Варвара Гребенюкова
Когда Богам не всё равно
– Вот почему задержались. С такими, пассажирками, дорога долгая.
– Да кто же их посадит боярыня. Сами бежали.
Я вздрогнула, обернулась, неподалёку стоял Ефим, он ездил с Андреем и демонстрировал готовность рассказать о трудностях, которые их ждали в этой поездке. В компании с Ефимом, осмотрела всю живность, потом он сопроводил меня в склад, в котором я радовалась дважды, сначала увидев стратегический запас зерна, потом мне на глаза попались сваленные в угол узлы с шерстью и льном. После осмотра, застала мужа в задумчивом настроении, он грелся перед печью. Лицо у него потрескалось, от мороза, а кожа на руках была сине-красной. Обняла мужа, он выдохнул и прижал меня к себе.
– Посмотрела?
– Да. Глаза разбежались сначала.
– Я там, ещё два мешка, птичьего зерна купил.
– Ого! Там такой большой торг, что такой товар привозят?
– Нет, не привозят. Там залётный купец, на ушкуе, пшеницей груженый мимо проходил. Я у него всю пшеницу забрал, и зерно это у него было. Пшеница, иноземная сказал.
– Пшеница яровая или озимая?
– Не знаю.
– Нужно будет на семена оставить.
– Думаешь, мы сможем здесь землю обрабатывать?
– Не сразу. Но верю что сможем.
Андрей хотел что-то сказать, но выдохнул, глядя на меня, как на наивного ребёнка. Пока муж кушал и отогревался, согрелась баня, напарив и разнежив мужа я рассказала об Олесе.
– Много баб собралось. Они у тебя, без дела сидеть не будут?
– Не будут. Ты мне, столько шерсти привёз! Мы уже начали ковёр вязать.
– Покажешь?
После бани, показала Андрею недовязанный ковёр, он провёл по нему рукой и одобрительно прицокнул.
– Такой большой будет? – толи спросил, толи постановил муж.
– Да. Это уже второй, первый маленький коврик, девочки закончили.
Андрей.
Лежа в кровати и прижимая к себе спящую жену, Андрей не мог уснуть. С приезда он не мог наобниматься с женой, только приехав домой, он вспомнил – что нужно было жене хоть платок какой, или украшение в подарок купить, а он ей, ни чего не купил. Даша не заметила, она, как всегда обхаживала его, старалась порадовать, а сама радовалась закупленным запасам и хозяйству. Хотя она и не просит подарков, ему это чести не делает. Андрей тяжело вздохнул. Грузом на сердце лёг, приснившийся в Славном сон.
Всё началось с приезда в Славный. На въезде в город, перед воротами, Андрей встретил старого знакомца Ивашку Смирных, с людьми. Обнялись, сговорились вечером в корчме встретиться. Остановился в постоялом дворе, прошелся по пристани, разузнал о товарах, что в город привезли ушкуйники и пошел в корчму. Ивашка встретил радушно, с чаркой медовухи. Выпили за встречу, да пока все новости обговорили, бочонок приговорили. Андрей и сам не заметил, как и от куда появились девки. Сидит рядом одна, да щебечет, улыбается ему да жмётся поближе. Он обвёл глазами застолье, так ему это старые времена напомнило, будто после похода, вокруг воины пьяные и весёлые, дружный хохот и девка гулящая, к боку жмётся. Андрей закинул ей руку на плечи, расслабился и закрыл глаза, так ему хорошо, девка своё дело знает, сразу начала его щупать, да поглаживать. Из сладкого забытья его вырвали слова Ивашки:
– Сразу видно, что дорвался. Видать жена монашка, так опостылела, что руки шаловливой девицы слаще.
Андрея, будто холодной водой окатили, дружинники громко смеялись, а вот Андрею смеяться не хотелось, он даже протрезвел. Девицу отстранил от себя, посмотрел на неё, и так от себя противно стало, ведь его Дашка ему ни разу поперёк не пошла, ни разу в ласке не отказала. Посидев ещё немного, Андрей ушел в свою ночлежку. Ночью Андрею приснился сон: Андрей смотрел на свою жену, она его не видела, улыбается, на голову себе венок из цветов одевает, потом видит его и улыбка её пропадает, она снимает венок, бросает его на землю, а тот осыпается пеплом. Андрей хочет обнять Дашу, но она как вода, руки сквозь её проходят, все цвета тускнеют а лицо Даши кривиться, будто на что-то мерзкое смотрит и застывает. Андрей опять хочет обнять её, но Даша, осыпалась тонкими льдинками в траву, Андрей пытается собрать льдинки, только они таят и водой сбегают сквозь пальцы.
Проснулся Андрей резко, пришлось оглядываться и вспоминать – где он и зачем.
– Опять сон. Опять про Дашу. – Подумал он. Раньше ему никогда сны не снились, пока не женился. Как не хотел Андрей забыть про сон, но не получалось, ещё слова Ивашки… Ивашка человек не плохой, но после его слов, не хочется с ним больше знаться, хотя Андрей знал – что виноват не Ивашка, а он сам.
Даша сладко сопела у него на плече, а Андрей водил в голове хоровод мыслей, он сжал жену плотнее и поцеловал в висок. – Вот она, рядом, теплая сердцу дорогая. Что было, то было, Андрей решил больше не думать о снах, мало ли что, на хмельную голову может присниться.
Глава 26. Большие планы, начинаются с малого.
На следующий день, после приезда Андрея, приехал Никола. Пока Андрей принимал отчет от Николы и Якуба, я занялась размещением семьи кузнеца. Кузнец – Вакула, невысокий коренастый мужчина его жена Злата и совсем уж тихие дети, мальчик и девочка. Поселили мы их в отдельном домике, который был на участке лекарского дома, но сначала я осмотрела детей на предмет здоровья, потом опросила и родителей. Семья Вакулы, смотрела на меня косо, даже после объяснения – что я, лекарь.
Выделив им недостающей утвари, оставила семью устраиваться самостоятельно, судя по угрюмым лицам, они восприняли переезд в Нижний-Блат, как трагедию.
– Привыкнут. – Сказала я, переглянувшись с Нежданой.
Вечером на ужин Андрей пришел с Николой, довольные они переговаривались:
– Что наковальню, лемеха и ухваты сразу взял, это ты молодец, я сам не подумал.
– Это кузнец подсказал, я сам в этих делах не сведущ.
Голод сказал своё слово, путники прервали беседу и набросились на еду. После ужина, я показала Николе кружева.
– Сможешь такое продать?
Никола ответил не сразу, он трогал, расправлял, перебирал изделия.
– Боярыня, ты хочешь, чтобы я с этим товаром, в Старград на весенний торг ехал?
– А что не так?
– Боярыня, если я такую красоту, в Старграде продам, в Заболотье узнают, и меня, тамошние боярыни, купчихи да и бабы из люду, на лоскуты порвут.
– В Заболотье такое любят?
– В Заболотье боярыня, все мужи работают, а жены их богатствами меряться: Вот прошлась одна, в красном, шелковом платье, другие увидят, цену узнают, да себе такое платье возьмут, а чтобы перещеголять, на верх, ещё юбки камнями расшитые надевать будут. В этом «перещеголянии» друг-дружки, иногда до таких дикостей доходит….
–Никола. Правильно я понимаю – что в Заболотье, торга ждать не нужно, деньги у людей есть и торговля тоже?
– Правильно. – Никола кивнул мне, широко скалясь как акула, он понял мою мысль.
–И дамы Заболотного, падки на всякие диковины?
– Да какие там дамы?! Сороки! Об их венцы, вороны разбиваются, а на ветру они заваливаются не в силах «свою красоту» нести.
Я представила женщину в огромном кокошнике, об который разбивается ворона и улыбнулась. Вот, не капли не сомневаюсь, в правдивости наблюдений Николы, судя по зажиточности тех краев, там живут жены местных олигархов, для них «понты» – важная часть, социального устройства.
– Никола, ты понимаешь? – спросила я, широко улыбаясь.
– Понимаю боярыня.
– Да что вы там оба понимаете, и лыбитесь как блаженные? – Спросил Андрей, строго глядя на нас. – Не нравятся, мне ваши гляделки.
Чтобы не нервировать мужа, я нырнула ему под руку и обняла за талию. Никола поклонился.
– Прости за дерзость боярин. Боярыня, говорит о том – что, бояре и купцы Заболотного, будут тебе боярин, поклоны бить и лучшее железо, для тебя откладывать, только чтобы диковинки твоей жены, им первым продавали.
Андрей, задумчиво взял кружевную оборку и поднял разглядывая на свету. Недоверчиво поднял брови.
– Никола, нам понадобится тонкая шелковая нить, тогда эти кружева тонкие будут, как паутинки, красивые. Свадебные накидки, оборки на платья и платки, накидки.
– Ой, боярыня. – Никола сел, задумчиво смотря в одну точку. – Тебе мастериц побольше надобно, если не будет хватать товаров, меня уже не бабы, а их мужья порвут.
Андрей вопросительно посмотрел на Николу.
– Из-за тряпок?!
– Боярин. У вас тут, жены по другому воспитаны. Ты видел, чтобы кто-то из ваших бояр с Заболотья невесту брал? И не увидишь, он её, от туда, до дома не довезёт, по дороге шею свернёт. Там с мальства, учат девок золото носить, да перед подругами хвастать. Мужу, после работы что надобно? Чтобы дома: мир, да лад. А какой лад ежели дома – ну купиии, у Груньки есть а у мня нету, меня все засмеют. – говоря это, он смешно скривил рот, и сделал гнусавый голос – и не будет ему ни сна, ни еды – он покосившись прочистил горло – ну и сам знаешь – он посмотрел на Андрея говорящим взглядом, типа « ну ты понял».
Андрей передёрнул плечами, а Никола хохотнул.
– Боярыня, только лучше, если ты их сделаешь цветастыми.
– Думаешь? Я думала – белый цвет, цвет чистоты, непорочности.
– Нет в других цветах пороку. Белый цвет, для Старграда или столицы нормально, а в Заболотье надобно, чтобы от цветов в глазах рябило.
– Хм. Любую прихоть, за их диньгу. – задумчиво глядя на короб с кружевами, я переиначила поговорку, на местный лад. – Тогда, то, что мы здесь навяжем, ты увезёшь в Старград, а потом будем вязать для Заболотья, привезёшь нам тонких нитей, мы навяжем ещё и тонких кружев и отправим тебя в Заболотье. Андрей, нам же ещё железо нужно?
– Железо, всегда нужно. Только весна уже, по весне ездить долго и опасно.
– Этот товар не тяжелый, можно верхом, без телег. – Сказал Никола.
– А от туда пустым поедешь? Или до зимы там ждать будешь?
Мужчины замолчали, а у меня возник вопрос.
– Никола, рас в Заболотье железа много, может они, и телеги с железными колёсами делают?
– Делают. Только они дорогие.
– В ходу они легче?
– Да легче и быстрее. Колёса размачивать не надо, ломаются редко. Только на такую телегу, охрана нужна.
– Сколько стоит такая телега? – Задумчиво спросил Андрей.
– 180-200 динег.
Я присвистнула, а Андрей свёл брови.
– Наш кузнец, может делать такие телеги? – продолжил расспросы Андрей.
– Может. – Уверенно ответил Никола.
Я посмотрела на мужчин и вмешалась.
– Подождите. Нам в любом случае, эти телеги нужны. Пусть они дорогие, но за счёт их скорости мы окупимся быстрее. Никола, ты же сможешь задобрить мастера подарком и сторговаться подешевле? Пока продавать товар будешь, мастер изготовит.
– Смогу боярыня.
– Ладно, это ближе к лету обсуждать будем. Ты Никола расскажи, как дела, с твоим долгом и в общем что в Заболотном, спокойно?
– Дела мои, слава богу, хорошо. Здесь остаток твой – он передал Андрею стопку монет.– Человек твой, всегда рядом был, все цены, при нём сторговывали, без обмана. Ещё Заболотные бояре, как прознали, что я с тобой дела вожу, зазывали меня, да про тебя расспрашивали. Много про тебя слышали, кто про опалу, кто про лихость твою – расспрашивали, да приглашения в гости велели передавать.
– Да, я в тех землях ни знаю, ни кого, чтобы в гости ездить.
– Боярин, там бояре хорошо понимают – если княжество пропустит булгар, то их земли станут для тех лакомым кусочком. Княжеская опала, опалой, но вот если ты у заболотных бояр попросишь помощи, и пообещаешь рубеж для булгар закрыть, тебе поверят и помогут. Каждый о себе печётся, они в тебе силу видят.
Все замолчали, было о чём подумать.
Утром после рассвета ко мне пришел Якуб, именно так – посмеиваясь, над моим мужем он сказал:
– Боярин, я пришел к твоей жене.
Якуб не стал играть на нервах моего мужа, и коротко попросил меня взять на обучение дюжину молодых парней, которых мне нужно обучить – основам оказания первой медицинской помощи и уходу за ранами, в полевых условиях. Я согласилась, мы обсудили время, которое мы будем выделять занятиям, а Андрей строго наказал Якубу, обучаться вместе с молодняком.
– Будешь за порядком следить, пока они обучаются, не Даше же самой им укорот давать.
Якуб посчитал требования Андрея справедливым, а я добавила, чтобы у каждого ученика была сумка, несколько бутылок, для лекарств. К походу я обязалась соорудить их сумки самыми необходимыми вещами. Якуб воодушевлённо кивал, несколько раз повторив наши договорённости, он собрался уходить, а Андрей собрался идти с ним. Попрощавшись с мужем, попросила пригласить плотника, ему велела, оторваться ненадолго от ткацкого станка, выстрогать прямую гладкую доску и прикрепит её на стену в зале лекарского дома.
– Чему я смогу научить парней без возможности записать? – повторение, мать учения – хотя бы основу дезинфекции, придётся вдалбливать. Пока не началась моя занятость, решила распределить работу между женщинами. Привезённую шерсть, лён нужно обработать, а ещё нам нужны кружева, деньги расходуются быстро.
На следующий день, Якуб привёл учеников, сначала они слушали отстранённо, но когда я привела пару ярких жизненных примеров, включились. К концу урока у меня болело горло, от перегрузки голосовых связок. Отправив учеников, прошлась с проверкой по участку, погода радовала, весна вступала в свои права. Проходя мимо девушек, которые мяли лён, я задумчиво остановилась. Когда-то в прошлой жизни, моя подруга Светка, как то ездила в тур по историческим местам, вместе со своими дочками. По этому туру, они посещали древний монастырь, в котором в старину делали бумагу. Посетители этого музея, могут принять участие в изготовлении бумаги, по старинному способу, так вот Светка мне даже видео показывала, как она с дочками взбивает заготовку. А делали бумагу там из льняных отрезков ткани, я замерла упершись взглядом в лён, стараясь вытащить из памяти все детали, которые всплыли в памяти. В себя меня привел Андрей, который тряс меня за плечи.
– Да что с тобой?
– Что?
– Даша! Не пугай меня так. Захожу во двор, а ты замерла и стоишь, я тебя зову, а ты не слышишь.
– Андрей. Пойдём туда, где нас ни кто не услышит.
Войдя в комнату, Андрей закрыл дверь и с тревогой посмотрел на меня.
– Андрей, где князь берёт бумагу?
– С Хракии привозят.
– Что будет, если князь узнает, что мы научились делать бумагу?
– Ты знаешь, как делать бумагу!?
– Пока нет, но кажется, поняла как её делают. Если повозиться, думаю получиться, или разгадаю секрет, или создам свой.
– Смотри, два года назад, наш князь, Хракийскому королю, отослал подарков больше чем на тысячу динег, только чтобы тот разрешил нашим купцам, покупать для вывоза бумагу.
– Ого. Я пока занята, пусть немного потеплеет, я займусь этим делом.
– Может, ну его?
– Почему?
– Если ты найдешь секрет бумаги, нам и князь и епископ в горло вцепится, каждый из них захочет себе забрать это ремесло.
– Сначала нужно открыть этот секрет, потом подумаем – что делать.
Андрей кивнул и прижал меня к себе, выглядел он обеспокоенным, его сильно встревожило моё зависание во дворе. Нужно будет спросить его, – чего он так испугался?
Вечером перед ужином, к нам пришел воевода, который тоже с порога сказал Андрею.
– Боярин, я к жене твоей пришел. – Андрей криво ухмельнулся, но говорить ни чего не стал.
Угостив воеводу взваром, я пригласила его за стол. Пока женщины метали на стол снеди, я слушала воеводу. Тот, прознав что я, обучаю Андреевых новобранцев, лекарскому делу, примчался просить взять на обучение обозников. Обозники – это подразделение, не годящихся к службе мужиков, которые ездят по местам боёв, и вывозят от туда: раненных и трофеи. Они же и оказывают, первую медицинскую помощь.
– Воевода. Ты хочешь, чтобы взрослые мужики, которые уверенны – что дело своё добро знают, слушали и учились у меня?
– Я, заставлю их слушать.
– А в поле, то чему я их обучала, тоже будешь заставлять делать?
– Что же делать? Боярыня, у нас с ранами много народу мрёт. Я с твоим учеником сегодня разговаривал, оказывается, мы всё не правильно делаем.
Мы оба замолчали, то, что они всё неправильно делали, знаю, но научить правильно, так сразу не возможно, люди не захотят отходить от устоявшихся догм. Выход нашел Андрей.
– Воевода, обозники ходят отрядами из дюжины или две дюжины. Ты разбавь их молодыми мальчишками, лет по 13-14, можно и сирот взять. Я смотрю в городе таких много, ты возьми их на службу, доброе дело сделаешь, они голодают. Старшие пусть, трофеи собирают, да грузят, разгружают, а молодняк будет увеченных обихаживать.
Воевода почесал бороду, пожевал ус.
– Вот голова Андрей! Так и сделаю! Ждите, через пару дней пришлю, на учение.
– Подожди воевода, на учение ты пришлёшь, только не так всё просто.
Воевода нахмурил брови, а я вывалила на него требования к бинтам, травам и перегону. Как только он согласился собрать каждому ученику «лекарскую сумку», я ввалила требование кормить моих учеников,
– Чему они научатся, если будут думать о голодном животе?
Воевода возмутился.
– Пользу начнут приносить, тогда и плату им поставлю.
Наш спор взял новый виток, Андрей лукаво улыбался глядя как пыхтит воевода, которого я заваливала аргументами. В итоге я вытребовала у воеводы обед для мальчишек, на время обучения, обедом кормить будем у нас дома, готовить будут наши женщины, за что я вытребовала для себя участок ещё одного пустующего дома для посевов, и разрешение припахивать учеников после занятий.
Уходя воевода погрозил мне пальцем, переглянувшись с Андреем, покачал головой .
– Вот девка!
Андрей, проводив воеводу, а после подхватил меня на руки.
– Воеводу, за всю жизнь наверное, ни кто так не осаживал.
– Этим мальчишкам я в руки даю ремесло, если хотя-бы у половины, будет получаться, тогда у воеводы в городе, будут лекари, а это равно многим спасённым жизням. Что-то мне думается, что когда эти мальчишки вырастут, воевода не побрезгует упрекнуть и заставить их работать. Рас этого не избежать, пусть он для них, хоть что-то сделает.
– У воеводы служба тяжелая, если у него есть возможность, чужими руками жар загрести, он этого не упустит.
Через пару дней, после разговора с воеводой, нам привезли телегу с продуктами и привели группу худых подростков, к ним в группу я посадила Дарину, Людмилу и Малушу. Мне в любом случае понадобится помощь, пусть они хотя-бы базу усвоят. Дни помчались незаметно. Помимо обучения обработки ран, я учила учеников выгонять перегон, проверять крепость, учила распознавать признаки отравлений и дизентерии, заставила зазубрить профилактические меры.
Воевода помог и с устройством Вакулы, оказывается, в городе, не хватало хорошего кузнеца, хотя кузня и была. Посовещавшись, решили что пока Вакула, займёт городскую кузню, будет брать заказы с дружинников и платить налог, воевода, было заикнулся об аренде, но покосившись на меня, передумал, что очень позабавило Андрея. А вот я, решила расспросить о гончарном деле в городе. Воевода поведал, что и гончарная есть, только печь сломана, глина недалеко, искать её не нужно, вот только возить опасно. Через час, мы привезли Никона и показывали ему сломанную печь, тот заверил, что отремонтирует её. Я горела идеей накрыть черепицей крыши, наших домов, Андрей согласился со мной, воеводе тоже идея понравилась. Он решил приставить к нашему гончару учеников, которые продолжат дело, когда мы уедем. Мотивированные мужчины, быстро договорились о выделении обоза и грузчиков, от воеводы, и охраны от Андрея. Уже на следующий день, в город начали активно завозить глину.
Как то после уроков, я вошла в дом и услышала как на Белаву и Добрану шипит Олеся, я удивилась, прислушалась, но всё что я смогла услышать и разобрать – это мат и слово «порченные» – мою усталость сняло рукой.
– Что здесь происходит?
Посмотрела на сестёр, они стояли, опустив головы, с глазами на мокром месте.
– Олеся, ты здесь что делаешь? Я же тебе, ткать велела.
– Да, я девок проверить зашла. Распустила ты боярыня чернь. Мало того, что порченые, ещё и ленивые. Закрываются в горнице и сидят днями. Но ты не переживай, я за ними прослежу, что бы не сидели сиднем.
Слушая монолог Олеси, мои глаза округлялись всё шире и шире.
– Олеся, за кем ты проследишь?
– Ты не беспокойся боярыня. Все под моим приглядом, спесивые они у тебя, но ни чего, я на них укорот найду.
– Олеся, а кто тебе велел за ними приглядывать?
– Так я же вижу, что тебе некогда, а их гонять не кому.
– Олеся. Ты занимайся своим делом. К другим не лезь. Чтобы я тебя больше, подле девочек не видела. Поняла меня?
– Боярыня их же….
– Олеся! Извинись перед девочками.
– Перед этими беспутными!?
Она бросила презрительный взгляд, на сестричек.
– Олеся. Кто отец твоей дочки?
Она набрала воздух в легкие, но промолчала, покраснела и засопела, а девочки подняли головы.
– Извинись.
Олеся процедила что-то сквозь зубы, сделав вид что извинилась.
– Ты Олеся, взялась судить людей, ещё и клеймить, а на себя посмотреть совсем не хочешь? Тебе надобно с батюшкой поговорить, собирайся, я велю Тихону проводить тебя, в церковь.
Отправив Олесю с Тихоном в церковь, я поразилась концентрации гнева и злобы, который источала эта женщина. Собрав женщин, я строго дала наказ, не позволять Олесе здесь верховодить.
– Неждана, ты здесь старшая, следи, чтобы эта нахалка не лезла к молоденьким. Если слушать не будет, даю тебе право, в зашей её гнать со двора.
Мои слова ни кого не порадовали, хотя Олеся и успела достать всех, женщины дружно жалели её дочку, которой та до сих пор, не дала имени.
Глава 27. Докричаться до небес.
Где- то между мирами.
– Сестрица, ты опять моему избраннику сны посылаешь?
– Не только сны, пришлось друга его подтолкнуть на слова резкие.
– Сестрица, ты же знаешь – я не люблю, когда в судьбу моего избранника вмешивается, кто-то кроме меня.
– Братец, твой избранник, чуть себе и моей избраннице дров не наломал.
– Какой твоей избраннице?
– Так Даша же. Она с моим подарком разобралась, да такие благодарственные молитвы сердцем посылает, я аж старые времена вспомнила.
– Погоди, подарки, молитвы, ты запутала меня. Что Андрей натворил?
– Во хмелю, девку распутную чуть не оприходовал. Ты же не будешь говорить – что мужу можно, честь супружеская, у бабы между ног?
– Что? Он же к Даше душой прикипел, я сам слышал, как сердце его счастьем заходилось.
– Так, то сердце прикипело, а как отдалился от жены, тело в пляс пошло. Пришлось сном пугать.
– Я значит ему в других мирах, сердцу ладную душу ищу, ей наставление даю, его счастливым делать, а он…!
– И я о том, такое не утаить, а несчастная жена, мужу счастьем не будет.
– Сном говоришь пугала. Я его сам напугаю.
– Да уже напугала я его.
– Это мой избранник, сердце его я слышу. Не боится он твоих снов, дальше не лезь, я с ним сам разберусь.
Даша.
Когда Олеся, пришла из церкви, я не увидела на её лице признаков покаяния, или просветления. Пригласив её для разговора, я сказала ей:
– Олеся. Слушай меня внимательно. Все девицы, которые у нас есть, они с нами уже давно, мы привыкли друг к другу, за всё время мне ни разу не пришлось на них кричать или ругаться, они меня понимают и без этого. Каждая, занимается своим делом, твоё дело ткать, если Неждана велит тебе оставить ткачество и делать что-то другое, тогда оставляешь станок и делаешь, что сказано. Неждана здесь старшая, и ты слушаешь её. Если тебе что-то не нравится – дверь там. Мы силой тебя не держим.
Олеся поджала губы, уложила дочку на кровать и молча села ткать. Было стойкое ощущение, что она не смирилась, но надеюсь, что Неждана сможет поставить её на место.
Поговорив с Олесей я вернулась в зал, меня ждали плотники, они, наконец, сделали ткацкий станок. Я велела его установить, в комнате, где сестрички вяжут ковёр. Тут то, они и обрадовали меня – поведав, что они изготовили два станка, так уж у них вышло. К счастью оба станка поместились в комнату.
За станки усадила Милолику и Смеяну. Милолика ткала прямую саржу а Смеяна «ёлочку». Прежде чем приготовить образец для Николы, пришлось ткать своим женщинам по отрезу, уж слишком бурная реакция была у них на «диковинный узор», так назвали узор «ёлочка». На нашу радость выход с этих станков был, гораздо быстрее, чем со старых, уже через пару суток, я показывала образцы ткани Николе.
Никола одобрил, но рекомендовал, ударно производить именно кружева. Я согласилась с ним, и перекинула всех женщин на вязку, кто не умел вязать, прял и отбеливал пряжу, даже Олеся оставила ткацкий станок, пряла тонкую льняную нить.
Вообще Олеся очень сообразительная и быстро учится, так же, если ей сказали прясть тонкую нить – она пряла идеально тонкую нить. Вот, если бы ей хоть немного злобы убавить. В последнее время, я стала замечать, что она уж очень услужлива с Андреем, пытается к нему подходы найти, и совсем не стесняется когда видит, что я замечаю её потуги.
С потеплением, в город начали съезжаться новые дружины, так же появились купцы с товарами, оживилась торговля. Мы с Андреем отправились на торг оглядеться. Среди прибывших дружин была дружина северян, их так и называли «северяне» внешне они были типичными азиатами, похожие на наших эскимосов. Андрей мне объяснил:
– Это дружественный народ, живут в северных горах, торгуют известняком и серебром, иногда приходят биться на урусской стороне, берут добычу, заказывают у кузнецов разную утварь, забирают заказ и уходят в свои земли. Сначала их сторонились, потом привыкли.
Пока мы ходили по торгу, я всё время взглядом возвращалась к северянам. Они толпились неподалёку, окружили лавки, которые торговали вяленым мясом и изделиями из кожи. У меня вертелась мысль, которую я ни как не могла ухватить за хвост. – Живут в горной местности, добывают известь…. – Я резко остановилась, меня осенило – Мумиё! У них наверняка есть мумиё. А мне нужна эта смола.
– Даша, ты чего опять?
– Андрей, нам нужно поговорить с северянами.
И развернувшись, я пошла к северянам, Андрей вздохнув пошел за мной. Пробираясь сквозь людей к северянам, я думала только о пользе мумиё и о способах его применения, а вот диалог с северянами, обдумать не соизволила. Встретившись глазами с северянином, я пожалела о спешке, эти люди совсем не имели наивности и дружелюбия эскимосов. Холодный взгляд, пробирал, но отступать я не собиралась, и как иногда со мной случалось в этом мире, моё тело взяло всё в свои руки и стало действовать самостоятельно. Поклонившись, я сказала:
–Здравы будьте, хозяева заснеженных гор.
Мужчина посмотрел на меня внимательно и на чистом урусском, без малейшего акцента сказал:
– Что тебе нужно женщина?
– Мне нужен товар, который может быть в ваших горах.
– Мы не купцы, мы воины.
– Разреши объяснить, почему я пришла с этой просьбой к тебе, к воину.
Северянин кивнул, а его товарищи окружили нас плотнее.
– Мне нужна смола, которая собирается в щелях скал, эта смола может лечить увечья и болезни, помогает сращивать сломанные кости, раны не гниют, а быстро зарастают. За эту смолу я могу заплатить, если вы не хотите деньги, я могу дать знания.
Северяне не называли своих имён, старший из них, велел звать себя Зубром, он тщательно расспросил – как пахнет смола, как выглядит. Смотрели северяне холодно, некоторые с любопытством. Когда мы уходили от них Зубр спросил:
– Откуда ты знаешь правильное приветствие северного народа?
– Мой отец, воин, он много где был, и многому меня учил.
– Хорошо, мы будем знать тебя, как Дочь Воина.
Отходя от северян, я выдохнула, и про себя поблагодарила, те высшие силы, которые порой подкидывают мне такие подсказки. Обойдя торг, мы отправились домой. Сказка вышагивала пританцовывая, словно приглашая побегать. Настроение у меня было окрылённое, а весеннее солнышко подыгрывало мне. Ко мне, подъехал Якуб и мы с ним разговорились об учениках, он рассказывал, как они изменились и стали менять окружающих, требуя от тех, мыть руки следить за едой и чистотой воды. Разговорившись, мы немного отстали, Андрей увидел людей возле наших ворот и поехал быстрее, я торопиться не стала, видно – что из новоприбывших дружин. Не спеша, слезла с лошади и пошла к воротам. Андрея обнимал молодой мужчина и подойдя ближе, я услышала, что говорит, этот мужчина.
– … вот она мне и сказала, – ты спроси, чего он затянул? Ещё в Столграде, должен был её обратно, в монастырь отправить, сюда ещё притащил, далеко же обратно везти. Я уж думал, зря батюшка с твоими о свадьбе сговариваются, да Ивашку встретил. Он мне и поведал – как тебе монашка опостылела, что в Славном от трактирных девок млел, зажимая. Вот и приехал. Может помощь нужна, отправить её?
Мужчины, прибывшие с гостем, пошленько улыбались. Андрей поднял глаза и встретился со мной взглядом – испуг – в его глазах я видела испуг. Я не стала дальше слушать гостя, бросив поводья Сказки, развернулась и пошла в лекарский дом. С каждым шагом мир тускнел, вспомнилась Елена Васильевна, с простатой заявляющая – ты отрезанный ломоть, а мы семья – а ведь я её своей семьёй считала, но оказалась лишь должна. Андрей ведь, тоже моя семья, но его родители сговариваются о свадьбе, и как вишенка на торте – опостылела монашка, от трактирных девок млел – вспомнилось, что он на два дня позже приехал. – Было чем, ему там заняться – эта мысль причинила физическую боль, я вошла в зал лекарского дома, обвела его глазами – ни кого – это хорошо. Хотелось кричать, почувствовала – что у меня очень напряжена спина, я расслабилась, но ноги не удержали, и я упала на колени. Моя душа, собрала всю горечь которую я испытывала и пыталась докричаться до того места, в котором меня «обрадовали» перспективой новой жизни.
– Ты думаешь, в прошлой жизни, я мало видела человеческой подлости? Ты дал мне новую жизнь, чтобы я жила глотая это? Ну, нет! Спасибо, не надо. Я хочу домой! … Слышишь!
Я такая лёгкая! Здесь, так светло и красиво. Я могу летать, так уже было, только я ни помню когда, я вообще ни чего не помню. Будто груз с себя сбросила, сзади слышу зов, но я туда не хочу, мне там больно было, я не помню, но знаю. Здесь мне хорошо, я останусь и буду летать.
Андрей.
Андрей ехал с торга задумчивый, снег ещё не сошел, но тёплые дни быстро сделают своё дело. Скоро смотр у воеводы, воевода будет проверять вооружение дружины и бронь, у него в дружине есть новые дружинники, которых мало вооружить и усадить на коня, их нужно обучить. Обдумывая подготовку, Андрей увидел у дома людей, которые спешились и ждут хозяина, припустив коня, увидел Васильку, дружка детства, их отцы в одной дружине ходили, да и им плечом, к плечу в сечу ходить довелось. Спешившись, сразу угодил в объятья Васильки, тот начал ругать Андрея – В Славном был и не заехал. Андрей хотел объяснить ему – что он в Славном, животиной закупался, с ней по гостям не поездишь, но Василька и слова сказать не дал, перебил его и начал вещать. – Как они ждут, когда он отправит жену в монастырь, о сговоренной свадьбе, он не успел понять – какая свадьба?! – Василька, продолжал говорить, передал слова Ивашки. У Андрея пробежал холодок по спине, за спиной Васильки, стояла его жена, с лица её сходил цвет, а губы её брезгливо искривились, как во сне. Развернувшись, она ушла в лекарский дом.
