Октавия Колотилина
Бездна для героя
Глава 2.
Да, дела. Весь мир погибает из-за средневековых болезней – и продвинутые медики нового века не могут найти эффективного лекарства?
– Никаких телепередач за едой! – встрял холодильник. – Шум наносит вред пищеварению.
– Тоже, еда! – фыркнула Инга. – Мне интересно!
Но телевизор уже затих и смотался в коридор.
После всей беготни сидеть на кухне и попивать чай было просто изумительно. Она ещё раз подошла к самоварищу, который гарцевал туда-сюда, восседая на собственном столике.
– Одну чашку кофе со сливками и сахаром, пожалуйста.
Из гнутого носика в стакан полилась пышущая паром струя.
– Кушай, кушай, Федора Егоровна! – прогудел сказочный чайник-автомат.
И этот на лишний вес намекает, вот медный паразит!
– Здравствуйте, я – Мадам, – прозвучал сзади приятный низкий голос.
Инга обернулась, придерживая кофе. Перед холодильником стояла полноватая женщина средних лет, в песочном костюме с юбкой-карандаш. Безупречная укладка, деловая улыбка, блокнот и ручка наготове.
А входная дверь-то не открывалась.
– Кто ты? – спросила женщина. – Чего ты хочешь?
Через песочный костюм можно было разглядеть высунувшегося из ванны мойдодыра.
Так, если прошмыгнуть мимо холодильника, удастся сбежать в прихожую. Стакан полетел навстречу приведению; протиснувшись между ним и косяком, Инга ворвалась в соседнюю комнату и захлопнула дверь.
Мадам подошла от окна:
– Кто ты? Чего ты хочешь?
– Пристала тут со своими варлонскими вопросами!
Подвернувшийся кстати тостер с воплем пролетел сквозь идеальную укладку – на мгновение появились цветные квадратики, как помехи на телевизоре.
– А, голограмма! – выдохнула Инга.
– Я – суперкомпьютер, моё предназначение – учитывать интересы каждого жителя Земли. Чего хочешь ты?
– Чего хочу? – Она облизала губы. – У вас тут будущее, да? Мне нужно лекарство от рака поджелудочной железы четвёртой стадии. Изобрели такое?
– Подождите, проверяю информацию.
Голограмма стояла и улыбалась. Потом произнесла:
– Вынуждена тебя огорчить, хотя бы на сорок процентов эффективного средства не найдено. Что-нибудь ещё?
– Ничего, – тихо ответила Инга и села мимо кровати, потому что та снова отодвинулась.
– В таком случае вы будете интегрированы и займёте надлежащее место в общественной иерархии.
– Ага, выдадите за раба, знаем, – откликнулась Инга.
Мадам исчезла.
На душе тапиры скребли. Да и что толку, если бы его изобрели? Домой не попасть.
В комнате между тем происходило какое-то нездоровое движение: шкафы отъехали к окну, кровать поднялась вертикально, пушистый ковёр сложил ворсинки и стал гладким, упругим.
Въехали три робота, подозрительно похожие на тренажёры; за ними вползла скакалка.
– Зарядка! Зарядка! – скандировала мебель.
– Спасибо, я уже напрыгалась. – Инга отпрянула и ударилась спиной об гардероб. – На год хватит!
Скакалка обвилась вокруг ног:
– Только посмотрите на свои мышцы! Их необходимо укреплять.
– Надо вам спеть песню о пользе физических упражнений! – воскликнул самоварище, и его стол начал приплясывать.
– Зарядка всем полезна, зарядка всем нужна! – затянули шкафы, подхлопывая себе дверцами:
От лени и болезни спасает нас она!
От хандры и от мороза,
И от остеопороза,
От холеры, анемии,
От волчанки, невралгии.
Если тело пропотело –
Три калории сгорело.
Хочешь ужин заработать?
На ступеньках надо топать!
Шкафы то съезжались, то разъезжались, наклонялись в разные стороны, так что посуда внутри металась туда-сюда и ударялась о стенки.
– Эй, вы прекратите танцевать?! – напрасно просила Инга.
– Они только начали, – сообщил шёпотом мойдодыр.
– Слушай, тебе же это всё не нравится? – Инга повернулась к нему. – Почему сам кренделя кривыми ногами выделываешь?
– Иначе не могу – танцы заложены в мою программу, для психологической реабилитации пациентов, – ответил умывальник, помахивая полотенцами.
Будь ты русский или швед,
Будь ребёнок или дед,
Будь за мир ты во всём мире –
Волоки скорее гири!
Вшивый, лысый и хромой,
Будь ты даже смерть с косой,
Мы тебе безмерно рады,
Только отжимай снаряды!
Нам сегодня всё кошерно –
Занимались мы примерно!
Можешь ты не есть мацу,
Главное – качай мышцу!}
В песне ещё были слова, только не все приличные: народная, наверное.
Кордебалет из божьих коровок въехал на ковёр и закружился красным водоворотом, чёрные точки каждой сложились наподобие залихватской улыбки. Из прихожей раздавалось ритмичное топанье – там подпрыгивал холодильник.
Настольные лампы забрались на шкаф, верхние светодиоды погасли. В лучах софитов, большого и маленького, выступали двое танцующих.
– Дурдом! – простонала Инга, наблюдая, как тостер со скакалкой пытаются изобразить влюблённую пару.
Когда песня закончилась, кордебалет окружил мойдодыра и удалился чистить раковину. Снова зажегся свет.
В комнату въехала стеклянная тумба с лекарствами на полочках, повернула квадратную голову к Инге:
– Зарядка отменяется. У меня срочный приказ от Мадам.
– Вечно ты не вовремя, медицинский бот! – Скакалка погрозила хвостом. – Мы почти убедили пациента!
Бот не слушал.
– У вас обнаружено отсутствие вживлённого чипа в лобной кости и правом запястье. Необходима срочная трепанация черепа.
Он звякнул и выпустил восемь манипуляторов с различными насадками – скальпели, острые молоточки, маленькие циркулярные пилы…
– Не надо мне ничего вживлять! – предупредила Инга.
– Чип позволит вам общаться, заказывать товары и услуги, контролировать своё здоровье, – наступал железный садист, – без чипа немыслима жизнь современного человека.
– Но я не хочу!
– Согласно закону номер двести сорок пять от две тысячи тридцать шестого года, данная процедура обязательна. Согласие не требуется.
– Кто-нибудь! Ну в этой автоматической психушке должен же быть хоть один живой человек?!
Перепрыгнув через пыточные орудия, Инга понеслась на кухню и юркнула под мягкое сиденье, прямо на стопку клеёнок – хоть диван обычный.
Сквозь щель она видела, как мечутся туда-сюда роботы. Но вот в столовую вплыл белый шкафчик с цилиндрической головой на длинной суставчатой шее-штативе.
«Рентгеновский аппарат, – поняла Инга. – И тогда они позвали Вия».
Голова поездила туда-сюда на каретке, загудела, открылись шторки-жалюзи.
«Поднимите мне веки», – задохнулась от ужаса несчастная пленница.
Рентгеновский луч метр за метром стал обшаривать комнату. И упёрся в сидение.
«Вий» не издал ни звука. Но со всех сторон к дивану ринулась электронная нечисть – вещи общались через собственную сеть.
Тележка-носилки присела рядом, на неё выволокли Ингу. По рукам-ногам ползли ремни, растягивая на ложе, медицинский бот приготовился резать.
– Помогите! – в отчаянии крикнула она. – Слышите?!
Подъехал автомат-анестезиолог, протянул к лицу прозрачную маску, из которой шёл резкий запах эфира.
– Нет!.. – Сознание уплывало.
Глава 3.
Вдруг маска отлетела в сторону, раздался грохот, ремни ослабли и безвольно соскользнули. Сквозь слёзы Инга увидела длинные худощавые пальцы и засмеялась:
– Это ты!
Она сползла с носилок, пошатнулась – её подхватили тёплые руки. Медицинский бот искрил, рентген не мог двинуться, только напрасно жужжал, анестезиолог валялся на полу и крутил колёсиками.
Но сбоку уже крался телевизор, холодильник угрожающе придвинулся.
– Идём, – углом рта предложил Доктор и рванул мимо жадных металлических лап. Счастливая блондинка бежала следом.
Они пробежали в короткий шлюз, Доктор махнул отвёрткой – и стеклянные створки сомкнулись; изнутри обрушился град звонких ударов, пошли трещины: пробивалась техника. Со всех сторон прянули струи горячего пара, в носу горело от спиртовой вони. Впереди распахнулся проход. Зажмурившись и ухватившись за сюртук Доктора, Инга вылетела на свободу; железная дверь захлопнулась за спиной.
Блондинка сползла на кафельный пол. Над головой мигала табличка: «Вход в красную зону, приготовьтесь к обработке». Значит, эта комната – бокс для заразных?
В обе стороны тянулся бескрайний больничный коридор с множеством одинаковых дверей, табличек, ярких ламп и тошнотворно-голубыми стенами.
– Точно – дурдом, – высказалась Инга.
– Нет, просто – инфекционная больница, – ответил по-хозяйски прислонившийся к косяку галлифреец.
– Спасибо, что выпустил, – спохватилась она. – И какая же это больница?
– Самая большая из всех, которые когда-либо раньше строили на Земле.
– А в окне были такие прелестные коттеджики…
– Экран.
– Ты откуда?
– Из соседней палаты. – Доктор поморщился.
– О! Они, наверное, пытались тебя откормить? И все п е л и?
– Боюсь, теперь туда больше никого не положат. – Он улыбнулся во все зубы.
Инга представила, что Доктор сотворил с мойдодыром – и расхохоталась. Потом вздохнула:
– Ты всё-таки пришёл.
– Просто услышал крики о помощи, – отмахнулся тот.
– А, понятно: знал бы, что это я – спасать не стал. – Инга встала.
– Конечно, смысл тебя спасать, только время тратить.
– Ну, я тогда пойду, – набычилась Инга.
Она поправила халат, громко втянула носом воздух, – и зашагала прочь.
Даже пусть не думает, что буду оглядываться. Не буду. Разве – чуть-чуть…
Позади простирался пустой коридор. Впереди тоже.
Он длился и длился и длился. Навстречу никого не попадалось. По потолку ползали вездесущие божьи коровки, тележки-носилки неслись куда-то, не обращая внимания на человека.
Пол разрезала вдоль жирная жёлтая линия. Справа непреклонные стрелки приказывали идти вперёд, слева они стремились в обратном направлении. Инга шла по правой стороне – никто не стоял над душой, никто не контролировал, но почему-то переступить черту казалось святотатством.
Сзади увязался мухомор, со рвением оттирая пятнышки от каблуков, заметные только в инфракрасном спектре. Мы не замечаем, как каждую секунду с нас сыпятся частичка эпителия, мелкий волосок, пылинки; техника регистрирует всё.
Минут через десять в конце забрезжил дневной свет.
Инга прорвалась на балкон и увидела внутренний двор. Зеркальные полосы окон перемежались выступающими коричневыми полосами панелей из искусственного камня: казалось, бесконечная змеиная шкура натянута от земли до неба.
Далеко-далеко внизу виднелся единственный квадратик травы, его окружал мерцающий синий забор, прожектора заливали дневным светом со всех углов. Расставленные кругом таблички запрещали в ту сторону даже дышать.
Почему Древо отправило её именно сюда?
Врач, обучавшийся тридцать лет назад. Способна ли она кому-то помочь в будущем, где все технологии шагнули вперёд? Да не шагнули, а усвистели на ракете!
А может – лучше и не знать? Миссия должна быть провалена…
«Надо хотя бы понять, зачем им настолько огромная больница, – решила Инга. – И чего за болезни такие, что никак не подберут лекарство. С чумой ещё в середине двадцатого века справились, какие сейчас могут быть проблемы?»
Только куда идти? Наверное, внутрь.
Это учреждение оказалось не похоже на те больницы, в которых побывала Инга. Совсем. У потолка не вспухала пузырями штукатурка, не шлёпали бабки в халатах и с кружками, железные кровати и бесхозные капельницы не загромождали проход.
Но дело не в том.
Здесь царил порядок. Нерушимый, закостенелый, мертвенный. Попадёшь на его рельсы – и попробуй отверни!
У окна валялась табличка «дезинфицировано». Инга с удивлением заметила, что поднимает её и ставит строго параллельно линии подоконника.
Мадам поймала её. Мадам была тут везде.
Нет, так не пойдёт!
Инга придавила каблуком жёлтую черту, как шею гадюки, и встала посреди чужой дорожки, лицом к стрелкам.
– Стой! – Она выставила вперёд ладонь. На неё неслась тележка, подавая тревожные сигналы. А если не успеет остановиться?..
Завизжали тормоза, носилки развернуло поперёк прохода, матрас полетел в нарушительницу. Робот заголосил:
– Вы чего! Разве так можно! Срочный вызов, не мешайте работать!
Девушка в белом халате закинула обратно матрас, забралась на него – и скомандовала:
– Давай, тащи меня в ординаторскую.
– Куда?
– Живые медики в этом заколдованном замке есть?! К ним и вези!
Мимо замелькали двери; впереди показался тупик, но тележка не сбавляла скорости.
– Угробить меня решил?! – завизжала пассажирка.
Лифт распахнул свои створки за секунду до столкновения. Резиновые ручки носилок врезались в амортизатор, Инга чуть не упала.
– Ничего себе вы больных катаете! – присвистнула она.
– Я к моргу приписан. Пока никто не жаловался, – ответил робот.
В матовой металлической кабине царила прохлада, пахло формалином. Белое табло зашелестело, перекидывая листочки с трёхзначными цифрами; наконец, из динамика звякнуло: «Сто шестьдесят первый этаж».
Снова бешеная скорость, и вдруг – торможение, задний конец тележки поднимается, с размаху звякает колёсами о пол… Нет, так точно свалишься!
Инга соскочила, бросила «свободен» и зашла в указанный кабинет, на котором даже вывески не висело.
Небольшая комната походила на тюремную камеру, или на келью: серые некрашеные стены, иконка над дверью, старая железная кровать без белья, деревянный стол, а за ним…
В небесно-голубом одеянии и головном уборе с «ушками», как у католических монахинь, держа перед собой допотопный планшет, за столом сидела… Кошка.
Полосатая, гладкошёрстная, с белыми щёчками и усами – кошка! В человеческий рост.
После всех приключений трудно было чему-то удивиться; но Инга растерялась.
Инопланетянка встала, плавно подошла к посетительнице. Вертикальные зрачки жёлтых глаз смотрели с теплотой и пониманием:
– Я вижу в тебе боль утраты, ужас перед будущим, неразделённую любовь. Не надо злиться, не надо бравады. Просто поплачь.
– Плакать? Я вам маленькая, что ли? – возразила почти-кандидат-наук и надулась.
…Короткая мягкая шерстка щекотала нос, Инга последний раз всхлипнула и прижалась к ней щекой. От поглаживаний по спине становилось легко и спокойно.
Тут дверь широко распахнулась, в кабинет влетел Доктор. Увидев знакомую, он попятился и чуть не выбежал обратно, но на пороге смерил цепким взглядом утешительницу:
– А, матушка-настоятельница! Опять Сёстры Пленитуд. Оставьте уже свои фокусы, отпустите её!
– Сёстры Пленилун, – поправила кошка.
Она аккуратно отстранила Ингу и, не мигая, подошла к вошедшему:
– Тебе моя помощь нужна больше, чем кому-либо. Ты носишь в душе ад.
– Спасибо – обойдусь! – увернулся Доктор от пушистой лапы.
– Мы разве встречались? – удивилась монашка.
– Встречались. Не с вами, правда.
– Обычная земная уфофобия. – Кошка вздохнула и прошла на свой жёсткий стул. – Сколько сил у меня ушло, чтобы её преодолеть!
– По-вашему, мы так боимся инопланетян? – Инга пыталась сделать вид, что не проронила ни слезинки – но вышло всё равно в нос.
– О, все эти фильмы, книги ужасов, игры! Человечество просто бредило угрозой захвата планеты, когда мы прилетели. Я лично побывала в Никарагуа, Новой Гвинее, странах Латинской Америки, Вьетнаме, Сирии, Камбодже, Южной Корее, на каждом острове Карибского Бассейна. И везде население жило бедно, не хватала лекарств, еды, даже питьевой воды, ваша хвалёная Мадам не справлялась!
Она говорила быстро, усы в запале поднялись торчком.
– Вот эти вот лапы раздали сотни тонн гуманитарной помощи, вылечили тысячи больных, нашими стараниями собраны деньги на строительство этой больницы. Мы шли туда, где были нужны – и нам поверили. Люди перестали бояться «злобных пришельцев».
– И очень зря, – тыкнул в неё пальцем Доктор.
– Выглядите интеллигентным человеком, а представления у вас пещерные. – Кошка осуждающе вздохнула. – Ничего, ещё увидите космос. У вас всё впереди.
Галлифреец хмыкнул и выбежал прочь.
Хозяйка комнаты вернулась к страждущей.
Внезапно дверь приоткрылась, из щели высунулся Доктор и погрозил кошке:
– Всё равно, ничего хорошего вы Земле не принесёте!
От хлопка свалилась иконка.
Глава 4.
Наконец Инга вспомнила, зачем пришла:
– Слушайте, почему не удаётся остановить пандемии по всему миру? Телевизор вещал про чуму, холеру, лепру. Этих болезней уже не должно быть!
– А также тиф, сифилис, стрептококковые инфекции, – в тон ей отозвалась матушка. – Люди не хотят думать, наращивают и наращивают дозы антибиотиков, берут всё более сильные, а они не работают. Только подрывают иммунитет больного.
Синие «ушки» печально склонились.
– Сёстры предлагали свои лекарства, но Мадам приняла закон, что их нельзя использовать. Мне кажется, всё дело в недоверии. Но ничего – мы заслужим, и нас полюбят!
Инопланетянка выпрямилась, её шерсть искрилась, жёлтые зрачки светились в полутьме.
Инга задумалась; вдруг её осенила одна идея.
– Тут должна быть лаборатория. Кто мне может её предоставить?
– К главному врачу надо идти. Сёстры Джати и Бейль вас проводят.
Матушка набрала команду на планшете. Через минуту вошли две монахини в белых одеяниях и таких же, как у главной, ушастых шапках, их «лица» были обвязаны платками.
Сестрички-кошки оказались кроткими, вежливыми, но гораздо менее общительными. Пришлось подняться ещё на пятьдесят два этажа.
Несмотря на тотальную дезинфекцию, больница всё равно казалась испятнанной. Может, есть грязь, которую в силах стереть только живые и тёплые руки? Роботы как бы скользят по поверхности, они неспособны убрать страх, одиночество, мучительное ожидание гибели; всё это накапливалось, расползалось вдоль стен. Свежий больной заходил в вымытую божьими коровками палату – и оно кидалось из-под кровати.
Вот и кабинет главврача, табличка «Ёвар Гургутович» на двери. Странное имя… Сестра Джати постучалась, вошла, и, склонив голову, пропустила Ингу вперёд.
В нос впивался аромат жареного мяса. Просторное помещение казалось тесным из-за обилия медицинской техники: тележки-носилки, рентгены с цилиндрическими головами, аппараты УЗИ, мобильные лаборатории и множество других, о предназначении которых невозможно было судить по внешнему виду.
К вошедшей повернулись сразу все цилиндры, круглые головы на штативах, металлические кубы с глазами; она вдруг поняла, что ворвалась посреди производственного совещания.
У дальней стены стоял начальственный стол с компьютером, за ним склонился черноволосый медик. Другой, высокий, в тёмно-малиновом сюртуке, обернулся… Доктор, кто ещё!
– Эта девушка меня преследует, – громко прошептал он.
– Неправда! – возмутилась Инга. – «Ёвар Гургутович», – вспомнила табличку и переспросила у Бейль: – Главный врач – таджик?
Худой лопоухий брюнет в белом халате распрямился и с осуждением посмотрел на посетительницу:
– Вы очень молоды, поэтому я не буду подавать на вас в суд за дискриминацию. Но вот скажите – отчего вас моя национальность удивляет, а Сёстры Пленилун – нет? Кстати, знаете, что, кроме уважаемой матушки-настоятельницы Каспи, они все – мужского пола?
Инга в замешательстве повернулась к Джати и Бейль; те потупились. Неужели действительно – мужчины?..
Ого, вот вам и «сестрички»! С инопланетянами всегда непросто: то нормальное количество рук оказывается больше, чем ты думаешь, то пол другой. Интересно, у Доктора тоже всё не такое, как кажется?..
Ёвар Гургутович недоумённо взирал, ожидая ответа.
– У меня… – Инга сглотнула, но сжала волю в кулак. Прошла между роботами, встала напротив начальственного стола, заваленного бумагами. – Я могу посоветовать лекарство от бактерий, которые вызывают пандемии. У вас есть бактериофаги?
– Давно уже не выпускаются, двадцать лет назад все работы по ним были закрыты. – Главврач презрительно выпятил губы. – Для их применения каждый раз надо исследовать микрофлору, а это дорого. И долго.
– У вас сейчас есть оборудование, способное мгновенно провести анализ! Это было дорого и долго тогда, а не сейчас! – Должно быть, глаза Инги блистали: даже Доктор на мгновение залюбовался ею… Но тут же тяжело нахмурился и отвернулся.
Она попросила:
– Дайте мне лабораторию, и я выделю действенные препараты.
– Да, милая? – игриво пропел Ёвар Гургутович. – А сертификаты нужные у тебя имеются?
Откуда у неё сертификаты… Главврач развёл руками.
Стену позади начальственного стола занимала огромная карта мира, Инга обратила внимание на Калимантан, закрашенный жёлтым. Остров под пристальным взглядом стал расти и скоро занял всё пространство. Она подумала: «Какая-то ошибка, там зелень должна быть, а не барханы».
Вдруг ворвалась матушка Каспи и кинулась к Доктору:
– Вот!
Голографические открытки замелькали в воздухе.
– Благодарственные письма из Дели и Нигерии. Нам пишут дети Уганды, спасённые от голода – нет, я обязана показать вам, что инопланетяне могут быть хорошими!
Кошка повернулась к начальнику больницы, требуя принять больше пациентов. Тот щёлкал запястьем с вживлённым чипом, разыскивая сводку по финансированию.
– Почему не скажешь ей, что сам не с Земли? – тихонько спросила Инга.
– Я стесняюсь, – сквозь зубы процедил галлифреец.
Когда настоятельница со свитой удалились, главврач кивком указал Инге выметаться следом:
– Без документов к работе не допущу.
– Доктор, ну почему ты молчишь? – взмолилась отверженная. – Помоги мне! Ты же кого угодно можешь убедить!
Он сбросил бумаги со стола, уселся верхом и поболтал ногами:
– Помочь тебе – что? Совершить самоубийство?
Инга вдруг осознала: это то самое. Испытание. И стоит сделать новое лекарство, сразу же Древо поглотит её.
Но значит – без врача из допотопного года Земля не справится? Погибнет от болезней?
И значит – вот правильная догадка! Бактериофаги. Или нет? Верный путь? Ошибка? Надо попробовать! Вдруг выйдет, тогда…
Инга вздрогнула представив, как её кожу протыкают белые корни-щупальца, впиваются в мышцы, как исчезает, растворяется всё, что было ею. Без остатка. Без малейшей надежды хоть на плохонький рай.
Так пусть человечество вымирает? А есть ли он – выбор?
– Что, в бездну заглянула? – Ну и чёрные же глаза у Доктора, просто затягивают.
Похоже, кое-кто в этой бездне живёт.
Инга перевела дыхание и попыталась сказать спокойно:
– Слушай, ты ведёшь себя как-то странно. Я врач и обязана изменить ситуацию, если могу; эпидемия же, вся Земля под угрозой. Тут не до рассуждений «буду-не-буду», «погибну-не-погибну», тут действовать надо.
– Инга. – Доктор облизнул губы, покосился кругом так, будто не доверял стенам. – Это не твой мир, понимаешь? Не твоё время. Миров очень много, и в каждом – свои проблемы; я обычно помогаю, но стараюсь не подвергать опасности тех, кто со мной. А здесь у тебя нет шансов, даже если победишь – Древо сожрёт.
Она пожала плечами.
– Знаешь, я же выбрала быть инфекционистом: всегда существует риск заразиться. Если уж такова цена за миллионы жизней – цена невелика.
Доктор провёл ладонями по лицу и отвернулся.
– Я просто устал, Инга. Устал терять людей.
Галлифреец подманил длинным пальцем оторопевшего от наглости посетителей главврача.
– Не слушайте вздорную девчонку, она сумасшедшая. Заприте её куда-нибудь. И смотрите не давайте фруктов – начнёт буянить.
– Вызываю роботов охраны, – кивнул Ёвар Гургутович.
Нет, так легко от блондинки вы не отделаетесь! Инга подскочила к интерактивной карте, стукнула по ней кулаком:
– Покажи мне прогноз на ближайший год, как будет развиваться заболеваемость при применяемых сейчас методах лечения.
Красные пятна, отмечающие распространение пандемий, начали разрастаться. Африку, Южную Америку и весь низ Евразии заполнили черепа со скрещёнными костями – знаки вымерших городов.
– На два года! – приказала Инга.
Краснота перекинулась на благополучную Европу, охватила западную часть России и Северную Америку – пиратские значки пестрели теперь повсюду. Норвегия со Швецией ещё держались, но и там наползал тревожный лимонный цвет.
– На пять лет. – Инга была непреклонна.
Все континенты окрасились чёрным, нетронутыми остались только Антарктида и Сибирь сверху.
