Юлия Пульс
Империя Инфернум
Бурт Кирона быстро преодолел площадь, и мы оказались в менее грандиозном месте. Военные казармы занимали почти всю территорию. Воины тренировались между собой и со специальными сооружениями, изображавшими врагов. Каждый, кто попадался нам на пути, кланялся правителю. Я разглядывала мужчин разных рас. Особенно гарпи. Раньше я видела представителя этой расы лишь однажды и ужаснулась страшному виду. Теперь же они не казались мне такими страшными. Гораздо страшнее не вид, а нутро.
Впереди показались хижины, в которых жили горожане. Довольно скромные для столицы Инфернума, но в тоже время уютные. Если воины не стеснялись смотреть на правителя, то простые люди опасались сталкиваться взглядом с Кироном. Они падали на колени, уставившись в землю.
Мы ступили на зеленую аллею перед красным дворцом. Единственное место, которое хоть немного напоминало деревушку Силва. Правда растений таких я никогда не видела. Причудливые деревья, выстриженные в форме треугольника, будто наконечники стрел. Кусты, усыпанные большими алыми цветами. Я услышала шум воды, но не заметила ручья. Нас встретила широкая каменная лестница.
Кирон крепче прижал меня к себе и спрыгнул с бурта. Распустил воинов, что сопровождали его всю дорогу и поставил меня на землю. Подтолкнул вперед.
– Вымыть и надеть лучшее платье! – распорядился он. – До пира пусть живет рядом с моими покоями.
Слуга схватил меня за руку и потащил за собой вглубь замка. Я даже не успела рассмотреть обстановку. Но красный цвет мельтешил перед глазами до одурения. Нагил толкнул массивную дверь, и я оказалась в покоях, которые любезно выделил повелитель.
Я долго стояла на месте, рассматривая богатую обстановку. Огромная кровать с белоснежным балдахином. Темно-синие портьеры на окнах, шкафы и комод с зеркалом. Ланда говорила, что ей однажды удалось побывать в покоях дворца. Именно так она описывала обстановку. Ковры, люстры, бра на стенах. В деревне же я не видела ничего ярче пламени свечи.
– Эти покои всегда пустовали, хотя правитель наказал убирать здесь каждый день. Кто же ты такая? – с удивлением сокрушался слуга.
– Я Нирель. А тебя как зовут?
– Милт, – шепнул он, пытливо меня рассматривая.
– Можешь отдохнуть с дороги час другой, пока наполнится ванна. Я выберу для тебя лучшее платье. Ты будешь блистать. Правителю понравится.
Я тяжело вздохнула и присела на край кровати. Когда осталась одна, дала себе волю и плюхнулась на кровать. Так мягко и удобно! Казалось, я нахожусь в счастливом сне. Раньше и не мечтала о такой жизни. Жаль, что скоро это закончится, и из мира грез я попаду в реальность. Меня подадут на закуску Кирону и я рухну в бездну разврата. Просто умру, не вернусь в деревню, не расскажу маме, как прекрасен красный дворец правителя. Тогда зачем запоминать такие мелочи, как мягкость перин и подушек?
Я провалилась в реальный сон, не чувствуя ни рук, ни ног. Проснулась от голоса слуги.
– Надо поспешить. Вода стынет. Снимай свои лохмотья!
Меня оскорбило такое пренебрежительное отношение к платью Ланды. Оно поистрепалось в пути и выпачкалось, но я полюбила его и не хотела с ним расставаться. Одежда напоминала о безмятежной жизни в деревне, которая потеряна для меня навсегда.
– Что стоишь?! Раздевайся!
Я посмотрела на ванну, наполненную водой, по которой плавали красные лепестки цветов. Тело зачесалось в предвкушении купания. Больше всего на свете мне сейчас хотелось смыть с себя воспоминания об унизительном походе в Маскулайн.
Взглянув на недовольного нагила, я стянула платье, прикрывая интимные места. Он рассмеялся.
– Можешь не стесняться. Я столько тут повидал, что тебе и не снилось.
Только сейчас я поняла, что Милт пожилой нагил. Очень трудно на первый взгляд понять, сколько лет представителям этой расы. Выдал голос и мелкое подергивание рук.
Я опустила ногу в воду и прикрыла глаза от наслаждения. Вдруг почувствовала прикосновение холодной руки на шее.
– Это тоже сними. Кирон распорядился доставить вещицу к нему.
Я распахнула глаза и ухватилась за цветок. Ну уж нет! Я не отдам цветок никому. Не знаю, что произошло в лесу, но внутри такое чувство, что они хотят отнять единственную защиту.
Нагил грубо порвал цепь и вырвал кулон из моих рук. Не успела я ничего сделать, как цветок засветился. Милт швырнул его в воду и закричал от боли. На его ладони остался черный отпечаток. Он посмотрел мне в глаза со страхом и выбежал из покоев.
Я погрузилась в ванну и нащупала кулон. Прижала его к груди. Сияние исчезло. Я смотрела на порванную цепочку и плакала. Подобное отношение к женщинам норма, но я не могла к этому привыкнуть. Большую часть времени Ланда и Дирам оберегали меня, не давали сполна хлебнуть все горести жизни мау в Инфернуме.
– Повелитель, я не лгу. Оно обожгло меня. Вот, – тараторил слуга, ворвавшись в комнату.
Кирон отшвырнул его в сторону и уставился на меня. Правитель успел сменить маску. Она полностью закрывала лицо и даже через вырезы едва виднелись глаза. Интимное место мужчины чуть прикрывала белая шкура, а голый мускулистый торс вздымался от злости.
Я сжала ноги и прикрыла грудь. Смотрела на него, как затравленный зверек, не понимая, чего ждать. Он подошел ближе и присел на одно колено возле ванны. Опустил руку в воду и мое сердце едва не остановилось. Одно движение и он снова коснется меня. Страшно и волнительно. Во мне бушевала буря эмоций. Я не понимала саму себя. Никак не могла разобраться, что на самом деле чувствую к этому монстру.
– Отдай ее мне, – маска искажала истинный голос правителя, оттого он звучал грубее.
Перечить не в моих интересах, не в моем положении. Полуголый Кирон и я в одной комнате. Я протянула кулон мужчине и прикусила губу, ожидая, что он обожжет его. Цветок покоился на его ладони и не думал загораться и ранить.
– Мой повелитель, я не лгу! Это он обжег меня!
– Пошел вон! Никого к нам не впускать!
От этих слов я задрожала. Вода показалась очень холодной. Милт в секунду покинул покои, оставляя нас наедине. Кирон не сводил с цветка взгляда, потом посмотрел на меня и положил кулон на бортик ванны.
– До пира осталось мало времени. Ты должна хорошо выглядеть.
От спокойного тона я расслабилась и вспомнила, как дышать. Правитель поднялся на ноги, обошел ванну и встал у меня за спиной. Я почувствовала приятный запах и нежное прикосновение мыла на плече.
От неожиданности дернулась и попыталась встать, но сильная рука пригвоздила меня к бортику.
– Не бойся. Я не сделаю тебе больно, – успокаивал он.
Я расслабилась и прикрыла веки. Скользкое мыло очерчивало каждый изгиб тела, наполняя его благоуханием. Плеск воды и тяжелое дыхание Кирона эхом разносились по комнате. Как только правитель коснулся груди, я почувствовала волну возбуждения. Стон сорвался с губ. Нежная рука опускалась все ниже. Задержалась на бедре, раздвигая скрещенные ноги. Дыхание Кирона казалось таким близким, что я распахнула глаза и увидела перед собой страшную маску, скрывающую великолепные глаза, которые раньше казались ужасающими. Почему я до сих пор не замечала их красоту и не обыкновение?Так захотелось ощутить сладость губ этого зверя на своих устах, что я попыталась снять с него маску.
Кирон перехватил мои руки и сжал запястья до боли.
– Не смей!
От страха я потеряла дар речи. Он взял в руки цветок и начал уходить.
– Верни кулон! – закричала я ему вслед.
Правитель выронил цветок и посмотрел на обожженную ладонь.
– Милт! Приведи мау в порядок! И пошевеливайся!
Глава 11
Дирам
Все слуги во дворце подчинялись мне так же беспрекословно, как правителю. Узнать, что происходит в тех или иных покоях не составляет труда. Вот и сейчас я смотрел в окно на подготовку к пиру и переваривал полученную информацию. Кирон поселил Нирель в покои своей матери, которые всегда пустовали, сколько себя помню. Остальные мау гнили в подземелье, а их внешним видом занимались неумехи кармусы. К Нирель же он приставил лучшего слугу. А минуту назад я узнал, что правитель сам изволил помыть мау к пиру.
Мразь! Он касается бархатной кожи моей женщины! Любуется ее нагими формами!
Он протаранит ее на пире. Осталось мало времени.Надо действовать решительно. Пробраться в ее покои и овладеть моей Нирель, пока не поздно. И пусть тогда Кирон делает с ней все, что хочет. Я должен получить свою награду за столько лет ожидания. Хватит терпеть и, сложа руки, смотреть, как у меня из-под носа уводят лучшую мау Инфернума.
Я лишь однажды был в запретных доселе покоях, но прекрасно помнил расположение комнат. Я застал Нирель за комодом, когда Милт расчесывал ее великолепные золотые волосы. Все мое нутро встрепенулось, орган стал набухать, предвкушая соитие.
– Иди отсюда, – распорядился я.
Слуга подчинился беспрекословно, в спешке покинув комнату. Нирель смотрела на мое отражение в зеркале. В ее глазах я видел недоумение. Мой взгляд непроизвольно заострял внимание на формах девушки, бесстыдно проглядывающих сквозь прозрачную ткань халата. Она это заметила и замешкалась, руками прикрывая грудь.
Я опустился перед ней на колено и погладил бархатные руки от кистей до сгибов локтей. Под копной ресниц скрывались изумруды синих глаз. Нирель не решалась посмотреть мне в лицо. Она вздрагивала от каждого прикосновения. Уже начала превращаться в затравленного зверька. Я вовремя решился нарушить рамки, обозначенные Кироном. Сорву этот диковинный цветок с наслаждением, и плевать на последствия.
– Не бойся, Нирель, доверься мне. Это же я. Твой Дирам.
Она резко взглянула мне в лицо и ухмыльнулась так, будто читала в моих мыслях желание содрать с нее одежду прямо здесь и сейчас. Наброситься и против воли овладеть прекрасным телом.
– Мой? – рассмеялась Нирель. – У мау нет права так считать. Мне никто не может принадлежать. Почему ты не готовишься к пиру? Милт сказал, что времени осталось мало.
– Когда я с тобой, время перестает существовать.
Я погладил ее по щеке и дотронулся до мягких губ. От желания впиться в них, наслаждаясь сладким нектаром, разрывало изнутри.
Нирель вскочила с кресла и указала пальцем на дверь.
– Если ты пришел не за тем, чтобы помочь мне выбраться из Маскулайна, то уходи!
От дерзости я заводился еще больше. Заострил внимание на голых длинных ногах и не осталось сил притворяться, скрывать истинных мотивов. Я подскочил к ней, закрыл рот ладонью и подхватил на руки. Положил Нирель на кровать и навалился сверху так, чтобы она не могла двинуться. Я читал в ее глазах презрение и злость. Не то, что я хотел, но нет выбора. Придется довольствоваться тем, что есть.
Я раскрыл халат, оголяя ее тело, стянул брюки до колен и головкой коснулся внутренней части теплого бедра. Едва не извергся от этого необыкновенного ощущения. Ни с одной мау не испытывал ничего подобного. Она билась в попытках вырваться, но мои руки сталью сомкнулись на желанной мау.
– Не сопротивляйся. Я буду нежен. Тебе понравится. Ты должна ощутить, что такое настоящая нежность мужчины прежде, чем тебя истерзает Кирон.
Слезы хлынули из глаз Нирель, и я на мгновение остановился. Жалость боролась с возбуждением, но второе победило. Я рванул девушку на себя, направляя орган в ее лоно. Нирель схватила кожу на моей ладони зубами и вырвала кусок. От резкой боли я отдернул руку. Она закричала не своим голосом, словно лесная сирена в момент опасности.
Я испугался не на шутку. За стеной покои правителя. В спешке натянул брюки и выбежал из комнаты, по пути плечом задевая Милта.
– Дирам, что-то случилось?
Я ничего не ответил, стараясь скрыть от посторонних глаз кровоточащую рану. Вот тварь! Так она отплатила мне за то, что я спасал ее шкуру столько лет! Пусть теперь ощутит сполна, что такое быть подстилкой Кирона. Когда будет корчиться под ним от боли, еще вспомнит Дирама, еще пожалеет. Неблагодарная мразь! Если выживет после пира, я сделаю ее жизнь во дворце невыносимой!
Глава 12
Кирон
В подземелье я спускался редко. Вечная вонь и сырость раздражала больше плача и стонов мау, заточенных в камерах. Я нутром чувствовал, что Сайли знала тайну, которая могла помочь мне покорить Оливиум. Эта альва не так проста, как думает Дирам. Я наблюдал за тем, как она смотрела на Нирель. Такое ощущение, что пленница уже видела ее и знает какой она расы. Я хотел допросить Сайли перед пиром. Описать муки, с которыми она столкнется, если не выдаст все тайны. Пир станет для нее могилой или спасением. Выбирать только альве. Надеюсь, советник сбил с нее спесь, и мау будет сговорчивей, чем прежде.
Подземелье пустовало. Сотню мау уже приготовили к празднику, и они ждали своего звездного часа. Дрожали в гостевых покоях, ожидая всеобщего веселья. Ох и потешатся сегодня мои воины! Они изголодались по ласкам, замученные постоянной войной.
Я подошел к самой большой и чистой камере. Всегда, когда смотрел на пленницу за решетками, сердце сжималось от массы чувств. Мама похудела, ее волосы перестали блестеть, а глаза гореть и переливаться, но она не постарела ни на день. Волевой взгляд и вздернутый подбородок говорили о том, что она до сих пор считает меня огребьем недостойным трона. Я смотрел на нее и понимал, что мать не сломалась и не сломается никогда.
– Опять с пустыми руками? Объедки с царского стола хоть будут? – рассмеялась она, медленно подошла к решеткам и оперлась на прутья спиной.
Она никогда не смотрела мне в глаза при разговоре, вроде я не стоил ее внимания. Это злило меня до такой степени, что иногда случалось превращение, а в таком состоянии я готов был разорвать ее на куски. Поэтому никогда не входил в камеру.
– Оставлю тебе пару косточек. Разве я когда-то о тебе забывал?
– Падение Инфернума не за горами. Аскорн растопчет империю и тебя вместе с ней. Вот тогда я попляшу на твоей могиле, сынок, – с презрением выплюнула она последнее слово. – Он сорвет с тебя маску и все увидят, какой ты на самом деле.
– Падаль! Это ты меня таким сделала!
– Я лишь хотела показать какой ты внутри.
– Ты не знаешь, какой я внутри!
Я сжал кулаки, стараясь удерживать зверя.
– Правда? – расхохоталась она. – Не ты ли обозвал всех женщин позорным словом мау, и сегодня же будешь рвать их тела, лишать чести и убивать на потеху публике?! Не ты ли написал кровавые законы, которые лишают воли и права выбора беззащитных мау?! Маска не скроет черноту твоей души и камень вместо сердца! Ты хуже своего отца!
Еще мгновение и зверь вырвется наружу. Она посмела вспоминать отца! Паршивая мау не достойна даже думать о нем, после того, что сделала с ним.
– Ты подставила его! Предала и отдала на растерзание своему любовнику! Не смей даже думать о нем! А тем более говорить! Я сгною тебя здесь заживо!
– Ничего ты не сделаешь, Кирон, я навсегда останусь твоей матерью. Самым близким существом. Хочешь ты этого или нет!
Я ударил по решеткам и мать отскочила. Покачала головой и легла на кровать, отвернувшись к стене.
Так проходили все наши встречи. Вонь и сырость стерпеть можно, а ее…
Я прошел в конец коридора, ведь знал, что там сидит Сайли. Я приказал нарядить ее последней. Мау сидела в углу на корточках, сжимая голову руками. Жена советника Аскорна выглядела жалкой. Сломать альву довольно просто. Мои воины гораздо преданней своей империи. Далеко ходить не нужно. Достаточно посмотреть на Дирама. Обида заставила его предать свой народ. Наверняка у Сайли тоже немало разочарований связано с Криелти. Главное найти больную точку и хорошенько надавить.
– Аскорн не спешит вызволять тебя из плена, – подметил я, и мау подняла взгляд.
– Меня не надо вызволять. Твой плен равен смерти. Муж уже почтил мою память.
Я вошел в камеру и склонился над Сайли.
– Неужто ты не хочешь жить?
– Жить? – хохотнула она. – В Инфернуме женщины не живут. Они существуют подобно скоту. Я не считаю себя животным, поэтому еще в лесу смирилась со своей участью сгинуть в твоей никчемной империи!
– Дерзишь правителю, грязная мау! Хочешь хлебнуть все прелести жуткой смерти?!
Я схватил ее за волосы и приподнял над землей, заставляя смотреть мне в глаза. Сайли не вырывалась, хватая ртом воздух, и корчась от боли. Швырнув ее в другой угол камеры, как ненужную вещь, я подошел и пнул ее в живот.
– Советую быть покорней и сговорчивей. Я не знаю жалости и подвергну тебя таким мукам, о каких ты и не слышала!
– Ты сдохнешь, Кирон, совсем скоро Аскорн перебьет твоих воинов одного за другим и доберется до тебя. Даже Нирель тебе не поможет.
Я прижал мау к стене. Размахнулся для удара и закричал:
– Что ты знаешь о ней?! Кто она?!
– Я ничего тебе не скажу!
– Увидим!
Я покинул подземелье и распорядился привести в порядок Сайли. На пире ее ждало особое угощение. Если унизительные пытки не развяжут ей язык, я перейду к более мучительным.
Глава 13
Нирель
Я рыдала в голос, сжимая в кулаке кулон, и мое тело содрогалось от страха и унижения, что пришлось испытать. Дирам окончательно дал понять, что я для него всего лишь предмет вожделения и ему плевать на мои чувства. Если раньше в душе едва теплилась надежда на спасение, то сейчас все превратилось в пепел. Советник ничем не лучше похотливого войска. Он никогда не избавит меня от участи быть растоптанной.
Милт держал в руках роскошное синие платье, расшитое камнями. Слуга смотрел на меня с презрением, присущим всем мужчинам Инфернума. Он повидал не мало женских слез и мои его не тронули. Он выполнял свою работу. Не мог ослушаться приказа. Я смотрела в его змеиные глаза, и паника накрывала меня новой волной. Я помнила наставления матери о том, что нельзя показывать слабость, но я ничего не могла с собой поделать. Было до тошноты противно осознавать свою никчемность. Я мысленно просила о помощи какие-то неведомые силы. Однажды они спасли меня в походе, но повторится ли это снова?
– Хватит! Вставай! Ты не даешь мне работать! – зарычал Милт и рванул меня за руку. Я свалилась с кровати, больно ударившись коленом о каменный пол.
Острая боль вернула меня в реальность, заставляя успокоиться и подчиняться. Слезы не помогут. Будь что будет!
Я поднялась на ноги, подошла к комоду и села в кресло. Вгляделась в припухшие покрасневшие глаза и стерла остатки слез со щеки. Полностью отдалась в руки мастера.
Вскоре я смотрела на себя и не узнавала в отражении прежнюю Нирель. Я никогда не выглядела так идеально. Косметика подчеркнула большие синие глаза и острые черты лица. Волосы завивались пышными локонами, спускающимися на левую сторону плеча, прикрывая грудь. Мерцающая голубоватым блеском диадема хорошо сочеталась с платьем. Его лиф был обшит камнями, а летящая юбка в пол напоминала нежные облака в безмятежном небе над Силвой.
– Покрутись, – улыбнулся Милт и я сделал круг перед зеркалом. Шелест необычного материала ласкал слух. Я взглянула на босые ноги, а потом на слугу.
– В Маскулайне мау не позволено носить обувь.
– А если…
– Неважно, какая погода воцарится сегодня на пире. Это правило. Что ж, Нирель, удачи тебе, – опустил он взгляд.
– Спасибо, Милт. За все, – склонилась я перед ним.
– Пойдем. Я проведу тебя к месту действа.
Колени затряслись от этих слов, но я пошла вслед за слугой. Дворец больше не казался таким красивым. Я постоянно ловила себя на мысли, что он больше похож на склеп. Так же холодно и жутко, как среди могильных плит. Я лишь однажды ходила в общий склеп деревни. По традиции, умерших нагилы обматывали сотканной из растений тканью и укладывали на каменные плиты. Потом пели песню, провожая в другой мир. Я тогда смотрела на соседнюю плиту, и ужасалась виду и запаху умершей совсем недавно нагилы. Тело напоминало кокон, из которого сочилась темно-зеленая жидкость и стекала по специальным выемкам на землю.
Воспоминания вгоняли меня в уныние. Я старалась смотреть под ноги и не думать насколько они заледенели, шагая по каменным полам дворца. Мы шли так долго, что я успела потеряться. Ни за что на свете не нашла бы выхода из дворца. Милт все вел и вел меня вперед причудливыми коридорами с резкими поворотами. На красных стенах факела и маски. Ни одна не повторялась. Они все были уникальны и необычны из разных материалов. Кирон явно на них помешан.
У огромных металлических дверей нас встретили шантаи с оружием в руках.
– М-м-м… Какая сладкая, – рассмеялся один и ударил меня по ягодице. Я спряталась за спину Милта, наблюдая, как воины окружают слугу.
Нагил не проронил ни слова. Он схватил меня за руку, развернул ладонь и показал метку мужчинам. Они зашептались между собой и открыли перед нами дверь.
Я попала в настолько прекрасное место, что дыхание перехватило. Вмигпозабыла о жутком холоде камней, разглядывая площадь для празднования дня величия Инфернума. Огромный круг из кустарников с красными цветами, внутри которого возвышался фонтан в форме пирамиды. С него стекала вовсе не вода, а скума. Гости набирали бокалы выпивки прямо из фонтана.
По территории рассыпаны круглые столы, наполненные изысканными закусками. Вдали бросался в глаза шикарный каменный трон, на котором восседал правитель. Всегда торчащие черные волосы Кирона были аккуратно уложены, а яркая красная маска открывала его разноцветные глаза. На обнаженном торсе играли мускулы при каждом движении мужчины. Рядом с ним стоял советник не в присущем ему серебряном одеянии, а в красном камзоле. Все были одеты вкрасный, включая мау, все, кроме меня. Я почувствовала себя неловко. Прохожие обсматривали меня с интересом, заставляя сердце сжиматься. Захотелось поскорее скрыться в темном дворце, лишь бы не испытывать страх и неловкость.
Милт повел меня вперед и остановился возле арены, на которой разминались воины. От Кирона меня отделяла пара столов.
– Дальше тебе придется идти самой. Видишь кресло возле правителя?
Я кивнула.
– Его поставили для тебя. Там твое место. Старайся не уходить далеко от него. Выполняй все приказы правителя.
Я снова кивнула и тяжело вздохнула.
– И еще, – я посмотрела на слугу. – Нирель, скоро тут начнется такое… В случае чего сразу показывай свою метку. Это твой шанс выжить. Не рвись никого спасать, чтобы ты не увидела. За подобные выходки можешь угодить в подземелье. Не обращай ни на кого внимание. Думай только о своей шкуре, – он провел рукой по моему плечу и улыбнулся.
– Спасибо, – выдохнула я, поджимая губы. Я тряслась от ужаса и не могла сдвинуться с места.
– Иди, – подтолкнул Милт и развернулся.
Я двинулась вперед, путаясь в длинной юбке платья. Взглянула на небо и обомлела. Оно затянулось багровой пеленой. Я никогда такого не видела. Что предвещал такой небосвод?
– Нешуточная буря сегодня разыграется, – подхватил меня под руку Тулек и подвел к Кирону.
Правитель указал на кресло, и я медленно присела, скрестив руки на коленях. Заиграла музыка, и шантаи согнали всех мау в кучу. Женщины выстроились в шеренгу, и я увидела среди них Сайли с гордо поднятой головой. Она отличалась от остальных. Не только тем, что другой расы. Она единственная, кто не рыдал и не прятал глаз.
Удары барабанов заглушали отчаянные стоны мау. Кирон поднялся с трона и музыка стихла.
– Сегодня особый день для всех нас. Не один век наша империя доказывала свое могущество. Мы трудились на блага жителей, кровью завоевывали новые территории. Вы заслужили этот праздник. Сегодня нет правил. Эти мау, скума и пища – все для вас.
От помпезной громкой музыки заложило уши. Воины дружно накинулись на еду и выпивку, а мау продолжали стоять стройным рядом и дрожать в ожидании своей участи. Кирон походил на статую. Он смотрел куда-то вдаль, не обращая на меня внимания. От этого стало легче. Я попыталась расслабиться. Потянулась к бокалу скумы и фруктам. С удовольствием вкушала божественные плоды и запивала алкоголем.
Дирам не сводил с меня глаз, а я делала вид, что его вовсе нет на празднике. Небо затянуло настолько, что, казалось, наступила ночь. Слуги разожгли факелы. В полумраке танцевали и смеялись воины. Арена загорелась. Пламя очерчивало пространство для боя.
Советник обошел трон правителя и положил руку мне на плечо. Склонился над ухом и прошептал:
– Скоро начнется жеребьевка на бой. А сейчас ты пойдешь со мной танцевать.
Я не двигалась с места, пытаясь уловить взгляд Кирона, но он пристально наблюдал за ареной. Дирам до боли сжал мое плечо.
– Вставай. Живо!
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я поднялась с кресла и вспомнила указания Милта. Продемонстрировала советнику метку на ладони и улыбнулась.
– На меня это не распространяется, – подмигнул Дирам и я решилась на отчаянный шаг.
– Мой повелитель, – склонилась я перед Кироном, который наконец обратил на меня внимание.
Советник засуетился.
– Позволь потанцевать с вашей мау.
– Иди, – небрежно махнул Кирон в сторону фонтана и я обомлела. Страх сковал ноги. Стопы, что успели согреться, пока я сидела, резко похолодели.
Дирам потянул меня в толпу воинов. Слащавые улыбки и похотливые взгляды пугали даже больше объятий советника. Он бесстыдно прижимал меня к себе. Я слышала его прерывистое возбужденное дыхание на своей шее и старалась скрыть отвращение. Не только мы танцевали в этот вечер. Многие шантаи развлекались с мау таким образом. Все выглядело довольно прилично, пока я не заметила, как Сайли загнули над столом. По телу пробежала дрожь, и Дирам схватил меня за ягодицу. Я терпела, стиснув зубы.
– Не вздумай орать, поняла?! Ты пойдешь со мной.
– Я принадлежу правителю и с тобой никуда не пойду. Заору так, что всех на уши поставлю, – выплюнула я.
– Глупая! Ты так и не поняла, что Кирон раздавит тебя в постели. Отдайся мне! Я буду ласков. Уговорю правителя оставить тебя себе.
– Лучше я умру под ним, чем разделю с тобой ложе! Запомни, я никогда не буду твоей игрушкой! Лучше смерть!
Дирам остановился и заглянул мне в глаза.
– Не зарекайся, Нирель. Иди же к своему правителю. Сегодня прибежишь в мои покои просить о помощи. Я подожду. Годами ждал. Подожду и несколько часов.
Я вырвалась из его объятий и снова заняла место рядом с Кироном. Я и не заметила, что бои уже начались. Кармус и шантаи сражались на арене. Другие воины подходили к котлу и тянули камешки с именами противников.
– Впредь я запрещаю тебе вставать с кресла, – бросил через плечо правитель.
– Хорошо.
Я обрадовалась. Отныне Дирам не посмеет затащить меня в кусты и надругаться. Советник был не в духе. Он осушал один кубок за другим. Трогал мау за интимные места и ударил Сайли по лицу, пока альвой сзади овладевал кармус. Я старалась не смотреть на все это, как советовал Милт. Опустила глаза в пол и закрыла уши. Но даже так я слышала отчаянные крики женщин, которых безжалостно лишали чести и жизни.
– Дирам, приведи сюда альву, – распорядился Кирон, и я подняла взгляд. Увидела, как советник за волосы войлоком тащит несчастную к ногам правителя. Прекрасное красное платье превратилось в тряпье, забрызганное кровью. Тело в ссадинах, а взгляд потерянный, будто она не понимала, что с ней происходит.
– Хочешь уйти с праздника? – вкрадчиво начал правитель.
Сайли закивала головой, прижимая ладонь к низу живота. Я заметила, как по ее ногам стекает кровь и вздрогнула. Эти звери разодрали ее изнутри! Я уговаривала себя не броситься к ней на помощь. Не прижать к себе и увести в чистую комнату, где ее никто не посмеет тронуть. Я боролась с этим желанием изо-всех сил.
– Расскажи все, что ты знаешь о Нирель и я прикажу войску не прикасаться к тебе. Ты сможешь жить во дворце в качестве прислуги.
Мысли переворачивались с ног на голову. Откуда ей знать кто я? Я сама этого не знаю!
– Я видела таких, как она. Они недавно появились в Криелти. Это они создали яд, который убивает шантаи, – закашлялась Сайли, а Кирон привстал с трона.
– Кто они?
– Люди. Они называют себя людьми. Нирель – человек.
– Сколько их и откуда они пришли?
– Двое. Мужчина и женщина. Я слышала, что они пришли из другого мира. Больше я ничего не знаю.
Слезы покатились по грязным щекам альвы. Я приоткрыла рот от удивления. Я не одна такая! Существуют особи моей расы! Едва удерживая себя на месте, я задала ей вопрос:
– Из какого мира они пришли и как?
– Ты не можешь не знать этого, – посмотрела мне в глаза Сайли.
Кирон схватил меня за подбородок, больно сжимая челюсть.
– Дирам, отведи альву к лекарю.
На сей раз, советник взял Сайли под руку и повел во дворец. Правитель продолжал буравить меня глазами. Я смотрела на него, не моргая, как загипнотизированная. Ничего не чувствовала, даже страха. Просто ждала, что будет дальше.
– Тулек! – крикнул он воину и отпустил мое лицо.
– Император, – склонился шантаи.
– Займешь на время мое место. Проследи, чтобы все хорошо повеселились.
– Будет исполнено, – обрадовался Тулек и посмотрел на меня с жалостью.
Кирон схватил меня за руку и потащил за собой. Я спотыкалась, не чувствуя ног от холода. Пока мы шли во дворец, разбушевалась буря. Белые хлопья снега вихрились в водовороте. Ветер бросал в лицо колючие горсти снежинок. Я сжалась, стараясь прислониться к горячему телу шантаи. Двери отворились, впуская в красный склеп.
Правитель не проронил ни слова, пока вел меня по лабиринтам дворца. Он толкнул меня в свои покои и запер за собой дверь.
Посреди комнаты стоял огромный стол, а в конце горящий камин. Вокруг одни кресла. Я взглянула в приоткрытую дверь спальни и вздрогнула от вида массивной кровати, застеленной черным постельным бельем.
– Разрешаю тебе сесть.
Я присела в первое попавшееся кресло и начала дыханием согревать продрогшие руки.
– На, – вручил он мне бокал со скумой, а сам отхлебнул прямо из бутылки и повернулся лицом к огню.
Я смотрела на его голую спину и мускулистые ноги. Лишь кусок красной шкуры прикрывал ягодицы. Волнительно и страшно. Наверное, я схожу с ума, если не испытываю ужас перед правителем после увиденного на пире, а любуюсь его телом. Сделав большой глоток, я вздохнула от приятного ощущения тепла в горле.
– Я благодарен за то, что ты спасла Дирама. Поэтому ты до сих пор жива. Мне проще убить тебя, чем разбираться кто ты такая. Но существа твоей расы навредили империи. Кулон и то, как он на меня действует… Мне нужны ответы. Немедленно. Альва сказала, что ты их знаешь.
Он продолжал смотреть на пламя и пить скуму. Что я могла сказать в свое оправдание? Посторонние знают обо мне больше, чем я сама.
– Меня нашла Ланда у берега реки. Я не знаю, как сюда попала. Я помню только жизнь в деревне. Я никогда не встречала себе подобных.
Кирон резко развернулся, подскочил ко мне и прижал к спинке кресла.
– Врешь, зверек!
Я покачала головой, рассматривая его маску.
– Я ничего не знаю.
– Тогда я развяжу тебе язык таким же способом, как Сайли.
Я не успела опомниться, как правитель подхватил меня на руки и занес в спальню. Швырнул на кровать, и я спиной нащупала спинку, вжавшись в нее. Сердце бешено застучало в груди. На глаза навернулись слезы.
