Ники Сью
Лед в твоем сердце
Глава 20 – Маша
– Стой, – только и успеваю сказать я. Однако кто бы меня слушал. Тимур с его длинными ногами шагает в разы быстрей, чем маленькая коротышка в лице меня. Мы сворачиваем на парковку, хотя тут и машин особо нет. ДК не самое популярное место в городе.
Я пробегаюсь глазами по транспорту в поисках мотоцикла. В ряд стоит всего три авто, два из которых принадлежат российскому автопрому, и белый мерседес с тонированными окнами.
– Тим, а… – открываю рот, но тут же закрываю его. Потому что Тимур достает из кармана брелок, и фары иномарки моргают.
– Садись, – командует он.
Подхожу к пассажирской двери и пытаюсь переварить увиденное. Как школьник может ездить на такой дорогой тачке? Нет, конечно, у всех родителей разный достаток. Но чтобы купить своему сыну машину подобного класса, ох… Моя челюсть в голове упала на очень низкий уровень.
– Садись, – напоминает Тим.
Кожаный салон холодный, но внутри приятный запах. Хвоя. Словно оказался в лесу весной, не хватает только звуков кузнечиков и пения птиц.
Пристегиваю ремень, затем прижимаю к себе рюкзак. Вроде машина как машина, а почему-то ощущение дискомфорта. Может, конечно, дело привычки.
Панелька загорается, и мы выезжаем с парковки. Я убеждена, что держим курс в сторону аптеки. Поэтому молча пялюсь в окно, стараясь не выдать своего смущения. Нет, мне никогда не приходилось бывать в машине с парнем. Вернее, в его собственной машине, в такой жутко дорогой машине, с таким жутко магнетическим парнем.
Мы проезжаем мимо высоких зданий, оставляя позади деловой центр и новостройку, которую вот-вот сдадут в эксплуатацию. Стоим на красный, разгоняемся на зеленый. Тим умело маневрирует, перестраиваясь с полосы на полосу. Иногда его длинные пальцы стучат по кожаному рулю, а с уст слетает тяжелый вздох. И я ловлю себя на мысли, что Тимур выглядит по-взрослому необычно. Будто ему не восемнадцать, а все двадцать пять.
Возле аптеки в самом деле останавливаемся.
– Вот, – протягивает Тим мне карточку.
– Что?
– Купи, что считаешь нужным. Пароля нет.
– Ладно, – киваю и выхожу. Офигеть, пароля нет, да и лимита, судя по всему, тоже. Что ж, хорошо жить не запретишь.
В аптеке у меня разбегаются глаза. Однако беру немного: какой-то скромный пакет препаратов и витаминов. Когда девушка озвучивает сумму в две тысячи, едва не падаю. Включать заднюю поздно. Сказал же, возьми, что считаешь нужным. Вот я и взяла.
– Все? – спрашивает устало Тим, когда возвращаюсь в машину.
– Ага, вот карта, – протягиваю кредитку, теряясь в сомнениях: сказать о сумме в чеке или не стоит.
– Отлично, поехали.
– Слушай, я… там, в общем, на две ты…
– Да без разницы, – обрывает на полуслове меня.
– Угу, – киваю.
Мы выезжаем с парковки. Наверное, нужно было сказать свой адрес, но наверняка Тимур и так прекрасно помнит его. У него, кажется, неплохо с памятью и айкью. Однако, когда сворачиваем по кругу на мост, а затем в сторону трамвайных путей, я немного теряюсь. Мой дом в другой стороне.
Сглатываю, но решаю подождать. Может, просто не знаю этой дороги. Я же не водитель, все-таки. А потом и вовсе залипаю на красивых двухэтажных домах. Красный кирпич, желтый, железные мощные ворота, дорогие машины. Вот это райончик. Вроде живу с рождения в городе, но и не знала о существовании местной Барвихи.
Возле одного из таких коттеджей мы тормозим.
– Где это мы, Тимур? – хлопаю глазами, стараясь не поддаваться панике.
– В больнице, – сухо отвечает он. Высокие ворота открываются, позволяя нам въехать внутрь. Въездная дорога до самого дома настолько широкая, что по ней спокойно могли бы сделать двойную трассу. Вокруг зеленые лужайки, березы и несколько идеально выстриженных кустов.
– Для душевнобольных, что ли? – зачем-то говорю первое, что приходит на язык.
– Для них самых.
Двухэтажный дом поражает сразу, вот прям отвалом челюсти. Думала, такие только в журналах бывают, а нет, в нашем городке тоже есть.
– Приехали, – сообщает Тим, глуша мотор иномарки. Затем, не дожидаясь ответа, выходит на улицу. Я тоже спешно выхожу. Продолжаю рассматривать большие панорамные окна и белые колонны у входных дверей.
– Тимур, – почти шепотом произношу, – серьезно, куда мы приехали?
– В место потерянных душ, знаешь такое?
– Вообще не смешно, – хмыкаю я, следуя за ним почти по пятам.
– Я и не претендую на звание комика года, – пожимает он плечами.
– Не пойду никуда! – резко останавливаюсь, с опаской поглядывая на высокий особняк. – Отвези меня домой.
Однако Тимур словно не слышит моих слов. Поднимается по ступенькам и ныряет внутрь, оставляя трусливую девочку под открытым небом. Топчусь на месте еще минуту-другую. Сердце колотится как ненормальное в груди: и страшно, и хочется. Вспоминаю вдруг, что с Тимом знакомы всего ничего.
– Долго ты еще там будешь? – раздается мужской голос. Выдыхаю в полной безысходности и все же решаюсь войти. Не съест же он меня.
Холл особняка такой величественный, что моя паническая атака просто опускается куда-то на второй план. Мраморные полы и высокие кремовые потолки, мебель в теплых светлых тонах с оттенками золотого так отлично вписывается в общую картинку. Две округлые лестницы по бокам под ассиметричным углом, ведущие на второй этаж.
Господи, это здание вообще можно назвать словом «дом»? Оно больше напоминает дворец для приема высокопоставленных чинов или проведения торжеств. Никогда. Я никогда не была в таких вот… Домах.
– Добрый день, – раздается возле меня женский голос. Невысокая, округлая женщина средних лет с короткой стрижкой и ослепительной улыбкой.
– Здравствуйте, – кое-как выдаю приветствие, стараясь не упасть в грязь лицом.
– Марта, ты дома? – обращается Тим. Вроде всего секунду назад его не было здесь, а уже вот он – стоит напротив. Все еще усталый и недовольный.
– Да, а… представишь нас, Тимур? – аккуратно интересуется Марта. Я сжимаюсь вся, но при этом стараюсь держать ровной спину. Ощущаю себя какой-то благородной девицей из серебряного века.
– Это Маша Уварова. Моя… знакомая.
– Очень приятно, Маша. А меня зовут Марта. Я тут и повар, и смотрительница за домом. Рада с тобой познакомиться.
Женщина не протягивает мне руку в качестве приветствия, зато склоняет голову и одаривает улыбкой. Она совсем непохожа на мрачного Тимура. С ума сойти, неужели это его дом? Почему-то только сейчас начинает доходить.
– Маша, пошли, – командует Тим, удаляясь вверх по лестнице.
– Если что-то нужно, говорите, – сообщает Марта. Я снова вздыхаю. Ноги начинают дрожать, кажется, в какой-то момент просто свалюсь здесь и превращусь в тряпочку.
На втором этаже – да, мы все-таки туда поднялись – не менее шикарно, одни настенные светильники чего стоят. Словно их из какого-то века рыцарей и короля Артура привезли. Вдоль коридора почти ничего, кроме пушистых растений в мраморных горшках. Одним словом – богато.
Мы проходим дверей пять, и в самом конце у стенки останавливаемся. Тим входит, а я торможу у порога. Опять топчусь на месте, сжимая концы кофты. Зачем он меня привез к себе домой? Что мы будем делать? Что я забыла в этом огромном особняке?
Прикусываю губу, стараясь как-то утихомирить сердце, которое сходит с ума от нервоза. Считаю до пяти и пытаюсь придумать весомый ответ на все свои вопросы. Ладно, это совесть виновата. Ее проделки.
– Ты будешь там до утра топтаться? – спрашивает Тим.
– А можно?
– Нет, – категорично заявляет он. Снова сглатываю, затем все же решаюсь войти.
Большая светлая комната. В центре кровать каких-то невероятных размеров, на полу мягкий пушистый коврик, плазма на стене и темно-бордовые занавеси, которые не позволяют попасть солнечному свету внутрь. Вампир, что ли, он?!
Тимур скидывает обувь, черт, я тоже забыла разуться, и ложится на кровать. Закрывает лицо рукой и громко выдыхает.
– Ты в порядке? – осторожно интересуюсь, разуваясь. Стою как бедный родственник, боясь и шагу сделать дальше.
– Вообще нет.
– Надо таблетку, думаю, выпить.
– Хорошо, давай свою волшебную пилюлю.
Мне хочется спросить, что и почему. Однако Тим выглядит плохо, поэтому включаю режим смелой Маши и обхожу кровать. Беру с тумбы графин, наливаю воды и достаю таблетку из пакета.
– Вот.
– Боишься? – вдруг спрашивает Тимур, поглядывая в мою сторону. Мы находимся близко, но в то же время между нами есть определенное расстояние, которое можно было бы сократить.
– Было бы кого, – хмыкаю. Переступаю через собственные странные мысли и все же присаживаюсь на край кровати.
– Тогда у меня для тебя плохие новости, – сообщает он с усталостью в глазах. Берет стакан и запивает таблетку.
– У тебя в комнате живет кот из джунглей?
– Почти, – отдает мне стакан и плюхается обратно на подушку. – Дверь в комнату открывается только снаружи. Ты влипла, детка.
– Чего? – хлопаю глазами я, пытаясь понять: он пошутил или сказал правду?
Пока собираю мысли в единую картинку, успеваю заметить, как Тимур вдруг поднимается с кровати. На вопрос мой он отвечать, конечно, не спешит. Еще бы, чувствует себя царем, настолько движения его вальяжны и свободны.
– Эй! – прикрикиваю, теряясь в догадках, чего ожидать дальше. Тим останавливается возле шкафа и начинает стягивать с себя толстовку, которая цепляет часть майки. Мамочки! Щеки мои моментально заливаются краской, но отвести взгляд просто невозможно. Вот это пресс. Просто мечта для глянцевых журналов.
– Ты ч-чего д-делаешь? – заикаясь, спрашиваю я. Рельефные мышцы так и манят, вызывая в голове какие-то порочные мысли.
– У себя в комнате я всегда хожу без футболки. Можешь тоже раздеться, если жарко.
– Ч-чего?..
––
Дорогие читатели! Если история Вам нравится, оставляйте свой отзывы, звездочки, наградки на книгу. Буду Вам очень благодарна. )
Глава 21 – Маша
– А я думал, ты храбрая девочка, – продолжает в том же духе Тим, и ничего его не смущает. Скидывает с себя остатки верхней одежды, поворачиваясь ко мне спиной. Черт, даже спина у него идеальная какая-то.
Поднимаюсь с кровати. Превозмогаю собственные желания продолжать открыто пялиться и подхожу к дверям. Нужно ехать домой. До добра такие посиделки не доведут. Вроде и вид у него усталый, и щеки бледные, а мысли в голове у парня, видимо, остаются всегда хищными.
– Трусиха, – кидает он мне в спину, усмехаясь. Кто там болел пару минут назад, я не поняла? Вот этот шутник? Это он кряхтел, что помирает? Серьезно?
– Знае… – хочу уже ответить как следует, но дверь внезапно открывается. На пороге на меня взирает красивая невысокая женщина в облегающем платье вишневого оттенка с короткими рукавами. У нее пшеничные волосы до плеч и какие-то до боли тоскливые глаза.
– Добрый день, – мягко здоровается она, немного удивленно оглядывая меня снизу вверх. И только сейчас понимаю, что товарищ сзади все еще стоит без майки. Боже! Как же неловко.
– Привет, мам, – огорошивает Тимур, и я едва не падаю на месте. Мама! Это его мама? А я здесь в комнате, а он там без майки. Божечки! Где там врата в мир Нарнии? Срочно требуется волшебный шкаф. Да что угодно, лишь бы спрятаться от столь эпичного позора.
Нервно сглатываю, ощущая, как щеки знатно полыхают, а в ушах звон от сердца, которое не иначе сошло с ума. Прикусываю край губы и боюсь поднять глаза на эту очаровательную даму.
– Мы можем поговорить, сынок? – неожиданно обращается его мама, переводя взгляд на Тима. Надеюсь, он там оделся.
– Позже, у меня гости, не видишь? – холодно отрезает.
Между нами тремя нависает давящая пауза. Что в таких ситуациях делают обычно? Как нужно вести себя с родителями парней? Складывается дикое ощущение, будто Тим и его мать немного в контрах. Поэтому мне приходит самая странная идея в голову.
– Про…– откашливаюсь. – Простите, эм… Тимур, может, чаю попьем? – обращаюсь в пустоту. Повернуться к нему не могу, он там то ли одет, то ли раздет, один черт знает. А разрулить все это как-то надо.
– Конечно, давайте попьем чай, – вдруг подхватывает женщина. Затем вновь переводит взгляд на меня. – Как тебя зовут?
– А? – теряюсь моментально.
– Я не хочу чай, – бурчит позади недовольный хмурый мальчишка.
– Ты болеешь, – строгой интонацией робота отвечаю ему. – Тебе надо чай. Много чая.
– Да что ты говоришь, – ерничает он. Спина гореть начинает, явно пялится и посылает в меня все свои злые флюиды.
– Пойдемте на кухню, так… как тебя зовут? – вновь обращается мама Тима, одаривая меня улыбкой. Лицо ее, с одной стороны, выглядит молодо, она красивая. Да, таких женщин называют именно красивыми с большой буквы. Но кажется, словно неживая. Не живет, а существует.
– Маша, меня зовут Маша.
– А я Ирина Александровна, мама Тимура. Рада столь неожиданному знакомству.
– Взаимно, – кое-как поднимаю глаза, стараясь выдержать все внимание в свой адрес. Неудобно, да и в каком образе я предстала перед ней. Ужасно. Просто ужасно.
– Тимур, пошли, – вежливо обращается Ирина Александровна, а затем поворачивается и уходит вдоль коридора. Выхожу следом, не дожидаясь одобрения Тима. Но судя по звуку хлопнувшей двери, он не оставит меня одну. И это в какой-то степени греет душу.
Пока иду, в голову лезут всякие глупые мысли. Например, сколько раз Тимур приглашал в эту комнату девушек, а скольких лично знает его мать. Наверняка сотню, а то и больше. Ирина Александровна даже не удивилась, когда застала нас в таком, скажем, странном виде. Вот мой отец точно упал бы или устроил допрос. А тут все как-то… Обыденно, что ли. Ну или у богатых свои правила.
Интересно, кто отец Тима? Его дом – дворец, как у самого настоящего принца из сказки про Золушку. Нет, я не считаю себя Золушкой. Да и в сказки особо не верю. Просто никогда не думала, что окажусь в столь богатом месте. А еще не думала, что Тимур из подобной семьи. Жаль. Наверное, мне все же жаль.
В пустых коридорах почти нет жизни, правильней будет сказать – здесь безумно тихо. Раздается лишь звук наших шагов. На стенах висят картины, очень необычные картины природы и абстракции. Остановиться бы и коснуться их, провести пальчиком по краскам. Но не решаюсь. В гостях все же.
Мы спускаемся на первый этаж, сворачиваем и входим в большую светлую кухню. В центре стоит круглый стол, на котором лежат в тарелках разного рода продукты и сладости. А еще здесь Марта.
– За чаем или обедом, Ирина Александровна? – вежливо уточняет она.
– За чаем, – кивает мать Тима. Садимся на барные стулья, а Марта тем временем включает чайник.
Атмосфера, между нами тремя, мягко скажем, напоминает отсчет до начала бомбардировки. Тимур молчит, мать его тоже. А я… Ну мне особо и сказать нечего. Поэтому зачем-то сползаю с высокого стула и подхожу к Марте.
– Простите, – почти шепотом обращаюсь, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Что-то хотите, Маша? – улыбается она в ответ.
– А у вас есть облепиха? – тихо и очень осторожно интересуюсь. Идеи ко мне приходят просто колоссально гениальные.
– Есть, а что? Хотите заварить?
– Тимур приболел, – поглядываю на него из-за спины. Но кое-кто даже этого не замечает. – Думала приготовить ему пунш из облепихи. Если вы не против, то… – На самом деле даже не представляю, как буду готовить что-то на этой супердорогой кухне. Вообще, надо бы ноги делать. Но почему-то не хочется уходить, по крайне мере, на такой ноте. Ведь для чего-то Тим притащил меня к себе.
– Хотите проявить все свои женские штучки? – наклоняется и шепчет почти на ухо мне Марта.
– А? – хлопаю глазами и краснею как первоклашка. Боже! Нет, я… Я точно не хочу себя проявлять перед ним. В этом нет смысла. Однозначно.
– Что нужно для этого пунша? У нас тут боевой арсенал из продуктов, – радостно сообщает женщина. Глазки ее так и горят чем-то загадочным, будто пазл сложился в единую картинку.
– Апельсин, лимон, мед, облепиха и пряности, – выдаю на автомате, старательно откидывая эти неоднозначные намеки Марты.
– Сейчас будет.
– Маша, – вдруг раздается голос Ирины Александровны. – Присаживайся, чайник щелкнул.
– А… да я… эм…
– Маша будет готовить особенный чай для Тимура, – на слове «особенный» Марта заостряет внимание. Бровки ее немного поднимаются, а губы растягиваются в улыбке. Боже! О чем только думает эта милая дама. – Придется подождать.
– Особенный чай? – переспрашивает мама Тима.
– А… ну… мне… я обычно, когда болею… вернее, болела, мама мне готовила. И, в общем… кхм…
– Я вроде ничего не сказал, у тебя уже начались баги, нено… Маша, – откидывает очередную шутку за двести Тимур.
– Твои бациллы просто слишком заразны, – отвечаю резво ему.
– Да ну? – тянет певуче он.
– А ты как думал?
– Ну удиви меня «особенным» чаем.
Ох, моих щеки вспыхнули в ту минуту, когда он произнес это проклятое слово. А с какой интонацией сказал, так вообще сразу под стол и зонтиком прикрыться.
– Маша, вот, – возвращается Марта, выставляя продукты перед моим носом. – Чем-то помочь?
– Ну разве что немного.
В итоге мы вместе с Мартой начинаем возиться с чаем, а Тим на фоне вроде как общается с мамой. Хотя это сложно назвать общением. Она задает ему вопросы, а он как-то односложно на них отвечает. Без особого желания, что ли.
Если задуматься, я вообще не знаю этого парня. Он будто с другой планеты. Никогда не знаешь, говорит серьезно или шутит. Радостно ему или грустно. А какой смысл несут его фразы – это в принципе отдельная тема для разговора.
Положа руку на сердце, мне стоит держаться от него подальше. Просто потому, что с каждой нашей встречей сердечко мое начинает давать сбои. Тут Тим безусловно прав. Ему и говорить ничего не надо, а я уже теряюсь. Но мы с ним разные. И строить розовые замки в голове глупо.
– Скоро там? – голос Тимура заставляет меня вернуться в реальный мир.
– Какой нетерпеливый, – бурчу себе под нос.
– Я тебе потом отвечу, – серьезным тоном произносит этот шутник. – После твоего «особенного» чая.
Хмыкаю, однако не спешу кидать ответочку. Потому что замечаю на лице Ирины Александровны улыбку, легкую и очень нежную. Она словно расцвела, как первый подснежник зимой. И в глазах ее отразился блеск, которого буквально пару минут назад не было.
– Ну-ка, – возле моего уха разносится голос Марты. Женщина обходит меня стороной и начинает разливать по кружкам горячий напиток. Запах на кухне смешался из разных ароматов: немного цитруса, меда и, конечно, облепихи.
Усаживаюсь обратно на барный стул, скромно скрестив ноги. Тянусь к чаю, но не спешу пробовать. Жду, пока Ирина Александровна и Тимур сделают глоток. И нет, это не желание проявить себя, как думает Марта. Просто… Просто… Ладно, оставим это на потом.
– Как вкусно, – комментирует первой мама Тима. – Маша, из тебя выйдет отличная хозяйка.
– С-спасибо, – опускаю голову и отвечаю как-то робко.
– Ну не знаю, – это уже Тимур в его привычно недовольной интонации. – Я целый час помирал здесь ради обычного чая.
– Тимур, – одергивает Ирина Александровна. – Маша старалась. Девушек нужно хвалить, да и напиток на самом деле потрясающий.
– Думаю, одной похвалы ей хватит.
– Можешь не пить, если не нравится. Нам больше достанется! – тянусь к его кружке в надежде схватить и убрать куда подальше. Однако Тим вдруг поднимает руку вверх, переводя на меня какой-то крайне необычный взгляд. Я даже теряюсь на секунду. Потому что там словно лед растаял.
– Сиди уже, – хмыкает Тимур.
– Тебе же не нравится.
– Кружка моя, что хочу, то и делаю!
– Тогда пей воду, а не мой чай, который не нравится, – настаиваю я, пытаясь ухватиться за кружку. Машу в воздухе рукой, а этот будто забавляется. В какой-то момент и вовсе поднимается со стула с намеком, мол, теперь попробуй дотянуться. Сразу видно, человек болеет, помирает, я бы сказала даже.
– Раскомандовалась тут, – фырчит он. И я почему-то заостряю ненужное внимание на его пушистых изогнутых ресницах, которые взлетают и опускаются то и дело. Красивые.
– Тимур, – влезает неожиданно Ирина Александровна. – Не мог бы ты принести мой телефон? Я его оставила в комнате. Пожалуйста, – снисходительно просит женщина. Сперва мне кажется, он не пойдет. Но Тим вдруг ставит кружку на стол и удаляется. Вот это да! Кое-кто умеет быть покорным.
– Маша, – обращается ко мне мама Тимура, одаривая улыбкой. Да такой доброй, словно сам ангел смотрит.
– Да?
– Если честно, мой сын обычно так себя ведет только в очень комфортной ему среде обитания.
– Что, простите?
– Вы давно знакомы?
– Недавно. Мы… на меня напали, а он помог. Так и познакомились. Мы даже… нас и друзьями назвать нельзя. Если честно, у вас очень хороший сын. Многие бы прошли, а он не побоялся заступиться. – Сама не знаю, зачем говорю все это Ирине Александровне. Иногда язык мой живет отдельной жизнью.
– Мой сын… тебе нравится? – я едва не падаю со стула от такого вопроса в лоб.
– Что… простите?
– Тимур тебе нравится? – повторяет она, но уже более серьезным тоном.
– Я… я… – воздух словно куда-то испарился: ни глотнуть, ни выдохнуть. Слова все растерялись, да и мысли. Что нужно отвечать в таких случаях?
– Сложно ответить?
– Просто… вы только ему не говорите. Но даже если бы он мне и нравился, то между нами ничего не выйдет. Мы… мы разные. Я, как и любая девочка, за серьезные и стабильные отношения, хоть у меня их и никогда не было. А он… – замолкаю. Почему-то так грустно становится. Я ведь с самого начала это понимала. И внушала себе постоянно. Но когда произнесла вслух, фраза приобрела какой-то иной оттенок.
– Тимур, как и любой мужчина, боится привыкнуть, а потом потерять крылья.
– Да, наверное, – сглатываю, сжимая кружку крепче в руках.
– Ты мне нравишься, Маша. Непохожа на всех его одноразовых подруг.
– Что, простите?
– Дай ему шанс, – достаточно громко и серьезно произносит Ирина Александровна, не сводя с меня своих карамельных глаз. Таких же притягательных, как и у ее сына.
– Я… я…
– Что-то в тебе есть такое, что цепляет его. Думаю, он еще не понял этого. Но обязательно поймет. Дай ему немного времени. А еще, – она внезапно наклоняется, словно хочет поделиться самым важным секретом, – оборону нужно ослабить только тогда, когда поймешь, что этот самовлюбленный мальчишка окончательно влюбился. Иначе он не поймет. Уж я-то знаю своего сына. Тимур думает, что в этом мире все по щелчку пальцев будет принадлежать ему. Но если этого не случится, начнутся баги. Запомни это, милая.
– Я…
– Мам, твой телефон же… на столе, – появляется Тим на кухне, обрывая наш столь откровенный и необычный разговор.
