Валерия Чернованова
Жена из прошлого
Мой бывший муж, оставленный в прошлой жизни, тоже любил красивые слова, особенно до свадьбы. Но не прошло и нескольких месяцев после росписи в Загсе, как Игорь изменился до неузнаваемости.
Наверное, что-то такое отразилась у меня на лице, потому что дракон, вместо того чтобы ещё больше разозлиться, сказал на удивление вкрадчиво и миролюбиво:
– Я не злодей, Вейя, и не обманщик. Даю тебе слово, слово главы Высокого дома, что я не отступлюсь от нашего договора. Год – и ты будешь свободна от любых обязательств. Свободна и богата. Обещаю.
Я мало что знала о драконах, просто потому что до Эндера Делагарди ни с одним из них не пересекалась, но кое-какие слухи долетали даже до окраин Кармара. Вот почему он говорил о себе как об эйрэ. Он и был эйрэ! Главой одного из малочисленных Высоких домов – древних родов, берущих своё начало от самых первых Перерождённых. Людей, которые помимо магии обладали даром обращаться в невероятных огнедышащих созданий. Самые сильные. Самые могущественные. Почти боги.
Те, кто когда-то владел этим миром.
Нынешние драконы утратили дар оборотничества, ослабли. Хотя по сравнению с обычными людьми и даже теми, кто рискнул принять в себя магию, их действительно можно назвать всемогущими. Уже не боги, но и не просто люди.
Были ещё и Малые дома – тоже возглавляемые драконами, хоть и не с такими выдающимися родословными.
Если мне не изменяет память, главой рода, эйрэ, может стать как мужчина, так и женщина. Право наследования передаётся первенцу мужского пола, но если его сестра или брат пожелают возглавить дом, неважно Высокий или Малый, они могут вызвать наследника на бой. Увы, не до первой крови, а до гибели одного из соперников.
Я уже говорила, что у драконов чудовищные законы?
Для эйрэ честь – превыше всего, его слово нерушимо и, несмотря на то, что где-то глубоко внутри снова умирала от страха трусиха Раннвей, я понимала, что должна рискнуть и согласиться.
Кивнув, быстро спустилась по лестнице. Мой саквояж Делагарди разместил на сиденье возле водителя, после чего распахнул передо мной дверцу кузова и галантно протянул мне руку, помогая забраться внутрь. Я совсем забыла про перчатки, а потому пришлось ощущать его прикосновение ладонью, пальцами. Горячее, почти раскалённое… Сильное и властное, но в то же время бережное. Чужое тело вновь попыталось испуганно задрожать, но я мысленно на него, на себя, прикрикнула, требуя скорее это прекращать.
Если меня будет пробирать дрожь всякий раз, когда он будет меня касаться, за год нервы совсем расшатаются.
Дракон устроился рядом, и паромобиль покатил по просыпающимся улицам Бримна, умытым дождём, обласканным всё ещё тёплыми лучами осеннего солнца.
Оглянувшись на серое здание гостиницы, видневшееся в узком заднем окошке, мысленно пожелала Кастену всего самого лучшего и постаралась отвлечься от грустных мыслей.
– Почему именно Вейя? – неожиданно спросил Делагарди, видимо, устав от молчания, нарушаемого лишь фырчанием машины.
Паромобили громыхали по мостовым так, что первое время мне хотелось заткнуть уши. А потом ничего, привыкла. И предпочитала этот способ передвижения, пусть он и был дороже, открытым коляскам и двухместным каретам, местному аналогу кэбов. В них трясло неимоверно.
– Кастен сказал, что моё имя слишком необычное, будет привлекать ненужное внимание. А Вейя… Было созвучно с моим, к тому же первое время у меня в голове постоянно звучало имя Раннвей, с которым оно тоже было похоже. Я побоялась назваться Раннвей, потому что не знала, до вчерашнего дня, кем была прошлая хозяйка тела.
Скосила взгляд и заметила, как Эндер удовлетворённо кивнул.
– Сколько тебе лет? – задал он очередной вопрос, видимо, решив скоротать время с пользой и получше узнать свою новую старую супругу.
– На Земле, в моем мире, в следующем месяце исполнилось бы двадцать восемь. А сколько было Раннвей?
Когда я пришла в себя и поняла, что я не в себе, ну то есть не в своём теле, поначалу решила, что стала подростком. Ну или в лучшем случае девушкой, только справившей совершеннолетие. Из зеркала на меня смотрела худая девчонка с угловатой фигурой, выпирающими ключицами, маленькой грудью и длинными, но такими тоненькими ножками. Кузнечик и нежная бабочка в одном флаконе.
За время, пока моя душа знакомилась с чужим телом, Раннвей-Вейя похудела ещё сильнее, хоть похудеть сильнее, казалось, было просто невозможно. Понимая, что с такими успехами скоро меня-не меня можно будет класть в могилу, я стала заставлять себя есть через силу. Несмотря на тошноту, на отсутствие аппетита. Немного окрепнув, добавила в свою ежедневную рутину лёгкую гимнастику, а спустя ещё пару месяцев уже и прыгала, и бегала, и ела нормально, а не как воробей на последнем издыхании.
Постепенно угловатый подросток превратился в стройную, но красиво сложенную девушку с густой медной копной и светлой кожей.
– Когда мы поженились, Раннвей было восемнадцать, – ответил Делагарди. – Спустя два года она исчезла.
– И ты не видел её четыре года, – вспомнила я вчерашние слова дракона.
Он кивнул, а я подсчитала. Значит, двадцать четыре… Хотя я бы не дала больше двадцати.
Молчание длилось недолго. Миновав центр города – площадь со злополучным театром и городской управой, – паромобиль снова принялся петлять по узким мощёным улочками, а Делагарди вернулся к допросу:
– Как так вышло, что ты оказалась в её теле? Я читал о подобных случаях в древних, очень древних манускриптах, но никогда о таком не слышал.
На ум пришла цитата из любимого многими фильма: «Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс!» В моём случае – другой мир.
Я не стала знакомить дракона с русским кинематографом, рассказала о том, что помнила:
– Я опаздывала на концерт… В прошлой жизни я была пианисткой и довольно успешной, – позволила себе небольшое отступление, после чего продолжила: – Уже у самого театра, в котором и должно было пройти моё сольное выступление, кто-то толкнул меня на переходе. Это… эмм… такие места, где пешеходы… люди должны переходить дорогу. Я попала под машину. – Поймав вопросительный взгляд эйрэ, уточнила: – Аналог ваших паромобилей, только ездят быстрее. А та машина ехала… очень быстро.
Невольно вздрогнула, возвращаясь в короткие мгновения кошмара, и услышала невозмутимый голос Делагарди:
– Получается, в своём мире ты умерла?
– Сложно сказать, – я пожала плечами. – Последнее, что помню, – это крики людей и мой собственный крик. Мне даже не было больно. Или я просто забыла о боли… В себя пришла в Дербе – маленьком городке на границе Кармара и…
– Дрелора, – продолжил за меня дракон, давая понять, что он неплохо знаком с географией Пограничья.
– Меня нашёл Кастен на берегу реки, что оплетает окраины города. Грязную, истощённую, оборванную и мокрую. Точнее, грязной, истощённой, оборванной и мокрой была Раннвей, а моя душа каким-то чудом перенеслась в её тело.
Почему-то мои слова вызвали у Делагарди досаду. Он нахмурился, и я заметила, как на лице лорда снова обозначились желваки.
– Я что-то не то сказала?
– Мне следовало допросить твоего дружка.
– Друга, – почувствовав, как внутри вспыхивают искорки раздражения, поправила я. – Он бы не рассказал тебе ничего нового. Ночь, берег реки и полумёртвая Раннвей с моей душой.
«Муж» ничего не ответил. Вытащив из кармана часы, резко откинул золочёную крышку. Удивительно, как от столь грубого обращения та не отвалилась. Судя по тому, что маленькая чёрная стрелка почти достигла цифры восемь, поворачивать назад и устраивать допрос ещё и Толю было уже поздно. Да и не в том он сейчас состоянии, чтобы отвечать внятно.
– Что было потом… – начал было дракон, но я покачала головой.
– Лучше расскажи про Раннвей. Должна же я узнать ту, чью роль буду исполнять.
Удивительно, но он согласился. Видимо, решил, что к вопросам о моём прошлом мы ещё вернёмся. А посвящать меня в жизнь Раннвей действительно надо.
Немного помолчав, словно раздумывая, с чего лучше начать, Делагарди начал издалека:
– Наши семьи, Фармор и Делагарди, дружили издавна. Мой дед, Кеннерт Делагарди, сражался бок о бок с дедом Раннвей в войне за Клоандский полуостров. Фармор спас ему жизнь в одном из сражений, – дракон чему-то мрачно усмехнулся.
– Клоандский полуостров… – Перебирая пальцами звенья цепочки, пристёгнутой к ридикюлю, я пыталась вспомнить, где и когда о нём слышала. – Ах да! Это одно из немногих месторождений огненной крови!
Дракон кивнул, подтверждая мои слова.
Огненной кровью здесь называют не только кровь потомков Перерождённых, но и природную маслянистую жидкость, полезное, а скорее, бесценное ископаемое, на основе которого и изготавливались так называемые эликсиры счастья – то, что превращало людей в одарённых. Правда, некоторых эта чудо-эссенция убивала. Или убивали драконы вроде Делагарди, если дар становился проклятием, калечил разум.
– Я помню Раннвей ещё девочкой. – Делагарди улыбнулся своим воспоминаниям, и я невольно отметила, что ему идёт улыбка. Смягчает резкие черты лица, а губы делает…
Тряхнув головой, перестала задерживать взгляд на драконьих губах.
– Её и Терес.
– Терес – это старшая сестра Раннвей?
Кивнув, дракон добавил:
– Та, которая должна была выйти за меня замуж.
Больше я не перебивала, с интересом слушала историю чужого прошлого, которое, к сожалению, оказалось не менее мрачным, чем моё собственное.
У Хеймера Фармора не было сыновей, только две дочери: Терес и Раннвей. Старшая росла живой, весёлой, активной девочкой. К тринадцати годам она сумела раскрыть в себе три дара и должна была стать достойной преемницей своего отца, но…
Но всё пошло не по плану.
– Когда Терес исполнилось семнадцать, мы объявили о помолвке, а спустя год… – Делагарди усмехнулся. – Она сбежала с моим напарником, Нильсом Польманом. Нильс был простым человеком, ради будущего с Терес рискнул принять огненную кровь. Но магия не сделала из него дракона. Для Хеймера он так и остался провинциальной швалью, как отзывался о нём глава дома Фармор. Выродком, укравшим у него дочь.
– Вот почему он от неё отрёкся…
– Терес перестала для него существовать. Хеймер лишил её имени, наследства и возложил все надежды на Раннвей. Но та, в отличие от сестры, не могла похвастаться ни твёрдым характером, ни крепким здоровьем, ни магической силой. Раннвей оказалась пустой, так и не смогла раскрыть в себе ни одного дара.
– В смысле пустой? – Я чуть с сиденья не свалилась от таких слов. – А как же сила, которой владею я? Я бы ни за что не стала рисковать жизнью и принимать дрянь, которая способна убить или свести с ума! Когда очнулась, у меня уже был этот дар!
Поёжилась, вспомнив, как впервые увидела духа и как чуть не умерла от ужаса.
Делагарди посмотрел на меня с сомнением, словно не поверил. Виделось мне в этом взгляде и обещание непременно во всём разобраться. И если я его обманываю…
Не будет у меня долго и счастливо.
Дракон коснулся моего запястья, и по нему, как рябь по воде, прошла перламутровая чешуя:
– Когда мы были вместе, никаких даров у моей жены не было.
Глава 5
Кинжал, палач и дирижабль
Сказать, что откровения Делагарди вызвали у меня удивление, – это не сказать ничего. Как такое вообще возможно, чтобы у драконицы-пустышки вдруг появилась сила? Да ещё такая… нервозатратная. Я бы предпочла, чтобы Раннвей обладала вечной красотой, а может, могла лишь одним прикосновением своих нежных пальчиков превращать речную гальку в драгоценные камни. Или пусть бы даже у неё проявились целительские способности. Хотя нет, быть врачом – точно не моё призвание, меня от одного вида крови начинает подташнивать.
Кстати, о подташнивании. Вестибулярный аппарат у этого тела был ни к чёрту, как и просёлочные дороги, по которым мы ехали, оставляя позади маленький городок Пограничья.
– Думала, дирижабль отправляется прямо из Бримна.
Эндер покачал головой и негромко хмыкнул:
– Из Бримна отправляются только дилижансы. Раз в неделю, не чаще.
– И долго нам ехать? – Паромобиль снова тряхнуло, и я схватилась за сиденье, чтобы с него не съехать.
– Через полчаса будем на месте.
Ещё полчаса… Глубоко вдохнув, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Наверное, у меня на лице было написано, что сейчас я не в том состоянии, чтобы как губка впитывать новую информацию, потому что «муж» мне больше ничего не рассказывал. И я не спешила задавать вопросы, вместо этого мысленно ругала ухабистую дорогу. Понимая, что лучше от этого не станет, попыталась сосредоточиться на том, что уже узнала о Раннвей.
Интересно, с какой такой радости дракон, аж целый эйрэ, на ней женился? Драконицы без дара считались бракованным товаром и могли рассчитывать разве что на какого-нибудь завалящего виконта или баронета. Возможно даже, что и простого человека. Но Раннвей, несмотря на свою «ущербность», отхватила главу Высокого дома. Удивительно! Если не сказать невероятно…
Может, всё дело в наследстве Фарморов? Может, он и в воспитанницу свою вцепился по той же причине. Вдруг у этого Делагарди финансовые проблемы, которые можно решить только с помощью чужих богатств. Вдруг девочке как раз и было бы лучше с двоюродной бабкой, а из-за меня ей придётся остаться с хитроумным мерзавцем. Вдруг…
Мысль оборвалась, потому что машина резко затормозила, и я, открыв глаза, поняла, что мы прибыли. Размышления о Раннвей помогли отвлечься. Меня всё ещё мутило, но уже не так, как полчаса назад.
– А в дирижаблях сильно качает? – с тревогой спросила я, оглядывая огромную площадку, к которой стекались машины и экипажи, и на их фоне, словно гигантское чудище, возвышалось невероятных размеров воздушное судно. Я по сравнению с ним чувствовала себя микробом.
– Никакой качки. – Делагарди вышел из паромобиля и протянул мне руку. – Не бойся, Раннвей, нет ничего безопаснее дирижаблей. И быстрее. Уже завтра утром мы будем в Гратцвиге.
И снова от прикосновения дракона в меня словно ударило тысячей крошечных молний. Не успела ощутить под ногами твёрдую землю, как тут же поспешила прервать наш короткий, невинный контакт. Натянуто улыбнулась, заметив, как эйрэ вопросительно дёрнул бровью. Хотела уже расспросить его об этом месте – воздушном порте, о которых только слышала, но никогда не бывала, когда услышала громкий девичий голос, в котором отчётливо звучали взволнованные нотки:
– Эндер? Эндер Делагарди и… О, Великий Дракон! Раннвей!!!
Я только и успела что повернуть голову, как на меня тут же налетел визжащий от радости надушенный смерч в лице незнакомой девушки. Она повисла у меня на шее, явно пребывая на седьмом небе от счастья. А вот я… Я растерялась. Поймала взгляд палача и прочла досаду в чертах его лица.
– Я просто не верю своим глазам! – на миг от меня оторвавшись, пропела незнакомка и снова прижала к своей груди.
Вроде и мелкая, даже ниже меня будет ростом, но объятия у неё оказались крепкими.
– Вас можно поздравить? – К нам приблизился молодой мужчина, высокий брюнет с тёмно-карими глазами, и девушка наконец от меня отстранилась, встала с ним рядом.
По сравнению со своим долговязым спутником она казалась сущей дюймовочкой. Светлые кудри обрамляли нежное личико, зелёные глаза блестели от радости и любопытства.
– Думаю, что поздравления мы будем принимать уже в Гратцвиге, – вежливо, но как-то уж слишком прохладно улыбнулся Делагарди. – По случаю возвращения Раннвей устроим приём, а сейчас…
Он подхватил меня под руку, скользнув по запястью пальцами, но увести не успел. Продолжая сиять, незнакомка прожурчала:
– Ах, Раннвей, какое счастье! А вы, эйрэ, представляю, как счастливы!
Дракон снова изобразил нечто похожее на улыбку, но она не помогла ему казаться счастливее.
– Раннвей, где ты пропадала? Столько времени… – продолжила задавать вопросы блондинка.
Её кареглазый спутник, бросив взгляд на Эндера, коснулся локтя девушки и мягко сказал:
– Шанетт, милая, у вас ещё будет немало времени, чтобы поговорить. Уверен, леди Делагарди-Фармор будет рада с тобой пообщаться.
– А как же, – кивнула я осторожно.
– Раннвей, у меня к тебе столько вопросов! – в ажиотаже затрясла кудрями девица, и мне почему-то подумалось, что из неё получится куда более въедливый дознаватель, чем из Делагарди.
Дракон по сравнению с ней просто лапочка, не нарушающая личного пространства.
– Давай вместе пообедаем, – предложила Шанетт и уставилась на меня в ожидании ответа.
Я вопросительно покосилась на Делагарди, не зная, что ей сказать. Поэтому сказал он:
– Лучше все вместе поужинаем. У нас была очень долгая и утомительная дорога. Раннвей нуждается в отдыхе.
Почему-то после его ответа Шанетт вперилась взглядом в мой живот, словно там таилась причина моей усталости. Вроде и одета как леди, в богато расшитый золотой нитью жакет насыщенного синего цвета и в тон ему юбку, но манеры оставляли желать лучшего.
Просканировав взглядом мою фигуру, но так и не обнаружив на ней никаких интересных выпуклостей, девушка чуть слышно хмыкнула. Видимо, вместе с фигурой сканировала и одежду и теперь наверняка задавалась вопросом, почему это леди Делагарди-Фармор путешествует в образе скромной провинциалки.
– Буду с нетерпением ждать вечера! – снова разулыбалась красавица.
– Взаимно, Шанетт, – выдавила я из себя и почувствовала, как Эндер тянет меня за собой. – Кто они такие? – прошептала нервно, когда мы отошли на достаточное расстояние.
Я шла быстро, едва за ним поспевая, и уговаривала себя не оборачиваться. То, что нас провожали долгими и очень внимательными взглядами, сомнений не вызывало. От них вся спина уже чесалась.
– Шанетт Флеминг-Скалон и её муж Лейф Флеминг. Вы с ней подружились ещё когда были подростками. В те времена, когда готовились к раскрытию силы.
– Ты хотел сказать, Раннвей с ней подружилась.
Склонившись, Делагарди шепнул мне на ухо, и я снова ощутила аромат сигар и мяты:
– Вживаемся в роль, Вейя. Вживаемся в роль.
* * *
Место отправления дирижаблей впечатляло. Не столько своим оснащением – здесь не было привычного мне из прошлой жизни здания аэропорта – сколько размерами. Помимо стоянки для экипажей и, собственно, стоянки для самих аэростатов, здесь имелся пункт проверки документов, который мы благополучно миновали. В том смысле, что просто прошли мимо длинной очереди из пассажиров и группы законников, которых Делагарди удостоил лишь одним небрежным кивком.
– И это всё? – Я оглянулась на местных полицейских, ожидая, что они бросятся за нами следом, но единственное, что их сейчас волновало, – это личностные бумаги молодой супружеской пары.
– Это ты о чём?
– Разве нас не будут досматривать?
Он покосился на меня с удивлением. Потом, видимо, вспомнил, что я – это не я, то есть не его жена, и снизошёл до объяснений:
– Таких, как я, не проверяют.
– В смысле эйрэ?
– В смысле ульторов.
Я нахмурилась, пытаясь понять и вспомнить, слышала ли когда-нибудь это слово.
– Вы называете нас палачами, – с явной неохотой проговорил Делагарди. Было видно, такое обозначение его… хм… профессии ему однозначно не нравилось. – Моё положение в обществе открывает многие двери без лишних проверок.
А значит, и связей, и возможностей у него немало. Почему-то эта мысль совсем не обрадовала…
Дракон ускорил шаг, и мне пришлось пойти быстрее, чтобы не отстать. Водитель шёл следом, вместе с багажом эйрэ и моим скромных размеров саквояжем. Мужчина двигался бесшумно, словно являлся нашей тенью.
Запретив себе думать об опасных (для меня) возможностях новоиспечённого мужа, я вернулась к созерцанию дирижабля, способного вместить в себя пару боингов в длину и ещё несколько в высоту. Округлые стальные бока воздушного судна тускло поблёскивали в лучах солнца, как и золотые кольца, которыми он был испещрён, как зебра полосками.
Продолжением металлического «брюха» являлась кабина управления и ещё одна, простирающаяся на многие метры, – пассажирская гондола. К ней не вели трапы. Пассажиры поднимались на борт аэростата благодаря специальным левитационным платформам с невысокими бортами. Возле платформ также выстроились очереди, лишь около одной скучал молодой мужчина в круглой шапочке белл-боя, светлом укороченном пиджаке с косым рядом золотых пуговиц и тёмных брюках с золотыми лампасами. При виде нас он встал по стойке смирно, а стоило Эндеру к нему приблизиться, почтительно поклонился.
– Добро пожаловать на борт «Стального дракона», эйрэ. Леди… – Он протянул мне руку, помогая взойти на платформу, забрал у водителя багаж и, дождавшись, когда палач… простите, ультор… ко мне присоединится, поднялся следом.
Ограждение тихо щёлкнуло, смыкаясь, и платформа начала медленно подниматься. Вскоре мы уже стояли посреди мягко освещённого зала, отделанного деревянными панелями, с полом, усыпанным мраморной крошкой. Молодой мужчина в точно такой же форме отельного швейцара встретил нас почтительным поклоном и вышколенной улыбкой. Забрал у своего коллеги наши вещи и предложил следовать за ним до каюты.
– А почему не до кают? – нервно шепнула я Делагарди, когда мы двинулись за проводником по длинному коридору.
Он тоже был обшит панелями, ажурные бра разбрызгивали по дереву тёплые блики света. Звук шагов скрадывала ковровая дорожка, отчего те были почти неразличимы. Зато сердце у меня в груди стучало так громко, что, казалось, его стук слышен даже в капитанской каюте.
– Я собирался возвращаться в столицу один, – напомнил шёпотом Эндер, и тёплое дыхание скользнуло по моей щеке, заставив напрячься. – До нашего с тобой знакомства. А сейчас искать каюту уже поздно, все билеты раскуплены.
– Ты узнавал или это просто предположение? – Я не собиралась прекращать нервничать.
Делагарди улыбнулся одними уголками губ, но ответить не удосужился. Мы как раз подошли к злополучной совместной каюте, и наш провожатый, открыв дверь, вручил нам два маленьких золотых ключика, после чего внёс в каюту наши вещи.
К своей досаде первое, что там увидела, – была кровать. Большая, двуспальная, но одна! К счастью, в другом конце номера возле широкого ряда окон обнаружился диван на изогнутых резных ножках. Поместиться на таком такому, как Делагарди, будет непросто, но ничего, как-нибудь сложится.
– Желаю вам приятного пребывания на борту «Стального дракона», – снова кланяясь, сказал работник дирижабля. – Меня зовут Стиг, к вашим услугам, эйрэ. Леди…
Стюарт ушёл, и я, не теряя времени, схватила с кровати пару подушек и понесла их на жилую площадь «мужа». Бросив подушки на диван, услышала за спиной недоуменное покашливание.
А обернувшись, сказала:
– Вы, господин ультор-муж, будете сегодня ночевать здесь. – И на всякий случай добавила: – Иначе здесь не будет меня.
На секунду или две на лице дракона проступило неподдельное удивление. Кажется, ему даже в голову не приходило, что новообретенная жена не пожелает делить с ним брачное ложе. А про вчерашнее обещание мы, по всей видимости, уже и не помним.
Вывод: драконья память ничем не лучше девичьей.
Делагарди с сомнением оглядел изящный диванчик, обитый блестящей шелковистой тканью.
– Боюсь, я на нём банально не помещусь.
Я безразлично пожала плечами:
– Тогда вот тебе альтернатива – полы здесь большие.
– И жёсткие, – дракон недобро сощурился и, шагнув ко мне (ну вот, спрашивается, зачем?), твёрдо, если не сказать жёстко, произнёс: – Я дал слово, что и пальцем тебя не трону, и намерен его держать. Поверь, Вейя, это будет несложно.
От его последних слов, безразлично пренебрежительных, почему-то полыхнуло в груди и на щеках.
– Ещё ты обещал, что у нас будут раздельные спальни.
– Дома, – заметил Делагарди, вплавляясь в меня взглядом, по-драконьи хищным, почти угрожающим. – Но мы ещё не дома.
Я скрестила на груди руки, отзеркаливая этот хищный, угрожающий взгляд, и решительно произнесла:
– В одной постели нас всё равно не будет. И если эйрэ так беспокоится за свой сон, придётся на полу ночевать мне.
Я было ринулась к кровати, чтобы стащить с неё и одеяло (для мягкости), но Делагарди преградил мне дорогу. Коснулся локтя, мимолётно, почти неощутимо, а меня снова накрыло чужой эмоциональной лавиной. И страха среди всех эмоций однозначно было больше.
– Женя, послушай, я не собираюсь посягать на твою честь. И принуждать тебя ни к чему не намерен.
То есть в Гратцвиг я лечу играть фальшивую жену по собственной воле и хотению? Ну-ну…
– Но если бы мы остановились в разных каютах, это вызвало бы ненужные слухи, – добавил Эндер, и я тихо хмыкнула.
– То есть дело не в том, что свободных кают на этом гигантском, просто невероятно огромном дирижабле не осталось? Ты слухов опасаешься.
– И этого тоже. – Он нахмурился, отчего на переносице обозначилась глубокая складка. Правда, тут же взял себя в руки и добавил вкрадчиво: – Я не хочу, чтобы сплетницы вроде подружки Раннвей разнесли по всему Кармару, что у нас не всё в порядке.
– Твоя жена считалась без вести пропавшей четыре года. У вас априори не может быть всё в порядке, – резонно заметила я, но даже это моё здравое замечание не заставило Делагарди распорядиться об отдельной для себя спальне.
Упрямец.
– Кровать твоя, Женя, – неожиданно сдался он.
Не знаю, что удивило сильнее: то, как он ко мне обратился, снова, или внезапная капитуляция дракона.
– Почему ты меня так назвал? – спросила тихо.
Эндер пожал плечами и вдруг улыбнулся, отчего напряжение, стянувшееся вокруг нас незримой удавкой, сразу рассеялось:
– Мне нравится, как оно звучит… твоё имя. Но оно и правда очень необычное. Больше не буду так тебя называть…
Было странно слышать своё имя, особенно из уст чужого мужчины. Странно и непривычно. Кастен сразу стал называть меня Вейей, и поначалу это сильно напрягало. Потом, конечно, привыкла: и к новому телу, и к новому имени, и к миру. Вот с даром так до конца и не примирилась и на месте Раннвей боялась бы его, а не мужчину, взявшего в жёны пустышку.
Хотя что я о нём знаю? По сути ничего. А потому, Женя-Вейя-Раннвей не теряем бдительность и не клюём на обаятельные драконьи улыбки.
– Оставлю тебя пока. Ванная и эта комната – всё в твоём распоряжении. Отдыхай до вечера. – Сказав это, он направился к двери.
– А где всё это время будешь ты? – вдруг почувствовала укол совести.
Нет, ну я же его только с кровати прогнала, а из каюты точно не выгоняла.
На миг обернувшись, Делагарди уклончиво ответил:
– Найду, чем заняться. Отдыхай, Раннвей.
* * *
Оставшись одна, я решила получше познакомиться с семейной каютой дракона. Выглянув в окно и удостоверившись, что ещё не взлетаем, прошла в ванную. Она оказалась небольшой, но со вкусом обставленной: в самом центре идеально круглого помещения красовалась глубокая ванна на золочёных ножках, слева белела чаша-умывальник, очень похожая на половинку ракушки-жемчужницы. Над раковиной висело в тяжёлой раме зеркало, а на полках сбоку стояли тёмного стекла флакончики, содержимое которых способно было удовлетворить даже самых привередливых пассажирок. Любопытства ради я понюхала каждый и, выбрав самый приятный аромат, щедро ливанула пахучую жидкость в воду. Та забурлила, покрываясь густым слоем пены: пышной, ароматной, манящей.
Пока ванна наполнялась, я разделась, не забыв закрыть дверь на щеколду. Мало ли, вдруг, устав бродить по дирижаблю, «муж» решит вернуться и заглянуть в ванную.
Погружаясь в горячую воду, едва не мурлыкала от удовольствия. Утро было, мягко говоря, стрессовым. Уже не говорю о вчерашнем вечере. Вздохнула, блаженно зажмурилась. Правда, тут же вздрогнула, почувствовав, как дрогнул пол. Кажется, все пассажиры поднялись на борт и пришло время взлёта.
В отличие от самолётов, стремительно набирающих скорость, «Стальной дракон» поднимался в небо плавно, словно его несли не мощные двигатели, а самые настоящие драконьи крылья. Вскоре за округлыми окнами ванной далёкая зелень деревьев сменилась пушистыми облаками.
Снова прикрыв глаза, я велела себе расслабиться и следующие полчаса просто кайфовала, стараясь не думать о Делагарди, о своём новом положении и о странных чувствах Раннвей.
После, завернувшись в огромное и такое мягкое полотенце (казалось, меня окутало ватным облаком, что продолжали проплывать за окнами), осторожно выглянула в комнату. Дракон так и не вернулся, поэтому, надев лёгкое простое платье, я с удовольствием растянулась на кровати. Изредка из коридора доносились приглушённые голоса пассажиров и шорох шагов, когда кто-то проходил мимо. Сама не заметила как уснула, убаюканная этими звуками. Проснулась от осторожного стука в дверь и любезного голоса стюарта:
– Леди Делагарди, я могу войти?
– Входите. – Я поспешила спрятать зевок, прижав ко рту пальцы.
Тот же парень, что провожал нас в каюту (Стиг, кажется), вошёл в номер и, вежливо улыбаясь, перекинул через спинку кресла чехол из чёрного атласа.
– Эйрэ просил передать вам. Для ужина.
Хмыкнула, не сдержавшись, и посмотрела на чехол, внутри которого явно прятался наряд для ресторана. Оказывается, не только я заметила взгляды подружки Раннвей, Эндер тоже их видел и решил исправить ошибку.
– А сколько сейчас времени?
– Начало седьмого, леди, – ответил стюарт и участливо поинтересовался, надо ли мне чего-нибудь.
В животе предательски заурчало, выдавая, насколько я голодна, но если сейчас попрошу еду в комнату, что потом буду делать в ресторане?
Словно отзываясь на мои мысли, Стиг проинформировал:
– Также эйрэ просил передать, что столик в ресторане заказан на семь.
Ладно, ещё час как-нибудь продержусь. И буду надеяться, что порции здесь большие и сытные.
Когда Стиг ушёл, я раскрыла чехол и не без интереса оглядела платье салатового цвета. Ткань под пальцами растекалась нежнейшим шёлком, мягко переливалась и мерцала в бликах закатного солнца. Никогда не касалась ничего настолько роскошного! На корсаже не было никакой вышивки, никакой окантовки, но многоярусная юбка и пышные рукава делали этот наряд особенным. Открытые плечи и глубокий вырез добавляли образу пикантности и, наверное, я бы предпочла, чтобы последнего было меньше: пикантных открытых плечей и не менее пикантного декольте.
Наряжаясь в подарок Делагарди, я искренне наслаждалась прикосновениями ткани к коже: ласкающими, нежными, невесомыми. И зачем женщине мужчина, когда у неё есть такие шмотки… Увлёкшись этой мыслью, не сразу обратила внимание, что в комнату снова постучали. Правда, спрашивать разрешения войти на этот раз не стали. Дверь распахнулась, являя мне дракона, в отличие от меня голодной, но отдохнувшей, совсем не отдохнувшего.
– Хорошо, что ты уже готова, – сказал он, удовлетворенно меня оглядывая. Так удовлетворенно, что захотелось натянуть корсаж до самого подбородка.
– Ещё причёска, – пробормотала я, имея в виду, что ничего не успела сделать с волосами.
