Татьяна Алхимова
Море в облаках
– Они такие чудесные, – неожиданно вслух ответила Офелия. Жан рассмеялся, и все подхватили его смех.
– Это ты чудесная, малышка, – улыбнулась Роза.
– Ма, ну какая же она малышка! Она старше Наи, ей пятнадцать, – поправил мать Жан.
– Ох, нашлись тут взрослые. Пятнадцать, семнадцать! Неважно. Для меня пятнадцать человеческих лет – это сущая ерунда. Она совсем кроха, такая наивная и добрая. Не обижайся, Офелия, но ты, правда, вызываешь у меня умиление. Особенно в этом романтичном наряде и с заколкой, – Роза отставила тарелку в сторону и облокотилась на стол. – Помню, когда мне было пятнадцать, Ивар принёс бусы из ракушек. Вот это был подарок… Я не могла даже подумать, сколько времени ему понадобилось, чтобы собрать их, сохранить и сделать бусы.
– Это так сложно, сохранить ракушки? – Офелия помнила, как они с Жаном собирали их на берегу, и о том, что они рассыпаются в прах.
– Конечно! – Ивар с улыбкой посмотрел на жену, а после перевёл взгляд на Офелию. – До дома донести их невозможно, даже в солёной воде. Приходится всё делать на берегу. Найдёшь утром ракушки, сложишь их в безопасном месте, а потом бежишь через поле к лесу, чтобы достать тёплую смолу. И обязательно от акации! Иначе ничего не получится. И вот пока она не остыла, бежишь обратно к морю. За один заход парочка крошечных ракушек будут готовы. Так и скачешь туда-сюда, пока время есть. Зато какая красота потом получается! Ну, ты и сама видишь, да?
– Да… – протянула Офелия и вопросительно посмотрела на Жана. Она и не думала, что он вложил столько труда в свой подарок.
– Жан – молодец, знает, что делает, – добавил дедушка. – Подарок тебе волшебный устроил, всё как положено.
– В смысле? – удивилась Офелия.
– Дед, не надо пугать девочку, – пропела бабушка.
– А кого я пугал? Вообще ничего такого не сказал, а вот ты своими фразочками…
– Ну, хватит вам, – Ивар примирительно подлил всем вина.
– Может быть, вы мне объясните, что не так с подарком? – Офелия вдруг начала тревожиться.
– Всё хорошо с ним, не переживай, – Жан улыбнулся. Он явно хотел ещё что-то сказать, но Дина перебила его.
– Офелия, послушай. У нас в семье есть небольшая традиция… Эм. Самым дорогим и близким друзьям мы дарим особенные подарки, в которые вложены не только силы и наше время, но и наша любовь, забота и душевное тепло. Они как обереги. На всю жизнь. И если мы вдруг оказываемся разделены временем и пространством с нашими близкими, то эти маленькие вещички напоминают нам о них, берегут нас, – Дина ласково улыбнулась, и на Офелию словно повеяло легким бризом.
– Я не думала, что эта заколка с такой историей… – прошептала она.
– Это потому, что Жан – балбес! – крикнула Ная. – Мог бы и объяснить, что к чему!
– Мам, ну, успокой её, ведёт себя сегодня как последняя хулиганка! – Жан возмущённо погрозил сестре.
– Вообще-то, я согласна с Наей. Ты ничего про нас не говорил Офелии? Совсем? – Роза поднялась, чтобы собрать тарелки и сменить их на блюдца перед чаем.
– Он рассказывал истории. Правда, я не могу в них поверить! – вставила Офелия, боясь, как бы Жан не ушёл от темы. Она уже совсем перестала понимать, что происходит, и кто все эти люди.
– А вот это зря… Жан никогда не врёт. Все его истории – чистая правда, – Ивар тоже встал, чтобы помочь жене. – Придёт время, и ты всё сама поймешь. А сейчас, просто не думай об этом.
– Но… – хотела было возразить Офелия.
– Милая, ты же понимаешь, что всё происходящее здесь – происходит на самом деле. Просто мы все – немного другие. Не такие люди, к которым ты привыкла. Я вижу, что ты не боишься нас. И правильно делаешь. Ты веришь Жану, продолжай это делать. И помни, что ты, как его подруга, тоже не совсем обычная девушка, – бабушка словно дотягивалась взглядом до Офелии и обнимала её за плечи. Она чувствовала тепло и успокаивалась. Несмотря на то что многое ей было непонятно, она действительно не ощущала опасности.
Роза и Ивар принесли чай, пироги, булочки, конфеты и другие сладости. Стол сразу заиграл новыми красками, теперь точно чувствовался праздник. В кружках дымился терпкий травяной напиток, Ная металась от конфет к булочкам и что-то бубнила себе под нос. Беседа текла неспешно, размеренно. Офелия рассказывала о себе и своём городке, Жан иногда добавлял какие-то уточняющие детали. А когда он начал рассказывать о практике, ей показалось, что она задремала. Во всяком случае, потом, спустя пару часов, она не могла вспомнить ни слова из рассказа Жана. Под конец ужина, Офелия, наконец, узнала, как зовут бабушку – Тома. Странное, непонятное имя, навевающее томное чувство спокойствия и дрёмы, как в последние минуты перед глубоким сном.
После чая дедушка и отец забрали Жана и вышли на крыльцо. А женщины принялись убирать со стола. Офелия тоже помогала: ей привычно было собирать тарелки, складывать остатки еды, собирать крошки.
– Скажи, милая, – обратилась к ней бабушка. – Наш мальчик точно не обижает тебя? Он добр и внимателен?
– Да, он писал мне письма всё лето. И всегда выполняет обещания. С ним интересно. Только я не всегда понимаю его истории.
– Ты главное – не забывай их, а поймёшь позже, когда время придёт, – Роза тепло улыбнулась Офелии и забрала из рук блюдца. – Такую гостью я бы хотела видеть у нас в доме почаще!
– Боюсь, что часто заглядывать к вам не смогу. Мы с Жаном видимся только летом. А теперь у него практика. Я не рассчитывала, что вообще встречусь с ним в этом году. Да и в следующем, наверное, тоже не получится. Мне нужно сдавать экзамены, и отец очень хочет, чтобы я уехала учиться в большой город.
– Это жизнь, Офелия. Я вот осенью выхожу замуж и тоже покину отчий дом, – участливо проговорила Дина, собирая булочки в большую корзину. – Так бывает, в этом нет ничего страшного. А Жан… Ты же всегда можешь написать ему, или даже позвать. Он обязательно придёт. Вот видишь, сегодня нашёл минутку, чтобы заглянуть к тебе.
– Да… Он поступил, как настоящий друг, – кивнула Офелия.
– Не друг! – громко шепнула Ная. Она выглядывала в окно, чтобы послушать, о чём говорят мужчины, и теперь вернулась, ласково обнимая бабушку, чем мешала ей хлопотать на кухне.
– Ная! Опять ты за своё! – Дина попыталась дотянуться до её косы, но промахнулась. Бабушка весело рассмеялась, а Роза отцепила дочку от Томы и усадила на стул.
– Ну а что? Разве я не права? – девочка надулась и сложила руки на груди.
– Давай мы оставим эту тему. Не все такие прямолинейные как ты, тем более Офелия из другого… Кхм… Из другой семьи. И ей трудно понять нас, – Роза пыталась сгладить неосторожные фразы, но Офелия решила не обращать внимания на слова Наи. Она вообще не хотела думать о причинах её слов. Жан – друг, самый лучший друг на свете. Это самое важное.
– Давайте-ка съедим по мороженому, пока мальчишки не видят? – заговорщицки пробормотала бабушка и достала из холодильника креманки с ледяными разноцветными шариками сливочного мороженого, политого шоколадом и украшенного ягодами.
– Вот это другое дело! Дайте мне скорее! – Ная снова вскочила и первая достала ложку. Она была похожа на маленький метеорит со своей длинной косой, светящейся отражённым от ламп светом. Такая же быстрая и горячая. Офелия невольно улыбалась, глядя на неё. Как же непросто приходилось семье с такой бойкой девчонкой.
Офелия медленно ела мороженое и испытывала невероятное умиротворение, наблюдая этих людей. Ей не хотелось никуда уходить отсюда, она бы с радостью стала их дочерью и жила бы среди сотен фотографий, миллионов цветов и помогала бы готовить завтрак на кухне, размером с половину дома. Женщины беседовали о чём-то, а Офелия видела вместо них морскую пену, резвый яркий метеорит, цветущий розовый куст и ласковую вечернюю дымку.
– О! Пока мы дышим свежим воздухом, девчонки мороженым балуются, – Ивар вошёл в кухню, неся с собой ароматы цветущего сада. Он широко улыбался и, подойдя к своим женщинам, поцеловал каждую в макушку, а бабушку приобнял за плечи.
– На то они и девчонки, – засмеялся дедушка. – Достойная смена растет у тебя, Ивар, – продолжил он, обращаясь скорее к женщинам. – Думаю, что через год, когда Жан выпустится, то получит приличную должность. Считайте, что мальчишка наш вырос. Осталось Наю приструнить.
– Вот опять ты, дедуль, – девочка хоть и говорила обиженно, таковой совсем не выглядела.
– Вы извините нас с Офелией, – заговорил Жан, молчавший до этого. – Уже довольно поздно, а я хотел бы показать ей наш берег и проводить домой.
– О! Уже пора? – Офелия с надеждой и грустью посмотрела на юношу.
– Ага… Если ты не хочешь возвращаться домой под утро и столкнуться с отцом, – рассмеялся Жан. – Шучу. Пойдём?
– До свидания! Я так рада была познакомиться с вами, вы – чудесные! Спасибо за вкусный ужин, мороженое, пироги… И… – Офелия вдруг поняла, что сейчас расплачется. Уходить совершенно не хотелось.
Первой обняла её Дина, прижала к себе со всей силы, не давая свободно дышать. Ная, обжигая своими горячими руками, захватила Офелию с другой стороны, казалось, даже плакала. Мама, бабушка – все они, эти милые, добрые женщины, обнимали Офелию, говорили напутственные слова, не желая отпускать. И когда Жан настойчиво напомнил о времени, они расступились, провожая гостью к дверям. Ивар и дедушка крепко пожали ей руки.
– Приходи ещё, Офелия!
– Присылай рисунки, мы будем очень ждать!
– Если Жан станет плохо себя вести, сообщи!
– Не грусти больше!
– И не обижайся на отца!
– Мы всегда тебе рады в нашем доме, помни об этом.
Дверь закрылась, и Офелия стояла в полной темноте, пытаясь к ней привыкнуть. Жан ждал на каменной дорожке, спустившись с крыльца. Она осторожно шла по ступенькам, стараясь сначала нащупать спуск, а потом уже ставить ногу. Глаза постепенно видели лучше.
– Уже очень поздно? – спросила она у Жана, когда оказалась рядом.
– Гораздо позже, чем ты можешь подумать. Но это не страшно, – по голосу Офелия поняла, что юноша снова улыбнулся. – Пойдем к морю, пока лето не закончилось, успеем полюбоваться им. Осенью вода будет совсем другая, грустная.
– Ох, надеюсь, мне не придётся возвращаться домой глубокой ночью.
– Я провожу тебя, не переживай.
– Спасибо.
– Да ладно, это не услуга, чтобы благодарить. Это – моя воля. Забота, если хочешь, – Жан вышел за калитку, пропустил Офелию перед собой и прикрыл дверцу на щеколду.
Краем глаза Офелия видела, как за большим окном столовой притаилась вся семья: они провожали ребят и неизвестно о чём думали. Никакой дороги не было, поэтому друзья снова шли по полю. Ночью не пахло цветами, только жухлой августовской травой, кое-где пели неизвестные ночные птицы и стрекотали насекомые. Тёплый ветер едва шевелил растрепавшиеся волосы и приносил солёный запах моря. Чем ближе становился берег, тем больше прохлады появлялось в воздухе. Офелия видела, что Жан нёс в руках большие пледы, и радовалась, что не придётся мерзнуть.
Море шумело всё заметнее, и вдалеке виднелась серебристая, живая лента. Минут через десять ребята вышли на широкий каменистый берег, сменявшийся у самой кромки воды песком. Жан бросил плед на камни, почти у самой воды, а второй отложил в сторону.
– Как красиво здесь. Это же то самое место, про которое ты говорил? Здесь Ная собирала звёзды, да? Мне кажется, я вижу тот самый островок.
– Да, то самое. Наш берег. Сегодня эта мелкая проказница отдала его нам с тобой, так что ловить звёзды будем мы, – Жан улыбнулся и сел на плед, мечтательно запрокинув голову.
– Ты ведь всё лето в море, не надоело? Может, не стоило идти сюда? – Офелия дотянулась до воды. Она была холодной и пахла свободой.
– То море совсем другое… И не стал бы я связывать свою жизнь с плаваниями, если бы не любил Океан, – Жан сел ровно, подтянул к себе ноги и обхватил колени. – Смотрю на волны, и столько историй вспоминается… Но сегодня не хочу ничего рассказывать. Можно?
– Конечно, – Офелия оглянулась. Жан снова показался ей совсем другим. Эти места, его родные места, превращали весёлого парня в серьёзного и взрослого человека.
Она медленно подошла к Жану и села рядом, пожалуй, слишком близко, и тоже стала смотреть на волны, набегающие на берег. В этом молчании не было ничего тяжёлого или гнетущего. Оно было естественным, как тишина ночи, как взгляд, брошенный на край моря. Офелия ловила себя на жгучем желании прикоснуться к руке Жана, взять её в свою ладонь, чтобы крепче держаться за этот берег, за те мечты, которые рождались в её голове, пока она смотрела на море.
Прочитал ли Жан её мысли, или просто делал то, что подсказывало ему сердце, но он ловко развернул второй плед и накинул его на плечи Офелии. Она едва успела поднять руку, решившись снова на такой необходимый жест, как Жан перехватил её ладонь и крепко сжал. И это было совершенно не по-дружески.
– Хорошо здесь… – шепнул он.
– Да… Не так, как дома. Здесь – волшебство.
– Ага… Ты мечтай, Офелия. Каждый день, каждую минуту. Чтобы волшебство не заканчивалось, чтобы Ная могла ловить звёзды, чтобы у моря был край и чтобы цвели розы в саду бабушки…
– Жан? – Офелия повернулась к нему и встретила прямой, открытый взгляд. Такой близкий, что по коже побежали мурашки.
– Да? – он смотрел на подругу, и ей казалось, что видит насквозь. Она всё хотела сказать что-то важное, но слова растворялись, превращались в морскую пену и убегали далеко за край моря. Офелия никак не могла оторвать взгляда от бледно-голубых глаз Жана. Он медленно опустил веки, словно соглашаясь с чем-то, и свободной рукой ловко поправил прядь волос, которая выбилась из косы Офелии. – Говори же, чего молчишь?
– Ты сейчас кажешься мне таким … Даже не взрослым. Будто тебе не семнадцать, а сотни лет… И ведь Ная права, ты – не друг, – Офелия и сама себя ощущала не девочкой, а юной девушкой. Она вдруг выросла, поднялась над своими страхами и обидами, наполнилась уверенностью в себе, своих мыслях и поступках.
– Пусть всё так, – Жан слегка пожал плечами. – Мне хотелось бы, чтобы мы продолжали… Дружить. Как и раньше. Пока не наступит другое время.
– Какое? – Офелия никогда не разговаривала ни с кем вот так, серьёзно. На сложные, трудные, эмоциональные темы.
– Подходящее…
Офелия чувствовала, как ладони становятся мокрыми, ей вдруг стало трудно дышать. Почему она раньше не смотрела на Жана такими глазами, почему только сейчас увидела в нём что-то новое, притягательное. Конечно, она слышала, как девчонки обсуждают мальчишек, да и сама частенько болтала с ними. Даже сходила на свидание один раз. Но тогда не испытывала ничего подобного. А сейчас ей казалось, что где-то в груди распускается огромный цветок, яркий, красивый, мешающий делать вдохи. Что, если Жан решит её поцеловать? Сама она ни за что не сможет этого сделать. Она и так села слишком близко к нему и не убрала руку, когда он взял её в свою. «Нужно что-то сказать», – судорожно думала Офелия.
– Я… Мне… – она с трудом подбирала слова, а Жан терпеливо ждал. Сейчас он не спешил, как раньше, озвучивать её мысли. – Наверное, пора домой?
– Давай ещё посидим, время есть в запасе, – он улыбнулся одними глазами, и внутри у Офелии что-то оборвалось.
«Сердце», – подумала она. «Падает в бездну и никак не остановится. Господи, кажется, я влюбилась» – испугавшись собственных мыслей, Офелия быстро заморгала и попыталась отвести взгляд. Но не смогла.
– Глупая… Правильно говорит мама, ты ещё такая малышка.
– Неправда! – Офелии вдруг стало обидно, она только почувствовала себя взрослой, но не такой скучной и запертой на сто замков, как отец.
– Правда, конечно. Я ведь никогда не вру, помнишь? – Жан упорно испытывал своим взглядом Офелию. Она не помнила, чтобы хоть кому-то так долго смотрела в глаза. Ей уже думалось, что вокруг нет ничего – ни моря, ни берега, ни звёздного неба. Только Жан и его пристальный взгляд.
– Я всего-то на два года младше тебя! Это ерунда!
– Да? Может быть, поэтому ты держишься за меня, совсем как маленькая девочка? И пугаешься своих взрослых мыслей?
– Я держусь потому, что ты меня взял за руку! – она попыталась вырвать свою ладонь, но так не хотела делать этого, что увязла в борьбе сама с собой. И понимала, что выглядит смешно, совсем как Ная, когда дуется на кого-нибудь из домашних.
– Офелия! Ну до чего же ты смешная, мечтательница и фантазёрка… Ты никогда до конца не будешь взрослой, – проговорил тихо Жан и добавил ещё тише, – и это хорошо… А чтобы ты не переживала о моих словах, я сделаю вот что…
Жан ловко отпустил руку Офелии, и пока она соображала, что к чему, придвинулся совсем близко, вплотную к ней и закинул руку на плечи. Она чувствовала, как горячая, тяжёлая рука Жана придерживала её за спину, прижимая к нему, и чуть ли не задыхалась от волнения. Она не знала, что нужно делать, как нужно ответить на такие объятия, но была рада, что в этот момент не смотрит Жану в глаза. Чуть успокоившись, она позволила себе немного расслабиться и принять то, что случилось. Да, теперь они больше, чем просто друзья. Почему? Ответа не было. Детство кончилось, давно. Наверное, это ответ на все вопросы.
– Я и не мечтала… – протянула медленно Офелия, стараясь говорить так тихо, чтобы за шумом волн её не было слышно.
– Мечтала, конечно. Я знаю.
– А ты?
– И я… Всё думаю, может, рано? Но кто знает, о чём ты будешь мечтать через год? – Жан обнял Офелию ещё крепче.
– О встрече… Я уже мечтаю о ней.
– А если она не случится? Что тогда? – Жан повернул голову к Офелии.
– Но ты ведь дождёшься меня? – она совсем осмелела и положила голову на его плечо.
– Дождусь, конечно. Как же иначе?
– А папа не отпустит меня в ваш мир… Мы ведь в другом мире, да?
– Давай не будет думать о таком далёком будущем? Ты ведь ещё такая юная. Лучше – мечтай. Придумай что-нибудь невероятное!
– Ты же сам говорил мне, что слишком много мечтать – вредно. И я за своими мечтами не вижу жизни? Разве нет? – Офелии ужасно нравилось сидеть вот так рядом с Жаном, совсем как настоящая девушка. Так здорово было чувствовать его тепло и знать, что можешь быть честной, настоящей, не скрываться за завесами фантазий.
– Говорил. Но теперь ты научилась использовать свои мечты правильно. Они не мешают тебе жить. Ты дружишь с одноклассниками, рисуешь, честно и прямо говоришь с отцом. И ты видишь перед собой цели, а не мечты. И идёшь к ним. Ты выросла.
– Как жаль…
– Почему?
– Потому что больше никто не будет угощать меня конфетами…
– А как же я?
Офелия ничего не ответила. Она знала, что, кроме Жана больше никто не смотрит на неё как на настоящую Офелию. Только он видел и слышал её мысли, не оценивал поступки и понимал. И он снова не ответил на важные вопросы – где они, и кто он такой. Что, если всё это – её фантазия. Если никакого Жана не существует, а она просто спит в своей постели и видит сны? К ногам подбирался холод, кожей Офелия чувствовала, что наступает осень. Долгая, тоскливая и одинокая.
– Вот и сентябрь… Тебе пора домой. Придётся нарушить наши с тобой правила, чтобы проводить тебя, – Жан помог Офелии подняться.
– Хорошо, что в школу только завтра…
– Хорошо, что твоего отца нет дома, – улыбнулся Жан.
И снова, как прошлым летом, они шли по полю, удаляясь от моря, болтали обо всём на свете, вспоминая прошлые встречи и ужин в доме Жана. Офелия куталась в плед, потому что ветер становился всё холоднее. Сильный порыв, принесший новую ледяную волну со стороны моря, растрепал её волосы, и она с трудом смахнула их с лица. А когда снова смогла видеть, то поняла, что уже почти дома. Они стояли в ста шагах от холма, и на склоне угадывалась крутая тропинка, уходящая далеко наверх.
– Дальше садов не смогу тебя проводить, Офелия… Мне нельзя туда. Когда-нибудь я расскажу тебе, почему, – тихо проговорил Жан, когда они зашли под кряжистые фруктовые деревья.
– А историю? Напишешь мне в письме? Или до лета снова ни строчки? – Офелия с надеждой смотрела на Жана, неготовая принимать отрицательный ответ.
– Напишу. Иначе, боюсь, ты снова не справишься с собой и будешь постоянно грустить.
– Спасибо… За ужин, за море… И за то, что проводил, – она остановилась под последним деревом и повернулась к Жану.
– Мы же друзья, а значит, должны помогать друг другу. Я не мог оставить тебя одну там, на холме.
– Не-друзья, помнишь? – Офелия сняла плед и протянула ему.
– Милая Офелия… Только время покажет, кто мы…
– Опять загадки, – разочарованно протянула она.
– Не расстраивайся. И не грусти. А ещё лучше – не вспоминай. Пусть наша маленькая тайна останется на берегу, – Жан с улыбкой прижал плед к себе и подмигнул Офелии.
– И здесь, в саду, – неожиданно даже для самой себя, она резко ухватила Жана за футболку, поднялась на носочки и чмокнула его в щёку, заливаясь краской. – Пока! Я буду ждать письма!
Офелия бросилась из сада вон, выбегая на мостовую, но продолжая оглядываться. Она видела, как стоит удивлённый Жан, как задумчиво улыбается ей вслед, и слышала его шепот: «Иди спокойно, я смотрю за тобой. Ничего не случится»
Дом встретил Офелию темнотой и тишиной. Она поднялась в свою комнату. На часах светились четыре нуля. Значит, лето только закончилось. Бережно убрав платье в шкаф, а заколку в коробочку, она забралась под одеяло, вспоминая чудесный вечер, вкусный ужин, смех Наи, семейные дружные объятия родных Жана и его теплые руки, и уснула тихим, спокойным сном.
