Варвара Гребенюкова
Когда Богам не всё равно
– А что? Боевые монахи есть, почему монашкам не быть? Даш, покажи ему, он не верит, а мне твоя наука жизнь спасла.
Я строго смотрела на Андрея, он тоже перестал смеяться и подобрался, перевела взгляд на брата, но мой страх был беспочвенным, он сказал свои слова без боли, и смотрел на меня с ожиданием. Провела ему рукой по щеке и спросила:
– Ты как?
– Даш, я выгнал татя из памяти, пошел к истуканам, глаза закрывал – как только его видел, лупил его, лупил! Больше не появляется.
Лицо Андрея нахмурилось, наверное, только сейчас он понял, какую тему задел.
– Даш ну покажи Андрею, смотри, он смеётся над нами.
– Как по яйкам бить, показывать будет? – спросил Андрей, обидно улыбаясь.
– Не только. Захар, я хочу посмотреть, всё ли ты запомнил, чему я учила. Покажи ты.
Миленько улыбнувшись мужу, я отдала его братишке. Пока Андрей страховал пах, Захар бил по колену, Андрей хватал, а малыш ловко выходил из захвата, хватая за мизинец, выворачивал и демонстрировал удары: шея, грудь, пах, глаза.
Андрей улыбался, понятно – что сил у братишки мало,– но не было в глазах мужа снисхождения, было любопытство. Захар задыхаясь, подскочил ко мне.
– Даш, у меня росту мало, покажи ему, как локтем в морду. – Андрей смешно крякнул.
– Захар, я не буду мужа, в морду бить.
– Ну, ты не взаправду бей!
Он, взял меня за руку и потащил к мужу. Андрей веселился, а Захар крыхтя сказал:
– Андрей, хватай её сзади.
– За что хватать? – Спросил муж потешаясь. Ответить мне не дал братишка.
– За косу хватай! Знаешь, как она этого не любит!? Груньке, прям на торге, нос разбила, за то, что та, её за косу схватила.
Пришлось показывать, так полюбившийся Захару удар «локтем в морду» а после, каблуком по ноге.
– А так? – Спросил Андрей, плотно обнимая меня сзади, прижав к себе, мои руки плотно прижаты к телу.
Удар головой назад, шаг в сторону, удар в пах, и коленом в лицо. Захар заливисто хохотал, а Андрей сморщившись, смотрел на меня, так-как демонстрация в этот раз, была ощутимой. Увлекшись, мы не заметили, что собрали зрителей, метрах в двадцати стояли отец, с Преславой, и Стоян с боярином Ильёй.
– Вот это дети у тебя боярин! Боярычь, кровь в малом возрасте взял, да вон какой вертлявый. Дочка, на коне скачет, животы зашивает, молитвы читает, ещё и отбиться может.
Илья хлопнул отца по плечу, но тот не реагировал на слова Ильи, отец внимательно смотрел на меня, а мне оставалось только, злиться на себя. Опять я поддалась на уговоры Захара. Все пошли в дом. Отец строго, позвал меня за собой. Войдя в мою комнату, он пристально всмотрелся в меня, я не стала отводить глаз – прости отец, но правды я тебе не скажу.
– Перекрестись – Я перекрестилась и прочитала молитву «сила веры». Он кивнул. – Как матушку твою звали?
– Евдокия. Царствие небесное. – Снова перекрестилась.
– Что я подарил тебе, на шестые именины?
– Крестик серебряный. Вот он. – Вытащила из-за ворота крестик, поцеловав продемонстрировала его.
Отец продолжительно выдохнул, сел и опустил плечи.
– Прости дочка. Просто ты так изменилась, что волей, не волей, в голову мысли дурные лезут.
Илья пытался нас задержать, очень ему пообщаться хотелось, но мы настояли на отъезде домой. Инструкции по уходу за больными были даны, с семьёй мы вежливо попрощались. Чувство вины перед отцом – именно отцом, иначе я его не воспринимала – осталось горьким привкусом на губах. Мало того, что, место его дочери заняла, ещё и врать приходиться, но правда, только навредит. Андрей, снова чутко уловил моё настроение, и не лез с разговорами.
Дома удалось отвлечься, от произошедшего с отцом. Трофим повёз товар Забаве, а Злата поторапливая, загнала всех девушек, в одну из комнат. Я решила посмотреть, чем они там занимаются. Женщины ткали, ткацким станком у них выступала примитивнейшая конструкция из палок и крюка, даже челнока не было. Вспомнила, как собирала и разбирала ткацкий станок для свекрови, который у нас считался примитивным, но, здесь он был-бы чудом инженерной мысли. Попросив мужиков выстрогать челнок, вернулась к женщинам, идея быстрого продевания нити им понравилась, чтобы ткать узоры заказали ещё несколько челноков. Новоприбывшие девушки, не отставали, те, что не были заняты, в ткачестве пряли.
Работы у меня было много, поставив вариться мыло, осмотрела пшеницу, смочила её. Мыловарение не быстрое дело, закипятив, оставила остывать заготовку, пошла в мастерскую, у меня там ещё платок недовязанный. Вечером, когда уже темнело, в мою комнату пришел Андрей, развалившись на моей кровати, он сначала молча смотрел на меня, потом спросил:
– Это, подарок на княжескую свадьбу мастеришь?
– Нет. Это простой. Княжеский я другой сделать хочу: шерсть отбелю, что бы белая как снег была и большую свяжу, с красивыми узорами. Не гоже чтобы, у княгини, как у всех шаль была.
– Эту куда тогда?
– Забаве отдам, она быстро их продаст.
– Тебе, если что купить нужно, ты Трофиму говори. Я ему на любую твою нужду, деньги дал. Я понимаю, что тебе нравиться видеть плоды твоих трудов, но мне спокойнее будет, если ты будешь точно знать – что тебе зарабатывать, не надо.
– Знаю.
Покопавшись в коробе с рукоделиями, нашла носки, которые связала мужу, когда он ездил, в Белград и протянула ему. Он взял, осмотрел и улыбнувшись так, по мальчишески, засунул их за пазуху. – Жаль, что здесь нет фотоаппаратов, Андрей сейчас выглядел, таким тёплым и родным, захотелось, сохранить эту картинку навсегда.
Эта зима, для меня будет, самой длинной, что была в моей жизни. Время тянулось медленно, морозы крепчали, я стала постоянно мерзнуть. Между поездками к отцу, и лечением Николы, мне удалось хорошо организовать дворню. Новые девушки, адаптировались и включились в производственные процессы. Дарина и Людмила – занимались мыловарением и ароматными мешочками. Дарина, меня очень радовала, она всё схватывала на лету и выдвигала свои идеи, а производство эфирного масла её по настоящему, увлекло.
Я старалась не вмешиваться – зачем мешать увлеченному человеку?! Остальные женщины, порой с завистью, поглядывали на Дарину и Люду, из-за их увлеченности. Милолика и Смеяна помогали по кухне, и по домашним делам, а младших сестричек зовут: Белава и Добрана – они пряли, пряжа мне в любом случае нужна будет.
Наши больные, постепенно разъехались. На лицо Ждана собралась посмотреть, вся улица, все ждали уродца, а у него просто тонкая линия пересекала лицо. Громче всех уезжали Илья с Данилой, из-за поста застолий устраивать не стали, но нас настойчиво просили приезжать в гости, обещали приезжать сами и клялись в вечной дружбе. Дольше всех, выздоравливал Зорон, когда уже мы сняли швы, рана с горем пополам затянулась, он всё, равно смотрел угрюмо, и все наши старания принимал как наказание. Из больных, остался только купец Никола, он ещё не до конца выздоровел, да и идти ему не куда.
Кожевник, смастерил мне, очень годный портфель, я так увлеклась, разглядывая кармашки, что, даже не поблагодарила мастера. Благо муж был рядом, он сам оплатил работу, и поблагодарил его. За месяц, имея перегон в достаточном количестве, я наделала все известные мне настойки, заказала ещё трубочек и бутылок. Портфель был «заряжен» так, чтобы – взял и пошел, лечить.
Из-за холода, точнее из-за того, что я постоянно мёрзла, рукоделиями занималась реже, настроение было мрачным, а постная еда, не радовала. Растительного масла здесь нет, точнее, про него слышали, но не пользовались, по тому в продаже его не было.
К рождеству, я отбелила шерсть и усевшись, перед очагом, за три дня связала прекрасную шаль. Перед праздником, Трофиму было поручено, закупать молоко в промышленных объемах. Сначала я озадачила мужиков, изобретением маслобойки, просто взбивать ложкой было тяжело. Подумав, мы придумали простейший механизм, у которого нужно было крутить ручку, как у мясорубки. Андрей купил, красивые расписные горшочки, в которых и подарит князю наше масло. Милолику и Смеяну я определила варить сыр, они освоили несколько рецептов и экспериментировали с добавками.
Общим решением, мы решили на рождественский стол, готовить плов, Злата и Неждана сделали чак-чак, вовлекая в раскатку теста Белаву и Добрану, рассказывая им – какая это «вкуснотища». Я не стала, выдавать новые идеи, так-как «проверки» отца, мне хватило.
Отстояв рождественскую службу, мы навестили отца, подарили им вкусностей, и забрали Захара на праздник, к себе. Нашему бездетному дому, Захар добавил красок и тепла. Он, без конца доставал Андрея вопросами, о службе ратной, громко смеялся и с удовольствием ел вкусности. Женщины улыбались и подкладывали ему добавки, а когда он уезжал, с грустью смотрели ему в след.
Для князя, Андрей приготовил красивый меч, с украшенной рукоятью. Учитывая цены на оружие – наш подарок был вполне достойным, дороже, чем изначально планировалось. На свадьбу мне ехать, не пришлось, – женщинам не принято посещение, подобных мероприятий – я и не расстроилась.
Отправив, мужа на свадьбу, поговорила с Дариной, она придумала ставить на мыло клеймо, вдавливая в него крест. Я похвалила её. После Дарины, вызвала на разговор Николу, он уже выздоровел, предложила ему, выйти на зимний тор,г с нашим товаром. Разложив перед ним, все разновидности сыра, масла, мыла – я ждала его вердикта. Никола, хоть и выздоровел, ходил с потухшим взглядом, и угрюмым видом, выслушав моё предложение, он словно преобразился, просветлел.
– Смотри Никола, до торга ещё пять дней, за это время, мы ещё товаров тебе наделаем.
– Да я то согласный. Боярин разрешит?
– Думаю, разрешит.
Глава 22. Выгодная сделка.
На утро, после княжеской свадьбы, мы стояли перед Андреем, он строго смотрел на нас, а я от волнения начала заламывать пальцы, готовясь отстаивать свою идею. Суровый вид мужа, резко растаял, он улыбнулся и сказал:
– Это даже лучше, пусть все думают, что я масло у тебя купил – сказал он глядя на Николу – Я тебе людей в охрану приставлю. Бабы – сказал он не оглядываясь – знаю, что вы за печью стоите, в затылок мне дышите, идите сюда. Вижу, что по сердцу вам затея боярыни, вы Николе, муравейников ещё наделайте, все захотят такую диковинку попробовать, а ты за дёшево не продавай – ткнул он указательным пальцем в Николу. – Хорошенько потрясите бояр, за машну. – Сказал он, скалясь как акула.
Вырученных средств, с продажи мыла, нам хватило, для закупки нужных продуктов и началась активная готовка. Трофим, закупил маленьких горшочков для масла и красок, мы, сделав кисточки из перьев, тонкими линиями расписали эти горшочки, простыми узорами. Подумав, решили расширить ассортимент, горшочками масла побольше, соответственно дороже. Для муравейников закупили большие, глиняные тарелки.
Дарина предложила, продавать эфирное масло, но я решила отложить эту идею, на другое время. Когда у нас будет ассортимент и налажен постоянный процесс производства. Учитывая, как хорошо продаются мешочки с ароматизированной солью, парфюм здесь соберёт «большой куш». Пока, мы не готовы, проглотить такой большой кусок.
Зимний торг идёт две недели, мы надеялись не сидеть это время, а пополнять проданный товар. Девочки «сыроварки» увлеченные экспериментами предоставили разновидности сыров: с перцем, с орехами, с сушеным укропом. Больше всех Никола одобрил с перцем, он уверенно сказал – этот быстро продастся. Сырные головки, мы решили делать не большие, примерно грамм по семьсот. Перед отправкой Николы, мы всё посчитали, обсудили цены и на дощечках записали. Я очень обрадовалась, что купцы пользуются не римскими цифрами, а хорошо знакомыми мне арабскими.
На время торга Никола будет жить, та территории торга, в постоялом дворе, он заранее съездил туда, и забронировал себе место. В помощь ему отправили Молчана, он хоть и не особо сообразительный, но исполнительный.
На следующий день, все волновались и ждали новостей, на торг поехали Андрей с Трофимом, я же осталась дома. Масло мужики продолжали взбивать, а производство сыра и муравейников остановилось. После обеда вернулись Андрей с Трофимом, Трофим, быстро велев разгружать сани, бегом забежал на крыльцо.
– Муравейники кончились, бояре чуть не передрались за них. Николка молодец по двадцать режек их продавал, двести штук, до обеда уже нету. Сыр с перцем кончился, простого, тоже мало осталось. Я там орехов, сухофруктов и перцу докупил. Сегодня распробуют, на завтра ещё больше надо.
Трофим понимающе глядя на меня, занёс мешок пшеничной муки. К раскатыванию теста были привлечены все женщины, что были. Вечером Никола сидел у нас, и пил горячий взвар с мёдом.
–Боярыня, масло в больших горшочках всё ушло, в маленьких плохо идёт. Сыры сначала, плохо шли, потом, кто пробовал, брал ещё. Чую скоро распробуют, тоже драться за него начнут.
Я замученно кивала, благо запасы масла и сыра у нас ещё были, а муравейники пришлось готовить быстро. Все остальные дни слились в сплошную готовку, продажи муравейников не падали, только возрастали. В последний день, когда уже не нужно было готовить, я съездила на торг, закупилась тканями, цветными лентами и нитками, бусинами и расчёсками – это всё, для наших женщин. Ещё договорилась с кожевником, всей нашей дворне, пошить добротную обувь. Андрей косился на меня, он ещё не знал какую сумму, привезёт Никола. Перед поездкой на торг, я посчитала, не поверила, пересчитала и обалдела, я конечно знала – что мы хорошо потрудились, но что на столько хорошо, не ожидала. Когда приехал Никола, я предложила, считаться в моей мастерской, Андрей свёл брови, а Никола понимающе кивнул. Высчитав остатки товара, осталось немного мыла и сыра, суммы у нас с Николой совпали – 1396.
– Сколько!? – Подскочил Андрей.
– 1396, сказали мы в один голос. – Андрей сел.
Никола вышел и крыхтя, как старый дед, занёс глиняный котелок.
– Боярыня, здесь режками и пятаками, пятьсот динег.– Он начал выкладывать из запазухи узелки с монетами.
Я, развязывала узелки и стопочками строила денежные башенки. Разгрузившись, Никола сел, а я отсчитала от общей суммы 140 динег, протянула ему.
– Держи, это одна десятая часть. Твоя доля.
Никола смотрел ошарашено.
– Боярыня, не надо, я же за спасение и доброту вашу, отслужить хотел.
– Ты Никола не дури, и деньги бери, это твоя доля, на морозе выстоянная. Иди, пусть девки, тебя покормят, потом про весенний торг говорить будем.
Никола широко улыбнулся, взял деньги связал их в одну из тряпиц, в которой они до этого были, поклонился Андрею и вышел.
– Муж мой, ты чего? Сам же велел, боярам машну потрясти.
–Я когда татей взял, у них казна меньше была, ну ещё кони, сбруи, железо – пятьсот наберётся. Получается что вы, за две седмицы, больше чем разбойничья ватага, с бояр стрясли. – Мы оба улыбались, Андрей обнял меня – что делать будешь, с богатством?
– Хочу дворне, всем по диньге дать, Трофиму две, уж сильно мы его погоняли. Ещё, кожевнику заплатить надо, я всей дворне добрую обувь заказала, завтра придёт мерить ноги. Остальное нужно убрать, нам же строиться, нужно будет.
– Если мы сложимся, готовый город купить сможем.
– Нет, мы город покупать не будем, лучше посёлок построим. Потом про это поговорим.
Убрала деньги, вытащила купленные ткани для женщин. Каждой женщине, я купила по два отреза тёплой ткани и одному, тонкой для сорочек, бусы пару лент и по расчёске. Деньги им, решила выдать мелочью, им так тратить будет удобнее. Андрей помог вытащить добро в зал, подзывая женщин, по одной я раздавала подарки и деньги, мужчинам, давала просто деньги, все были очень довольны, в зале стоял гомон как на торге. Похлопав в ладоши, я привлекла внимание.
– Это ещё не все, завтра придёт кожевник, будет снимать мерки. Он пошьёт всем добротные сапожки.
– Мужикам тоже?
– Мужикам тоже.
Все начали кланяться и благодарить. Мы решили выпить горячего взвара, и накрыли на стол, на муравейник ни кто не мог смотреть, только довольный Андрей не обращая внимания, на наши позеленевшие лица, довольно мурча как кот, отрезал себе всё новые и новые куски. Убрав со стола, женщины унеслись с подарками к себе. Андрей сел у стены, начал полировать меч, у него это вроде ритуала, он не спеша, его полирует, потом вроде мажет чем-то. После двух недельного марафона, мне стало скучно, – эх, включить бы русский рок сейчас…
Как только закончилась работа, я снова начала мёрзнуть – к следующей зиме, нужно будет найти того, кто изобретёт дымоход. Главное самой остаться в стороне от изобретения, а то, скоро и муж попросит перекреститься или молитвы читать.
К Андрею подошел Никола, начал что-то говорить, Андрей отложил меч, и внимательно слушал его. – Какой большой, однако зал! – Думала я, сидя за столом и не слыша ни слова. Андрей повернулся ко мне и кивнул подзывая, а меня два раза просить не надо, мне и так любопытно.
– Дарьюшка, Никола говорит – что ехать ему в Заболотье надобно. Долг у него там.
Никола кивнул.
– Тот товар, с которым я татям попался, в долг взят был.
– Сколько долгу у тебя?
– Тристо динег. Рассчитаться не хватит, но чтобы не думали, что я сгинул, или в бега подался, нужно съездить, да хотя бы часть отдать.
– А с каким товаром тебя тати взяли?
– Железо боярыня.
– Так много железа?
– Чёрного железа мало было, оружейная сталь была.
Я непонимающе посмотрела на мужчин, объяснять мне взялся Андрей.
– Оружейная сталь, очень дорогая, за пуд около шестидесяти динег.
– Ого! – вырвалось у меня, Никола молча кивнул. – Даа, это вам не муравейники, с домашней кухни.
– Муравейники хороший товар, животом рисковать не нужно. – С грустной улыбкой, сказал Никола.
– Андрей, а в Нижнем–Блате, железо тоже дорогое?
– Ещё дороже, его туда довезти тяжело.
– А нам там, железо нужно будет. Тебе оружейная сталь нужна?
Андрей уже улыбался, ухватив ход моих мыслей, повернувшись к Николе он спросил
– Никола, а в Заболотье можно выкупить кузнеца?
– Можно, только, это не дешево, кузнецы редко в холопы попадают, и если выкупать, то придётся с семьёй брать.
Мы с Андреем переглянулись, такое ощущение – что мысли друг, друга читаем.
– Это понятно, с семьёй даже лучше. Собирайся Никола, я тебе денег дам, можешь здесь товаров набрать, там распродашь, что заработал твоё, на мои деньги кузнеца выкупишь и железа привезёшь. За охрану не переживай, я отряд с тобой отправлю. Пока Готовься, вечером ещё, сядем и ещё поговорим.
Андрей проводил взглядом Николу, посадил меня рядом с собой.
– Теперь ты, рассказывай, что ты задумала?
– Я? Ты про поездку Николы в Заболотье?
–Это я как раз понял. Я тоже хочу, чтобы он железа и стали привёз. Ты мне объясни – что ты про стройку говорила, про посёлок.
– А что, возле поместья посёлок нельзя построить?
– Можно. Хоть город строй, только оборонять сложно, там степь рядом.
– Да. Мне батюшка говорил. А отстроив вотчину, ты думал там жить?
– Без хорошей дружины, там жить – это беду кликать. Пока волю князя исполню, отстрою, а жить там или в другом доме, ни кто не будет указывать. А там глядеть буду, можно и в Блате дом купить.
– Чтобы вотчину отстоять, нужно, что бы твоей дружине, было где жить. Верно?
–Да.
– Потому нужно строить не одну усадьбу, а целый посёлок. Кузню поставить, стенами обнести.
– Мы там, у булгар, как кость в горле будем, они могут таким числом прийти, что и стены не помогут.
– Это если стены деревянные делать, а если гончар нам печь поставит, можно и из кирпича сделать.
Андрей потер задумчиво подбородок.
– Дорого это будет, людей много надобно.
– Чтобы нам, закрепиться в вотчине, нужны деньги?
– Много денег.
– А Никола, умеет нам их приносить.
– Ты умеешь.
– Нет, я только учусь.
– Там торг далеко, люди другие. Как здесь, муравейниками казну взять не получиться.
– Это я знаю. Да и посёлок мы не только для твоих воев строить будем. Мне бабы нужны будут, вдов можно набрать, или в закуп взять. Мы с ними товары мастерить будем, да и бойцы твои сбегать меньше будут, глядишь, сладится, семьями жить станут.
– Хм. Давно продумала?
– Нет.
– Почему сразу не сказала?
– До этого не ясно было, после появления Николы картинка сложилась.
– Этому тоже, в монастыре научили?
– Чему?
– Планировать.
– Да.
Андрей ухмельнулся, давая понять – что ни капельки, мне не поверил. Не успела я напрячься, как он подхватил меня на руки и унёс в спальню.
Лежа на кровати, мы молчали, каждый из нас думал о чём-то своём. Я думала о доверии, которое продемонстрировал мне муж: дал понять, что обмануть его у меня не получилось, но выпытывать правду или искать засевшего во мне демона, он не стал. Закралась мысль – что правда его не оттолкнёт от меня, пока я не готова всё рассказать, он сам дал мне время, привыкнуть, ему доверять.
– Ты знаешь, а у меня тоже картинка, как ты говоришь, сложилась. Идея и правда хорошая, и всё получится, даже если ты больше ни чего не сможешь продать, мы на меч взять сможем, кони, оружие, доспех. Вот князь удивится.
– Думаю, князь тебя туда за тем и послал.
– Нееет. – Пропел Андрей – князь меня, с глаз долой, рассерчал он.
– Ему, зачем-то нужно, чтобы все так думали. Сам подумай: с запада булгары, с юга иштынцы, в княжестве церковники, как хозяева себя ведут, а великий князь, будет с лучшим воином ссориться. Он тобою, слабую часть, своего княжества, оборонить хочет.
– Хм. После Белграда, много кто косился, да скалился на меня. После княжьей милости, меня будто не стало, все утихли, опала моя им по душе. Только батька твой привечает…
Я не стала больше, ни чего говорить, Андрей умный мужчина, сам всё разложит по полкам.
Андрей.
Андрей обнимал жену и думал – почему он не думал об этом раньше!? Запад княжества опустел, булгары там как у себя дома, их набеги уже происходят в глубине княжества. На этом они не собираются останавливаться, они не только углубляются, но и расширяют свои набеги, ведь Андрей, сам их гонял, осенью под Старградом.
Зная бояр, понятно, что если князь прикажет им оборонить запад, они начнут собираться, но сначала начнётся свара, между знатными боярами, которые будут меряться знатностью и древностью родов. Кому честь выпадет вести войско? Потом требования, кому какие почести и награды, опять вцепятся друг-другу в бороды. После очищения запада, «освободитель» воевода, может захотеть и шапку княжескую примерить, такие случаи бывали и не раз. Ай, да князь! Ещё меня хитрым лисом называет.
Понятно, же что Андрей, не освободит запад от булгар, но ноги им связать сможет, не будут они, шастать, по нашим землям, как у себя в степи. Даша, не зная князя, раскусила его. Андрей, совсем не верил её рассказам про «монастырские знания», он знал этих святош, с ней такими знаниями ни кто бы, не делился. В то же время, он чувствовал, что нет плохого в её скрытности, вреда нет, наоборот есть польза. Конечно хотелось, чтобы она доверяла ему, но если он начнёт выпытывать, это не добавит ей доверия.
Андрей решил оставить мысли о странностях жены, стал размышлять о своей задаче на западе. Он даже испытал досаду, на своё тугодумие, из-за того, что сам не попытался подумать, о истинных причинах решений князя. Прижав жену, к себе покрепче, он стал строить планы – как задать жару булгарам так, чтобы они увязли, на границе со степью.
–Дарья, если мы отправимся, в Нижний-Блат, до весны, ты дорогу осилишь?
–Ты хочешь пораньше уехать?
– А ты хочешь весенний торг застать?
– Нет, не думаю, что весной будут такой хороший торг, как зимой.
– Это да, весной люди прижимистей. Ну, так что, дорогу осилишь?
– Нужно будет приготовиться, я же не одна, дворню тоже готовить надо. Ты хочешь, чтобы все верхом ехали?
–Нет. Я думаю ехать через месяц, по снегу, в сани лошадей запряжем. В санях резво доберёмся. Тогда и груз кое-какой можно будет взять. Только ехать туда шесть дней, ночевать под открытым небом придётся.
– За месяц, мы успеем собраться и приготовиться.
Глава 23. Дорога дальняя, холодная и долгая.
Даша.
Да, озадачил меня муж, 6 дней в дороге, ночевки под открытым небом. Я задумалась, вспомнила всевозможные спальные мешки и лыжные костюмы, из моего прошлого мира. – Вот бы хотя бы, ватные штаны, как во времена СССР – подумала я и резко села. – Стеганная, одежда, ваты у меня нет, но есть лучше, у меня есть пух! Пуховики, однозначно прекрасный выход!
– Ты чего? – муж смотрел на меня озадачено.
– Придумала, кое-что. Если у меня получиться, тебе точно понравиться. – Быстро поцеловав мужа, под его озадаченным взглядом, быстро оделась и убежала искать женщин, которые знают – где взять пух.
Пух нашелся. Экспериментировать я решила на штанах мужа, выкроив подклад, сшив и закрепив его, в верхней части штанов, я начала прокладывать не толстый слой пуха и стегать. Женщины, конечно, не горели энтузиазмом, я их оторвала от пошива красивых платьев, из дарёной ткани, но, думаю, они поймут преимущество пуховых штанов. До вечера, я не успела дошить, но к обеду следующего дня, все женщины оценивающе засовывали руки в штанины, и уже были готовы потрошить перины, если не хватит пуха. Андрей недоумённо смотрел на мой шедевр.
– А без узоров нельзя?
– Если не нравятся узоры, можешь на верх, надеть другие штаны. Надевай. – Строго сказала я.
– И правда, будто в перину укутался.
Я обошла мужа – Присядь. Толщина не мешает?
– Нет. Я сейчас к дружине поеду, проверю как на лошади в них.
Поцеловав меня, муж вышел в зал, надел шубу, шапку и лёгкой походкой вышел, женщины внимательными взглядами проводили его.
– Так, девоньки, прежде чем мы будем обсуждать штаны, я хочу вот что спросить: Дарина, Людмила, Милолика, Смеяна, Белава и Добрана, – усевшись за стол, я перечислила новеньких, показывая, чтобы они тоже садились.– Мы с мужем, к весне едем в город Нижний-Блат, дворню всю берём с собой, здесь остаются только Злата и Трофим. Вам, мы можем написать вольную, если хотите. Есть куда идти?
Они дружно замотали отрицательно головами. Я обвела их взглядом, остановившись на Дарине.
– Дарина и Людмила, вы не хотите уйти? Вы уже хорошо варите мыло, можете со временем купить дом и жить, как зажиточные горожанки.
Все взгляды скрестились на мне, а я не понимала, почему у упомянутых девушек, затряслись губы и покраснели глаза. Девушки встали из-за стола, и подойдя ко мне, бухнулись на колени. Людмила молчала, заговорила Дарина:
– Боярынька, милая, не гони. Всё что скажешь, исполним. Трудиться будем не покладая рук.
– Подождите, сядьте на место. Ни кто вас не гонит. Вообще, я как лучше для вас хотела – сказала растерянно я, так как совсем не понимала, их поведения.
Глядя на мой недоумевающий вид, прочистив горло вступила в разговор Злата:
– Не дадут им жизни одним боярыня. Мужики зажимать будут, а бабы злословить и ненавидеть, потом могут собраться и палками забить.
– Почему? – мой шок, сложно было описать словами – как же вдовы, живут тогда?
– То вдовы, а это девки, порченые.
Я пытаюсь успокоиться, медленно вдыхая и выдыхая, но, не помогает, от гнева я чувствовала, как горит моё лицо.
– Это кто их «порченными» называет. Те кто женихаться, на сеновал бегает!?
Про женихания на сеновалах, я краем уха слышала от Златы. Она ругала Ефима, так-как тот, по молодости своих лет, всех молодых девок из соседних усадьб, уже на сеновал сводил. Слыша подобное, я и представить не могла, уровень лицемерия у местных.
– Боярыня, так, на сеновале, ни кто не видит, а тут все знают.
– Лицемерные твари – прошипела я, себе под нос.
Я уже пожалела, что начала этот разговор, девушки все сидели подавленные, а у меня начало шевелиться чувство вины, из-за того, что напомнила им, о их боли. Девушкам крепко досталось, помимо насилия, на их глазах убили их родных.
Дарина , была засватана, весной должен был приехать жених и забрать её. Вместо этого, её младшим братишкам свернули шеи, а отцу перерезали горло, пока её насиловали.
Людмила была замужем, мужа и его семью ждала такая же участь, а заловка, Людмилы умерла от «обилия внимания» разбойников.
Судьбы Милолики и Смеяны схожи, у них на глазах убили не только мужей, но и их детей. Они дольше всех, приходили в себя, нельзя сказать – что они восстановились. Покрывшись вдовьими платками, они смирились, но боль ещё не пережита. Девушки, получившие такие звонкие, говорящие имена, были блёклые и безжизненные.
Сестры Белава и Добрана, ещё подростки, 13 и 14 лет, их не миновала участь остальных: смерть близких и насилие.
Протолкнув, ком в горле я спросила:
– Вы им верите?
– Кому? – Спросили они.
– Тем, кто вас «порченными» называют.
Девушки потупили взгляды, опустив головы.
– Порченный тот – кто думает бога обмануть, спрятавшись от людского взора, тот – кто на себя берёт бремя – судить других. Ни перед людьми, ни перед господом вашей вины нет. Вас, не защитили, не уберегли, вам сделали больно, страшно, но, ни один мужик, не может измазать душу женскую. Ваши души, так и остались светлыми и чистыми, да раненные, но любые раны затягиваются, со временем.
Девушки опустили головы ещё ниже, было видно, как капают слёзы, они их даже не пытались вытирать. Глядя на них, у остальной дворни тоже глаза прослезились, да и у меня глаза на мокром месте, но, ни кто не спешил их успокаивать, нельзя столько боли носить в себе, пусть выплеснут. Мы молча, ждали, когда их всхлипы закончатся.
– Так! Давайте сейчас, пьём взвар с мёдом, успокаиваемся и шьём всем штаны, как у боярина. В дорогу, нам по холоду выезжать. Чтобы ни одна, свою жопку не застудила! Всем понятно?
Все засуетились, девушки вытирали слёзы, женщины накрывали на стол.
– Если кто-то откроет на вас рот, и будет «порчеными» называть, вы берите пример с Трофима.
Все удивлённо посмотрели на меня, тихо крякнул Трофим, который, оказывается, сидел у стены.
– Что не поняли? А вы не замечали? Когда Трофим едет домой, с соседней улицы слышно, собаки на него брешут, а я, не разу не слышала, чтобы он, остановился и отбрехивался от собак. Собаки брешут, Трофим едет.
Женщины начали улыбаться, Трофим ухмыльнулся. – У собак, свои заботы, у меня свои.
Все успокоились, но мне всё равно, было не по себе, хотя, я и понимала, что они оплакивали свою боль, но чувство вины испытывала, я.
К вечеру, мы зажгли все светильники и устроились с шитьём прямо в зале, в комнатах было холодно. Андрей приехал довольный, похвалил штаны, а меня интересовало – Куда он уже дел Николу?– чтобы найти ответы, я пошла за ним в комнату.
– Никола с купцами застольничает.
– Когда он едет?
– С дружиной совет провёл, Николе деньги дал. Как он закупиться, сразу и поедут, половина дружины с ним пойдёт. Из Забольтья, груженые железом и сталью, прямо в Нижний-Блат пойдут.
– На счёт кузнеца что решили?
– Я ему с запасом денег дал. Сказал найдёт.
– А гончар?
– Уже весточку отправил, с караваном придёт.
