Станислав Владимирович Далецкий
Время шакалов
Так деньги стали средством накопления или капиталом. Но пока деньги подкапливаются – они лежат без пользы. Тогда, предприимчивые люди придумали давать деньги в долг, так, чтобы человек мог не ждать много времени, пока у него накопится нужное количество денег, а взяв в долг выполнить задуманное и потом вернуть этот долг в условленное время, но больше, чем взял – под проценты.
И те, кто давал деньги в долг, получали назад больше, чем давали – их стали называть ростовщиками, потому, что их деньги росли в количестве после каждого возврата долга.
Так деньги стали самостоятельным товаром: их можно было покупать и продавать в рассрочку, а также одни деньги менять на другие – этим тогда занимались менялы.
Дело вроде бы полезное, но эти ростовщики и менялы брали себе такие проценты, что люди стали их ненавидеть, и было за что: берешь, например, рубль в долг, а через полгода отдай два рубля. Христос, например, изгонял ростовщиков и менял из храма, и все религии, кроме иудейской, порицают ростовщичество, а в Европе, в средние века, ростовщиков жгли на кострах, как и еретиков.
Кто-то из ростовщиков, наиболее ушлый, придумал банки – это магазины по торговле деньгами: по сути – то же ростовщичество, но уже от имени конторы и под прикрытием вывески. Так образовался финансовый капитал, где деньги служат только средством приобретения новых денег в большем количестве, но сами деньги всё ещё имели собственную ценность в виде золота, серебра и прочее.
А потом, этак триста лет назад, банкиры придумали бумажные деньги, которые уже не имели собственной ценности, а их фиктивная ценность определялась цифрой, указанной на этом куске красивой бумаги.
Поначалу, эту бумагу можно было обменять на золото и серебро, но такой обмен был достаточно сложен, а потом и совсем отменен, и банки стали магазинами по продаже бумажек, которые называются: деньгами, акциями, облигациями и прочими, дурящими людей наименованиями.
Банки продавали эти бумажки, чтобы получить за них, обратно, ещё больше таких бумажек, для чего постоянно выпускали всё новые и новые бумажки во всё больших количествах – иначе, как можно получить назад больше, чем даёшь?
Кто же делает деньги? Вначале деньги были практически самодельные: отрубил кусок серебра – вот тебе и рубль. Потом, всякие властители, даже мелкие, стали делать свои деньги – потому, что это приносило хороший доход. Далее образовались государства, и уже каждое государство стало делать свои деньги: сначала металлические, а потом и бумажные.
Но кто делает деньги – тот и должен ими распоряжаться. Так и было при Советской власти. Государство делало деньги, оно же организовывало их оборот через государственные банки и государственную торговлю и регулировало количество денег в обороте, исключив торговлю деньгами, как товаром и регулируя цены на все товары и услуги.
Поэтому, в СССР не было инфляции и обесценивания денег. Если много денег – будет не хватать товаров и услуг, а мало денег – будет избыток товаров и услуг, которые невозможно будет продать. Это как давление крови у человека: высокое и низкое давление одинаково плохо для здоровья, нужно чтобы давление было в норме.
Но при капитализме, государство отдает право распоряжаться деньгами всяким банкам и разрешает им торговать деньгами, как товаром. А где торговля – там обман, жульничество и надувательство.
Вот и мы, сидящие здесь, бомжи являемся жертвами этого обмана. Когда пьяница ЕБоН, сын кулака, уничтожая Советскую власть, поставил к руководству экономикой страны Егорку Гайдара с лицом и мозгами дауна, тот сразу начал печатать деньги без счета и раздавать их нужным людям. Товаров стало не хватать, и пошла такая инфляция, что через пять лет батон хлеба, который стоил 15 копеек, стал стоить 5000 рублей.
Заводы и фабрики, которые производили товары, оценивались по советским ценам и продавались нужным людям по этим ценам, но по новым рублям то есть в 10000 раз дешевле.
Рыжий черт Чубайс придумал фантики под названием «ваучер», на котором было написано 10000 рублей – как бы доля каждого жителя России на государственную собственность. Через год на этот ваучер можно было купить два батона хлеба в магазине, вместо обещанных проходимцами экономической национальности, двух машин «Волга», но избранные люди купили на эти бумажки все заводы, фабрики, земли и недра и стали обладателями всего достояния страны, а мы оказались в этих развалинах.
Манипулируя деньгами, мерзавцы обокрали весь народ. Что-то делать, строить, выращивать стало невыгодно: выгодно было только торговать, а самое выгодное – это торговать деньгами, что и делают банки, которых в стране развелось больше 2000 штук по всей России.
Наш труд стал не нужен: мы, все здесь сидящие, лишились сначала работы, а уже потом и жилья и оказались бомжами. Если Абрамович, присвоив госсобственность, имеет доход, как миллион медсестер, это значит, что у каждой медсестры он отобрал половину её зарплаты – вот и вся арифметика и этих «абрамовичей», которых в России сотни и тысячи и ещё миллион мелких мошенников.
Но самый интересный пример – это доллар США и его роль в мире. Семьдесят лет назад, янки навязали свой доллар в качестве мировой валюты, чтобы свободно развивать торговлю, и пообещали: если кому-то нужно, будем менять бумажные доллары на золото по твердому курсу – примерно доллар за грамм золота. Сейчас грамм золота стоит около 50 бумажных долларов.
Вскоре, янки отказались от обмена долларов на золото, а избавиться от доллара стало невозможно – не на что будет торговать разным странам и теперь США печатают бумажных долларов столько – сколько им нужно и покупают на эту бумагу всё и по всему миру, а если кто-то заупрямится, то быстро прилетят американские бомбардировщики и объяснят непонятливым, что такое демократия по – американски.
В 90-е годы американцы самолетами возили доллары в Россию и скупали на эту бумагу, прямо или через подставных «абрамовичей», фабрики, заводы, земли и недра России.
Интересен государственный долг США. Там доллары печатает не государство, а несколько крупных частных банков. Правительство берет эти доллары в долг, выдавая банкам свои «бумажные» обязательства вернуть (когда-нибудь!) эти долги с процентами.
Банки продают эти государственные обязательства другим банкам под увеличенные проценты, что и составляет их доход: как разница между процентами которые платит правительство США и которые платят другие банки и другие страны. Половина валютных запасов России хранится в этих обязательствах США, а госдолг Америки составляет, примерно, по 50000 долларов на каждого жителя США.
Фактически, сейчас доллар США стоит столько, сколько стоит бумага, на которой он напечатан и за эту бумагу все страны расплачиваются своей продукцией, недрами и людьми – всё то, что покупает у них Америка.
Поэтому, США – это всемирный паразит, который давно уже живет за счет всего остального мира и когда долларовый пузырь лопнет, то США введут у себя в стране новые доллары красного цвета, которые уже отпечатаны на этот случай.
Зеленые доллары не будут приниматься в расчетах внутри страны, а в других странах они превратятся в простую бумагу – какими они и являются на самом деле: я читал об этом в какой-то газете и похоже, что это правда.
Вот что происходит, когда деньги становятся самостоятельным товаром, отделяются от производства в виде финансового капитала и ими торгуют частные банки.
Правильно было в СССР: деньги печатало государство, столько сколько нужно для производства и оборота товаров и услуг – не больше и не меньше. Государство обеспечивало и оборот денег, и их ссуду предприятиям и гражданам, а функция торговли деньгами в рост, с целью извлечения прибыли частными банками и спекулянтами была уничтожена в СССР, да и частных банков в стране не было, а спекуляция валютой была тяжким преступлением на уровне измены.
Недаром говорится, что деньги портят человека. Сейчас, деньги испортили всю Россию, превратив всех нас из созидателей в потребителей, готовых ради денег даже на преступление.
Посмотрите на этих упырей, что затарились деньгами, полученными мошенническим или преступным путем: в них нет ничего человеческого и, как говорил Маркс: «Дайте капиталу 300% прибыли и нет такого преступления, на которое он не пойдет даже под угрозой виселицы».
И несколько слов об экономике вообще. Экономики, как науки, не существует – это выдумка мошенников. Настоящая экономика, как её понимали древние греки, это здравомыслие при ведении хозяйства: на уровне семьи, общины, города и страны – жить по доходам, а хочешь жить лучше, то развивай хозяйство, заботься о старых и малых, сохраняй и береги, что уже есть.
Для этого не нужна экономика, а нужна арифметика учёта – бухгалтерия, как называют немцы: тратить денег столько, сколько есть – не больше, да и меньше не надо.
Зачем создавать запасы денег, если хозяйство ведется разумно и независимо от других? Должен быть, конечно, небольшой запас на непредвиденные обстоятельства, типа стихийных бедствий, но не более того. Это касается и каждого человека и каждой страны: быть финансово независимыми от других людей и стран, в первую очередь от Америки. А цель банков и США: опутать всех долгами, чтобы никто и пикнуть не посмел.
Какая экономика в США? Лет пятнадцать назад, одна практикантка – Моника Левински, сделала тогдашнему президенту США – Клинтону, оральный секс прямо в рабочем кабинете Белого дома. Был скандал, потом она написала книгу – про этот случай. За эту книгу Моника получила 10 миллионов долларов, которые вошли в валовой продукт США, потому, что проститутки там тоже платят налоги и их доход входит в экономику этой страны. Кажется, бред, а по ихнему – это вклад в развитие страны.
Вот такая у них экономика, которая развивается оральным сексом практикантки с президентом. А наши, так называемые «экономисты», во всём следуют за Америкой и по их разумению, мы – бомжи, собирая банки из-под пива и пустые бутылки, вносим свой вклад в развитие страны – Россиянии.
И весь смысл жизни человека эти экономисты сводят сейчас к деньгам, к их обладанию любой ценой: обманом, предательством и преступлением. Нам внушают, что жизнь – это погоня за деньгами и многие, особенно молодежь, поддаются этой пропаганде и готовы ради денег на всё – я это читаю в газете «МК» – московский комсомолец, газете, которую я чаще всего нахожу в мусорных баках. Эта газета пишет всегда о ДППП – деньги, преступность, проституция и политика.
Пожалуй, я сказал всё, что хотел, о деньгах. Может быть, я и не прав, но это мнение бомжа и, наверное, оно не совпадает с мнением банкира, мошенника или министра: так мнение насильника не совпадает с мнением изнасилованной им женщины.
– Я бы не против, разжиться деньжатами, без убийства, конечно,– мечтательно произнес Иванов,– пожил бы в своё удовольствие, а на других наплевать, как они плюют на нас, мысленно, ворочая носы в сторону, когда проходят мимо. Купил бы квартиру, оделся – обулся, прилично, может быть и подженился ещё. А что? Я не совсем и старый! – закончил он.
– Пропил бы ты всё и оглянуться не успел – так же, как пропил свою квартиру. Такому сколько не дай – всё спустит: хоть миллион,– поддел его Учитель. – Ты самое главное не понял из того, что я сказал. Не в деньгах дело, а в том, какую роль они играют в нашей жизни. Если всё сводится только к деньгам, то и не жизнь это вовсе, а существование.
Посмотри на людей, что ходят мимо нас: утром на работу, вечером с работы и всё ради денег – зачем такая жизнь? Заработал – потратил, снова заработал – снова потратил и так, пока не сдохнешь! И для чего жил? Ладно, если дети есть, а если их нет? Ел, пил, совокуплялся – вот и вся жизнь, что наша, что тех, кто ходит и ездит мимо нас на работу.
Они такие же бомжи, что и мы: только мы без места жительства, а они без места в жизни и неизвестно, что хуже – жить на дне, как мы или барахтаться в гниющей мерзости на поверхности.
Возьми собак, к примеру. Бродячие псы кормятся, как и мы, на свалках – зато свободные, а домашние псы кормятся дома, но рвутся на улицу, чтобы свободно побегать. Так и люди сейчас: есть жильё и работа, но нет свободы, а часто и времени, чтобы тратить заработанные деньги, разве это жизнь? Надо работать – чтобы жить, а не жить – чтобы работать ради денег.
Коммунисты, как их не клеймят сейчас всякие выродки, ставили целью осмысленную жизнь людей, чтобы было больше свободного времени и люди не гонялись за деньгами – даже совместительская работа давалась по разрешению, чтобы люди не корячились ради заработка.
Помнится, даже магазины не работали по воскресеньям, кроме продовольственных – чтобы люди не гонялись за шмотками и товарами и проводили один выходной без бытовых забот.
Музеи были бесплатными, работали библиотеки, кино и театры были доступны всем по ценам на билеты, а сейчас: или не работают эти учреждения культуры по выходным, или билеты в кино и театры по такой цене, что не по карману большинству населения, а библиотек почти не осталось. Вот такая демократия.
Учитель замолчал, налил в стакан воды и выпил. Публика молчала. Михаил Ефимович осторожно сказал: «Зато сейчас можно взять ссуду в банке, если очень нужно, а потом отдать», и тут же осекся, вспомнив, что именно из-за ссуды, взятой кем-то по его паспорту, он и остался без жилья.
Учитель усмехнулся: «Чья бы мычала, а твоя бы молчала, Тихий, насчет ссуды в банке. Я вот, помню, что до демократии, на всех почти предприятиях, в больницах и школах были кассы взаимопомощи, куда по желанию, ты отдавал один процент или больше от каждой зарплаты и когда тебе были нужны деньги, брал там ссуду без всяких процентов и потом отдавал с зарплаты. Когда увольнялся с работы, то все твои взносы в КВП – так назывались кассы взаимопомощи, возвращались полностью.
А в сберкассе – так тогда назывались офисы сбербанка, можно было взять денег на строительство дома или покупку квартиры кооперативной, но только по рекомендации предприятия и тоже без процентов – не было тогда ростовщиков и частных банкиров, потому-то они и ненавидят советское время и шельмуют советскую власть. Вот ты, Тихий, стал бы бомжом при советской власти? Нет. А при демократии, пожалуйста на улицу – без жилья и без работы!
– За деньги и торгаша придушить можно, – мечтательно сказал Черный, – я бы с удовольствием. Они же нас душат ценами, а почему нам нельзя? Если бы не цены, да была бы работа, разве стал бы я продавать свою квартиру, чтобы купить поменьше и подешевле, а на разницу хотел прожить? Конечно, нет. В итоге нарвался на мошенников и лишился всего: ни денег, ни квартиры. И таких обманутых тысячи по всей стране.
Работу в Москве найти можно, но зарплаты маленькие – на неё даже комнату здесь не снять, а уехать куда-то, нужны деньги, да и работу там, вряд-ли найдешь. Всё упирается в деньги – будь они прокляты! Отменить бы их совсем, как мечтали первые коммунисты, но этих мечтателей быстро успокоили всяческие рвачи, а сейчас они и власть захватили и вместо памятников Ленину ставят памятники деньгам в виде банков, меняльных контор, магазинов и борделей,– закончил Черный.
– Хромой, а ты что молчишь? – спросил Учитель.
– Что бестолку говорить?– ответил Хромой, – сидим здесь в развалинах, словно первобытные люди в пещерах и мечтаем, чтобы деньги исчезли. Скажи кому на улице – засмеют! Совсем, мол, у бомжей крыша поехала или напились суррогатной водки. Кстати, Учитель, разлил бы остатки водки, что принес Тихий – всё легче будет на душе.
Предложение было принято, водка выпита и общество сидело в руинах квартиры, думая каждый о своём и, конечно, о деньгах, чтобы выжить завтра и потом, позже, в надежде, что нынешняя их жизнь закончится как нелепый сон и всё вернется к началу, которое можно изменить.
Стемнело. Огни большого города, сливаясь в зарево, достигали развалин, рассеивая мрак до светлых сумерек, в которых едва различались лица временных обитателей этого временного жилища во временном мире общества людей, звуки жизни которого, постепенно затухая, доносились и сюда.
Михаил Ефимович поднялся с табурета и пошел осматривать своё лежбище, предложенное ему на эту ночь обществом отверженных. Кусок поролона, положенный поверх тюфяка, был вполне чист, вечерний воздух был прогрет, но не душен, как на чердаке, и он окончательно решил остаться здесь на ночлег.
Обитатели что-то ещё обсуждали, сидя вокруг стола, а Михаил Ефимович разделся, аккуратно сложил одежду на разложенные листы газеты «МК» и устроился на ночлег.
В проёме окна, лишенного створок, виднелись яркие мерцающие звезды и доносились какие-то слабые звуки. Он закрыл глаза. В голове, затухая, слышались слова: деньги, деньги, деньги и он забылся беспокойным сном, который бывает, когда человек засыпает не на своём привычном месте.
VI
Утром он проснулся от солнечных лучей, бивших через оконный проём прямо на его лежанку. День обещался быть жарким, как и накануне.
Михаил Ефимович встал, скатал в рулон поролон, на котором спал, оделся и пошел к лестнице, чтобы спуститься в подвал, где был устроен общественный туалет. Справив нужду, он подошел к пожарному крану, торчавшему из стены подвала и, приоткрыв вентиль, умылся под тонкой струйкой холодной воды. Все коммуникации этого дома были отрезаны где-то за его пределами, но пожарный гидрант ещё действовал и давал возможность умыться и напиться.
Поднявшись наверх, он обнаружил всех обитателей уже на ногах. Умываться никто из них не пошел, а нужду справили по –малому, в дальней комнате соседней квартиры.
Завтрак был скуден: остатки черствого хлеба, лежавшего на столе, да упаковка лапши «Доширак», которую принес вчера Михаил Ефимович. Но лапшу с холодной водой есть никто не захотел, а потому, перекусили хлебом, запивая его холодной, подслащенной вареньем водой.
Солнце уже поднялось высоко и припекало во всю – судя по одежде прохожих – там, вдалеке, где начиналась жизнь обычных людей. Трое обитателей жилища направились обычным маршрутом: чистить урны на улице и мусорные контейнеры во дворах от жестяных банок и бутылок, которые потом сдавались в приемный пункт, расположенный неподалеку за другим, тоже заброшенным домом.
Один из бомжей остался за дежурного по жилью. Сегодня дежурил Черный, который неважно чувствовал себя после вчерашнего возлияния, и попросил общество, чтобы его оставили дома.
Дежурство было необходимо, чтобы окрестная молодежь, шастающая от безделья по руинам заброшенных домов, не уничтожила или испортила тот скарб, что натащили бомжи в свою обитель. Так уже случилось однажды, когда вернувшись вечером, они нашли своё имущество изгаженным, растоптанным и с человеческими испражнениями. Конечно, дежурный тоже не защитит от агрессивных юнцов, но даст бог, его присутствие остановит их от прямого насилия.
Михаилу Ефимовичу тоже было пора отправляться на заработки. Он взял свои книги, сунул в пакет бутылку с водой, положил туда же лапшу, что так и осталась на столе, одел свой пиджак, несмотря на начинающуюся жару, и пошел на своё вчерашнее торговое место.
Несколько дней подряд торговать на одном месте было нельзя: прохожие, почти постоянного состава, уже присмотрелись к его книгам и если не взяли их сразу, то надежды продать книги случайному человеку было мало, а кроме того, милиция – полиция могла прогнать его , а то и разорить торговлю, отобрав книги и выбросив их потом где-нибудь подальше, может быть в те же контейнеры, где он их и раздобыл. Но два дня торговли подряд на одном месте – вполне привычно и без риска, потому-то он и решил сегодня торговать там же, где и вчера, у остановки автобусов: там росли деревья, и можно было укрыться в тени от солнца.
Прибыв на место, Михаил Ефимович расстелил пленку на обочине тротуара, разложил на ней книги ровными рядами, как в магазине, снял пиджак и положил его на пакет в тени дерева и сел под этим деревом на расстеленную газету. Рекламировать свою торговлю он не умел, да и опасался привлечь внимание, поэтому молча наблюдал со стороны за проходившими мимо людьми. Если кто-то, останавливаясь на остановке в ожидании автобуса, подходил к лежавшим книгам и всматривался в их названия, то Михаил Ефимович вставал и подходил ближе, оставаясь чуть в стороне.
Когда прохожие спрашивали, сколько стоит та или иная книга, Михаил Ефимович отвечал, что все книги продаются по 50 рублей. Бывало, что к нему в руки попадала действительно интересная и хорошо изданная книга, тогда он просил за неё 100 рублей, но сегодня таких книг у него не было.
До полудня он продал всего одну книгу. Торговля не шла: может из-за жары, а может, что сегодня был день десантника и несколько раз мимо проходили мужчины в форме или бело-синих полосатых тельняшках и беретах, направляясь в ближайший сквер на свой праздник.
Часам к двум дня ему захотелось есть. Он достал свою лапшу и подойдя к палатке, где молодой азиат торговал шаурмой, попросил его налить в лапшу кипятка. Азиат уважил просьбу пожилого человека и Михаил Ефимович, плотно прикрыв лапшу крышкой, удалился под своё дерево, ожидая пока лапша хорошо пропарится.
Пластиковая ложка была всегда при нём, в кармане пиджака и через несколько минут он с удовольствием ел горячую лапшу, прихлебывая ароматную жижицу через край. Когда лоток опустел, он закрыл его крышкой и выбросил в мусорную урну, стоявшую неподалеку от остановки.
Обед его вполне устроил, и он оставался на своём месте до семи часов вечера, продав ещё только одну книгу. Поняв, что ждать удачи сегодня не приходится, он собрал и упаковал свои книги и пошел обратно к дому своих собратьев, решив и эту ночь провести у них.
Водки купить было не на что и он купил три банки кильки в томатном соусе и два батона хлеба – вполне хватит на ужин всем пятерым.
Понявшись в подъезд, он вошел в жилище бомжей и застал их, оживленно хлопочущими возле стола. На столе стояли три бутылки водки, баллон пива, лежали круг колбасы, кусок сыра хлеб, огурцы, помидоры и пучок зеленого лука. Рядом стояли полупустая банка варенья и пластиковый баллон с холодной водой из подвального гидранта.
–Заходи, заходи, Тихий, – приветствовал его Учитель, – добро пожаловать на наш праздник десантников – парашютистов.
– А кто из вас был десантником? – удивился Михаил Ефимович.
– Из нас –никто, – рассмеялся Учитель,– а вот настоящие десантники, которые сегодня отмечают свой праздник, ссудили нам, ты не поверишь, 500 рублей, чтобы мы, бомжи, выпили за них – что мы и будем сейчас делать с удовольствием.
Водку и закуску прикупили, сам знаешь где, а банку с вареньем мы ещё утром выловили в контейнере – кто-то выбросил старое варенье, чтобы запастись свежим. Так что тебе, как непьющему, можно развести варенье водой – вот и лимонад.
– Я тоже не пустой пришел, – ответил Михаил Ефимович, – водки не купил: денег не хватало, а закуска есть, – и он выложил на стол консервы и хлеб.
– Ну что ж,– сказал Учитель, – начнем праздновать. Первый стакан за тех ребят, что решили нас угостить, – пусть у них всегда раскрывается парашют за спиной, когда по жизни встретятся им беды и неприятности, – и он разлил первую бутылку для первого тоста полностью. Все выпили, в том числе и Михаил Ефимович своего лимонада из разведенного варенья – весьма вкусного, хотя и засахарившегося.
Некоторое время все молча поглощали пищу, разложенную на столе и в открытых банках с килькой в томате. Учитель, не торопясь, разлил половину второй бутылки и спросил: нет ли у кого желания сказать тост? Таковых не оказалось, и он продолжил:
–Второй тост я посвящаю людям, которые не гонятся за богатством и могут запросто, как эти десантники, сделать доброе дело не корысти ради, а по широте души русского человека, чтобы и такие, как мы, могли почувствовать себя людьми – хотя бы на короткое время застолья.
Сегодня у на обильный стол, есть ещё и выпивка, почему бы нам не поговорить о богатстве вообще, абстрактно. Что делает человека богатым: деньги, собственность или внутренние ощущения благополучия и гармония души и тела с окружающей действительностью и собственными поступками?
Как общество: не против такой беседы? И Тихий, опять с нами сегодня. Ему будет полезно поговорить о богатстве: он же тоже богатей – живет один на весь чердак, как в особняке. Речь, скажу, как всегда, я, а вы, попивая водочку, или лимонад, как Тихий, возражайте мне или дополняйте мои мысли своим житейским опытом.
Итак, богатство, по нынешним временам шакалов и стервятников – это собственность: частная, священная и неприкосновенная, то, что было и у нас и чего мы лишились, каждый по своему, но лишились квартир, имущества и спокойной жизни, которая тоже является собственностью каждого человека – личной и единственной жизнью.
Мы все жили в Советской стране, где практически не было частной собственности, а была только личная собственность – человека или семьи. По – моему, личная собственность – это то, что человек или семья, использует для себя, в своей жизни, а частная собственность – это то, что принадлежит одному человеку и используется им в целях извлечения каких-то благ или дохода.
В зависимости от условий использования собственности, она может быть как личной, так и частной. Например, квартира, где проживает семья является личной собственностью этой семьи, а другая квартира, принадлежащая этой семье, сдается в наем, приносит доход и поэтому является частной собственностью этой же семьи.
Всё жильё в СССР, кроме кооперативных квартир и частных домов, являлось государственной или коллективной – колхозы, собственностью и лишь имущество людей являлось их личной собственностью, из которой доходов не извлечешь.
Купил костюм, поносил, не понравился – продал, но дохода не извлек. Можно было автомобиль купить через запись в очереди, а потом продать его подороже и извлечь доход, но это уголовно наказывалось– как спекуляция.
В, общем, лицам торговой национальности, негде было развернуть свои таланты в области спекуляции и ростовщичества. Нельзя было заиметь в частной собственности заводик или торговую лавку, где бы на тебя работали люди, а ты жил бы за их счет только потому, что этот заводик или лавчонка являются твоей частной собственностью.
За границей, где действовал капитализм, почти всё является частной собственностью: леса и поля, заводы и фабрики, дома и магазины, реки и озера – всё было поделено ещё давно. Никто другой, кроме владельцев, не имел на эту собственность никаких прав: нельзя зайти в лес без разрешения хозяина; на фабрике работать на хозяина, который заплатит за твой труд столько, сколько пожелает; в лавке тоже работать на условиях хозяина и так везде и во всём.
В СССР, государство, владея всей собственностью, распоряжалось ей в интересах всех, так, чтобы доходы от этой собственности покрывали все расходы государства на самоё себя и граждан, которые зависели от государства: дети, инвалиды, старики и прочие члены советского общества, не имеющие возможности содержать себя, например, студенты.
Поэтому, почти все услуги были в Советском обществе бесплатными: медицина, образование, обеспечение жильем и не было никаких государственных страховых фондов в валюте, лежавших в заграничных банках – в этих фондах и накоплениях не было надобности: страна ни от кого и ни от чего не зависела и тратила на расходы ровно столько, сколько получала доходов.
Завод работал, делал, например, унитазы – цена этих унитазов устанавливалась государством для завода так, чтобы покрыть расходы на их изготовление и ещё заводу оставалась прибыль, из которой уплачивались налоги и часть прибыли оставалась заводу.
На налоги с предприятий государство содержало армию, чтобы защищаться от врагов, желающих попользоваться нашей собственностью, содержало медицину, образование, строило жильё, содержало стариков и сирот, строило новые заводы, чтобы получать ещё больший доход и улучшать жизнь людей: всех, а не избранных – как при капитализме.
А на ту часть прибыли, что оставалась у предприятия, оно строило жилье для своих работников, расширяло производство, улучшало условия труда и быта.
Так продолжалось 70 –т лет. Были желающие завладеть страной и всем, что в ней есть – таким обломали рога и уничтожили, как Гитлера, так и других.
Но за рубежом, всем владели отдельные люди, заставляя других работать на себя, и пример СССР им был опасен и ненавистен: вдруг и у них люди решат сделать всё достояние каждой страны общим для всех людей этой страны.
И эти частные собственники всячески старались уничтожить страну Советов, но силой извне не получалось и они создавали врагов внутри страны: из тех кто не хотел или не умел работать хорошо, но жить хотел лучше других.
Таких было много и появлялись новые, а чтобы бороться с ними, руководство страны Советов должно было само быть честным и справедливым.
Как известно, рыба гниет с головы, вот и руководство страны – СССР за 70-т лет сгнило окончательно: обидно же, что руководишь и распоряжаешься всем достоянием страны, а тебе лично ничего не принадлежит и ты, например, министр – но такой же простой наемный работник, как рабочий, только зарплата побольше, и то не всегда, да есть кое-какие небольшие привилегии и почет и уважение– если ты хороший министр, а если не справился с работой, то заменят тебя, лишишься должности, станешь снова обычным работником, и тоже никакой частной собственности у тебя не будет.
А ведь как было бы хорошо иметь поместье или завод – там работают на тебя людишки, а ты живешь в своё удовольствие и делаешь с этими людишками, что хочешь: не понравился кто-то – выгнал его с земли или с завода, пусть живет, как сможет, типа как мы, бомжи.
Конечно, всякие ученые и толкователи напускают тумана на частную собственность, оправдывая её существование, но суть остается одна: силой или обманом захватить кусок земли или что-то созданное и построенное другими людьми и потом распоряжаться этим в своих интересах, передавая собственность по наследству своим отпрыскам, которые будут продолжать жить паразитами за счет других людей, используя их труд.
Кстати, наследование частной собственности – это основа её существования. Нет наследования по семейной линии, и частная собственность закончится со смертью её владельца.
Каждый человек должен жить своим трудом, поэтому наследники частной собственности – это сущие паразиты, потому что живут за счет результатов труда, созданных другими. Пусть основатель частной собственности своим трудом построил, например, мельницу и сам на ней работал, честно зарабатывая на жизнь. Потом, подкопив деньжат, он построил ещё одну мельницу, на которой работают уже наемные работники – так он стал эксплуататором их труда, потому что, часть результатов их труда он стал присваивать себе, а его наследники, не работая на этих мельницах, уже полностью живут за счет труда наемных работников – ничего не создавая сами: кто же они, как не паразиты?
