Юлия Пульс
Империя Инфернум
Я посмотрел в ее глаза и улыбнулся.
– Нисколько. Ни на миг не пожалел, что покинул империю. Иначе, как бы я встретил тебя?
Мау поджала губы и опустила смущенный взгляд.
Я взял камень поувесистей и бросил в озеро. Одна за другой рыбки стали подпрыгивать.
Нирель захлопала в ладоши. Я вспомнил, когда она была еще крошкой. Ее приводило в восторг все, что я делал или приносил из Маскулайна. Когда она впервые увидела куклу, которые смастерили по моему приказу городские умельцы, глаза ее светились ярче солнца. Тогда она впервые назвала меня отцом и поцеловала в щеку. От счастья я не мог дышать. А теперь ребенок стал для меня объектом безудержной страсти.
– Я бы и сама с удовольствием здесь жила.
– А как же роскошь красного дворца?
– Роскоши без грязи не бывает. Разве можно променять душу на богатство и власть?
– Еще как можно, Нирель, – вздохнул я. Все же она будила во мне не только страсть. Ее чистота, как белый лист показывала грязь, царящую внутри. Казалось, с ней я отчищаюсь от крови на руках.
Обнял мау за плечи, как когда-то давно и прижал к груди. Она не сопротивлялась. Наоборот обвила меня руками, а жаркое дыхание ощущалось на шее.
– Я так скучаю по Силве, маме и сестрах, – зашептала она.
– А давай поедим, навестим их?
Нирель встрепенулась.
– Правда?! Мы можем?!
– Конечно. Поехали прямо сейчас!
– Дирам! – вскочила она на ноги, наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Спасибо!
Я застыл в оцепенении. Прижал ладонь к месту поцелуя и улыбнулся. Такого блаженства я еще никогда не испытывал. Вмиг я понял, что силой взять Нирель не смогу. Не хочу! Лучшее, что может со мной случиться, так это ее добровольное желание быть рядом. Я добьюсь взаимности, чего бы мне это не стоило!
Всю дорогу до деревни Нирель смеялась и рассказывала о своем детстве. Я помнил все, что с ней связано. Первое слово и улыбку. Я не чувствовал себя грозным советником самого Кирона и мне это нравилось. Простые радости простого альвы.
Силва встретила нас теплой погодой и суетой нагилов. Жители деревни встрепенулись, заслышав топот наших буртов. Выстроились в ряд, склонив головы. Среди них я заметил Ланду. По растерянному взгляду нагилы я понял, что она не узнала дочь.
Нирель скинула капюшон, спрыгнула с бурта и с объятиями бросилась на мать. Та не могла вымолвить и слова, ртом глотая воздух. Жители обступили мау, ощупывая девицу, будто убеждаясь, что она на самом деле стоит здесь.
– Мамочка, я так соскучилась! Как вы тут? Сестренки мои родные.
Зленые детишки облепили ноги Нирель. Она опустилась на колени и расцеловала каждого.
– Пойдемте в дом, – указал я на лачугу. Нагилы развесили уши и ждали сплетен, но я не допущу того, чтобы они узнали больше, чем им положено. От нашего появления и так разговоров хватит на долгое время. – Ланда, угостишь путников своей фирменной травяной кашей?
Терпеть не мог ее стряпню, особенно эту кашу. Всегда поражался, как может Нирель с таким удовольствием поглощать обеды матери.
– Да, да, да, – затараторила Ланда, приглашая нас в дом.
Я закрыл за собой дверь и ставни окон, чтобы любопытные нагилы не заглядывали в жилище.
Нирель скинула плащ и покрутилась вокруг себя, демонстрируя матери замечательное белое платье из теплых, но летящих материй. Ланда ахнула и осторожно коснулась ткани, будто боялась испачкать.
– Ты прекрасна, моя девочка!
Нагила опустилась на стул и разрыдалась.
– Мама?! Что случилось?! – распереживалась Нирель, обхватив ее ноги за колени.
– Гонец сказал, что все мау, которых привезли на пир, убиты. Мы оплакивали тебя всей деревней. Я уже простилась с тобой, моя маленькая и вот ты здесь! Это чудо! Дирам, ты спас ее?
Ланда рухнула на колени, подползла ко мне и принялась целовать руки. Я посмотрел на Нирель и пожал плечами.
– Мам, хватит, – помогла она подняться нагиле на ноги, – помнишь, ты мечтала, чтобы я жила в замке Дирама? Чтобы я не знала, что такое унижение и боль?
Ланда кивнула. Нирель улыбнулась, подошла ко мне и положила голову на мое плечо. Я приобнял мау.
– Все так, как ты хотела. Меня не было на пире. Мы живем счастливо в замке Дирама. Я счастлива, мам. Мы заехали, чтобы ты это знала. Не переживай за меня больше, ладно?
Ланда облегченно вздохнула.
– Чудо! Истинное чудо! – вознесла она руки к крыше.
– Об этом никто не должен знать, – предупредил я. – Можешь выдумать любую историю, но правду не говори ни одному нагилу.
– Конечно, Дирам, я сделаю все, что ты скажешь. Ты спас мою девочку. Я буду благодарна тебе всегда.
– Что ж, тогда я оставлю вас. Нирель, я жду тебя снаружи, не задерживайся.
Мау улыбнулась и кивнула.
Ох и любопытная раса эти нагилы. Не постеснялись выспрашивать меня о нападении на Маскулайн. Я грубо разогнал их и услышал топот копыт. К деревне приближался Тулек. Ничего хорошего не предвещал его визит. С чего бы ему целенаправленно ехать в Силву?
– Дирам! – сразу начал шантаи, не спускаясь с бурта. – Император пришел в себя! Он в гневе! Сказал, что если я сейчас же вас не найду, не сносить мне головы! Боюсь представить, что ждет тебя и мау.
Нирель вышла из лачуги и посмотрела на меня со страхом.
– Поехали!
Я старался держаться холодно, но сам был испуган не меньше мау и Тулека. Не вовремя зверь вышел из спячки! Всю дорогу я думал, как объяснить наше отсутствие во дворце. Но разве можно это оправдать? Кирон в гневе способен на все и предугадать, чем все закончится, невозможно.
Глава 18
Нирель
Тишина в покоях Кирона давила пуще тяжелого камня. Я дышала через раз и не решалась оторвать взгляд от пола. Сердце вырывалось из груди от страха, а Кирон не уронил ни слова с того времени, как мы с Дирамом вошли в его покои.
Император сидел в кресле и пожирал глазами советника. Дирам оказался смелее меня. Он смотрел на правителя и не прятал взгляд.
– Дирам, тебе нравится, когда воруют твои вещи? – заговорил Кирон, и я вздрогнула.
– Нет, правитель, – у советника даже голос не дрожал. Я поражалась его смелости.
– А я в гневе, когда пропадают мои вещи! Не ожидал от тебя, друг мой, такого предательства! В который раз ты ослушался моего приказа?! Думаешь, на сей раз тебе все сойдет с рук?! С какой целью ты вывозил мау из Маскулайна?! Ты в заговоре с Аскорном?! – вскочил с кресла Кирон, и я подняла взгляд. Мышцы играли на крупном торсе правителя, испещренном шрамами от сражений. На плече, в которое угодила ядовитая стрела, зияла черная дыра, будто вырвали кусок и прижгли раскаленным железом. Но, не смотря на это, он казался здоровым и сильным. Тряпичная черная маска подчеркивала разноцветные глаза. Они завораживали своей мозаикой и пугали одновременно.
– Я не предатель, иначе Нирель уже была бы в Криелти.
– Почему я должен верить тебе на слово?!
Правитель медленно подошел к советнику, сжимая и разжимая кулаки. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не обернуться монстром и не вцепиться в глотку Дирама. Я невольно прижала ладони к цветку. Он уже не раз спасал меня от смерти, может, и сейчас поможет?
– Отныне тебе нет доверия! – раздался грозный голос, заставляющий сжаться все тело.
Император схватил Дирама за горло, приподнял и швырнул в стену. Я отскочила с места и схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть от страха.
Советник закашлялся и попытался подняться, но сильный удар ногой в живот заставил его скрючиться от боли. Из уголка его рта полилась розовая кровь. Дирам посмотрел на меня таким молящим взглядом, что захотелось встать между ними и остановить избиение. Но страх перед Кироном оказался сильнее жалости. Я корила себя за трусость, но ничего поделать не могла.
– Ты знаешь, что заслуживаешь наказания, Дирам!
Правитель поднял советника за шкирку и вновь швырнул в угол, как мелкого зверька. Присел на корточки, схватил его за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
– Тебе ли не знать, как я поступаю с предателями, как бы дороги они мне ни были! Сегодня ты наплевал на нашу дружбу из-за мау!
Кирон ладонью ударил его по щеке. От громкого шлепка я вздрогнула и еще сильнее вцепилась в спинку кровати.
– Прости, – шепнул Дирам и правитель рассмеялся.
– Тулек! – закричал Кирон и воин вошел в покои. – Отведи Дирама в темницу. Он будет участвовать в пытках наравне с пленными.
– Нет! – взмолился советник.
– Чем раньше я узнаю правду, тем у тебя больше шансов выжить! Если я узнаю, что ты сотрудничаешь с Аскорном, казню в тот же день!
Тулек увел советника и дверь захлопнулась. Вот и настал мой черед получить сполна. Какое наказание придумал Кирон для «грязи с его ботинок»? Что он сделает со мной, если только что избил своего друга? Заточение в темнице сразу показалось блаженством.
Он подходил ко мне так же медленно, как к Дираму. Я попятилась назад и уперлась спиной в шкаф. Все! Бежать некуда! Отсрочить участь не получится! Я до боли сжала цветок и зажмурилась.
Ничего не почувствовав, с опаской открыла глаза. Правитель подошел неприлично близко, не отрывая от меня взгляд. И я как завороженная не могла пошевелиться. Больше всего на свете мне сейчас хотелось сорвать с него маску и поцеловать в губы. Наверное, от страха я напрочь лишилась рассудка!
Кирон подался вперед, через ткань обнюхивая мою шею. Мурашки побежали по коже. Я выпустила кулон из рук и коснулась его волос. Гладкие и густые. Черные, как ночи в Маскулайне. Веера ресниц обрамляли потрясающие глаза, по которым никогда не понятно, что испытывает их обладатель. Он может в любой миг одним движением свернуть мне шею и цветок не спасет. Будто в доказательство моих опасений, правитель обвил мою шею горячими ладонями. Не станет избивать, как Дирама? Решил подарить легкую смерть?
– Давай уже, – шепнула я и напряглась.
– Чего ты ждешь? – проговорил он и сильнее сдавил шею.
– Смерть, – пропищала я. Воздуха уже было недостаточно, чтобы дышать полной грудью. Тиски сжимались медленно, но верно.
– Ты хочешь умереть? – в его голосе читалась издевка. Жаль, я не видела его улыбающихся губ.
– Нет, но я готова. Терпеть пытки не смогу.
– Считаешь, что заслужила снисхождения?
Император отпустил шею и схватил меня за талию, прижимая к шкафу с такой силой, что он заскрипел. Кирон провел рукой по бедру, сминая платье, добираясь до дрожащей голой плоти. С силой сжал ягодицу и задышал так часто, будто бой с альвами закончился минуту назад. Грубые прикосновения будили во мне страсть. Внутри я горела от желания сорвать с него набедренную повязку. Ощутить вкус могучего тела и жадно втягивать терпкий запах сильного мужчины, который правил целой империей. От мысли, что Кирон до дрожи жаждет овладеть моим телом, кожа покрывалась холодным потом. Я перестала его бояться. Пусть рвет на части, впивается когтями и кусает, будто дикий зверь. От него я снесу все, что он захочет со мной проделать. Я принадлежала ему полностью. Зверек, которого приручили плетью.
Я извивалась в его руках, бесстыдно оголяя грудь. Он отстранился и посмотрел на соски. Коснулся одного так нежно и невесомо, что от удовольствия я прикрыла глаза, ожидая, что маска падет с его лица и жаркие губы сомкнуться на моей груди.
– Нирель, – он произнес мое имя мягко, как никогда, без отвращения и злости. – То, что ты сделала для империи и меня лично – бесценно.
Я распахнула глаза и с недоумением уставилась на правителя.
– Я никогда не отвечал злом на добро. У меня к тебе много вопросов и я хочу, чтобы ты ответила на них честно. Я не стану тебя запугивать. Мне просто нужна правда.
Он подхватил меня на руки и посадил на кровать. Устроился рядом, отхлебнул скумы и предложил мне. Я отказалась, пытаясь очнуться от забвения, и сообразить о чем он говорит.
– Если не знаешь, откуда взялась ты и твоя сила, то может кто-то другой знает? Тебе не показалось, что Аскорн присылал войско за тобой? Ты когда-нибудь была в Криелти?
Как истинного правителя Инфернума, в первую очередь Кирона интересовала империя. Я даже почувствовала укол ревности. Неприятно понимать, что тобой пренебрегли. Пусть и хотели использовать только для утех.
– Когда напали альвы, я просто хотела сбежать. Меня страшит Маскулайн. Я не выношу вида издевательств над женщинами. В бою я не заметила ничего, только крики и кровь и не знаю, зачем альвы напали на город. О Криелти я слышала только по рассказам мамы и Дирама, – отчеканила я всю правду, что знала.
– Куда возил тебя Дирам и зачем? – продолжал допрос правитель. Я сразу заметила, что его глаза завертелись с новой силой, когда он произнес имя советника.
– Он показал мне пещеру, в которой жил после побега из Криелти. Я призналась, что скучаю по деревне и Ланде. Он отвез меня повидаться с матерью. Она думала, что меня убили альвы. А теперь она спокойна. Для меня это важно.
– С чего Дираму исполнять прихоти мау?! – прикрикнул император.
– Не знаю, – вздохнула я.
– Ты понимаешь, что сегодняшняя вылазка приравнивается к побегу? Понимаешь, что принадлежишь мне, и метка на твоей руке об этом говорит?
Я кивнула.
– Я готова к наказанию, – заулыбалась я, невольно опуская взгляд на шкуру, прикрывающую его достоинство.
– Смотрю, ты осмелела, зверюшка, – рассмеялся Кирон.
– Я устала бояться.
– А тебе больше нечего бояться, Нирель. С этого дня ты временно займешь место моего советника. Никто не посмеет даже глянуть криво в твою сторону. Тулек будет лично охранять тебя круглые сутки.
– Никто не тронет? – удивилась я и посмотрела прямо в глаза правителя.
– Даже я. Считай это благодарностью за спасение моей жизни.
– Не тронешь, значит? Никогда?
Через маску не было видно, но я чувствовала, как он улыбается.
– Если только сама не захочешь.
– Этому не бывать, – покачала я головой и сама себе не поверила.
– Твое право, Нирель.
Он провел ладонью по моему плечу и прищурился. Я коснулась краешка его маски. Вновь захотелось сорвать ее и увидеть лицо, но я поджала губы и прошептала:
– Я обладаю полномочиями освобождать пленных?
– Нет! Но я готов это обсудить за ужином.
Глава 19
Кирон
– Тулек, вот сколько ты на своем веку повидал пыток?
– О! Не перечесть, правитель, – рассмеялся шантаи.
– Скажи, как часто наши камеры развязывали языки пленным?
– Да почти всегда!
Тулек влил еще один кувшин воды в глотку Дирама.
– Тебе не кажется, что молчать нынче стало модно? Или орудия пыток устарели?
Я подошел к столу, на котором лежал вымокший до нитки советник и похлопал его по щекам. Он закашлялся и прохрипел:
– Я не сотрудничаю с Аскорном. Я водил Нирель в пещеру, а потом в Силву.
– Битый час твердишь одно и то же, друг мой.
Я похлопал его по плечу.
– Тулек, тебе не кажется, что пора вынести Трон для советника?
– Понял, – кивнул воин.
– Не надо, прошу, Кирон, я не вру. Мне не вынести пыток на стуле.
Дирам знал, о чем говорит, ведь не раз заведовал пытками с участием своего любимого пыточного устройства. Как прискорбно может развернуться жизнь! Сегодня ты палач, а завтра пленный. Я понимал, что он не лжет, но понести наказание за кражу моей мау он должен и это доставляло мне неописуемое удовольствие. Он касался Нирель, хотя я запретил даже смотреть. Впредь альва хорошо подумает, прежде чем пренебрегать приказами.
Тулек с трудом втащил Трон в пыточную камеру. Погладил его и улыбнулся.
– Сегодня только оттер от крови. Блестит, как новенький.
Давно я не видел такого страха в красных глазах советника. Учитывая, что на шипованном железном стуле, который за считанные секунды можно накалить добела, умирали почти все пленники, было чего бояться.
– Сажай его, Тулек.
Я открыл печь и насыпал в котел горящих углей.
– Кирон, я вывез Нирель из замка, чтобы овладеть ее телом.
Я намотал его белую косу на кулак и скинул со стола. Так и думал, что он задумал воспользоваться моей вещью, но слышать это из уст друга довольно больно.
– Рассказывай! Что было?!
– Ничего. Я не смог.
– С каких это пор ты не можешь драть мау, Дирам?! Стареешь?!
Я поднял его с пола и встряхнул. Вода полилась из его рта и намочила мои сапоги.
– Я не хочу насиловать ее. Хочу, чтобы она сама захотела близости.
Я испытывал то же самое, когда касался прекрасного тела мау и не мог объяснить этого желания.
– Почему? – всмотрелся я в его лицо.
– Люблю ее, – шепнул он.
– Забыл, в какой империи ты живешь, альва! Это не Криелти! Мау нам нужны для утех и размножения!
– Так отчего же сам до сих пор ее не тронул?
– Смеешь задавать императору вопросы?! – я отвесил ему оплеуху тыльной стороной ладони по лицу.
Я не знаю, что такое любовь и знать не хочу. А Нирель я не трогаю только потому, что она загадочное существо, природу которого сначала нужно понять. А еще она спасла мне жизнь. Мау отличается от всех, что были прежде. Я боялся навредить ей и сделать больно, ведь не знал, чего ожидать от вещицы у нее на шее. Вот и все объяснение моей неуверенности, но советнику знать об этом не обязательно.
– Что ж, пытки развязали тебе язык. Теперь ты обвиняешься в посягательстве на имущество императора Инфернума. Завтра суд решит, какое наказание ты понесешь за это преступление.
– К чему это представление, Кирон? Ты ведь уже все решил, – сплюнул он сгусток крови.
– Ошибаешься, друг мой, судьбу твою решать будет та, из-за которой ты здесь оказался.
Мы с Тулеком вышли из пыточной камеры, и воин отправился выполнять свои прямые обязанности по охране Нирель. Я не доверял Милту, хотя он лучший из слуг. Что может сделать дряхлый старик, если на него нападет шантаи из моего войска! Воины на пределе. Слишком большие потери мы понесли и праздник сорвался. Я уже послал гонцов в деревни за новыми мау. Я буду развлекать их до тех пор, пока не устанут отдыхать. Придется Нирель и сегодня понаблюдать за издевательствами над мау. Пусть привыкает к законам империи, в которой живет и радуется, что ее миновала эта участь.
– Выжил все-таки! – крикнула мне вслед мать, и я подошел к ее камере.
– А ты я смотрю этому очень рада, – ударил я кулаком по решетке и она отшатнулась.
– Каждый раз сердце болит, когда идешь на бой. Поберег бы мать, – хитро оскалилась она. – Жаль объедок со стола не осталось. Опять кашу жевать пришлось.
– А тебе лишь бы пузо набить! – рассмеялся я.
– А чем еще заниматься в темнице? Тоскливо порой. На днях Сайли развлекала рассказами о Криелти, а теперь и ее не стало. Потрепали твои звери девицу!
– Что же интересного тебе могла рассказать альва? Хотя… Ты всегда питала слабость к этой расе. Так камеры заполнены альвами. Вот с ними и болтай. Прости, мужичонку для утех предоставить не могу. Участь у тебя такая. До последнего вздоха в одиночестве и смраде.
– Ха! Не зарекайся, сынок. Сегодня ты палач, а завтра пленник.
– Я и не сомневался, что у тебя хороший слух.
– Интересно, а твоя Нирель знает, что ты измываешься над собственной матерью? Одобрит она такой поступок? – прищурилась шантаи и заулыбалась.
– Мои игрушки делают все, что я им скажу. Мау не имеет своего мнения.
– Да ну! Поэтому она завтра будет судить Дирама? Родной, ты сам заразился проказой, от которой так долго бежал. Пришел твой черед совершать глупости из-за женщины. Совсем скоро ты поймешь насколько слаб перед хрупкой мау.
Умеет она накалить меня до предела. Я уже сжимал кулаки, едва сдерживая зверя.
– Я вижу тебя насквозь, Кирон, поэтому ты заточил меня в камеру. Тебе больно смотреть на себя в зеркало и видеть уродливую сущность.
– Я заточил тебя потому, что ты предала отца и меня! Ты расплачиваешься за гнусные поступки, за издевательства над теми, кто дорожил тобой!
– Если так, то и тебя настигнет расплата, сынок. Ты хлебнешь из ее рук столько боли, что она не сравнится с моей. Нирель существо, которое способно разрушить империю, которую ты строил веками. Она вывернет тебя наизнанку и заставит посмотреть в зеркало. От того, что ты там увидишь, сам не захочешь жить.
– Мне порядком надоели твои желчные речи. Захлебывайся ею в одиночестве.
Я поспешил покинуть темницы. Мать кричала мне что-то вслед, но я уже не слышал ничего. Меня больше волновал предстоящий праздник. Он должен пройти не менее помпезно, чем сорванный гадкими альвами. Но теперь пиршество намечалось во дворце. Нет смысла устраивать его на площади, ведь больше половины воинов полегли в бою.
Слуги постарались на славу. Посреди чан со скумой, которая лилась рекой. Зал украсили символикой Инфернума. Красные приборы и скатерти на столах. Сияющий металлический трон, а рядом кресло советника. Я надел свой лучший камзол и маску, которая закрывала все лицо и оставляла только вырезы для глаз. Поглощать пищу и напиваться в ней не получится. Но не для того я восседал во главе стола.
По моему приказу Нирель нарядили в красное платье, скрывающее прелести мау. А еще я подобрал ей маску на пол лица. Прикрыты только глаза, что сводили с ума мужчин. Этим я обозначил ее роль на празднике. Отныне она моя правая рука. Пусть это противоречит всем законам империи, но указ уже подписан и вывешен при входе в замок. Теперь все знают, что мау обладает неприкосновенностью на уровне власти. За спиной судачат слуги, да и новость о назначении разнеслась по всему Инфернуму. Я страшился только того, что мау империи поймут это, как освобождение от гнета. Сегодняшний праздник в этом плане мне на руку. Доказательство того, что ничего не изменилось, и они остаются грязными тварями.
Руки Нирель в кружевных перчатках дрожали. Она молчала, но я чутьем зверя ощущал тревогу, исходящую от нее. Мне хотелось прижать ее к груди и успокоить, ведь мау ничего не грозит, но подобные жесты на глазах у всех неприемлемы для императора.
– Шантаи чувствуют страх. Уйми дрожь. Тебе по должности не положено бояться вояк, – шепнул я ей на ухо.
Нирель вздохнула и посмотрела на меня.
– Я никогда к этому не привыкну. Не понимаю, как ты можешь лицезреть жестокость, – она резко перевела взгляд назатравленных мау разных рас, что толпились в углу зала.
– Лицезреть, – рассмеялся я. – Я собираюсь в них участвовать, зверек.
Она порывалась что-то ответить, но видимо не могла подобрать слов. Я получал особое удовольствие от ее наивной реакции на происходящее. Казалось, что Нирель выросла не в империи Инфернум и всего несколько дней назад свалилась с неба. При падении сильно ударилась головой и напрочь забыла, откуда взялась.
– Ты тоже можешь участвовать. Пленных в темницах хватает. У тебя, как у советника императора есть право после меня выбрать объект для утех.
Она округлила глаза так, что это было видно через маску. Спрятала дрожащие руки под стол и отрицательно покачала головой.
– Твое право.
– Ты обещал за ужином обсудить со мной вопрос…
– Кого ты хочешь отпустить? Дирама?
Я застыл, ожидая ответа.
– Сайли. Я хочу, чтобы ты отпустил ее домой.
– Я бы с удовольствием, зверек, но альва знает о тебе слишком много и при этом не рассказывает. Почти все пытки на ней уже использовали. Если у тебя получится развязать ей язык, то можешь поступать с пленной, как пожелаешь. Как тебе такое предложение?
– А если она и так рассказала все, что знает?
– Поверь моему опыту общения с альвами, я чувствую, когда они недоговаривают. Сайли скрывает что-то важное, то, что мне знать не положено.
– Хорошо. Я постараюсь добиться от нее правды, но не с помощью пыток. Прикажи привести ее в мои покои.
– Что ж, как только лекарь поставит альву на ноги, ее приведут в твои покои.
Нирель улыбнулась и отпила из кубка скуму. Но разговоры и яства не могли отвлечь ее от происходящего в зале. Мау визжали до одури громко. Выкрикивали ругательства и пытались вырваться из лап изголодавшихся по женской плоти воинов. Сегодня кармусы жестокостью переплюнули шантаи. Гарпи пока оставались в стороне – довольно пассивная раса. Их трудно удивить толпой сочных мау. Они всегда с большей охотой крутились у чана со скумой, чем ныряли под юбки мау. Нагилов в моем войске почти не осталось. Их раса самая уязвимая и в то же время самоотверженная. Вот уж кто наравне с могучими шантаями бросаются в бой на более сильного соперника и погибают за свою империю с честью. Они развлекались беседой с мау расы кармус. Не раз замечал, что их привлекают женщины в теле.
Я снова взглянул на Нирель, которая не знала, куда себя деть, то и дело, ерзая на стуле. Ей хотелось сорваться с места и убежать с праздника. Я бы мог ее отпустить, ведь Тулек сегодня мало пил и внимательно следил за девицей, но меня так и подмывало посмотреть на ее реакцию, когда выберу себе мау для утех.
– Тулек, приведи мне вон ту мау! – указал я на нетронутую воинами нагилу. Не зря мой выбор пал на эту расу.
Нирель впилась в меня взглядом.
– Повелитель, можно мне пройти в уборную? – привстала Нирель, но я усадил ее на место.
– Позже, когда Тулек освободится и сопроводит тебя.
Она сглотнула и ухватилась за кубок двумя руками.
Воин привел нагилу. Я жестом приказал ей встать на колени.
– Развязывай! – указал я на свои штаны.
Она покорно исполнила приказ, освобождая орган, обхватив его ладонью. Мау не осмеливалась смотреть мне в глаза. Она замерла, ожидая следующего приказа. Тулек смеялся, вгрызаясь в кусок мяса, с которого стекала кровь прямо по локтям вояки. Он любил зрелища и получал больше удовольствия от наблюдения, нежели от действа.
Будто невзначай я посмотрел на Нирель, которая побледнела и оцепенела. Статуей сидела в кресле без движения.
– Ласкай губами! – распорядился я, но не успела нагила коснуться набухшего от возбуждения органа, как Нирель сорвалась с места, подскочила к мау и оттащила ее от меня.
Теперь я оцепенел.
– Пошла вон! – закричала Нирель и нагила в страхе убежала, угодив в руки кармусов.
Я смотрел на Нирель, грудь которой вздымалась от гнева. Она сжимала кулаки и больше не походила на затравленного зверька. Она сорвала маску с лица и посмотрела на меня злыми синими глазами.
– Тулек, сопроводи меня в уборную, – ее голос дрожал, но она старалась держаться достойно, хотя за ней уже с интересом наблюдали воины.
Я завязал штаны и вышел из-за стола.
– Я сам тебя отведу.
Нирель бросилась из зала и я вслед за ней. Схватил ее за руку в коридоре и прижал к стене.
– Что за выходки?!
– Удовлетворяй свои похоти в мое отсутствие! – закричала она.
Я рассмеялся. Такое блаженство давно не испытывал. Это сравнимо с победой в бою.
– Какое тебе дело до моих утех, зверек? – прошептал я ей на ухо, сгорая от желания сорвать с себя маску и губами коснуться пульсирующей вены у нее на шее.
– Никакого! Не мучай при мне мау!
– А мне показалось, что ты поступила с ней более жестоко, чем я.
Нирель со злостью впилась пальцами в мои волосы.
– Я хочу покинуть праздник. Неважно себя чувствую.
Я покрыл ее руки ладонями и убрал их от себя.
– Конечно, иди. Надо выспаться. У тебя завтра тяжелый день. Состоится суд над Дирамом и ты будешь решать его судьбу.
Глава 20
Дирам
– Эй, Дирам, не спишь?
– Чего тебе, Айдис? – каждое слово отдавалось болью в горле после пыток с водой, но чтобы мать Кирона услышала меня, приходилось повышать голос. Нас разделяла глухая каменная стена.
– Как тебя угораздило ослушаться Кирона? Она того стоит?
– Она и не того стоит! – я вспомнил улыбку Нирель и вздохнул. Я рискнул и проиграл. Теперь мне никогда не коснуться ее нежной кожи, не получить в награду поцелуй. Кирон отнял то, что годами принадлежало мне. Сорвал цветок, за которым я так долго ухаживал. Надо было вонзить меч в его сердце еще тогда, когда он находился в забвении. Зря я считал его другом и спасал его жизнь, подставляя свое тело под удар. Кирон всегда был подлым и жестоким. Айдис прямое тому подтверждение. Он никогда не прощает ошибок и только Нирель все сходит с рук. Император влюбился, но противился этому чувству. А Нирель… Вот уж кого не понять. То она ночами сидит у его кровати, то целует меня. Не напрасно империя Инфернум рождена в пренебрежении к женщинам. Они рушат все на своем пути. Губят судьбы сильных мужчин и предают. Всякий раз предают. Какой бы расы не была Нирель – она тоже женщина и ждать от нее хорошего ни к чему. Не побывав в постели ни у одного, уже разрушила дружбу правителя и советника, которая складывалась годами. Хотя, кто знает, может, Кирон уже вкусил ее плоды, поэтому так обозлился на меня.
– Как же интересно лицезреть эту мау. Впервые вижу, чтобы сынок поменял отношение к женщине. Еще и ты за нее страдаешь. Дирам, тебе то зачем это нужно?
– О, Айдис! Я увидел ее еще малышкой в Силве и скрывал много лет, оберегая от жестокости Кирона. Раньше я испытывал любовь к ребенку, а теперь люблю ее, как женщину и желаю до сумасшествия.
– Ха! Мне ли не знать, как сынок умеет нагадить, когда этого не ждешь! Весь в отца.
Вдали послышались чьи-то шаги и Айдис притихла. Тулек открыл мою камеру и оскалился. Его явно забавляла ситуация, в которой я оказался.
– Все уже готово.
– Где состоится суд?
Не думаю, что Кирон настолько меня унизит, чтобы устраивать всеобщее слушанье на площади.
– На площади, – пожал плечами Тулек, сделав вид, будто сочувствует.
Нет! Это переходит все границы! Он втаптывает меня в грязь по уши! Я посмотрел на шантаи, надеясь, что он просто пошутил, но не увидел улыбки на его лице.
– Ты уверен?
– Дирам, все уже готово. Даже жители Маскулайна расселись по местам.
Я шел по коридору, будто на эшафот и лоб покрылся испариной, когда ступил на возведенную из дерева конструкцию. Мы с Кироном ласково называли ее судьбишкой. Часто веселились, задавая пленным интимные вопросы, от которых они терялись. Сегодня издеваться, и смеяться будут надо мной. Друг и любимая. Сразу вспомнился пережитый в Криелти позор. Тогда я сбежал от унижений, получится ли в этот раз? Да и куда бежать? Для Аскорна я враг номер один. Там, как и в Инфернуме предательство империи не прощается и карается казнью. О пещере уже многие знают. Даже не представлял, где искать себе убежище, когда собственный дворец и тот не безопасен.
Тулек усадил меня на позорный стул посреди площади и сотни глаз с укором посмотрели на альву, посмевшего обидеть императора. Я старался не обращать ни на кого внимания, но когда на судьбишку поднялась Нирель в сопровождении Кирона, не выдержал, чтобы не проводить ее взглядом. Так прекрасна в черном платье, напоминающем судейскую мантию. Волосы подобраны в высокую прическу и лишь несколько завитков золота касались скул. Кирон ради меня не стал надевать камзол, нацепив любимую набедренную повязку. Тряпичная маска говорила о том, что он собирался во время суда пить и есть. Это великое пренебрежение. Уж я то знал!
Правитель приобнял Нирель за талию, когда она садилась за стол, и только потом сам удобно устроился в кресле, закинув ногу на ногу. Слуги принесли подносы с закуской и скуму. И народ не обделили. Нагилы предлагали им легкие фруктовые закуски и кубки с алкоголем. Все жевали и пили, предвкушая представление. А я чувствовал себя растоптанным. Плевать, какой приговор мне вынесут желанные губы, лишь бы побыстрее этот позор закончился. Если выживу сегодня, то найду способ отомстить Кирону. Он сполна хлебнет боли, которую мне пришлось испытать!
