Юлия Пульс
Империя Инфернум
– Я пойду с тобой, – проговорил я.
Она отстранилась и обернулась. Но один из троицы отрицательно покачал головой.
– Ты не из нашего мира, Кирон. Мы не можем нарушать баланс. Портал тебя не пропустит. Пойдем, Нирель. Уже давно пора.
Я не отпускал ее руки, хотя она порывалась уйти.
– Прощай, Кирон, – шепнула она сквозь слезы, и я разжал ладонь. Никогда не испытывал ничего хуже. Так больно мне не было ни в одном бою. Нирель шаг за шагом уносила с собой все хорошее, что пробудила во мне. Я смотрел, как портал поглощает ее тело и до конца в это не верил. И только когда Милт подошел ко мне и сказал:
– Жаль. Нирель хорошая мау, – я понял, что настал конец. Приключилось то, чего я всегда боялся. В этот миг мне было плевать, что народ Маскулайна увидит слезу, что предательски покатилась по щеке. Я забрался на бурта и помчался в лес…
Эпилог
Я давно перестал считать часы и дни. Многое поменялось в Инфернуме. Женщины перестали бояться мужчин. Я отменил позорное название мау и разрешил браки независимо от принадлежности к определенной расе. И каждый раз, когда видел счастливые пары, на сердце образовывался новый рубец.
Перемирие с Криелти открыло новые возможности. Аскорн бросил много сил на восстановление Маскулайна. Наладились торговые отношения, а свободно бродящие по столице альвы вошли в привычку. С того дня, как не стало Нирель, я больше не видел Дирама. Говорили, что он уехал в Криелти. Это и к лучшему. Меньше напоминаний о прошлом.
Я правил Инфернумом лишь на бумаге. На самом деле всем заправляла мать, и я с благодарностью негласно передал ей эти полномочия. Что-то надломилось во мне. Я перестал наслаждаться властью и праздниками. По большей части сидел у себя в покоях, упиваясь скумой. Существование стало бессмысленным. Я отречено смотрел в окно, за которым народ готовился к торжеству по случаю преображения города. Намечался грандиозный пир с концертом и плясками. Столы ломились от вкуснейших закусок. Женщины в лучших нарядах, мужчины в камзолах, а я стоял в своей любимой шкуре с бутылкой в руках и точно для себя решил, что не пойду на праздник. Чему радоваться? Что отмечать? Мне плевать на Инфернум, а ему на меня. Мы с империей перестали быть одним целым.
– Кирон! Почему ты еще не одет?! – ворвалась в покои разозленная мать.
– Не собираюсь спускаться, – отмахнулся я и перевел взгляд на огонь в камине.
– Прошел не один год! Пора приходить в себя! Империя ждет своего правителя! Как я объясню народу, что императора не будет на таком важном пиршестве?!
– Но…
– Ничего не хочу знать! Посиди за столом хотя бы первый час! Скажи один тост и проваливай в свою берлогу! Напивайся здесь, сколько хочешь! У меня больше нет сил вытаскивать тебя из этого болота!
– Ладно, – буркнул я и подошел к креслу, где лежал красный праздничный камзол.
С закатом мать объявила о начале праздника и присела рядом со мной. Я сказал первый тост и собирался уйти, но она меня смирила взглядом. Придется наблюдать за танцами и слушать песни о величии империи. Я откровенно скучал на этом празднике, заливая в себя скуму. Наконец дошел до того состояния, когда прошлое забывалось. Народ обезличился, и я видел только туманные силуэты.
Мама вскочила с кресла и что-то закричала. Музыка резко стихла. Я толком ничего не понял. Жители города расступались, образовывая живой коридор, а вдалеке что-то сияло. Потом быстро потухло. Я не мог разглядеть, кто ступает по площади и вышел из-за стола. Побрел навстречу. С глаз постепенно спадала пелена, и когда я четко увидел неожиданного гостя, не поверил. Неужто скума играет со мной в злую игру? Испытывает на прочность сердце?
Нирель улыбалась. По ее плечам рассыпались волосы, а короткое кружевное платье оголяло стройные ноги. Она держала за руку малыша, как две капли воды похожего на нее. Курчавые золотистые волосы и светлая кожа. Только когда мы сравнялись, я смог разглядеть глаза ребенка. Радужка переливалась разноцветием. Я упал перед ними на колени и прижал к себе мальчика. Нирель опустилась и накрыла нас руками.
– Мы очень соскучились, – зазвучал самый родной и прекрасный голос.
А я не мог вымолвить и слова. В голове не укладывалось, что такое может со мной случиться.
– Келеар другой расы и мы больше не можем это скрывать. Если глаза можно спрятать под очками, то превращение он контролировать не умеет. Если маги узнают, то поднимут восстание. Поэтому мы вернулись домой. Навсегда.
Я уже не слышал аплодисментов и торжественных криков матери. В голове крутилось только одно слово: «навсегда».
Конец
