Октавия Колотилина
Бездна для героя
Глава 11.
В синем зале двести девятнадцатого этажа Российского филиала Мадам робот-техник протирал пыль. На пятом шкафчике с конца сто тридцать седьмого ряда прилепилось нечто постороннее.
Техник подъехал ближе, оторвал жёлтую коробочку и поднёс к окулярам. Анализ показал: неопасный прибор, GPS-трекер для геликоптера.
Набравший высоту Ясень-3 далеко оторвался от товарищей.
– Падлюка, ты сжульничал, не долетел до центра Хельсинок! – басил сзади Орех-5.
– И сам слишком маленький заряд тащишь! – хрипел Дуб-8. – Мои двести килотонн поноси!
Лёгкий снаряд ответил:
– Зато цель – моя! Вы остались с носом, дубины.
Где же эта паршивенькая игрушка? Сплошная водяная взвесь.
Ага, здание, дыру пробил – захотел скрыться.
– Подёргиваешься, жужжалка? Завяз? Тебе от меня не уйти! Стойте, при чём тут техник?! Ребята, подстава-а-аа!
Ракета смела робота и угодила в один из шкафчиков, раздался взрыв.
Орех-5 и Дуб-8 только по счастливой случайности успели отвернуть от здания суперкомпьютера – за десять секунд до взрыва их срочно вызвали на базу.
В холле больницы экран занял сотню квадратных метров стены, показывали новостной выпуск. Доктор остановился, удовлетворённо рассматривая клубы дыма, валящие из здания суперкомпьютера.
Журналистка-кореянка с дежурной улыбкой сообщила:
– К настоящему моменту пожар удалось почти полностью ликвидировать, функции Российского Филиала будут в ближайшее время восстановлены. Правда, утрачены некоторые блоки памяти – по странному стечению обстоятельств, это блоки с файлами регламентов. Во всём мире работа медиков, полицейских, госслужащих полностью парализована.
– Вот! – тыкнул в экран Доктор. – Своей головой думайте. Зачем вам компьютер и регламенты? Смотрите, анализируйте! Шевелите мозгами!
– Также анонимный источник, – продолжала кореянка, – специально для нашего канала сообщил, что у ФСБ есть вопросы к Мадам по поводу использования некого запрещённого вида вооружений. Он отметил, что в ближайшее время возвращать ей власть не планируется.
В холл ворвался пяток журналистов, преследуемых созданиями с картин Сальвадора Дали; объективы разлетелись по всем углам, кого-то разыскивая.
Утонувший в кресле для посетителей Доктор схватил со столика планшет, провёл по нему ладонью – и с боков выдвинулись дополнительные панели, разложились, как карты в руке шулера, состыковались краями, норовя прищемить пальцы. Получившийся баннер завис перпендикулярно полу и начал показывать рекламу спреев от насморка, закрыв сидящего с головы до ботинок.
– И к другим новостям, – вещали с экрана. – Наш корреспондент передаёт из Главной Больницы Земли, что там есть первые выздоравливающие, состояние практически всех больных стабилизировалось; по словам Сестёр Пленилун, в скором времени многие пациенты смогут вернуться домой. Блогер Умар записал новую передачу, он провёл её уже сидя. Напомню, к нигерийцу внезапно пришла слава после сообщения о новом лекарстве, разработанном российскими учёными…
Один из объективов с тремя окулярами настырно вертелся возле посетителя. Он облетел кругом кресло, изучил винтажные чёрные ботинки, попытался заглянуть за баннер, который неожиданно наклонился, прикрывая голову сидящего.
– Практику применения бактериофагов активно изучают представители других стран, будем надеяться, мир избавится от «неостановимых» эпидемий. Сейчас мой коллега берёт интервью у врача, открывшего нам чудодейственный препарат.
Объектив проскользнул вдоль баннера и обнаружил зазор между его краем и подлокотником, устремился туда… Раздался жужжащий звук; объектив свалился на пол, как подбитая муха.
На всю стену показали Ингу, растрёпанную и с ошарашенным лицом.
– У вас нет догадок о причинах возникновения эпидемий? – Шарик-микрофон подлетел к самым губам девушки.
Она задумалась. Потом сказала:
– Вообще-то – есть.
– Нет! Нет-нет-нет, не говори им! – Доктор вскочил из своего кресла, бросил баннер в подбежавших чудовищ на длинных ножках и кинулся к выходу.
Между тем «создатель чудо-лекарства» продолжала:
– Все места, где вспыхнули эпидемии, посещали до того Сёстры Пленилун: они старались принести самое лучшее, чтобы облегчить страдания людей, они делились технологиями и лекарствами.
Доктор вылетел из стеклянных дверей и замахал руками Инге, которая озвучивала свою смертельную теорию невообразимо далеко, за сотнями спин и видеокамер. Как же её остановить?! Недооценил он юного врача, недооценил – догадалась.
– Внутри у антропоморфных кошек живут симбиотические бактерии, которые устойчивы к любым антибиотикам. Бактерии тоже делились достижениями с землянами, только с землянами своего уровня – местными микроорганизмами. Есть у них такой механизм горизонтальной передачи генов.
– Ха-ха, любите вы, учёные, всякие умные словечки. И что же в результате?
– В результате возбудители сифилиса, лепры, тифа и прочих болезней переняли устойчивость к антибиотикам, и обычные лекарства на них больше не действуют.
– Получается – в пандемиях виноваты инопланетяне?
– Вы не совсем меня поняли, я не это хотела сказать…
Но журналист уже прервал интервью, он сам спешил растолковать зрителям «сенсационное заявление изобретательницы нового препарата».
Впавшую в ступор Ингу схватили за руку и повлекли прочь. Чудесным образом в плотной толпе находились свободные промежутки, куда можно было протиснуться.
– Что же ты натворила, девочка, – вздохнул Доктор. – Пошли скорее, главное – улыбайся.
– Куда пошли? – в недоумении встав, спросила она.
– Спасать кошек! – Дёрнул – чуть сустав не вывернул.
Иконка была на месте. Ну и тесная же келья! Сердитая матушка Каспи никак не могла взять в толк, почему Сёстрам Пленилун нужно срочно покинуть Землю.
– Нам никто не причинит зла, не тот сейчас век, охота на ведьм осталась в прошлом, – объясняла она. – Столько ещё надо сделать. И хватит меня уговаривать, настырный вы человек!
– Я не человек. – Доктор посмотрел прямо в жёлтые глаза, взял лапу настоятельницы и прижал к своей груди.
Она замерла. Наконец, её брови поползли вверх:
– Два сердца?! Вы…
– Да, я – Повелитель Времени. И поверь мне, я лучше твоего знаю людей. Улетайте. Вернётесь, когда всё забудется.
Матушка онемела. Не мигая, она уставилась на того, кто никак не хотел принимать мысль о хороших инопланетянах. Потом сглотнула, повесила усы и обернулась к кошке в белом:
– Джати, золотко, объяви сбор. Скажи сёстрам не медлить.
Монашка кивнул и выбежал из комнаты.
Через полчаса в холле больницы показывали ту самую летающую тарелку, которую Инга сверху приняла за статую – корабль стоял посреди площади, полной беснующихся в респираторах и с электронными плакатами, которые изображали перечёркнутый кошачий след, надпись кровавыми потёками: «Месть». Опоясанные фарами боты-полицейские пытались оттеснить толпу от корабля, но получалось не очень.
– Чего они медлят? – Доктор подпрыгивал, делая отгоняющие знаки в направлении экрана. – Проваливайте! Кыш, кыш!
Крупным планом дали матушку Каспи – она стояла на узком свободном пятачке, с жаром объясняла что-то людям; лица окружающих её были полны стыда, многие опускали взгляд.
Инга смотрела на экран, закусив указательный палец.
Но вот толпа пришла в движение, задние навалились – и пятачок сомкнулся под градом ударов. Из свалки полетели обрывки небесно-голубой материи с красными пятнами, клочки серой шерсти.
Корабль завибрировал. Люди заткнули уши, кто был ближе к улицам, убегали – теперь все старались оказаться подальше.
Инга опустила руки. Как она могла сказать журналисту о том, что кошки – причина эпидемий?.. Пересохший рот шептал:
– Я виновата… Это мои слова её убили.
Скоро площадь опустела, только темнели кучки мусора. В летающей тарелке открылся люк, на асфальт спрыгнули четверо Сестёр и попытались собрать то, что осталось от их дорогой матушки; осталось не много.
Когда люк закрылся, челнок с другой планеты взмыл вертикально и скрылся в синеве.
Нескоро Сёстры Пленилун решатся опять навестить Землю…
Инга бросилась прочь. В виски стучало: «Убийца, убийца, убийца».
– Ты куда? – закричал сзади Доктор.
Стеклянная дверь слишком медленно отъехала в сторону. Инга вывалилась во внутренний двор, на бегу скинула туфли, перемахнула заборчик и погрузила босые стопы в жухлую травку.
Заработала сигнализация, замерцали таблички: «Покиньте охранную зону!», «Нарушитель!».
– Ну, давайте, где вы там? – Инга нетерпеливо притопнула. – Или вас полить надо?
Голос из ниоткуда сообщил:
– Повреждение зелёных насаждений, сохранность восемьдесят процентов.
Во двор выбежал Доктор. Инга замахала на него – поднимайся назад – но тот кинулся вперёд.
На дёрне вспух холмик, лопнул. Вялый росток нехотя пополз к босой ноге.
Инга села и принялась рассматривать новые холмики. Да-а. Так они до заката не вырастут.
– Улучшение состояния насаждений! – взбодрился голос. – Сохранность шестьсот процентов!
Галлифреец подбежал к бетонному заборчику:
– Глупышка, все совершают ошибки.
Инга вскинула ладонь:
– Стой! Не смей вставать на траву. Зачем тебе снова оказываться внутри Древа – в одиночестве? Меня сожрут зубы, а ты там что, опять начнёшь шататься по коридорам? Здешние умельцы наверняка скоро изобретут межзвёздные перелёты, махнёшь к себе.
Доктор сжал губы. Он перепрыгнул ограждение и обнял поникшие плечи:
– Не надо, Инга, не надо!
Ростки были похожи на толстую спаржу.
– Иди уже наверх, – попросила блондинка, преодолевая слёзы. – Не хочу, чтобы тебя утащили вместе со мной.
И вдруг – как прорвало. Зелёная стена взметнулась, разбрасывая асфальт.
– Сохранность миллион сто тысяч девятьсот… – успел выкрикнуть голос.
Вокруг закрутились побеги, сомкнулись куполом – и наступила тьма.
Часть 5. Отражение врага
Глава 1.
Деревянный коридор стал уже как родной.
Слёзы скатывались, капали с подбородка, в носу горело. Инга подняла взгляд на Доктора:
– Прости… Ты опять сюда вляпался. Из-за меня…
Он казался напряжённым и сосредоточенным; продолжая обнимать, вытащил свою отвёртку – кого-то услышал? Скоро дальний конец коридора просветлел, круглые спины отблёскивали: приближались зубы.
Белая волна затопила пол, облепила стены, лавина нахлынула, окатила…
И пробежала дальше.
Один зуб наткнулся на паутинный мокасин, отскочил – и засеменил прочь.
– Я не прошла испытание, да? – Инга посмотрела ему вслед. – Никчёмная девчонка. Всю жизнь штудировала макулатуру по медицине, но и тут ничего не стою. Даже Древо побрезговало… Оно забирает лучших, верно? А я ему не нужна…
– Так это же хорошо! Хорошо, глупышка! – Галлифреец потряс её за плечи и вскочил.
Прошёлся туда-сюда, оглядывая вогнутые стены, за которые цеплялась усиками виноградная лоза.
– Думаю, Расни и остальные пришли сюда, потому что уже достигли вершин мастерства. С тобой другое…
Он развернулся:
– Вспомни! Вспомни тот момент. Как ты первый раз попала в Древо?
– Я бежала. – Инга задумалась. – Потом передо мной появился стеллаж, на нём стояла одна книга, про безоперационное лечение рака поджелудочной…
– Вот! – Указательный палец пришпилил мысль, словно игла – бабочку в альбом.
Неужели? Неужели она попала сюда по собственной воле, пытаясь найти лекарство, которое ещё не изобрели? Ведь вокруг – долбанный гигантский склад знаний всех времён, народов, миров – а если в нём найдётся решение?
Инга обвела взглядом резные листья и уходящие вдаль огоньки:
– Значит… Древо может подсказать, как спасти Алексея? Но что мне делать? Просить? Проклинать? Молиться?
– Нет. Просто прикажи ему.
– Приказать?! Не понимаю! – Она в отчаянии уронила лицо в ладони.
– Помнишь, я говорил, что невозможно передать навыки из мозга в мозг?
– Да…
– Есть случай, когда подобное всё-таки получится.
– Какой случай? – настороженно спросила Инга.
– Если это один и тот же мозг.
Проход вдали снова заволокло светлой пеленой, зубы облепили поверхность дупла до самых фонарей.
«Нет, не зубы, – вдруг осенила мысль. – Да это же – семена!»
Точно: тогда, в первый раз, они «укусили», чтобы сделать прививку от тех болячек, которые пришедшая может подхватить, когда будет лазить по диким мирам и джунглям. Но «зубы» всё равно бы не съели Ингу, ведь она ещё не достигла вершин мастерства, как Меранавана-да, Шелли и Расни. Зря только бегала.
Да и остальных девчонок не съели, а разобрали на атомы и сохранили в Древе информацию о строении и составе, «мнемокопию». Принцип, как с телепортацией, только органическим способом…
Откуда взялось это знание? Словно вспомнилось давно забытое.
Посреди семян шагал рыцарь со своим бластером. Опять?! Сколько можно от него бегать?
За тонкой корочкой стены бился пульс, сила проходила по венам огромного организма.
Это так просто – взять её.
Инга сделала движение, как будто хватает семена и бросает в пришедшего, и белые снаряды на самом деле прянули с места, забарабанили по доспехам. Острия втыкались – и падали, оставляя дырочки, разорванные звенья.
– Ты чего? – закричал тевтонец. – Прекрати!
Латная перчатка отослала «зубы» в конец коридора, они улетели и завязли где-то.
Чувствуя мощные ростки под тонкой древесной оболочкой, Инга резко вскинула кисть – лианы вырвались, разбрасывая щепки, закрутились вокруг одетых в железо конечностей.
– Пусти! – прохрипел рыцарь.
Инга протянула руки к потолку, закрыла глаза.
Стебель, как чугунный таран, взломал стену; он повернул своё толстенное копьё к связанному и двинулся, готовый вонзиться прямо в крест на груди.
– Нет, не надо! – взмолился тевтонец. – Постой. Ты в гневе, поэтому сильнее…
Инга опустила напряжённые руки. Росток остановился.
Она сама не знала, что это сейчас было. Но такое ощущение… Единения? Мощи?
– Успокойся, не сердись, – продолжал тевтонец.
– Успокоиться?! Думаешь – я буду ждать, пока Древо меня убьёт? – крикнула Инга; всё её тело тряслось от напряжения и переполняющей бодрости. Зелёный таран качнулся вперёд.
– Древо не убивает! Древо сохраняет! – завопил рыцарь, извиваясь в своих путах, пытаясь отстраниться. – А убьёт тебя он, – кивок на Доктора, – уничтожив Древо.
Росток упал и растворился среди лиан.
Инга непонимающе посмотрела на галлифрейца.
Тот задумчиво тёр пальцем подбородок, уставившись в пол. Усмехнулся:
– Я говорил, что вы все похожи? По характеру, все сироты, все одарённые?
– Да…
– Грейн, сними шлем.
Лианы, опутавшие рыцаря, уже ослабли. Он выпутался, схватился за длань и стащил с головы своё ведро. По светлой тунике, покрывающей плечи, рассыпались каштановые волосы.
Знакомое лицо. Лицо Меранаваны-да. Почти. И Шелли. И в чём-то – Расни.
Лицо, которое обычно смотрит из зеркала.
– Я – это ты, – сказала Грейн. – Лишь в другой временной период.
Осознание навалилось внезапно и сразу со всех сторон. Инга нараспев произнесла:
– Мы – Девочка-Которая-Учится.
Она видела сейчас все их удивительные, потрясающие жизни.
…Ковёр с затейливым узором, прожжённый с краю.
– Хочешь – я заделаю эту дырку, – предлагает она сводной сестре, у которой на две оливковые руки больше.
– Ты ещё слишком мала, чтобы ткать! – презрительно бросает та, вытягивая губки.
– А ты дай мне тубу.
Из носика цилиндра тянется клейкая паутинка…
…Сияющие красным и зелёным скульптуры Главных Ваятелей вдоль стен учебного класса, полумесяц отброшен на стол. Седовласый мастер Тираноликари-да снова велит распустить светящуюся неравномерно нить.
– Проклятый челнок, он колется! – По пальцу бежит синяя струйка крови.
– Надо держать покрепче – сразу видно, что не из наших. Может, из Строителей, и тебе нужен формователь? Кирпичи лепить? Или распылитель попросить у Веятеля?
– Нет, я научусь! – упрямо клекочет она…
…Качается расамала, по её веткам скачут носачи. Сури, грязный и довольный, вылезает из мутной реки, гордо поднимает раздувшуюся жабу. Травник отвешивает сыну оплеуху:
– Сколько говорить – не заходи в воду. Это табу!
– Смотри, я почти закончил мой первый сумпитан! – Кулак – её собственный кулак – протягивает свежую трубку…
…И ещё тысячи, миллионы воплощений в разных мирах, временах, вселенных.
Они все были здесь, и именно сейчас проживали свои горести, открытия, победы. То, что они умели, чему научились – могла и Инга. Они ценили то же и стремились к тому же, что и Инга: постичь все тайны мастерства, стать лучшими, превзойти своих учителей и подарить приютившим их народам нечто новое, драгоценное в благодарность за знания. Их девиз: чистота, завершённость в делах и помыслах, и бесконечное упорство.
Смеяться над препятствиями, не терпеть насилия, преодолевать неравенство – они были маленькими звёздочками, даже если окружала тьма.
– Ты чувствуешь все судьбы? Каждой из них? – спросила Грейн.
– Да. Я – они. Я прихожу в мир, когда искусство цветёт ярче всего, и учусь.
– Почему ты – именно ребёнок? – Доктор прищурился. – Зачем лишние сложности?
– Дети легче берут знания, воспринимают окружающее как есть, они не судят с высоты своего опыта, не закрываются от нового.
– А теперь посмотри вероятности, – настаивала тевтонка.
– Я не умею…
– Умеешь. Попробуй!
Как будто топчешься у камня, ну, «направо пойдёшь…» Будущее рассыпалось на линии: ленты потоньше, потолще, дробятся, разветвляются… Некоторые были жёлтыми, но прямо шла красная. Возник образ нахмурившегося Доктора…
Инга стукнула себя по уху и упала на колени:
– Нет! Это всё ложь!
Девушка в доспехах с крестом была непреклонна.
– Доктор пришёл сюда уничтожить Древо, он проникает в системы и рушит их. Он всегда так делает.
– Неправда! Ты ведь не станешь? – Инга посмотрела на друга.
Тот молча опустил взгляд.
– Да? Ты не знаешь, с кем связалась, – обрубила Грейн. Её глаза засветились зелёным. – Взгляни-ка!
За мгновение в мозгу вспыхнули сотни образов.
…Изящная графиня – последняя сатурнианка – стоя на пирсе, сдёргивает ажурные перчатки, расшнуровывает корсет.
– Скажи мне, Доктор – твоя совесть вынесет бремя вины за ещё одну погибшую расу?
Прекрасная дама падает в воду, её разрывают на части самцы-сатурнианцы…
…Передача, которую смотрит вся планета. На экране Исповедник – гуманоид из сайлентов, тех, что нянчили человечество с первых шагов. Прямо в мозг землянам отправлено приказание: «Вы должны убивать нас, как только увидите».
Доктор радуется, что так изящно избавил планету от пришельцев…
…«Он заковал моего отца в цепи, закалённые в печи гнома. Он заставил мать вечно смотреть на взрывающуюся галактику, запер её там. Он до сих пор навещает мою сестру раз в год, каждый год. Она в заточении, в зеркале.
А меня подвесили во времени, Доктор заставил меня быть пугалом на полях Англии».
Беспощадная рука Повелителя Времени натягивает грязную мешковину на лицо юноши…
– …О нет, Сёстры Пленитуд, кошек-то за что, – шептала Инга, сдавив виски.
Грейн сделала шаг вперёд, протянула ладонь, заглянула в глаза:
– Помоги мне. Вместе мы его сметём. А иначе – гибель.
Глава 2.
Доктор, казалось, не интересовался их разговором – он просвечивал отвёрткой стену.
Сколько сотен, тысяч лет беспрестанной работы? Все эти знания, собранные по крохам, вырванные у жадных миров, полученные вопреки местным обычаям, законам, установкам…
И полёт на геликоптере.
Скользкий карниз.
Музыка во тьме.
Вот он, ищет выход. В своём нелепом сюртуке, такой надёжный, добрый, близкий… Такой опасный.
Доктор меняет направление реальности, выбирает из своих «лент» ту, по которой события должны идти в самую последнюю очередь… Потому-то и не удавалось ухватить его боковым зрением! С самой первой встречи Инга видела, что он другой, инородный, опасный – но отмахивалась от своих чувств, обострившихся здесь до предела.
Она видела возможное будущее своё, Грейн, каждой букашки на листьях – но только не ту часть, что была в нём связана с Доктором. А судьба Древа сейчас вся зависела от этого галлифрейца.
– Зачем, Грейн? – Инга зло посмотрела на другую-себя. – Зачем ты к нему полезла? Знаешь же правило – не приближаться к богам! Оно кровью писано.
– Ещё есть жёлтые ленты, вдвоём мы одолеем, – твердила тевтонка. – Ну же, оставь свои эмоции! Не друг он тебе, а наш худший враг, неужели не видишь?
Вот самая близкая вероятность, светится багряным: ветки-жизни ломаются, сыпятся, корни исчезают один за другим. Конец Древа, конец всего…
Голубой больничный коридор, звонкие удары в железную дверь.
Луч-нить из тонких пальцев, брошенная в Покров.
Похожая на фрукт голова богомола.
Инга рубанула воздух:
– Катись оно всё к чёрту! Нет. Одной тебе ничего с ним не сделать. А помощи моей – не дождёшься!
Грейн положила руку на меч, сжала и без того тонкие губы. Через минуту она процедила:
– Пока помнишь, зачем пришла? Или уже – нет?
Инга прикрыла глаза. Оно где-то здесь…
Строение космических кораблей разных рас… Тхэквондо, каратэ, тайский бокс…
Доктор глянул на вытянувшуюся звёздочкой Ингу: зелёный свет струился в запрокинутое лицо, раскрытые ладони и напряжённые стопы; тонкие волосы распушились нимбом, как будто их наэлектризовали.
– Она получит искомое и вернётся в свой мир, – произнесла Грейн. – Её Путь ещё не пройден.
Доктор, уставившись в пол, кусал губы. Потом пронзил взглядом тевтонку:
– Миллионы детских смертей. Ради чего?
– Не смертей – жизней. Ради Знания. Ничто не стоит времени, кроме Знания. Любое наше действие бессмысленно. Ты можешь раз за разом спасать планету, а она сама будет стремиться к гибели. Можешь бесконечно ловить у края пропасти человека, но стоит опустить руки – и он умрёт. Нужно ли изменять порядок событий, который не хочет изменяться? Всё тщет, суета. Только Знание абсолютно.
Он горько усмехнулся.
– Ты кое-чего не знаешь об этой Вселенной. И похоже, слишком стара – так разочароваться в существовании! Даже меня пустила в своё хранилище. Хотя не должна была бы.
Пожевал губы и спросил:
– Никаких убийств, никаких интимных связей. Почему для тебя это так важно, Грейн?
Девочка-Которая-Учится надолго задумалась. Наконец, ответила:
– Без этого я не могу оставаться собой, всё-таки мои воплощения слишком разные. Как иначе вырваться из потока жизни, как вернуться в Древо, когда вершина мастерства достигнута?
Доктор нагнул голову, чтобы не выдать своего веселья: похоже, Грейн считала себя совершенно неуязвимой. Даже не догадывалась, что есть способ справиться с Древом – изящный, простой, и при котором не будет лишних жертв.
Он прикрыл глаза, представляя бесконечное переплетение коридоров, сотканных из парадоксов и аномалий.
Древо – пришелец, чуждый элемент, проникший в эту Вселенную из параллельных. Оно вмешивается сразу во все исторические периоды на сотне планет – опаснейший паразит, омела, пронизавшая корнями ствол пространства-времени. И пусть цель его – всего лишь сбор знаний, такое неразумное воздействие может обрушить порядок, установленный Великим Рассилоном.
На Галлифрее существовал Временной Патруль, который боролся со всеми искажениями. Теперь же, когда Галлифрей исчез, Доктору приходилось отдуваться одному за целую службу Повелителей Времени.
Древо нужно уничтожить: оно крушит линии реальности, словно трицератопс – полки в супермаркете. Только чрезвычайно любопытно докопаться до сути этого явления. Как возникло? Куда стремится?
Не по правилам давать врагу ещё один шанс. Но Инга, Расни, Шелли, Меранавана-да – они ведь все исчезнут, как не было…
Не убийство, нет. Необходимость.
«Хороший ли я человек, Клара?» Глупый вопрос: разве Повелитель Времени, обязанный следить за целостностью Вселенной, может стать человеком? Скольких пришлось вырезать из истории, скольких ещё придётся!
Жалеть не по правилам.
Но когда Доктор действовал по правилам?
Не сегодня. Не в этот раз. Однако по носу наглую девчонку не мешало бы щёлкнуть.
Длинный палец поманил тевтонку:
– Вот что я нашёл, пока тут лазил.
Доктор приподнял над одной стеной завесу из грязной паутины – за ней скрывались большие ворота, обитые чёрным железом. Кованые черепа, кости и надписи на всех мыслимых языках предупреждали: «Не входить!»
– Спорим – ты не знаешь, что прячут ворота?
Скважина не просматривалась, наверняка ключ вставлен с другой стороны.
– Открыть? Как думаешь?
Грейн обхватила себя руками:
– Ты фокусник! Это моё Древо, в нём нет ничего, мне неизвестного, и никакой опасности для меня тоже быть не может. Давай, открывай!
Отвёртка зажужжала, пошла справа налево и обратно; с той стороны зазвенел выпавший ключ, с хлопком лопнуло железо, и ворота приоткрылись.
Рыцарь зашла вслед за Доктором, отпихнув сломанный амбарный замок… И издала сдавленный крик.
Она привалилась спиной к створкам, закрывая их, чтобы наружу не пробилось ни единой крупицы того ужаса, который скрывался здесь.
Доктор ходил вдоль корявых, узловатых ответвлений и читал названия на фонарях:
– «Самые эффективные пытки испанской инквизиции»; «Как правильно снимать и сохранять скальпы, методы Ирокезов, методы индейцев Северной Дакоты, методы…»
– Не-е-ет… – выдохнула Грейн, сделав шаг вперёд.
Под ногой у неё хрустнуло: весь пол был покрыт костями и черепами. Детскими черепами.
– Я не могла через всё это пройти… Невозможное насилие над собой, ради чего?
Доктор невесело усмехнулся:
– Ради Знания, конечно. Ты же сама мне объясняла.
Он осветил короткий коридор, который вёл в огромный зал с тысячью ниш.
– Что ты там внушаешь своим адептам? Культ целомудрия? Жрица богини Иштар, гетера Древней Греции, японская гейша… О, да ты училась у самой царицы Савской!
Тевтонка пошатнулась, схватилась за стену – и в омерзении отдёрнула ладонь.
– Не позвать ли сюда Ингу? – предложил он. – А значит – и всех тех, с кем она связана?
– Не смей, – прохрипела Грейн. – Девчонки потеряют веру, собьются со своих Путей. Никто больше не захочет быть мной! Древо рассыплется, перестанет существовать – даже не начнёт! Величайшее хранилище умений просто не создадут, ведь им будет противно лишь подумать о нём…
Грейн вдруг обернулась, вскинула руку и выбросила целый комок светящейся паутины: теперь ворота были запечатаны изнутри.
Доктор задумчиво хмурился, пока рыцарь наводила свой дезинтегратор. Странный способ перемещения – через передачу данных в информационном поле между двумя совершенно идентичными разумами.
Вспышка – и снова тронный зал, механизмы вдоль стен.
Грейн, опять со шлемом, захлопала в ладоши:
– Всё, Доктор, ты только разум в моей голове. Злокозненный разум, правда – чуть не разрушил само Древо! Но теперь ты ничего не сделаешь.
Она прошлась по залу, покрутила ручку у механического пианино. Музыка её успокаивала – всё окрасилось в голубоватый тон.
Доктор прятал улыбку.
Рыцарь уселась на трон и продолжала:
– Никто из девочек так и не поймёт, что скрывают те ворота…
Ай!
Раздался звон латной перчатки, бьющей по железному лбу.
Музыка оборвалась. Свет стал ярко–белым.
Доктор коротко кивнул, незаметно пробираясь к противоположному концу зала:
– Да. Ты-то – знаешь.
– Дьявол! – Грейн сорвала с себя перчатки, отбросила со звоном, стянула шлем, пнула его.
По стенам проходили алые, жёлтые, пунцовые волны ярости, негодования, страха.
– Ты сделал это! Я-то знаю! Знаю… Значит, мне нельзя соединиться с Древом. Моя жизнь, мои умения, труды – всё пропало!
Она сжалась на коленях в тени трона, сомкнув перед лицом кулаки. И услышала:
– Видишь, в конце концов оказывается важным, добрый ты или злой. Не для Вселенной – а для тебя.
Доктор почти достиг выхода, через щель была видна морщинка у носа спящего.
Грейн простёрла пальцы в потолок, воскликнула:
– Я не влилась! Держись!
Трон взорвался, зал наполнился огненным хаосом.
Доктор прыгнул в проход…
И распахнул глаза.
Пленница металась в агонии между силовыми полями. Реже, реже…
Клара совала под нос флакон с противным запахом; Доктор отмахнулся от неё и потёр ушибленный затылок.
ТАРДИС, старушка: всё те же координаты.
– Сколько меня не было?
Невозможная девчонка улыбнулась, загадочная, как всегда – всё-таки она изумительно хорошенькая со своим вздёрнутым носиком!
– С минуту провалялся, если ты об этом.
– Самое короткое путешествие в моей жизни. – Он поморщился от боли.
Заиграла резкая мелодия; кокетливым жестом откинув волосы, Клара приложила телефон к уху.
– Слушаю?
И закрыла микрофон, с глазами на пол-лица:
– Это ты звонишь!
– Нажимай отбой, не разговаривай! – шёпотом закричал Доктор, интенсивно показывая, как будто что-то кладёт.
Она пожала плечами, трубка отправилась в карман. Проведя пальцем по панели управления, взглянула на дисплей:
– Ого! За минуту поступило сорок три сигнала срочного вызова. На какой полетим?
Галлифреец махнул рукой:
– Отменяй все, я сам вызывал.
– Один из них по-русски, но ТАРДИС переводит только слово «Доктор». Отчего бы?
– Этот оставь.
– А почему моя копия сказала: «Я не влилась, держись?»
Грейн быстро отошла от окна, сняла латные перчатки, шлем, с трудом избавилась от доспехов, закопала броню поглубже в ветошь старых воспоминаний – благо, у Повелителя Времени их было в достатке.
Доктор оказался намного сильнее и хитрее, чем она предполагала. Как он смог уничтожить ту, настоящую?
Вокруг валялись обломки надежд, незавершённые изобретения, отрывочные образы. Она – только ментальная копия настоящей Грейн, которую передали в мозг Доктора как подарок за его ментальную копию.
Проклятый обмен разумами!
Ведь это казалось отличной идеей: получить знания Повелителя Времени, почти ничем не жертвуя – ну, разберёт Доктор ментальную копию по частям, это же всего лишь слепок, всегда можно создать новый.
А теперь настоящая Грейн погибла, и «слепок» – единственное, что от неё осталось. Если позволить себя уничтожить, всё пропадёт – наработки, добытые у разных народов знания о техниках маскировки, о способах камуфляжа, о защитной амуниции. Целая жизнь.
Вряд ли удастся взять контроль над этим непостижимым, нечеловеческим разумом. Придётся прятаться. Хвала Деве Марии, лабиринт здесь похлеще, чем в космическом корабле галлифрейцев, есть где спрятаться.
Но как он смог её убить?! Уничтожить, без возможности обратиться к Древу и сохранить себя. Непостижимо! Нашёл какую-то брешь. О, Доктор опасен, Грейн даже не представляла – насколько.
Ничего. У всех есть слабое место. Надо только хорошенько поискать.
