Адам Робертс
Стена
Глава 19
Они медленно ковыляли по выступу. Мулваине то и дело причитал: «Больно, ох, больно. Невыносимо!» – в такт шагам, словно произносил какую-то молитву или заклинание. Наконец он взмолился:
– Все, хватит. Больше не могу. Отпусти меня.
Тигхи был вынужден опустить его на землю. И сразу испытал огромное облегчение: с плеч как гора свалилась.
Пока Мулваине скулил и нянчил раненую ногу, привалившись спиной к стене, Тигхи внимательно осмотрелся. Теперь они находились вне пределов досягаемости ружейного выстрела. Оглянувшись, юноша увидел фонтанчики пыли, выбиваемые пулями, и солдат в синей форме, неподвижно лежащих на земле. Их было уже гораздо больше, чем тех, кто еще стоял, прижавшись к стене, и отвечал огнем на огонь.
– Пора идти, – сказал он Мулваине.
– Оставь меня здесь, – отмахнулся тот раздраженно и в то же время жалостно. – Ох, нога, моя нога. Что мне теперь делать? Оставь меня здесь.
– Если я оставлю тебя здесь, – произнес Тигхи, – Отре заберут тебя, когда явятся сюда. Ты этого хочешь?
Вскинув голову, Мулваине взглянул Тигхи в лицо – белесые имперские глаза загадочно переливались на свету, будто драгоценные камни. Его лицо было белее обычного, настолько бледное, что походило на особый вид пластика, кусок которого Тигхи видел в теперь уже далеком детстве. Оно было таким белым, что казалось почти прозрачным.
– Пойдем. Нужно спешить, – терпеливо, не повышая тона, проговорил Тигхи.
– Ладно, – пробурчал Мулваине сквозь стиснутые зубы. – Ладно.
Он протянул Тигхи руку, чтобы тот помог ему встать.
Они опять заковыляли по выступу в западном направлении. Навстречу иногда попадались солдаты, которые спешили в обратную сторону мелкими группками по два-три человека. Очевидно, они еще не знали, что участь сражения уже решена. Через некоторое время эти же и еще несколько других солдат опять обогнали их. Теперь они покидали поле боя, спеша в противоположную от него сторону, в объятия Сетчатого Леса, которые, наверное, казались им гораздо менее опасными, чем пули, роем летавшие над выступом.
– Они, – сказал Тигхи, делая паузу после каждого слова, чтобы перевести дух, – уходят. Война. Проиграна.
– Не говори этого, ты – ты, варвар, – злобно отозвался Мулваине, испытывавший физические и нравственные муки. – Мы… мы сплотимся, прорвемся, они… они отбросят Отре назад.
Тигхи промолчал. К этому времени они добрались уже до дальнего конца выступа и теперь должны были спуститься по пологому уступу. Здесь их поджидал Ати, который сидел на корточках у стены, засунув руки под мышки. Завидев приближающихся Тигхи и Мулваине, он вскочил:
– Что случилось? Что случилось?
– Мулваине, – проговорил Тигхи, задыхаясь, – ранен.
– О, нога, моя бедная нога, – простонал Мулваине. – По-моему, мне прострелили колено. Просто сил нет, как болит. О боже, я больше не могу.
Подойдя к Мулваине с другой стороны, Ати перекинул его руку себе через плечо и стал помогать Тигхи тащить раненого.
– Остальные ребята где-то тут, поблизости, Тигхи, – сказал он. – Они уже на опушке Сетчатого Леса. Там мы найдем убежище, так ведь, Тигхи?
– Да, там Отре нас не найдут, – подтвердил Тигхи, однако голос его был безрадостным.
Трое бывших флатаров упорно ковыляли к лесу. По крайней мере двое из них были преисполнены решимости во что бы то ни стало добраться до него. Прошло около часа, и на горизонте перед ними уже замаячил Сетчатый Лес. Солнце уже стояло высоко в небе, и неровная поверхность леса благодаря отбрасываемым теням выглядела сверху еще более изрезанной. На излете дня листья казались совсем темными. Спускаясь по пологому уступу, юноши уже могли видеть маленькую полукруглую поляну, окруженную путаницей кривых стволов платанов, на которую они вышли из Сетчатого Леса на пути сюда. Поляна зияла перед ними черным овалом подобно глазнице черепа.
Снизу к ним уже спешили Пелис и Равилре.
– На блокпосту никого нет. Все разбежались, – крикнул на бегу Равилре.
– Мы видели, как шесть солдат пробежали по выступу и скрылись в Сетчатом Лесу, – добавила Пелис.
– Война проиграна, – сказал Тигхи. – Мы потерпели поражение.
– Больно, ой-ой, больно! – стонал Мулваине при каждом шаге.
– Мы должны спрятаться в Сетчатом Лесу, – не терпящим возражений тоном произнесла Пелис. – Иначе угодим в лапы к Отре.
При этой мысли все пятеро погрузились в молчание, представляя, что будет, если Отре возьмут их в плен.
– Пойдем, – сказал Тигхи. – Помогите Ати нести Мулваине, а то я уже совсем выдохся.
Он снял со своего плеча руку Мулваине, которую принял у него Равилре, потащивший вместе с Ати обмякшее тело товарища дальше. Сильно хромавший Тигхи двигался теперь впереди.
Равилре сказал правду. Блокпост был пуст. Сознание Тигхи, вернее его прежняя частичка, с завистью отреагировало на все это богатство: столько древесины, досок! Однако что проку? Унести с собой он это не мог, даже если бы захотел, даже если бы его товарищи по несчастью согласились помочь. Как пронести доски через непроходимую чащобу? Да и о каких досках можно думать сейчас, когда нужно срочно уносить отсюда ноги. Ведь совсем скоро здесь должны оказаться передовые части армии Отре.
Как только на беглецов упала спасительная тень Сетчатого Леса, они остановились и решили сделать привал, посадив Мулваине на землю и прислонив спиной к стволу платана. Раненый уже больше не стонал и не причитал на каждом шагу. Он, похоже, погружался то ли в сон, то ли в какое-то полузабытье.
– Отре, – сказал Тигхи. – Они пойдут по этой дороге. Нам нельзя оставаться у них на пути.
Мулваине сидел с закрытыми глазами. Ати, Пелис и Равилре устремили свои взгляды на Тигхи.
– Что же нам делать? – спросила Пелис.
– Мы не можем влезть на деревья и спрятаться в их кронах, – произнес Тигхи, показывая правой рукой на густую листву деревьев над их головами. – Мулваине слишком плох. Нужно где-то залечь, найти какое-то укромное местечко и затаиться там. Отре пройдут мимо и не заметят нас.
Он по очереди посмотрел каждому из троицы в глаза, чтобы сделать свои слова еще более весомыми.
– Ладно, пора двигаться, – сказал он, – мы должны протащить Мулваине через эти заросли.
Ати перекинул себе через шею одну руку раненого, Равилре – другую, и вместе они потащили теперь уже бесчувственное тело Мулваине от дерева к дереву, подальше от опушки, хорошо просматривавшейся с выступа, в поисках скрытого от посторонних глаз места.
– Бог послал нам испытание, – сказал Тигхи сначала на своем родном языке, а затем на имперском.
Книга третья
ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ
Глава 1
Через Дверь, которая медленно поворачивается на своих огромных петлях и издает ужасный скрип. Вперед по ступенькам, над которыми возвышается лицо Бога, широкое, как: мир. Изрезанное складками и испещренное морщинами, созданными природой на поверхности стены. Можно было бы подумать, что оно из мрамора, если бы не дыхание, с оглушительным ворчанием и шипением вырывающееся из его губ. Ресницы лица так медленно смыкались и размыкались, что казалось, за это время день успевает смениться ночью, и наоборот.
Серебристый калабаш: странное видение, скорее похожее на призрак, чем на осязаемый предмет. Плывущий в пространстве.
Чье-то лицо: его отца, да, он совсем было уверился в этом, но в следующую секунду оказалось, что оно принадлежит имперскому солдату, а затем оно исчезло в фонтане кровавых брызг.
Крошечные капельки усеяли кожу Тигхи. Роса с листьев платанов Сетчатого Леса.
Тело юноши забила мелкая дрожь, и он проснулся. Мулваине был здесь, рядом с ним, он дышал часто и неровно. Пелис пригоршнями запихивала в рот листья и, пережевывая, высасывала из них влагу. Спавший Равилре храпел.
Тигхи чувствовал боль в животе. Он был голоден. Чтобы его не сдуло с мира рассветным штормом, юноша забрался в расщелину, образованную двумя стволами платана, росшими из одного корня – ни у кого из беглецов не осталось ни поясов, ни одеял. Тигхи задрал рубашку и посмотрел на свой живот. Его нижняя часть была покрыта сплошными кровоподтеками, которые переходили и на спину.
– У нас нет еды, – сказал Ати, спрыгивая с большого сука, на котором сидел. – Я подумал, что мы могли бы пойти и насобирать насекомых, однако здесь нет никаких насекомых.
– Мы должны раздобыть пищу, – произнесла Пелис, вытирая рот.
Тигхи протянул руку вверх и, сорвав несколько листьев с веток, росших над головой, запихнул их в рот. Влага немного смягчила и успокоила сгоравший от сухости рот, однако привкус был невыносимо горьким, и юноша вскоре выплюнул плохо пережеванную массу.
Мулваине застонал.
– Тигхи, – начал Ати, усаживаясь на тот же сук, на котором сидел его друг. – Что будем делать?
– Да, что нам делать? – словно эхом отозвалась Пелис.
Тигхи переводил взгляд с одного лица на другое. Он не знал, что делать. Равилре осунулся и вообще не похож на самого себя. Смерть Бел выбила из него жизненный стержень, и теперь он, казалось, старел с каждой минутой. Его глаза ушли далеко в глубь черепа. Снизу их окаймляли большие складки серой кожи, а сверху нависали резко очерченные надбровья. На бледном лице Пелис красовались многочисленные царапины, а длинные спутанные волосы торчали в разные стороны, придавая девушке вид старого, облезлого пса. Все выглядели донельзя изнуренными. Если у кого-то и осталось хоть немного прежней энергии и отваги, в которых не было недостатка ни у одного флатара платона еще пару недель назад, то этим человеком был Ати.
Память Тигхи начала быстро прокручивать картины вчерашнего дня: хаос сражения, появление диковинного серебристого калабаша, некий голос, который, казалось, принадлежал самому Богу, произносивший его имя. Все это оставляло впечатление нереальности. Словно утренний туман, сначала плотный и непроницаемый, а затем легкая дымка, тающая на глазах.
Он глубоко вздохнул. Нужно было что-то сказать.
– Сначала мы найдем пищу, – проговорил он.
Ати и Пелис пытливо посмотрели на Тигхи.
– Мы будем искать пищу и найдем ее. У вас есть с собой фляжки? Для воды?
Ати и Пелис отрицательно покачали головами.
– Ладно, тогда мы должны идти от источника к источнику. Или найти источник и остаться у него. Найти пищу. – Он сделал жест в сторону Мулваине. – Сначала он должен выздороветь, и только потом мы сможем пройти через Сетчатый Лес на запад. Правильно? Мы сможем вернуться домой.
– Домой, – сомневающимся тоном произнес Ати.
– Пелис, а где твой дом?
– В Имперском Городе, – ответила девушка. – Равилре – мой земляк. Он тоже оттуда.
– Значит, ты вернешься туда. Ати, а твой дом внизу стены?
Ати утвердительно кивнул.
– Ты отправишься туда. Я вернусь и поговорю с Папой, – пообещал Тигхи.
Эта мысль вызвала в нем такой прилив чувств, что у него даже закружилась голова. Собственная решимость пьянила и восхищала юношу. Он отправится в Имперский Город, явится к Кардинелле, который посетил его, когда он лежал в госпитале, явится к одному из самих Пап и убедит их поднять его вверх по стене в калабаше. Он вернется в деревню героем. Ему будет что рассказать.
– Говорить с Папами? – недоверчиво переспросил Ати. По его лицу пробежала скептическая усмешка. – Ты безумный варвар! С какой стати Папы захотят разговаривать с тобой?
– Они будут говорить со мной, – упорствовал Тигхи.
– Военный Папа принял меня за того парня, который свалился откуда-то сверху стены! – заявил Ати.
Его разобрал смех. Пелис тоже захихикала. Шум разбудил Равилре, который закряхтел и заворчал во сне.
– Прекрати! – приказал Тигхи, хотя и сам уже начал заражаться смехом.
Он старался выглядеть суровым и непреклонным, но губы уже искривились в улыбке против его воли. Тигхи попытался поджать их и не терять серьезности, однако ничего не получилось. Неудержимый хохот вырвался у него изо рта, и, подавшись вперед, Тигхи принялся лупить Ати по голове. Обессиленный смехом Ати с трудом парировал удары друга.
– Что вы ржете? – спросил проснувшийся Равилре.
Внезапно раздался громкий крик Мулваине. Его тело начали колотить сильная дрожь. Все разом перестали смеяться. Тигхи, Ати и Пелис обступили обливающегося потом друга. Тяжелый сон по-прежнему не отпускал его из своего плена. С плотно сомкнутыми веками и крепко сжатыми кулаками Мулваине метался из стороны в сторону. Прошлым вечером друзья положили его в своеобразную колыбель – выемку в очень плотной массе маленьких сучьев и веток, но теперь он дергался так сильно, что запросто мог вывалиться оттуда.
– Он упадет, – сказала Пелис.
Тигхи положил руки Мулваине на плечи. Тряска начала передаваться через суставы по рукам в верхнюю часть туловища Тигхи, и у юноши застучали зубы.
– Мулваине! Проснись! Мулваине! – Он мотнул подбородком в сторону Ати. – Возьми его за ноги и прижми вниз.
Ати ухватился за лодыжки, и оба юноши буквально навалились на раненого своими телами.
Очевидно, они придавили раненое колено, потому что Мулваине громко заохал и проснулся. Он замахал руками и широко разинул рот, настолько широко, что Тигхи даже испугался, как бы Мулваине не вывихнул себе челюсть.
– Ахх! Ахх! – стонал раненый.
Ати отпустил его ноги.
– Мулваине, – закричал Тигхи. – Мулваине. Приветствую тебя именем Пап! Проснись!
Глаза раненого завращались, как плоская галька, если по ней щелкнуть пальцем, и лишь зрачки, оставаясь неподвижными, сосредоточились на Тигхи. Мулваине простонал:
– Пить! Хочу пить.
Закрыл глаза и затих.
Наступила тишина.
– Мулваине? – позвал его Тигхи.
Дыхание Мулваине было почти неслышным, его грудь едва двигалась.
– Пить, – снова проговорил он.
Тигхи нарвал пригоршню листьев и прижал их ко рту Мулваине. Влага, оставшаяся на них после рассветного шторма, уже наполовину испарилась, но все же оставшейся хватило, чтобы смочить Мулваине губы. Когда Тигхи убрал комок листьев, он зачмокал и простонал:
– Еще.
– Может, нам лучше отнести тебя к роднику? – спросил Тигхи, наклонившись к самой голове раненого. – К роднику?
– К роднику, – чуть слышно повторил Мулваине.
– Тогда ты напьешься вволю. Ати и Равилре, поднимите его, да поаккуратнее. Есть тут где-нибудь родник? – Этот вопрос Тигхи адресовал Ати, который утром уже успел излазить округу.
Ати пожал плечами. У него был испуганный вид. Да и у Пелис тоже. Состояние Мулваине внушало им большую тревогу.
Тигхи пытливо вглядывался в лица товарищей.
– Он обязательно поправится, – произнес он наконец, – но для этого мы должны отнести его к роднику, чтобы он не страдал от жажды. Питье и еда.
Однако тащить тело Мулваине, которое тряслось в ознобе и обливалось потом, было настоящей пыткой в непроходимых джунглях Сетчатого Леса. Тигхи взял раненого под мышки, а Равилре и Ати соединили крест-накрест руки под его туловищем. Однако стоило кому-то случайно задеть его раненую ногу, юноша начинал орать благим матом и корчиться от боли, и тогда его очень трудно было удержать на весу, не говоря уж о том, чтобы тащить. Ноги Мулваине волочились следом, и когда троим носильщикам приходилось ступать с одного кривого ствола платана на другой, его ноги болтались в разные стороны и ударялись о дерево, и раненый принимался истошно орать.
Тигхи приказал Пелис идти впереди и искать родник. Девушка раздвинула руками ветки и исчезла в зарослях. Когда она вернулась, на ее лице было очень мрачное выражение.
– Никакого родника я не нашла. Может, нам стоит спуститься пониже?
Ати взвыл, сморщившись, как от зубной боли.
– Только не вниз. Ведь там, как рассказывал нам Уолдо, водятся катерпилы с когтями.
Тигхи согласно кивнул.
– Ну, тогда поднимемся вверх, – предложила Пелис. – Кто знает, возможно, там найдется то, что мы ищем.
Тигхи отрицательно покачал головой:
– Нам не протащить Мулваине вверх. Это невозможно. Поищи снова.
Пелис снова отправилась на поиски, а Тигхи, Ати и Равилре подняли скулящего Мулваине и, пыхтя, перетащили к другому дереву. Там начинался короткий уступ, наполовину вдававшийся в стену и потому закрытый тенью. Тащить по нему раненого было немного полегче. В расщелинах росли грибы.
– Не съесть ли их нам, – вслух подумал Тигхи.
– А вдруг они ядовитые? – предположил Ати. – Ты можешь отличить ядовитые грибы от съедобных?
– Я умираю от голода, – сказал Равилре.
– Было бы огромной глупостью умереть от ядовитых грибов после того, как мы живыми выскочили из такого пекла. Глупо и обидно, – заключил Тигхи.
Однако он тоже ужасно хотел есть, и его желудок время от времени спазматически сокращался, посылая в мозг предупреждающие сигналы боли.
В дальнем конце маленького, поросшего густой травой утеса находилась довольно глубокая расщелина, на другом краю которой стояло могучее дерево. Тигхи сделал глубокий вдох и, выставив вперед правую ногу, мгновенно шагнул через расщелину, как бы оседлав ее.
– Когда я скажу, – произнес он сквозь зубы от натуги, – толкайте вместе со мной, и я поставлю на тот край вторую ногу.
– Что? – спросил Равилре.
– Давай! – приказал Тигхи и попытался вместе с телом Мулваине окончательно перешагнуть расщелину.
Однако вдруг его пах пронзила острая, нестерпимая боль, которая молнией ударила одновременно в ногу и в спинной хребет. Тигхи взвыл, его хватка ослабла. Он все еще стоял с широко расставленными ногами, но теперь такая поза причиняла юноше невыносимые страдания. Тигхи зашатался и почувствовал, как Мулваине. выскользает из его рук, и из последних сил попытался ухватить его покрепче. Больная нога подвела. Она подвернулась, не выдержав нагрузки, и юноша начал падать, отпустив Мулваине и инстинктивно выставив вперед обе руки.
Тигхи ударился о дерево и вцепился в него обеими руками. За его спиной раздались крики, а затем послышался треск, производимый падающим телом.
Тигхи цеплялся за дерево что было сил; его ноги, все еще горевшие от боли, болтались над расщелиной. Он висел так с минуту, не больше, но это время показалось ему едва ли не вечностью. Затем начал подтягиваться вверх. Извиваясь всем телом, Тигхи перевалился через кривой ствол дерева и шлепнулся на землю лицом в траву, хватая ртом воздух.
В паху кипела и бурлила боль, отдаваясь в бедрах и внизу живота. Наверное, лопнула какая-то жила или кишка, подумал Тигхи. Двигаться он не мог и потому решил полежать на земле. Авось боль утихнет. Следующая мысль была о Мулваине. Забыв о боли, Тигхи повернулся, чтобы посмотреть, что случилось с раненым. К горлу подступила тошнота.
Ати и Равилре стояли на утесе. От Тигхи их отделяло расстояние длиной в руку с небольшим. На лицах было выражение ужаса.
– Мы уронили его, – произнес Ати высоким голосом.
– Он рухнул головой вниз, когда ты отпустил его, – проговорил Равилре. – Его ноги оказались вверху.
– Он был весь в крови, – объяснил Тигхи. – Он выскользнул из рук.
– Пелис! – позвал Тигхи, и его голос затерялся в зарослях. – Пелис! Иди сюда!
Когда Пелис, продираясь сквозь чащу, добралась до того места, где находились остальные, Тигхи уже сидел на земле и обеими руками растирал у себя в паху, пытаясь таким способом уменьшить жестокую, грызущую боль. Ати начал спускаться вниз, посмотреть, что сталось с Мулваине.
– Мулваине свалился в расщелину, – произнес Тигхи в ответ на немой вопрос растерявшейся Пелис.
Он не мог заставить себя сказать «Мы уронили Мулваине». Это звучало так отвратительно. Боль в паху мешала сосредоточиться. Когда он тер там, боль немного отпускала.
Пелис нагнулась над краем расщелины и посмотрела вниз. Мучимый угрызениями совести, Тигхи лег животом на почти горизонтальный ствол дерева и последовал примеру девушки. Мулваине нигде не было видно, как не было заметно никаких следов его падения – сломанных веток и пятен крови, например, – которые помогли бы определить, куда он упал. Равилре впал в отчаяние и сидел неподвижно, охватив голову руками.
Через некоторое время они услышали голос Ати, взывавший к ним из темноты:
– Он здесь! Спускайтесь вниз!
Пелис и Равилре тут же полезли туда, хватаясь за сучья и ветки. Медленно и осторожно Тигхи встал на ноги. Боль внизу живота теперь ощущалась как слабое жжение и резко усиливалась, лишь когда он напрягался или тазобедренные суставы испытывали давление. Нечего было и думать о том, чтобы спуститься вниз, по крайней мере прямо сейчас. И все же он попытался сесть на край расщелины и, свесив с него ноги, начать спуск спиной к стене.
– Ати! – крикнул Тигхи. – Пелис! Что там у вас!
– Спускайся вниз, – отозвалась Пелис и исчезла внизу в листве.
Тигхи хотел было сказать, что ему очень больно и он не в состоянии двигаться, но передумал. Ведь он воин, он сражался на войне. Юноша закрыл рот и символически провел указательным пальцем по губам, как бы запечатывая их. Затем, нащупывая опору, потихоньку опустил одну ногу вниз и, кряхтя от боли, начал спускаться.
