Яков Кот
Идя долиной смертной тени
Комендант, вяло оскалившись, показал своему заму вслед неприличный жест, а Гном, который за всё время выступления капитана Котова не издал ни звука, вскинул бровь:
– Я даже не смею надеяться, что ты внезапно передумал. Что ещё, Серый?
– Объявление благодарности, Саня, – хмыкнул Котей, роясь за пазухой. – Я ведь так толком и не наградил вас за вылазку в Ковчег.
– Мы получили по блоку сигарет и пачке патронов, – напомнил Денис.
– Ай, это всё не то! – отмахнулся Котов. Злость, горевшая в нём с самого утра будто угасла, и теперь голос капитана звучал странно-печально: – Я тут просто подумал… Вы ведь могли не вернуться.
Гном фыркнул, но промолчал, наверняка, как и Денис, подумав, что как-то поздновато Котей задумался об этом.
– И нечего тут сопеть! Да, я знаю, что мы всегда ходим по краю, но эта вылазка… в общем, я подумал, что жить надо здесь и сейчас. Гном, Добрый, я знаю, что билеты к бабам вас не особо порадуют, так что могу выписать вам разрешение на любой ништяк со склада. Хоть бухло, хоть техника, хоть новый шмот. Чего душа попросит.
Денис подавил тяжёлый вздох. Он услугами профи или, если называть вещи своими именами, проституток, действительно предпочитал не пользоваться – не потому что женщин не любил, но та, единственная, которую он хотел бы видеть в своей постели и жизни, носило обручальное кольцо… и фамилию «Андреева». А ништяка под названием «развод или смерть замкоменданта» на складе не водилось.
– А я, что, – наигранно жалобно протянул Артур, – ништяк не заслужил? Меня и билетик к девочке бы порадовал, честно!
– А ты… – Котов усмехнулся и жестом фокусника выдернул из-за пазухи открытку. Полуголых девиц на ней, как на билетах к профи, не было. Только белые розы и от руки выведенное поверх них «Поздравляем со свадьбой!». – А тебе жениться пора.
Артур широко распахнул глаза и ошарашенно замолчал.
– К… капитан, – наконец смог вымолвить Артур, неверяще глядя на открытку. – Я могу выбрать любую? Совсем любую?..
– Ну почти, – поджав углы рта, отозвался Котов. – Всё как обычно: нельзя жениться на профи и тех, кто уже замужем. Все остальные – на здоровье. Тебе, кажется, девица из прачечной нравилась, нет?
Арти будто погас и решительно протянул цветастую картонку обратно.
– Не, Котей, извини, я не могу это взять. Мне так не надо.
– Арти, ты дурак или да? – в сердцах воскликнул Котов. – Пять лет уже одно и то же! По тебе половина баб сохнет, а ты всё с Марго волыну тянешь, и ей, и себе жизни не даёшь! Ну нельзя, понимаешь? Иначе такой бардак начнётся!..
– Ага, потому что Андреев не велит, верно? – зло отозвался Фишер.
Котов покраснел – сразу всем лицом, как умеют только рыжие.
– Потому что она мужика прирезала!
Фишер оскалился:
– Это всё равно не повод меня с другой под венец волочь!
– Женись, придурок, может, хоть поосторожнее станешь!
Артур зло ухмыльнулся:
– Тебе не помогло.
– Тогда уж скорее Горняка женить надо, – не удержавшись, добавил Денис. – Вот кому осторожности не завозили.
– Вот только меня не впутывайте в это!
– Сейчас не про Горняка речь! – рявкнул Котов. – Арти, ты жениться будешь или нет?
– Нет. Ни сейчас, ни потом, пока Андреева зомбари не сожрут!..
Котов яростно засопел, как бык при виде красной тряпки, но удержался. Закрыл глаза, выровнял дыхание и почти спокойно проговорил:
– Что ж, значит, придётся ещё подождать. Потому что в этот рейд он не пойдёт.
– Что? Ты отправишь нас одних?! – изумился Гном.
Денис тоже нахмурился: если у Андреева и были какие-то достоинства, то это навык командира и боевой опыт, которые были им ой, как нужны в завтрашней безумной вылазке.
– Нет. – Котов окончательно овладел собой и теперь говорил жёстко и сухо. – Рейд поведу я. Не хочу, чтобы вы с Андреевым сорвали операцию, пытаясь убить друг друга.
Гном издал такой звук, будто его душили.
– Серый… ты с ума сошёл?! Отстрани лучше Арти тогда! – выдохнул он.
– Считаешь, что я справлюсь хуже? – рыкнул Котов.
– Считаю, что ты слишком любишь геройствовать! А Евген – мудак, но осторожный и опытный! Мы без него там все поляжем!
– Я. Веду. Рейд. Точка. Вопросы?
Гном стиснул зубы, явно борясь с желанием обматерить Котова, а когда заговорил, его голос звучал абсолютно безжизненно:
– Нет, капитан. Разрешите идти? Проверю готовность машины.
Комендант отрывисто кивнул, и Горняк быстрым шагом покинул помещение.
– Я тоже пойду, кэп. Награду можешь оставить себе, – подал голос Арти, и Денис шагнул к нему, молча присоединяясь к другу.
Котов устало буркнул «Идите» и отвернулся. Победителем он не выглядел.
***
Гнома они нашли довольно быстро – как и предположил Арти, после такой грандиозной ссоры тот отправился в медотсек: если не считать собственно коменданта, из всего населения базы друзьями Горняка можно было назвать только главврача Медведева и двух его медсестёр – Алису Костровскую и Яну Рысеву. Именно эти трое выхаживали тот тощий полутруп с гноящимися ранами на лице, которым был Гном, когда попал в Цитадель. Видимо, тогда и подружились.
Впрочем, сейчас в ординаторской никого из медработников не было, зато была Марго. Профи начинали свою «работу» часов с восьми вечера, так что сейчас женщина была одета в обычные джинсы и мешковатую футболку без рисунка, скрывавшую соблазнительные изгибы, а волнистые чёрные волосы с красными и фиолетовыми прядями были собраны в простую косу.
Гном сидел на табуретке у самого окна и нервно курил, а Марго что-то быстро говорила ему, оглаживая по плечам и сочувственно качая головой. При виде этой идиллической картины Фишер, и без того раздраконенный дурацкой комендантской «наградой», помрачнел ещё сильнее. Впрочем, Горняк им тоже не обрадовался: скривился, с силой вдавил окурок в пустую пепельницу и тут же полез в карман за новой сигаретой. А вот Марго улыбнулась парням – ласково, хоть и слегка провокационно, – и поднялась навстречу.
– Привет, мальчики, – проворковала она, заключив каждого в объятья.
– А ты чего не с детишками? – уточнил Денис, машинально одёргивая форму: рядом с Марго, даже когда она была в таком, «нерабочем» виде, невольно хотелось подтянуться и вообще выглядеть получше. Даже ему.
– У меня в саду выходной, слава богу, – закатила глаза Марго и прильнула к Арти на грудь. – Дети, конечно, цветы жизни, но уж больно подвижные!
Мужчины с готовностью рассмеялись над немудрёной шуткой, а Марго нахмурив аккуратные брови, продолжила уже другим тоном:
– Саня мне рассказал, что у вас намечается опасное дело…
– Саня выразился иначе – «самоубийственная жопа», – мрачно поправил Гном, зажимая сигарету зубами. – Так что поспеши взять билетик к Марго, Арти, другого случая может не быть.
– По-моему, приятель, ты сгущаешь краски, – не дав Фишеру что-нибудь ляпнуть, поспешно сказал Денис. – Конечно, вылазка в центр – это не увеселительная прогулка, но…
– Что – «но»? – резко отозвался Гном, глядя исподлобья. Глаза у него были тоскливые и злые. – Забыл, сколько человек жило в Белогорске до Эпидемии? Четыре миллиона! Четыре! Не считая пригородов! А мы лезем к одному из самых здоровенных мертвячьих гнёзд… так ещё и Котов лично возглавляет это самоубийство, в смысле, операцию…
Он застонал и принялся тереть лицо ладонями.
– Да ладно тебе, Гномяра, – ворчливо, но куда более благодушно – возможно, потому что сейчас к нему прижималась Марго, – отозвался Артур. – Кэп – отличный командир, и если он за что-то берется, то делает это на совесть.
– Он отличный командир, только без царя в голове! Когда надо прискакать, дать всем по башке и умчаться, он хорош! – рявкнул Горняк. – А тут нужно действовать по плану и тихо!
– Ну хорошо, – зло сказал Иванцов. – Давай все вместе отправимся в Город, ляжем там и лапки сложим, пусть нас зомбари едят! А что, всё равно же всё пропало, чего трепыхаться?
– Денис прав, милый, – мягко сказала Марго, дотянувшись и взъерошив короткие волосы Гнома. Арти ревниво насупился и прижал женщину к себе крепче. – Не стоит себя заранее хоронить. Уверена, вы со всем справитесь и вернётесь живыми и здоровыми.
– Арти, кстати, получил свадебный билет, – невпопад сказал Горняк и тряхнул головой, сбрасывая руку женщины.
Марго приглушенно ахнула, прижав пальцы к губам, затем, повернувшись к Фишеру, улыбнулась – будто через силу:
– П-поздравляю… а кто счастливая избранница?
Артур метнул на Гнома злой взгляд и буркнул:
– Никто, я его сдал. Мне же нельзя… ну…
– Жениться на профи? Да, жаль. – очень ровно сказала Марго, будто не о ней шла речь. Добавила делано непринуждённым, весёлым тоном: – Простите, мальчики, вы мне все нравитесь, но я бы предпочла всё же остановиться на ком-то одном.
Денис отвёл взгляд: в своё время всё, на что хватило их совместного влияния – Арти, Котея и самого Дениса – это выбить Маргарите статус «элитной» профи, к которой могли ходить только старшие офицеры и лучшие из бойцов. И как знать, не лишится ли она этой привилегии, если кто-то из них погибнет…
Гном криво ухмыльнулся и, отвернувшись к окну, глубоко затянулся, так что сигарета разом укоротилась почти до фильтра, а Фишер, прижав Марго к себе так, что у неё, кажется, что-то хрустнуло, мрачно проговорил:
– Ничего, в этот раз он не поедет, но рано или поздно Андреев сдохнет, а я посмеюсь. Тогда и правила можно будет поменять!
– Не сомневаюсь, милый, – проворковала Марго, погладив парня по щеке.
Во только, хоть Денис и не мог похвастаться умением по интонации угадывать, что на душе у говорящего, сейчас он готов был поклясться: Марго полностью разделяет мрачные предчувствия Гнома.
Маргарита
К исходу третьего дня сильнее всего Маргариту Андресян мучили не страх – он притупился, и не отчаяние – ему, напротив, не давала разрастись надежда, что всё ещё как-то образуется, а отвращение. Разумеется, были и усталость, и голод, и боль от многочисленных синяков и ссадин, но отвращение перекрывало всё.
Город смердел. Гарью палёной резины, тяжёлой вонью горелого мяса, кровью и тем, что остаётся, когда посреди толпы из человека вырывают внутренности – содержимым кишок и рвотой тех, кто это увидел.
Город горел и тонул одновременно. Горели дома и машины, горели трупы, пламя жадно, с грохотом и адским жаром пожирало автозаправку – и вяло, давясь водой из прорванной поливочной системы, жевало ещё недавно роскошно цветущий сквер имени Гагарина. По улицам текла вода вперемешку с помойными стоками, на углу проспекта Комсомольцев и улицы Вишневского фонтаном бил кипяток из перебитого водовода. В грязных ручьях тут и там тянулись кровавые полосы, вода несла мусор и грязь, волокла тельца мелких животных и птиц, попавших под шальную пулю или под лапу одного из… тех мертвых, и обтекала трупы людей и собак, грязными кучами лежащие повсюду.
Город кричал и выл на разные голоса. Надрывались автомобильные сигналки, надрывно хрипели сирены полиции и пожарных, ещё пытающихся хоть что-то сделать в царящем хаосе, то и дело что-то взрывалось или рушилось, доносилась отрывочная стрельба, рыдали и вопили люди… Где-то в завалах, недалеко от очередного временного убежища, найденного девушкой в разорённом продуктовом магазинчике, долго, пронзительно выла собака с перебитым хребтом, пока вой не оборвался коротким болезненным взвизгом и затем – утробным влажным чавканьем.
Марго затряслась, судорожно обхватив сама себя за плечи. Это кончится, это обязательно кончится – во всех фильмах рано или поздно приходила помощь, и все были спасены…
Со стороны разбитой витрины внезапно донеслись хруст стекла и шорох шагов – шаркающих, неровных, будто кто-то шёл в сторону девушки через осколки и мусор, пошатываясь и волоча ноги. Марго зажала сама себе рот рукой, давя всхлип ужаса. Мёртвый? Или?.. Она уже успела убедиться – к счастью, не на собственном опыте, видела со стороны – что живые люди могли быть куда хуже плотоядных мертвецов. Те, по крайней мере, просто убивали.
Шарканье и хруст приближались. Марго не решалась выглянуть из своего укрытия за поваленным вендинговым автоматом, но отчаянно напрягла слух. Шорох подошв по кафелю, стеклянный хруст… влажный хлопок раздавленного пакета с мороженой фасолью – их там целую гору кто-то раскидал… и – нет, не дыхание, сиплое прерывистое клокотание, выдающее мертвеца: не то принюхивался, не то пытался дышать по старой памяти.
Марго сжала зубы и на несколько секунд зажмурилась, собираясь с силами. Как же она устала… Мертвяк с гулким стуком врезался в препятствие – видели такие, как он, явно паршиво – и девушка, вздрогнув всем телом, рванула в противоположную сторону, помогая себе руками. В последний момент спохватилась, дернулась назад, за сумкой… это её и сгубило. Мертвец видел, может, и плохо, но на звук или запах живой жертвы рванул безошибочно и стремительно, вцепившись в плечо Маргариты кургузой лапищей, с обгрызенными на одну-две фаланги пальцами. Девушка завизжала, не в силах отвести взгляда от тянущейся к ней хари с выщеренными зубами и дырой вместо носа, забилась, удачно попав ногой в плечо и отбросив тварь на шаг назад. При всей своей нечеловеческой силе, удержать её остатками пальцев мертвец не смог, а вот второго пинка будто и не заметил, снова рванул вперёд, компенсируя неуклюжесть скоростью. Марго, чудом увернувшись, с отчаянным подвыванием спиной вперёд поползла прочь – подняться на ослабевшие ноги у неё не выходило. Мир шатался, а коридор зрения схлопнулся до тёмного бесформенного чудовища, с утробным влажным клокотанием лезущего через преграду: последнего, что она увидит, перед мучительной смертью…
– Получи, мразь!
Голова мертвяка мотнулась от удара, с мерзким хрустом проломившего кость. Прежде чем тварь опомнилась, следующий удар орудия – теперь Маргарита рассмотрела, что это был топор, обычный старый дачный топор, – обрушился чуть ниже, на шею, разом разворотив её до середины. Мертвец дёрнулся ещё пару раз и затих.
– Смотри, почти безголовый Ник получился! – сказал кто-то.
– Девку проверь, юморист хренов! – отозвался «лесоруб». – И жрачку собери.
– …Я не… меня не кусали… – непослушными губами выговорила Марго.
Неловко утерев глаза, всмотрелась в своих спасителей: мужчина лет тридцати пяти, коренастый, светловолосый и светлоглазый, с лицом типичного работяги, и парень-подросток, не то старший школьник, не то студент младших курсов, тощий, с длинными разноцветными волосами и весь в пирсинге. Вроде, нормальные, не из тех, которые… каких она видела…
– Все вы так говорите, а потом на людей бросаться начинаете, – проворчал мужик, но вроде беззлобно. А когда его спутник, бесцеремонно вертевший и щупавший девушку со всех сторон, кивнул: «Чисто!» и вовсе улыбнулся, пусть и кривовато: – Ладно, вроде в порядке… Ты одна или с кем-то?
– С… я одна, – в последний момент передумав врать, ответила Марго.
– Тогда с нами пошли, если хочешь жить! – пафосно выдал подросток, но тут же получил подзатыльник.
– Как ты задрал меня со своими цитатками, кто бы знал! – раздражённо буркнул мужик, повернулся к Марго и добавил другим, ворчливым, но почти дружелюбным тоном: – Но ты и правда, того… айда с нами. Одной опасно, тут или зомбари сожрут, или люди убьют нах… рен. Мертвяков-то всё больше, и конца-краю этому не видно. Говорят, военные собирают выживших куда-то, но чо-то не верю я в их доброту, как бы не расстреливать везли! Так что надо нам самим о себе позаботиться, верно?
– А с вами – это с кем?.. – пробормотала Марго, подтянув к себе сумку и прижав её к груди. У неё там документы, еда кой-какая, вода, нож – сумку терять было никак нельзя!
– С выжившими. Мы тут живём неподалёку… ну, жили. У нас дом нормальный, дружный. Сразу, как началась заварушка, в чате скооперировались, ну, кто быстро поверил. У нас дом старый, советский, с бомбоубежищем, мы там прячемся ночью, а днём вот, за жратвой выходим.
– И за другими людьми, – добавил подросток. – Ну, чем нас больше, тем лучше же, верно? Отбиться проще, и вообще…
Маргарита покосилась на труп – теперь уже окончательно неживой – лежащий поперёк поваленного торгового автомата. Рослый мужчина в когда-то недешёвом, а теперь изодранном в лохмотья костюме, испачканном кровью, грязью и чем-то зеленовато-бурым. Обгрызенные руки, развороченный череп… девушка содрогнулась. Если бы не эти двое, она бы не отбилась. Даже будь у неё топор или даже дробовик – не отбилась бы. Она одна, измученная, усталая, не спавшая толком уже несколько суток. А там убежище, люди…
– Ну, если не погоните, буду рада. Я Марго, кстати, – растянув дрожащие губы в улыбке, сказала она, и мужик ухмыльнулся в ответ так, что у девушки что-то неприятно сжалось в животе:
– Отлично, Марго. Тогда помогай еду собирать!
***
Дверь подвала в очередной раз вздрогнула от удара снаружи, и Марго сжалась в комок на «своём» одеяле, подтянув к груди колени. В темноте рядом кто-то тоскливо выругался, в дальнем углу женщины на два голоса успокаивали ревущего трёхлетку. «Убежище» оказалось тесноватым подвалом, пропахшим плесенью и канализацией, а «мы» – полутора десятками разновозрастных мужчин и женщин, да ещё четырьмя детьми от грудничка до пятиклассницы. В подвале было душно и тесно, матрасы и одеяла, притащенные из квартир, валялись прямо на полу – не то земляном, не то неимоверно грязном бетонном, в одном углу исходило вонью «отхожее» ведро с крышкой, в другом, под присмотром хмурого дядьки с молотком и здоровенным выкидным ножом, лежала собранная провизия и вода в бутылках, которые распределял всё тот же дядька, исходя из своих представлений о справедливости… но хуже всего было не это. Уже вторые сутки вокруг подвала, превратившегося в западню, бродили зомби, не позволяя людям и носу высунуть наружу. Мертвяков в городе становилось всё больше с каждым днём, они сожрали всех, до кого дотянулись – людей, собак, кошек, крыс и голубей, и теперь бросались на каждый звук. С наступлением ночи у них и вовсе будто втрое прибывало сил и злости, и они, раз обнаружив место, откуда пахнет добычей, теперь с самого заката бились в запертые и заваленные изнутри всевозможным хламом двери, а живые – молились, чтобы баррикады выдержали…
– Эй! – сказала темнота рядом голосом Вадима, того самого, что привёл её сюда. – Привет, красотка, не спишь?
Марго неопределённо промычала в ответ. Вадим её нервировал: до того, как мертвые нашли их укрытие, он будто забыл про свою «протеже», но когда они оказались взаперти, вспомнил – и начал отираться рядом, заводил бессмысленные разговоры, несмешно шутил… Марго пыталась отмалчиваться, но куда спрячешься от него в этой тесноте?
– Слушай, красотка, я тут подумал, – продолжал Вадим, ничуть не смущённый её скупым ответом. Напротив, придвинулся ближе, дыша на неё запахом давно не чищеных зубов и спирта – где только взял?.. – Нам, походу, крышка. Мертвяки нас отсюда выковырнут… Так может, напоследок, мы с тобой того-этого? Ты тёлка ничо такая, симпатичная, хоть порадуем друг друга.
– Т-ты с ума сошёл? – прошипела Марго, отодвигаясь к самой стене. – У меня, вообще-то, жених есть!..
– Чего? Ты дура, что ли? – Кажется, мужчина даже не разозлился, настолько изумившись причине отказа. – Жених твой давно снаружи бегает и зубы скалит!
Вадим хохотнул и, нащупав в темноте бедро девушки, принялся собственнически жамкать её за ягодицу. Маргарита задёргалась, пытаясь скинуть его руку.
– Он в Ереване! И мои родители тоже! Когда нас приедут спасать, они тоже приедут! Хватит, перестань, мне нельзя до свадьбы!..
– Ой, а то я не знаю вашей «кавказской девственности»! Ну хочешь, не в лохматенькую, а в очко постучусь, как ты привыкла? – глумливо хохотнул Вадим, сжал пальцы сильнее и дёрнул девушку к себе, навалился, распалённо забормотал: – Только думаешь, в Ереване по-другому? Эта хрень по всему миру началась, во всех городах… никто за нами не приедет, так чего ломаться?.. А ты мне вообще должна, я ж тебя спас, забыла, что ли…
Его руки шарили по всему телу девушки, задирая одежду, до боли сжимая грудь, бока, бёдра, и паника накатывала волнами – с каждой бесплодной попыткой вывернуться, оттолкнуть насильника, нашарить сумку, но та была где-то далеко, в темноте, и никто не поможет, а ей больно и страшно, и нечем дышать, а тварь, навалившаяся сверху уже давит коленом между ног и слюнявит лицо в чудовищной пародии на поцелуй…
– Ах ты тварь! – взвыл Вадим, отшатываясь. На лицо Марго плеснуло тёплым и липким. – Кусаешься?!
…Марго не поняла, от кого получила первую оплеуху – такую сильную, что все-таки упала ничком, разбив нос и лоб. В рту сделалось солоно, закружилась голова, а уже в следующий момент на неё посыпались новые удары. Её били ногами и руками, практически молча, матерясь лишь тогда, когда промахивались в темноте, заряжая в стену или теряя равновесие. Кусаешься? Значит зомби, мразь, скрывшая укус мертвяка!..
Скрючившаяся, прикрывающая голову руками Марго жалела лишь об одном: никто не догадался схватиться за топор или нож и сократить её муки… А потом снаружи донеслись выстрелы, отрывистые крики-приказы – настолько нежданные, что толпа, озверело терзавшая в темноте свою жертву, замерла, жадно прислушиваясь, а потом завопила, призывая на помощь живых.
Про Маргариту забыли тут же.
***
– Ну привет, малышка. – Больничная койка скрипнула под весом присевшего на край бойца, тонко запахло сигаретным дымом и стиральным порошком. Приятно. – Как самочувствие?
Маргарита открыла глаза и попыталась улыбнуться гостю. Красивый – она и не знала, что среди военных бывают такие красивые! – кудрявый блондин с яркими серыми глазами и правильными чертами лица, был тем, кто вынес её из подвала. Сама девушка уже толком ничего не соображала от боли и подступающего забытья, но Жанна, одна из сестёр по несчастью, охотно просветила: и как лейтенант её вынес, и как выяснял, не заражённая ли Марго и кто её так отделал, и как под свою ответственность забрал с остальными на базу… Была ли сама Жанна среди тех, кто бил, она не говорила – а Маргарита не спрашивала.
– Терпимо. Голова ещё болит, но доктор сказал – это просто сотрясение, пройдёт, – ответила девушка Артуру.
Её жениха тоже звали Артур. Только он был совсем другим – темноволосым, темноглазым, как положено выбранному родителями жениху-армянину. И, наверное, он уже не был живым.
– Это хорошо, – лучезарно улыбнулся Артур. – Наш Медведь спец, каких мало, раз сказал, что пройдёт – значит точно пройдёт!
Марго ещё раз через силу улыбнулась и отвела взгляд. Её постель была отгорожена с двух сторон ширмами, но в ногах ширмы не было, и она могла видеть второй ряд таких же коек у противоположной стены, выкрашенной светло-бежевой краской. В помещении царила приятная прохлада, так не похожая на тёмную духоту подвала, и тишина – совсем не такая, как напряжённое молчание в убежище. В этой странной больничной плате было практически безлюдно, хотя с утра здесь сновали, громко переговариваясь и отдавая непонятные распоряжения, врачи. Марго вновь посмотрела на гостя и задала вопрос, мучивший её с тех самых пор, как она впервые открыла здесь глаза:
– Что это за место? Это же не какая-то городская больница, верно?..
– Вообще-то информация строго засекречена, – Артур широко улыбнулся и подмигнул Маргарите, – но принимая во внимание изменившиеся обстоятельства… в общем, это Объект-275, секретная военная база. Бывшая секретная… короче, теперь мы её называем просто Цитадель.
– Цитадель? – переспросила Марго, недоумённо нахмурив брови.
– Ага. Это комендант Котей… Котов придумал. Он здесь главный. Теперь.
– Не понимаю, – девушка сморщилась, борясь с подступающими слезами. – Вы же армия, вы нас приехали спасать! Зачем военная база?.. Да ещё секретная? И… и названия ей придумывать?
Артур провел ладонью по лбу, собираясь с мыслями. Похоже, он далеко не впервые отвечал на этот вопрос, но ответ ему по-прежнему не нравится.
– В общем, – наконец вздохнул он, – дело такое… Мы остались сами по себе.
До Марго не сразу дошло, какой смысл он вкладывал в эти слова. То есть, она догадывалась, подозревала, но как можно поверить в такое до конца?!
– Артур, – наконец выдавила она. – Ты хочешь сказать, что не только у нас происходит… такое?..
Лейтенант помрачнел и отрицательно покачал головой.
– По всей планете. Ну, насколько мы успели получить известия, прежде чем сеть рухнула.
– Это… это вирус какой-то? Из лабораторий? – прошептала Марго. – Это американцы?
– Чёрт его знает, малышка. – Артур неловко развёл руками. – Может, вирус, а может, ещё какая дрянь… Только у амеров, вроде как, та же хрень началась чуть ли не раньше нашего.
– Но ведь что-то можно сделать? Учёные, спецслужбы… власти ведь уже работают над… ну, над решением?
Артур закусил губу и тяжело вздохнул.
– Нет никаких больше властей, спецслужб и учёных. Ну, то есть, кто-то может и выжил, но вряд ли многие – там, судя по всему, тоже пропустили заражённых, а потом пропала связь…
Марго вжалась в подушку, не веря своим ушам. Этого быть не может! Это значит, что всё, творившееся в подвале, весь ад, который она своими глазами видела на улицах Белогорска – только начало?
– И что, нам никто не поможет? Мы обречены?.. – она даже не сразу поняла, что последний вопрос задала вслух.
Артур тут же вновь улыбнулся – широко, ярко, как абсолютно уверенный человек:
– Ну уж нет! Мы так просто мертвякам не дадимся! У нас на базе есть, где жить, вокруг Цитадели – бетонные стены в пять метров толщиной и высотой почти двенадцать. Зомби сюда не добраться, а уж пропускной режиму нас ого-го какой! Белому дому и не снилось!
Девушка слабо улыбнулась.
– Значит, вы дезертиры?
– Я бы сказал, последний оплот цивилизации, – несколько натянуто, но всё же хохотнул Арти.
– А… – вопросов было столько, что Марго не знала, какой задать первым. – А как вы нас нашли? Ну, я имею в виду меня и других… людей.
– Так мы ходим же в Город, – неожиданно в голосе Артура прорезались стальные нотки, и Марго поняла: он знает, кто её бил. И, возможно, из-за кого. – Ищем выживших. Приводим сюда. И другие подразделения так делают. Точно знаю, парни с военной базы, что при АЭС, тоже ездят в город, ищут…
– И что дальше? – с неожиданной даже для себя горечью спросила Маргарита. – Возвращаться-то некуда!
– Ну, значит, будем строить жизнь заново, – улыбнулся Артур. – Не ложиться же и не помирать? Еды пока хватает, разместить найдём где, потом… придумаем что-нибудь. Да и вообще – перебьём зомбарей и обратно заселим землю!
– А, так вот вам зачем на базе женщины, – с горечью отозвалась Марго. – Землю заселять!
– Женщины нам на базе затем же, зачем и мужчины, и старики с детьми – потому что мы не можем живых людей бросить, – нахмурившись, совершенно серьёзно отозвался лейтенант. – Мы офицеры, нас такому не учили. А за себя не бойся – я прослежу, чтобы тебя не обидели.
И глядя в его открытое, красивое лицо, Марго отчаянно захотелось ему поверить.
***
Он пришёл на третью ночь, как какой-нибудь упырь или злой дух из страшной сказки.
Навалился на спящую, зажал рот замотанной в ткань ладонью, сжал коленями дёргающиеся под тонким одеялом ноги.
– Что, не ждала, сучка? – выдохнул хриплым голосом на ухо. – Думала, нового ёбаря найдёшь, и всё? Сбегу, поджав хвост?
Марго замерла, скованная ужасом, тяжело дыша. Это просто сон, просто кошмарный сон… она сейчас проснётся одна в палате, или даже вообще дома, и никакого зомбапока…
– «Жени-их, до свадьбы нельзя-я», – тонким голосом передразнил Вадим. Не убирая руки с её рта, неловко завозился всем телом: Марго даже не сразу поняла, что он пытается сделать. – А как только появился мужик посмазливее, всё? Ноги врозь? Или ты на его офицерскую пайку повелась?
До девушки наконец дошло, что Вадим пытался задрать повыше одеяло – и ему это даже почти удалось – и снова забилась всем телом.
– А ну лежи смирно, сука! – хрипло прорычал он, дергая завязки на её больничных штанах. Горячечно, но складно, явно заранее не на один раз прокрутив в голове злые мысли, зашептал: – Из-за тебя, потаскухи, он мне по морде настучал и в уборщики отправил! Но ничего, я тебя сейчас трахну и всем скажу, что ты моя баба… просто дура капризная. А ты, сука, подтвердишь… или я приду снова! А если и упрёшься, он на тебя всё равно больше даже не плюнет – зачем ему порченая?..
Кажется, Вадим говорил что-то ещё. Кажется, он даже успел раздвинуть ей ноги и сунуть пальцы внутрь.
Или нет.
Потому что дёргающаяся и изворачивающаяся изо всех сил Марго почти случайно нащупала под подушкой то, что спрятала туда ещё в первый день. Нащупала, сжала и ударила.
Вадим взвыл, разжав руки, а Марго ударила снова. И снова. И снова.
***
Маргарита сидела на стуле рядом со своей койкой и смотрела в пол.
Пол был чистым и мокрым, без единого красного пятнышка. И сменённая, включая матрас, койка – тоже. И руки Марго после часа в душе были чистыми и бледными, со сморщившимися от воды подушечками пальцев и синеватым следом от успокаивающего укола. И нож, лежащий посреди застеленной койки, как молчаливый свидетель и обвинитель, блестел отмытым лезвием.
Только в носу стоял железистый запах свежей крови – никакому табаку и хлорке не перебить.
– И что мне прикажешь с ней делать, Фишер? – скрестив на груди руки и неприязненно посмотрев на Марго, мрачно уронил старший лейтенант Андреев: они все представились ей по всей форме, и девушка даже честно запомнила имена. А звание у всех было одно. – Простить и отпустить?
– Он пытался её изнасиловать! – сказал из-за спины Артур.
Его руки лежали на плечах Маргариты, тяжёлые, как бетонная плита.
– Но не изнасиловал.
– А по-твоему, ей надо было подождать, пока он закончит, а потом отбиваться?! – неприятно изумился лейтенант Иванцов. – Андреев, это чистая самооборона!
– А вот я слышал, что этот… Вадим был её парнем. Привёл в убежище, еду таскал. Может, ей после сотрясения просто моча в голову ударила? Или решила сменить его на кого-то поперспективнее? – лейтенант с неприкрытым намёком уставился поверх плеча Марго на Артура.
– У меня жених в Ереване… – разлепив сухие губы, вяло выговорила девушка.
– Кому это мешало! – желчно отозвался Андреев.
– Лейтенант! – сквозь зубы прервал его Артур. – Голословные обвинения…
– Хорошо, тогда вернёмся к фактам. Ты видел, как она мужика отделала? Я, грешным делом, подумал, что он осколочную гранату на спор сожрал! И это ты называешь самообороной?
– Когда человек в состоянии аффекта, – вмешался молчаливо подпиравший стену доктор Медведев, – он может ещё и не такое сделать. А она явно была…
– Лейтенант, ты у нас кто, хирург? Вот и копайся в кишках, а не в мозгах! – рявкнул, резко развернувшись к нему, Андреев. – Она невменяема и опасна для окружающих! А ну как ещё на кого кинется?
