Александр Пугачев
Варварская вера
В процессе общения Рус приобрёл кувшин и уже собрался уходить, как вдруг Аргнер повернулся к Поле:
– Расскажи, как сложилась судьба тех двух разведчиц? Помнишь, вы мне доспехи амазонок приносили на продажу. Покупатель на них нашёлся сразу! Хотелось бы ещё такого товара.
Рус сурово взглянул на дочку:
– Так ты к тем амазонкам прошлым летом сбежала? Вот в каком городе ты была – в Фемискире, а не в Риме! Ты мне наврала про Рим!
На его громкую речь обернулись торговцы и покупатели. Поля напряглась и поторопила отца:
– Пойдём, пап, дома поговорим, это не для чужих ушей.
– Ты мне всё-всё расскажешь! И кто тебя надоумил из дома сбежать, и как моё оружие стащила, и чем амазонкам помогала! – Рус говорил это впереди идущей Поле, которая от стыда не знала, куда деться.
Лишь оказавшись на лесной тропинке в одиночестве с отцом, девушка попросила его:
– Я тебе расскажу, но, пожалуйста, не делись этим с мамой. Пусть будет нашим секретом.
Мужчина остановился:
– Прямо сейчас всё и выкладывай, а я решу, рассказывать об этом кому-то или нет.
VI – Такая разная любовь
Началось восстановление Фемискиры. Амазонки признали, что их новая царица Орифия продумала всё до мелочей. Закупленных на налоги строительных материалов хватало вдоволь, а мастеров, которых не было среди девушек, она запросила из Рима. Так, римляне начали создавать мебель, заниматься проектированием и архитектурой новых зданий, починкой важных объектов: кузниц, столовых, колодцев. По просьбе царицы они занялись возведением акведуков, чтобы вода в Фемискиру поступала ещё и из горной реки, а также системой канализации.
Некоторые амазонки вернулись к своей работе: поля близ Фемискиры начали засеивать культурами, завезли домашний скот, набрали отряд патрулирования города. Легат Альвах несколько раз прибывал на стройку, чтобы лично убедиться, что все справляются. Он искренне переживал за амазонок, поэтому средств на них не жалел. Даже ту сумму, которую он запрашивал у Ипполиты за участие римских легионов в защите Фемискиры от скифов, он простил. Однако он настоял на подписании документа о признании амазонками Рима как дружественного государства в целях своей безопасности. Альвах понимал, что через десять-двадцать лет Фемискира расцветёт благодаря ему, а видеть войну римлян и амазонок он совсем не хотел. Мужчина собирался в отставку в связи с ухудшением здоровья, и жил с мыслью, что делает на прощание очень хорошее дело.
На время ремонта римляне и амазонки поселились в обоих храмах, так как их подвалы были достаточно вместительными и удобными. Сначала Орифия разделила их – девушки ночевали в храме Артемиды, а мужчины – в храме Ареса, однако когда стало понятно, что до осени значительная часть домов станет готова для заселения, она призвала их спать вместе. Рождения детей она ждала от многих амазонок. Частично она столкнулась с национальным вопросом – римляне спали только с римлянками, поэтому царица попросила Ифиному пустить среди мужчин слух, что амазонки являются самыми опытными и нежными партнёршами среди всех народов. Сама же Ифинома посматривала в сторону одного из парней, но подходить пока не решалась. А Пенфесилия тем временем всё твердила о своей подруге Климене, отказываясь от новых знакомств, хотя она была знатной невестой и из-за внешности, и из-за статуса – так как она являлась сестрой царицы, она обладала большой властью и признанием.
Беспокоясь о позиции сестры, Орифия вызвала её на разговор в начале лета. Они вдвоём обходили дворец, в котором как раз заканчивался ремонт, – пожеланием царицы было первоочерёдное восстановление этого здания.
– Скажи мне, сестра, Ифинома успешно пустила слух об амазонках-любовницах? – начала издалека Орифия.
Та улыбнулась:
– О, да! Даже я поверила в эти сплетни и захотела наведаться в Рим к своей Климене.
Царица остановила её за руку и всмотрелась в её горящие глаза:
– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Может, ты переключишься на мужчин? Нам с тобой не по семнадцать лет, пора думать о детях и семье. А с Клименой ты можешь, скажем… встречаться каждое второе воскресенье.
Пенфесилия непонимающе напрягла брови:
– Я тебя уважаю и как сестру, и как царицу, но ты бы знала, как меня достали эти разговоры! Кризис нашего населения начался достаточно давно, и меня ещё Ипполита постоянно просила, чтобы я родила двух девочек. Может, хватит об этом говорить?! – она перешла на повышенный тон. – Я мечтаю иметь собственный гарнизон и совершать с ним победоносные походы, а не сидеть ночами, убаюкивая ребёнка! Я хочу обучать преданных мне воительниц, которые превосходили бы мощь римской армии, а ты мне предлагаешь взять на себя роль домохозяйки! Я выросла такой! Понимаешь, сестра? Я не готова к оседлой жизни!
Орифия заметила ярость в её глазах, поэтому вкрадчиво сообщила:
– Во-первых, наши войска никогда не будут мощнее римских, если у нас будут одни командиры и не будет рядовых. Да и какой гарнизон за тобой пойдёт, зная, что тебе терять нечего – у тебя ни мужа, ни детей? Новое поколение амазонок любит похожих на себя девушек – сходить на море с красивым мужчиной, соблазнить его на вечерний уединённый ужин, уложить его спать…
– А спать не дать, да? – возмущённо перебила Пенфесилия. – Не для этого я рождена!
– Да выслушай ты меня до конца! – снова взяла слово царица. – А, во-вторых, если тебе плевать на мои слова, то хотя бы выполни просьбу нашей покойной Ипполиты, она тебе не просто так желала остепениться. Успокой её душу, найди себе мужчину и живи счастливо. А там я тебе доверю гарнизон и обучение наших детей. Я обещаю.
Пенфесилия растерялась. Её пыл сменился на понимание и сочувствие:
– Если только ради Ипполиты… Я ей многим обязана… – она задумалась. – Ладно, я подумаю над этим. Всё равно Климена сейчас далеко. Надеюсь, она меня простит…
Царица с довольной улыбкой проводила сестру и продолжила обходить дворец.
VII – Радостное известие
К началу лета Кима с Маисом полностью освоили свой новый дом и завели хозяйство. На первый год они не стали сажать много культур в огороде, так как сделали упор на работу в селении – они решили, что имея деньги, они смогут купить любой товар, а для дома им требовалось достаточно много различных вещей. Да и размер огорода не позволял засадить его всеми теми овощами и фруктами, которые были им необходимы.
Маис занялся охотой и рыбалкой, а убитой и пойманной им дичью и рыбой на рынке торговала Кима. Часто они работали вместе – и в лесу охотились, и на море с сетями ходили, и на рынке придумывали различные хитрости, чтобы заинтересовать покупателей. Охота давалась Киме легко, а вот с рыбалкой возникли трудности – как и год назад, когда в рабстве у Харса она поймала на удочку лишь пять маленьких рыбёшек, так и сейчас она не умело обращалась с сетями. В итоге на море она стала заниматься более привычными для себя занятиями – загорала на берегу или готовила еду для Маиса и в целом ухаживала за ним.
Их рыба не особо пользовалась спросом, а вот дичь раскупали достаточно быстро. Это было связано с очень маленьким количеством охотников в селении – вождь Лик не позволял раздавать оружие всем подряд, зато Маису он доверил лук и стрелы без вопросов, а обосновал он это тем, что «мужчина Кимы не может быть плохим человеком».
Со временем Кима заметила изменения в своём организме. Сначала она подумала, что заболела, но однажды внимательная Арга предположила, что та забеременела. С такой новостью Кима прибежала в тот день домой. В зале спокойно ужинал Маис, он ел рыбу и закусывал её овощным салатом.
– Маис, у меня новости! – возбуждённая Кима кружилась вокруг него.
– Присядь, поговорим, – деловито указал на стул мужчина.
– Я беременна!!! – она приобняла его сзади, проигнорировав предложение сесть.
– Погоди, ты уверена? Вот так вот сразу? – он отложил еду в сторону, второпях встал и с довольной улыбкой обнял Киму.
– Арга сказала, что это неудивительно – организм у меня молодой, но уже сформировавшийся. Ещё она сказала, что мои восемнадцать лет – лучший возраст для рождения детей! Ой, Маис! У нас будет ребёнок! – не смогла устоять на месте Кима и принялась кружиться по залу.
Маис улыбнулся – его обрадовала такая новость. Он ещё раз крепко обнял девушку, а затем вышел на крыльцо обдумывать новую информацию. Он вдруг вспомнил, как в Скифии ухаживал за одной смуглой девушкой. Она была не местной, чем обратила на себя внимание скифов, но лишь Маис сумел добиться её любви. Они планировали провести свадебный обряд, но накануне торжества началась война с колхами и их назначили в разные гарнизоны, а по возвращению домой с победой он не обнаружил ни её саму, ни её вещей, которые на войну она точно не брала.
– Сбежала… – вслух подумал Маис и невольно обернулся к двери дома, где в зале танцевала счастливая Кима. – Я обеспечу свою дорогую невесту всем своим вниманием и любовью, чтобы не повторить ошибку.
Он вернулся в дом и вместе с Кимой накрыл праздничный ужин в зале. Гостей решили не звать – это был их личный праздник, а не чей-то ещё.
VIII – Новые взгляды
– Как же я устала! Ты бы знал! – Ифинома стояла на пятиметровой городской стене и принимала кусок камня, который её напарник поднял на верёвке с земли.
– Да, жара стоит ужасная… – Дий, высокий спортивный парень с загоревшей кожей и выразительным взглядом, подал ей очередной каменный кусок, который она положила под ноги. – Там хватает места? А то можем передвинуться в сторону.
Ифинома смахнула со лба пот и посмотрела в сторону яркого палящего солнца:
– Я сейчас передвинулась бы метров на сто прямо в море!
Римлянин засмеялся и поддержал её идею:
– Решено! После работы идём купаться!
– Дий… – начала говорить Ифинома, но в этот момент тот встал и выпрямился. На фоне светлого неба выделялся его загорелый рельефный торс, и, как назло девушке, он внимательно посмотрел своими ярко-голубыми глазами прямо на неё.
– Что, Ифинома?
– Это… ты… м-м-м… это… не хочешь вечером прогуляться? – растерянно предложила амазонка, абсолютно забыв, что хотела сказать изначально.
– Да можно, – отстранённо бросил Дий. – Вечером я свободен. Стой… – он задумался. – Мы ведь только что уже договорились с тобой, что на море вместе идём. Или ты выполняешь требование своей царицы по рождению детей?
– Что? Нет, нет, конечно! Просто сейчас вечера такие приятные, тёплые, а разделить их не с кем… – откровенно призналась Ифинома.
– Хм, ладно, – Дий отвлёкся на очередную порцию камня, которую привязали к верёвке снизу. Затем он поднял каменный кусок и подал его Ифиноме. – А это правда, что вы, амазонки, лучшие в постели?
Ифинома начала укладывать камень, оттягивая ответ. Она тихо захихикала и мысленно похвалила сама себя за такое успешное внедрение слуха. Затем она выпрямилась и кокетливо прижала руки к туловищу, подчёркивая свою объёмную грудь:
– Я тоже слышала об этом, но лично не проверяла.
Дий удивился:
– Да? А вы разве не любите друг друга?
Девушка покраснела:
– Это распространённый миф, многим из нас нравятся парни и мужчины.
С земли раздался громкий голос. Римлянин наклонился и уточнил:
– Это всё? Нам спускаться?
– Да! На сегодня вы свободны! – послышалось снизу.
Дий взглянул на Ифиному:
– Пойдём искупаемся, заодно расскажешь, как вы, амазонки, здесь живёте. Кстати, сколько тебе лет?
– Двадцать два, – ответила девушка. – А тебе?
– Да мы сверстники! Мне тоже двадцать два года! – воодушевился Дий. – У тебя когда день рождения?..
Весело разговаривая, они спустились со стены и направились к морю. В такое время там было много народа, поэтому они прошли по берегу подальше, что позволило им уединиться и наговориться вдоволь. Они неспеша искупались и блаженно улеглись на камне. Дий задумался, а когда его отрешённый взгляд заметила Ифинома, решил поделиться своими мыслями:
– У нас в Риме десятки тысяч людей, а у вас, в небольшом городе сестёр, как вы друг друга называете, все знакомы и все дружат… – он направил на неё свой печальный взгляд. – Скажи, насколько это больно – терять в каждой битве своих подруг?
Ифинома не ожидала такого вопроса от лёгкого и весёлого парня. Она выпрямила ноги на камне и вгляделась в горизонт:
– Я с детства к этому привыкла… когда убили известную разведчицу Гарпу, когда я каждый день замечала, что в столовых становится всё больше свободных мест даже во время обеда… А когда я подросла, пришли скифы и убили многих наших командиров, рядовых и, в их числе, мою лучшую подругу – малышку Андромаху. Её все так и называли, потому что она была маленькой, светлой и позитивной…
Амазонка отвела взгляд в сторону. Ей захотелось, чтобы её приобняли и сказали: «Боги забрали её для лучшей жизни…» или что-то наподобие. Но Дий молчал и бездействовал, а этой фразой она сейчас успокоила саму себя, из-за чего ей стало тоскливо от одиночества и непонимания.
– Затем на нас напала та богиня… Я не стану загрязнять свою речь её именем, ведь ты и сам понял, про кого я говорю… – Ифинома легла на спину и закрыла глаза. Лёгкий морской ветер приятно щекотал её лицо и будто не поддерживал атмосферу разговора. – После её нападения мы долго искали царицу Ипполиту, а она, оказывается, лежала на своём любимом месте – на предгорном массиве, с которого видна вся Фемискира… только вот была она мёртвой…
Ифинома почувствовала, как слёзы потекли по её щекам. Это заметил Дий и прилёг к ней, обняв одной рукой, а второй – проводил по её телу, покрывавшемуся мурашками. Он остановил руку в районе её талии и прошептал:
– Ваши боги сочли этот мир недостойным тех амазонок. Я уверен, они были совестливыми и приятными девушками, а эта земля погрязла в политике и грязных слухах и сплетнях. Как же мне нравится, что ты выше этой грязи, Ифинома.
Он прижался к её шее, а затем спустил поцелуи ниже. Амазонка в ответ обняла его и направила свои губы к его рукам.
– Не прекращай… – прошептала она.
IX – Сомнения Пенфесилии
Дворец ещё не был отремонтирован до конца, но по собственному желанию Орифия поселилась в нём раньше времени. Она никогда бы не подумала, что будет жить в нём как царица, а не как её сестра, но теперь оставалось лишь принять реальность.
Первым делом она вернула обратно на стену в спальной комнате пояс царицы амазонок, который когда-то Ипполите вручил их отец Арес. Орифия отошла на пару шагов и всмотрелась в пояс: он был украшен всевозможными драгоценными камнями. Здесь были и прозрачный бриллиант, и красный рубин, и зелёный изумруд, и синий сапфир, и бирюзовый малахит. Всего она насчитала десять разных камней, а затем перевела взгляд на центральную золотую вставку. Она была увесистой и внушительной, а по её центру были нанесены символы.
Орифия не понимала смысл этих символов, а у Ипполиты никогда не интересовалась ими. На мгновение ей подумалось, что можно спросить о них у своего отца, Ареса, но затем быстро прогнала эту мысль. Ей показалось, что это будет выглядеть как неловкая попытка начать общение с отцом, которого никогда не видела. Она усмехнулась.
– Глупо и смешно… Действительно, это выглядело бы глупо и смешно… – вслух задумалась Орифия.
– Это ты кому? – зашла в комнату Пенфесилия.
– Во-первых, я тебя не приглашала, а во-вторых, нужно стучать! – процедила сквозь зубы Орифия, повернувшись к сестре.
– Да я… просто… ладно, потом зайду… – растерялась блондинка и поспешила выйти из комнаты.
Орифия вернула взгляд на пояс, а затем продолжила разбирать свои вещи. Пенфесилия тем временем стояла у двери и думала, как же поговорить с сестрой. Решив, что Орифии сейчас лучше не показываться, она захотела обсудить последнюю новость Фемискиры хотя бы с Ифиномой.
Она вышла из дворца и окликнула первую попавшуюся ей на глаза амазонку:
– Не видела Ифиному?
Та пожала плечами:
– Она днём на море была, а сейчас не знаю где.
– Одна там была? – поинтересовалась Пенфесилия.
– Нет, с римлянином каким-то. Они смеялись и улыбались друг другу.
Пенфесилия ревниво опустила взгляд:
– Ясно, спасибо.
Она пошла по главной улице. В это время с работы возвращались девушки и мужчины, некоторые шли к храмам, где до сих пор ночевали, но большинство спешило по собственным домам – восстановление Фемискиры сильно опережало план, из-за чего город с каждым днём всё больше возвращался к привычному для всех виду. Как раз из-за этого в морской порт час назад прибыл римский корабль, на котором находились командиры. Они хотели утром навестить царицу и провести некие переговоры. Как ходили слухи среди амазонок, они пришли назначить Совет Фемискиры. Именно это и хотела обсудить Пенфесилия с сестрой.
Но информация про Ифиному зацепила девушку сильнее. «Даже она познакомилась с парнем, хотя столько лет твердила про целомудрие… Вот тебе и верующая в Артемиду девчонка…» – подумала Пенфесилия. Она видела изменения в их обществе и переживала, что отставала от его развития. Вчерашние амазонки-подруги расходились и находили себе партнёров среди римлян, а появление римских новшеств в городе и изменения в архитектуре в целом меняли атмосферу и поведение населения. Так, девушкам больше не нужно было стирать одежду в солёной морской воде – теперь благодаря акведукам в город поступала горная пресная вода. Также сменялась и сама одежда местных жительниц, некоторые амазонки отдавали последние деньги за римские летние платья, а затем приходили в общественные столовые, когда там ужинали мужчины, и завлекали их к себе домой.
Не принимающая такой разврат Пенфесилия была бессильна, ведь сама царица одобряла подобное поведение, но узнать, что даже Ифинома ступила на эту тропу, было удивительно. Блондинку терзали сомнения, и чтобы разобраться в этой ситуации окончательно, она направилась искать Марка, молодого римлянина, который больше остальных был от неё без ума, – а вдруг и у Пенфесилии что-то щёлкнет и она примет навязанный сестрой образ жизни. Другие амазонки ведь приняли.
X – Совет
Утром во дворце царицы начались переговоры. Их проводили за закрытыми дверями, а из присутствующих были лишь четверо командиров из Рима и царица. Один из них, очень высокий и крепко сложенный брюнет, заканчивал доклад, который был составлен обоими консулами Рима и в котором шло обращение к Орифии, но делал он это в повелительном наклонении и в агрессивном тоне.
– …также царица Фемискиры обязана включить в Совет управления городом не менее четырёх наших командиров, – брюнет сделал отступление: «Да, теперь ты не царица, а одна из советниц, и будешь с нами наравне».
Он провёл рукой по своим ухоженным волосам и взглянул в её глаза: Орифия сидела шокированной и онемевшей от всех тех требований, которые к ней предъявлялись. Остальные командиры сидели вокруг неё и в подтверждение доклада кивали головой, показывая этим, что она всё правильно услышала.
– Но вы ведь понимаете, что это невыполнимые требования?!. – Орифия выглядела бледной и растерянной.
– Какой из ста пятнадцати пунктов ты считаешь невыполнимым? – наклонился к ней брюнет. – Законы перепишем, налоговую систему поменяем, казначеев назначим своих, а со временем и население привыкнет к этим новшествам. Тебе остаётся просто ставить свою подпись под каждым нашим документом.
– Мои амазонки не смогут так жить! Вы лишите нас рабочих мест, свободы слова, а введение комендантского часа вообще немыслимость для нас! – Орифия вздохнула от потерянности. В мыслях она себе твердила: «Боги, надеюсь, это просто сон… Побыстрее бы проснуться…» Она тайком ущипнула свою ладонь и на мгновение закрыла глаза. Затем открыла их и осмотрелась: перед ней стоял брюнет и протягивал бумагу. – Что это?
– Указ о создании и назначении Совета управления городом. Подпиши.
– Мне нужно подумать. – Орифия взяла бумагу и встала из-за стола. Брюнет схватил её за плечо и силой вернул на стул.
– Я сказал «подпиши».
Девушка пробежалась глазами по тексту: в нём было указано, что она создаёт Совет как высший орган власти Фемискиры и назначает в качестве советников четырёх римлян и саму себя.
– Я хотела бы включить в этот список свою сестру Пенфесилию. Это ведь не запрещено? – она медленно взяла перо и окунула его в чернила.
– Подобных разрешений консулы не давали. Подписывай что дают, – жёстко отрезал её пожелание сидящий слева от неё высокий, но худой мужчина. На его лице выделялся широкий шрам, идущий от перегородки носа к губам, а его взгляд был отрешённым, будто он сейчас думал о своей любимой жене и дочке, а не о важных политических вопросах Фемискиры. Однако Орифии показалось, что такого грубого и бесцеремонного мужчину не сможет полюбить ни одна женщина.
– Я подписываю? – явно оттягивала такой важный шаг царица.
– Ты глухая что ли? Тебе ещё раз объяснить ситуацию? – не выдержал римлянин со шрамом. – Мы дважды помогли твоему жалкому городу и роду – в войне со скифами и с той уродливой богиней! Мы за свой счёт отстроили тебе Фемискиру, потратив средства и людей, а теперь предлагаем простейший метод выплаты долга. Ты нас благодарить должна, а не строить из себя всесильную царицу!
Орифия затряслась от истерики. Она поднялась с места и повышенным голосом сообщила:
– Какие средства вы потратили?! Какие?! Все деньги были выплачены моими амазонками в качестве налогов, когда они работали у вас в Риме! Мы подняли вам экономику не только этим, но и совместной торговлей! Сам легат Альвах проявляет к нам доверие и симпатию, и если слова вышестоящих командиров для вас ещё что-то значат, то навестите его и посоветуйтесь с ним! Я уж молчу о тех мальчиках, которых рожают мои амазонки от римлян и отправляют их расти и воспитываться в ваше государство!
Она тяжело задышала и вернулась на стул. Диким взглядом осматривая присутствующих, она ожидала от них ответа.
– Легат Альвах мёртв. У тебя больше нет поддержки в Риме, – то ли усмехался, то ли сожалел ей брюнет. Он в очередной раз протянул ей указ. – Подписывай.
– Как… мёртв… – растерялась царица. Она откинулась на спинку стула и тихо заплакала, опустив голову.
Брюнет силой направил её голову к бумаге и поднял её правую руку. Орифия подавленно прикрыла глаза и поставила подпись.
– А теперь утри свои жалкие слёзы, выйди на площадь перед своими безгрудыми и зачитай указ. Поняла? Мы будем стоять рядом и контролировать, чтобы ты не сказала лишнего, – поднялся плотный, но низкий римлянин и показал Орифии на дверь.
Командиры вывели её из дворца. У входа их ожидал отряд римлян, а у площади – большая толпа амазонок в окружении легионеров. Разглядывая войско, Орифия заметила знакомые лица. Это были те самые помощники из Рима, которые шутили, смеялись и дружили с амазонками, а теперь им выдали оружие и доспехи, и они будто сменились в лице.
– Тихо! Орифия сейчас что-то важное скажет! – вертела головой Ифинома, обращаясь к охающим от испуга девушкам.
Пенфесилия стояла в первом ряду и сожалеюще осматривала сестру: та была бледной, растерянной и выглядела постаревшей на несколько лет.
– Что с тобой сделали, сестрёнка… – она сжала кулак и показала его сестре, показывая, что всё будет хорошо и чтобы она крепилась. Та слабо улыбнулась и, привлекая внимание, подняла правую руку,
– Сёстры! – царица осматривала перепуганных девушек. – Только что я подписала указ о создании Совета управления городом амазонок. Больше я не ваша царица, но я буду входить в вышеназванный Совет.
Стоящий рядом брюнет медленно кивнул, сообщая этим Орифии, что она всё говорит правильно. Она выдержала паузу и продолжила:
– В этот Совет, помимо меня, входят четыре человека. Всех их вы сейчас видите рядом со мной. По всем вопросам вы можете обращаться к любому из нас – мы все полноправные… – её одёрнул низкий и плотный римлянин. Она закашляла и заглянула в бумагу. – В общем, сейчас я зачитаю их имена, чтобы вы знали своих командиров. Первым в списке значится Аврелий, – с правого края от неё махнул рукой невысокий рыжий командир, который имел узкий плечи и в целом был сжатый и скрюченный.
– Белка какая-то… – прошептала Ифинома. Стоящие рядом амазонки закивали на её слова.
– Следующим идёт Аргус, – справа от Орифии сделал шаг вперёд тот самый высокий и крупный брюнет. Короткие рукава его туники обнажали мускулистые, заросшие волосами руки. Он пренебрежительно оглядывал амазонок, будто был не рад здесь находиться.
– А этот на зверя похож… – наклонилась к Ифиноме её соседка.
– Ага! Такое прозвище ему и дадим! – усмехнулась та.
– Слева от меня стоит Кронус, – указала царица на широкоплечего и плотного римлянина, но с худыми ногами и маленьким ростом.
Среди девушек прошёл смех. Смеялись даже римлянки, они шептались между собой:
– Его имя переводится как «рожок»!
– Он и есть рожок!
– Ха-ха! И тело как рожок, и лицом не вышел! Во чудак!
– А ну тишину поймали! – раздался раздражительный голос Аргуса. – Орифия, продолжай.
Царица понимала веселье девушек, но также и понимала, что скоро им всем будет не до смеха. Она вернула взгляд на бумагу, но почему-то буквы расплывались перед глазами, а сама она осознала, что не может сконцентрироваться ни на одной мысли. Она передала документ Аргусу, сообщив, чтобы закончил он, а сама вернулась к лестнице дворца и присела на одну из ступенек. Пара легионеров подошла к ней и встала по бокам, равнодушно осматривая царицу, которая боролась с тем, чтобы не потерять сознание.
Аргус сделал ещё один шаг вперёд к амазонкам, а сам повернулся к худому и высокому римлянину со шрамом:
– Верк, дружище, покажись безгрудым.
Среди девушек пошла волна недовольства. Послышались крики:
– Мы вам не безгрудые!
– А вы-то кто? У вас вообще никакой груди нет!
– Варвары безмозглые! Идите отсюда!
Амазонки ринулись к командирам. Их оттеснили легионеры и выставили вперёд щиты, не давая девушкам пройти вперёд.
– Возвращаемся во дворец! – скомандовал испуганный Аврелий и попятился назад.
– Вали отсюда, белка рыжая! – закричали ему вслед девушки.
Все четверо командиров забежали во дворец, оставив на ступеньках Орифию, которая мало что видела и слышала из-за помутнения в глазах и шума в ушах. Легионеры тем временем взяли в кольцо бунтующих девушек, больше всего сосредоточив силы у входа во дворец.
Безоружные амазонки руками стучали по щитам римлян, требуя выдать им командиров для самосуда и вернуть Орифию на трон. Легионеры начали сжимать кольцо, оттесняя бунтующих к центру. Теряя силы и выносливость, некоторые девушки не могли устоять на месте и начинали падать. Это всё переросло в неразбериху, чем воспользовались римляне, войдя внутрь толпы и толкая на землю самых буйных. Подавление продолжалось несколько минут, пока все девушки не оказались лежащими на каменной площади. У кого-то был сломан нос, кто-то подвернул ногу, но большинство просто не могло подняться из-за лежащих на них сверху других девушек.
XI – Любовь и ненависть
– Почему никто не ждёт отца с работы? – в коридоре дома Климены показался Аттиус. Он заглянул сначала в кухню, а затем в детскую: там сидела Климена и рассказывала шести девочкам об Олимпийских богах. Больше всего они любили слушать истории об Артемиде. Они все были будущими амазонками, о чём твердила им девушка, поэтому хотели знать о своей главной покровительнице всё.
Климена подняла равнодушный взгляд на мужчину, а затем продолжила рассказывать историю о невинных нимфах Артемиды:
– …но нимфа Каллисто, да, не послушала богиню и провела ночь с мужчиной, да, а та про это узнала и изгнала её с Олимпа. Вот такая, да, история, – она осмотрела девочек. – Так что будьте, да, честны перед богиней, иначе она может, да, лишить вас своей поддержки.
Самая старшая из девочек, дочь царицы Ипполиты, Артума, поинтересовалась:
– То есть нам нельзя заниматься близостью с мужчинами?
Климена улыбнулась:
– Можно, да, но только когда вырастете и только если не дадите обет целомудрия, да, а иначе ваша душа будет навечно проклята, да, Артемидой.
– Над твоей душой, Климена, будут вечно издеваться все помощники Аида, – усмехнулся Аттиус. – Абсолютно все.
Климена испуганно подняла на него взгляд:
– Не произноси, да, его имя, да! И не говори, да, такое про меня, да! – она обратилась к детям: «Ложитесь, да, спать. Добрых снов, да, дорогие и любимые мои, да».
Она накрыла каждую девочку простынёй и, погасив свечи в комнате, вышла вместе с Аттиусом в кухню. Там она налила себе воды и трясущимися руками принялась её пить.
– А чего ты возмущаешься? Дети должны знать, какая знатная девка их воспитывает! Будь твоя воля, ты всех римлян по очереди к себе в постель водила бы! Скажи спасибо мне, что сдерживаю твоё грязное желание и даже не ночую с тобой! – Аттиус встал перед ней и проследил, как она занервничала, слушая его слова. – Что, правда душу терзает? Часто фантазируешь на мужчин?
Климена хотела сейчас только одного – уйти далеко и надолго от этих оскорблений и от этого мерзкого человека, но она боялась оставлять детей наедине с этим зверем. Пытаясь сменить тему, она аккуратно спросила:
– Как дела на работе, да? Ты говорил, да, что консулы хотят тебя продвинуть, да, по должности.
Аттиус встрепенулся – он и забыл, что соврал Климене про работу:
– Да, сегодня вызывали, говорят, на следующей неделе стану правой рукой одного из римских консулов, но какого именно – пока неизвестно.
Климена ненавидела его, но осознание того, что она встречается с советником консулов – а именно два консула управляли всей римской республикой, – грело её самолюбие. Она чувствовала свою значимость, понимая, что он проводит переговоры с важными союзниками Рима именно в той одежде, которую она ему стирает; что во время разговора с консулами он думает не о срочных делах и бумагах, а о ней; что при разговоре с римскими командирами он называет её имя и хвастается, какая у него красивая и смышлёная девушка.
Она погрузилась в мечты, снова прокручивая всё это в голове. Она уже присмотрела платье, в котором пойдёт на светскую встречу, если её организуют в честь назначения Аттиуса. Ещё она думала, что именно на этой встрече он при всех заявит о том, что готов взять её в жёны, – это будет идеальная ситуация для подобного, мечтала она.
Из-за своих мыслей она не услышала слова Аттиуса. Она очнулась, когда он, привлекая внимание, ударил её по щеке – он всегда так делал, когда та его не слышала или делала вид, что не слышала.
– Опять о мужчинах думаешь?! Корми меня! – он уселся за столом и проследил, как Климена подала ему мясо. – Почему так мало? И где второе?
– Денег хватило только на это, да… мне пришлось урезать девочкам сегодняшний рацион, да, чтобы тебе досталось побольше, – всхлипнула она, с печалью смотря на мясо – сама она не ела целый день. – Скажи, ну когда же тебе поднимут жалованье! У тебя такая важная работа, да, ты так устаёшь на ней, а приносишь домой маленькие суммы… Мне так жаль тебя… – она сочувственно прикоснулась к его руке. – Ты заслуживаешь большего…