Валерий Столыпин
Скучает. Любит
Лучше бы она этого не делала.
Если быть до конца честным, ему нравились и та, и другая. Толик много раз представлял себе интимные рандеву с симпатичными подружками. Особенно невыносимо было танцевать с ними.
Юноша загорался, краснел и потел от напряжения, не в силах остановить желание и бешеную эрекцию.
– Светулёк, – предложил однажды Толик, – давай уедем далеко-далеко, пусть даже на край света, отыщем необитаемый остров, построим дом…
– Дурашка. От добра, добра не ищут. Мы с тобой так счастливы. Нам нет необходимости чего-то искать, у нас всё есть, даже больше, чем всё.
– Я так больше не могу. Это невыносимо: каждый день совершать в одно и то же время, одни и те же действия, с одними и теми же людьми.
Толик говорил раздражённо, эмоционально, долго, почти кричал, высказывая всё, что накопилось.
Света внимательно вглядывалась в его глаза, словно гипнотизировала.
Её лицо было почти спокойно, если не считать пары слезинок, которые высохли, не успев докатиться до алых губ.
– Я поняла, – сказала девушка и собрала чемодан, не выказывая раздражения или недовольства, – не могу неволить тебя. Наверно правильнее будет расстаться, если считаешь, что так будет лучше, любимый. Я чувствовала, знала, что не сможешь жить размеренно и буднично. Ты – человек-праздник. Отдохни.
Толика такое поведение лишь заводило. Ему хотелось уйти со скандалом, чтобы можно было оправдаться перед самим собой, а Светка не дала такой возможности, что было очень и очень обидно.
Юноша раздражённо и зло хлопнул дверью, забрал чемодан и был таков.
Целую неделю Толик не вылезал из бара, каждый день знакомился с новыми разбитными девчонками, приводил их домой и спал с ними, ничегошеньки не чувствуя, словно с резиновыми куклами.
Потом он взял отпуск, на неделю уехал в Турцию, где всё раздражало, бесило и злило, даже весёлые не в меру безотказные девочки, от которых начинало тошнить ещё до того, как удавалось затащить их в постель.
Из привычных средств отвлечься, развлечься и забыться оставалась лишь Люська, но и с ней вышел облом.
Дома оказалось одиноко и мрачно, настолько что хотелось завыть.
Юноша попытался заснуть, но ничего не вышло, хотя ненадолго всё же удалось забыться, только привиделось ему, что обнимает Светлану.
Опять она, всё время она. Заколдовала что ли?
Потом Толик пошёл прогуляться, чтобы унять расшалившиеся невзначай нервы и увидел Светлану, идущую под ручку с парнем.
В руках у неё была огромная алая роза, а на лице выражение восторга.
Он проследил за парочкой, которая вошла в тот самый подъезд и скрылась.
В груди что-то хрустнуло, провернулось, сердце зашлось, дыхание спёрло, словно в воздухе до последней молекулы был израсходован кислород.
Толик отошёл подальше, уселся на свободную скамейку и не спускал взгляд с её подъезда.
Минут через сорок парень вышел и пошагал к автобусной остановке.
Юноша вскочил, словно ужаленный, побежал к Светлане. Ему необходимо было объясниться, выяснить, знать, есть ли ещё шанс вернуться.
Света без удивления открыла дверь, – как хорошо, что ты пришёл. Я так соскучилась, – радостно сообщила она, чмокнув Толика в нос.
– А парень, парень, который провожал тебя, тот, с розой?
– Это брат, Вадик. Он теперь тоже будет здесь жить, в смысле в городе.
– А я, можно я тоже буду здесь жить?
– Ты хорошо подумал? Я же простая, заурядная, будничная, не такая, о какой ты мечтаешь. Не заскучаешь опять?
Толик обнял Светлану, прижал к себе и разревелся как девчонка. Он чуть не упустил своё счастье.
Это ведь так здорово, когда ты кому-то дорог, кому-то родному и близкому нужен, когда тебя ждут и ничегошеньки взамен не требуют.
Кто его знает, какая она – настоящая любовь.
– Светка, родная, я вернулся!
Сквозь призму времени
У всех бывают слабости минуты,
такого разочарованья час,
когда душа в нас леденеет будто,
и память счастья
покидает нас.
Вероника Тушнова
– Мы такие разные, Милька, но такие родные, – с восторгом шептал Степан Кулешов на ушко любимой, чувственно прижимая к себе. Её, почти жену, на маленькой кухноньке собственной квартиры на окраине областного города, оставленной по завещанию папиной мамой.
Друзья, влюблённые, партнёры, сожители, жених и невеста. Любой из этих эпитетов описывает их отношения лишь частично.
Эти молодые люди, по сути – единое целое. Именно поэтому они здесь, в этой квартирке, которую старость бабушки превратила в развалины.
Для влюблённых же эта жилплощадь – истинный рай, где они счастливы, где всё-всё-всё решают сами, где начинается абсолютно новая жизнь, где им двоим можно всё. Даже то, чего нельзя.
– Ты мне дороже отца, дороже мамки. Как же я люблю тебя, милая моя Люсенька! Как же мне хо-ро-шо с тобой!
Эти двое любят друг друга чисто и искренне.
Иначе они не умеют.
Новая жизнь: волнительная, соблазнительно притягательная, чарующе таинственная, непредсказуемая, обещающая столько сладкого, пикантного и манящего, что дух захватывает.
Однако увлекательные приключения и романтические авантюры пришлось отложить до более благоприятных времён, ограничив новшества смелыми экспериментами в постели, короткими свиданиями вечерами и общением в выходные дни.
Нужно было настраивать быт, оплачивать расходы, искать себя и профессию, что похищало у возможности плодотворно общаться уйму времени.
Ребята ужасно уставали, но старались: карабкались, осваивали новые возможности, взрослели.
Вот только любовь… с ней что-то стало не так.
Влечение, восхищение близостью, осталось, а обожание слегка, пока не совсем, померкло.
Людмила стала замечать, что кроме Стёпки есть и другие привлекательные мужчины, гораздо интереснее, умнее и главное удачливее.
Пока Люся только подмечала, невольно, мимоходом, несоответствия ожиданий от совместной жизни и собственных желаний.
Бриллиантовая пыль с безграничных возможностей большого города, с того, чего хотелось на самом деле и что давалось в реальности, осыпалась потихоньку, поселяя неясные пока, но вполне определённого свойства мысли: а вот если бы…
Когда влюблённые покидали родительский кров, Стёпка был очарован не только девичьей привлекательностью и взаимными чувствами подружки: девушка отличалась нежностью, скромностью, мягкостью характера, обезоруживающей преданностью.
Он гордился Милькой, боготворил её.
Не удивительно, Степан вкалывал на двух работах одновременно, заочно учился, баловал любимую, если представлялась такая возможность.
Денег, увы, на всё не хватало.
Милька же резонно решила, что от работы не богатеют, а горбатеют, посему для начала пошла на курсы визажистов.
Профессия обещала, пусть и с чёрного хода, сближение с таинственным миром гламура и богатых клиентов.
Людмила листала модные журналы, с изумлением и завистью вглядывалась в довольные лица, пафосные позы мужчин и женщин, живущих по ту сторону убогости, в изящном и пафосном мире показной роскоши, невиданного комфорта и изобилия.
На курсах Люся познакомилась с теми, кто создавал одну из граней этой удивительной жизни. Курсистки запросто делились друг с другом информацией, предлагали дружбу.
Оказалось, что нет ничего невозможного: нужно лишь протянуть руку и взять то, чего хочется. Девочки даже рассказали – как обналичить мечту.
Людмила обнулила “семейные” сбережения, чтобы соответствовать той среде, в которую мечтала проникнуть, обновила макияж в направлении экстравагантной оригинальности, старалась выглядеть заметной, яркой и преуспевающей.
Стёпка ласково гладил свою Мильку по экзотической причёске, нежно целовал уши и шею, затем в губы, с которых, смеясь и дурачась, стирал яркую губную помаду, без тени недовольства внушал, что жить без накоплений нельзя, что страховая сумма необходима для уверенности в завтрашнем дне.
Люся нервничала, злилась, доводила себя до слёз, говорила, что он ничего не понимает в жизни, в привлекательности, женственности, потом отворачивалась и долго дулась, сидя на подоконнике в позе кучера.
Мирились, понятное дело, в постели.
Милька тоже его любила, по-своему. Просто у неё были другие планы на жизнь, иное мнение о том, как должна выглядеть, к чему стремиться, современная девушка.
Людмиле удалось с помощью новых подруг устроиться в престижный салон, привлечь обеспеченных клиенток, набрать заказов на причёски, маникюр и макияж с выездом на дом.
Денег, вещей и возможности жить красиво становилось больше, времени меньше.
Стёпке пришлось соответствовать. Он бросил учёбу, пошёл работать в такси, в основном в ночные смены, чтобы заработать на шикарные наряды и походы в рестораны для своей Мильки.
Живя в одной квартире, изредка засыпая и просыпаясь в общей постели, регулярно имея интимную близость, жених и невеста со стажем постепенно утрачивали магнетизм духовного прикосновения.
Они встречались и прощались как старые знакомые, без особенных сближающих до степени смешения эмоций, лишённых теперь прежней ненасытности и страсти: воздержанно, ненавязчиво, буднично, если не сказать равнодушно.
Стёпка торопился заработать, Людмила – потратить.
Жених ласкал и боготворил, невеста позволяла проявлять опеку и нежность.
Он любил только её, но позволял любые вольности, поскольку верил, потому, что не мог себе представить, чтобы его Милька…
Люся же неистово развлекалась на модных тусовках и светских раутах, позволяя случайным кавалерам после разудалых танцев продолжить общение в сугубо интимной обстановке.
Ей нравились мальчики с тугими кошельками и наглыми манерами, льстило число желающих добиться благосклонности, преподносить презенты, знакомить с сильными мира сего, баловать изысканными развлечениями, которые “не для всех”.
Людмила всё реже и реже появлялась дома, запросто могла улететь с очередным завоевателем её роскошного тела на тропические острова дней на десять.
Обычно она оставляла Стёпке короткую записку или сообщение на автоответчике телефона, но иногда забывала это сделать, знала – поверит в любую чушь.
Расставаться с женихом она не хотела. Её устраивали необременительные, привычные отношения с любимым.
Люся спала то с одним, то с другим, иногда даже влюблялась, но чаще сдавала себя в аренду за вполне материальные плюшки или услуги.
Как женщине удавалось сохранять славу недоступной и целомудренной девушки, почему до сих пор никто из любовников не предал огласке многочисленность и неразборчивость связей, непонятно.
Желающих отведать от её щедрот было достаточно много. На днях Людмила из рядовой сотрудницы превратилась в хозяйку салона и шикарной квартиры в центре города.
Подарок Люся приняла, телом щедро поделилась, но быть профессиональной содержанкой не захотела.
Ей было ужасно жаль преданного Стёпку.
Она вновь и вновь возвращалась к жениху, опять давала ему надежду, хотя сама уже ни во что не верила. В особенности после того, как сделала аборт, избавившись от плода любви известного кутюрье.
Стёпка ждал любимую, ждал всегда, когда не был на смене. Холодильник был полон, квартира в идеальном порядке, ужин достаточно было лишь подогреть.
Догадывался ли он, знал ли?
Думаю, да.
У людей с тонкой духовной организацией развитая интуиция.
Сегодня Людмила развлекалась в обществе статусного мужчины со средствами, возраст которого говорил сам за себя: вдвое старше её.
Сморщенный, старый, с вялыми артефактами завоевателя постельной любви и слабым здоровьем, он имел определённое влияние в сфере моды и красоты. От него зависело многое, в том числе приток новых клиентов.
Грех было не воспользоваться такой возможностью, пока в цене молодое тело и умение себя подать.
Кавалер предлагал вояж в Монте-Карло. У Людмилы же внезапно вспыхнул приступ ностальгии. Она чуть не расплакалась в процессе унизительно неприятных эротических забав, вспомнила про Стёпку.
Причину расстаться было найти не сложно. Впрочем, любовник был доволен, обещал содействие.
Удивительно, но Люську не вдохновили его обещания, хотя надежду на повторное свидание она всё же дала.
Ей было не по себе. Что-то внутри закручивало в спираль, давило и рвало внутренности и душу.
“Милька! Он один в этом мире называет меня Милька. Только Стёпка любит и ждёт. А я…”
Слёзы текли по Люськиному лицу, обжигали чувствительную кожу. Авторский макияж безнадёжно потёк.
Как назло поток машин остановился, застыл без движения.
На тротуаре напротив увлечённо обнималась влюблённая парочка.
Юноша был удивительно похож на Степана, девушка такая же миниатюрная и стройная, как она тогда.
Тогда. Три года назад.
Стёпка давно уже не предлагает замужество, хотя время от времени дарит кольца.
Теперь с бриллиантами и изумрудами.
Влюблённые мило целовались. Целую вечность.
Почему не она, почему не со Стёпкой?
Она знала – почему. Потому, что повернуть течение жизни вспять не-воз-мож-но!
Люське нестерпимо захотелось увидеть лицо смешно и нелепо одетой Джульеты, совсем как она, когда приехала в этот страшный в беспощадной циничности город, который окружил её совсем не теми соблазнами, которые ведут к счастью.
Женщина так растрогалась, что готова была немедленно, сию же секунду бросить постылый бизнес, порвать престижные связи и бежать без оглядки к нему, к Стёпке.
Девочка, словно что-то почувствовав, посмотрела в её сторону, что-то смущённо прошептала юноше. Тот улыбнулся, заграбастал девчонку в охапку, театрально поцеловал её в губы, поднял вверх большой палец и послал Люське воздушный поцелуй.
Лицо девушки озарила лучезарная улыбка. Она просто светилась счастьем.
Мальчишка подхватил подружку на руки, начал кружить.
Людмила довольно долго стояла у подъезда, не решаясь войти.
Никогда прежде с ней не случалось подобное.
Руки дрожали, ноги подкашивались, сердце предательски ухало.
Женщина так и не смогла успокоиться, просто шла, держась за стенку подъезда, которая норовила убежать в сторону.
Стёпка открыл дверь, словно знал, что сейчас Людмила войдёт, будто сидел и ждал этой минуты.
Его лицо было спокойно, движения уверенны.
Мужчина, безмолвно заглядывая в глаза, опустился на колени, снял с невесты сапоги.
– Ужинать будешь или только чай, может вина? Я так соскучился.
Стёпка обнял Мильку, знакомо, привычно поцеловал в шею, потом в мочку уха.
– Опять накрасилась. Без макияжа тебе куда лучше.
Любимый вынул из кармана брюк носовой платок, вытер потёки с лица, помаду с губ и поцеловал.
Люська сама себе не верила. Она давно забыла слово любимый, давно не чувствовала вкус поцелуя.
Почему же так кружится голова?
– Стёпка, скажи честно – ты меня всё ещё любишь?
– Дурочка ты моя с переулочка. Кого же мне любить, если не тебя?
– Честно-честно!
– Честнее не бывает, Милька моя. Вот только ревную немного. Ты слишком много работаешь, так нельзя. Хочешь, увезу тебя к морю. Например, в Геленджик или в Сочи. Никогда не видел моря. Помнишь…
Людмила долго-долго смотрела Стёпке в глаза, усиленно хлопала ресницами, пока не разрыдалась.
Люська не могла поверить…
Поверить себе.
Ведь она совсем не та, в кого влюблён Стёпка: не застенчивая девочка с чистой душой и распахнутыми в предвкушении счастья глазами.
Она совсем другая: порочная и лживая дрянь, цинично предавшая любовь.
Рано или поздно правда вылезет наружу и тогда…
– Ты на меня сердишься, Милька? Последнее время я уделял тебе так мало внимания. Я всё исправлю. Так много нужно тебе сказать. Ты самая лучшая, самая-самая. Я так тебя люблю.
И была ночь.
Ночь любви.
Стёпка сгорал в пламени трепетных эмоций, нежно ласкал свою маленькую девочку.
А Милька… она ничего, ничего, совсем ничего не чувствовала, кроме стыда.
Она думала о том, что завтра или на днях ей позвонит Илья Викторович, скажет, что оформил на её имя ещё один салон красоты.
Сможет ли она отказаться от щедрого подарка?
А от Стёпки?
Скучает. Любит
Я, наверно, слишком часто плачу,
Слёзы накликают неудачу.
Слишком мало счастью доверяю
И его доверие теряю…
Счастье любит смелых и отчаянных,
Вечно опечаленных боится.
Им оно не дарит встреч нечаянных,
Им оно во сне – и то не снится!
Вероника Тушнова
Её день начинается ещё ночью, часа в два, иногда чуть позже: проклятое одиночество неразлучно с тоской и унынием, не дающим покоя. Не спится.
Вера до колик в животе боится пустоты и безмолвия, но по-прежнему живёт одна.
Несколько неудачных попыток завести семью выбили женщину из колеи, лишили опорного стержня, необходимого для того, чтобы заставить мужчину желать её общества настолько, чтобы позвать замуж. Понимает, что причина кроется в ней самой. Иначе, почему все романы заканчиваются внезапным исчезновением человека, которого полюбит? Что, что с ней не так?
Как оглушительно громко капает кран на кухне. Нужно будет вызвать сантехника. И часы. По мозгам барабанят, просто бесят.
Часов до пяти Вера ещё беспокойно ворочается в кровати, полностью на сторону сбивает простыню, наблюдая за тенями, ползающими по стене как омерзительные существа из потустороннего тёмного мира.
Раньше она спала крепко, страстно любила своё тело. Понежиться в постели после пробуждения, нежно ласкать себя, баловать сладкими муками разбуженную соблазнами плоть, чувствуя возбуждённый отклик в каждой клеточке. Разве это не счастье – поваляться несколько минут с закрытыми глазами в полной тишине? Да это предел мечтаний для молодой здоровой женщины.
Теперь ей совсем не этого нужно. Какой смысл дразнить, провоцировать себя, если это бессмысленно и больно – знать, что никому в целом мире не нужна?
После шести часов утра женщина то и дело берёт в руки смартфон. Время не смотрит, чувствует каждую минуту.
На экране стоит заставка – портрет улыбающегося мужчины. Вера мысленно следит за началом его дня. Скоро любимый проснётся. Телефон разбудит его в семь. Осталось десять минут, пять…
Открывает вчерашние сообщения. Семь последних от Александра. Странно, но она не может называть его иначе, даже когда того нет рядом. Александр – мужчина привлекательный. С ним всегда есть о чём поговорить, но удаётся пообщаться крайне редко.
Вера знает про него почти всё: её любимый откровенен – любит и умеет интересно о себе рассказывать. Не утаивает ничего, даже самые интимные детали преподносит с изящным юмором и остроумными комментариями.
Александр замечательно поёт, играет на гитаре и пианино, рисует портреты карандашом и углём, пишет статьи в несколько журналов, вкусно готовит, прилично зарабатывает.
Он обаятелен, энергичен, начитан, легко сходится с людьми. Проблема в том, что всё это он делает не с ней и не для неё. Александр женат.
Детей у него нет и быть не может: жена любимого предусмотрительно произвела со своей репродуктивной системой какие-то манипуляции, чтобы не забеременеть никогда. Александр постоянно сокрушается по этому поводу, но ничего не предпринимает – находит тысячу оправдательных аргументов.
Вера готова родить от него ребёночка, но мужчина этого не хочет. Говорит, что так неправильно, скверно, что у жены больное сердце, поэтому уйти из семьи выше его сил.
Как же! Видела она эту больную и в тренажёрном зале, и в ночном клубе, и в сауне. Специально интересовалась. Ходила за соперницей хвостиком. Чтобы понять – как с этим злом можно бороться.
У жены любимого плотное атлетическое сложение, красивое стройное тело, развитые мышцы, плоский животик, младенческая гладкость и нежный цвет кожи. Привлекательная особа, ухоженная. Одевается ярко. Любит дорогой шопинг, пропадает в массажных и косметических салонах, никогда не работала.
Вера много раз задавала себе вопрос: почему Александр с ней встречается, что в ней такого, чего нет у его жены? Ответа не нашла. Соперница выигрывает по всем статьям.
Семь часов. У любимого зазвонил будильник. Через пять минут отправит первое сообщение: Люблю! Целую. Скучаю. Мечтаю встретиться. День и ночь думаю о тебе.
Отвечать нельзя. Табу. Жена ни о чём не должна догадываться. Это его условие.
Теперь любимый готовит для себя завтрак. Супруга ещё спит. Проснётся, когда Александр начнёт надевать верхнюю одежду. Наверняка попросит пополнить баланс на банковской карте. Сегодня она записана на маникюр, на массаж. Вечером бассейн.
Вера довольно подробно осведомлена о графике жизни соперницы. Для этого пришлось знакомиться с персоналом, который поддерживает её красоту.
Свидетельств болезни и лечения обнаружить не удалось, хотя Александр то и дело напоминает мужу о больном сердце.
Про самочувствие Веры он никогда не спрашивает. Впрочем, любимый вообще мало интересуется её жизнью: всегда торопится.
Сейчас Александр поцелует жену. Так, заходит в лифт. Вера с надеждой смотрит на экран телефона. Есть! Звонок от него. Несколько привычных дежурных фраз, букет комплиментов, признания в любви, затем новая шутка про любовницу. Это ритуал. Тем не менее, она ждёт этого звонка, мечтает услышать обворожительный голос, от которого замирает всё внутри. По телу в этот момент бегают мурашки, предательски восстают соски и становится влажно между ног.
Как же она любит этого мужчину! Знать бы, что по отношению к ней чувствует сам Александр. Вера давно разучилась верить словам, а судя по действиям, ничего хорошего их отношения не сулят.
На работе женщина механически, на автомате, выполняет рутинные манипуляции, не испытывая по отношению к обязанностям никаких эмоций. Голова забита мыслями о нём. Отношения с любимым складываются совсем неправильно. Это тупик. Вере кажется, что сотрудницы знают об этом, шепчутся, ехидничают.
Отогнать негативные мысли удаётся с трудом, опять же при помощи портрета в смартфоне, который улыбается и обнадёживает. Сообщение от Александра: Пообедаем вместе? Жду у нашего кафе.
Сердце женщины заходится в предчувствии встречи. Она и не думает отказываться от предложения. Девчонки с пониманием скалятся, с кривой ухмылкой комментируют её спешный уход в обеденный перерыв, вызывая двусмысленный смех и серию непристойных шуток.
– По магазинам прошвырнусь, – объясняет Вера, краснея, застенчиво пряча взгляд.
Александр сидит у кафе в заведённой машине, машет рукой, чтобы садилась. Вера знает, что будет дальше. Любимый озирается по сторонам, нетерпеливо стучит по рулю, не выходит.
– Как я по тебе соскучилась, – мурлычет женщина, чмокая любимого в щёку.
– Верусик, я номер в гостинице на полчаса снял. Закрывай скорее дверь, поехали. Время – деньги.
– Я же голодная, ты меня на обед звал.
– Девочка моя, любимая, ты же не маленькая – всё понимаешь. Соловья баснями не кормят. Сначала меня накорми. Пиццу и кофе принесут в номер. Поешь по дороге. Время, Верочка, время!
– Давай перенесём обязательную интимную программу на вечер. Приедешь ко мне, посидим. Я гитару купила. Ты всё обещаешь поиграть, попеть.
– Ты же знаешь – у меня семья, больная жена. Не сердись. Я так скучал.
Вера махнула рукой – хоть так. Полчаса счастья – тоже неплохо. А что потом?
Время в постели пролетело мгновенно. Александр торопился. Без предисловий и нежностей раздвинул ей ноги, напрягся, проверил готовность, с сосредоточенным видом вошёл, сделав немного больно. Вера почувствовала тошноту и пустоту внутри, ещё большую, чем ночью. Возбуждения не было. Закружилась голова, совсем близко подступили слёзы.
Закончили быстро, оделись. Александр торопил, даже привести себя в порядок, как следует, не позволил. Пиццу засунул в пакет.
Девчонки в офисе всё поймут. Стыдно-то как!
– Всё, любимая, побежали. У меня совещание через двадцать минут. Опаздывать никак нельзя. Я тебя люблю! Мужчина торопливо чмокнул Веру в нос, не потрудившись посмотреть на её реакцию, и отворил дверь.
Ехали молча. Остановились за углом, чтобы не привлекать внимание случайных зрителей.
Женщина дошла до автобусной остановки, брезгливо выбросила в урну пиццу, достала из сумочки зеркальце. Сейчас будут шушукаться, подумала Вера. Аромат секса духами и дезодорантами скрыть невозможно, только смыть горячей водой с шампунем, но такой возможности у неё нет.
Остаток рабочего дня она чувствовала на себе любопытные взгляды. Мысли предательски крутились вокруг Александра.
Вера пыталась оправдать его поведение, находила для этого кучу причин и обоснований. Тут же их отвергала, но выдумывала новые. Любовник до конца смены прислал около десятка сообщений. Не совсем обычных. Чувствовалось, что нервничает. Сегодня он вёл себя особенно цинично.
Вера села в маршрутку. Мог бы отвезти домой, извиниться лично, – подумала она, посмотрев на часы. Сейчас Александр заберёт жену из косметического салона и привычно включится в размеренную семейную жизнь, подчиняющуюся заведённым давно и прочно ритуалам, порядкам и правилам.
Любимый выйдет из машины, откроет дверцу, поцелует супругу с заискивающей улыбкой.
Вера с нескрываемой завистью несколько раз наблюдала этот романтический процесс. Несколько минут голубки обнимаются, мило воркуя, обмениваются впечатлениями. Затем Александр закрывает за ней дверь.
Вера нехотя заходит в магазин, покупает пельмени. Сегодня она не завтракала и не обедала. Так, любимый приехал домой. Сейчас начнёт готовить ужин на двоих.
Квартира встретила Веру гнетущей, звенящей тишиной. Это и есть одиночество. Механические движения, безразличный взгляд, мурашки по всему телу, словно почувствовала озноб. На смартфон пришло очередное сообщение. Конечно от него. Значит, уже поужинали. Сейчас Александр на балконе или в ванной. Пишет, что любит только её.
Почему сегодня ей особенно плохо? Интересно, с женой он тоже спешит, когда занимается сексом или вообще спят в разных кроватях? Вряд ли: его колоссальную потенцию улыбкой не погасить. Не стоит себя обманывать. И женщина его сексуальной энергией не обделена. Фитнес, салоны, покупки, примерки – всё для него. Наверняка у супругов бурная сексуальная жизнь, полная нежности.
Зачем же ему нужна Вера? Сколько можно так жить, сколько ждать непонятно чего? Никогда Александр не уйдёт от жены, не откажется от привычного комфорта. Его всё устраивает. Скорее всего, мужчина самоутверждается, заставляя Веру любить безнадёжно, – вот, мол, я какой, – трусливо доказывая самому себе, что власть эротизма супруги не беспредельна, что он волен поступать так, как посчитает нужным. И всё же боится разоблачения.
Неужели всё дело в этом, в эгоистичных попытках доказать самому себе суровую мужскую исключительность?
Опять сообщение: скучает, любит…
