Варвара Гребенюкова
Когда Богам не всё равно
– В сколько саней мы выезжать будем?
– Пару саней Я Николе дам, нам останется восемь саней. Часть груза можно будет на лошадей навьючить, но не забывай, что лошадям в дорогу, корм брать будем. Рассчитывай на шесть саней. То, что можно там купить, от сюда, лучше не брать.
– Знать бы, что там можно купить.– Задумчиво сказала я.
На следующий день, мы поехали к отцу, чтобы рассказать им о раннем отъезде. Отец, нахмурился, Захар, поджал губы, но пообещал через пару лет приехать, помогать Андрею – бить булгар.
Встал вопрос производства мыла, товар уже набрал обороты, нужно было передавать технологию, пришлось сначала торговаться с отцом. Сторговались на десяти процентах от дохода. Отец недовольно шипел, на меня, а Андрей смеялся в голос, наблюдая за нашими пикировками. Сговорившись, отец отправил к нам женщину, которую предстояло научить мыловарению и настаиванию ароматизаторов. Время у отца провели весело, хоть отец и бурчал, на меня недовольно – с родного отца, барыш тянет – все только смеялись, видя в глазах отца, гордость.
Николу отправили через два дня, как и полагается, в дорогу ему напекли пирогов, нарезали сала, сыра. Отряд бойцов, который отправился с ним, возглавлял Якуб, который, не смотря на «шапочное знакомство», тепло попрощался, кланяясь, смешливо глядя на Андрея.
За месяц сборов, я заказала ещё один самогонный аппарат, множество стеклянных бутылок, самых разных размеров. Попытки купить бумагу, не увенчались успехом – мне посоветовали писать на бересте, всё потому-что бумагу в княжество завозят редко и она уходит либо князю, либо в церковь. Женщинам так понравилась пуховая одежда, они пошили не только штаны, но и пуховики, похожие на куртки.
Отец нам дал молодого бортника, приехал гончар и ещё Андрей выкупил пару плотников. Пришлось срочнодошивать тёплой одежды, на свежее пополнение. Хотя, все знали, что путь лежит далёкий и опасный, девушки выглядели решительно, ни одна не выказала сомнения.
Андрей.
Весь месяц подготовки к отъезду, Андрей старался предусмотреть всё, особенно безопасность в дороге. Перед отправлением, он зашел к князю, теперь он иначе видел ситуацию, он много думал, многое понял и смотрел на своего князя, с искренним почтением. Князь сухо попрощался с ним, епископ, который случился у князя в этот день, благословил Андрея. Уходя, Андрей окинул взглядом окружение князя, князь и правда был окружен, даже его жена, это дочь иштынского князя, – засланец врага, который мечтает, захватить его земли и людей. – Я ещё злился на него, когда мне его благодарить нужно. Ну, ничего, я ему на западе добрую службу сослужу, тем и отблагодарю.
Даша.
В путь, мы выдвинулись с трудом, после прощаний объятий и слёз, отец с Преславой и Захаром провожали нас горячо и мокро. Всего нас было одиннадцать женщин, мы уселись на сани, все мужчины ехали верхом, ещё в поводу все вели лошадей, моя Сказка, тоже шла в поводу, нас укрыли шкурами и мы выехали. Ехали мы не быстро, на обед остановились, остудили и напоили коней, пока бойцы занимались лошадьми, мы закипятили большой чан воды и заварили травяной взвар. Пообедав домашними пирогами, с взваром мы снова выдвинулись в путь. Ночевали мы в санях, которые поставили вокруг костра. Лошадям на ночь накинули войлочные накидки, а бойцы назначили дежурных, которые сидели не у костра, а в разных сторонах, от нашей стоянки, они часто сменялись. Бойцы, которые приходили со смены, плюхались на расстеленный войлок у костра и сразу засыпали. Я с уважением, смотрела на них ночью и с завистью утром, они выглядели бодро, когда сама я, выспаться не смогла. На следующий день, мы прибавили скорость, но часто останавливались, остужали лошадей. Обедали холодными пирогами и запивали остатками взвара или холодной водой, так как, длительной остановки не было. К вечеру, мы приехали в небольшой городок Ельный, гостинец здесь не было, но нас, любезно принял на ночлег, местный боярин Усов, у него нашлось место и для дворни, а бойцы разбрелись на ночлег по домам горожан. Старый боярин, хорошо был осведомлён об Андрее, немного расспросив нас, он не дал нам долго засиживаться, и пораньше отправил спать.
– Путь у вас долгий и тяжелый, наберитесь сил.
Утром провожая нас, хозяин распорядился собрать нам в дорогу снеди, на отрез отказываясь слушать наши возражения. Уже во дворе, когда мы прощались он обратился к Андрею:
– Уж, ты им закрой ход сюда, а то эти нечестивцы, уже здесь рыскали в прошлом году. Коли помощь нужна будет, чем сможем, поможем. Я, как и князь, верю, что ты своей лихостью, обломишь булгарам ноги.
Андрей, выглядел ошарашенным после слов старика, видимо не я одна нашла в указах князя двойное дно.
На третьем дне пути, мы встретили торговый обоз, три купца, санным поездом с сопровождением, шли из Михойлова в Нижний-Блат. Андрей, переговорив с купцами, решил продолжить путь с ними. Начался снегопад, наш путь затянулся, ещё четыре ночи мы ночевали под, открытым небом. Когда показались стены города, все были измотаны, сразу даже не поверили, что видим именно стены города. В город нас не пустили, пришлось ждать воеводу и городского урядника, все спешились и разминали свои затекшие седалища. Воевода пришел грозный и долго расспрашивал и купцов, и Андрея, когда прочитал бумагу от князя, переменился в лице и загрёб Андрея в медвежьи объятия, словно родного брата, которого давно не видел.
Андрей.
Андрей понимал, что в Нижнем-Блате, дела тяжелые, но не знал, что на столько всё плохо. Воевода, поручил купцов уряднику, а Андрея вместе с женой и дворней забрал в свой дом. За бойцов переживать не стоило, как только они въехали в город, их окружили женщины, желающие за монету принять на постой, в таких городках, для вдов, это почти единственный заработок.
– Говорили мне боярин, что ты не рад своему закреплению на службу сюда. Я тебе так скажу: мы каждому вою рады, что за меч держатся, умеет.
– Ты воевода, поменьше людей слушай. Мне в городе твоём, нужен дом, не даром, я куплю. Я с женой и дворней сюда прибыл, угол свой нужен.
– Вот значит как. Значит, за город, как за дом свой стоять будешь. – Воевода пристально вглядывался в Андрея, почесывая подбородок.– Сколько душ у тебя в дружине?
– Сейчас, со мной 24 прибыли, позже из Заболотья ещё 30 придёт.
– Добре. С Заболотья с железом?
– Да.
– Вот что, пока тебе дом смотреть, да подбирать будем, ты у меня остановись. Сейчас уже скоро баня будет готова, отогревайтесь. Отдохнёшь, а завтра начнём дома смотреть.
Вечером, напарившись в баньке и натискавшись с женой, Андрей был в очень благодушном настроении. За ужином воевода предложил выпить по чарочке медовухи, распустив баб, они продолжили заседать.
– Слыхал я, Андрей, что у тебя вся дружина, мечному бою обучена, что в дружине у тебя иноземец ходит, который твоих дружинников мечному бою обучает.
– Есть такой.
– Пусть он и наших подучит, опытных воев, у нас мало, а молодняк – он махнул рукой – только на убой водить.
– Подучим. Только смотри, наука та, кровью и потом даётся. Будут стенать, чтобы на меня не серчал.
Воевода, громко заверил, – что на стенания он будет глухим. Ему лишь бы живы были, а наука та, для их жизни полезна будет. Так за чаркой, они пришли к договорённостям, ещё воевода предложил взять под свою руку 15 молодцов.
– Они молодые, крепкие, только безконные, да безоружные.
– И в первом же бою, мы их в поле оставим – напряженно продолжил Андрей.
– У тебя учителя, вот и учи. Ни кто не рождается опытным воем. Все когда-то учились, может и они научатся, если выживут.
Андрею не понравилась идея воеводы спихнуть на него увальней, но люди нужны, да и с воеводой не хочется портить отношение отказом. – Те что обучаемы, будем обучать, что не обучаемы, найдём к какому делу приставить – решил Андрей.
Андрей пришел в выделенную им комнату, хмельной и весёлый, прижался к жене, по плотнее, взялся, за грудь, но та не проснулась – устала его любимая, родная. Обычно она просыпается, если он ночью тискает её, а сегодня, крепким сном спит. Он прижал её к себе, такую тёплую, родную поцеловал в макушку и уснул.
Глава 24. Новоселье.
Андрей.
Утром после завтрака, Андрей, вместе с воеводой и урядником, отправились смотреть усадьбы. Пустых домов было много, но, они давно пустовали и требовали ремонта.
– Чего сомневаешься? Думы тяжкие думаешь. Подлатать поможем, есть у нас тут добрые плотники.
– Да не то воевода. У меня жена, лекарское дело знает, этой зимой, когда она увеченных лечила, в доме как на торге было. Я, запрещать ей не хочу, хорошо у неё это дело получается, но вот в доме у себя, этого не хочу. Надобно, чтобы отдельно постройка была, пусть она там свои лекарские дела делает.
– Да ну! Баба, молодая и в лекарство лезет? А она у тебя в церковь ходит?
Воевода, косо посмотрел на Андрея, тот же лишь усмехнулся, качая головой.
– Воевода, она больше четырёх лет, в святом монастыре послушницей прослужила. Там научилась: письму и чтению, молитвослов наизусть знает, лекарские дела тоже там изучила. Я сам, сначала дивился, а когда она, молодому боярычу, споротое брюхо зашила, а тот выжил, я зарёкся ей, что-либо запрещать. Батюшка из церкви приходил, тоже дивился, она молитвы прочла, святой водой, сама умылась, да увеченных умыла. Тот, умывшись и ушел. – Андрей усмехнулся на удивлённое лицо воеводы.
– Не серчай, боярин. Не собирался я хулу возводить. Просто, мне до сих пор не верится. Мы здесь, уже много лет, как в осаде, булгары на приступ не идут, только потому, что не выгодно им на стены лезть. До каких пор, они будут мимо ходить? Проходя, возьмут и спалят, чтобы глаза не мозолили, уже и надежды не было. А тут ты, с дружиной, ещё и жена лекарка.
Воевода встрепенулся, видимо, решил что, сказал лишнего и решил сменить тему:
– А не хочешь ли ты Андрей, сразу две усадьбы? Выберем тебе, такую, чтобы рядом две пустовали. Свою ты покупай, а вторую я от города прими. Пусть жена твоя увеченных там принимает, ей туда людей в помощь приставим, пусть помогают и учатся. У нас в городе из лекарей слепая бабка, да дряхлый дет, которые увеченных, скорее добьют, чем вылечат.
Андрею идея воеводы понравилась, он был уверен, что и Даше понравиться, она ему примерно о таком и говорила, всё утро объясняла ему – что для больных, нужен отдельный дом. Вот, как и просила – отдельно, целая усадьба.
Зная, что искать, они быстро нашли подходящие усадьбы и не откладывая на долго, купили нужные материалы и договорились с плотниками, в помощь имеющимся, чтобы не затягивать ремонт на долго.
Когда Андрей, вернувшись рассказал жене о решении воеводы, дать ей вторую усадьбу, она радостная повисла у него на шее, целовала его и хвалила – странная у него жена, ведь знает же, что это ярмом повиснет, на её шее и радуется. – Хотя, усадьбу ей дал воевода, а благодарность принимать было приятно. – Жаль что они, в гостях, а дом у воеводы не большой, люди снуют, туда, сюда. – Пришлось поправлять штаны, чтобы не выпирало, и идти быстрее от жены, иначе он не удержится.
Вечером урядник привёз, старый кусок бумаги, на котором был описана усадьба, место нахождения её, зачёркнуто имя бывшего хозяина дома и вписаны фамилия и имя Андрея. Вторую усадьбу, воевода чинил за счёт города, но разрешил Андрею пользоваться приусадебными постройками и клочком земли. Даша вызвала на разговор воеводу и попросила, чтобы внутренние убранства «лекарского дома» делались под её указаниями. Воевода согласился:
– Правильно, тебе виднее боярыня, как для увеченных обставлять надобно. Сначала обустроим ваш дом, потом как заселитесь, под твоим приглядом, будут «лекарский дом» чинить.
Утром воевода собрал новобранцев для Андрея, и свою, городскую дружину и передал их всех на «учения» Андрею. До обеда Андрей смотрел – кто, что может, немного погонял их, предупредил – что будет «учить» их каждое утро и отправился, в свой ремонтирующийся дом.
– Как же хорошо, что решил приехать до весны, весной не знал-бы за что хвататься, с первыми тёплыми днями полезут булгары, ему пришлось бы бросать жену в необустроенном доме. – думал Андрей наблюдая как плотники перекрывают крышу. Ещё через два дня, они въезжали в хорошо прогретый дом.
Даша.
Обустройство лекарского дома, проходило легко, я приготовилась спорить с плотниками, которые бы мне рассказывали – что «так не делают» – в доме отца, мы с плотником несколько раз, спорили из-за подобных предрассудков. Здесь я встретила, полную покорность, меня внимательно слушали, совещались, если надо, уточняли и делали – то, что нужно.
Обустроившись, на седмицу, мы пошли в церковь. Отстояв службу, мы познакомились с местным священником, отцом Анисимом. В первые, я увидела здесь, не просто адекватного священника, но именно Святого Отца, с теплой верой в глазах, с любящим и всё прощающим взглядом. В моём представлении – священник должен быть таким, а не такими, какие мне встречались в столице, переполненные высокомерием, с брезгливым взглядом. Общение с Анисимом, лишь подтвердило и укрепило, первое впечатление, даже Андрей, сначала смотревший с недоверием, после общения с ним, смотрел на него доброжелательно. Анисим знал, о моей затее открыть «лекарский дом», но, не встретил эту идею в штыки, как Столградский отец Денисий. Он мягко расспросил о методах, о молитвах которые я читаю в сопровождении своим манипуляциям, даже удивился методам хирургии, перекрестившись – Чудны дела Господни – чем откровенно поверг меня в шок, глядя на моё удивлённое лицо, он сказал:
– Ни чего на этом свете, не делается без воли Господа Бога нашего Иисуса Христа. В его силах даровать исцеление, твоими руками. Наше дело молиться, а твоё делать, то, что получается и держать помыслы чистыми.
Меня очень порадовала, такая позиция местного батюшки, также возникли вопросы, по поводу такого расхождения трактовки в единой церкви, но в разных городах. Вопросы, конечно возникли, но я не враг себе, чтобы наводить местного священника, на столичные трактовки. Если удастся подружиться с батюшкой, я аккуратно выспрошу, но это позже. Пока, я пригласила батюшку навестить нас, осветить нашу усадьбу и будущий «лекарский дом», так-же купила в церкви икон и оставила пожертвования. Анисим, не стал докучать вопросами Андрея, коротко благословил на службу ратную, и с доброжелательной улыбкой попрощался с нами.
После церкви, мы отправились на торг. Торг был скудным, даже те купцы, с которыми мы приехали, уже распродали свои товары. В городе не держали скотину, были тощие куры и гуси, коз и овец в городе не водилось, так-как пасти животных негде, а выгонять за город – это отдать даром. Свинина на торге была, но на порядок дороже, чем в столице, назревал продовольственный кризис, людей у нас много. Оглядевшись, мы стали скупать, всё, что могли скупить: Овощи, бочонок квашеной капусты, бочонок солёных грибов, горох, рож, пшеницу, овёс, кур, гусей, уток, свиную тушу и жир.
Хорошо, что при сборах Андрей напомнил нам взять с собой мешок риса, а я сложила купленные фасоль, нут, отделенные косточки от сушеных абрикосов, семена перца. С торга мы ехали озадаченные. Приехав я начала мозговой штурм – мыло, варить здесь не из чего, жир здесь – стратегический продукт, были у меня задумки по ткацким станкам и коврам, но здесь нет ни шерсти, ни льна. Мой мозговой штурм, прервал Андрей, войдя в комнату, он сел на кровать, усадил меня рядом.
– Пока снег не растаял, я возьму все сани, и обозом схожу в город Славный, он в стороне от степи и на реке, там торг, поживее. Ты скажи, что нужно.
– Андрей, нам скотина нужна, понятно, что прокормить тяжело, но скоро здесь просто всё доедят.
– Это ясно, я тоже так думаю. Корм пока купим, трава как пойдёт, вывезем мужиков, накосят.
– Думаю и свиней брать нужно.
– Для них клети нужны, а их нет.
–Зато плотники есть, пока ты ездить будешь, они клети поставят. Корову пригнать сможешь?
– Не думаю, если только телков в сани положить.
Андрей, обнял меня за плечи, но я вывернулась, встала и достала с сундука мешочек с монетами. Я разделила все деньги по мешочкам, в каждом мешочке было по 100 динег, а мелкие монеты так и стояли в котелке, под кроватью, чтобы не смущали ни кого, сверху я залила их воском. Отдала мешочек с монетами мужу.
– На стройку у нас денег хватает, если не хватит, заработаем. Скотину купить нужно, дорого конечно, но дешевле не будет. Ты лучше ещё саней купи, они нам всё равно понадобятся, кормов и скота бери побольше, если понадобится в Старград сходи. Пока ты ездить будешь, я здесь в городе, куплю сено, иначе потом, как увидят – что нам скотину нечем кормить, цены задерут. Ещё мне обязательно нужна шерсть, овечья, козья и лён.
– Для рукоделий? Много привезти не смогу.
– Для товара. Постарайся привезти сколько сможешь.
Качественно попрощавшись, утром рано Андрей уехал. Мне нужно было занять людей, всех мужиков определив в помощь плотникам, я отправила их делать клети для свиней. Занять женщин не успела, пришел батюшка Анисим, осветив обе усадьбы, он поговорил с дворней, уделил время всем, мы не отпустили его без обеда. Когда я пошла проводить его, обернувшись он осмотрел наш дом.
– Добрая ты хозяйка Дарья, хозяйство добро держишь, и дворня о тебе хорошо отзывается. Верю я, что господь вас с Андреем свёл, вы как два крыла, наш край поднимите. Я за вас молиться буду.
Перекрестив меня, Анисим ушел, я смотрела ему в след, подмечая, что он прихрамывает. А ведь старый священник, был близок к истине, нас с Андреем и правда, бог свёл, только тот, у которого сестрица Макошь, а это совсем другой пантеон.
Я решила не забивать свою голову, делами богов, мне со своими, насущными разобраться надо. Торг сегодня не работал, но работали: мясная лавка, лавка с солениями и «корчма» – местное алкогольное заведение. Мясник объяснил, у кого можно купить сено, даже намеривался проводить, но я отказалась. Так, как муж забрал весь транспорт, при покупке сена, пришлось договариваться о доставке. Проследив за погрузкой и разгрузкой, рассчитавшись, я поинтересовалась – у кого ещё, можно купить сено? – Мужчина охотно объяснил мне новый адрес. По новому адресу, сена было больше, а хозяин был несгибаем, ни каким торгом. Так я купила сена с запасом, даже с учётом, лошадей, которые, как известно, едят как лошади.
Во время погрузки сена, я увидела у хозяина под навесом, связки льна, хозяин заметил мой интерес и мы пошли на второй круг торга. Крайне довольную собой, по пути домой меня нагнал и окликнул мужчина, который предложил и у него купить сено. Решила спросить цену, на всякий случай, но он заломил будто у него сено не из сушеной травы, а из качественной марихуаны. Вежливо отказав, я поехала домой. – Вот если бы мы, закупали сено, после привоза живности в город, пришлось бы по таким ценам покупать – думала я, нахваливая свою предусмотрительность.
Женщины, как только увидели лён, потребовали от плотников, сделать им «мялки», чтобы мять лён. Чтобы, не отвлекать плотников два раза, я сразу попросила, наделать ящиков для рассады, послать мужиков, наковырять в них чернозёма и занести в дом.
Обработав лён, и отбелив его. Мы напряли тонкой пряжи, и я села учить всех женщин вязать крючком. Благо крючков у меня хватало на всех, вот только, способность и усидчивость была не у всех. Самые младшие девочки, сестры Белава и Добрана, были снова определены прясть, что им совсем не нравилось. Девочки ровнялись на своих «сестёр по несчастью», которые были закреплены за определёнными ремёслами: «мыловарение» и «сыроварение» но дело на них, пока не нашлось, и сёстры считали себя обделёнными. Пришлось их успокаивать, рассказывая – что и на них дела найдутся, пусть только потерпят.
За вязанием, я предложила женщинам спеть, чтобы разбавить тишину, но через короткое время пожалела о своей просьбе. Тихая и незаметная женщина из дворни, Малуша, затянула, настолько унылую песню, что у меня скулы свело.
В песне, рассказывалась судьба девочки, у которой умерла мать, которая бесплотным духом, пришла навестить свою дочь, и застала, дочку замужем, её истязает муж, избивает свекровь, а девочка мечтает « к маме улететь, как птичка» особо громко и жалобно, выводились голосом стенания, убитой горем от увиденного, мёртвой матери. Голос у Малуши был сильным, она вытягивала гласные так, что произведение было цельным, не обрывалось при отсутствии рифмы. – Странно, отец Денисий, в мотивах моих действий, узрел гордыню, что бы он сказал, услышав – эту пропаганду уныния и безнадёги? Помнится на свадьбе, тоже пели что-то похоронное.
– Малуш, а ты, по веселее, песен не знаешь?
– Нет, боярыня.
– Боярыня, а бывают весёлые песни? – С детской непосредственностью, спросила меня Дарина.
– Должны быть. Ведь песни поют, не только когда, плакать хочется, но и когда веселится, душа просит.
Женщины переглянулись, будто я им, про атомный коллайдер рассказала.
– Боярыня, а ты знаешь такие песни?
– Нет, не знаю. – Ответила я, жалея о том что, никогда не увлекалась народной музыкой, к другому, это мнительное общество, просто не готово. Меня улыбнуло, представление их лиц, если они услышат что-то в жанре «рок» или что хуже, если поймут слова, некоторых произведений.
После «музыкальной паузы», все сделались угрюмыми и задумчивыми. – Петь, я конечно, не буду, но есть у меня опробованный способ от уныния.
– Песен я не знаю, но знаю, одну историю, тоже про девушку, только история моя, про девушку, которая свою судьбу сама строила.
Я рассказала им сказку «тысяча и одна ночь Шахрезады», только от себя накидала туда событий, дворцовых интриг и власть, которую получила, главная героиня, позаимствовав сюжетов из просмотренных сериалов. Героиня получилась у меня добрая, но с характером, после удара по одной щеке, вырывала обидчикам руки с корнем, образно. Сестрички даже бросили прялки, слушали, раскрыв рты, остальные тоже ожили, глаза заблестели. – Правильный настрой! То, что нужно! И так жизнь тяжелая, а они себя ещё и такими песнями грузят. – Подождите, я ещё поэта найду, и песни закажу ему, такие, чтобы сидя по уши в дерьме, хотелось бороться, и использовать то дерьмо, по назначению: для удобрения, могил врагов.
Спать мы легли поздно, по этому, утром я проспала, выйдя в зал, поняла, что проспала не только я. После завтрака, села вязать кружевной воротничок, женщины молча присоединились ко мне. Только сейчас я заметила, как переменились, девушки, нет это были всё, те же девушки, только смотрели они иначе, твёрже, увереннее что-ли. – неужели их вдохновила, моя сказка. Да хоть-бы! Этим девчонкам, нужно зубы отращивать.
После обеда, Цветана вышла на шум во дворе и быстро вернулась.
– Боярыня, там баба с дитём малым, – сказала, к тебе, лечиться пришла.
Глава 25. Больные и здоровые.
В лекарском доме, было тепло, там исправно топили печь, а комнаты для больных поддерживались в чистоте. Неждана завела женщину, с больным румянцем, прижимающую замотанного в, неказистое тряпьё младенца. Увидев состояние женщины, я сразу передала ребенка Неждане, по ходу отмечая, что ребёнок совсем кроха, пару месяцев от роду. Женщина тяжело дышала, видны признаки высокой температуры, казалось, что она стоит из последних сил.
– Боярыня прости, нет денег у меня. Отслужу, только спаси.
–Давай, снимай с себя это тряпьё, здесь тепло, а мне твою грудь послушать надо.
На ней было одето, много разного тряпья, по верх укутана, чем-то вроде, толи дорожки, толи покрывало. Ребенком занялись женщины, украдкой поглядывая на больную мамашу, они уже принесли отрезы тканей и активно, вытаскивали малыша, из многослойного плена. Приложив ухо к спине женщины, я спросила:
– Где же, ты так застудилась?
– Меня, хозяин выгнал, соседи дитё пожалели и в сарай пустили, за то я их скотине воду носила, да вот, ноги замочила.
– Погоди. Тебя в такой холод, хозяин с дитём выгнал!? – она кивнула – А «добрые люди», за ночлег в сарае, ещё и работать заставили?
– Да там, не работа, раз в день скотину напоить.
Как же сложно мне, принимать подобную дичь, феодального общества. Я молча скрипела зубами, пытаясь переключиться от своего гнева, выдала женщине простую ночную рубашку, заставила переодеться.
– Тебя как зовут?
– Олеся я.
Олеся и её дочка, стали для меня испытанием. С физическими повреждениями организма, я справлялась, а вот внутренние воспалительные процессы… с сосновыми иголками, вместо антибиотика… да ещё и младенцу, как выяснилось не было и двух месяцев. Конечно же, простужена была не только мать, но и ребёнок, который задыхался в горизонтальном положении, а вместо плача она издавала хрип. Под утро, убедившись, в том, что у Олеси спал жар, а малышке с самодельной грелкой на спинке, легче дышать, я отправилась немного поспать.
Днём, я поехала на своей Сказке, к воеводе, рассказала историю, которую мне поведала Олеся и попросила взять эту ситуацию на учёт. Не хотелось, чтобы её бывший хозяин, объявил её беглой, здесь это, карается очень жестоко, воевода пообещал разобраться. Вечером он принёс весть, – что Олесе дали вольную, урядник вписал Олесю в «вольные горожане» – что значило, теперь она сама по себе. Ещё, воевода пытался, «тонко» намекнуть – что просто так, баб со двора не гонят, что для семейного ладу, таких баб нужно держать подальше. Было видно, как воеводе неудобно, говорить о таких вещах, со мной, я прервала его коротким:
– Понятно воевода, разберёмся.
Состояние больных, особо не радовало, но и не огорчало, мать с дочерью отсыпались, а мы, установив над ними дежурство, занялись кружевами. Женщины набили руку и у нас, встал вопрос с разглаживанием готовых изделий, который женщины быстро разрешили, намотав изделия на скалку.
Утром Олеся порадовала, хорошим аппетитом, а её дочка, которой мать, ещё не дала имени, дышала свободнее, её кашель стал легче, что внушало надежду. Я тоже порадовала Олесю, тем, что ей дали вольную, она поникла, я разрешила ей остаться, пока, дальше видно будет. Я помнила предостережения воеводы, но, верить на слово, не хотела, мне всё равно нужны люди, да и жалко их. Скоро должен приехать Никола, мне нужно озаботиться товаром, – по этому, я велела женщинам заправить ткацкий станок. Когда они выполнили моё распоряжение, я позвала плотников и долго, обстоятельно, показывала что от них нужно. Мне нужен был ткацкий станок, с двумя бердами, для саржи. Плотники меня внимательно слушали, переспрашивали, глаза у них горели. Для мотивации, дала им по пять режек, и пообещала после выполнения дать ещё, после чего они, переговариваясь, удалились.
Пока плотники выполняли задание, мы поручили мужикам смастерить раму для вязки ковра, выделив для этого отдельную комнату. Схемы узоров я рисовала на ткани, а женщины красили пряжу. За вязку ковра, я посадила младших сестричек – Добрану и Белаву. Но прежде, провела беседу со всеми – что нужно держать язык за зубами, – на что старшие женщины посмотрели укоризненно, но после моего строгого взгляда перекрестились и поклялись – ни кому не рассказывать. Вязка ковров – дело не хитрое, но очень кропотливое, девушки очень старались, и у них стало быстро получаться.
Дарина и Людмила, не могли варить мыло, но они «оседлали» самогонные аппараты, если были домашние поручения, выполняли безукоризненно, но как только выпадало свободное время, они либо, гнали самогон, либо эфирное масло. Я, не в коем случае, не препятствовала, мне нравилась их увлечённость, да и ещё, такая полезная увлечённость. Занять делом женщин для меня не оставило трудности, а вот с мужиками и ремесленниками пришлось поломать голову. Собрав дворовых мужиков, я им дала распоряжения делать клумбы, вдоль всех стен и заборов, что есть на усадьбе. Цветы здесь ни кто не выращивает, да и я не собираюсь, у меня более практичные цели. Ещё со столицы я привезла фасоль, нут, горох здесь и так был, уж очень меня напрягли цены на продукты в этом городе, а земельные участки при усадьбах, маленькие, я решила «клумбовым способом» увеличить площадь для засевов.
Прежде чем узнать, чем занять бортника, гончара я побеседовала с каждым из них. У гончара звали его Никоном, не было жалоб, специфика его ремесла подразумевает много деталей, а он – парень рукастый, пока может быть полезным в хозяйственных делах. К разговору с бортником, я подходила с осторожностью, он парень хоть и молодой, но я не знала, как он может воспринять мои новые для них идеи, а именно идеи – ульев. Как выяснилось, осторожничала я зря, парень, оказывается, думал о чём-то похожем, но его «учителя», выбили из него, желание пробовать новое и – направили на путь «истинный»: делать так, как деды делали. Сделав вид, что рассказываю ему большую тайну, сказала, что в Фокии давно уже научились заселять ульи, на что у него загорелись глаза. Мы, ещё немного обсудили объёмы «пчелиных домиков», способы «ловли роя» после он попросил разрешения сделать несколько для пробы, на что я, конечно же, дала разрешение.
Не смотря, на плотную занятость, время тянулось медленно, я скучала по Андрею, а понимание – что скоро нужно будет отправить его на двухмесячную службу, накатывало тоской ещё больше. Больные пошли на поправку, Олеся стала просить дать ей работу, чтобы приносить пользу, я не стала ей отказывать и усадила её за ткацкий станок, пока не готов новый, пусть на старом хотя бы для себя и дочки ткани наткёт. Столь быстрое выздоровление Олеси и её дочки, я не приписывала на свой счёт, вообще люди здесь очень крепкие, если взять в учёт мой не большой опыт врачевания, или мне просто везёт, но не стоит рассчитывать на везение. Когда дружины уйдут на охрану рубежей, раненых будут привозить ко мне, по этому, стоит озаботиться запасами лекарств, бинтов. Да и обезболивание молоком с коноплёй – не выход.
Как только я занялась, приготовлением в прок, настоек, мазей время пошло быстрее, женщинам пришлось напоминать мне, – что хозяин должен скоро приехать, надо бы, приготовиться встречать.
Андрей приехал позже назначенного срока, на два дня, хотя я и знала – что он может задержаться – переживала, облегчённо выдохнула, только тогда, когда увидела его, целым и здоровым. За Андреем шел санный поезд их четырнадцати конных саней, обоз не поместился у нас во дворе, дворовые забегали, живность сразу уводили в стойла, мешки с зерном таскали в кладовую. Андрей уже по традиции, подхватил меня, крепко прижимая, а у меня разбегались глаза на суету творящуюся вокруг. Покормив и обиходив мужа, я рвалась посмотреть на приобретения, – лекарь я, начинающий, а вот ветеринар я опытный, мне животных осмотреть нужно. Андрей, конечно покосился на меня, но отпустил. Выскочив во двор, сразу услышала громкий гогот гусей, купленные гуси громко знакомились с прежними обитателями птичьего двора. Дворовые уже успели навести порядок, во дворе не было и следа, от творящегося часом ранее здесь хаоса. Я спокойно пошла осматривать, свои владения, муж купил всё, что я просила и даже больше, в хлеву стояли четыре стельные коровы, помимо молодняка, который стоял отдельно.
