Татьяна Алхимова
Путь
– Нет. Я буду помогать вам. Из-за меня этот чудесный мальчишка пострадал, и я не могу его бросить на вас, – я подошла к Францу с другой стороны, и мы с Реем, взяв его под обе руки, повели вперёд.
Не знаю, долго ли мы шли или нет, но мне казалось, что прошёл час, не больше. Когда ветви деревьев над нами сходились не так сильно, я видела, что небо бледно-голубое, рассветное, да в лесу мы уже хорошо всё могли рассмотреть. Ночь не желала нам помогать, и скоро снимет своё покрывало, а мы ещё не настолько далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Неожиданно издалека до нас донеслось эхо выстрела. Потом ещё одного и ещё. Стреляли на опушке. Всё, капитан Линкок был побежден, это точно.
– Больше времени нет, капитан сделал всё, что мог, – Рей усадил Франца под дерево, он был практически без сознания, бледный.
– Что нам теперь делать? – я никак не могла унять дрожь. Страшно, ужасно страшно. Даже когда мы летели вниз из окна небоскреба, я не испытывала такого ужаса.
– Я останусь тут с Францем и попробую что-нибудь сделать, а вы бегите. Одной вам будет проще затеряться в лесу, может быть, получится найти какое-то укрытие и переждать там.
– Нет. Я не могу. Мне страшно, Рей. Я не могу бежать одна, – ноги стали ватными, и я опустилась на колени. Под ногами была редкая зеленая трава, сухие листья. Я смотрела на свои израненные руки, грязный подол платья и чувствовала, что всё было зря.
– Рина, посмотрите на меня, – Рей опустился передо мной, взял мою голову в свои руки и поднял её. Я снова увидела этот холодный черный взгляд, пугающий, как бездна. – Если вы думаете, что мы с друзьями делали всё это для себя, то вы ошибаетесь. Всё это из-за вас, Рина. Для вас. Вы первопричина всего, что мы совершили. Если бы вы не показали нам, что такое настоящий человек, мы никогда бы не решились идти до конца. Я видел вас в обычной жизни, вы – чудесная, добрая, а теперь ещё и смелая, решительная. Именно для таких, как вы и создан этот мир – вы способны познать его почти полностью, бесстрашно, с любовью. Вы должны жить. А нам уже всё равно, правда, – я слушала его и не могла поверить, что эти слова говорит именно этот человек. Откуда в нём всё это. Я взялась за его руки и никак не могла найти в себе силы встать и уйти. Я не хотела бросать ни Рея, ни Франца. Моё сердце разрывалось от боли, от страха, слёзы душили меня. Наконец, я сделала вдох и, не контролируя себя, дико разрыдалась, чуть ли не в голос, все переживания последних дней рвались наружу со страшной силой.
Я ничего не могла сказать и сделать. Рей отпустил мою голову и крепко прижал к себе. А я продолжала рыдать, уткнувшись в его некогда белую, а теперь совершенно грязную рубашку. Надо было остановиться, заставить себя встать и идти, но я не могла представить, что дальше. Куда я пойду, что вообще буду делать. Даже если мне удастся сбежать, то смогу ли я продолжать жить спокойно, не будут ли меня искать? Ведь я обычный человек. Обратиться в полицию? Да кто мне поверит? Скорее запрут в психиатрической клинике и будут всю жизнь лечить непонятно от чего. Но это всё равно не гарантирует мне безопасности. Никак мне не удавалось выйти из этого бессильного состояния. Рей оторвал меня от себя, поставил на ноги, развернул и подтолкнул в спину:
– Беги! Ну же! Иначе всё действительно было зря!
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я слышала, как Рей отошел, поднял Франца и двинулся с ним в другую сторону. Сначала медленно, а потом всё быстрее я удалялась от них, не оборачиваясь, глотая слезы и смахивая их на ходу. В лесу стало настолько светло, что мне не приходилось выбирать дорогу. Я старалась думать только о том, что бегу, не вспоминать ни о чем и ни о ком. Мне надо выбраться отсюда, нельзя, чтобы меня догнали. Я поторапливала себя и не могла бежать быстрее, дышать становилось труднее, кололо в боку, раны на ногах ныли. Моих сил хватило всего лишь на небольшое расстояние, дальше я замедлила шаг, но продолжала идти. Лес кончился неожиданно – передо мной возникла широкая асфальтированная дорога. Что делать теперь? Из глубины леса снова послышались звуки выстрелов: раз, два, спустя десять секунд ещё два. Моё сердце перестало биться, кажется, я даже не дышала. Нет, не думать, не предполагать. Это просто предупредительные выстрелы. Я перешла на другую сторону дороги, села на обочину и стала ждать – сама не знаю чего.
2.
Мимо меня проехала машина, посигналила, но не остановилась. Я встала и пошла за ней – может быть кто-то ехал в город на работу, если сегодня рабочий день. Тогда и мне надо двигаться в ту же сторону. Босые ноги были сбиты в кровь, тело плохо слушалось, но я брела вдоль дороги. Позади снова раздались сигналы автомобиля, я не останавливалась. Мне посигналили снова, и рядом затормозил маленький грузовичок. Из окна выглянул водитель – мужчина средних лет:
– Девушка! Вас до города, может, подбросить?
– Подбросьте, если не боитесь, – я взглянула на него своими, наверняка, красными, опухшими от слез глазами.
– Да чего вас бояться? Прыгайте! – он открыл дверь, и я забралась в кабину, стыдливо пряча босые ноги под сиденье. Но как же приятно ехать, а не идти.
– Вы откуда в таком виде? Напал на вас кто, может? Так надо сразу в полицию!
– Заблудилась в лесу. Страшно там ночью.
– Ого! Вот бедняга. Опасно одной-то по лесу гулять, дураков хватает всяких. Есть хочешь? У меня вот бутерброды есть, жена на перекус собрала, – он достал пакет и протянул мне. Я взяла один бутерброд и с удовольствием съела: не помню, когда последний раз вообще видела еду.
– Спасибо вам огромное, вы просто спасли меня, – он даже не мог представить, насколько я ему благодарна. – А до города далеко?
– Нет, не больше получаса езды. Вас где высадить-то? Я еду через центр, мне надо в булочную заказ доставить, а потом дальше.
– Вот там и оставьте меня, у булочной. Я в гостинице живу. Вы не переживайте, я отблагодарю вас обязательно!
– Да ну, зачем? Людям надо помогать, в сложные времена живём, – он приветливо улыбнулся и включил какую-то радиостанцию. Меня немного укачало, и я задремала. Проснулась, когда машина остановилась.
– Мы уже приехали? Спасибо ещё раз.
Я выбралась из кабины на тротуар, и водитель махнул мне рукой на прощание. Я ответила ему тем же и, обойдя машину, постаралась запомнить номер. Теперь надо попытаться зайти в гостиницу и доказать, что я это я, и получить запасные ключи от номера.
В городе было пустынно в столь ранний час, поэтому я спокойно, не опасаясь косых взглядов и ненужных вопросов, добралась до гостиницы и зашла внутрь. Девушка-администратор встала мне навстречу и с ужасом осматривала. Ну да, вид у меня, наверняка, не самый лучший. Я успела разглядеть в зеркале заднего вида, пока ехала, своё лицо – спутанные остриженные волосы, заплаканные глаза, царапины. Добавить к этому босые израненные ноги, платье с оторванным подолом, грязное, местами в крови, – идеальный бомж.
– Доброе утро. Мой номер на третьем этаже, меня не было неделю, но проживание оплачено вперед. К сожалению, мои документы утеряны, скорее всего. Но я готова подтвердить личность другими способами, – я старалась говорить спокойно и твёрдо.
– Здравствуйте. Мы хотели уже вас разыскивать, если это действительно вы. Завтра заканчивается срок аренды. Как вы можете подтвердить свою личность?
– Не знаю. Если только… В номере есть медицинская страховка на моё имя, банковские карты и личные вещи. Если хотите, я назову всё, что там есть.
– К сожалению, я не могу войти в номер и просматривать ваши личные вещи.
– Да говорю же! Это мои вещи, и я вам разрешаю это сделать. Ну, давайте пойдем вместе, – я начинала злиться. Почему же всё так!
– Я вас прекрасно понимаю, но не могу так рисковать. Простите.
– Нет. Вы не понимаете! Я неделю находилась неизвестно где, и бежала ночью по лесу, у меня изранены ноги и руки, я не ела несколько дней! Я просто хочу вернуться в свой оплаченный номер, принять душ, выспаться и уехать отсюда! – я перешла практически на крик, – в лесу, рядом с городом, орудует банда диких бандитов, и я еле сбежала от них. Они придут сюда и тогда… Дайте мне просто отдохнуть и уйти!
Девушка испуганно посмотрела на меня, потом на дверь, и снова на меня. Возможно, она подумала, что я ненормальная, но взяла запасной ключ, и мы поднялись на третий этаж.
– Моя дверь третья. Открывайте.
Девушка послушно отперла дверь ключом, и мы зашли в номер. Там всё было так же, как в тот день, когда я уехала на прогулку. Перечислив все свои вещи, назвав номера карт, я убедила девушку в том, что действительно владею этим номером. Она пообещала заполнить необходимые документы без паспорта и оставила меня одну. Я заперла дверь, подставила к ней стул и прошла в ванную. В зеркале я внимательно рассмотрела исхудавшее своё лицо, красные глаза, белые губы. Испуганный взгляд, как у загнанного зверька. Никогда его не забуду.
Я сняла платье, оно теперь годилось только в половые тряпки, и бросила его в корзину с мусором. Включила воду и забралась под душ. Горячее и горячее делала я воду, а меня всё продолжало трясти, то ли от холода, то ли от страха, то ли от рыданий. Что теперь со мной будет? Можно ли без страха выходить на улицу? А вдруг сейчас кто-нибудь ворвется в гостиничный номер? Что стало с капитаном, Реем и раненым Францем? Перед глазами снова всплывало видение убитого Гальера и меня начинало тошнить, выворачивать наизнанку. Я пыталась успокоиться, дышала глубоко и ровно, и спустя какое-то время мне удалось взять себя в руки. Я вымылась, переоделась в свою привычную одежду – джинсы и футболку – и легла на кровать.
Может быть, обратиться в полицию и отправиться в лес на поиски?.. Нет, это бред. Как я объясню кто все эти люди? Пойти туда одной?.. Тоже нет. Сначала мне надо отдохнуть, вот так сразу в довольно большом городе меня не смогут найти. Значит, есть время всё обдумать, но позже. Когда голова прояснится. Я закрыла глаза и моментально уснула.
Кто-то стучал в дверь, а я никак не могла очнуться. В окно ярко светило солнце, часы на стене показывали полдень. Я села в кровати и прислушалась – за дверью была девушка-администратор.
– Вы здесь? – она постучала снова.
– Да! Что вы хотите? – крикнула я ей в ответ, не вставая с постели.
– Напоминаю, что вы должны вывезти вещи и сдать ключи от номера до вечера.
– Хорошо! Спасибо!
Значит, пора собираться. Я уложила вещи в чемодан, самое необходимое поместила в рюкзак. Ещё раз оглядела номер и вышла, заперев дверь. На стойке администратора сдала ключи, оставила чаевые и вышла на улицу. Так непривычно снова видеть мир в цвете, всё двигалось и шумело – деревья, люди, машины. Вот здесь точно понимаешь, что ты живой человек. Мне вспомнился тот самый вечер, когда Рей с Линкоком принесли мне платья, и мы пили чай, вино и ели сладости, почти совсем как друзья, как обычные люди. Сердце ёкнуло. Нет, не думать о них. Я прошла несколько домов и остановилась рядом с булочной, зашла внутрь и попросила передать небольшой конверт водителю, который утром привозил им заказ. Этого мужчину надо отблагодарить. Деньги мне не так уж и нужны, а если учесть, что я не могу знать, что со мной произойдет в следующую минуту, – то самое разумное оставить их тому, кому они смогут принести пользу. После булочной я добралась до почты и отправила чемодан с вещами к себе домой, в родной город. Девушка-почтальон очень странно смотрела на меня – кто же отправляет чемоданы? Но мне было всё равно. В голове уже сложился план, и ничто не должно мне помешать.
На улице всё ещё стояла жара, хоть полдень и миновал. Я зашла в первое попавшееся кафе и поела, после забежала в магазин, купила еды и воды с собой в дорогу. Сегодняшнюю ночь я собиралась провести на вокзале, а завтра утром сходить к реке, пройти тем же путем, что и мы с Реем и Францем этой ночью. Вдруг найдутся какие-то следы, и я пойму, что случилось. Глупо, конечно, надо, наверное, сразу садиться в автобус и уезжать, но я не могла заставить себя это сделать. Побродив по городу какое-то время, я села на лавочку в сквере, чтобы отдохнуть. Ноги ужасно болели, да и общее состояние было крайне подавленным. Одна часть меня хотела бежать, а другая хотела остаться и всё выяснить. Кто мне эти люди? Я знаю их неделю, почему же готова пожертвовать своей жизнью только ради того, чтобы узнать хоть что-то о том, что произошло с ними? Почему не могу просто выкинуть их из головы и затеряться среди миллиардов людей на этой планете?
3.
Пока я размышляла и боролась с собой, рядом со мной на скамейку присел старик. Я не обращала на него никакого внимания, пока он не заговорил.
– Вот мы и встретились снова. Почему же вы не уехали?
Я обернулась на звук его голоса – обычный старик, в старом потертом пиджаке и серых брюках, несмотря на жару. Седые волосы выбиваются из-под шляпы, лица в её тени не видно. И только когда он посмотрел на меня, я поняла, кто это. Черные глаза. Да. Это точно был он – Судья.
– Вы собираетесь похитить меня среди бела дня?
– Ну почему же? Мы очень надеемся, что вы пойдете с нами по своей воле.
– Я никуда не пойду. Вы прекрасно это знаете. А если попробуете утащить меня силой, то я буду кричать и сопротивляться.
– Не смешите меня. Перемещение совершается за доли секунды, никто не успеет даже понять, что с вами что-то произошло.
– Так почему же вы медлите?
– Интересно наблюдать за вами, за тем, как вы держитесь за слова и надежды, которые внушил вам Рей. Конечно, мы могли бы оставить вас в покое. На самом деле – для нас вы не представляете никакой ценности. Но чтобы развязать язык Рею и всей компании, нам необходима приманка. Что-нибудь или кто-нибудь, кто очень важен для них. А этим кем-нибудь, увы, являетесь именно вы, Рина. Или как там вас зовут на самом деле.
– Вы преувеличиваете мое значение, – после его слов мне стало страшно и радостно одновременно. С одной стороны, Судья подтвердил, что все живы, а с другой – что положение хуже некуда. И главное, мне непонятна суть происходящего.
– Отнюдь. Вы – важная часть их плана, их истории. Если вы будете в наших руках, то они станут, как послушные марионетки, плясать под нашу дудку.
– Зачем вам это нужно? Насколько мне известно, ваш город один из самых сильных.
– На любую силу всегда найдется другая сила, более мощная. А поскольку мы не готовы сдаваться, то нужно искать другие пути, ведущие к победе. Если бы не это обстоятельство, то мы бы и не стали за вами бегать.
– То есть вы хотите прикрыться Реем и его товарищами? Вам не кажется, что это как-то подло?
– А вы не думаете, что подло предавать своё государство? Которое воспитало и вырастило тебя, которое дало тебе всё! Включая такие привилегии, которые никогда не смогут получить обычные солдаты? Вы скорее всего не знаете, но я вам расскажу, – он сел чуть ближе, и я напряглась, – капитан Линкок ещё в молодости был пойман на отношениях с женщиной, что само по себе отвратительно. Но самое ужасное – он утверждал, что в этом нет ничего предосудительного: она красивая и по дому работу выполняет не хуже служанки. Конечно. Сначала они болтают по вечерам, спят в одной постели, а потом захотят иметь детей, он привяжется к ней и будет бояться погибнуть на поле боя. Ладно, капитан, один из сотен тысяч, но за ним потянутся другие. Сначала ради интереса, а затем и потому, что им понравится. Что мы получим в итоге? Неустойчивое общество. Миллионы проблем. А враги тем временем не дремлют. Тогда, много лет назад, в эту историю вмешался Рей, уговорил капитана оставить эту женщину, – а на самом деле просто убил её и взял Линкока под своё командование, ручался за него. И мы уступили. Совершенно зря, нашёлся бы ещё более лучший подрывник, чем капитан. Даже если нет – не страшно. А командующий Рей? Вы что-нибудь знаете о нем?
– Он ваш сын? – я сама испугалась своих слов. Это ведь была мимолетная догадка, даже скорее предположение. Просто у них одинаковые глаза и профили очень похожи. Старик вздрогнул и посмотрел на меня настолько злым взглядом, что я готова была провалиться сквозь землю.
– Вы либо пойдете с нами по своей воле, либо нет. Предлагаю решить этот вопрос по-хорошему.
– Зачем мне идти с вами? Какая мне разница, что происходит в вашем мире? Рей и его команда – ваши проблемы, не мои. Кто знает, что вы собираетесь сделать со мной. Извините, но мне дорога моя жизнь, – я решила сыграть на безразличии. Откуда ему знать, как я отношусь к этим людям. Логично полагать, что я ненавижу их или злюсь.
– Если бы вам они все были безразличны, то вас бы сейчас не было здесь. Вы глупы, как и большинство людей. Цепляетесь за эмоции, чувства, жалеете Франца, добры к Линкоку, – он протянул мне свою морщинистую руку.
– Я не пойду с вами. Оставьте меня в покое, – к моей шее сзади прислонилось что-то холодное, я замерла в страхе.
– Это не смертельное оружие, не переживайте. Нам нет смысла вас убивать. Но мы можем обездвижить вас, чтобы вы не сопротивлялись.
– Вы не посмеете!
– Ну отчего же? – старик ухмыльнулся и кивнул кому-то, кто стоял за моей спиной. Я ощутила легкое покалывание в шее, которое расползалось по всему телу, и в следующие несколько секунд потеряла способность к движению, даже не могла глотать и дышать. Холодный предмет убрали от моей шеи, и способность к движению вернулась, я еле отдышалась. Что это за оружие? – Теперь вы понимаете, с кем имеете дело?
Я не нашлась, что ответить, и просто кивнула. Бежать не было смысла. Я попалась, ужасно глупо попалась. Старик сел ещё ближе, схватил меня за руку, а к дальнейшему я уже была готова. Краски города снова померкли, всё закружилось. Я закрыла глаза и провалилась в тот самый белый мир. Всё тот же звон в ушах, боль как от сотен игл по всему телу. Когда под собой я ощутила холодный каменный пол, то даже не пыталась скорее открыть глаза и подняться. Мне было горько и обидно от своего промаха, страшно за себя и за всех остальных. Пожалуй, мы связались с крайне опасными людьми. Да, где-то в глубине души я жалела, что не уехала сразу из того маленького городка. Я сжала руки в кулаки и стукнула ими по полу. Откуда-то из-за моей спины раздался смех, трескучий и надрывный. Поднявшись, я увидела, что нахожусь посреди полутемной белой комнаты, а за мной стоит судья и смеется. Упивается моей беспомощностью.
– Добро пожаловать обратно! И теперь можете не надеяться на гостеприимство.
– За что вы так со мной? Я не виновата ни в чем, – мне с трудом удалось подняться на ноги и выпрямиться. Снова эта боль, я уже даже начала привыкать к тому, что у меня постоянно что-то болит.
– Вы просто связались не с теми людьми. Но, учитывая, что выбора у вас не было, то считайте, что вы просто случайная жертва, – старик пожал плечами без тени сожаления на лице.
В дверь вошли двое военных в черной форме, подошли ко мне и связали руки за спиной, больно перетянув запястья.
– Какие-то у вас средневековые методы, – я даже усмехнулась. И откуда во мне столько смелости, столько резкости – этот мир удивительным образом изменил меня.
– Не знаю, о чем вы говорите. Но если вы думаете, что мы не умеем пытать пленников или добиваться своего силой, то очень сильно ошибаетесь. И да, веревки мне нравятся больше, чем всё остальное.
Я не стала ничего отвечать этому ненормальному старику. Они что, действительно собираются меня пытать? Эта мысль никак не укладывалась в голове. О пытках я читала в книгах, смотрела в фильмах, да иногда проскакивали какие-то новости – но это всё не про мою жизнь. Нет. Старик прошёл вперед, и солдаты повели меня следом за ним. Мы шли по длинному сырому коридору, похожему на тот, который пролегал под главной башней, со сводчатым потолком. Но этот коридор гораздо уже и более тёмный, совсем как настоящее подземелье. Да уж, антураж, похоже, соответствует стилю жизни. Я не испытывала страха, скорее недоумение, удивление, – всё что угодно, но не страх. Не могут быть эти люди такими дикарями, чтобы использовать пытки и изощренные допросы. Да и зачем?
Пол заметно уходил под уклон, значит, мы спускались всё ниже и ниже. Скоро перед нами показалась огромная дверь, тяжелая, кованая. Рядом с ней стояли двое солдат в такой же черной форме, как и те, что вели меня. Судья кивнул, и один из них открыл дверь. За ней оказалось небольшое помещение, предбанник, и заканчивался он решеткой, которую с другой стороны охраняла так же пара военных. Тюрьма. Конечно же, куда ещё они могли меня вести? Мы прошли вперед, по обе стороны от прохода располагались камеры, за решетками не было видно людей. Камеры были разными – одни большими, другие маленькими. Я смотрела по сторонам и ждала, когда мы остановимся. Но мы всё шли и шли.
– Рина! – я услышала голос Линкока, он доносился из камеры чуть впереди по правую руку от меня. Сквозь решетку, плотно прислонившись к ней, на меня смотрел капитан. Это действительно был он. Когда мы поравнялись с его камерой, я успела увидеть, что у него забинтована рука и нога, здоровой рукой он опирался на костыль. В углу камеры стояла кровать, и на ней лежал бледный Франц.
– Капитан! – шепотом воскликнула я. Но где же Рей?.. Линкок поняв мой немой вопрос, едва заметно кивнул вперед, на противоположную камеру.
Я повернула голову и успела заметить силуэт Рея. Он не подошёл к решетке, стоял в тени. Живы. Все они живы. Теперь мне будет легче, моя совесть перестанет мучить меня за то, что я бросила их в беде. Хотя и спаситель из меня никакой. Меня саму снова нужно спасать, если это вообще возможно.
