Адам Робертс
Стена
Глава 4
Кардинелле Эланне явился ранним утром следующего дня. Это был человек невысокого роста, гораздо ниже, чем ожидал Тигхи, однако на шее у него красовалась массивная «кость» из прайза, висевшая на кожаном ремешке. Волосы Кардинелле были заплетены в толстые пряди и связаны в пучок, торчавший сзади. Морщинистая кожа сама за себя говорила о его возрасте, однако Кардинелле не носил бороду. Глядя на него, Тигхи вдруг вспомнил, что с тех пор, как он пришел в себя в этой палате, ему не приходилось видеть мужчин с бородами.
– Рад познакомиться с вами, сайонар Тигхи, – сказал Кардинелле.
Его сопровождали двое солдат в синей форме, которые стояли в нескольких шагах позади. У одного из них в руках был маленький ящик. По сигналу Кардинелле солдат – им оказалась женщина – открыл эту штуку, вытащив из-под низа ножки. Получилась маленькая табуретка. Тигхи показалось, что она сделана из дерева, хотя он никак не мог поверить, что такой ценный материал использовали для того, чтобы сделать табуретку, вещь совершенно пустяковую.
Кардинелле поправил табуретку, чтобы она не шаталась на неровном полу, и сел.
– Вы упали с неба, – произнес он медленно, тщательно выговаривая каждое слово. – Просто чудо, что вы вообще остались в живых.
– Я знаю это, – сказал Тигхи.
– Мы посылали разведчиков вверх в калабаше. Прямо над нами на протяжении многих миль нет никаких поселений. Сколько времени вы падали?
– Не знаю, – ответил юноша.
Кардинелле, похоже, подумал, что Тигхи не понял его слов.
– Я хотел спросить, – произнес он еще более медленно, – какой период времени вы падали? Как долго продолжалось ваше падение?
– Я понимаю ваш вопрос, господин Кардинелле, – кротко сказал Тигхи. – Но я не знаю времени. Я не помню.
Кардинелле долго смотрел на него немигающим взглядом:
– Должно быть, прошло много времени, я думаю.
– Да, много времени.
– Вы были вентьен совсем? Восток? Запад?
Тигхи покраснел:
– Я не знаю этих слов.
– Восток, – сказал Вивре, – слева, запад – справа. Тебя вентьен налево или направо, когда ты падал?
– Я не знаю этого слова, господин Кардинелле, – произнес Тигхи сдавленным голосом.
– Вентьен, – энергично повторил Эланне.
Сложив губы трубочкой, он стал дуть, а затем подставил ко рту руку и изобразил, как ее относит потоком воздуха.
– Вентьен, – сказал Тигхи, поняв смысл слова. – Относило.
– Да. Относило ли вас ветром, когда вы падали? Возможно, вы деритнабур из какой-то страны, находящейся выше нас и гораздо восточнее или западнее. Мы не знаем.
– Я не знаю. Иногда ветер немного поднимал меня, иногда падение ощущалось меньше – я падал не так быстро, – объяснил Тигхи.
Лбам Иобертс Кардинелле нетерпеливо фыркнул:
– Это понятно. Дул ветер. Однако об этом хватит. Вы из большой страны? Ваш народ – у него есть армия?
– Деревня, – ответил Тигхи.
– Что означает это слово?
– Маленькая страна.
– А ваша армия?
– У нас нет армии.
Этот ответ так поразил Кардинелле, что он дважды переспросил Тигхи.
– А если на вас нападут? – продолжал допытываться он.
Тигхи задумался, подбирая слова.
– Однажды, когда я был еще маленьким мальчиком, – начал он, – какие-то… – Не зная, как сказать «бандиты», Тигхи заменил это слово эквивалентом «плохие люди». – Плохие люди, мужчины и женщины пришли к нам и стали отнимать коз и другие вещи. Тогда две-три деревни собрали вместе мужчин и женщин, и они стали бить плохих мужчин и женщин. Затем они мертвые, сброшенные с мира, и мужчины, женщины могут вернуться опять к работе.
В ходе сбивчивого повествования Тигхи Эланне стал проявлять нетерпение и замахал рукой, как бы сметая прочь весь его рассказ. Он произнес что-то очень быстро. Тигхи уловил лишь слова «маленький» и «выдумки». Затем помолчал и добавил:
– Ваш доктор. Он говорит, что вам лучше.
– Гораздо лучше.
Вообще-то Тигхи начал утро с очередной, наполовину самостоятельной прогулки по палате. Это была его первая прогулка со снятым гипсом. Когда юноша слишком сильно ступал на левую ногу, ее пронзала боль, которую, впрочем, можно было кое-как терпеть.
– Хорошо. Аблиоу, встаньте. Встаньте и покажите мне, как вы ходите с вылеченной ногой.
Вивре, который все это время держался на заднем плане, выступил вперед и хотел было помочь Тигхи встать с матраца, однако Кардинелле предостерегающе махнул ему рукой, и Вивре замер на месте. Было ясно, что Эланне хотел знать, в состоянии ли Тигхи встать без посторонней помощи.
Тигхи сел и подтянул под себя левую ногу. Упершись обеими руками в пол и напрягая мускулы правой ноги, подался всем телом вперед, но, чуть привстав, тут же рухнул назад на матрац. Лишь с третьей попытки он встал на ноги и, покачнувшись, едва не упал лицом вперед. Чтобы избежать падения, ему пришлось слегка подпрыгнуть несколько раз на здоровой ноге. Кардинелле сидел не двигаясь на табуретке и немигающим взглядом следил за продвижением Тигхи.
Главное – начать. Потом Тигхи быстро приспособился к своему увечью. Он научился ковылять, приволакивая левую ногу по полу, а затем, не успев опереться на нее, тут же переносил груз своего тела на правую. И все же это стоило ему огромных усилий. Обойдя матрац кругом, Тигхи весь покрылся обильным потом, стекавшим ручьями по лбу и по спине.
Когда Тигхи остановился, держа больную ногу на весу поверх здоровой, Кардинелле одобрительно кивнул:
– Ходить вы можете.
– Не хорошо, – сказал Тигхи.
– Достаточно хорошо. Кроме того, флатару ноги все равно не нужны. – Кардинелле слегка улыбнулся и обратился к нему на «ты». – О тебе говорит вся армия, малыш. Это хорошее предзнаменование, что ты упал на нас, когда мы эмбролал здесь, и очень хорошее предзнаменование для небесной армии. Каждый согласен с этим, и потому ты станешь флатаром. Ты быстро научишься всему, но это диопарад манифолле из всех вещей. Твой флатарный платон будет ценить тебя как доброе предзнаменование.
Он быстро встал. Один из стоявших позади солдат тут же забрал табуретку, на которой он сидел, и привел ее в прежнее положение, сложив ножки. Кардинелле дернул головой, резко наклонив ее вперед и тут же подняв. Повернувшись, он сделал то же самое по отношению к Вивре, который в ответ отвесил такой низкий поклон, что чуть не распростерся на полу.
Пружинистым шагом Кардинелле направился к выходу.
– Прелетте Вивре, – возвестил он звучным, чистым голосом, задержавшись у двери. – Вы хорошо поработали, вернув здоровье этому чудо-мальчику. В начинающейся кампании он принесет удачу. Этим вечером попрощайтесь с ним.
Гораздо позднее, когда день уже подходил к концу, Вивре дал Тигхи последний урок нового языка и очень подробно рассказал ему об армии Империи.
– Завтра все будет по-другому, – сказал он. – Тебя будут обучать в твоем платоне.
– Что такое «платон»?
– Часть армии. Больше, чем самая маленькая часть. Там у тебя будут братья, сестры.
– Но не будет отца! – вскричал Тигхи.
Он обнаружил, что у него опять потекли слезы из глаз. Это было глупо, но что поделать, если твои глаза на мокром месте. Но и глаза Вивре налились влагой.
– Отца тебе заменит твой командир платона, – сказал он. – Ты снова полетишь – тебя решили сделать флатаром, потому что ты худой и небольшого роста. Флатар должен быть маленьким, потому что флат не может нести большой вес. Однако тебя выбрали еще потому, что ты уже летал. Ты прилетел сюда, как маленькая птичка. Свалился сюда.
– Отца не будет! – повторил Тигхи. – Такого, как вы!
Тут Вивре не выдержал и уступил напору чувств, копившихся внутри. Он тоже заплакал.
– Моя пурепул маленькая птичка, – сказал он и, обняв Тигхи за шею, прижал к своей груди. – Такого, как вы!
– Я буду приходить сюда, – пообещал Тигхи, – много раз, чтобы сказать вам «добрый новый день, Вивре».
– Только если ты заболеешь, я думаю, – сказал Вивре. – Только это разрешается. Однако не печалься! Не печалься! У тебя будет новая семья. У тебя будет учеба. Ты будешь летать.
Затем он долгое время сидел молча.
Вечером они поужинали вместе. По мере того как день подходил к концу, свет, вливавшийся через открытую дверь, становился все более тусклым. Светлое пятно на полу палаты сжималось быстрее, чем могла бы ползти змея, словно солнце стремилось уйти отсюда. Наконец оно исчезло вовсе. Вивре встал, и прежде чем закрыть дверь, зажег настенную свечу. Сумеречные ветры завывали снаружи, ломясь в дверь, а они сидели вдвоем и молчали.
Наконец Вивре нарушил молчание.
– Я расскажу тебе, моя маленькая птичка, – начал он. – У меня были сын и дочь.
– У вас были сын и дочь, – повторил Тигхи.
– Когда моя дочь была Навиен, мой сын стал… ты не знаешь этого слова. У нас есть слово, чтобы описать это, – отхалпул. Злиться, обижаться на девочку. Что она появилась. Раньше он был единственным, а теперь он был вторым, – самым старшим, да, но моя дочь была более балиенетте. Это злило его. Ты следишь?
– Думаю, что да, – ответил Тигхи, хотя в действительности не понимал, что пытался донести до него Вивре.
– Он был мальчиком, всего лишь мальчиком. Затем однажды он столкнул свою сестру с мира. Он был всего лишь мальчиком, понимаешь? И я думаю, в его голове, – и Вивре постучал по своей голове для вящей убедительности, – была мысль: она исчезнет, и я снова стану первым в семье. Я думаю, он не хотел убивать ее, понимаешь? Он был всего лишь мальчиком.
Тигхи продолжал хранить молчание. Вивре вздохнул.
– Она была маленькая, и он тоже был маленький; однако он был уже достаточно большой, чтобы совершить эту ошибку. Он толкнул ее, и она упала. В той части Имперского Города, где мы жили, был лазарет, рядом с армейским домом и трулано. В этом месте Город расположен на склоне слоями, и каждый следующий уступ, который идет ниже, выдается вперед больше того, который над ним. И таких уступов десять или двенадцать, поэтому моя дочь пролетела совсем немного. Однако она была маленькой и сломала много костей. Она прожила неделю, а потом умерла. Но я думаю, что у него не было в мыслях убивать ее, и после этого он очень грустил. Я думаю, что в его голове была настоящая боль, – Вивре опять постучал себя по голове, – не головная боль, а его чувства, понимаешь? Мы говорим: конфла.
– Совесть, – сказал Тигхи.
Вивре замолчал.
– И что же вы сделали? – спросил Тигхи.
Вивре пожал плечами и направился к двери, чтобы закрыть небольшое вентиляционное отверстие. Поступавший через него холодный воздух мог выстудить все помещение. Не говоря ни слова, Вивре вставил в пазы щиток, а затем вернулся к матрацу Тигхи и уселся на пол, подобрав под себя ноги.
– В Империи существует лишь один способ лечения, – он использовал медицинский термин, – таких вещей. За крамла, за убийство другого человека в вашей семье или в городе. Даже если крамла деригинал ребенок, нет никакой разницы. Если убивает взрослый, его сбрасывают с мира. Это закон. Если убивает ребенок, с ним поступают так же. Мой сын плакал, говоря снова и снова, как он убил. – Вивре смотрел в пол, не поднимая головы. Его плечи вздрагивали. – Моего сына сбросили с мира за то, что он сделал. И вот теперь у меня нет ни дочери, ни сына.
Опять наступила тишина. Тигхи хотел сказать что-нибудь. В этом безмолвии он чувствовал себя очень неуютно, однако никак не мог подыскать нужные слова. Наконец очень тихим голосом он спросил:
– Но у вас все еще есть жена?
– У меня две жены, как и подобает человеку моего положения. Однако они были очень расстроены тем, что произошло. Очень опечалены. Теперь они живут вместе в Имперском Городе, а я вместе с армией здесь. Атмосфера между мной и моими женами, – Вивре горестно махнул рукой, – нехорошая. Отвратительная. Мы не можем прожить вместе и дня, чтобы не ссориться и не ругаться. – Вивре поднял голову, и Тигхи, к своему удивлению, увидел улыбку на лице старшего друга. – Однако скоро я ухожу на войну и, возможно, там найду себе другую жену. Может, у меня еще будут дети от другой жены. На войне многое становится возможным.
Язычки пламени свечи отбрасывали на пол, стены и потолок лазарета колеблющиеся тени. Некоторое время Тигхи задумчиво наблюдал за ними.
После долгого молчания Вивре медленно поднялся с пола, при этом его суставы сильно заскрипели.
– Как бы то ни было, моя маленькая птичка, – сказал он негромким, проникновенным голосом, – я думаю, что все возможно. Глядя на тебя, я мечтал о своем мальчике, понимаешь? Ты упал и все же остался жив. Возможно, и он упал и пролетел мимо Нижних Земель Империи, мимо пустошей внизу, возможно, пролетел много миль. Однако, как знать, может, он все еще жив и находится где-нибудь далеко-далеко внизу. Может быть, он выжил и теперь у него новая жизнь. Говорят, что ты – хорошее предзнаменование. Хорошо, если ты принесешь удачу всем нам.
И он потушил свечу, зажав ее фитиль большим и указательным пальцами, словно раздавив бабочку. Затем лег на матрац и заснул.
Глава 5
Утром Тигхи опять практиковался в ходьбе. Сначала он сделал несколько кругов, опираясь на плечо Вивре, а затем проковылял еще пару кругов совершенно самостоятельно.
– С каждым разом тебе будет все легче и легче, – сказал Вивре.
Он казался расстроенным, и Тигхи терялся в мыслях, что бы такое сказать, чтобы подбодрить его, но так ничего и не придумал.
Чуть позже в палату явилась молодая девушка со свертком. Это была форма для Тигхи: синий китель, который доходил юноше почти до колен, и штаны, оказавшиеся слишком просторными. Оставив китель, девушка отправилась обменять штаны на другую пару меньшего размера.
– Без одежды тебе не обойтись, – грустно произнес Вивре. – В воздухе флатару очень холодно. Тебе нужно надевать как можно больше одежды.
На это Тигхи кивнул. Вскоре девушка вернулась со штанами поменьше. Она пришла не одна, а в сопровождении юноши, на котором также была форма. Выше ростом, чем Тигхи, и тощий – кожа да кости, – этот парень казался очень нескладным. Его кожа выглядела не такой болезненно-бледной, хотя цвет лица не был таким смуглым, каким у Тигхи. Выбрасывая ноги вперед, он прошел в дверь и встал перед Тигхи в необычной позе, положив руки на бедра и расставив ноги очень широко, на целую руку.
– Я флатар, – произнес он, склонив голову набок. – Меня зовут Ати. Мне приказали явиться сюда и забрать парня-птицу. Он должен пройти подготовку в подразделении флатаров и участвовать в войне против врага.
– Вот он, – сказал Вивре, – и ты смог бы увидеть его собственными глазами, если бы не вел себя так менсона. Как, ты сказал, тебя зовут?
– Ати, – ответил юноша, который пришел в некоторое замешательство. Теперь он повернулся лицом к Вивре. – Я получил приказ.
– Ати, – произнес Вивре. – Это даунуоллское имя? В тебе есть что-то от жителя тех мест.
– Да, моя семья, – подтвердил пришелец с некоторой гордостью в голосе, – родом оттуда, из низин, это верно.
– Все жители низин одинаковы, – громко сказал Вивре. – Все вы лоботрясы и проходимцы. Я еще ни разу не встречал человека из низин, в котором было бы хоть что-то положительное. Моя маленькая птичка, – обратился он к Тигхи, – поверь мне, Бог поместил кулпайден внизу стены, подальше от себя. Я родился вверху, выше Имперского Города, и поэтому кому, как не мне, знать это.
– В моей семье нет лоботрясов и проходимцев, – возмущенно произнес Ати.
– Ты – дерьмо, как и все те, кто живет внизу, – сказал Вивре, теряя терпение. – И твоя семья такое же дерьмо. Как говорится в пословице, дерьмо падает вниз, и ты лучшее тому подтверждение. Ты не согласен со мной?
– Вы были когда-нибудь внизу? – спросил юноша.
– Ати, не забывай, что я – прелетте. Неужели ты осмелишься назвать лжецом старшего по званию? – Теперь Вивре говорил очень громко. – Я отдам тебя под суд. Я знаком с Воздушным Кардинелле всей армии. Я отдам тебя под суд за неуважение к старшему офицеру.
– Господин, – голос Ати дрожал от страха, – я не имел в виду ничего подобного, только…
– Заткнись! Этот юноша мне как родной сын, – сказал Вивре, жестикулируя обеими руками. – Ты будешь присматривать за ним, эстарре его, обращаться с ним хорошо. Если нет, тебя сбросят со стены! Молчать!
Последовало несколько секунд напряженного молчания. Все впали в какое-то оцепенение. Затем Ати отдал честь – позднее Тигхи узнал, что этот жест, касание лба рукой, является традицией имперской армии и первым его должен делать младший по званию.
– Господин, – уныло сказал Ати. – Я получил приказ доставить небесного мальчика в дом флатаров. Он пройдет подготовку и станет ассиэвре платона флатаров.
– Я знаю, кем он станет, – проворчал Вивре. Однако когда лекарь повернулся, чтобы обнять Тигхи, в глазах его стояли слезы. – До свидания, моя маленькая птичка, – сказал он. – Отправляйся с этим парнем, даже если он дерьмо из низин империи. А ты, – продолжал он, опять поворачиваясь к Ати, – позаботься об этом юноше.
С этими словами Вивре поспешил к выходу из палаты. Тигхи и Ати в немом изумлении уставились ему вслед. После нескольких секунд молчания Ати обратился к Тигхи.
– Ты, – произнес он, – небесный мальчик. Не соблаговолишь ли последовать за мной?
Они вышли за дверь и оказались на уступе. Стояло яркое солнечное утро, солнце было у них под ногами и светило прямо в глаза. Сначала Тигхи не мог видеть ничего, кроме огромного всплеска белого света. Он находился в самой сердцевине тишины и ясного утра. В ушах Тигхи шелестел утренний воздух, в котором воцарилось спокойствие после рассветных шквалов. Затем он поморгал, и его глаза адаптировались к яркому свету. Рядом с Тигхи стоял Ати, который странно смотрел на него.
– Твой доктор ушел, я думаю, – сказал он.
Тигхи состроил ему гримасу.
– Моя нога болит очень! – произнес он.
Ати фыркнул:
– «Моя нога болит очень»! – передразнил он Тигхи. – У меня сильно болит нога – вот как нужно сказать, ты, невежественный варвар. У тебя идиотские волосы. С такими идиотскими волосами твоей голове все время будет холодно. Они похожи на траву, такие же хилые.
Тигхи ощутил накатившую на него волну усталости. В левой ноге пульсировала боль. Он прислонился к ручке двери и почти беззвучно проговорил:
– Далеко ли нам идти?
Достав что-то из мешочка, висевшего у него на шее, Ати положил это себе в рот и начал жевать.
– Далеко ли? – повторил он. – Недалеко. Ты пахнешь как-то странно. Мне не нравится твой запах. Вот что я скажу тебе, азхназд варвар. – Тигхи был уверен, что это слово не входило в состав официального имперского языка. Оно звучало неправильно. Ати сплюнул сгусток черной слюны. – Вот что я тебе скажу. Когда ты окажешься в платоне, там не будет военного врача в высоком чине, который бы присматривал за тобой, как заботливая мамочка, и вытирал тебе сопли. У тебя будет Уолдо, а он суровый отец. И у тебя будем мы, ты, маленький варвар с голцт волосами и смешным запахом.
Внезапно он тронулся с места и ринулся вперед широким, размашистым шагом по узкому уступу. Тигхи заковылял вслед, стараясь не отставать.
– Подожди! – крикнул он. – Слишком быстро! Я не поспеваю за тобой!
Уступ вскоре перешел в пологий спуск, на краю которого росли грибы. Они обошли глубокую расщелину, а затем перебрались через отрог стены мира, и вдруг перед ними открылся вид на всю базу. Он был настолько великолепен, что у Тигхи захватило дух, и он на мгновение забыл о своей искалеченной левой ноге, которая уже начинала нестерпимо ныть.
Он никогда не видел ничего подобного. В этом месте ландшафт мировой стены представлял собой волнистую поверхность. Когда-то здесь, наверное, была деревня, но теперь повсюду расположились военные. Тигхи заметил, что уступы соединяются между собой туннелями и перекопаны по диагонали траншеями. Узкие утесы были укреплены широкими, длинными пластинами, которые издали походили на деревянные доски (однако вряд ли в это можно было поверить). В мир вели двери, устроенные в стене, а прямо под Тигхи находился единственный широкий выступ. Возможно, наличие этого выступа и явилось решающим фактором при выборе военными места для своей базы. Однако больше всего Тигхи поразило огромное количество людей.
Там было больше людей, чем он мог сосчитать; людей, которых расстояние делало совсем маленькими, размером с палец или даже насекомое. И все они были одеты в синюю форму. Должно быть, их были сотни. Тигхи еще никогда не доводилось видеть столь много человеческих существ, собранных в одном месте. Ими кишел каждый уступ, а на выступе они копошились, как муравьи.
И там же, на выступе, были пришвартованы – Тигхи осенила мгновенная догадка относительно предназначения этих странных предметов – калабаши, о которых говорил Вивре. Около дюжины огромных шаров ярко-голубого цвета с вертикальными красными полосами. Издали они выглядели как раскрашенные и отполированные камни-голыши идеально круглой формы. Однако самым необычным в них было то, что они просто висели в воздухе. Как облака, которые вдруг затвердели: раскрашенные и затвердевшие облака, которым пальцы Бога, размявшие их, придали идеально круглую форму.
Постояв немного, Тигхи подошел поближе к краю. Чтобы удержать равновесие, он чуть сгорбился и присел. Ему хотелось получше разглядеть это место. Тигхи увидел, что каждый калабаш привязан к выступу несколькими канатами. Некоторые провисли, но один был натянут туго. От стены вели два маленьких деревянных (неужели это действительно дерево?) пирса. По этим шатким сооружениям передвигались люди. Снизу к калабашам были подвешены какие-то штуки, похожие на горшки. Наверное, калабаши могли, используя какой-то метод, подниматься и опускаться и перевозить под собой людей в качестве пассажиров. От такой мысли сердце Тигхи учащенно забилось.
Теперь он мог видеть, что шары не стоят неподвижно в воздухе, как он сначала подумал. Один из них очень медленно двигался к стене. Он слегка ударился о соседний шар, и на глазах Тигхи на его оболочке появилась и исчезла вмятина, как на коже человека, если нажать на нее пальцем. Так значит, они мягкие и висят в пространстве как большие толстые животы.
Тигхи сел на корточки и для большей устойчивости оперся рукой о землю. В ступне пульсировала тупая боль, и перспектива потерять равновесие и кувыркнуться лицом вперед с края уступа его устрашала. Один раз он уже падал, и этого с него было предостаточно, однако Тигхи очень хотелось получше рассмотреть удивительные летающие устройства. Его рука случайно наткнулась на несколько диких грибов, которые росли почти у самого края, и он машинально смахнул их вниз.
– Эй!
Ему кричал это Ати.
– Эй, небесный мальчик! Осторожнее!
– Что?
Ати подбежал к нему, крикнув на ходу:
– Смотри под ноги!
Увиденное внизу настолько заворожило Тигхи, что он совсем забыл про Ати. Он отполз к стене и там, отталкиваясь от земли обеими руками, кое-как встал.
– В чем дело?
– Что ты делал с этими чеммиа?
– Что?
Ати теперь стоял рядом с ним, тяжело дыша. Ему пришлось бежать вверх по склону.
– Ты с ума сошел? Уничтожение чеммий вот так просто, как ты это сделал только что, считается преступлением против закона, и за это строго наказывают. Хочешь, чтобы тебя сбросили со стены?
– Я не понимаю.
– Так пойми, варвар. Ты можешь быть небесным мальчиком, хорошим предзнаменованием для этой кампании. Однако тебя сбросят с мира, как и любого другого, если им станет известно, что ты уничтожил чеммиа.
– Чеммиа?
Плюнув от досады, Ати рукой показал на грибы:
– Вот они!
– Но ведь это всего-навсего грибы, – сказал Тигхи.
– Верно, – произнес Ати, хватая Тигхи за руку. – А теперь пойдем отсюда. Это военные грибы.
И он потащил юношу прочь.
Тигхи взвыл от боли. Сильно хромая, он с огромным трудом поспевал за быстро шагавшим Ати. Первые несколько шагов он даже был вынужден прыгать на правой ноге.
– Подожди-ка, – сказал он, – ты хочешь сказать, что за то, что я сорвал или нечаянно наступил ногой на пару грибов, меня сбросят с мира?
– Ты ничего не знаешь?
– Подожди, – сказал Тигхи, пытаясь перевести дух. – Почему? Из-за грибов? Почему?
– Но ведь это военные грибы. Ты действительно ничего не знаешь?
– Я действительно не знаю.
Ати отпустил его руку и сплюнул еще раз, причем так, что плевок долетел до края уступа и упал в бездну.
– Все думают, что ты принесешь удачу, ты это знаешь. Но если ты не принесешь ее, что тогда будет с тобой?
– Расскажи мне о грибах, – сказал Тигхи.
– Они делают огонь.
– Огонь?
– Военные собирают грибы и сушат их. У них есть… – Он запнулся, а затем буквально выкрикнул от отчаяния: – Я не знаю, как это на имперском языке! У нас в низинах говорят «бурцхум». Это как земля, понимаешь? Сухое-сухое, его много. Оно в растениях, которые выпускают его в воздух, и по воздуху оно перелетает на другое место, падает на землю, и растут новые грибы.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – произнес Тигхи, прислонившись к стене и держа на весу больную ногу, чтобы дать ей отдохнуть. – Я тоже не знаю, как это называется на имперском языке. Это пыль, – сказал он, употребив свое родное слово.
Ати пожал плечами:
– Этот бурцхум, эту пыль, после сушки хранят в коробках и ящиках. Если ее поджечь, получается огонь – огромный огонь. – Он хлопнул в ладоши и крикнул «Бах!» так громко, что Тигхи подпрыгнул. – Он стоит на вооружении нашей армии. У нас есть рифетте, и их наполняют бурцхумом. Вот так действует это оружие.
До Тигхи дошел не весь смысл объяснения, но он согласно кивнул.
– Так вот, – сказал Ати. Он потянулся и расправил плечи. Черты его лица несколько разгладились, и оно теперь выглядело не таким насупленным. Было похоже, что он израсходовал запас своей злости если не полностью, то хотя бы частично. – Эти грибы имеют очень большое значение. Мы выращиваем их везде, где только возможно. – Его голос приобрел доверительный оттенок. – Без них мы не смогли бы вести войну, понятно?
– А мы начинаем войну?
– Скоро, – ответил Ати.
– Кто? – поинтересовался юноша, имея в виду «против кого?».
Но Ати уже тронулся в путь, вниз по склону уступа.
Они шли и шли, пока не оказались на самом выступе, где им пришлось лавировать в толпе людей, сновавших во всех направлениях. Огромные, раздутые чрева калабашей едва ли не гипнотизировали Тигхи. Задрав вверх голову, он не видел ничего перед собой и столкнулся с несколькими солдатами.
– Эй ты, осторожнее! – прорычал какой-то солдат, отпихнув юношу в сторону.
Выступ буквально кишел людьми, каждый из которых был занят своим делом. Они несли, тащили, катили самые разные предметы и в то же время не мешали друг другу. Тигхи изо всех сил старался смотреть перед собой, однако огромные шары, висевшие над ним, снова и снова отвлекали юношу. Солнце уже поднялось на один уровень с калабашами, и те отбрасывали на стену гигантские тени. Теперь Тигхи были отчетливо видны предметы, висевшие под брюхом каждого калабаша, размером в два роста человека и похожие на маленький дом с дверью и несколькими узкими окнами. Все эти домики, похоже, были сделаны из темного дерева – широкое использование армией дерева просто поражало. Дерево, стоившее баснословные деньги, встречалось здесь на каждом шагу, применялось в самых обычных целях.
Ати не вытерпел и вернулся назад к Тигхи.
– Ты еле идешь, – упрекнул он его.
– У меня сильно болит нога, – пожаловался тот.
Ати пожал плечами:
– Подойди к стене и отдохни.
Они вдвоем протолкались к стене, и Тигхи сел на землю. Ати достал что-то из своего мешочка и принялся жевать.
– Видишь этот отрог? – спросил он.
Его рука показывала на дальний конец выступа. Тигхи кивнул.
– Сразу за ним находится платон. Там флатары.
– Ладно, – сказал Тигхи. – Я дойду.
В конце выступа была устроена деревянная дорожка, огибавшая отрог. Узкий настил подрагивал под ногами, и Тигхи с его единственной здоровой ногой было не так-то просто сохранять равновесие, однако он двигался очень медленно и осторожно, и в конце концов юноши перебрались на другую сторону.
Платон флатаров располагался на широком утесе, стоявшем особняком, и попасть туда можно было лишь по деревянной дорожке через отрог, по которой Тигхи и Ати только что прошли. Тигхи увидел с полдюжины парней, которые строем выполняли какие-то упражнения, похожие на танец. Позади них у стены лежало снаряжение – полдюжины больших, с человеческий рост, воздушных змеев, сложенных стопкой.
