Надежда Маркова
Мамочка, пожалуйста… ; Движение к свободе: путь к просветлению
Два Бармалея
Ольге скоро исполнится тридцать лет, а устроить свою личную жизнь ей никак не удается. Она часто приходит помогать в расстановках, и, глядя на эту милую, в самом соку девушку, мне нелегко предположить, почему она одна. Смущает только ее подозрительность, недоверие к другим людям, излишняя осторожность. Часто слышу от нее фразы: «Она такая коварная», «Все вокруг обманывают друг друга», «Я ему не верю».
Поэтому, когда Оля заказала расстановку, первой моей мыслью было поставить в расстановку заместителя на роль обмана или тайны, его покрывающей. Но запрос ее звучал по-другому: «Хочу нормальных отношений с родителями. Может, тогда и у меня жизнь сложится нормально». Я задала девушке несколько уточняющих вопросов и начала расстановку ее нынешней семьи.
РАССТАНОВКА
Мы поставили в расстановку Ольгу, ее отца и мать. Ничего особенного в позах и отношениях дочки и родителей не проявлялось, разве что ей проще было смотреть на отца и общаться с ним. На мать она не глядела. Когда я спросила заместительницу Оли, почему она не поднимает глаз на мать, та что-то тихо пробурчала под нос. Когда я попросила ее взглянуть на мать, женщина еще ниже опустила голову, передернула плечами, топнула ногой, затем еще раз и еще, повторяя:
– Я ей не верю! Не верю! Не верю!
Лица женщин стали свекольного цвета. Тогда я взяла заместительницу Ольги за плечо и очень мягко спросила:
– На сколько лет ты себя сейчас чувствуешь? Сколько лет девочке, которая топает ножками?
– Четыре.
– Что произошло, Олечка, когда тебе было четыре годика? – спросила я у клиентки.
Мне стало за нее тревожно: лицо ее налилось кровью, жилы на шее вздулись, глаза блестели. Она мучительно силилась что-то отыскать внутри себя, но это что-то от нее ускользало.
– Ничего. Ничего не могу вспомнить.
– Милая моя, ты не веришь своей маме. Она тебя обманула? – задала я вопрос, который не давал мне покоя. И попала в больную точку. Ольга вспомнила!
Хрюша-храпуша
Олечка часто болела в детстве: то грипп, то скарлатина, то воспаление легких. Сильно увеличились аденоиды. Ей было трудно дышать, поэтому ночью она похрапывала. За это мама ласково дразнила ее, приговаривая: «Моя ты хрюша-храпуша». Лечение тогда было одно: хирургическое удаление опасных наростов. Мама всю дорогу до больницы смешила девочку и утешала, как могла. Она говорила, что дочке будет не больно, что мама будет рядом, что все пройдет быстро: раз – и готово.
Когда же они вошли в операционную, Олечка не успела глазом моргнуть, как оказалась в руках двух огромных дядек, а мама исчезла. Похожие на двух Бармалеев, дядьки в белых халатах, с огромными волосатыми ручищами, сначала ловили по кабинету юркую малышку, обезумевшую от страха и маминого предательства. Поймав, они усадили орущую девочку на стул, скрутили руки за спину и привязали ноги к стулу. Что было дальше, Оля помнила смутно. Она во все глаза смотрела на дверь, ожидая, что мама вернется, ведь она обещала, что будет рядом! Мама не пришла. Она ее обманула. Она оставила ее на растерзание этим Бармалеям.
С тех пор Оля больше никому не верила. Она всегда ждала подвоха, предательства, обмана от всех. И в первую очередь от мамы. Папе повезло больше, он ничего не обещал.
Решение возникло спонтанно. Я только спросила Ольгу, готова ли она пойти на такой шаг и еще раз пережить прошлое. Я ничего не обещала, я только сказала, что это эксперимент. Девушка согласилась. Я ввела в расстановку еще троих мужчин. Двое замещали врачей, один – препятствие для матери. Как в детстве, Олю привязали к стулу шарфами и удерживали за плечи. Мать ринулась навстречу ребенку, но ее удерживал мужчина, представлявший препятствие. Какое-то время шла борьба двух женщин, мамы и дочки с удерживающими их объектами. Они обе смотрели в глаза друг другу, плакали, кричали и рвались навстречу. Когда им удалось вырваться, они упали в объятия друг другу. Мы еще произносили разрешающие фразы, но на телесном уровне развязка уже произошла.
Нокаут
Степану восемнадцать лет. Он пришел с просьбой помочь ему справиться с неуверенностью в себе и сильным страхом, который он испытывает к парням своего и старшего возраста. Он учится в университете, недавно начал встречаться с девушкой. На днях к нему подошел старшекурсник и приказал оставить Лену в покое. «Иначе урою», – пригрозил он Степе. При этом сам клиент среднего роста, крепкий, занимается каратэ, но страх парализовал его. Мы работаем с парнем индивидуально, и слово за слово всплывает забытая история его детства.
Первым словом, которое произнес маленький Степан, было слово «папа». Отец вставал к нему ночью, учил его ходить. Андрей начал учить сына бороться, когда тому было три года. Показывал приемы самбо и каратэ (сам он в прошлом был чемпионом страны по каратэ среди юниоров): «Сынок, ничего не бойся. Держи удар. Ты мужик. Помни: я всегда рядом. У тебя все получится!» Это было самым большим детским счастьем Степана – папа. Его запах, его хрипловатый голос, его слова, его смех, его сильные руки. Они вместе барахтались, кувыркались, играли, боролись, хохотали.
– Папка! – слышал Андрей сквозь сон причмокивание детских губ. Катя даже ревновала их. Степкино счастье закончилось внезапно. Родители разошлись. Это было для мальчика ударом, нокаутом, после которого не встают. Мать забрала детей и уехала в районный центр к родителям. Внутренняя ноющая боль от потери любимого отца усиливалась тоскливым состоянием семьи. Мамка, трехлетняя сестричка и бабушка плакали и днем и ночью то хором, то по очереди. Степочка плакать не мог. Во-первых, ему уже пять с половиной лет, а во-вторых – он мужик. Но лучше бы он плакал!
Катя запретила Андрею видеться с детьми. То ли слишком большой была ее обида, то ли женская хитрость такая: затоскует без детей и в семью вернется. Первый класс стал для мальчика адом и продолжался все четыре года начальной школы. Дети чувствовали его беззащитность и внутреннюю надломленность, и пацаны начали его травить. Они всем классом изводили мальчика: коверкали его фамилию, дразнили, били, оплевывали, запирали в туалете, рвали тетрадки, выставляли на посмешище. Он молчал, не сопротивлялся, не давал сдачи, не жаловался. Почему? Ведь он каждого из них мог положить на лопатки! Может быть, из-за того, что из всех слов, которые говорил ему отец, одна фраза «Папа всегда будет рядом» была ложью. Его не было рядом, когда он был так нужен сыну, а значит и на все остальные папины слова положиться нельзя.
РАССТАНОВКА
После нескольких индивидуальных сессий Степан решился на расстановку. Мы разобрали для начала только самую суть проблемы – отношения отца и сына. Напротив Степана я поставила заместителя его папы. Степу будто заколдовали, он стоял как соляной столб, не мог ни пошевелиться, ни взглянуть прямо на отца. Кулаки его сжимались и разжимались.
– Ты злишься на отца? – спросила я парня. У него заходили желваки, в глазах блеснули слезы, но он молчал.
Заместитель отца, наоборот, смотрел на сына во все глаза, с огромной любовью. Он протягивал к сыну руки, потом медленно стал подходить к нему. Шаг. Еще шаг. Когда они поравнялись, случилось непредвиденное. Степан неожиданно ударил заместителя отца кулаком, тот упал навзничь замертво. Нокаут. Все вокруг ахнули и вскочили со своих мест. Мы со Степаном ринулись к упавшему. Я – проверить, дышит ли он. Степан – со слезами. Упав мужчине на грудь, по-детски захлебываясь слезами, он звал: «Папа, папа, ты меня слышишь? Папочка!» Мужчина, слава Богу, был жив. Очнувшись и услышав зов, он приподнялся и крепко прижал парня к груди. Все облегченно выдохнули.
Такой инцидент был первым и, очень надеюсь, единственным в моей практике. Я не успела отреагировать – все произошло мгновенно. Я, как могла, принесла мужчине, игравшему роль отца, свои извинения. Каково же было мое изумление, когда этот человек снова появился на расстановках. Он подошел ко мне и сказал: «Вы знаете, Надежда, все не случайно. Я тоже бросил свою семью, когда моему сыну было шесть лет. Я высылал деньги жене, но с Глебом не общался – стыдно было. Я уехал в другой город. У меня новая семья. Жена, двое детей… После расстановки я впервые за много лет позвонил бывшей жене и узнал, что сын не может найти себя в этой жизни, мечется – то решает заняться бизнесом, то ударяется в религию, теперь вот пить начал. Я этот удар получил по заслугам. От своего сына. Могу я сделать расстановку для Глеба?»
– Да, – ответила я, – но для начала вы можете позвонить сыну и сказать, что вы у него есть.
Причин, по которым прерывается течение любви от родителей к детям, превеликое множество. К уже перечисленным выше стоит добавить также нанесение физических травм и увечий, развод родителей, болезнь или смерть близких людей. Такое же огромное множество последствий от прерванного движения любви. Это головные боли и боли в спине, астма и аллергия, аутизм и деструктивное поведение. Но основное наследие – неумение налаживать отношения с окружающими, особенно с представителями противоположного пола.
