Валерия Чернованова
Жена из прошлого
Портнихам же предложила продолжить в другой раз.
Кивнув, дворецкий вышел из классной комнаты, вежливо попросив мастериц следовать за ним. Те явно были не прочь задержаться, но делать нечего – пришлось прощаться. Спустившись вместе с гувернанткой в гостиную, я закрыла двери и внимательно её осмотрела, хотя и так было ясно, что никакой мыши на ней нет, и вряд ли какому-нибудь грызуну хватило бы смелости запрыгнуть на человека.
– Всё в порядке. – Я ободряюще улыбнулась заплаканной воспитательнице. – Никаких чудовищ на вас не обнаружено.
– Извините меня, ваша светлость, – всхлипнула она и опустила взгляд, словно её одолевало чувство стыда. – Вы, должно быть, считаете меня сумасшедшей.
Когда выходила из классной комнаты, поймала взгляд Эдвины, преисполненный торжества, заметила довольную усмешку на губах. Тут явно не гувернантка сошла с ума, а избалованная девчонка что-то учудила. Чем-то приманила грызуна? Возможно. Надо будет попросить Бальдера расставить ловушки по дому.
– Я не считаю вас сумасшедшей, – подарила ей ещё одну мягкую улыбку, после чего указала на изящный диванчик, обитый блестящим бархатом. – Присядем?
Кивнув, мисти Ливен опустилась на диван, я устроилась в таком же нарядном кресле. Скользнула взглядом по пышному букету в вазе, что стоял на столике рядом, вдохнула аромат розовых и лиловых хризантем, а потом сказала:
– Привидеться может всякое. Я, например, очень боюсь пауков и, когда была подростком, видела их в каждом углу и в каждой щели. Они мне повсюду мерещились.
– Но крыса мне не померещилась, – пробормотала гувернантка. Вздохнула резко, будто ей не хватало воздуха, после чего продолжила и, пока говорила, нервно мяла ни в чём не повинную юбку: – Я только начала проверять домашнее задание мисти Эдвины по географии, только раскрыла тетрадь, как увидела это… омерзительное существо! – Она поморщилась так, словно в мире не было ничего ужаснее этого грызуна. – Оно шмыгнуло по столу и – как прыгнет на меня! Я так испугалась! Пыталась сбросить эту дрянь, но чувствовала, как она ползёт по мне, пытаясь пробраться под одежду. Это был такой кошмар! – Она содрогнулась всем телом. – Давно мне не было так страшно.
Отворилась дверь, пропуская служанку с подносом, заставленным тарелочками и чашками. Не спрашивая, я сразу добавила в чай несколько капель успокоительного и подала чашку учительнице.
– Благодарю вас, – слабо улыбнулась девушка.
Пододвинув к ней тарелку с пирожными, я заверила:
– Мы обязательно озаботимся этой проблемой, и в следующий раз в классную комнату не проскочит даже комар.
Увы, шутку мою не оценили. На тонких губах гувернантки не промелькнуло даже тени улыбки.
Придерживая блюдце одной рукой, а в другой – чашку, мисти Ливен с тяжёлым вздохом сказала:
– Боюсь, я больше не смогу к вам приходить. Простите меня, ваша светлость, но… – Она замялась, на пару мгновений, а сделав глоток, продолжила, с явной осторожностью подбирая каждое слово: – Мисти Эдвина очень умная, сообразительная девочка, но я ей не нравлюсь. Оттого нам тяжело находить общий язык. Мне кажется, будет лучше, если эйрэ подберёт для неё кого-то другого, с кем девочке будет комфортно.
Судя по тому, что уже успела о ней узнать, этой чудовищной девочке ни с кем не комфортно. Если уж с этим робким ангелом (а именно такой мне виделась нынешняя гувернантка) она не смогла подружиться, то и других воспитательниц постигнет такая же участь. Тем более что мисти Ливен не первая учительница, сбегающая из этого дома.
– А если я поговорю с Эдвиной? Эйрэ хорошо о вас отзывался, и мне бы не хотелось, едва с вами познакомившись, сразу прощаться. Давайте не будем торопиться.
Слово за слово, и мне всё-таки удалось уговорить учительницу не увольняться. Постепенно она расслабилась, перестала смущаться, и мы неплохо пообщались за успокоительным с чаем и сладким. Эта девушка мне, определённо, нравилась: умная, воспитанная, милая. Вот чего не хватает Эдвине?
Чего не хватало мне, так это приятного общения, а значит, никаких увольнений!
Отпустив гувернантку (сегодня она уже была не в состоянии продолжать занятия), я вернулась в гостиную и попросила служанку, составлявшую на поднос чашки:
– Приведи, пожалуйста, мою племянницу.
Пришло время нам с ней пообщаться.
* * *
Эдвина появилась спустя минут двадцать, когда я сама уже собиралась за ней отправиться. Вошла в гостиную с таким недовольным видом, словно её сюда на привязи тащили. Упёрлась в меня взглядом, скрестила на груди руки и со скучающим видом спросила:
– Ну, что тебе от меня нужно?
Я встретила её взгляд максимально спокойно и постаралась, чтобы и в голосе не звучало лишних эмоций.
Что тебе от меня нужно?
– Надо будет попросить мисти Ливен уделять больше внимания занятиям по этикету. Очевидно, что у тебя в этой области пробелы.
Точнее, один сплошной пробел.
– Разве она не уволилась? – Наследница Фармор демонстративно поморщилась, всем своим видом показывая, что надеялась больше никогда не видеть гувернантку.
– Нет, и не уволится. Её выбрал Эндер, она понравилась мне.
– Ну и что, что понравилась? Ты здесь ничего не реша… – набрав в лёгкие побольше воздуха, начала было вредная девчонка.
Я её перебила, спокойно, но твёрдо:
– Я здесь хозяйка, а ты моя племянница. Я несу за тебя ответственность, и твои поступки…
– Поздно же ты вспомнила о своей ответственности! – выпалила она, и снова в её глазах отразились злость и обида, как тогда, когда впервые меня увидела.
– Что ты с ней сделала? – вернулась я к инциденту с учительницей. Теперь мой голос звучал резко и требовательно – я начинала терять терпение. – Где нашла мышь? Или это всё-таки была крыса?
– Не понимаю, о чём ты. – Опустив голову, Эдвина мазнула туфелькой по ворсу ковра. Раз, другой, явно не желая смотреть мне в глаза.
– Я могу допустить, что в доме завелись грызуны, но они будут бегать от людей, а не набрасываться на них. Поэтому спрашиваю ещё раз: что ты сделала, чтобы так напугать бедную учительницу? И не пытайся отнекиваться, – добавила в голос стали. – Ты отсюда не выйдешь, пока не признаешься!
Нервно тряхнув руками, Эдвина вскинула на меня взгляд. Раскаянья от неё я не ждала; скорее, очередных обид и упрёков, а может, злости, но девочка неожиданно улыбнулась, довольно, с издёвкой:
– Он тебе не рассказал?
– Рассказал о чём?
Я нахмурилась, а Эдвина довольно хмыкнула:
– Значит, не доверяет. Значит, ни во что не ставит. Как раньше! – Светло-голубые глаза сверкнули торжеством и злорадством. – Я помню, как шептались слуги. Когда ты только сбежала.
– Я не сбежала…
– Бальдер тебя терпеть не мог. Как и половина горничных! – заявила она с явным удовольствием. – Разве что мистис Илма жалела. Хрупкую, нежную леди… Но она каждую приблудную кошку жалеет. Всех подкармливает и…
– Эдвина, хватит!
– Ты всегда нас ненавидела, – сжимая пальцы в кулаки, прошипела девочка. – Его. Меня. И мне не понятно, почему вы сейчас изображаете любовь и счастье?!
– Ради тебя и изображаем! – не выдержав, процедила я. Собиралась оставаться спокойной, собиралась повоспитывать чужого подростка, но это, как оказалось, совсем непросто.
Если не сказать – невозможно.
– Или ты забыла об утреннем визите леди Левенштерн? – Поднявшись с кресла, я подошла к девочке. – Мы делаем всё, чтобы ты осталась с нами. И хотя бы за это тебе стоит быть благодарной!
Эдвина сощурила глаза:
– Мне не за что тебя благодарить. Не за что любить! Всё, что ты наговорила бабушке… Ложь! Враньё!!! Ни за что не поверю в твою показную заботу. Тётя! – Последнее слово она почти выплюнула и сразу бросилась к выходу.
Я её опередила. Упёрлась ладонью в дверь, и та, едва приоткрывшись, тут же с треском захлопнулась.
– Я не разрешала тебе выходить. – Словами не передать, сколько сил мне потребовалось, чтобы голос снова звучал спокойно. Хотелось кричать, но вместо этого я сдержанно продолжила: – Твоё поведение неприемлемо. Не только по отношению ко мне, но и к мисти Ливен. За выходку с гувернанткой будешь наказана.
– Посадишь возле меня жабу? – съязвила нахалка, напоминая об угрозах дракона, которые так и остались всего лишь угрозами.
– Закрою до ужина в классной комнате. Наедине с учебниками, которые ты так «любишь». А если мисти Ливен ещё раз на тебя пожалуется или что-то её напугает, ты из той комнаты больше не выйдешь. И сегодня снова останешься без десерта! – припечатала строго, после чего, приоткрыв дверь, позвала дворецкого.
Я, конечно, неоригинальна, но и опыта в воспитании детей у меня не было. Правда, судя по выражению лица наследницы, для неё всё это было в новинку. И второй вечер без сладкого, и день в четырёх стенах в компании нудных, по её мнению, учебников.
– Но дядя… – закинулась было она, хлопая в изумлении ресницами.
– Эндер больше не станет закрывать глаза на твои выходки, Эдвина. Никто в этом доме.
Дуясь и поджимая губы, она дышала тяжело и громко, напоминая маленький взбешённый паровозик. А когда я попросила явившегося на зов дворецкого проводить её в классную комнату, капризно топнула ногой, словно это могло чудесным образом изменить моё решение.
– Узнаю, что её выпустили, будет сидеть взаперти до выходных, – пригрозила я напоследок и кивнула Бальдеру, чтобы перестал стоять истуканом и проводил её на второй этаж. Кажется, дворецкий был удивлён не меньше малолетней бунтарки.
Её что, вообще никогда не наказывали?
Эдвину увели, я вернулась в гостиную, в которую уже успела проникнуть Вильма.
– Вот и поговорили… – вздохнула призрачная старушка.
– Что-то мне уже не хочется никаких детей, – устало заметила я.
А про себя добавила: и никаких мужей тоже. Особенно таких, у которых тайна на тайне и тайной погоняет.
Он тебе не рассказал?
Не рассказал!
Сегодня у меня уже второй раз возникает мысль об убийстве дракона. А ведь это только первый официальный день нашей «семейной жизни».
Боюсь, до последнего глава Высокого дома Делагарди просто не дотянет.
Глава 14
Кто вы, мейст Келлер?
Эндер Делагарди
Мой нынешний напарник, как и Нильс Польман, не был драконом, но благодаря «Жидкому пламени» сумел обзавестись одним очень интересным даром. И весьма полезным в нашем деле.
– Меня много не бывает, – с довольной физиономией любил повторять Рейер.
И хоть у меня на этот счёт было иное мнение, но…
Но дар его действительно был полезным.
Правда, пользовался он им даже когда в этом не было необходимости. Например, пока допрашивали домработницу покойника, Рейер, оставаясь со мной визуальной проекцией, отправился «гулять» на второй этаж. Не думаю, что мистис Ингвер не позволила бы нам осмотреть дом, но он всё равно решил «раздвоиться»: обыскивал комнаты и параллельно слушал мой разговор с экономкой.
Пребывая в уверенности, что в кресле у камина действительно сидит мой напарник, почтенная мистис рассказывала о своём работодателе, не забывая при этом усердно шмыгать носом и подносить платок к покрасневшим глазам. Не знаю, что её расстраивало больше: смерть Лувиса Келлера или внезапная потеря работы.
– Он был хорошим, – оценила она хозяина, в очередной раз вытирая слёзы. – Требовательным – да, а порой и слишком придирчивым. Но в целом – хорошим.
– И к чему же он обычно придирался?
– Мейст Келлер любил чистоту и идеальный порядок. Чтобы листочек к листочку и нигде не пылинки.
Рейер аккуратностью не отличался, а во время обысков этот его изъян становился очевидным. Боюсь, поднявшись на второй этаж, мистис Ингвер обнаружит то, что так не любил покойный хозяин – бардак.
Словно в подтверждение моих мыслей наверху что-то громыхнуло, и я поспешил заверить удивлённо примолкшую женщину:
– Это на улице. Продолжайте…
Замешкавшись, мистис Ингвер всё-таки продолжила.
Из её слов выходило, что Лувис Келлер был одиноким нелюдимым холостяком. Она никогда не видела, чтобы он приводил к себе домой какую-нибудь хорошенькую мисти. А друзья, если всё же таковые имелись, в гости к нему не ходили. Вредных привычек за ним также не наблюдалось – Келлер скрупулёзно следил за своим здоровьем. Не то потому что слишком себя любил, не то из-за того, что страдал от многочисленных аллергий.
– Он был очень переборчив в еде. Очень, – рассказывала экономка то периодически кивающей, то поощрительно улыбающейся проекции Рейера.
Ну и мне, разумеется.
– Ещё животных терпеть не мог. Не потому что был злым – опять же аллергия. Если где-то поблизости появлялась кошка, он тут же начинал чихать и покрывался красными пятнами.
И при этом рискнул обзавестись магией?
– Что вам известно о его родных?
Мистис Ингвер развела руками:
– Только то, что где-то за океаном живёт его троюродный брат. Кажется, в Умере… – она нахмурилась и дёрнула за край платка. – Нет, точно не помню… – Вздохнув, чуть слышно добавила: – Наверное, ему и отойдёт дом и всё содержимое банковской ячейки. Насколько мне известно, больше у мейста Келлера ничего не было.
– В каком банке у него ячейка? – Я сделал ещё одну пометку в блокноте.
– Да в том же, в котором и работал.
– Ключ от неё он хранил дома?
– Не знаю, – женщина неуверенно пожала плечами. – Он лишь раз о ней обмолвился. А я вам рассказала.
Где бы ни находился ключ, без ордера нам им не завладеть и уж тем более не воспользоваться. Без нужных бумажек в банковское хранилище даже не стоит соваться. Ордер получить возможно, но потребуется время. По крайней мере, сегодня узнать, что хранил в ячейке искажённый, точно не выйдет.
Но в Королевский банк Кармара, место службы господина Лувиса, мы всё же решили заглянуть. Быстро пообедав в первой попавшейся забегаловке, поехали в деловой центр столицы, где и находился один из крупнейших банков мира.
– Не складывается картинка, – задумчиво проговорил Таубе, постукивая по сиденью паромобиля пальцами. Он явно остался недоволен обыском дома. Не обнаружил ничего, кроме идеального порядка, которым хвасталась пожилая служанка. – Келлер шугался кошек, боялся лишний раз съесть яблоко и при этом рискнул принять дрянь неизвестного происхождения, чтобы обзавестись силой? Одно с другим не вяжется!
Я кивнул, соглашаясь с напарником.
– Возможно, его заставили. Кто и зачем, а главное, что он принял – надо будет выяснить.
– Это дело становится всё интереснее, – пробормотал Рейер, а когда машина остановилась, первым из неё выскочил.
Поднявшись по каменной лестнице, снизу и сверху увенчанной статуями не то драконов, не то горгулий, мы вошли в здание банка.
Просторный зал, идеально круглый, как колесо паромобиля, встречал нас приглушёнными голосами немногочисленных посетителей и служащих. Лучи солнца, струясь сквозь стеклянный купол, заливали помещение мягким осенним светом, отблесками скользили по мраморному полу и стенам.
Поймав первого попавшегося клерка, мы попросили провести нас к директору, мейсту Браге. Тот, к счастью, был на месте, в своём кабинете. Толстый и низкорослый, он на удивление прытко поднялся с кресла и поспешил нам на встречу.
– Эйрэ… – пробормотал почтительно и немного нервно, скользнув взглядом по нашивке на моём сюртуке, после чего перевёл взгляд на Рейера. – Мейст…
– Таубе, – коротко улыбнулся напарник. – Рейер Таубе. Уделите нам немного внимания?
– Конечно, конечно, – пробормотал директор банка и тоже заставил себя улыбнуться. Получилось вымученно и скупо. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросил он суетливо. – Дрелорский коньяк? Или, может, нортрамский виски? Есть ещё…
– Кофе, – продолжая улыбаться, словно давнему приятелю, перебил его Рейер. – Сами понимаете, на службе никаких виски и никаких коньяков.
– Конечно, конечно, – снова промямлил директор. Велев секретарю принести кофе, вернулся за стол. Тяжело опустился в большое кожаное кресло со спинкой высотой чуть ли не в два его роста и предложил нам устраиваться напротив. – Чем я могу помочь? Желаете открыть счёт в нашем банке? Или, может, воспользоваться хранилищем? Наши сейфы оснащены семиступенчатой магической защитой и…
– Думаю, вы прекрасно знаете, зачем мы здесь, – прервал я поток ненужной болтовни и в упор посмотрел на Браге.
Нервно сглотнув, тот выхватил из нагрудного кармана платок, чтобы вытереть проступившую на лбу испарину, хотя я бы не сказал, что в кабинете было жарко.
– Честно говоря, хотел бы не знать, – тихо ответил он и устало откинулся на спинку своего трона. Ну то есть кресла. – О случившемся на борту «Стального дракона» не написал только ленивый.
К сожалению, это было так. Первые полосы крупных и мелких изданий сегодня пестрели заголовками о Лувисе Келлере.
– Такой удар по репутации банка… Такой удар, – сокрушенно пробормотал Браге. – Мейст Келлер… он ведь не абы с кем работал. Его клиентами были очень, очень высокопоставленные люди. И драконы, – добавил он весомо. Нервно вздрогнул, когда дверь приоткрылась, впуская секретаря с подносом в руках.
– Расскажите нам о мейсте Келлере. – Подавшись вперёд, чтобы взять чашку, попросил мой напарник. – Каким он был?
Немного подумав, Браге проговорил:
– Келлер был ответственным, образцовым сотрудником. Умный, старательный, всегда пунктуальный. За десять лет службы не пропустил ни одного рабочего дня. Он не мог похвастаться крепким здоровьем, но это никак не отражалось на его работе. И когда утром мне доложили, что он пропустил встречу с очень важным клиентом, я сразу понял: случилось что-то плохое. А потом эти харговы газеты… – Выдохнув, Браге нервно потёр платком лоб, погладив им напоследок блестящую, будто наполированную, лысину.
– Нам нужен список его клиентов и имена сотрудников, с которыми он общался, – сказал я, примерно представляя реакцию директора банка.
Тот поёрзал в кресле. Дёрнул уголками губ в попытке улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Можете переговорить со всеми сотрудниками банка – вдруг кто-то что-то про него знает. Правда, Лувис Келлер почти ни с кем не общался… А вот список клиентов я, к сожалению, предоставить не смогу. Это конфиденциальная информация. – Взглянув на меня, он тут же отвёл глаза и пролепетал: – Как уже сказал, клиенты мейста Келлера – не последние люди в королевстве. Они явно не имеют никакого отношения к его безумию. Поверьте! И уж точно не обрадуются, если их имена, хотя бы косвенно, будут связаны с именем искажённого.
– Значит, нам придётся вернуться с ордером, – заметил я, получив в ответ тяжёлый, траурный вздох.
Пара секунд молчания, и директор продолжил сокрушаться:
– Такой удар по репутации банка… Вот чего ему не хватало? Зачем вдруг понадобилась магия? Жил же себе спокойно. Хорошая, достойная работа. Хороший доход. И тут на тебе – стал искажённым!
Нам так и не удалось добиться от директора имён клиентов Келлера, равно как и открыть арендованную им ячейку. Обыск кабинета тоже ничего не дал. Браге позаботился о том, чтобы к нашему приходу все маломальски важные документы из него исчезли.
Единственное, что привлекло наше внимание – это портсигар с эмблемой столичного мужского клуба «Кармарское пламя».
– Откуда он у него? – Рейер повертел в руках золотой аксессуар, какие презентовали каждому члену клуба вместе с набором дорогих клоандских сигар. – Туда ведь вхожи только тебе подобные снобы.
– Я не сноб.
Таубе чуть слышно хмыкнул:
– Ты – дракон, а это одно и тоже. Но наш покойник драконом не был. И даже одарённым не стал. И тем не менее вот он – драконий портсигар.
– Надо будет заехать в клуб, – сделал я себе пометку.
– Я с тобой! – вызвался Рейер.
– Туда тебя даже с ордером не впустят, – напомнил я, и Таубе недовольно фыркнул.
– Мне нельзя, а ему, получается, было можно.
– Мы не знаем, откуда у Келлера портсигар. Но обязательно выясним.
Ещё один вопрос в копилку загадок, окружавших господина Лувиса.
Допрос сотрудников банка закончился уже вечером. Закончив с последним клерком, мы сразу отправились в управление, отчитались Экебладу, после чего он долго отчитывал меня, как мальчишку, за опоздание на утреннее совещание. Домой я возвращался уставший, голодный и злой. Разговор с начальником основательно подпортил настроение. Надеялся, хотя бы дома смогу провести время спокойно, но, кажется, с появлением в нём Жени о покое теперь оставалось только мечтать.
– Она что сделала? – переспросил я дворецкого, который, не успев забрать мой сюртук, огорошил известием – новоиспечённая леди Делагарди заперла племянницу.
– Закрыла мисти Эдвину в классной комнате до самого вечера, – повторил Бальдер, заставив меня мысленно выругаться.
– Где моя жена?
– После ужина леди изволили отправиться к себе, – ответил дворецкий, перекидывая через руку мою одежду.
На второй этаж я поднялся за считанные секунды и ещё быстрее оказался в её спальне. Может, и стоило постучаться, но после «общения» с Экебладом было сложно держать себя в руках.
Наказала Эдвину…
А меня, драконова тьма, почему не спросила?!
Оглядев полутёмную комнату, обернулся на звук скрипнувшей двери – девчонка вышла из ванной, вытирая полотенцем медные пряди, а заметив меня, замерла. Я тоже замер, невольно пройдясь по ней взглядом, и в который раз поймал себя на мысли, что мне нравится то, что я вижу.
