал, когда же наконец придет папа и вытащит их всех из этого ужасного места. Здесь было темно и неуютно – из мебели только диван, который все время был занят людьми Себастьяна, окна занавешены шторами, едва пропускающими свет. Но больше всего Тео боялся не за себя – ему было страшно, потому что дон Грегорио тяжело дышал, и дядя Цзинь пичкал его таблетками, которые почти не помогали. Паоло держался молодцом, даже пытался шутить и балагурить, но губы у него дрожали и голос срывался.
– Все хорошо, малыш, не бойся, – ласково шептал Амадео, гладя сына по голове. – Сейчас вас отвезут домой.
– А ты? – Тео отстранился и смотрел на отца полными слез глазами. – Ты не поедешь?
– Я ненадолго останусь. Но не волнуйся, со мной все будет в порядке. – Амадео вытер слезы со щек мальчика. – Ксавьер не даст меня в обиду, ты же знаешь.
Успокоенный Тео кивнул.
– Папа, – зашептал он, – дону Грегорио плохо. И дядя Дэвид тоже охает, хоть и старается тихонько. Я боюсь за них, вдруг…
Амадео злобно глянул на Себастьяна.
– Как только выйдете отсюда, малыш, мчитесь в больницу. Там им окажут необходимую помощь. У вас с Паоло своя задача – проследить, чтобы они продержались. Подбадривайте их разговорами, шутите и смейтесь как можно больше. Все понял?
Тео закивал.
– Со мной все будет хорошо, – повторил Амадео. – Снаружи ждет Киан. Он отвезет вас. Иди.
По одному охрана вывела их из комнаты. Чилли и Паоло поддерживали дона Грегорио, который выглядел совсем плохо. Дэвид держался пободрее, и Роза неотступно следовала за ним. Тонкие губы были поджаты, брови нахмурены. В глазах застыло беспокойство. Цзинь шел последним, но неожиданно Себастьян окликнул его.
– Погодите, доктор Цзинь Тао, боюсь, вы мне еще нужны.
– Зачем? – прищурился Амадео.
– Он любопытный собеседник. И если уж быть совсем честным, я думаю, что он вам понадобится.
По спине Амадео побежал холодный пот. Он порадовался, что Тео уже ушел и не слышал последних слов Себастьяна. На лице Цзиня ничего не отразилось, но в глазах мелькнул страх.
– Я думал, наше общение доставит мне удовольствие, но вы молчите с тех пор, как ваша… семья, – это слово Себастьян произнес медленно, будто пробовал на вкус, – уехала отсюда.
Амадео даже не соизволил повернуться. Он сидел на диване и смотрел в окно, за которым уже сгустилась тьма. Двумя часами ранее он не отлипал от стекла, пока его семья не села в автомобили Йохана и Киана и не уехала прочь, но сейчас даже не хотел вставать. Цзиня к нему не пустили, заперев в ванной, и Амадео мог только полагаться на заверения Себастьяна в том, что ему не причинят вреда.
А еще он сказал, что Цзинь сам выбрал себе «тюремную камеру». Себастьян вряд ли знал о клаустрофобии Амадео, но Цзинь был прекрасно о ней осведомлен, и у Амадео щемило сердце от поступка врача.
Зачем Себастьян его оставил? Почему не позволил уйти с остальными?
– Не желаете говорить? – не отставал хозяин квартиры. – Чем же я заслужил такое обращение?
– О чем мне разговаривать с человеком, который чуть не угробил двух пожилых людей?
– Не утрируйте. С ними был ваш врач, совсем без медицинской помощи они не остались. – Себастьян усмехнулся. – Счет за лекарства выставлять не буду, так уж и быть.
Амадео схватил стакан, стоящий на подлокотнике, и, не оборачиваясь, швырнул его в Себастьяна. Тот не успел уклониться, и тонкое стекло разбилось о лоб. Арройо сморгнул кровь, залившую правый глаз, и восхищенно присвистнул.
– Однако. – В голосе слышалось искреннее изумление. – Вы либо совершенно безумны, либо чрезвычайно смелы.
– Одно другому не мешает. – Амадео снова отвернулся. – Услуги хирурга запишите на мой счет.
Себастьян рассмеялся добродушным смехом человека, который совершенно не обиделся на подковырку давнего друга.
– Бенито! – позвал он. – Подготовь наших дорогих гостей к переезду.
Несколько минут спустя Амадео и Цзиню завязали глаза и куда-то повели. Вниз, вверх, потом снова вниз… Кажется лифт. Рев мотора. Автомобиль. Кто-то надавил Амадео на голову, заставляя пригнуться, чтобы он не ударился о верхнюю часть дверного проема. Куда их везли, Амадео не знал.
Когда повязку сняли, он обнаружил, что стоит в комнате, гораздо теснее той, какая была до этого. Было жутко накурено, несмотря на распахнутое настежь окно. К великому облегчению Амадео, Цзинь сидел на подоконнике и аккуратно перебирал иглы, проверяя, не потерялось ли чего по дороге. Видимо, громилы Арройо не посчитали их серьезным оружием и позволили оставить при себе. Самого Амадео обыскали с ног до головы – Себастьян не опасался пушек или ножей, а вот прослушка могла бы сильно ему навредить.
Громила Бенито надавил Амадео на плечо, заставив опуститься на табурет, а потом вжался в угол, стараясь занять как можно меньше места. Амадео подавил приступ клаустрофобии и сосредоточился на открытом окне.
– Вы любите азартные игры так же сильно, как я, – нараспев произнес Себастьян, тасуя колоду карт, толще обычной раза в два. На лбу красовался большой пластырь, который он приклеил тяп-ляп, даже не соизволив смыть кровь. – Немудрено – у вас в подчинении более сотни игровых точек. Вы обязаны знать, чем торгуете, разве нет?
– Значит, у вас должно быть сто баллов по анатомии.
– А вы за словом в карман не лезете. Ну, раз не желаете разговаривать, – ничуть не расстроился Себастьян, – тогда сыграем. Не против баккара?
– Каковы ставки?
Себастьян расхохотался.
– Отличный вопрос! Первый, который должен задать профессионал. Вам известно, что в баккара предугадать выигрыш невозможно, поэтому ставки всегда высоки.
– Мне это известно! – Амадео с трудом сдержался, чтобы не перейти на крик. – Я спросил вас: каковы ставки?
– На деньги играть скучно. Мы оба богаты, какой интерес? Давайте так. – Себастьян бросил карты на стол и поджег сигарету. – Проигравший получает сигаретный ожог. Место, так и быть, по выбору.
Амадео уставился на него. Да этот человек чистый безумец! Играть на ожоги?
Себастьян правильно истолковал его взгляд. Улыбка никуда не исчезла, наоборот, стала шире.
– Когда у тебя есть все, больше ничего не приносит удовольствия, разве не так? Деньги и власть мне неинтересны – так почему бы не сыграть во что-то безумное?
– Я не хочу с вами играть, тем более на таких идиотских условиях.
– Боитесь?
– При чем здесь страх? – фыркнул Амадео. – Не хочу удовлетворять амбиции пресытившегося безумца.
– Очень жаль, но вам придется. – Улыбка Себастьяна не исчезла, но стала угрожающей. – Или за ваш проигрыш будет расплачиваться он.
Амадео глянул на Цзиня, который улыбался и чистил иглы, ничуть не испугавшись неприкрытой угрозы. А вот у Амадео ком подступил к горлу, руки похолодели, когда он понял, зачем Арройо его оставил.
Себастьян же, прекрасно понимая его чувства, спокойно ждал.
– Черт с вами, – выдавил Амадео. – Давайте сыграем. Но что получу я?
– Простите?
– Вам сигаретные ожоги не страшны, раз вы с легкостью выставили такое условие. – Амадео скрестил руки на груди, стараясь не смотреть на Цзиня, который аккуратно положил иглу в футляр и внимательно прислушивался к разговору. – Если я проиграю, моя боль доставит вам удовольствие. Если же проиграете вы, мне будет совершенно наплевать на вашу. Почему бы не изменить условия?
– Что вы предлагаете?
– Ответ на вопрос. Если вы проиграете, ответите на один из моих вопросов. В обратном случае можете жечь меня сколько угодно.
Цзинь тихо зарычал, но более ничем не выказал протеста, и Амадео мысленно поблагодарил его. Когда это закончится, может крыть его китайским матом хоть в двадцать пять этажей, но сейчас ему нужна была поддержка.
Себастьян улыбнулся, как довольный кот.
– Я знал, что вы не так просты, как кажетесь, Амадео. Мне нравятся настойчивость и упорство. Играть с вами будет сущим удовольствием.
8. Безумная игра
– Я тебя не отпущу! – орал Ксавьер несколькими часами ранее, стоя посреди скромной гостиной Йохана. – Ты всегда находишь приключения на свою красивую задницу, принц, поэтому не надейся, что Арройо отпустит тебя живым и невредимым, даже если я выполню все его условия!
– Не ты ли говорил мне, что Себастьян безобиднее дворового котенка?! – кричал в ответ Амадео.
– Только на котов у тебя аллергия!! – рявкнул в ответ Ксавьер так, что задребезжал стеклопакет в окне. – А ты по собственной воле суешься в самое логово!
– Иначе он убьет мою семью, – неожиданно тихо сказал Амадео. Он умоляюще смотрел на Ксавьера, и у того вдруг разом кончились силы. Захотелось опуститься прямо на пол, чтобы не видеть этого взгляда, полного мольбы и безнадежности.
Идиот, ну почему он такой идиот? Почему сразу не прислушался к другу, почему твердолобо продолжал гнуть свою линию? И ведь не первый раз… Когда-то он пообещал Амадео, что всегда будет ему верить, что бы ни случилось. Но нарушил обещание.
Захотелось схватить что-нибудь тяжелое и запустить в окно. Услышать, как бьется стекло. Сделать что угодно, только бы не слышать тихого упрека в голосе принца, не видеть его умоляющие глаза. Черт побери, Ксавьер готов был схватить его и запереть в тюремной камере, только бы не дать ему пострадать, но случись это снова, как восемь с лишним лет назад, принц его уже никогда не простит.
Потому что тогда ему нечего было терять. У него не осталось ничего и никого. А сейчас его семья, которую он собирал по кусочкам много лет, могла разом погибнуть из-за слепого упрямства Ксавьера, не желающего признавать свои прошлые ошибки.
– Почему? – устало спросил Ксавьер. – Почему ты должен идти туда? Почему я просто не могу выкупить твою семью за цену, назначенную Себастьяном?
– Потому что он не выдвигал никаких иных требований. – У Амадео кружилась голова, и он из последних сил стоял на ногах. – Его единственным условием был я. Все остальное – когда получит настоящую гарантию того, что ты пойдешь навстречу. Меня.
Именно так звучало требование, выдвинутое Арройо – Амадео должен был прийти один, тогда все остальные могут уйти целыми и невредимыми. На принятие решения Себастьян дал один час, и время почти истекло, но Ксавьер все никак не мог решиться отправить принца в пасть льву. Чистейшее безумие – так далеко зайти ради его защиты и самому же толкнуть в пропасть.
– Позвольте вмешаться, – Кнут отсалютовал пустой фляжкой, – но боюсь, что сейчас это – оптимальный выход из ситуации. Даже если бы Арройо промолчал, я бы предложил то же самое. Штурмовать опасно – ваш враг засел в жилом доме, велика опасность зацепить мирное население. В том числе и заложников. У моих ребят выучка отменная, но риск превышает потенциальную выгоду.
– А вы все о выгоде думаете, – огрызнулся Ксавьер. Притихший Киан, которому милостиво разрешили вернуться, сидел в углу и боялся вставить хоть слово.
– Если бы я не думал о ней, уже давно погорел бы в своем бизнесе, – нимало не смущаясь, парировал Кнут. – Осталось пятнадцать минут.
– Нечего больше думать. – Амадео пошел к двери. Ноги заплетались, и он надеялся, что не врежется в дверной косяк, тем самым уничтожив последнюю надежду на благоразумие Ксавьера.
– Стой. – Тот схватил его за руку. Амадео дернулся было, чтобы высвободиться, но он сжал крепче. – Выслушай меня напоследок. Пожалуйста.
Слово было настолько непривычным для лексикона Ксавьера, что Амадео перестал сопротивляться и взглянул на друга.
– Послушай. – Ксавьер положил ладони Амадео на плечи и всмотрелся в черноту зрачков. Что за жуткие глаза, подумал он мимоходом. Никогда нельзя сказать по ним, о чем этот скрытный принц думает. – У здания будут ждать Йохан и Киан. После того, как все выйдут, их отвезут в безопасное место. О возможных засадах вокруг я позабочусь. Ясно?
Амадео кивнул.
– Прошу тебя. – Ксавьер зажмурился и глубоко вдохнул. – Умоляю. Не лезь на рожон. Не провоцируй его. Убеди как можно быстрее связаться со мной, скажи, что я готов к переговорам. Как можно быстрее. Ясно?
– Кристально. – Уголки губ Амадео дрогнули в улыбке. – Со мной все будет в порядке. Ему невыгодно меня убивать.
Убивать – нет, а вот калечить никто не мешал.
Амадео сидел за обшарпанным столом, рядом были в беспорядке свалены карты, а ладонь горела от очередного ожога, которым припечатал его не в меру удачливый Себастьян. В ноздри бил тошнотворный запах, и Амадео старался дышать ртом, то и дело подавляя рвотные позывы.
Уже третий. Из четырех раздач Амадео выиграл лишь одну и получил ответ на вопрос, зачем несколько лет назад Себастьян воспользовался услугами «Апани». Ответ оказался до смешного прост – шантаж. Весь имеющийся компромат он хотел пустить на шантаж таможенных органов, крупных больниц, транспортных компаний, чтобы развернуть свою деятельность в стране и поставить на поток.
Но, благодаря Киану, получил пустышку. Все важные сведения были стерты, осталась лишь ерунда в стиле «что тот или иной министр любит на завтрак», а шантажировать яйцами пашот и кукурузой в початках никто бы в здравом уме не смог. Тогда ему пришлось на несколько лет стать подручным Марсело Флавио и организовать поток живого и не очень товара через границу со Штатами. Все шло как по маслу, пока однажды Марсело Флавио не исчез, будто в воду канул.
– Ну, об этом вам известно больше, чем мне, – сладко улыбнулся Себастьян, раздавая карты в очередной раз.
На лбу Амадео выступил пот, и Цзинь вытер его белым платком, резко контрастировавшим с общим унылым и обшарпанным видом их нынешнего жилища. Амадео был уверен, что они оказались в Старом квартале – запах этого места, влетающий сквозь распахнутые окна, нельзя было перепутать ни с каким другим. Себастьян перевез их сюда, чтобы заглушить крики, а Амадео, услышав это объяснение, едва не расхохотался. Он не собирался доставлять Себастьяну такого удовольствия.
Врач внимательно следил, чтобы Арройо не переусердствовал, выплачивая «проигрыш» и пару раз даже сделал замечание, когда тот слишком долго задержал тлеющий кончик сигареты на ладони Амадео. Себастьян со смехом соглашался с претензиями и убирал орудие пытки.
В следующей раздаче победил Амадео. Не став дожидаться, когда Себастьян объявит выигрыш, он спросил:
– Что вам нужно от Ксавьера?
– Я думал, это очевидно, – ответил Себастьян, чиркая спичкой – в зажигалке закончился газ. – Мне нужны его связи на таможне и торговые маршруты, чтобы мой груз гарантированно прибывал на место, а не оседал в полицейских участках. Органы, знаете ли, могут испортиться при ненадлежащем хранении.
Амадео позеленел и с трудом проглотил комок, вставший в горле.
– Вряд ли вы бы так вцепились в него, если бы дело было только в этом.
– Конечно, – кивнул Себастьян. – Есть еще Мексика. Если бы он не встал во главе картеля Гальярдо, я о нем и не подумал бы. Но видите ли, мой друг там…
– По имени Дженаро Бланко, да? Сам себе друг, товарищ и брат, – не удержался от подколки Амадео. Рука болела адски, и ему надо было чем-то отвлечься.
– Вам и это известно? – На этот раз Себастьян был по-настоящему поражен. – Не ожидал от вас такой прыти, вы и правда удивительный, Амадео.
– Не нужны мне ваши комплименты. Продолжайте.
– Поставка товара из Мексики значительно упростилась бы, если бы мы с Санторо заключили взаимовыгодный союз. Я предоставляю ему места на своих судах для транспортировки наркотиков, а он – свои грузовики здесь уже для моего товара. От этого выигрываем мы оба, а не только я, заметьте. – Себастьян вздохнул. – Но, зная о ваших отношениях с Марсело Флавио незадолго до его кончины, я справедливо предположил, что вы упретесь руками и ногами и не дадите вашему другу заключить со мной соглашение.
– В этом вы правы, – поморщился Амадео. – Почему же вы сразу не похитили меня и не заставили Ксавьера выполнить ваши условия? Зачем было мучить моего сына?
– Признаюсь, надеялся решить все мягкими методами, не прибегая к насилию. – Себастьян рассмеялся, а Амадео недоверчиво приподнял бровь. – Вы сразу прониклись ко мне подозрением, а я намеревался заслужить вашу благосклонность.
– То есть спасти Тео из лап Генри и привести ко мне, – фыркнул Амадео. – И заставить тем самым безгранично вам доверять, а потом использовать меня, чтобы склонить Ксавьера к сотрудничеству. Надо же, какой вы, однако, затейник, не ищете легких путей.
– Вы видите меня насквозь. – Себастьян широко улыбнулся. – Потому с вами мягкие методы и не работают, Амадео. Потому и пришлось убирать вас с дороги другими, более действенными способами.
– Что имеем, то имеем. – Амадео сдал карты – подошла его очередь быть банкиром.
Следующую партию он проиграл.
– Принц, ты необоснованно рискуешь, – тихо выговаривал ему Цзинь, осторожно бинтуя покалеченную руку. Ладонь жгло так, будто Амадео держал ее над очагом, в самой горячей части пламени. – Зачем тебе понадобились эти вопросы и ответы? Я бы с удовольствием посмотрел, как этот псих жарится на медленном огне, а не выслушивал его бред.
Амадео промолчал, не желая говорить Цзиню, что мечтал о том, чтобы засунуть Себастьяна в печь крематория целиком и с наслаждением слушать крики, пока его легкие не лопнут от жара.
– Все конечно заживет, ожоги неглубокие, – продолжал бормотать Цзинь. – Но это адски больно. Знал бы, что ты склонен к мазохизму, лечил бы тебя по-другому.
– Ничего. – Амадео заставил себя улыбнуться. – Мы с тобой должны попробовать атропин, помнишь?
Цзинь хитро сощурился.
– А ты знаешь, как меня отвлечь. Не могу дождаться, когда наконец уложу тебя на кушетку и медленно введу коматозную дозу лекарства…
– Маньяк, – вздохнул Амадео. – Я дважды сказал Себастьяну, что Ксавьер готов к переговорам, но он даже не думает ему звонить, еще и перевез нас в новое место. Меня это беспокоит.
– Он еще не наигрался, – поморщился Цзинь, закрепляя бинт. – Ты же видишь – он натуральный полоумный псих. Кто станет играть в баккара на такое?
– Кто станет ставить дополнительные условия, хотя может получить желаемое сразу? – пожал плечами Амадео. – Ксавьер мог заключить с ним соглашение в обмен на всех вас, но вместо этого Себастьян потребовал, чтобы я пришел сюда.
– Скорей всего, он попросту не был уверен, что Санторо согласится на сделку, – резонно заметил Цзинь. – И больше не соглашайся быть мальчиком для битья, у тебя и так здоровья нет. Того и гляди не доживешь до того светлого момента, когда Арройо наконец наиграется.
Амадео сунул в рот таблетку обезболивающего и запил теплой водой из пластиковой бутылки. Стаканов ему больше не оставляли.
– Мне снова скучно, – заявил Себастьян. На указательном пальце он вертел пистолет, и Амадео молился, чтобы тот оказался на предохранителе. – Как насчет того, чтобы повысить ставки?
– Мы оба знаем, что повышать уже некуда, – устало ответил Амадео. Он представил, как сходит с ума Ксавьер, мечась, словно тигр в клетке, борясь с желанием взорвать все вокруг, и в красках представил муки, ожидающие Себастьяна, когда все наконец закончится. Ожоги на ладони горели огнем, обезболивающее лишь немного притупило жжение. – Оставьте меня в покое.
Он уже ненавидел баккара и клялся себе, что, как только выйдет отсюда, уберет эту чертову игру из списка казино, и плевать на прибыль.
– Всегда есть, куда повышать, – будничным тоном произнес Себастьян, тасуя карты. – Например, я могу поставить свою жизнь.
– Что за чушь вы говорите. – Амадео закатил глаза. – Чтобы вы рискнули жизнью? Нет ничего на свете, ради чего вы пожертвовали бы собой.
Себастьян на мгновение перестал улыбаться. И дня не прошло, как Амадео здесь, а уже успел залезть ему в голову так глубоко?
– Вы совершенно меня не знаете, – снова начал улыбаться он. – Ради острых ощущений, ради азарта, ради того, чтобы снова почувствовать себя живым, я готов встать на край пропасти и заглянуть в бездну.
– Но не прыгнуть туда.
Себастьян взглянул на него почти со злостью.
– Ладно. Раз хотите поставить на кон мою жизнь, так тому и быть. Но взамен и вы должны поставить что-то равноценное.
– Сами не догадаетесь?
– Принц, – предостерегающе сказал Цзинь.
– Все в порядке, – ответил ему Амадео, не поворачивая головы. Смотрел он только на Себастьяна, в глазах которого разгорался неподдельный интерес. – К этому все и шло. Моя жизнь против вашей. Думаю, вы и затеяли игру в баккара только за этим, не так ли?
Себастьян щелкнул предохранителем и приставил пистолет к своему виску.
– Да, это было бы интересно. Но нет. Вы мне нужны живым, Амадео, иначе какой смысл? Санторо не станет выполнять мои требования за ваш труп.
– Тогда я не понима…
Одно движение – и пистолет уставился черным зрачком дула на Цзиня, который восседал на подоконнике у распахнутого окна.
– Вы поставите его жизнь.
Амадео раскрыл рот.
– Вы шутите?
– Нет. Вы должны поставить что-то равноценное. Или считаете, что ваша жизнь ценнее, чем его?
– Это безумие! – Амадео ударил здоровой ладонью по столу. – Я не собираюсь рисковать…
– Тогда я убью его прямо сейчас. Или у вас появится шанс его спасти. Что выберете? Умрет он – или вы его спасете? Может быть.
Амадео в ужасе кусал губы, глядя то на Цзиня, то на Себастьяна. Даже адская боль в ладони на мгновение утихла, пасуя перед кошмарным выбором, что предлагал этот ненормальный. Вдруг врач расплылся в улыбке и прикрыл глаза. Легкий ветерок шевелил его волосы.
– Боже, боже, – пропел он. – Разве не нужно спросить мое мнение, принц? В конце концов, это моя жизнь.
– Цзинь, я запреща…
– Ты не можешь мне запретить. – Цзинь пронзил Амадео взглядом, заставив замолчать. – Я поддерживаю ставку. Начинайте игру.
– На этот раз банкир – вы. – Себастьян придвинул карты ближе.
Амадео взял их, стараясь унять дрожь. Старая засаленная колода удобно легла в неповрежденную ладонь. Сигаретные ожоги – ничто по сравнению с чьей-то жизнью. Насколько далеко зайдет этот безумец, если сейчас поставил на кон свою жизнь? Будет ли вообще следующая игра?
Амадео от души надеялся, что нет. Надеялся, что Себастьян проиграет и вышибет себе мозги. Пусть это сумасшествие наконец закончится.
Он раздал карты. Первая и третья – Себастьяну. Вторую и четвертую положил перед собой рубашкой вверх. Колода плюхнулась на столешницу рядом.
– Открываем, – будничным голосом сказал Себастьян, будто забыв, что держит у виска пистолет, и первым перевернул карты. Десятка червей и тройка треф. Сумма очков – три15.
Амадео глянул на Цзиня: тот улыбался. Как это возможно? Почему он улыбается, хотя вот-вот может умереть? Его жизнь – в этих картах, которые все еще лежали лицом вниз, и Амадео не мог заставить себя перевернуть их.
– Открывайте, – поторопил Себастьян. Цзинь легким кивком подбодрил Амадео.
– Не бойся, принц. Чему быть, того не миновать.
Амадео глубоко вдохнул и одним движением перевернул обе карты.
Тройка червей и бубновая дама. Сумма очков – три. Столько же, сколько у Себастьяна, не совсем безнадежно. Амадео позволил себе перевести дух.
– Придется нам тянуть еще по карте. – Себастьян почесал дулом пистолета висок и первым, пользуясь правом понтера, протянул руку. Амадео затаил дыхание.
Туз червей. Плюс одно очко, итого – четыре.
– Ваша очередь. – Себастьяну, казалось, не терпелось понажимать на спусковой крючок.
Амадео взял карту с верха колоды и положил перед собой. Сразу перевернуть ее он не смог.
– Вы испытываете мое терпение, – вздохнул Себастьян. – Но это ваше право – тяжело подписывать другу смертный приговор.
– Вы себя муками совести не утруждаете. – Амадео вытер вспотевшую ладонь о штаны, голос предательски дрожал.
– Давно перестал. – Арройо указал на карту. – Переворачивайте.
Но Амадео все медлил. Пальцы не шевелились, будто отказываясь участвовать в этом безумии. Цзинь закатил глаза и наклонился вперед, успев схватить карту раньше Амадео. Перевернул ее и плюхнул на стол.
Король пик.
Пальцы рук Амадео заледенели. Дыхание замерло, он не сводил глаз с карты. Король, такой могущественный в остальных играх, но в этой чертовой игре не значивший ничего. Ноль. Полный ноль!
– Счет: четыре – три. Как же так? Вы проиграли, Амадео, – будничным тоном сказал Себастьян и, одним легким движением поднявшись на ноги, толкнул сидящего на подоконнике Цзиня в грудь.
Иглы звякнули о пол, а Цзинь, нелепо взмахнув руками, повалился спиной в пустоту.
Амадео задохнулся. Он вскочил и рванулся к Цзиню, собираясь поймать его, но охранник схватил его за волосы и дернул назад.
Амадео не почувствовал боли. Он во все глаза смотрел, как Цзинь падает в бездну, медленно, будто двигается под водой. В лисьих глазах застыл страх, рот приоткрылся в тихом вскрике. Рука вытянулась вперед, в надежде, что кто-то схватит его и остановит неминуемое падение.
– Цзинь!! – наконец смог заорать Амадео, снова и снова пытаясь вырваться из хватки и не замечая дикой боли. – Цзинь!
– Вы не любите добрые игры, – голос Себастьяна пробивался сквозь шум в ушах. – Поэтому я решил сыграть по-плохому.
Охранник разжал ладонь, и Амадео, рванувшись, по инерции пролетел вперед и ударился носом о подоконник. Хлынула кровь, но он этого даже не заметил.
– Цзинь! – звал он. – Цзинь!
Охранник снова схватил его. Амадео вырывался, не замечая ничего вокруг, перед глазами стояло только тело Цзиня, в странной позе распластавшееся внизу, на усыпанном мусором асфальте.
Он снова заорал и рванулся уже назад, в коридор, едва не повалив охранника на пол, на помощь поспешил второй. Себастьян махнул рукой в сторону комнаты, и Амадео забросили туда, как мешок с картошкой. Ударившись затылком о стену, он потерял сознание.
И не слышал, как Бенито, отдуваясь, спросил:
– А что делать с трупом?
– Выбросьте на свалку, – ответил Себастьян, тасуя карты. – Пусть бродячие собаки попробуют китайскую кухню.
Расхохотавшись собственной шутке, он принялся раскладывать пасьянс.
Амадео сидел у стены и воспаленными глазами наблюдал за Себастьяном, который резался в «пьяницу» с Бенито. От шелеста карт тошнило.
В голове было пусто, только образ Цзиня в окружении уличной грязи никак не желал уходить. Фоном Амадео видел его везде, куда ни переводил взгляд.
Цзинь мертв. Сознание никак не желало принимать эту мысль, отпихивая ее куда подальше, но она все равно настойчиво стучалась во все двери, требуя впустить ее.
Цзинь мертв.
Из-за него. Из-за его проигрыша. Пусть говорят, что в баккара нельзя предсказать выигрыш, он вообще не должен был соглашаться на эту дурацкую игру!
– У вас кровь на лице. – Себастьян даже не смотрел на него. – Может, желаете умыться?
– Желаю, чтобы ты выбросился из окна головой вниз.
Себастьян рассмеялся:
– Какие у вас, однако, оригинальные желания! Так, может, сыграем на это?..
Договорить он не успел. Кулак Амадео врезался ему в зубы, расплющив о них сигарету. Себастьян изумленно распахнул глаза и еле успел отшатнуться от второго удара, едва не упав со стула.
Третьего не последовало – Бенито, опомнившись, схватил Амадео. Он рычал и рвался вперед, глаза горели безумной злобой, и Бенито с подоспевшей подмогой с большим трудом удерживали его на месте.
– Босс, – просипел один из охранников, обхватив Амадео за талию. – Он чертовски силен.
Себастьян уже оправился от шока и промокнул кровь на разбитых губах.
– Это ненадолго, – ответил он и сморщился от боли. – Отведите его в туалет и заприте. И проследите, чтобы ничего с собой не сделал.
– С собой? – прорычал Амадео, не сводя горящих глаз с Себастьяна. – С собой?! Берегись, чтобы я ничего не сделал с тобой, Себастьян! Я убью тебя, и умирать ты будешь медленно!!
Голос его затих, когда в коридоре хлопнула дверь.
– И чего он так взбеленился из-за какого-то врача? – Себастьян с сожалением швырнул испорченную сигарету в окно и, стерев остатки крови с губы, достал новую.
Несколько часов Амадео провел в тесной темной уборной. Сознание паниковало, кричало и вопило, пытаясь получить хоть немного простора, но отовсюду давили стены. Амадео свернулся калачиком на полу и пытался дышать ровно и глубоко, как учил его Цзинь, но при мысли о враче его снова захлестывала ярость вперемешку с ужасом, и от этой ядерной смеси Амадео едва не терял сознание.
Он рычал сквозь стиснутые зубы, стискивал кулаки так, что ожоги вспыхивали несусветной болью, и только это удерживало его на поверхности. Он не может задохнуться от паники здесь. Просто не может! Себастьян еще поплатится за то, что сделал, и Амадео лично станет его палачом!
Но все же он медленно соскальзывал во тьму. Ярость вытеснялась страхом, паника уже давно грызла изнутри и не собиралась останавливаться, пока не сожрет все до кусочка. Еще немного, и от сознания останутся только кровавые ошметки.
И в этот момент распахнулась дверь.
Его поставили на ноги и куда-то поволокли. Он даже не пытался шевелить ногами, висел, как безвольный мешок, стыдливо радуясь такой малости как дневной свет, и едва не благодарил громилу за избавление. Но стоило сознанию оправиться от паники, как снова нахлынула злость, и выжгла каленым железом все остатки страха.
– …Прошу прощения, – услышал он голос Себастьяна. – Но вам ли не знать, какой он непокорный.
Контуры постепенно приобретали четкость, свет уже не так слепил глаза, и Амадео увидел Ксавьера, сидящего за грязным столом напротив Себастьяна. Друг окинул его взглядом, и нахмурился.
– Вы обещали не трогать его. – В спокойном голосе Ксавьера звенела сталь.
– Нос он разбил себе сам. – Себастьян улыбался, тасуя карты. – А рука… С его полного согласия. Не верите – спросите сами.
