Октавия Колотилина
Бездна для героя
Глава 5.
В кабинет въехали три бота-охранника, построились вокруг Инги. Она спросила у главврача:
– Сколько сейчас людей на Земле?
– Девять и две десятых миллиарда… То есть – восемь с половиной, по вчерашним данным.
Боты оттесняли «сумасшедшую» к двери, но та обернулась:
– Миллиарды жизней, Доктор! Против одной никчёмной девчонки.
– Да у тебя ещё и ничего не получится, – проворчал галлифреец. Спрыгнул со стола, достал из заднего кармана брюк нечто в мятой обложке и тыкнул под нос Ёвару Гургутовичу:
– Вот её сертификат на работу с опасными штаммами, разрешение и что-вы-там-хотите.
У Доктора была психобумага, которая могла показать любой документ: всё зависит от настроя того, кто на неё смотрит. Об этом Инга узнала позже, пока же она не могла понять, почему выражение лица начальника больницы так быстро меняется от скептического и удивлённого к уважительному.
Главврач потряс головой:
– В таком случае – можете приступать, боты проводят вас в лабораторию.
Охранники отъехали от задержанной, выстроились в цепочку и скрылись за дверью.
Выходя, Инга улыбнулась:
– Получится! Если, конечно, разберусь с их новомодной техникой.
Разобраться оказалось непросто. Лаборатории раскинулись в подвале здания, и только отделение для работы с опасными штаммами было размером с концертный зал. Всевозможных анализаторов, термошкафов, центрифуг и прочего здесь ездили легионы, пойми тут – кто берёт пробы у пациентов, а кто воздух очищает. Специалисту с устаревшим взглядом на мир только на это пришлось убить целый день. Экран в раме то изображал млечный путь и полную луну, то светлел нежными тонами, то осуждающе ронял солнце за горизонт.
– Иди сюда, всё равно я тебя поймаю! – твердила Инга.
Изолированный отсек ярко освещали галогенные лампы вместо вредных для зрения светодиодов. Надев полную защиту и очки, передающие картинку с оптического микроскопа, она пыталась выцепить из вскрытой бактерии чужеродное существо. Интерактивные перчатки плохо гнулись, и приходилось сильно сжимать пальцы, чтобы схватить негодный пузырёк; со стороны, наверное, это выглядит как выступление сумасшедшего мима.
И именно сейчас нужно было зайти двоим мужчинам.
– Что ты делаешь? – спросил Доктор по громкой связи.
– Нахожу в культурах клеток больного патогенные микроорганизмы, выделяю из них паразитирующие вирусы и повышаю их вирулентность.
– Чего?
– Стощупальцевый Осьминог!
Оба засмеялись.
– Вы точно нормальные? – посмотрел на них с подозрением главврач.
– Да, вот справка. – Галлифреец достал психобумагу и на полном серьёзе предъявил главврачу, тот принялся изучать; смуглое лицо перекосило.
– Идите отсюда, а то у меня от смеха руки трясутся. – Инга, отдышавшись, замахала на посетителей.
Стоило им уйти, приехала робот-буфетчица.
– Вы должны сделать перерыв на приём пищи!
– Прямо как моя мама, – изумилась Инга. Пришлось выходить в «чистую зону», благо автоматика сняла защиту и обеззаразила тело: сервис. Не то, что в родной больнице тридцать лет назад. – Давай кофе, слойку и катись.
– Мучное вам не рекомендовано.
– А…
– Свинина – тоже.
– Ну яблочко хоть?
– Фрукты вам запрещены. Распоряжение сверху.
Вот Доктор подкузьмил!
– Что же можно? Креветки?
– Данные существа вымерли более десяти лет назад. Предлагаю рыбные тефтели.
– О нет! Опять рыба!
Впрочем, свежие котлетки, приготовленные на пару, очень даже удались, как и ярко-жёлтый компот с грушевым ароматом. Посуду мыть не надо, буфетчица забрала, даже со стола вытерла – сервис будущего, чего бы не наслаждаться?
За «окном» цвела сирень: целые охапки сирени, лиловой, прозрачно-снежной, бордовой, как томная барышня; они качались, казалось, возле самой рамы, аккуратные бутончики оттопыривали один восковой лепесток, другой – и раскрывались звёздочками.
Но красота эта была плоская, несмотря на 4D.
Инге хотелось прижать к губам настоящие пупырышки цветов, упругих, свежих, целую гроздь и каждый отдельно, пить аромат, у фиолетовой насыщенный, сладкий, лёгкий у розовой и щемящий у белой. Идти по аллее ВДНХ, между махровых облаков, и чувствовать майское солнце на щеке, и замирать от близкого грома…
Интересно, остались ли в Москве будущего живые кусты сирени?
Работа продолжалась. Лабораторный стол заняли десять виртуальных клеток с виртуальными мышами, которым ввели виртуальную вакцину. Парочка из них уже выздоровела, начала умывать мордочки; а вот и ещё три поправились, две в хорошем состоянии. Так, похоже, все в порядке – только одна сдохла.
Теперь нужно испытать бактериофаг на человеке.
Усреднённый пациент почему-то получился очень похожим на Алексея. Один в один! Наверняка компьютер что-то там считал у неё в мозгу: подлый электронный змей.
Инга взяла невесомый, на долю секунды исчезающий шприц, подошла к больному.
Алексей метался на кровати из стороны в сторону, его шея и мощная грудь были покрыты пятнами – сыпной тиф, всё правильно.
Инъекция в катетер у сгиба левой руки.
Пациент смотрел строго и отрешённо: конечно, температура под сорок.
Больничный компьютер тихо гудел и считал.
Для проведения стольких вычислений за пару минут не хватило бы мощности машины размером с два теннисных корта. Тридцать лет назад не хватило бы. Но теперь…
Температура вернулась в норму, сыпь постепенно исчезла. Всё, здоров. Накачанный парень, слабый после болезни, сел на кровати – пора выписывать. Он улыбнулся, словно хотел сказать: «Ты сделала это, видишь!» А потом вдруг встал, шагнул к ней и, приобняв, прижался губами…
Размашистая оплеуха прошла сквозь голограмму, немного её смазав.
Инга плюхнулась в кресло, провела кулаками по лицу.
– Хорошая модель, зря ты её бьёшь. – Доктор спускался по лестнице.
Инга глянула на него затравлено:
– У меня блок какой-то стоит. Ну, понимаешь, когда что-нибудь вроде, сразу… Как у Расни с убийствами. Не могу – и всё.
– Подтверждение эффективности препарата в районе девяноста трёх процентов, – выдал задорный женский голос.
– Ну вот, – она заставила себя встать, – лекарства от всех штаммов прошли клинические испытания, да за каких-то сорок минут! В моё время на это потребовались бы годы. Теперь можно вкалывать настоящим людям.
«Интересно, – думала Инга, пока они везли баночки с вакциной наверх, – с чего вдруг усреднённый пациент оказался Алексеем? Может быть, пока о н а ставила эксперименты, кто-то проводил опыты над н е й ?»
Инга скосила глаза на Доктора – но спросить не решилась. В кармане болталась ампула, полная бактерицида, надо будет выложить.
Из-за дверей не слышалось стонов, иногда доносился смех или звуки компьютерной стрелялки. За тридцать лет фармацевты научились делать отличные анальгетики: миллионы людей умирали здесь тихо, с довольной улыбкой на лице.
Это в её время, чтобы зайти в красную зону, приходилось надевать прорезиненый комбинезон, три пары перчаток, проклеивать скотчем стыки между штанами и бахилами. Теперь же аппарат в шлюзе бокса сам приставлял к твоему лицу удобные незапотевающие очки, невесомый респиратор и покрывал всё тело дышащей мембраной. На выходе, после обработки, всё аккуратно разрезалось и шло на утилизацию.
Да, хорошая здесь техника! И сервис на уровне. Но всё равно, где сердитые медсёстры, которые призовут пациентов к порядку? Где спешащие помогать врачи, где шутки на бегу, где живое общение?
Эта Больница – лишь серая коробка. Железный ящик. Огромный, продвинутый, услужливый… Железный ящик.
Глава 6.
Целых пятнадцать минут Доктор и Инга то по отдельности, то вместе уговаривали главврача попробовать новую терапию.
– Нет, нет, и ещё раз – нет! – отрезал Ёвар Гургутович.
Его кабинет выглядел сейчас пустовато – как только речь зашла о новом лекарстве, хозяин выставил все гаджеты за дверь. Даже божьих коровок не было, только компьютер расположился на столе в позе лотоса, расставив в стороны тонкие коленки.
– О, людей на Земле убьют не чума с холерой. – Доктор картинно вскинул руки. – Их убьёт бюрократия!
– Каждый врач на планете работает по регламентам, которые ежедневно совершенствует Мадам, – оправдывался главврач. – Если я отступлю хоть на букву, меня уволят. Посадят в тюрьму.
– Я её видела! – встряла Инга. – Она у вас что тут – самая большая шишка?
Ёвар Гургутович воззрился на девушку: вот человек, который не знает о Мадам. Психобумага уже не поможет, кажется – где там боты со смирительной рубашкой? Всё же он решил объяснить, а не звать санитаров:
– Власть над всеми странами принадлежит суперкомпьютеру, мощности которого расположены в Китае, Америке, Германии, Англии, Японии. У нас на Рыбинском водохранилище стоит Российский Филиал. Кстати, там находятся ячейки памяти для регламентов.
Доктор подошёл вплотную к начальнику:
– Как так получилось, что вы отдали право решать за вас железяке?
Главврач попятился:
– Мир находился на пороге глобальной войны. Слишком многие государства завели себе ядерное оружие, в том числе слаборазвитые, которые очень нуждались в ресурсах, они начали ставить условия. Правительства тянули одеяло на себя, нервы у кого-нибудь могли не выдержать… И тогда было принято решение уничтожить все ракеты, а управление передать Мадам. Очень правильное решение. У нас исчезла бедность, решился квартирный вопрос, каждый получает то, что хочет – по возможности, конечно. Никакой коррупции, никакого воровства бюджета, не надо тратиться на выборы и представительские авто.
– И как с ней встретиться? – подняв глаза к потолку, вопросил галлифреец.
– Я здесь, – сообщил приятный низкий голос.
Снова это приведение! Юбка-карандаш, укладка – не успели соскучиться.
Доктор решительно обернулся к Мадам, приблизился походкой крадущегося леопарда и сказал в упор:
– Давай, железяка, меняй свои регламенты. Люди умирают.
– Сертификация нового лекарства проходит по стандартной процедуре. – Мадам чиркнула что-то в своём нарисованном блокноте. – Она занимает двадцать четыре месяца.
– За два года погибнет пять миллиардов человек! – Доктор помахал перед голографическим носом. – Долой процедуру!
– Данная процедура была принята Объединённым Советом госслужащих всех стран. Изменению не подлежит.
– Чиновники принимают, компьютеры выполняют! – взорвался галлифреец. – Это всему населению Земли нужна справка, а не нам с тобой, Инга!
Мадам исчезла.
Он крутанулся к главврачу:
– Хорошо. Не применяй новое лекарство. Тебя не посадят в тюрьму, ты будешь работать, приходить домой, смотреть в зеркало – и из зеркала на тебя будут смотреть все те люди, которых ты мог бы спасти, но не спас.
– А иначе на меня будет смотреть плачущая жена и голодные дети, – парировал тот.
– Скажи мне, Ёвар. Ты знаешь, откуда берутся новые очаги инфекции? И почему старые болезни вдруг стали неподвластны антибиотикам?
– Никто не знает. – Главврач пожал плечами. – Больные не контактировали, мы всех отслеживали, но только за прошлую неделю появилось пять новых очагов, пандемии сифилиса вспыхнули одновременно в индийском Дели и на Новой Гвинее. То же самое со стрептококком во Вьетнаме, Сирии и у нас – никакой связи, разные штаммы бактерий, однако все неуничтожимые. На них даже дезинфицирующие средства действуют очень слабо.
– Значит – неизвестно, как распространяется новая болезнь. Однажды и ты, и твоя жена, и твои дети окажутся уже по ту сторону зеркала.
Казалось, Доктор распутывает липкий паутинный кокон, пытаясь найти в нём человека. Наконец, нити порвались.
Главврач тяжело оперся руками о колени, встал.
– Так и быть! Так и быть. – Он нервно прошёлся по комнате. – Но это технически невозможно! Медицинские боты не станут вводить препарат, у которого нет сертификата.
Галлифреец занял освободившееся кресло и подманил компьютер:
– Иди-ка сюда.
Монитор недоверчиво придвинулся. Чуткие кисти забегали по проявившейся на столе клавиатуре.
– Новые лекарства допущены к использованию, – сообщил баритон.
– Как вы это сделали? – Ёвар Гургутович замер.
– Его только пусти к технике, – подмигнула Инга.
Доктор вскочил, повёл бровями вверх-вниз, широко улыбнулся и щёлкнул пальцами:
– Все боты объединены одной сетью, у них единый репозиторий кодов. Всего-то вошёл в супервизор и подгрузил модуль использования лекарств без сертификатов, плюс оставил кое-какой подарок.
В комнату въехали пять прозрачных тумбочек, каждая в восьми манипуляторах держала по шприцу в термостойкой капсуле. Медботы набрали вакцины из разных баночек и унеслись.
Заметив, что место у компьютера не занято, Инга примостилась к экрану.
– Стоп-стоп. – Властная ладонь галлифрейца накрыла клавиатуру. – Что ты хочешь искать?
– Хочу посмотреть, где сейчас мама, где я. Тридцать лет всего прошло…
Ингу грубо вытряхнули из кресла.
– Даже не думай! Вдруг узнаешь, что пропала без вести? У тебя тогда не будет шанса вернуться.
– А сейчас – есть? – Она поднялась, потирая ушибленное мягкое место.
Значит, если своего будущего не знать – оно может и не быть таким, как в этом две тысячи сорок восьмом?
– Возможно. Давай лучше посмотрим, как там твою вакцину вводят – скажем, этот видеоблог.
Всю стену заняло изображение встрёпанного африканского парня, спальня за его спиной была похожа на ту, где вчера проснулась Инга. На скуле пациента вздулась бурая шишка с грецкий орех.
– Всем привет, это Умар из Нигерии, я всё ещё в большой Больнице, – бодро начал блогер. «Бубонная чума, явно сидит на транквилизаторах», – определила Инга. Она не могла смотреть в глаза человеку, который умрёт через день-два, проще казалось читать бегущую строку внизу экрана, с дубляжом его речи.
– Уважуха нашему новому, 24-му подписчику! Спасибо, бро. В прошлом выпуске мы обсуждали доставших всех роботов, а в этом у меня для вас потрясающая новость – наконец-то нашли лекарство от моей болезни! Да-да, вы не ослышались – оно существует! Передайте друзьям, знакомым, на все форумы – нас лечат!
Он откашлялся, сплюнул и глянул на запястье:
– Вот брат из 1112-й палаты сообщает, что ему уже вкололи. У медбота восемь шприцов, на нашем этаже девять чумных, так что, боюсь, до меня очередь не дойдёт. Я же в конце коридора…
Цифры в углу экрана между тем с «24» изменились на трёхзначные и продолжали меняться.
– О, 1113-я, 1114-я палата отписались – к ним приехали. Да вы только посмотрите, как растёт число подписчиков! Я популярен, йо!
Парень расплылся в белоснежной ухмылке, но бубон на скуле мешал.
– Из 1115-й чел не на связи, ему вчера очень плохо было. Скоро мне будет так же – всякие штуки, которые мне дают, действуют, но болезнь-то они не остановят.
Блогер снова зашёлся кашлем.
– Так, 1116-я говорит – ей вкололи, и медбот тащит ещё четыре дозы! Значит, чел из 1115-й уже всё. Однако у меня появился шанс! Извини, конечно, чувак – только ты меня спас! Целую в черепушку. Вернусь на родину – обряд проведу, свечей чёрных не пожалею, чтоб тебе на том свете масляно всё было!
Инга почувствовала, что пол уходит из-под ног – навалилась усталость. Не успела она прилечь на софу и закрыть глаза, как динамик сообщил:
– Информация по пациентам, которым ввели новые препараты: состояние стабилизировалось. Ухудшений больше не наблюдается. Прогноз – положительный.
– Ура! – Инга запрыгала на подушках. – Работает!
– Ты-то чему радуешься? – Доктор грустно скривился.
Вбежала матушка Каспи, десяток сестёр и принялись всех обнимать – галлифреец с трудом от них увернулся.
Но вокруг что-то неуловимо менялось: у серых стен «железного ящика» появился багряный оттенок, словно страх и безнадёжность выползли из отдельных палат и слипаются в единый прожорливый ком.
Компьютер внезапно соскочил на пол, забегал кругами по комнате:
– Тревога! Тревога! Ваши сертификаты заблокированы. Обнаружен взлом системы. Угроза суперкомпьютеру!
– 1116-я, 1117-я… – вещал со стены блогер, – осталась последняя доза! Ну, давай, я же в ВИП-палате, у меня и окно настоящее есть, хоть и не открывается. У соседей, правда, тоже… Почему они не начинают вводить лекарство с другого конца коридора, от лифтов?!
Экран показал стеклянные двери, за которыми бушует пар.
– Послал камеру в прихожку. Смотрите, бот проходит термохимическую обработку. Вот въезжает в спальню, я вижу его! Да, детка, иди ко мне!
Открылся вид сверху на робота, вооружённого одним-единственным контейнером; он доехал до кровати – и остановился. Сидящий на постели Умар сам задрал рукав, протянул катетер… Но медбот медлил.
Вдруг спрятал коробочку, дал задний ход.
– Нет, стой! – закричал блогер. – Нет-нет-нет, ты что-то забыл! Проклятая машина, куда?! Уехал. Нет, всё, он уехал, вы видели? Совсем! И не сделал укола. Меня бросили, бросили умирать, дорогие мои ребятки…
Передача прервалась; стену заняла улыбающаяся Мадам, с участием сложив на груди ручки.
– Персонал больницы подлежит аресту. Всем роботам: захватить персонал. В случае неповиновения – уничтожить. Для людей все электронные пропуска отменены, ручное открывание дверей блокировано.
Глава 7.
Компьютер перестал метаться по комнате, теперь он обрёл цель – бороться с живыми медиками. ПК подкатил к Инге и протянул клешню, чтобы схватить её за ногу:
– Следуйте за мной!
На что получил точный удар пяткой. Экран треснул.
– Сопротивление! Повреждение имущества! Уничтожить! – закрутился он по комнате.
Из-за занавески показался электронный мангал с шампурами наперевес. Ага, теперь понятно – откуда вкусный запах: пикничок устраиваем на рабочем месте.
У Ёвара Гургутовича стало такое лицо, как будто это была голая секретарша.
– Уничтожить! Уничтожить! – Острые шпаги с недоеденными кусками мяса нацелились в сторону главврача; тот кинулся к двери, толкнул, начал нажимать кнопки… Но они исчезли.
На Доктора отчего-то напал приступ безудержного веселья; пытаясь разогнуться, он махнул отвёрткой по направлению к роботу. Мангал остановился, от него повалил дым.
– Снимай шашлык, подгорит! – посоветовал спаситель главврачу.
Створки двери начали разъезжаться, за ними теснились полчища ботов. Сколько их там – со всей больницы, что ли, собрались? Нечисть металлическая.
Запикал универсальный зонд, заплясал зелёный огонёк – ящик Пандоры снова захлопнулся. Фух, молодец, Доктор! А если они начнут ломать дверь?..
– Какое несчастье! – Матушка всплеснула лапами. – Только всё стало налаживаться, неужели теперь снова люди будут погибать без помощи? Так и знала, что земной технике не стоит доверять.
– Хватит причитать, – тыкнул её в нос Доктор. – Лучше подумайте, как выкрутиться.
Небесно-голубая шапка оскорблённо отдёрнулась. Совладав с собой, кошка промолвила:
– Сёстры могли бы зайти в каждую палату и вколоть лекарство вручную, но машины вряд ли дадут это сделать.
– А вы не боитесь заразиться? – уточнила Инга. – Ведь техника, которая цепляет защиту, теперь не работает.
– Абсолютно не боимся! – Матушка вздёрнула мордочку. – У нас внутри есть симбиотическая система, защищающая от болезней: микроорганизмы перестраиваются, чтобы отразить атаку вредных штаммов, их не возьмёшь никакими ядами. Знаете, кое-кто поговаривает – они разумны!
– Что делать, Доктор? – Инга с надеждой повернулась к другу.
– Я откуда знаю? – проворчал он, подошёл к окну и распахнул створки. Запахло нагретым асфальтом.
Настоящее окно, не экран! Ничего себе, роскошно живёт начальник: открыл форточку – и жарь себе стейк, подчинённые железные, не унюхают. Главное, настройки правильные «секретарше» установить, а то проболтается, пожалуй, в своей социальной сети для вещей.
Галлифреец высунулся, направил вверх отвёртку. Мимо этажа пролетели две божьих коровки – это он их сигналом снял? М-да, железным дворникам прибавится работки.
– Надо отключить интернет, без связи роботы не функционируют, – пробормотал он. – Где у вас антенна?
– На крыше, – ответил главврач, – но как туда пройти? Представляете, сколько за этой дверью разных гаджетов?
– Представляю, – передразнил Доктор. – А вот за соседней – уже меньше. Там что?
– Кабинет охраны труда, он сейчас мало используется… Вы ведь не собираетесь лезть по карнизу?!
Колыхнулась занавеска – Доктора в комнате уже не было.
Инга очень, панически боялась высоты. Однако, есть ли разница, с какого этажа падать – с тринадцатого или с двести тринадцатого? Что останется, железные дворники приберут…
Самоувещевания не помогали. Выступ отделочной панели под окнами был узкий, всего в полстопы, и скользкий. Сдувал ветер. Невообразимо далеко внизу, через площадь от здания Главной Больницы, стояла игрушечная летающая тарелка. Скульптура? Или нет?
В конце концов, на экзамене по высшей математике было гораздо страшнее.
Надо смотреть только перед собой. И передвигать одеревеневшие ноги.
Шажочек… Ещё шажочек, только не глядеть вниз – ой, мамочка! Как ты там? Дочка тут по скользкому краю по-над пропастью лазает, ты не переживай, океюшки всё будет, а-а-а нога соскочила! Брр-р. Шажо-о-очек…
Фух, догнала галлифрейца.
– Чего ты увязалась? – Он махнул назад, рискуя упасть. – Возвращайся обратно!
– Нет! – твёрдо решила Инга.
– Там опасно!
– Мне-то какая разница! Я всё равно смертник. – Она чиркнула ладонью вдоль горла; Доктор в ответ сказал несколько слов на очень древнем и витиеватом языке.
Сквозь стекло виднелись плакаты на стенах, кабинет охраны труда сплошь заполонила злобная техника. Они что – подслушивали разговор с главврачом?! А, тут же везде кондиционеры и прочее…
– Вот не надо заранее себя хоронить, – пробурчал Доктор и спрыгнул. От неожиданности Инга чуть не полетела следом.
Он балансировал на двух божьих коровках, левой держался за мухомор, а правой водил отвёрткой вдоль рамы. Роботы-уборщики явно не были рассчитаны на вес человека – они сорвались, быстро став тремя красными точками.
Из открытого окна внизу высунулась кисть в малиновом рукаве и поманила к себе.
Как он там оказался?! Потрясающая скорость – даже смутной тени было не разглядеть, вот так галлифреец!
Надо перебираться в проём. Намертво прилипшая к зданию Инга не представляла, как это сделает: пошевелиться немыслимо.
Её ухватили за лодыжку и дёрнули вниз.
– Мама! – выдохнула несчастная, угодив бедром на подоконник. Она сползла внутрь, хватаясь за ушибленное – и узнала столовую. Ага, типовая планировка во всех палатах.
Автоматическое окно тут же захлопнулось, отрезав путь к отступлению.
Доктор сунул ей марлевую повязку:
– Тут везде зараза, ничего не трогай! И не дыши. Тебе надо меньше дышать, куда столько набрала воздуха?!
Он уже отражал натиск холодильника, телевизор обходил его сбоку, пытаясь достать электрическими разрядами, а под ноги кидался тостер.
На Ингу двинулся самоварище: из клапанов на крышке валил густой пар, во все стороны били обжигающие струи.
Завязав марлю на затылке, Инга подхватила сковородку со стены, увернулась от кипятка и одним ударом сбросила врага со столика.
– Кофе был вкусный! – проорала она. – Но нечего было называть меня толстой!
Перепрыгнув через поверженных звуковой отвёрткой роботов, столкнулась нос к носу с мойдодыром.
Хищные полотенца метили в горло, за что довольная физиономия и получила: посыпались трубы, каждую украшало клеймо с иероглифами.
– Тоже, мейд ин Раша! А запчасти-то, друг, у тебя всё равно китайские!
Поваленный холодильник сжал ноги железными клешнями. Сковородка проехалась по торчащей сзади панели управления:
– Салат «Витаминный»! – припомнила ему Инга; клешни разжались.
В прихожей накрыла канонада моющих средств, воздух стал белым из-за чистящего порошка. Повсюду скалились адские смайлики с рожками – божьи коровки метили залпами «фейри» по глазам.
На Доктора наседали беговые тренажёры, били движущимися поручнями, а он уворачивался и пытался открыть дверь.
– О, смотрите, зарядка пригодилась! – Инга схватила тренажёр снизу, перевернула.
Из соседней комнаты слышался слабый голос:
– Боюсь, это последняя наша встреча, дорогие мои ребятки…
Неужели та самая палата?! Хорошо, что склянку с вакциной из кармана не вынула – где бы тут найти шприц? А, вот разгромленный медбот валяется.
– Скорее! – поторапливал Доктор, отодвинув прозрачную створку. – Ты куда? Стой, заразишься!
В спальне на кровати лежал обессиленный Умар, огромные бурые шишки виднелись на шее и под мышкой; запах беды не могли заглушить никакие усилия кондиционера. Летающий над ним шарик со стеклянным глазом повернулся к вошедшей.
– Итак, дорогие подписчики, у меня начался горячечный бред, – сообщил блогер. – Я вижу девушку в белом халате, девушку с прекрасной фигуркой и глазами! Она берёт мою руку, чтобы сделать укол. Я реально всё чувствую! Напишите в комментах – видите ли её вы?
– Не-а, не получится. – Инга подмигнула, вводя лекарство. – А вдруг тебе только кажется, что ты онлайн?
Вокруг грохотала мебель.
– Не хочу мешать беседе, но, вообще-то, мы спешим, – заметил Доктор. Пока посудный шкаф пытался достать вёрткого нарушителя своими манипуляторами, тот обезвреживал гардероб.
Инга закрыла колпачок катетера и вылетела из комнаты; нигериец глядел то на руку, то вслед мимолётному виденью, всё ещё не веря своему счастью.
Миновав «предбанник» с обжигающим паром, она оказалась в блёклом коридоре.
– Лифт там! – указала Инга, содрала марлю и кинула на пол – пусть роботы убирают, а не устраивают техасскую резню бензопилой.
– Пойдём по лестнице, надо же справляться с твоими килограммами. – Галлифреец дёрнул в другую сторону.
– Эй, не язви, у меня сковородка!
– Девушка со сковородкой! Как мило. – Он смахнул слезу.
– Ты плачешь?!
– «Фейри» в глаз попал, – сдавленно проговорил Доктор и отвернулся.
Наверное, вспоминает кого-то. Лучше не спрашивать…
– Сколько этажей до крыши?
– Три. Главное – к лестнице добраться, по ступенькам большая часть ботов не ездит.
Пробегая мимо бесконечных дверей, Инга спросила:
– Слушай – может, карта дала неверный прогноз, ну, насчёт полной гибели населения Земли через пять лет? С Калимантаном она ведь ошиблась – барханы показала вместо джунглей.
– Никакой ошибки. – Доктор грустно улыбнулся. – Калимантан сейчас выглядит не лучше, чем Неклида. Сплошная пустыня.
– Почему? – ужаснулась Инга, вспоминая могучий ствол сандала и наглого тапира.
– Потому что так ведёт себя человечество, которое я зачем-то постоянно спасаю. – Собеседник махнул с досадой. – Уже в твоё время древних джунглей на острове почти не осталось, их заменили пальмовые плантации, потом каждые несколько лет пальмы сжигали, чтобы добиться лучшего урожая – почва истощилась, стали применять стимуляторы, выжимая её до конца. После последнего крупного пожара там только песок.
«Хорошо, что Расни не узнает о судьбе своего острова, – подумала Инга. Ей было ужасно стыдно перед Доктором. – Ну, это же не я истребляла обезьян-носачей, не я леса рубила».
Она хотела оправдаться, но совесть говорила: ты даже не попыталась остановить других, тех, кто истреблял и рубил.
