Юлия Пульс
Империя Инфернум
В безумной агонии несправедливости я решила найти ее в правителе. Поднялась с колен, повернулась к Кирону и отвесила поклон.
– Правитель, прошу смиловаться. Не отдавать войску.
Слезы катились по щекам. Я видела, как они падают на землю, но не решалась посмотреть на Кирона.
– Мау не имеет право выбора.
– Нирель, – протянула я, не поднимая головы.
– Что ты сказала? – повысил голос Кирон.
– Меня зовут Нирель.
Правитель схватил меня за волосы и запрокинул голову назад. Припал маской к шее и прошептал:
– Значит так, Нирель, кем бы ты ни была, не имеешь право называть свое имя. А тем более о чем-то просить. Я обещал, что доставлю тебя во дворец живой и невредимой и сдержу обещание. Вот и все! Не пытайся меня разжалобить. Я не знаю, что такое жалость к мау!
Глава 6
Кирон
Звенящий звук камня, соприкасающегося с металлом моего меча заглушал рыдания дерзкой мау. Я привязал ее к столбу у своей палатки перед началом бури. Пусть охладится. Ни одна грязная мау не позволяла себе без страха заглядывать в глаза правителя. Они трепетали, боялись ступить не в ту сторону, качнуть головой или слишком громко дышать. А эта посмела просить меня о милости! Я мать родную не помиловал! От такой наглости я на мгновение даже потерялся. А во всем виноват Дирам. Друг с самого детства не вложил этой мау в голову законы империи. Прятал от посторонних мужчин. Слишком хорошо к ней относился. В итоге и получается нечто подобное. Не зря же я писал законы. Мау должны знать свое место, иначе сядут на голову. С жалости все и начинается.
За такое пренебрежение законом Дирам поплатиться по приезду в Маскулайн. Я выбью из него привязанность к этой мау. Нельзя допускать даже намека на теплые чувства к этим отродьям, иначе империя падет, и презренные альвы подчинят ее своим законам. Начнется беспредел, который царил в давние времена в Оливиуме. Я хорошо помню те века, когда у власти стояла моя мать. Мразь, ненавидящая свое дитя. Она потеряла массу земель из-за любви к альве. Но я восстановил справедливость. Вернул большую часть земель обратно. И собираюсь завоевать весь Оливиум. Альвы будут подчиняться мне! Но в последнее время их сила резко растет. Я никак не могу понять причины. У них постоянно появляется новое оружие против шантаи. Кто делает его? Мои шпионы еще не возвращались живыми с разведки. Пленные альвы ничего не знают, иначе рассказали бы все, как на духу. Но мы ловили мелких сошек. Нужна рыба покрупнее. Приближенный правителя Криелти Аскорна. Я послал за ним лучших воинов, но вестей нет. Остается гадать, а этого я делать не люблю. Чувствую себя беспомощным. Если так пойдет и дальше, моя власть пошатнется.
Я ощупал лезвие на остроту и отложил меч в сторону. Мау продолжала всхлипывать и стонать. Наверное, от холода, который не страшен шантаи. С темнотой пришла и снежная буря. Сдохнет, если оставить снаружи. А она мне нужна. Я выясню какой она расы, чего бы мне это не стоило. Есть подозрение, что мау шпион альв, уж больно похожа на них. Хотя нет. Это только на первый взгляд. Кожа девки не так бела, да и волосы другие, а глаза… Странный цвет. Никогда таких не встречал. Слишком хороша даже для альв. Ни одна раса не сравнится с ее красотой.
Нирель. Посмела произнести свое имя! Глупая!
Я выглянул из палатки и задержал взгляд на свернувшейся калачиком мау. Она вздрагивала, пытаясь дыханием согреть связанные руки. Я подошел к ней, отвязал от столба и схватил за шкирку. Мау не могла передвигать ногами, пришлось вносить в палатку на руках. Она крепко обхватила мой торс и задрожала еще сильнее. Холодная, как лед. Передержал я ее на улице. Ничего. Вылечим в Маскулайне, если что. Большую часть пути уже прошли.
Я обвел палатку глазами. Придется положить на свои шкуры, пока не согреется. Таких почестей до нее никто не заслуживал. Будем считать это благодарностью за спасение Дирама. Как мешок я бросил ее на ложе и швырнул поверх шкуру. Она укуталась и прошептала:
– Спасибо.
Я ухмыльнулся. Глупое создание. Мау еще не знала, что я собираюсь с ней сделать. Пыточная камера всем развязывает язык. Думаю, я быстро выясню, кто она такая, а потом порву ее хрупкое тело на части. Она узнает, что такое похоть шантаи. Неутолимая страсть правителя империи. Я давно не получаю удовольствия от совокуплений. Мау ни одной расы не возбуждают во мне вулкан, всегда лишь вспышка, которая быстро гаснет, как только протараню очередную девку. Посмотрим, насколько эта неженка хороша в постели. Танец был неплох. Получше нагилов будет.
Я сел на пол и достал из ножен второй меч. Принялся его точить. Отхлебнул из бутылки скуму. Маска всегда мешала трапезничать, но снимал я ее только в запертых на ключ покоях. Никто, кроме Дирама не видел моего лица. А какие легенды слагают выжившие после меня мау! Даже забавно.
– Я умираю от холода, – застучала зубами мау, высовывая нос из шкур.
Вздохнув, я подошел к ней и коснулся щеки. Холодная. Костер не разведешь, и как еще ее согреть?
Мау потянула ко мне тонкие пальцы. Я перехватил ее запястье у пояса и присел рядом, не выпуская холодной руки.
– Помоги. Я умру. Не могу пошевелить ногами, – простонала она.
Этого мне еще не хватало.
– Я могу согреть, но ты можешь умереть во время этого, – рассмеялся я.
Она из последних сил попыталась вырвать запястье из моей руки. Состроила злое лицо, чем насмешила меня еще больше.
– А ты забавный зверек.
– Я не животное, – снова ее накрыла волна дрожи, а рука начала теплеть от моего прикосновения.
– А кто? – я с любопытством всмотрелся в ее глаза, пытаясь уловить ложь во взгляде. Мимолетную вспышку страха. Но увидел только ненависть к себе.
– Нирель, – с выражением выплюнула она свое имя, будто вдалбливая его мне в голову.
– Плевать, как тебя зовут! Для меня ты мау непонятной расы и происхождения. От того грязнее остальных! Пыль из-под копыт буртов!
Она всхлипнула и попятилась назад, тщетно пытаясь вырвать руку. Я подгреб мау к себе. Навалился всем телом и развернул ее к себе лицом. Принюхался к запаху ее кожи. Никто в Оливиуме так не пахнет. Что за кровь течет в ее жилах? Какого цвета и вкуса? Еще мгновение и начнется превращение. Мной обуревало дикое желание вонзиться когтями в мягкую кожу. Разодрать и посмотреть, что внутри. Я вскипал. От температуры тела плавились глаза. Я смотрел на мау через разноцветное марево. Так всегда бывает перед превращением.
Она замотала головой, предчувствуя смерть. Наконец в ее глазах появился страх. Я скинул шкуру и откинул полы плаща. Провел рукой по трепещущей, вырывающейся из платья груди. Коснулся бедра, приподнимая ткань все выше. Мау скрестила ноги и закрыла лицо руками.
– Не хочешь смотреть на меня? Страшно? Ты еще не видела моего истинного лица, – процедил я сквозь зубы. Ее страх подстегивал, возбуждал, будил необузданного изголодавшегося зверя. Даже не знаю, что страшнее. Лицо под маской или клыкастый зверь. До превращения я еще могу себя контролировать, а после…
Я продолжал касаться ее тела, добираясь до интимных мест. Мау заплакала, не убирая ладони с лица. А я рассматривал ее внизу живота, и мой орган набухал от желания вонзиться и излиться в эту нежную плоть. Теперь я понимал желание Дирама обладать этой мау всецело. Она будила не только животную похоть, а разогревала лед внутри. Мне захотелось, чтобы она с не меньшей страстью касалась меня, ласкала алыми губами, прижималась и стонала от удовольствия.
Но мау сжалась в клубок, дрожа уже не от холода, а от страха. И пугал ее я.
– Кирон! Бурты волнуются! Кто-то приближается!
Я взглянул на ворвавшегося в палатку советника и зарычал от недовольства.
– Ты считаешь, что можешь посреди ночи вваливаться в мои покои?!
Я слез с мау и подошел к нему. Девка закуталась в шкуру и отвернулась.
– Ты говорил, что не тронешь ее, пока мы не приедем в Маскулайн! – закричал Дирам. – Я думал, твое слово – закон!
За такой тон я мог растерзать его на месте, но по смыслу слов он прав.
– Друг мой, ты перешел черту. В Маскулайне тебя ждет наказание. А мое слово остается законом и так будет всегда. Я ее в пути не трону. Отправь кармусов. Пусть посмотрят, кто идет по Инфернуму в такую погоду.
Дирам выбежал из палатки, и я вернулся к мау. Грубо развернул ее и схватил за подбородок.
– Защитника нажила?! Не обольщайся. Твое будущее в Маскулайне темнее ночи. Запомни это!
Глава 7
Нирель
С каждой минутой моя жизнь все больше походила на кошмар. Затянувшийся и поглощающий. Смерть засасывала в водоворот боли и отчаяния. Нет выхода. Я обречена стать зверушкой Кирона. Пылью из-под копыт буртов, как он сам сказал. Мгновение отделяло меня от падения в бездну разврата. Правитель смотрел такими похотливыми глазами, которых я не видела ни у одного мужчины. Дирам спас от позора. Но надолго ли? Умру или в походе от холода, или в горячей постели Кирона. Он обнюхивал меня, как долгожданную добычу. Трогал теплыми руками, обжигая прикосновениями кожу. Он увидел все, что я так долго прятала. Касался самых интимных мест с вожделением. А его безумные глаза – все, что можно увидеть на лице и они пугали своей живостью и проницательностью. Казалось, он видел меня насквозь, читал мысли. Но если прикосновения Дирама вызывали во мне отвращение, то прикосновения правителя просто безумный страх, поэтому я закрывала лицо руками. Боялась посмотреть на его идеальный торс, ощутить силу и страсть. Боялась, что это безумие может мне понравиться, и я превращусь самку этого зверя. Никогда такого не будет. Ему придется постараться, чтобы опорочить мою честь. Я буду сопротивляться в предсмертной агонии. Он не услышит и стона, не увидит и слезинки. Я покажу, на что способна безродная зверушка непонятной расы!
Вой бури перекрикивали мужские голоса. Я согрелась, но дрожала в ожидании неизвестного. Смотрела на трепещущее на ветру полотно палатки. Кто зайдет в эти покои? Кто в такую погоду приблизился к лагерю? А если альвы? Что если их много и прямо сейчас начнется бой? Может, будет даже лучше? Они убьют правителя и заберут меня в Криелти. Там я смогу просто жить и не бояться.
Женский крик зазвенел в ушах. Я подобрала колени, кутаясь в шкуру.
– Пустите! Твари! – Разрывалась женщина. Я отчетливо услышала удары, а затем протяжный визг.
Любопытство пересилило страх. Я подползла к выходу и ухватилась за ткань палатки. Выглянула наружу. В кромешной тьме смогла разобрать силуэт девушки с белой кожей и волосами. Благородный наряд поблескивал, когда ее пинали воины. Кирон схватил девушку за шкирку и приподнял,как меня недавно.
– Закрой рот, мау! Еще одно слово и я размажу тебя по траве! Будешь говорить, когда я скажу!
Девушка вырывалась, пыталась ударить правителя, пыхтела и мычала. Он перехватил ее за волосы и волоком потащил в палатку. Я мигом вернулась на ложе и сжалась, подбирая колени.
Кирон протащил несчастную по земле и отшвырнул в угол палатки. Девушка посмотрела на меня красными глазами и стерла кровь с прекрасного лица тыльной стороной ладони. Слегка алая жидкость стекала с губы на серебристое платье, облегающее ее утонченную фигуру. Белые волосы скомкались на голове грязным гнездом. Костяшки пальцев сбиты до розового мяса.
Они поймали альву. Значит, по дороге Инфернума шло войско Кирона. Я огорчилась. Спасения мне не видать.
Вслед за правителем вошел Дирам.
– Наун говорит, что они разбили войско одного из советников Аскорна. Сам он скрылся, но удалось пленить его жену, – заговорил Дирам, усаживаясь на табурет. Он достал из-за спины лук и повертел стрелу в руках. Ее кончик коснулся ткани палатки, и она зашипела, расползаясь.
– Откуда у вас это вещество? – Указал на повреждение Кирон, подскакивая к девушке.
Альва вела себя достойно. Она не боялась шантаи, скорее наоборот, смотрела на него с вызовом. Встала с колен и гордо подняла голову.
– Не знаю. А если бы и знала, не сказала, – процедила она сквозь зубы и плюнула, но Кирон увернулся, и девушка не попала ему в лицо. В один шаг правитель оказался возле альвы и ухватил ее за горло. Приподнял к потолку так, что ее голова соприкасалась с ветками. Она задыхалась, не в силах даже закричать.
Я смотрела на это зверство, а сердце рвалось из груди. Будь хоть немного сильнее, убила бы Кирона на месте и освободила бедняжку. Но что я могла сделать? Он растопчет меня каблуком сапога и не пожалеет. Я тряслась за свою шкуру, хотя совсем скоро ее попортят и никто не заступится. В Инфернуме он король. Его некому судить. Сплошная безграничная власть.
– Говори, мерзкая мау!
Она хватала ртом воздух. Ее лицо синело. Кирон резко выпустил ее из рук, и альва рухнула на землю, откашливаясь.
– Не убей, – отрешенно бросил Дирам, рассматривая похотливым взглядом меня. Он облизывал губы и подмигивал. От отвращения к советнику меня затошнило.
– Предатель! Будь ты проклят! – закричала девушка, впиваясь в Дирама едким взглядом, прожигая ненавистью.
– Ох! Сайли! Как твоя сестра поживает? Блудит с очередным гарпи? – ухмыльнулся альва.
Она сглотнула и прищурилась, будто метала ядовитые стрелы глазами. Я мало что понимала из их диалога, но Сайли явно знакома с советником Кирона.
– Сестра Зафины? – Гортанно произнес правитель.
– Она самая, – кивнул советник.
– Это ты удачно попалась, паршивая мау!
Девушка поднялась на ноги и встала в стойку бойца перед сражением. Кирон расхохотался и толкнул ее рукой в грудь. Она упала на ложе рядом со мной.
– Дирам, тебе не кажется, что мау желает твоей плоти? Паршивая тварь выжила ради ночи с тобой. Ни в чем себе не отказывай, мой друг.
Правитель отступил назад, давая советнику возможность подойти к альве. Дирам взглянул на меня и сделал шаг вперед.
– Только уведи Нирель, – прошептал он.
– От чего же? Пусть оценит всю твою пылкость, – глаза Кирона завертелись в разноцветном танце, предвкушая веселье.
– Прошу, мой господин, – взмолился советник, припадая на одно колено в поклоне.
– Я сказал нет! Мы с Нирель вместе посмотрим.
Он произнес мое имя с таким отвращением, что слезы подкатывались к глазам от обиды. Я снова закрыла лицо руками, чтобы не видеть изнасилования, но Кирон стащил меня с ложа, обнял сзади, фиксируя руки, и заставил смотреть.
Я могла просто закрыть глаза, но хотела узнать, что в скорости меня ждет. Дирам расстегнул плащ. Ткань плавно упала на землю, обнажая его стройную фигуру в облегающем серебристом камзоле. Сайли ловила мой взгляд, обматывая ноги платьем. Я увидела в ее глазах страх. Почувствовала его нутром.
Дирам стащил с себя штаны, показывая нам узкий упругий зад. Он приближался к девушке медленно, крадучись, вроде боялся спугнуть. Она пятилась назад, шаря руками по ложу, пытаясь найти оружие, но тщетно. Шкурой она не убьет советника.
Альва ухватился за лодыжки девушки и потянул на себя, попутно раздвигая ей ноги. Положил ладонь на лицо, спустился на шею, сжимая в тисках. Девушка била его руками по спине, царапала, но Дирам врезался в ее плоть и другой рукой сжимал ягодицу. Альва закричала так пронзительно, что мурашки пробежали по телу, а по спине скатилась капелька холодного пота.
Кирон прижал меня к себе сильнее, и я с ужасом ощутила его твердый орган. Правитель ощупал мою грудь, сжимая ее до боли. А в это время Дирам овладевал Сайли с остервенением, будто специально пытался доставить ей боль, которой она никогда не испытывала. Слезы хлынули из ее красных глаз, а тело содрогалось от резких толчков. Я слышала частое дыхание Дирама, которое смешивалось со стонами боли девушки. Она пятилась назад, стараясь убежать от насилия, но он хватал ее за ягодицы и насаживал на себя, как кусок мяса на вертел. С жестокостью таранил мягкую плоть.
Я не видела ничего ужасней! Но мне так только казалось. Советник перевернул альву на живот, словно бесчувственную куклу и возился с новой силой. Соскребал ногтями кожу с ее спины. Меня едва не стошнило. Я обмякла в руках Кирона. Падала в беспамятство. Крики Сайли звенели в ушах, вызывая во мне истерику, которая не могла выйти наружу. Я не владела собой. Только нутром, что металось от несправедливости и боли.
Мой собственный крик слился сее в унисон. Картина меркла перед глазами.
– Не надо! Пожалуйста! Остановись! Не трогай ее! Ей больно! Умоляю!
Кирон поднял меня на руки и ударил по лицу, пытаясь привести в чувства. А я не ощущала боли. Металась из стороны в сторону. Внезапно заметила, что кулон в форме цветка на моей груди загорелся синим цветом. Таким ярким, что ослепил правителя. Кирон вынес меня из палатки на холод, но это не помогло. Я ощутила жжение в руках и силу во всем теле. Одним движением оттолкнула мужчину от себя и побежала сквозь бурю в лесок.
Ветер потоками бросал мне в лицо острые льдинки. Трепал волосы, обжигал кончики пальцев и ушей. Я не видела, куда мчусь. Кулон ослеплял, окутывая синим свечением пространство вокруг меня. В ушах стоял звон, вроде миллиарды кристаллов разбивались о камни. Казалось, что если я сейчас не остановлюсь, мои ноги сотрутся от безумной скорости, но прекратить бег я была не в силах. Тело подчинялось какой-то неизвестной силе. Она управляла мной, вела вперед. Дальше и дальше от лагеря, в котором царил беспредел.
Что со мной происходило? Я ничего не понимала, будто разум отделился от тела и наблюдал со стороны за тем, как я ураганом несусь вглубь леса. Мгновение и вспышка загорелась ярче, но тут же потухла. Я налетела на что-то мощное и упала. Подняла рассеянный взгляд и увидела маску Кирона. Он спрыгнул с бурта, опустился на корточки, и впервые я увидела, как радужка его необыкновенных глаз застыла, а цвета четко отделялись друг от друга. Что это? Страх? Удивление? Как можно понять без мимики?
– Что ты такое? – раздался его бархатный тихий голос.
Я покачала головой.
– Не знаю и мне очень страшно, – призналась я. Но на что я рассчитывала, оголяя душу перед зверем? Правитель сжал мое запястье и рывком поднял с земли. Толкнул к бурту, и я спиной врезалась в бок животного, которое с недовольством захрипело и стукнуло копытом о землю. Я вздрогнула и отстранилась. Правитель приблизился ко мне так близко, что я почувствовала запах скумы от его дыхания и сама едва не захмелела. Он протянул руку и раскрыл кожаную сумку.
Я не знала, что он хочет со мной сделать, но решила еще раз достучаться до его совести. Вызвать хоть капельку жалости к тому, кто слабее его.
– Пожалуйста, я боюсь боли. Не надо бить, насиловать… Я ничего не сделала… Я просто хочу жить.
Он не смотрел на меня, продолжая рукой что-то искать в сумке. Я ждала неизвестности. Пугающей и вязкой. Секунды казались мне вечностью. Наконец Кирон нашел что искал. Черный металлический кружок. Правитель опустился на колени и разжег огонь. Раскалил наконечник добела и жестом приказал мне вытянуть руку.
Я готова была разрыдаться, но сдержалась, хотя приказа и не выполнила. Он шумно вздохнул и рванул мою ладонь на себя. Я сжала ее в кулак.
– Раскрой ладонь. Сейчас будет больно, но ты должна потерпеть. Поверь, это тебе нужно.
Его голос снова зазвучалбархатным и тягучим. Нет ноток властного тона. Я зажмурилась и подчинилась. Острая боль пронзила кожу, и я вскрикнула, а потом ощутила влагу. Распахнула глаза и увидела, как правитель, затащив мою руку под маску, облизывает ладонь, будто преданный бурт своего хозяина. Я дернулась, и он отпустил меня. Я с ужасом посмотрела на ладонь, разглядывая почерневшую метку. В треугольнике просматривались очертания пасти с клыками, внутри которой красовался глаз.
– Эта особая метка была создана для приближенных. В Инфернуме ею обладает Дирам и… – помедлил Кирон. – Ты третья. Она означает неприкосновенность. Отныне только я могу распоряжаться твоей судьбой. Любого, кто тронет тебя пальцем, ждет немедленная казнь. Теперь ты полностью принадлежишь мне, Нирель, – на сей раз мое имя он произнес неуверенно, будто привыкал к новому званию своей зверушки.
– Мне надо радоваться? – Улыбнулась я.
– Мне плевать, что ты будешь делать, но на тебе метка до тех пор, пока я не узнаю что ты за существо.
– А потом как ее убрать? – Задала я вопрос, разглядывая четкие, намертво врезавшиеся очертания.
– Кисть отрубим. Или просто умрешь, – повеяло могильным холодом от его слов, и я прикусила губу, стараясь держаться непринужденно.
Глава 8
Кирон
Рассвет предвещал хорошую погоду. Буря стихла, а солнце растапливало ледяные ухабы. Всю ночь я не мог уснуть. И сейчас смотрел на спящую мау, чьи золотые волосы длинными локонами распростерлись на черных шкурах. Пухлые алые, как заря губы подрагивали в унисон с ресницами. Вырез платья открывал аккуратную грудь, оголяя розовые соски. Я смотрел на нее и не понимал, что со мной происходит. Хотелось в тот же миг наброситься и овладеть непонятным созданием, но трепет, пульсирующий внутри, не давал этого сделать. Даже зверь, что рвался наружу при каждом соитии, затаился. Кто она? Почему вызывает во мне низменные чувства? Я не могу доставить ей боль. Унизить и растоптать, как других. Какое-то помутнение.
Ловлю себя на мысли, что любуюсь грязной мау. Так нельзя. Это слабость, которая может погубить. Она другой расы, но ничем не лучше остальных. Просто другая. Моя. От осознания, что нанес на нее свою метку и Нирель отныне принадлежит только мне, кровь закипала в жилах.
Я совершаю ошибку за ошибкой. Начинаю привыкать к ее имени. Нет. Она останется для меня поганой мау. Больше никогда не назову ее по имени. Даже в мыслях.
Она встрепенулась и я вместе с ней. Задрожала. Я рванулся вперед, чтобы потеплее ее укрыть, но вовремя остановился. Теперь я понимал, как она действовала на Дирама все эти годы. Нельзя этого допустить.
Гортанные всхлипывания, которые доносились из соседней палатки, говорили о том, что друг продолжает пытать пленницу. Зря я усомнился в верности советника. Он самоотверженно таранил альву, чтобы выбить признание. Но обещание, что не трону мау я нарушил. Поставил метку. Дирам об этом еще не знает. Оправдываться я не собирался. Не в моих правилах. Но впервые за века правления я поступился принципами. Из-за нее.
Я посмотрел на кулон в виде синего цветка, что висел на ее груди. Почему он засиял и придал ей столько силы? Я едва смог обогнать ее верхом на самом быстром бурте.
– Рассвет! – Известил один из воинов.
– Выдвигаемся, – крикнул я из палатки и подошел к спящей мау.
Как ее разбудить? Я присел на край ложа и скинул с нее шкуру. Поискал глазами плащ. Встал и поднял его с земли.
Мау и не думала просыпаться.
– Вставай!
От моего крика она вскочила, не понимая, где находится и забегала по палатке ошалевшим взглядом.
– Продолжаем путь. Накинь.
Я бросил ейкожаный плащ. Она ощупала его, принюхиваясь, и застегнула на шее. Встала и на шатающихся ногах вышла наружу.
Воины свернули лагерь, упаковали в мешки и погрузили на буртов. Дирам связал руки альве и заставил ее идти пешком за колонной, периодически подтаскивая ее за веревку.
Златовласая мау покоилась на моих руках. Старалась не двигаться, чтобы не создавать помехи. Странное существо. В какой-то момент готова броситься в бой, а в какой-то подчиняться полностью.
Высокие пики Маскулайна показались впереди. Оставалось часа два пути, а пленная альва падала на землю, стесывая кожу. Такими темпами не довезем до пыточных камер.
– Стоять! – Распорядился я и развернул бурта.
Срезал веревку, что тащила пленницу по дороге.
– Она ничего не знает. Не стоит беречь, – брезгливо бросил Дирам.
– Знает. Просто не говорит.
– Если бы знала, уже созналась бы, – настаивал советник.
– Привезти живой! Тулек, бери к себе. Головой за нее отвечаешь!
Воин исполнил приказ, и мы пошли дальше. Дорога петляла зигзагом, ведь я лично расставил на ней ловушки, в которые не раз попадались альвы или свободные путники. Моя мау не спала. Пыталась не шевелиться, но у нее это плохо получалось. То бок подставит, то зад. Ох, как зря! Я заводился от любого телодвижения. Хотелось сорвать с нее плащ и овладеть посреди дороги. Поставить метку не только на ладони.
– Маскулайн вас ждет, мой правитель! – Склонился передо мной гонец, идущий навстречу.
– Завтра день величия Инфернума. Все готово к пиру?
– Да, повелитель! Все приказы исполнены!
– Сколько мау собрали?
– Сотню, как полагалось, – отчитался шантаи.
– Расы.
– Четыре альвы. Шестнадцать гарпи. Пятьдесят пять кармусов. Двадцать пять нагилов.
– Хорошо. Скачи вперед. Готовь мои покои.
– Все будет готово к вашему приезду, – заверил всадник и скрылся за горизонтом.
Мау задрожала в моих руках, но отнюдь не от холода. Ее взволновали мои слова. Я посмотрел на нее в упор, пытаясь поймать мимолетный взгляд. Не получилось. Она обмякла в моих руках. Я с интересом наблюдал за ее безделицей на шее. Украшение не отреагировало. Больше не светилось.
Не сладко придется кармусам. Пока они не разгадают природу этого кулона, спать не лягут. Есть не будут. Я чувствую, что Нирель не просто так попалась на моем пути. Как знать? Вдруг она мой шанс обрести полную власть над Оливиумом? То, что случилось в лесу, не поддается логическому объяснению. Никто за все века моей жизни не смог сотворить ничего подобного! Она особенная. Что-то скрывает в себе. Хорошо, если не знает что. А если знает и врет, то крах моей империи гарантирован. Я этого не допущу. Меня похоронят вместе с Инфернумом. Империя – моя жизнь. Все, ради чего я существую. Законы, которые служили на благо веками!
– Кем я буду на пире? Куском сладкого мяса? – Подала голос мау.
Я взглянул на нее, утопая в синих глазах. Отвернулся и ответил:
– Куском мяса. Сладким только для меня.
Ворота Маскулайна раскрывались. Мы въехали на площадь, и я зажал рукой рот мау, чтобы она не сболтнула при дворе ничего лишнего.
Глава 9
Дирам
В желании отомстить Сайли за ошибки ее сестры, я не посмотрел даже на Нирель. Можно только представить, что она испытывала, созерцая соитие собственными глазами.Но остановиться я не мог. Это дело чести. Я исполнял приказ Кирона и получал от этого неописуемое удовольствие. Правда, результата эти пытки не дали. Альва стерпела все и словом не обмолвилась, откуда в Криелти появилось новое оружие. Стойкая тварь, принципиальная, готова умереть, но не выдать свой народ. Кирон считает, что пыточная камера развяжет ей язык. Полнейшая чушь. Не выдаст она тайну, от которой зависит величие Криелти. Зря правитель бережет ее. Лучше бы позволил умереть по пути. Так намного гуманнее. Хотя таких понятий у Кирона не существовало.
Мне ой как не нравилось особое отношение правителя к Нирель. Он глаз с нее не сводил, прижимал к себе с нежностью, чего я никогда за ним не замечал. Шансы на обладание белокурой мау таяли, и от этого внутри закипал вулкан ненависти. Я нашел ее, берег для себя, а Кирон отнял, и сделать я ничего не смогу. Тягаться с шантаи – верная смерть.
Жизнь в Маскулайне кипела. На площади стояли лавки с продуктами, оружием и одеждой. Слуги трудились день и ночь, чтобы постоянно пополнять товар. От разнообразия разбегались глаза. Украшения из камней и металлов, расшитые кружевом платья и бархатные камзолы, мечи от лучших кузнецов. Доспехи для шантаи тоже появились, но выглядели недостаточно прочными. Я слез с бурта.
– Помыть и накормить, – приказал я слуге.
Подошел к лавке с доспехами, за которой стоял нагил, поблескивая змеиными глазами. Он поклонился и жестом предложил оценить созданные им доспехи.
Я сжал ткань в руке и покачал головой. Она напоминала скользкий шелк. Слишком тонкий, похожий на тот, из которого шьют платья для пира каждой выбранной мау. Цвет приятный. Любовь ко всему металлическому у меня осталась в крови. Доспехи переливались серебром на солнце и походили на длинную рубашку и штаны.
– Испытаете, господин? Я изобрел эту ткань по вашему приказу. Вплел в шелк металлические нити особой прочности. Они выдерживают атаки стрел на любом расстоянии, – лепетал нагил, а я ухмылялся.
Достал отравленную стрелу, на которой еще оставался яд, и вогнал кончик в горловину доспехов. Проткнуть ткань не получилась. На самом деле прочной оказалась, невзирая на легкость. А вот яд зашипел, разъедая волокна.
Нагил замер, наблюдая, как его детище расползается.
– Что ты мне подсовываешь!
Я схватил его за шкирку и перекинул через прилавок на землю. Ударил ногой в живот. Давно не испытывал такой ярости по отношению к слугам. Никогда их не трогал, но накопившийся в нелегком пути гнев рвался наружу. Я пинал его до тех пор, пока зеленая кровь не хлынула на землю.
Единственный, кто мог вмешаться в это действо,отправился с Нирель во дворец. Я уже не верю слову правителя. Он потерял авторитет в моих глазах и все из-за мау. Я знаю, что он будет мне говорить, когда поинтересуюсь на счет Нирель – она моя, пока не узнаю ее расу. Да что от девки останется после него! Затравленное, истерзанное, измученное животное, не способное здраво мыслить. На какую ласку я тогда смогу рассчитывать? Прекрасное создание превратиться в потасканную мау, как остальные. Не сберег!
Я с яростью ударил нагила в лицо носком сапога и тот захрипел, перекатываясь на другой бок. На меня смотрели сотни глаз, но никто не посмел заступиться за слугу. Конечно! Ведь у меня на руке особая метка. Каждый, кто посмеет мне перечить, тут же отправится на плаху.
Выплеснув весь внутренний гнев, я взглянул на доспехи и удивился. Яд не тронул вплетенные стальные нити. Я улыбнулся и посмотрел на корчившегося от боли нагила.
– Сделай такие же, но полностью из своих нитей и принеси мне на проверку, – приказал я. – Получишь награду, если сегодня управишься. А вы, – я указал на соседние лавки. – Отведите его к лекарю.
Хоть что-то хорошее случилось за это время. Усталость валила с ног. Я отправился в свои покои. Перед праздником надо отдохнуть. Судя по суете слуг, торжество обещало быть грандиозным, таким, каких еще не устраивалось в истории империи.
Глава 10
Нирель
Оказавшись в Маскулайне, я позабыла о том, что в руках меня держал правитель, который создал настолько необычный и могущественный город. Огромные металлические ворота, с нанесенными на них узорами, похожими на цветы, отворились, и я судорожно начала разглядывать окрестности. Площадь представляла собой большой круг, по периметру которого расставлены разных форм лавки с товарами. Крыша каждой отражала суть тех продуктов, которыми торговали. Я с особым любопытством разглядывала мерцающую в свете солнца лавку с украшениями из различных камней. Хаотичной формы крыша была усеяна, будто взбрызнута каплями росы, овальными и мелкими. Свет так красиво играл с мозаикой, что трудно глаз оторвать, но я все же перевела взгляд на следующую лавку с оружием. Массивная кожаная крыша бурого цвета смотрелась громоздко и устрашающе, в нее были воткнуты клинки с необычными рукоятками.
