Юлия Пульс
Империя Инфернум
Он сдернул с себя шкуру, и я вскрикнула от вида огромного органа. Скрестила ноги, обматывая их платьем, как делала в палатке альва. Со мной сейчас случится то же самое. Кирон поставил колено на кровать и стал медленно приближаться. Его глаза горели, а разноцветие радужки крутилось с бешеной скоростью. Подтянув меня за стопы к себе, он навис сверху, подминая мое тело под себя.
– Не надо! Я правда ничего не знаю! Хоть убей! Не знаю!
– Даже если так… – протянул он, поглаживая меня пальцем по щеке. По телу прокатилась волна дрожи. Странное чувство не похожее на страх. – Я хочу проникнуть в тебя и ощутить что это такое. Я мечтаю об этом с того момента, как скинул с твоей головы капюшон. Я не спасаю мау от хранителя озера. Но ты…
Он шептал мне на ухо эти слова, и я невольно прикрыла глаза, будто сама мечтала об этом, впервые увидев его в лесу. Я дотронулась до его груди и провела рукой по бугристому торсу. Он зарычал, словно зверь и я распахнула глаза. Захотелось прикоснуться к его губам, но мешала маска. Попыталась ее снять, но Кирон тряхнул меня, вдавливая в перины.
– Не смей!
– Я не испугаюсь. Пожалуйста. Я так хочу коснуться твоих губ, – зашептала я.
– Тебе не захочется, когда ты увидишь мое лицо.
– Обещаю, я не испугаюсь, – не сдавалась я. Обхватила его шею руками, заглядывая в глаза. Подалась вперед, ощущая набухший орган через ткань.
– Я убивал всех, кто видел мое лицо, и ты не станешь исключением.
– Я готова рискнуть.
– Глупый зверек, – рассмеялся правитель.
– Нирель, – шепнула я и снова потянулась к маске. Он не стал меня останавливать. Мои руки дрожали. Я с трепетом сняла маску и замерла.
Острый нос и чувственные губы. Волевой подбородок и мужественные скулы. Идеальные черты лица даже для шантаи. Уродский рваный шрам исполосовал щеку, доходя до уголка рта. Я провела по нему пальцем, и Кирон накрыл мою руку своей ладонью.
– Ты прекрасен, – прошептала я и потянулась к губам.
Он сорвался с места, вскочил с кровати и схватил бутылку скумы. Снова встал ко мне спиной. Я вконец осмелела и подошла к нему, обхватив руками за поясницу.
– Ты зря носишь маску.
– Ты переходишь все границы, мау!
Он развернулся и сжал мою шею. Я не могла вздохнуть.
– Забыла свое место?! Так я напомню!
Кирон со всей силы швырнул меня на пол. Я клубочком сжалась в углу. Зря подумала, что в этом звере есть хоть капля тепла.Я видела красоту там, где ее никто не мог увидеть, я выискивала нежность там, где жестокость была нормой, и я искала любовь там, где не было речи даже о ласке.
– У тебя каменное сердце, как и твой дворец! – выкрикнула я, и он подошел ко мне, присел на корточки и улыбнулся.
– Поэтому я император Инфернума, а ты грязная мау! Раздевайся!
Он схватил меня за шкирку и бросил на кровать.
– Быстро! Если это сделаю я, от тебя живого места не останется!
Я стащила с себя платье, обнажила тело и удобно легла, раскинув руки.
– Давай! Рви, топчи, издевайся! Ты ведь император! Получай удовольствие от боли и унижения беззащитной мау!
– Так-то лучше, – ухмыльнулся он и грубо раздвинул мне ноги.
– Теперь я понимаю, почему у тебя на лице этот жуткий шрам! Отпечаток уродливой души!
Вмиг правитель поменялся в лице. Ногти на руках стали превращаться в когти, а лицо вытягиваться в морду с острыми клыками. Кожа покрылась черной шерстью. Мне пришел конец. Он разорвет меня на части! Я вскочила с кровати и бросилась в гостиную. Подбежала к двери и попыталась ее открыть. Замок никак не поддавался.
Зверь втрое больше меня приближался, скалясь. Я закричала и прижала ладони к цветку. Дверь открылась, и в покои вошел Тулек. Увидев эту картину, он на мгновение растерялся, а потом заговорил:
– Кирон, на Маскуйн напали альвы!
Глава 14
Кирон
Я не знал себя от злости. Бежал на пределе сил в обличии монстра, которого боялись все альвы. Как они посмели напасть на Маскулайн во время праздника?! Аскорн заплатит за это сотнями жизней воинов. Я лично буду рвать их на куски, и насаживать головы на пики! Мои верные шантаи тоже приняли обличие непобедимых существ и обступили меня со всех сторон, защищая своими телами от стрел. Не все успели облачиться в новые доспехи, а проклятые альвы не жалели ядовитых стрел, которые градом сыпались на мое войско.
Я понимал, что мы можем не выдержать осаду. Ворота едва удерживалиполчище врагов и, наконец, сдались. Бой разворачивался на площади, где недавно пировали воины. Альвы кромсали всех без разбору, даже мау, которых в империи Криелти уважали и почитали. Лицемерные ублюдки, готовые на все ради завоевания Инфернума! Я сгину здесь, но не позволю захватить замок!
Кармусы выстроились живой стеной против лучников, с одного удара ножа умерщвляя их. Мирные жители бросались на врагов с вилами. Вот она! Преданность императору и империи! Мать не права. Моя политика давала свои плоды.
Откуда брались эти альвы?! Мы уже ходили по трупам, а поток не заканчивался. Они словно бурлящая река смывали плотины на своем пути, чтобы добраться до заветной чаши и наполнить ее до краев.
– Держать осаду у ворот! Не дайте им пройти на площадь!
Дирам в новой броне вел нагилов на защиту ворот. Он виртуозно отстреливал альв, будто был создан для того, чтобы убивать своих сородичей. Я же когтями рвал хрупкие тела врагов, орошая розовой кровью территорию Маскулайна. С ужасом наблюдал, как корчатся от боли мои верные воины, в которых попал яд стрел. Такие частые потери будили во мне непреодолимый гнев. Как только нам удастся отстоять город, я начну собирать войско, чтобы напасть на Криелти. Аскорн увидит, на что способна империя Инфернум!
Мимо промелькнула фигура в синем. Я застыл на месте, наблюдая, как мау уворачивается от стрел и пытается пробраться к воротам. Значит, задумала бежать! Глупая! Я оскалился и бросился за ней. Зажал зверька у забора, зубами разорвав платье.
– Далеко собралась?
Ужас в ее глазах сменился отчаянием. Плечи поникли и потекли слезы.
– Отпусти меня. Не мучай. Я не хочу умирать, – взмолилась мау.
– Посмотри на свою руку. На ней метка. Ты принадлежишь мне. А мои вещи должны находиться там, где я их оставил. Сиди здесь до тех пор, пока последняя вражеская тварь не испустит дух!
Времени вести ее обратно в замок нет. Если выживет посреди поля боя, то хорошо, а если нет… Не велика потеря.
Я снова бросился в бой и стал замечать, как альвы реагируют на мау. Каждый пытался добраться до испуганного зверька, но не с целью убить. На миг мне показалось, что Аскорн послал тысячное войско именно за ней, хотя раньше я предполагал, что миссия планировалась с целью спасти Сайли. Слишком много вопросов вызывала белокурая девица. Слишком низменные чувства будила внутри и внушала даже страх. Вещица на ее шее обладала такой силой, какой ни единый камень в империи не обладал. Я думал о мау постоянно, даже в бою и ничего не мог с этим поделать. Постоянно поглядывал в угол, где она свернулась калачиком, прикрывая голову руками. Мне было не все равно. Я невольно приближался к ней, чтобы защитить. Дирам тоже оказался рядом, будто жизнь мау важнее защиты дворца.
– Дирам, веди войско вправо! Здесь я справлюсь!
Мой советник не последовал приказу и отправил лишь часть лучников на противоположную сторону площади.
– Я не оставлю вас, повелитель!
Подлец! Будто я не понимал, что им движет отнюдь не благородство и преданность. Он желал девицу не меньше моего.
Силы постепенно покидали меня, а войско редело на глазах, но мы сравняли силы. Я не мог предположить, чем окончится эта осада. Нам нужна поддержка всех близлежащих деревень. Гонцы еще вначале нападения отправились за подкреплением, но оно не спешило. Что могло произойти по дороге? Засада? Или грязные мау гарпи и кармусы отказались защищать империю?
Лучники альвы захватили башню и принялись стрелять смертоносными стрелами в мою сторону. В мгновение я понял, что нам с Нирель не выжить. Я накрыл ее телом.
– Щит, Дирам!
Советник не успел укрыть меня от стрел. Одна вошла в плечо, и яд пронзил невыносимой болью. Я не мог пошевелиться, чувствуя, как расползается и гниет плоть вокруг раны. Ярость монстра отступила, и я вновь принял привычный облик. Я уже не раз видел, как это происходит. Вскоре яд разнесется по всему телу и испепелит меня изнутри. Я посмотрел в огромные синие глаза мау и шепнул:
– Мне конец. Беги.
– Скорее сюда! Лекаря! Быстро! Надо спасти императора! – закричал Дирам.
– Друг мой, не позволь им захватить замок, – зашептал я советнику и пот градом покатился со лба.
Горячие руки мау коснулись моего шрама на лице. Я смотрел на цветок у нее на шее. Сияние завораживало и убаюкивало. Веки стали пунцовыми. Я уже не слышал, что происходит вокруг. В ушах стоял звон, будто от тысячи бокалов. На глаза навернулась пелена голубого тумана. Последнее, что я увидел перед забвением – это ее прекрасное лицо, забрызганное кровью врагов.
Глава 15
Дирам
Самое время праздновать победу. Мы отстояли красный дворец и Маскулайн. Перебили врагов и многих пленили. Темницы были переполнены альвами. Но мы понесли такие потери, что напади на нас еще раз, нам не справиться. Инфернум сегодня был уязвим, как никогда за века существования, но я не думаю, что Аскорн пошлет вслед за разбитым войском еще одно. Они разгромлены и на восстановление уйдет немало времени. Правитель Криелти отправил на бой лучших воинов. Кому, как не мне знать, что на Маскулайн напала элита войска противника. Загадкой оставались мотивы Аскорна. Рискнуть лучшими альвами! Ради чего? Он не мог не знать, что Кирон бросит все силы на защиту, не пожалеет шантаи и выиграет бой. У них была определенная цель и это вовсе не завоевание столицы Инфернума.
Я находился в покоях спящего императора и смотрел на Нирель, которая не выпускала руку правителя из ладоней. Кулон на ее шее мерцал, а мау на коленях сидела у кровати Кирона.
Они приходили за ней. Вот их цель. Аскорн хочет заполучить Нирель. Он знает о ней больше всех нас. В девчонке кроется великая сила, способная подарить безграничную власть своему повелителю. Иначе как она смогла одним только прикосновением излечить смертельную рану императора! Да и зачем ей это нужно? Мгновение отделяло меня от трона. У Кирона нет наследников, и по законам империи я должен стать правителем Инфернума. Никто не знал, кроме меня и пары слуг, что в темнице заточена его кровь и плоть. А с этой проблемой я разобрался бы быстро.
Мау совершила глупый поступок, вылечив Кирона. Поменяла свободу на ржавую клетку. Лишила себя счастья быть любимой, ведь только я мог показать, какого это на самом деле. Расстроились бы только жители Маскулайна. Только они боготворили императора и служили ему верой и правдой. А вот жители деревень другого мнения. Гнет правительства, издевательства и страх заставили их бросить империю в трудный час. Гонцы никого не смогли вызвать на бой. Растоптанным мау и малочисленным мужчинам, что скрываются от правителя в лесах, нет дела до того, кто будет править, лишь бы их не трогали, не снимали нещадные поборы и не убивали. Они хотят спокойствия. Они устали от гнета, но и восстать боялись, как огня. Кирон запугал их настолько, что страх плотно засел в сердцах.
Нирель вздохнула и посмотрела на меня. Даже в грязных лохмотьях она оставалась самым прекрасным существом. Разорванное платье оголяло часть ее бархатной груди, и я не мог оторвать глаз от соблазнительного тела. Страсть будила во мне зверя, заставляя орган набухать в штанах. А присутствие правителя заводило с такой силой, что в мечтах я представлял, как вхожу в ее сочные ягодицы прямо при нем.
– Тебе надо отдохнуть. С ним все хорошо. Он просто спит, – зазвучал приятный голос.
Глупая мау подумала, что я переживаю за жизнь Кирона, поэтому у меня подкашиваются ноги, но как она ошибалась! Я задушил бы его, пока он спит, за одну только ночь в постели с Нирель.
– Это тебе надо отдохнуть. Я отведу тебя в покои и распоряжусь приготовить ванну. А потом я приглашаю тебя на ужин. Он состоится в главном зале дворца. Надо отпраздновать победу. Ты должна присутствовать на торжестве, ведь спасла от смерти Кирона.
– Спасибо, Дирам. До покоев я дойду сама, а вот от ванны не откажусь.
Она нехотя выпустила руку императора, отвесила мне поклон и выпорхнула из комнаты. Я проводил ее взглядом, посмотрел на мирно спящего правителя и желание умертвить его на месте, боролось со здравым смыслом. Я подошел к императору и присел рядом, разглядывая угодливое, исковерканное шрамом лицо. В Кироне нет ничего привлекательного, кроме горы мышц. Я никогда не слышал, чтобы хоть одна мау восхищалась императором. Он вселял в сердца девиц только страх и отвращение. Не знающий любви зверь, способный годами измываться над собственной матерью. Что он мог дать невинной и чистой Нирель? Только боль и разочарование. Кирон убьет в ней шарм, который столько лет прельщал меня. Трепет, что я испытывал к ней всегда, уже сменился похотью и огненной страстью. Мне уже не жаль ее чувств и тела. Мысль овладеть ею раньше императора пульсировала в висках. Это все, о чем я думал.
– К ужину все готово, – застыл у порога нагил.
Я подошел к нему и дал указания:
– Будешь находиться с правителем. Пусть охрана дежурит у покоев. Как только Кирон придет в себя, пришли за мной.
Слуга кивнул, и я спустился в зал, где так часто проходили жестокие, но веселые пиршества. Занял место во главе стола и поднял кубок со скумой.
– Сегодня мы понесли немыслимые потери. Так проводим в последний путь храбрых воинов, и пусть дым от кострищ станет для них склепом. Вечная память!
– Вечная память! – поддержали воины.
– В этот скорбный час мы празднуем победу над врагами, которые хотели завоевать наши земли. Ваша отвага спасла Маскулайн от падения! И будет так всегда!
Раздался звон кубков и веселый смех. Уставшие от боя воины наполняли животы, а я смотрел в распахнутые двери, ожидая ее появления.
Нирель пришла в сопровождении старого нагила, которого Кирон приставил к ней. Красное платье из летящих материй подчеркивало ее тонкую талию. Острый вырез открывал ложбинку между грудей. Волосы копной лежали на плечах, а их завитки то и дело касались выреза на груди. От новой волны страсти я сжал кулаки, потом выпил скумы, чтобы успокоить дыхание. Она не должна заметить, как от похоти дымятся мои штаны.
Нагил провел мау через весь стол, и воины затихли, перешептываясь. Я пригласил ее присесть рядом, и она робко опустилась на стул.
Давно во дворце не царила такая тишина. Сотни глаз смотрели на Нирель, а мау не решалась поднять взгляд.
– Что она делает за нашим столом?! – выступил захмелевший кармус.
– Эта мау спасла императора от смерти! – вскочил на ноги Тулек и схватился за рукоять кинжала. Его глаза переливались, прожигая каждого, кто посмеет плохо сказать о Нирель. Тулек всегда был лучшим и уважаемым воином Инфернума. Никто бы не посмел ему перечить.
Так и случилось. У меня нет необходимости защищать девицу. Шантаи все сделал за меня. Но разговоры не стихли, а лишь усилились. Воины наперебой рассказывали друг другу о том, что видели в бою.
– Не бойся. Ты под защитой, – шепнул я Нирель и протянул кубок.
Она залпом его осушила и часто задышала. Я протянул ей сочный фрукт и улыбнулся. Мау приняла его и впилась алыми губами. Сок потек по подбородку Нирель и я едва удержался, чтобы не слизнуть его. Вручил платок, небрежно касаясь ее руки.
– Ты можешь идти, – бросил я старому нагилу, который продолжал стоять рядом со своей подопечной.
Старик замялся, поклонился и вышел из зала. Так я и представлял себе будущее в замке. Император Дирам и его мау Нирель, сопровождающая правителя не только в постели, но и на празднествах. Пусть все видят, какой цветок мне удалось сорвать! И он принадлежит только мне!
– Мне очень неловко, Дирам, можно я отправлюсь в свои покои?
Она так резко прервала мои мечты, что я тут же ответил:
– Нет!
Я сразу натянул улыбку и коснулся ее плеча, как раньше, когда она думала, что мы друзья.
– Останься, прошу. Эта победа далась нам нелегко, и ты часть ее.
Она кивнула и тяжело вздохнула.
Веселье разгоралось, воины напились и требовали утех, но всех мау, что пригнали на пир, перебили альвы. В темнице томилась только Сайли и мать Кирона, а Нирель обладала неприкосновенностью. В итоге это перестало волновать воинов, и Тулек стеной закрывал девицу от остальных.
Я понимал, что если сейчас не дать им того, что они хотят, начнется хаос. Я не смогу усмирить захмелевшее войско, они слушали только Кирона. Тогда я принял решение послать слугу в темницы. Придется альве отдуваться за всех мау. Вряд ли она выживет после этой ночи. Когда император об этом узнает, мне несдобровать, но воины уже в ярости крушили стулья.
Грязную и потрепанную Сайли привели в зал.
– Увы, после боя в замке осталась только одна мау. На всех ее не хватит, поэтому все решит жребий.
– Не надо, Дирам, прошу, не мучай ее. Они убьют ее, – взмолилась Нирель, вцепившись в рукав моего камзола.
Я схватил ее за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза.
– У меня нет выбора, иначе они разнесут замок. Если не хочешь смотреть, мы можем прогуляться в саду.
Взгляд мау забегал. Она колебалась, ведь боялась оставаться со мной наедине. Но страх перед предстоящим зверством оказался сильнее.
Она кивнула и протянула мне руку.
– Тулек, присмотри за ними. Если что-то случится, мы в саду за дворцом.
– Сегодня особенно холодно, – он стащил с себя плащ и накинул на плечи Нирель. Мау заулыбалась.
– Спасибо, – шепнула она, а внутри меня извергся вулкан гнева. Одарить такой желанной улыбкой простого вояку! И за что? Всего лишь за плащ!
Нет! Не в плаще дело! Она благодарна за заботу. Вот что ей сейчас нужно больше всего. Вот почему раньше она с радостью бежала на встречу со мной. Страсть затмила мне разум. Я стал похож на Кирона! Теперь я точно знал, как нужно действовать. Хорошо бы император подольше пребывал в забвении. За это время я привяжу к себе Нирель.
С лекарем я дружил и знал, что у него есть усыпляющие лекарства. Это как раз то, что мне сейчас нужно! Время! Немного времени!
Глава 16
Нирель
Тревога внутри не позволяла дышать полной грудью. Я уже слышала протяжные крики альвы, и разум сам рисовал в голове страшные картины насилия. Я дрожала не только от прохлады ночи. Любоваться красотой сада Маскулайна в этот час я не могла. Мы шли молча по мелким камушкам, которые впивались в замерзшие стопы и я едва не вскрикивала от боли, но возвращаться в теплый зал ни за что бы ни стала. Даже компания Дирама сегодня меня устраивала, хотя страх никуда не ушел. Я все так же боялась, что советник набросится на меня и надругается, ведь он пытался и не раз.
Советник присел на скамью окруженную кроной дерева, и я села с ним рядом. Здесь ветер не сдувал с ног и не трепал волосы. Я поджала под себя стопы, чтобы хоть немного согреться. Дирам снял с себя накидку и прикрыл мои ноги.
– Завтра распоряжусь, чтобы тебе доставили обувь.
– Спасибо, – обрадовалась я.
– Не волнуйся, Нирель, в Маскулайне тебя никто не тронет. Теперь ты под тотальной защитой. Спасти императора… – протянул он.
– Я сама не понимаю, откуда у меня берутся эти силы. Видимо, дело в цветке.
Дирам последний, с кем бы я хотела делиться переживаниями, но он единственный, кого я знаю в этом чужом городе.
– Дело в тебе. Ты и есть чудо, – улыбнулся он и погладил меня по волосам. Раньше он всегда так делал, когда приходил в деревню. Я чувствовала себя счастливой и защищенной. Но нам никогда не вернуть те времена. Я узнала его истинные мотивы и больше не доверяла.
– Когда закончится это безумие? – поежилась я, услышав новые крики Сайли.
– Еще не скоро. Если воины разошлись, то они не успокоятся, пока…
– Не убьют ее. За что, Дирам?! – посмотрела я в красные глаза советника. Прядь длинных белых волос выбилась из его косы и разделила лицо напополам. Я потянулась, чтобы убрать ее, но остановилась на полпути. Он схватил меня за руку и прижал ладонь к своей щеке.
– Жаль, что мы встретились в Инфернуме. Тебе бы понравилось в Криелти. Там мы могли быть счастливы. Зачем же ты спасла Кирона, снова обрекая себя на гибель? Без него империя пала бы уже сегодня.
Я отдернула руку и потерла лоб. Как мне объяснить ему, что я не глупа и прекрасно понимаю, что делаю? Как объяснить, что мне стало жаль этого зверя? Что сострадание оказалось сильнее желания быть свободной? Кирон защищал меня от стрел, он спас меня от лесного чудовища. Разве я могла так подло дать ему умереть у меня на глазах?
– Он не настолько плох, как о нем говорят.
Дирам рассмеялся.
– А какой он, по-твоему?
– Странный.
– Странный? Странный?! – взорвался советник от смеха. – Я многое слышал: безжалостный, жестокий, несправедливый, подлый, но такого…
Меня пробил озноб. Я не чувствовала носа и ног от холода, а пальцы на руках заледенели так, что я не могла их разогнуть.
– Не привыкла ты к холоду Маскулайна, – улыбнулся Дирам. – Я отнесу тебя в комнату.
Я попыталась противиться, но он с легкостью поднял меня на руки и понес в замок. Я прижалась к его тонкому, но крепкому телу и прикрыла глаза, но лучше бы уши. Крики альвы не стихали. Как она это выносит? Я бы уже умерла от разрыва сердца.
Уложив меня в теплую постель, советник позвал нагила и ушел, учтиво пожелав спокойной ночи. Я закрыла уши руками и провалилась в сон.
Вскочила среди ночи в холодном поту. Мне то и дело снились кошмары, где маму насиловали и рвали на куски шантаи. Свет от свечи, заточенной в красном стекле, мерцал перед глазами. В комнате было безумно холодно. Я получше укуталась одеялом, но оно не спасало от дрожи.
Я подошла к платяному шкафу в надежде найти теплую одежду. Он был до отказа набит платьями и накидками. Кому принадлежали эти шикарные наряды? Кто жил до меня в этой комнате. Покои настолько светлые, будто специально созданы для женщины. Я выбрала теплый черный плащ, обшитый кружевом, и набросила на голову капюшон. Неожиданно увидела в углу шкафа изящные сапожки. Решила их примерить. Они оказались гораздо больше моих стоп, но это меня не пугало. Я плотно зашнуровала их на голени и подошла к догорающему камину.
Нагил уснул в кресле и видимо давно, ведь дрова превратились в угли. Я бросила в камин куски от полена и подожгла бумагу от свечи. Долго смотрела, как пламя пожирает дерево, пытаясь представить, чем занята мама. Я тосковала по Силве. По реке, траве и лачуге, в которой пахло затхлостью. Совсем недавно я чувствовала себя счастливой. Меня любили и оберегали. Я думала, что это никогда не кончится, но вмиг лишилась спокойствия.
Необычные звуки отвлекли меня от мыслей. Я подошла к стене и припала к ней ухом. Что-то происходило в комнате императора. Неужели он очнулся? Стало так любопытно, что я на цыпочках вышла в коридор и, минуя спящую охрану, припала к щели в двери, что вела в покои правителя. Не думала, что увижу там Дирама в такой поздний час. Он стоял у камина, в одной руке держал мое порванное после боя платье, а другой сжимал набухший орган. Быстрые движения кисти и стоны заставили меня застыть в оцепенении. Я никогда не видела, чтобы мужчины ублажали себя таким способом! В Инфернуме полно мау, а советник нюхал мое платье и закатывал глаза от удовольствия! И почему в покоях Кирона?
Я ничего не могла понять, но мне стало так отвратительно, когда он извергся на стол, что поспешила убежать. Не успела юркнуть в комнату, как крепкая рука остановила меня. Я с ужасом посмотрела на шантаи. Глаза Тулека не переливались, они застыли, словно стекло. Он слегка покачивался, и от него за версту разило скумой.
– Ты чего тут ошиваешься?
Своим громким голосом он разбудил охрану и Дирам выбежал из покоев, как ошпаренный. Впервые видела алеющие щеки у белокожего альвы. Я и сама смутилась, вспоминая увиденное.
Я не знала, что ответить, будто проглотила язык. На ум ничего убедительного не шло.
– Нирель вольна ходить по дворцу. Вот только зря вышла ночью и без охраны.
– Это да. В такую ночь лучше не попадаться пьяным воинам на глаза. Альвы оказалось слишком мало.
У меня сердце забилось.
– Они убили ее?
– Потрепали хорошенько. Кирон не отдавал приказа убивать пленную. Я вовремя их остановил, даже сам не успел развлечься, – вздохнул шантаи. – С ней лекарь. Сказал, жить будет. Зашьет промежность, как надо и можно снова драть! – рассмеялся Тулек.
– Какие же вы все твари! – выкрикнула я, вырвалась, забежала в покои и захлопнула за собой дверь.
Упала на колени, сотрясаясь от рыданий. Била кулаками по полу от бессилия и злости на саму себя.
– Что с тобой?
Опустился передо мной на корточки Милт и поднял мое лицо за подбородок.
– Кто-то обидел? Пока Кирон без сознания, никто не вправе тебя трогать. Или он очнулся?
Я замотала головой.
– Они опять надругались над альвой! Они зашивают ее, чтобы снова…
– Ах, – вздохнул нагил и прижал меня к груди. – Не надо расстраиваться. Другой участи в Инфернуме у нее быть не могло. Странно, что вообще выжила после праздника.
– Что делать, Милт, как мне ей помочь?
– Никак, – посмотрел он на меня змеиными глазами. – Только Кирон может даровать ей неприкосновенность, но этого не случится. Он слишком сильно ненавидит альв и мау. А тут в одном лице.
– Но Дирам…
– Советник уже давно занял свое место у трона правителя. Он исключение.
– Почему нельзя просто держать ее в плену? Почему нужно измываться?!
– Кирон своих-то не жалеет, а ты спрашиваешь почему они альву терзают, – хохотнул Милт и уставился на сапожки. – Ты нашла ее сапоги? В шкафу были?
– Чьи? Кто жил в этих покоях?
– Ты бы поспала. Сегодня был тяжелый день.
Он не собирался отвечать на мои вопросы и настаивать нет смысла. Но зато я точно убедилась, что до меня в комнате жила мау. Интересно, кто заслужил такие почести в ненавидящем женщин Инфернуме?
Глава 17
Дирам
Когда такое было, чтобы я удовлетворял сам себя? Я в любой миг мог отправиться в деревню и выбрать себе лучшую мау для утех! Но мне не хотелось никого. Только ее образ в голове, только ее запах в воздухе. В покоях Кирона я доходил до пика страсти. Именно там я желал ее вдвойне. Стоило вспомнить невинные прикосновения, как я тут же заводился. А ночи превратились в пытку. Во снах я ласкал ее промежность, наслаждаясь вкусом. Она хотела меня не меньше, крепко сжимая орган рукой. Кричала от удовольствия, когда я входил в нее, терзая мягкий розовый сосок зубами. Это походило на болезнь, а Нирель лекарство от нее.
На рассвете я велел принести в ее покои обувь и лучшую одежду, которая только могла быть в Маскулайне. Приказал приготовить двух буртов к походу в горы. Сегодня я хотел свозить мау в ту пещеру, в которой меня нашел Кирон. Уверен, такой красоты она еще не видела. Там мы останемся наедине, и случится то, чего я страстно желал. Действовать нужно решительно, ведь снотворное не подействовало на Кирона. Гадкая раса шантаи отличалась крепким здоровьем. Их не берет обычная микстура. Император мог прийти в себя в любую минуту и тогда мой план канет в пропасть. Он уже подозревает, что я не равнодушен к Нирель и всячески отгородит от меня мау.
Я вошел в покои Нирель, когда она еще спала. Милт подскочил с места. Я махнул рукой в сторону двери, жестом приказывая покинуть комнату. Нагил удалился, и я дал волю чувствам. Присел на кровать и коснулся ее бархатной щеки, рассматривая каждую черту прелестного лица. Кто создал это совершенство? Она будто цветок, мерцающий во тьме нашего мира. Такой же хрупкий и прекрасный. Я бы выкопал его с корнем и посадил в плодородную почву, накрыв хрустальным куполом, чтобы никто кроме меня не мог его коснуться.
Я провел пальцем по алым губам, очерчивая их контур, коснулся шелковистых волос, утопая в особом запахе ее тела. Нещадно мало! Я не мог надышаться!
Она резко распахнула глаза и потянула на себя одеяло.
– Дирам!
– Не бойся. Я пришел разбудить тебя. Надеюсь, не откажешь мне в прогулке в столь ранний час, пока Маскулайн не занесло снегом?
– Прогулка? Куда? – смутилась Нирель.
– Пока это секрет, но тебе должно понравиться. Одевай самые теплые вещи и обувь, – улыбнулся я.
– Правитель…
– Все еще пребывает в забвении, – изобразил я гримасу боли.
Она кивнула, но не спешила вставать с кровати.
– Я жду у главных ворот. Милт тебя проводит.
Ждать пришлось долго. Буртом не терпелось размяться. Они уже вставали на дыбы. Я сам было подумал, что она не придет. Вдруг испугалась или что-то помешало. Лишь бы Кирон не очнулся! Но вскоре я увидел приближающуюся фигуру в белом. Как облако среди грозовых туч. Красивая и невесомая.
Нагил помог ей взобраться набурта, и мы покинули город. Она молчала, сосредоточенно наблюдая за дорогой, которую за ночь занесло снегом. Мы поднимались все выше на гору, что когда-то была для меня убежищем. Наверное, я никогда не забуду к ней путь. Она навевала не лучшие воспоминания о прошлом, но пробуждала остывшие чувства. Жизнь в Криелти сейчас казалась безмятежной и счастливой страницей в моей судьбе. Там я всегда был дома. Уют и спокойствие несла собой эта империя. Все перечеркнул лишь один день.
Показался вход в пещеру. Бурты не пройдут по узким лабиринтам.
– Пришли, – объявил я и протянул руки к Нирель. Она оперлась на мои плечи и спрыгнула. Огляделась по сторонам и заострила взор на темном ущелье.
Я привязал буртов к дереву и кивнул в сторону пещеры.
– Пойдем?
Мау замялась на месте, а потом решительно взяла меня под руку.
– Надеюсь, это того стоит, – улыбнулась она.
– Ты не пожалеешь.
Ничего не изменилось с того дня, как я покинул это убежище. Каждый камушек лежал на своем месте. Узкая тропинка спускалась вниз, прямо к озеру, которое помогало мне существовать. Я пил из него воду и ловил рыбу. У его берега лил слезы, оплакивая судьбу.
– Какая красота! – восхитилась Нирель.
– Мерцает, как твой кулон, – бросил я взгляд на шею мау.
Она прижала к нему ладонь, и я помог ей опуститься на берег. Нирель бросила камешек в озеро, наблюдая, как потревоженная гладь покрывается мерцающими кругами. Зеленая рыбка выпрыгнула из воды и мау вскрикнула от восторга.
– У нас в Силве на реке тоже много рыбы, но она большая черная и пресная.
Я рассмеялся и присел рядом.
– Это единственное пещерное озеро, в котором водится столько разноцветной рыбы. Она хоть и маленькая, но очень вкусная.
Нирель вопросительно посмотрела на меня.
– Я жил здесь до Маскулайна. Когда сбежал из Криелти, поселился тут.
– Почему ты сбежал? Как стал советником императора? Мама мне мало рассказывала.
– Предательство любимой толкнуло меня на это. Не каждый может вынести такой удар. Я решил, что побег меня спасет от позора. Так и получилось.
– Ты не жалеешь, что предал свою расу?
