Адам Робертс
Стена
В напряженном, суровом молчании прошло несколько часов. Внезапно шедшая в голове колонны Мани издала пронзительный визг. Тигхи поспешил вперед и увидел, как один парень успокаивает девушку, а другой в это время пытается ударить палкой по какому-то существу, прятавшемуся в листве внизу. В зарослях мелькнуло ярко-красное туловище длиной в две руки. Оно метнулось вниз и молниеносно исчезло. Тигхи едва успел разглядеть, что формой существо походило на туфлю из красного пластика с большими рогами в передней части. Рога переходили в клешни, которые угрожающе щелкали, то сжимаясь, то разжимаясь.
– Это земляной омар? – поинтересовался юноша.
– Возобновить движение, – долетел голос Уолдо сзади.
В тот вечер, после того как стих сумеречный шторм, они опять разожгли костер. Разговор не клеился.
– Сколько еще нам предстоит пробыть в Сетчатом Лесу, командир? – спросил Мулваине.
– Завтра, дети мои, – сказал Уолдо. – Думаю, завтра мы выйдем из него с другой стороны.
– Хорошо хоть сегодня мы не встретили гусениц-катерпилов, – произнес Тигхи.
– На этой высоте нет никаких гусениц-катерпилов, – сурово одернул его Уолдо. – Бог не позволит злу подниматься так высоко по стене. Вот почему Папы повели нас этой дорогой. Благодаря их мудрости мы избежали огромных опасностей.
Тигхи так и подмывало спросить, почему же, если Папы такие мудрые, они завели юного Уолдо и всю обреченную армию туда, где гусениц-катерпилов было как блох у шелудивого пса. Однако задавать такой вопрос было бы непростительной глупостью, и юноша благоразумно промолчал.
– Почему, – спросил Ати из ниоткуда, – Богу понадобилось создавать такие ужасные чудовища, как катерпилы с когтями?
По бивуаку пробежал ропот.
– У Бога, – ответил Уолдо, грозно повысив голос, – есть на то свои причины. Тебе не следует задавать такой вопрос!
Самым любопытным в этой ситуации было то, что такой прием не сработал, не оказал должного воздействия на аудиторию. Раньше, когда Тигхи только пришел в платон, Уолдо было достаточно слегка повысить свой голос, чтобы все начали дрожать от страха. Теперь же ропот не прекратился.
– Почему Бог, – бросил вызов авторитету командира Мулваине, – отдал Дверь в руки Отре – злых Отре?
– Да, – поддержал его кто-то. – Почему?
– Почему Бог совершил такую несправедливость?
– Разве не было бы лучше, – упрямо стоял на своем Мулваине, – если бы Бог сдул Отре с лица стены? Ведь для этого ему достаточно было бы просто чихнуть. И тогда нам не пришлось бы воевать с ними.
– Дети! – взревел Уолдо. – Успокойтесь сейчас же!
– А что, если Бог вообще не на нашей стороне? – спросила Бел тихим голосом. – Что, если Бог на стороне Отре? Тогда какие у нас шансы?
Уолдо завопил снова, напрягая голос до такой степени, что еще немного, и из его глотки вылетал бы один визг.
– Богохульство! – заорал он. – Всем заткнуться! Немедленно!
Все изумленно уставились на командира. Внезапно Тигхи понял, что Уолдо плачет. Из его глаз сочились настоящие слезы, которые затем стекали по щекам между шрамами, служившими для них своеобразными руслами. Именно это в высшей степени странное зрелище, а не крики, принудило флатаров к молчанию.
Всеобщее смущение было столь велико, что никто не отважился первым разорвать тишину, которая становилась все более тягостной. Наконец Уолдо шумно зашмыгал носом и вытер глаза тыльной стороной ладони. Он пробормотал:
– Не говорите такие вещи, дети мои.
Тигхи остро ощутил всю неловкость момента, страстно желая, чтобы он поскорее оказался позади. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но не мог выдавить ни слова.
Уолдо резко встал и повернулся к флатарам спиной. Через некоторое время юноши и девушки начали переговариваться приглушенными голосами. В течение нескольких минут командир продолжал стоять спиной к своему платону. Затем он повернулся и опять сел.
Следующим утром они опять тронулись в путь. На глаза опять попались несколько земляных омаров, алых и очень шустрых. Они сновали в лесной чаще, появляясь то здесь, то там. Напугать их ничего не стоило, достаточно было сделать угрожающий выпад палкой. Правда, одна девушка, Пелис, по неосторожности дотронулась до земляного омара рукой. Тварь тут же прокусила ей мизинец. Ранка обильно кровоточила, однако Пелис вела себя мужественно и ни разу не всплакнула, чем завоевала себе авторитет бесстрашной девушки. Уолдо молча обмыл ранку и забинтовал ее чистой тряпкой. Сначала кровь просачивалась сквозь тряпку, однако после того, как Уолдо обернул тряпкой мизинец еще несколько раз, кровотечение прекратилось. После этого флатары продолжили движение. Происшествие отняло у них не меньше часа времени.
Незадолго до наступления сумерек они наткнулись на родник и наполнили свои фляжки, которые к этому времени уже почти опустели, свежей прохладной водой.
В тот вечер флатары опять расположились на бивуак в Сетчатом Лесу. Как только стихли последние порывы сумеречного шторма, Уолдо разжег костер, и тут же из листвы вылетела целая туча гигантских мотыльков. Тигхи и другие флатары невольно воскликнули от страха, однако вскоре стало очевидно, что эти насекомые совершенно безвредны. Никогда еще Тигхи не видел таких огромных мотыльков: толстые, мохнатые тела размером с взрослую мышь. С крыльями величиной с две человеческие ладони, на вид такими плотными, словно они были сделаны из ткани. Десятки мотыльков вылетали из листвы и порхали вблизи костра.
– Мотыльки! – обрадовано воскликнул Уолдо. – Да еще такие большие! Это же лакомство. Теперь мы устроим праздник, дети мои.
Ловить эти создания не было никакой необходимости. Они сами залетали в огонь, и их крылья вспыхивали, будто бумага. Мотыльки падали в костер и поджаривались там. Визжа от восторга, несколько парней наломали сучьев и стали вытаскивать ими из огня обгоревших мотыльков. Один мотылек достался и Тигхи. Он впился в него зубами. Кисловатый с горчинкой привкус не помешал юноше расправиться с мясом в два приема.
После того как огонь угас и они опять привязались к деревьям, Ати сказал:
– Гагжи здесь такие огромны. Я имею в виду насекомых.
– Я тоже никогда еще не видел таких больших насекомых, – согласился Тигхи.
– Зачем Богу понадобилось создавать таких уродливых тварей?
Тигхи немного понизил голос и произнес:
– Мне кажется, я знаю почему. Задай себе вопрос: зачем Бог построил стену?
– Вот именно. Чтобы не пускать что-то или кого-то. На другой стороне стены живут злые существа. Они пожирают людей.
– Как катерпилы с когтями?
Тигхи издал едва слышный свист.
– Может быть, похожие на них, а может, и еще больше. Если в стране Отре действительно есть Дверь, тогда некоторые из них прошли через нее на нашу сторону и пришли в Сетчатый Лес. Вот почему они здесь, я думаю. Если мы захватим Дверь, выиграем войну, тогда мы должны закрыть ее наглухо! Наглухо!
Назавтра погода изменилась. Похолодало. Некоторые флатары не стали скатывать свои одеяла, как обычно, и надевать скатки через плечо. Вместо этого они накинули их на плечи. Глядя на них, Тигхи тоже решил испробовать такой способ борьбы с холодом, однако тут же выяснилось, что одеяло мешает поддерживать равновесие палок, лежащих на плече.
По мере того как они продвигались дальше, утесы и уступы становились шире, и теперь флатарам не приходилось перебираться по стволам деревьев. Теперь платон двигался гораздо быстрее. Заросли поредели, и справа стало видно небо. Тигхи догадался, что скоро они выйдут из Сетчатого Леса, и его сердце возликовало, преисполнившись бурной радости. Наконец-то все страхи и тревоги будут позади.
В семьдесят пять или около того флатары натолкнулись на свое сторожевое охранение, состоявшее из стрелков. Их было шестеро. Они сидели на двух стволах платанов и ели сухие пайки. У каждого была длинная металлическая трубка – а может, они из пластика, мелькнуло в голове у Тигхи. Эти трубки – ружья – находились за спинами стрелков. На появление флатаров стрелки никак не отреагировали.
– Почему вы нисколько не встревожились? А вдруг вместо нас из леса вышли бы Отре? – задиристо спросил Мулваине, которого возбуждало близкое соседство с настоящим ружьем.
– Мы давно уже услышали, как вы ломитесь через лес, – пренебрежительно заметил стрелок. – Отре так не ходят. Они бы подкрались бесшумно.
Протянув вперед руку, Равилре попытался дотронуться до дула ружья, но стрелок помешал ему, несильно ударив по руке.
– Держись подальше от этой штуки, парень, – посоветовал он Равилре.
Тут подоспел Уолдо, который, как обычно, шел замыкающим.
– Товарищи, – обратился он к ним, – далеко ли еще до опушки леса?
– Двадцать минут ходьбы, – ответил один стрелок, выплевывая при этом какую-то скорлупу.
Стрелок не соврал. Ровно через двадцать минут платон вышел к блокпосту, который располагался на самой опушке Сетчатого Леса.
Пока Уолдо узнавал у солдат, дежуривших там, насчет местонахождения штаба, а затем ходил туда, чтобы доложить о прибытии своего подразделения, флатары резвились на уступе, играя в догонялки и бросая друг в друга камешки. Настроение у них было прекрасное. Впереди, сколько хватало глаз, простирался открытый ландшафт и никакого леса. Лишь стена с уступами, которые отбрасывали вниз косые тени.
Вскоре флатарам наскучило носиться взад-вперед, и они, разбившись на небольшие компании, расселись на утесе, находившемся чуть выше уступа, который выступал в роли главной транспортной артерии. Несколько человек, в том числе Равилре и Бел, вернулись на опушку и расположились там.
Тигхи, как всегда, сидел рядом с Ати и с рассеянным видом жевал стебельки травы. Ати заявил, что ему требуется что-нибудь посущественнее, и отправился назад, на опушку Сетчатого Леса, поискать каких-либо съедобных насекомых. Тигхи тоже испытывал голод, однако открывавшиеся перед ним дали мировой стены манили и завораживали юношу настолько, что он был не в силах оторваться от этого зрелища.
Солнце поднималось все выше и приобретало все более красный оттенок, при этом тени становились короче. Мировая стена подавляла своей бесконечностью, как и раньше, когда Тигхи, будучи ребенком, жил в своей деревне. Масштаб творений Бога воистину грандиозен, безграничен.
– Она такая большая! – сказал он Мулваине.
Тот выплюнул травинку и повернулся к нему:
– Кто?
– Мировая стена, – ответил Тигхи. – Она такая большая. Такая большая! В этом величие Бога, в том, что он создал нечто столь большое.
Мулваине улыбнулся, а затем сказал то, что глубоко врезалось в память Тигхи и позднее довлело над всеми его мыслями. Семя, из которого затем вырос огромный платан, отбрасывавший тень на его сознание; ключ к тайне самой мировой стены. Он сказал:
– А разве она большая?
Сначала Тигхи не уловил суть слов Мулваине, всю глубину его замечания.
– Что?
– Не говори так, ты – варвар с дерьмом вместо мозгов. В этом платоне я старше тебя! Ты должен относиться ко мне с почтением.
– Что ты сказал, Мулваине? Не большая? Повтори, пожалуйста.
– Я спрашиваю: разве она большая?
Тигхи недоуменно пожал плечами:
– Не понимаю. Большая ли? Да ты посмотри на нее. Разве она не выглядит большой?
Мировая стена уходила на восток, широкая и ровная, как лоб самого Бога. По эту сторону Сетчатого Леса росла трава с лиловым оттенком, и когда ветер касался своим дыханием уступов и стены, казалось, что по ее поверхности бегут лиловые волны. Стена простиралась так далеко на восток, что расстояние шлифовало все неровности, уступы, выступы, утесы и расщелины и делало ее идеально ровной. Она была такой высокой, что солнцу требовался целый день, чтобы подняться до верхушки. И он еще спрашивает, разве она большая?
– Что ты имеешь в виду, Мулваине? – спросил Тигхи. – Что ты хочешь этим сказать?
– Разве она большая? – повторил Мулваине. – А может, это мы маленькие?
Глава 14
Это было прозрением для Тигхи, прозрением не внезапным, но таким, которое вызревало в нем весь следующий день. Прозрением, которое сводилось к тому, что с мировой стеной связана какая-то тайна. Странным и любопытным образом прозрение это вторило воспоминаниям Тигхи, касавшихся его прежней жизни в деревне. Теперь он понял, что всегда знал о существовании тайны, имевшей отношение к миру, в котором он появился на свет. Это было нечто, похожее на инстинкт, ощущение какой-то силы внутри себя, когда он смотрел на небо или лежал на спине и пытался охватить взглядом всю необъятность стены.
На следующий день Тигхи решил поговорить с Ати.
– Ты знаешь, что мне вчера сказал Мулваине?
Ати возмущенно фыркнул:
– Этот головорез? Плевать я хотел на его слова.
– Ты знаешь, что его отец был философом?
– Его?
– Его отец. Его отец был философом.
– Ну и что?
– Он сказал мне, одно из двух: либо мировая стена большая, либо мы маленькие?
Ати, похоже, никак не мог взять в толк, о чем идет речь.
– Что это значит? – спросил он.
– Неужели ты никогда не думал об этом? Зачем Бог построил мировую стену?
Ати пожал плечами:
– Не знаю. Откуда мне знать?
– Но насекомые в Сетчатом Лесу. Ты сам сказал, что они слишком большие.
– Они и были большими.
– А что, если не они большие, а мы – маленькие?
Ати издал хрюкающие звуки, означавшие смех, и, шагнув к Тигхи, попытался схватить его за уши. Тигхи отбивался изо всех сил, и вскоре оба друга, хохоча, катались по земле, стараясь оседлать один другого. Однако потом, когда Уолдо отвел свое подразделение в лес на ночевку и флатары привязались ремнями к стволам деревьев и стали ждать сумеречного шторма, идея Мулваине овладела сознанием Тигхи с необычайной силой. А вдруг стволы деревьев вокруг него – вовсе не деревья, а стебли травы, а сам он насекомое и просто раньше этого не осознавал? Разве уступ, поросший травой, не выглядит как Сетчатый Лес для какого-нибудь червяка, ползущего среди травинок, и разве этот червяк не будет казаться человеку крошечных размеров гусеницей-катерпилом с когтями?
Если бы он был Богом, продолжал размышлять Тигхи, разве стал бы он строить мировую стену таких огромных размеров? А может, он построил бы ее удобной для себя и совсем небольшой, а людей сжал до крошечных размеров?
Все вещи соотносятся в размерах по-разному, и все зависит от того, с какой высоты на них смотреть. Эта догадка не давала Тигхи покоя и буравом сверлила мозги, пока у него едва не начала кружиться голова.
На следующее утро флатаров платона разбудил отдаленный рокот. Казалось, будто где-то далеко трещит небосвод и его осколки падают на стену. Началось все вскоре после того, как утих рассветный шторм.
– Флатары! – раздался зычный голос Уолдо. – Подъем! Отвязывайтесь!
Второпях Тигхи плохо соображал, что делает, и едва не потерял ремень. Тот выскользнул из его рук, но, к счастью, не упал с уступа, а запутался в нижних ветвях платана, на котором юноша провел ночь, и Тигхи без труда смог дотянуться до него. Воздух был полон незримого, пьянящего возбуждения. Каждый понимал, что означают эти далекие громоподобные раскаты. Война.
Наконец-то он увидит войну, подумал Тигхи.
Им овладело радостное предчувствие, распиравшее сердце так, что оно было готово лопнуть.
Уолдо вывел своих подчиненных из леса и повел по уступу на восток. Солдаты, дежурившие на блокпосту, были единственными, кого увидели флатары. Все уступы обезлюдели. Однако когда через несколько минут платон обогнул отрог, за ним оказалось немало солдат. Стрелки, бомбометатели и саперы – все сбились в плотную кучу на коротком, но широком уступе.
– Кардинелле Эланне! – крикнул Уолдо. – У меня приказ Кардинелле! Где он? Я должен явиться к нему.
Однако никто не обращал на него внимания. Удары и раскаты в воздухе стали слышны гораздо отчетливее. Оставив свой платон позади, Уолдо стал проталкиваться вперед. Масштаб окружавшей их лихорадочной деятельности одновременно и пугал и восхищал флатаров.
Медленно продвигаясь вверх по наклонному уступу, перешедшему затем в искрошившийся утес, который уже успели укрепить саперы, и встречая на своем пути солдат всех родов войск, флатары вышли наконец на более широкое пространство. Эта часть стены нависала над находившимся внизу уступом, однако выступом ее нельзя было назвать по причине недостаточной длины. В дальнем конце виднелся ряд землянок, вырытых в стене. Две высокие кучи земли свидетельствовали о том, что работа была закончена совсем недавно.
Уолдо приказал флатарам стать поближе к стене и ждать его, пока он не отыщет Кардинелле Эланне или другого старшего офицера и не получит дальнейшие инструкции. Отсутствие четкости и согласованности в действиях различных звеньев военного командования удивила и встревожила Тигхи. Ему казалось, что этот процесс должен проходить более гладко и естественно.
Флатары, возбужденные неизвестностью, переминались с ноги на ногу и негромко переговаривались. Равилре и Бел теперь не скрывали своих отношений. Держась за руки, они влюбленно смотрели друг на друга и о чем-то шептались.
С криками «Посторонись! Дорогу!» мимо пробежали два солдата, которые несли одеяло с каким-то тяжелым грузом. Они исчезли в одной из землянок. Внезапно Тигхи понял, что тяжелая вещь, которую они тащили в одеяле, – человеческое тело.
Он подошел к входу в землянку и заглянул внутрь, надеясь увидеть Вивре, своего старого знакомого. Однако полумрак и шумная лихорадочная суета мешали юноше разглядеть лица врачей. Тигхи решил воздержаться от расспросов и приостановить поиски Вивре.
Флатары томились в ожидании своего командира около часа. Наконец Уолдо вернулся и, не говоря ни слова, повел их в дальний конец мини-уступа. Там они спустились по примитивным, наспех вырубленным в твердом грунте ступенькам на нижний уступ. В конце уступа находилась дверь, которая вела в небольшую землянку.
– Пока будем располагаться здесь, – объявил Уолдо.
Дверь была такая узкая и низкая, что в нее пришлось втискиваться боком, и поэтому флатары сначала пропихивали брусья и узлы с остальными деталями, а затем входили сами. Внутри стоял запах сырой земли. Капельки воды, которыми были усыпаны стены, указывали на близость источников, и Уолдо послал Чемлера осмотреть местность. У многих парней и девушек уже закончилась вода во фляжках, и кое-кого мучила жажда.
Мулваине получил задание связать факел из сухой травы и воткнуть его в стену в дальнем углу землянки. Чемлер вернулся как раз к тому времени, когда Мулваине выполнил задание, и Уолдо зажег факел.
– На уступе несколько ручьев, – сообщил он.
– Дети мои, – громко возвестил Уолдо, жестом приказав им собраться перед ним полукругом. – Битва началась! Мы уже атакуем зло Отре в их логове.
Флатары замерли в напряженной тишине.
– Скоро, очень скоро нас позовут – генералы, Кардинелле и сам Папа нуждается в нас. Мы должны совершать вылеты и собирать ценную информацию для главного командования. Скоро нас позовут!
Прошел целый час, но никто так и не пришел. Флатары стали проявлять признаки беспокойства. Уолдо выбрался из землянки наружу, для чего ему пришлось очень низко нагнуться. Вскоре он вернулся, не принеся никаких новостей.
Несколько флатаров прикорнули на земляном полу, свернувшись калачиком. Остальные вышли из землянки на уступ, влекомые любопытством. Однако это место не годилось для наблюдательного пункта.
Уолдо еще раз сбегал в штаб и вернулся явно раздраженный. Солнце зашло за верхушку стены, и начался сумеречный шторм. Хилую, державшуюся на честном слове дверь сорвало и куда-то унесло в самом его начале. Спасаясь от холода, флатары сбились в кучу в дальнем углу и без того не слишком просторного помещения. Ветер хозяйничал, как хотел, и первым делом потушил факел и вырвал его из стены. Он пел и визжал, бросал в землянку комья глины и нагло трепал одежду и волосы.
Утром, наспех проглотив свой паек, Уолдо опять умчался в штаб. На этот раз его отсутствие длилось гораздо дольше, около получаса. Он вернулся в приподнятом настроении.
– Всем внимание! Дети мои, собирайте ваши змеи! Предстоят полеты! Поступил приказ от Кардинелле. Необходимо произвести воздушную разведку поля боя и собрать тактические данные.
В землянке началась сутолока. Каждый спешил побыстрее выбраться с деталями своего змея на залитый солнцем уступ. Времени для разговоров не было. Быстрыми и точными движениями флатары подгоняли перекладины друг к другу и натягивали кожаное полотно. Не отставал от остальных и Тигхи. Развязав свой узел, он расстелил кожу на земле, а затем вставил главный брус в перекладину. Работа шла под аккомпанемент отдаленной канонады. Где-то восточнее гулко ухали взрывы и раздавался какой-то треск.
Когда Тигхи застегивал ремни воздушного змея, у него возникло странное чувство, будто он делает это впервые. Прошло так много дней со времени его последнего полета. Кроме того, юноша испытывал сильное волнение: боевая задача была поставлена в слишком нечетких, общих выражениях. Тигхи не было ясно, что именно от него требовалось, однако, опасаясь возбудить недовольство Уолдо, он не решился на уточняющие вопросы. И все же гул и запах войны оттесняли на задний план обычные страхи.
Ати шагнул в бездну с края мира, и Тигхи тут же последовал за ним, подставляя свое лицо навстречу свежему утреннему ветру.
Он падал, пока восходящий поток не подхватил его и не повлек вверх. Сориентировавшись, Тигхи понял, что его относит в западном направлении, совсем не туда, куда нужно. Поставив змей чуть ли не на ребро, Тигхи устремился вниз. Во время этого крутого спуска он набрал скорость и повернул на восток. Совершая маневр, юноша отошел от стены на довольно значительное расстояние. Он сделал вираж, поднялся и опять повернул. Стена оказалась прямо перед ним. Попав в небольшое завихрение, образованное восходящим потоком, Тигхи быстро стабилизировал свой аппарат и взял нужный курс.
Вид, представший его глазам, оказался хаотичным и на первый взгляд невыразительным. Кое-где стена была усеяна маленькими черными и серыми пятнами. Тигхи предположил, что это следы пожаров. Однако преобладающими цветами в окраске были зеленый и лиловый; в этих местах росли травы. Уступы располагались под некоторым углом друг к другу, а большой выступ кишел синими куртками. Подлетев к стене на достаточно близкое расстояние, Тигхи обнаружил, что верхние уступы заняты солдатами Отре, одетыми в серую форму. На нижних уступах время от времени появлялись вспышки света, подобные тем, что возникают при отражении солнечных лучей от серебристой поверхности. Тигхи подлетел еще ближе и увидел, что эти яркие вспышки появлялись из дул ружей стрелков, которые целились в серых солдат, находившихся над ними. Сам Тигхи в этот момент был чуть выше центрального уступа.
Что-то блестящее со свистом пролетело мимо змея Тигхи. На какое-то мгновение он подумал, что это какое-то крупное насекомое в блестящей скорлупе, однако, чуть повернувшись, увидел огненный шар, который летел вниз, описывая дугу. Шар едва не попал в другой змей – Тигхи не разглядел в чей, – а затем исчез из поля зрения.
Тигхи сразу же осознал значение увиденного.
Очевидно, он слишком близко подлетел к стене. Тигхи попытался повернуть и стал производить зигзагообразный маневр, чтобы подняться повыше, однако никак не мог нащупать восходящих потоков. Его относило все ближе и ближе к стене на том уровне, где находились уступы, занятые войсками Отре. Тигхи овладел животный страх, от которого у него помутилось сознание. Теперь он находился так близко к вражеским позициям, что мог даже разглядеть лица солдат Отре. Из-под касок они казались очень бледными. Один высокий солдат показал на него вытянутой рукой, а его товарищ прицелился в Тигхи из ружья. На конце ствола появилась короткая вспышка.
Ветер врывался в уши Тигхи и подавлял своим шумом большую часть других звуков, однако юноша услышал какой-то странный свист, а затем – плок! – и его змей содрогнулся. Тигхи понял, что змей получил повреждение. Нужно срочно покинуть опасную зону, тем более что змей начал рыскать и плохо слушался управления. Тигхи все же удалось сделать поворот и в ходе резкого снижения набрать скорость, которая позволила ему удалиться от стены. Прервав падение, юноша перевел свой аппарат в горизонтальный полет. Теперь он был недосягаем для вражеских ружей. Немного успокоившись, Тигхи оглянулся через плечо. В змее зияла дыра величиной с кулак.
И все же Тигхи еще не осознавал в полной мере, какой опасности подвергся. Усиленный приток адреналина, связанный с ощущением полета, помешал ему правильно оценить ситуацию. Сделав круг, Тигхи снова оказался лицом к стене и попытался поподробнее рассмотреть, что же происходит на поле боя. Войска Отре занимали все верхние уступы, а восточнее виднелись какие-то укрепления, построенные вдоль нависающих уступов. Имперские части сосредоточились на центральном выступе, однако солдаты Отре, находившиеся прямо над ними, бросали в них какие-то предметы. Эти предметы сначала летели по дуге вниз, но затем по какой-то непостижимой причине изменяли направление полета и опять устремлялись к стене. Когда Тигхи подлетел поближе, один такой предмет взорвался, превратившись в большой красно-оранжевый шар. В лицо юноше ударила плотная волна горячего воздуха. Змей резко подбросило вверх и стало относить от стены.
Тигхи сделал еще один круг и в третий раз приблизился к стене, но змей, получивший пробоину, рыскал во все стороны и почти не отвечал на команды юноши. Кое-как повернув на запад, Тигхи начал снижаться в направлении уступа, с которого он стартовал.
Посадка получилась неуклюжей. Не успел Тигхи встать на ноги, как к нему уже подбежал Уолдо.
– Ну как там? – начал кричать командир еще на бегу. – Что там? Тебе удалось заметить что-нибудь важное?
– Мой змей, командир! – произнес Тигхи, часто дыша. Он только еще выпутывался из ремней. – Посмотрите на моего змея.
– Что? Змей? Это не повреждение, едва ли это можно назвать повреждением. Докладывай, Тигхи!
– Командир, в руках Отре все верхние уступы. Они бросают огонь на наших солдат.
– Дальше?
Тигхи не знал, что сказать еще. Уолдо, горя нетерпением узнать что-то новое и полезное, принялся тормошить его и повторять:
– Ну же, говори! Что еще?! Что?
– Ничего, командир.
– Идиот! Нам и так известно, что Отре контролируют верхние уступы. А что дальше, к востоку от этих уступов? Ты не летал туда?
– Мой змей получил повреждение, командир.
– Отремонтируй его и снова в воздух, да побыстрее, – отрывисто приказал Уолдо. Он был явно не в духе. – Лети на восток! Мы должны знать как можно больше об укреплениях, построенных в глубине обороны Отре.
Обескураженный и перепуганный Тигхи пошел в землянку и взял там из запасов платона кусок кожи, иголку и нитку. Вернувшись на взлетный уступ, он сел на землю и принялся за ремонт своего змея. Никогда в жизни ему не приходилось шить, однако чувство стыда мешало Тигхи сказать об этом кому-либо. Да и кто стал бы сейчас, в горячке боя, показывать ему, как это делается.
Тигхи сидел, поджав под себя ноги, и беспомощно тыкал иглой в края дыры. Пластиковая игла с огромным трудом входила в кожу, и юноша даже проколол себе большой палец, нажимая на иглу со всей силой. В воздухе раздалось шуршание. В нескольких ярдах от Тигхи совершил посадку Равилре.
– Мой змей загорелся! – задыхаясь, выпалил он, освобождаясь от ремней. – В меня попал огонь со стены, и материал загорелся. Однако мне удалось сбить пламя рукой. Взгляните на мой змей!
С левой стороны змея материал обшивки обуглился и истрепался.
– Равилре? – крикнул Уолдо, спеша к нему. – Что ты можешь сообщить?
– Ничего, командир, только то, что мой змей горел.
– Почини его! – рявкнул Уолдо, не скрывая своего раздражения. – Сходи в землянку и принеси необходимые материалы, как это сделал Тигхи. Как только починишь змей, сразу же отправляйся на разведку. Не возвращайся, пока у тебя не будет результатов.
Равилре тут же побежал в землянку, оставив свой все еще дымящийся змей на уступе. Ощущая все большую неловкость, Тигхи по-прежнему беспомощно тыкал в кожаную заплатку, которой пытался залатать дыру. Он очень обрадовался возвращению Равилре. Лучше разговаривать с кем-нибудь, чем зашивать дыру.
– Тебя подожгли! – произнес он.
– Это была крутящаяся бомба, – объяснил Равилре, счищая обуглившийся край крыла.
– А что такое крутящаяся бомба?
– Ты невежественный варвар, – механически произнес Равилре. – Это бомбы, к которым на шнуре прикреплены металлические пластинки. Когда их сбрасывают с мира, пластины начинают вращаться и тянуть бомбу назад к миру, и та падает, постепенно приближаясь к стене.
– Вот это бомбы! – изумленно произнес Тигхи, пораженный хитростью Отре.
– Вообще-то это кожаные мешки, – доверительно сказал Равилре. – В них вставлен специальный шнур, который поджигают перед тем, как сбросить бомбу. Эти мешки набиты порохом, и при взрыве получается большой огненный шар!
Ловкими и точными движениями Равилре наложил на прожженное место кожаную латку и, натянув ее, быстро пришил. Одной рукой он прижимал кожу, а другой работал иголкой. Тигхи наблюдал за всем этим с нескрываемым восхищением. Ремонт змея занял всего несколько минут.
Вернулся Уолдо:
– Тигхи! Ты все еще ждешь? Быстро в воздух. Не торчи тут.
– Я еще не залатал дыру в моем змее, – еле слышно пробормотал в ответ устыженный Тигхи.
– Что? Ты говоришь так тихо, что ничего не разобрать. Нельзя терять ни минуты. Я должен явиться с результатами воздушной разведки непосредственно к Кардинелле Эланне. Отправляйся немедленно!
– Мой змей…
– Да эта дырка ничего не значит! Твой змей может прекрасно летать и с ней. Совсем маленькая дырочка.
Схватив Тигхи за шиворот, Уолдо поднял его одним рывком и уже хотел было сам надеть на него ремни змея, но в этот момент на уступ совершил посадку еще один змей, пилотировавшийся девушкой по имени Стел. Отпустив юношу, командир поспешил к ней. Пока Тигхи надевал ремни, у него было время послушать начало их разговора.
– Что ты можешь сообщить? – отрывисто произнес Уолдо.
– Мое плечо, – жалобно заверещала Стел. – В него попала пуля. Перебита кость.
– Плечо? – прорычал Уолдо. – Плечо?
Его голос отдался громом в ушах Тигхи, и с этим звуком юноша ступил с края мира в бездну и улетел.
Змей рыскал в стороны и порой вел себя непредсказуемо, но в целом пилотировать его было можно. Тигхи описывал круги, один за другим, несмотря на сильный встречный ветер. Теперь он лучше разбирался в том, что происходит на поле боя, потому что уже привык к логике перспективы. Он видел солдат, сгрудившихся на выступах и старавшихся убить как можно больше врагов, которые находились наверху или внизу. Одни стремились прорваться вверх и вытеснить противника с его уступов, а другие старались не дать им сделать это. Тигхи видел остатки лестницы, которая когда-то связывала центральный выступ с верхними уступами. Она была взорвана, и лишь кое-где на стене виднелись одна-две ступеньки. Саперы – Тигхи не мог определить, из какой армии – пытались построить другую лестницу, то ли сверху, то ли снизу: из стены торчали деревянные колья, по большей части обуглившиеся дочерна. Некоторые еще продолжали гореть.
