Валерий Столыпин
Скучает. Любит
Ребята шли и шли. Жанна не умолкала. Несколько раз расплакалась. Денис прижимал её к себе, успокаивал. Девушке рядом с ним было уютно.
– Знаешь, Жанна, я рад, что заговорил, когда тебя трижды опустили с небес на землю. Так было проще достучаться до сознания, разбудить разум. Честно говоря, я тоже не принял бы с энтузиазмом подобное предложение. Слава богу, ты не успела нахамить, хотя попытка совращения была. Неудачная.
– Сама не знала, чего хочу. Может я себя наказать хотела!
– Посуди сама: когда тебе чего-то предлагают даром, причём довольно активно, с определённой долей агрессии, невольно закрадывается мысль: а не дурак ли я? Согласись, такая процедура сама по себе настораживает.
– В подобном ключе я не думала. Мне была необходима разрядка, только и всего. Я устала от одиночества, от ужасных мыслей, а опыта стервозности не имела.
– Рванула напролом и угодила в западню. Иначе и быть не могло. Ценят только то, в чём реально нуждаются. Мужчине от женщины важно получить жизненную энергию: желание, вдохновение… силу. Он может реализоваться только через любовь и веру в неё, иначе потеряет даже тот потенциал, которым обладает.
– Хочешь сказать – Макс ушёл оттого, что я не делилась с ним энергией, напротив, отнимала?
– Я не пророк. Мы просто беседуем. Макс – это урок. Ты была плохая ученица, только и всего. Пытаюсь помочь тебе и себе отыскать тропинку к истине. Знаю одно: он тоже был ленив, значит, не научился любить. В паре почти всегда так: один любит, другой позволяет любить.
– Выходит, мы можем осмыслить свои ошибки и вернуться к началу?
– Не уверен, не знаю. Влюблённость – ещё не любовь. Для него важнее наука и бизнес. Вы шли в одном направлении, но разными путями. Ты сейчас здесь, а Макс в параллельной Вселенной. Даже если изобретут вечный двигатель, оказаться одновременно в одной точке уже невозможно.
– Тогда что, что мне делать?
– Даже приблизительно не знаю. Жить, просто жить. Сегодня, сейчас. Жить со вкусом.
– Без любви, без секса?
– Неважно. Жить и всё. Попробуй, например, обратить внимание на меня.
– Ты хороший, но я тебя не люблю.
– Уверена? А я нет. Время покажет. Теперь про ребят и твой сексуальный тест. Заметила, как они смутились. думаешь, ты им не понравилась? Ты там всем нравилась… почти всем. В тебе есть что-то… что-то такое… на самом деле очень много чего. Сразу не и скажешь.
– Уж не влюбился ли ты?
– Почему бы нет! У нас ещё будет повод и время об этом говорить. Так вот, откровенным предложением себя ты выкрутила им руки, дала основание задуматься: если женщина настолько доступна, если пренебрегает элементарным мужским эго, задача которого добыть, завоевать, выиграть поединок – значит это чистой воды эгоизм. Выходит, ей от тебя чего-то очень-очень нужно. Любви нет, время для альтруизма ещё не пришло, стоит ли рисковать? Сомнение, отсутствие веры – нет эффективнее средства, чтобы убить желание.
– Хочешь сказать, стоило только намекнуть и больше ничего не пришлось бы делать?
– Тоже не факт. Одно знаю точно – они уже без тебя всё придумали, разложили по полочкам, лишь повод ждали в штыковую атаку рвануть. Их чайники кипели, воображение и желание зашкаливали. Ты подошла и грубым движением погасила конфорку. Как слон в посудной лавке.
– Так просто? Ага, догоняю. Это тонкий намёк на толстые обстоятельства: дура, мол.
– Не выдумывай. Кстати, уже темно, поздно. Вот в этом доме я живу. Вызовем тебе такси или будем пить чай с малиничным вареньем?
– Я бы и от коньяка не отказалась, сам намекал. Замёрзла.
Денис взял её руки в свои ладони, начал отогревать дыханием, – замётано. У меня совершенно случайно в серванте стоит бутылочка армянского конька Арарат “Наири”. Только один раз в жизни пробовал. Амброзия. Мне её друзья привезли. Так получилось, выручил я их однажды, очень серьёзно помог. Это благодарность. Слышал, что эксклюзив, что в продажу этот изысканный напиток не поступает.
– Цену набиваешь? Потом чек пришлёшь?
– Обижаешь, девочка. Пытаюсь показать, что ты для меня самый желанный гость.
Жанна ничего не понимала, ни о чём серьёзном не думала. События плавно текли, усыпляя, укачивая и раскачивая.
Они просто пили чай, потом слизывали его с губ вместе с вареньем. Говорить не было желания и сил. Всё вокруг расплывалось. Было немножко смешно, ужасно весело и очень жарко.
Одежда мешала, вызывала зуд. Пришлось скинуть её на пол.
Жанна сидела на коленях Дениса в одних трусиках. Восставшие груди упирались в его торс.
– Красивым девушкам трусы не нужны, – пошутил юноша, – предлагаю поставить ударение по вкусу. Вот видишь – я тебя совсем не боюсь.
Удивительно, но ей нужен был не просто секс, до колик в животе нужны были прикосновения, нежность и любовь.
Денис заворожено смотрел на Жанну, но был терпелив. Янтарная жидкость искрилась в бокалах, до неё даже не дотронулись.
Неважно, что это было, какие процессы будоражили воображение, разгоняли кровь. Жанна безоговорочно приняла правила игры, негласно установленные Денисом. Она наслаждалась его присутствием.
Как он целовался! А объятия… это было нечто нереальное.
Они страстно любили друг друга, сначала на кухне, потом под душем. Под одеялом им нечем было дышать.
Большая деревянная кровать стонала всю ночь.
Утром Денис разбудил Жанну поцелуем.
Она опять была ненасытна.
– Как ты это сделал, Денис?
– Что именно?
– Я счастлива.
– Вижу. Твой взгляд и твои слёзы сказали – я тебе нужен. Я старался. Вчера ты сказала, что не любишь меня, но что-то явно изменилось.
– Наверно я ошибалась.
– Мы не предохранялись. Думаю брак лучше зарегистрировать… не для нас – для детей. Ты cына хочешь или дочку?
– Просто хочу.
Провокация
С тошноты негативным процессом,
Если честно, справляюсь едва…
Мне мужик нужен только для секса -
Раз в неделю, ну максимум – два!
Сола Монова (Юлия Соломонова)
В уединённом редакционном кабинете было два рабочих стола. За одним ваял авторские статьи и очерки о тружениках села я, практически мальчишка, но уже успевший обзавестись семьёй. Второе занимала сотрудница, курирующая в районной газете образование и культуру – привлекательная женщина двадцати семи лет, дважды побывавшая замужем, а ныне наслаждающаяся полной свободой.
Галина Сергеевна чувствовала себя пожившей, опытной, потому запросто рассуждала о любви и сексе, не стесняется говорить откровенно о том, от чего у меня становились пунцовыми уши.
– Вы, мужчины, чересчур самонадеянны, особенно молодые. Вам кажется, что влюбить в себя каждую пославшую загадочную улыбку женщину – святая обязанность, если не вопрос мужской репутации.
Если дама позволила за собой приударить, мужчина уже уверен, что окрылил её, взял на абордаж, следовательно, она рассчитывает на счастливое продолжение и не посмеет отказать в близости. А тот, кому удалось уложить девочку в горизонтальное положение и раздвинуть ножки, считает её личной собственностью, которая обязана хранить верность.
Вам невдомёк, что право выбора – бесспорная привилегия женщины. Увлечение предметом страсти у женщин намного сильнее мужского, это реально так. Зато голова её, даже в перевозбуждённом состоянии, заметь, свободна для рассуждений. Вот так, несмотря на хмельной азарт, на неистовое желание, на навязчивую одержимость испытать наслаждение. А мозг мужчины буксует, или вовсе отключается, задолго до достижения заветной цели, уже в тот миг, когда получил импульс от молекулы регулятора половой активности.
В отличие от популяции самцов, женщина не тонет в набежавшей волне вожделения, а купается в ней, не спеша смакует восхитительные ощущения, но не забывает, что цель связи помимо наслаждения всегда имеет приземлённые, будничные задачи, а порой практическую ценность.
Женщина, наматывай на ус, юноша, ищет не только… и не столько возбуждения на фоне увлекательного романтического приключения, сколько отца для своих детей, примерного, читай – управляемого, зависимого от сладких ощущений мужа, ответственного, желательно энергичного и удачливого во всём.
Мужчина для неё не игрушка, не развлечение, а важнейший инвестиционный инструмент, пользоваться которым она предполагает как можно дольше, желательно до последнего вздоха.
Если женщина почувствует в мужчине силу, выносливость и неисчерпаемую энергию – значит он именно тот, кто ей необходим.
Как думаешь – на что ради достижения желанной цели готова женщина? Вот тут она в полной мере расстарается, чтобы доставить избраннику максимум незабываемых впечатлений, чтобы иметь надёжный поводок для манипуляций.
Учти, мужчина в процессе принятия решений о будущем отношений не участвует, хотя ему кажется иначе. Наивный. Самая устойчивая зависимость та, которая щедро сдобрена вкусными стимулами и аппетитными лакомствами.
Мужчинам не до рассуждений: самое сладкое у женщин внутри, в сладкой глубине.
Да не красней, Антон, это жизнь. Ты делаешь первые шаги. Любовь представляется тебе бескорыстной, самоотверженной, жертвенной. И ты по-своему прав.
Если бы женщина не умела пользоваться преимуществами своей анатомии и физиологии, если бы не умела в нужное время в необходимом количестве выделять сладкий нектар, какая сила могла бы заставить тебя, например, безропотно засунуть шею в каторжное семейное ярмо?
Природа бескомпромиссна, она всё рассчитала и распределила правильно: вы токуете, демонстрируете красоту оперения, наслаждаетесь моментом триумфа, смакуете лакомые наживки гормонального вдохновения, всё глубже залезая под каблук слабой физически, но необыкновенно ловкой и предприимчивой внутри своего прайда избранницы.
Мужчина – существо зависимое, подверженное сексуальной наркомании. Химические процессы, заставляющие вас испытывать неодолимое желание, контролируем мы, женщины.
Получил дозу сексуального наслаждения, и ты восхищённый романтик, готовый принести на алтарь семейного очага любую посильную жертву, нет – несчастный, потерянный, загнанный в угол олень, который будет усердно искать способ реабилитироваться.
Так наставляла меня Галя Логинова уже не в первый раз. Мы с ней довольно часто вели беседы на темы любви и дружбы. Наверно женщине импонировало искреннее юношеское смущение. Глобальная неосведомлённость о предмете разговора, несмотря на несколько месяцев в браке, приводила коллегу в неописуемый восторг.
– Все бабы, поверь мне, дружочек, вертихвостки, без изъятий и исключений. Некоторые умело маскируются, если не изменяют открыто, то регулярно флиртуют и не упустят шанс наставить мужу рога. Это, отвечаю за слова, в самом вегетарианском варианте.
Рождение ребёнка вовсе не пограничная черта, за которой табу, как думают большинство мужей. Совсем наоборот – желание отведать лакомой эротической кулинарии от вольных старателей после родов только начинает просыпаться.
Чувственность, эротический азарт, готовность отведать особенно пикантные блюда, сливаться без тормозов в экстатических пароксизмах ликующего восторга, вызревают постепенно.
Это про нас женщин, говорят – сгорают от страсти. Да, мы именно такие. Но не сразу.
Сначала надо создать уютный очаг, привязать к нему выносливого во всех отношениях ослика, надёжно его зафиксировать, чтобы не надумал брыкаться. И лишь тогда… можно отправляться в кругосветное эротическое путешествие. Аккуратно, бережно по отношению к мужу, соблюдая режим секретности. И ни в коем случае не влюбляться. Это табу.
Зрелая женственность подразумевает загадочность, капризность, мечтательность, непостоянство… ты слушаешь, Антон!
За нами, невестами, жёнами, глаз да глаз нужен. И это не стёб. Это нормальный баланс отношений среднестатистического мужика и условно порядочной женщины.
А как ты думал?
Измена тоже бывает благопристойной. Порядочность или порочность не в трусах, а в душе.
Духовный адюльтер опасней физического, уж ты мне поверь.
К хорошему партнёру, не имеет значение, своему или чужому, женщина приклеивается намертво, если душа и мысли едины. А когда в голове бардак, в душе разлад, в мыслях и чувствах смятение, а кроме физической любви и плотского наслаждения с мужем ничего больше нет – пиши, пропало, полетит твоя милая за заморскими лакомствами, туда, где бананы спелее.
А представь, что понравится ей вкус греха: вообразит твоя краля затерянный рай, населит его в грёзах наследными принцами, готовыми песок целовать под ногами. Разве удержишь такую!
Ты способен в мысли своей прелестницы заглянуть, мечты её интимные расшифровать да руками потрогать? То-то и оно, что нет. Интимная территория – терра инкогнита. Женщина – клубок из секретов и тайн, разгадать которые – жизни не хватит.
Впрочем, мы и сами для себя вечный и бесконечный сюрприз.
– Галина Сергеевна, позволь с тобой не согласиться. Моя жена точно не такая. Любит она меня. И никто в целом мире ей больше не нужен. Мне, кстати, тоже никто…
– Не говори гоп… тоже мне – однолюб нашёлся. А если я сейчас грудь в полной красе продемонстрирую! Трусики гипюровые прямо сейчас примерять стану, глазки строить, вздыхать загадочно, томно, а то и того круче – сигнал готовности принять внутрь твоего дерзкого гостя подам? Для убедительности слезу пущу, мол, только тебя люблю, больше никто… тогда как?
Есть у тебя иммунитет против необъятного арсенала дамских уловок?
Ладно, шучу. Ты не совсем в моём вкусе.
Хотя… обрати внимание – я чётко, откровенно, целенаправленно, цинично акцентирую твоё внимание на этой фразе, чтобы показать, как работает флирт… на всякий случай, чтобы завязать гипотетический узелок на твоем мужском достоинстве. Сейчас ты уверен, что преданность и верность – глубинная суть твоего неизменного характера и основа вечного счастья.
Время и обстоятельства меняют всё.
Не зря же я тут перед тобой духовным эксгибиционизмом битый час занимаюсь, душу до донышка вытряхиваю… может и мне когда пригодится твоя мужская мощь и живительная энергия. А что, я ещё ягодка не до конца спелая, просто ты не вглядывался… внимательно. Глянь на ножки, а попка, а грудь! Чего отворачиваешься – ты же стойкий оловянный солдатик, а я за погляд денег не беру.
В минуту безнадёжного одиночества или переполняющей радости человек многое постигает, переоценивает. Мало ли что в жизни случится… может, и я сгожусь.
Ну, как, мальчишка, в штанах ещё не намокло!
Всё-всё… успокойся, расслабься. Займись по-настоящему, всерьёз, своей женой. Ни на минуту одну не оставляй. Доверять не вздумай, почувствует, что ты олень – рога мигом отрастут.
Никому не верь… ха-ха! Мне можно.
– У меня впечатление создаётся, что ты, Галина Сергеевна, что на этом свете эта не первая твоя жизнь. Чересчур ты опытная, скользкая. Я, конечно, понимаю, что два замужества много чему научили. В том числе изменять правильно. Человеку свойственно ошибаться, это так, но я в своей девочке уверен. В себе… кажется… тоже.
– Живу я долго, Антон, читаю много, запоминаю, анализирую. К людям прислушиваюсь. Теперь с тобой делюсь. Я ведь тоже думала, когда в семнадцать лет замуж выскочила, что это навсегда. Глупая была. Как и все. "Многия знания – многия печали". Когда есть с чем сравнивать, тоже не очень здорово. А мне есть с чем.
Кто знает – перетерпела бы неверность, свыклась с его недостатками, может, что доброе из нашей любви вылупиться могло. Увы, человек со временем не меняется. Жёстким был муженёк, даже жестоким. Нисколько не жалею, что расстались.
А насчёт женской предательской сущности, непостоянной нашей природы – голимая правда. Я только теперь на журналиста учусь, а первое мое образование – социальная и семейная психология. Отсюда и знания. Только не помогли они не только в избраннике, даже в себе разобраться.
Потому, что подсказать было некому.
Пять лет натаскивали меня разбираться в мотивах и характерах. Кое-чего усвоила.
Согласись, ведь разбудила я в тебе первобытную похоть, возбудила, взбудоражила. Пару минут назад ты был на грани. Ещё мгновение и не я тебя – ты бы начал меня соблазнять. Как миленький.
Мне ли не знать коварное могущество женских чар. Юношеская непорочность в семейных отношениях держится на избытке гормонов, на непроходящем какое-то время подсознательном ожидании чуда, которое изваяло услужливое воображение.
Образ любимых всегда выдуман. Скажи, твоя жена ведёт себя идеально, разве рядом с ней ты никогда не задумывался о том, что она вовсе не совершенство, что у неё масса недостатков? А цели, планы, образ будущего вы корректировали, сравнивали? Уверена, что нет. Даже знаю – почему.
Вы оба боитесь разрушить идеальный образ.
Я видела, какими глазами ты смотрел на Люсю Колесникову, нашего корректора, когда она поправляла колготки. Опровергни моё наблюдение, скажи, что ошиблась!
Молчишь? Потому что не знаешь себя реального. Жену тем более.
У тебя и сейчас глазки блестят. И не спорь, мне сверху видно всё!
Да не красней ты так. Это естественное влечение. Ты – мужчина, я женщина. Мы оба молоды, энергичны… полны желаний.
Сознайся, ведь хочешь меня, хочешь.
Станешь немного старше – узнаешь, что стремление желать и добиваться любви очень затратный энергетически процесс, для многих попросту неподъёмный. Не представляешь, сколько вокруг девственников. Одним не дают, другие стесняются, у третьих психические и физиологические проблемы. Некоторые до старости будут кусать локти, и мечтать хоть разочек отведать свежатины, дотронуться до лакомых ломтиков спелой женственности, вдохнуть аромат чувственной похоти.
А тебе даром, без всяких усилий предлагают – на, бери!
Желаниям, юноша, нужно потакать, к ним надо прислушиваться. В меру, но потворствовать порокам и слабостям. Скажем так – допускать иногда реализацию смелых эротических фантазий.
Пока хочется. Пока любится. Пока жизнь выглядит цветной и яркой.
Любишь свою жену?
– Спрашиваешь! Она у меня единственная, самая-самая…
– Только мне не рассказывай, какая она у тебя нежная и ласковая… скалолазка твоя. Ты ещё скажи, что ни с кем, никогда…
Ты чего… реально девственником был, когда со своей мамзелью познакомился, в двадцать два года!
Озадачил, наповал сразил. Никогда ещё в твоём возрасте невинных агнцев живьём не встречала. Значит, сравнивать тебе некого… и не с кем.
Понятно!
А я тут спелыми сладостями тебя в болото греха заманиваю. Значит, любишь! Одну, навсегда. И точка.
Во, дела, где ты раньше был, целовался с кем! Ну да, с ней и целовался.
Кажется, её Лиза зовут?
Ничего так девчоночка: тонкая, звонкая, яркая, пушистая… но с характером. Взгляд, честно скажу – не обессудь, стервозный, с двойным дном. Она же у тебя из деревни, из многодетной семьи. Значит, экономная, расчётливая. Да, брат, думаю – ты попал.
Я для неё не конкурент. Это я так, про себя, вслух рассуждаю. Если чего, передумаешь, к примеру – заходи, страсть как люблю мальчишек неопытных.
Ты ведь ещё и целоваться толком не умеешь.
Могу мастер-класс преподать.
Шутка. Есть у меня сейчас ученик. Или учитель. Кто его разберёт… но для семейной жизни не годится, только для эротической гимнастики.
Может и мы с тобой, того… пошалим! У меня есть, чем тебя удивить. Не пожалеешь.
Иди сюда. Да иди – не дрейфь. Бабы испугался?
– Не хулигань, Галь! Ты старше меня. Я Лизу люблю.
– Любовь, между прочим, ровесников не ищет. И опыт… лишним не бывает. Никогда не отказывайся от хорошего. Бери от жизни всё, что само в руки идёт. Ладно уж… дитя ты ещё неразумное.
Кстати, хотел ты этого или нет, но меня в грех вогнал. Чувствую, повзрослеешь – кучу девок совратишь. Вся как есть мокрая. Потрогать хочешь?
Да ладно, ладно, это я так, прикалываюсь. Иди уже к своей ненаглядной. Проверку на вшивость вроде как выдержал, на провокацию не поддался.
А зря. Я тоже сладенькая. Подумай, ещё не поздно.
Светка, я вернулся!
Мне часто снится, будто я тону,
И я пытаюсь сбросить одеяло:
Мне кажется, оно меня поймало
И жадно тянет за ноги ко дну.
Вера Сергеевна Бутко
Утро встретило Толика Брыкина промозглой сыростью с беснующимся порывистым ветром. Юноша съёжился, застегнул на все пуговицы тонюсенькую куртку. Не рассчитывал он, что погода так резко испортится.
Осень всегда преподносит сюрпризы, однако, такие акробатические кульбиты уже перебор.
Из областного центра Толик выезжал в ночи. Было довольно тепло, под ногами недовольно шипели подсыхающие листья, словно уставшая официантка в вокзальном ресторане, нарывающаяся на скандал, – может вам ещё марцепанов принести или салфетков подать!
Чертовски хотелось курить и спать.
Он бы сейчас и от пивка холодненького не отказался с солёными орешками, вяленой рыбкой корюшкой с прозрачным брюшком, сидя на удобном кресле у себя дома с закрытыми глазами.
После удачного свидания. Ага!
Толик умел представить себе желанные метаморфозы судьбы в любое время, даже в самой неожиданной позе: например, когда болтается в люльке между восьмым и девятым этажами с мастерком и затиркой в руках.
На этот раз он представил, как приятно кружится голова от желанной затяжки никотином после горьковатого глотка пенного напитка, как глаз невольно косится на раскинувшуюся в позе морской звезды ничего не стесняющуюся прелестницу.
Собственно, за этим он и ехал за триста с лишним километров в областной центр к Люське Забродиной, бывшей однокласснице, безотказной и ловкой в постели.
Зря он затеял эту поездку. У девочки случился влюблённый мальчик. Мало того, Ромео оказался с характером и приличными бойцовскими качествами.
Неприятные воспоминания, если честно.
Какого чёрта Люська не сообщила!
Впрочем, он два месяца не писал ей, не звонил.
Мимо Толика пролетали, набирая скорость, вагоны состава, в котором он приехал, ускользая в темноту с запоздалым эхом.
До дома добираться пешком почти через весь спящий город.
На улице курить не было желания, но никотиновый голод отказывал в праве выбора.
Толик остановился, обернулся против свистящего по-змеиному ветра, достал сигаретку, попытался прикурить.
Последнее время, после того, как ни слова не говоря, он тайком убежал от Светки, ему определённо не везло. Вот и сейчас, порывом загулявшего ветра раз за разом задувало ослепляющее глаза пламя.
Удивительно человек устроен: сидит в духоте вагона – мечтает о глотке свежего воздуха, стоит посреди океана опьяняюще пахнущей чистоты – лезет в карман за вонючим табаком, чтобы заполнить отдохнувшие лёгкие отравляющим табачным смрадом.
Сколько же в людях неосознанных противоречий: думаем об одном, делаем второе, в результате совершаем нечто такое, о чём минуту назад подумать не могли.
Делать глупости, вступающие в противоречие с нашими желаниями и чаяниями, то ли хобби, то ли насмешка над логикой.
Такое впечатление, что сидят внутри нас блудливые бесенята, насмехаются над нами, подсовывают взамен позитивных разумных действий низкосортную суррогатную замену, оценить вред которой удаётся лишь спустя время, когда винтики и колёсики в голове встают на место.
Вдалеке срывается испуганным воплем паровозный гудок. Привокзальный воздух пропитан насквозь запахом креозола, совершенно пустые вокзал и перрон навевают тоскливые мысли.
Какого лешего сорвался от Светки, ведь жили, душа в душу целых два месяца.
Почему он этого раньше не замечал?
Со Светкой Толик познакомился в том же поезде, когда в очередной раз возвращался от Забродиной. Про одноклассницу он вспоминал каждый раз, когда случался длительный застой в любовных отношениях.
Обычно ему везло на девчонок. Сами на шею бросались.
Ещё бы – он парень хоть куда: танцор, гитарист, фотограф. Именно в такой последовательности Толик преподносил свои таланты.
Обычно хватало танцевальных способностей, чтобы уложить очередную прелестницу в постель.
Если хотелось продолжения, в ход шла жалостливые музыкальные аккорды, чувственный голос, сотни романтических од и баллад, способных убаюкать даже самых осторожных целомудренных дев.
Талант фотографа Толик обычно не демонстрировал всуе. Этот аргумент он предъявлял лишь тогда, когда в дополнение к эротике и сексу хотелось сентиментальной близости, что случалось предельно редко.
Честно говоря, юноша боялся сколько-нибудь серьёзных отношений, поскольку не верил в любовь и не доверял никому, кроме себя.
Светка, миниатюрная чернобровая брюнетка с впечатляющими глазами, села на перегоне, когда он уже собрался пару часиков вздремнуть.
У неё было верхнее место и два баула, место для которых было лишь на самом верху.
Девушка несколько раз пыталась забросить объёмные сумки, но ей не хватало роста и сил.
Толик какое-то время смотрел на старания попутчицы равнодушно, но спать хотелось, поэтому он рывком забросил багаж наверх и вышел в тамбур покурить, чтобы дать девушке возможность устроиться.
– Спасибо, благородный странник. Без вас я бы не справилась, – малявка так посмотрела на Толика, что он смутился, – Светлана… Леонидовна. От мамы еду. Я в Балаково работаю, по распределению. Вы курите, не стесняйтесь, я уже взрослая. Я тоже пробовала, только мне не понравилось. Как вас зовут? Вы не подумайте, я не флиртую и не кокетничаю, просто хочу познакомиться, раз нам вместе ехать.
Через десять минут они уже вместе пили чай с кучей домашней выпечки и сладостей из бездонной Светкиной сумки, и мило беседовали.
Вышли они на одной станции. Толик, молча, последовал за Светланой с тяжеленными сумками, проводил до комнаты, которую ей выделила на целый год родная тётка, да так у неё и остался.
Более близкое знакомство случилось само собой, без обычных уговоров и секретных уловок.
Светка оказалась девственницей, что никак не вязалось с лёгкостью, с которой она ему досталась.
Более того, утром Толика ждал горячий завтрак из оладий с вареньем, домашнего творога и яичницы глазуньи.
Светка была такая соблазнительная, такая аппетитная и юная, что не было сил удержаться. Если бы девчонке не нужно было на работу, Толик, наверно, весь день продержал бы нечаянную подружку в постели.
Прощаясь, девочка вытащила из тумбочки запасные ключи, – ты когда на работу? Я до пяти. В половине шестого поведу тебя к Валюшке, причёску приличную будем делать. Потом к Дине, в секонд-хенд. Будем делать из тебя… солидного мужчину, а то выглядишь, как сирота безродная. Там для своих офигенные шмотки бывают. Девочки сначала все тюки перебирают, что для белых людей годится – откладывают. Мы тебя так оденем – закачаешься.
Толик сам не понимал, почему его не раздражает такое странное отношение, словно знаком был со Светкой всю жизнь, словно судьбой навеки связан, почему не противится её доминирующей, слишком заботливой, практически материнской роли.
– Ты у меня такой хороший, такой замечательный. Не поверишь, я сразу влюбилась. Увидела и засохла на корню. Ладно, соловья баснями не кормят. Пойду денежку зарабатывать. Ты чего на ужин хочешь? Могу борщ сготовить, котлеты с жареной картошкой, компот. Ну, колись же, чего больше любишь. Ладно, молчи, партизан, сама придумаю. Я теперь над тобой шефство взяла.
У Толика в запасе был ещё день отгула. Хотел было по привычке махнуть вечером на танцы, снять тёлку в соку, но мысли о Светке не давали покоя.
Такое с ним было впервые в жизни.
Какого чёрта, – думал он, – не хватало ещё влюбиться. Да ну, в кого? От горшка два вершка…
Уговорить себя не получалось. Карман жгла связка ключей, мысли о ночном приключении высверливали мозг. Воспоминания о глазах, сладких поцелуях и о том, что происходило между ними не так обыденно, как всегда.
Толик с остервенением, презирая себя за это, отглаживал рубашку и брюки, сушил носки, мыл и расчёсывал волосы, что делал крайне редко. Даже розу купил на длинной ножке.
У парня дрожали поджилки, когда рука коснулась кнопки звонка.
– Ты чего, Толюсик, – скороговоркой сказала Света, встречая его в лёгком домашнем халатике, из под которого выглядывали чертовски соблазнительные голые ножки, – ключи забыл?
– Проходи, устраивайся поудобнее. Сейчас перекусим и к Валюхе. Она ждёт. Говорит, такого из тебя красавчика сделавет – закачаешься. Динка тоже всё приготовила. Нам весь твой гардероб обойдётся, не поверишь, в две с половиной тысячи, причём в долг. Представляешь! Чего ты на меня так смотришь? А-а-а, поняла. Не, не сейчас. У меня план: бутылочка муската, отбивные с помидорами и зелёным горошком, картофель фри… остальное на десерт. Годится?
Полуголая Светка металась по комнате, сверкая соблазнительными телесами, о чём-то своём, девичьем, щебетала.
Толику не нужны были ни причёска, ни шмотки, он хотел её и только её, здесь и сейчас. Но это была её квартира и её план, чёрт возьми.
Пришлось смириться.
Остаток дня пролетел как один миг. Мысли Толика были сосредоточены не на том, что происходит сейчас, на обещанном десерте.
Настроение было настолько приподнятое, мысли такие сладкие. Толика распирало от шутливого юмора, от желания угодить и развеселить.
Вечер был насыщенным и томным.
Толик получил всё, или почти всё, о чём мечтал.
Светка вела себя оживлённо и естественно, её не приходилось уговаривать. В какой-то момент Толик пожалел, что не взял с собой гитару. Ему так хотелось отблагодарить милую девочку.
У юноши даже выкатилась непрошеная слеза, когда счастливый обнимал он свою спящую красавицу, не в силах уснуть от избытка эмоций.
Толик поверить не мог, что любовь может быть настолько простой, обыденной, что она вообще может быть.
Ему представлялось, что сначала должна быть буря страстей и переживаний, что необходимо друг друга долго-долго изучать, привыкать, притираться, а Светка, ничего не требуя взамен, открылась и запросто вошла в его жизнь, словно всегда незримо в ней присутствовала.
Но ведь так не должно быть, так не бывает.
Утро вовсе ввело Толика в ступор. Светлана, нисколько не стесняясь, в переднике на голое тело принесла кофе с гренками прямо в постель, поцеловала в губы. Дальше он и вовсе поплыл, не совсем понимая, что делает.
Светка была бесподобна и неподражаема. Толику казалось, что эта идиллия длится бесконечно долго, лет десять, а то и больше: этакая образцово-показательная степенная семейная пара, у которой позади уже и взрыв эмоций, и лирические отступления, и медовый месяц.
Они жили тихо и буднично, окружая друг друга заботой и любовью легко и просто.
Два долгих месяца. День за днём.
Пока Толик не стал замечать, что жизнь привычно идёт по закольцованному кругу: без новых эмоций, без фейерверка страстей, без событий, украшающих жизнь – размеренно, обыденно и скучно.
Он не привык к сытой обыденности, уставал от неё. Юноше необходимы были перемены и неожиданности, смена обстановки, эффектные впечатления, переживания, новые друзья, яркие события.
Толик рвался на свободу, пытался заразить Светлану стремлением к переменам. В ответ любимая улыбалась, устраивала праздничный ужин, приглашала в гости Валентину и Динку.
