Александр Пугачев
Варварская вера
Мужчина проводил её взглядом и тяжело вздохнул – любимая девушка не поинтересовалась ни его уловом, ни его делами, ни его самочувствием. Он понимал, что ей сейчас тяжело, но она уже не маленькая девочка, ей пора одуматься и вернуться к хозяйству, думал он.
За окном раздались громкие разговоры, а затем крики: «Всех мужчин убить, всех женщин взять в плен!» Маис напрягся и вышел во двор узнать, что происходит. Перед ним стоял отряд римлян, который тут же окружил его:
– В доме ещё люди есть?
Маис растерялся, но всё же уверенно соврал:
– Нет. Я один живу.
Он увидел, как римлянин, стоящий сбоку, замахнулся на него мечом. Скиф сделал шаг назад и толкнул его на другого воина. Остальные выхватили мечи и копья и прикрылись щитами. Маис с большой силой толкнул ногой щит впереди находившегося и одновременно перехватил рукоятку меча, которым тот замахнулся, вывернул ему ладонь и забрал меч. Римляне выставили свои большие щиты и пошли на него строем. Не находя уязвимого места в их построении, Маис захотел вернуться в дом, но не решился подвергать Киму опасности. Он начал ударять мечом по щитам врагов. Те остановились. Заметив в действиях бокового воина замешательство, он повернулся и замахнулся на него. В тот же миг в спину Маиса воткнули копьё, а затем остальные изрезали его клинками.
Мимо на конях проходили Мирина и Климена, патрулируя улицу. Последняя указала подруге на борьбу римлян и скифа:
– Они вообще никого не щадят, нет… может, хотя бы этого мужчину спасём?
Мирина напрягла взгляд, смотря на Маиса, и направила коня к нему:
– За мной! Срочно!
Она выхватила меч и подскочила к сзади стоящим римлянам в тот момент, когда те добивали мужчину. Мирина сходу отрубила головы двум римлянам, затем проткнула мечом ещё одного. Конь от испуга встал на дыбы прямо перед четвёртым легионером, пробив копытами его грудь. Тот упал на землю и тяжело задышал. Пятый римлянин замахнулся на коня Мирины, но подбежавшая сзади Климена сделала ему подсечку и повалила на землю.
– Чего стоишь?! Добивай его! – крикнула Климене амазонка.
– Я… я никогда не убивала, нет… сделай это за меня, пожалуйста… – стоя с мечом в руках, она растерянно рассматривала лежащего.
– Представь, что это Аттиус! Добей его! Будь амазонкой!
– Нет… нет… он не похож на него, – растерялась Климена, но всё же отчаянно воткнула меч в римлянина и попыталась прокрутить его, как видела это у лучших воительниц, но ей не хватило сил.
– Умница! Иди сюда, – Мирина наклонилась над телом Маиса. Тот лежал у входной двери с открытыми глазами.
– Это же… Маис… мужчина Кимы… – растерялась Климена. – Закрой ему глаза…
Мирина не выполнила просьбу подруги, а вместо этого встала и открыла дверь в дом. В коридоре стояла испуганная Кима, которая сначала взглянула на амазонку, а затем опустила взгляд на лежащего в крови любимого.
XI – Первое восстание
– … вот так мы оказались в Фемискире, а там нас призвали на войну и повели с римлянами к вам… у Мирины в городе осталась дочь, а у меня – аж шесть девочек, включая Артуму… но её забрала к себе Орифия, – Климена рассказывала свою с Мириной историю Киме, хоть та и не просила.
Кима молча сидела за столом, обхватив голову руками и лишь иногда шептала: «Маис… как так…» По её дому ходила Мирина и по-хозяйски искала на полках алкоголь. Наконец, она повернулась к Киме:
– У вас есть хотя бы вино?
– У меня никого не осталось… ни мамы, ни Лики, ни ребёнка, ни Маиса…
Мирина тут же подскочила к подруге:
– Ты родила ребёнка?! Что с ним случилось?
Климена тоже подсела к Киме:
– Да, что произошло?
Та в ответ промолчала. Она лишь иногда всхлипывала и мотала головой.
Мирине надоело слабоволие Кимы, к тому же она понимала, что вот-вот римляне найдут трупы своих союзников, поэтому им нужно было уходить. Она ударила подругу по лицу, от чего та упала со стула.
– Ты чего делаешь??? – испуганно вскочила Климена.
Мирина накинулась на брюнетку, нанеся ей несильные удары:
– Очнись, Кима! Очнись! Идёт война! Нас сейчас здесь всех убьют, если мы не уйдём отсюда!
Кима оттолкнула бывшую наставницу и, озверев, вскочила и полезла с кулаками:
– Мне не нужны враги среди амазонок! Вы – это всё, что у меня осталось!
Она неожиданно остановилась и заплакала. Мирина обняла её и погладила по голове:
– Тише-тише, милая. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Римляне и скифы – не самый сложный наш противник. Мы пережили войну против целой богини! Значит, справимся и сейчас!
Кима зарыдала ещё больше:
– Да, но какой ценой…
Климена отрешённо стояла позади них, не понимая, что им сейчас делать. Кима утёрла слёзы и подняла на неё взгляд:
– Говоришь, римляне захватили власть в Фемискире, но все амазонки против?
– Д-да, мы вынуждены воевать с ними бок о бок… – прошептала Климена в ответ.
Кима выпустила Мирину из объятий и вернулась за стол:
– Сколько римлян в этом поселении?
Её подруги деловито присели рядом.
– Около двухсот, – сообщила Мирина.
– А амазонок?
– Около трёхсот. Ты к чему это?
Кима, нахмурившись, посмотрела на неё:
– И вы не додумались таким количеством одолеть этих варваров?!
Мирина переглянулась с Клименой, обе поняли посыл Кимы.
– Точно… мы и не подумали… – растерялась Климена.
– Поднимайте амазонок на бунт! – встала Кима.
***
Амазонки, беря пример друг с друга, начали убивать не жителей селения Эвксинское, а римлян. Те, не ожидая предательства, растерялись, чем и воспользовались девушки. Кима и Мирина были во главе восстания, Климена же скромно мчалась на лошади сзади.
– Вы сейчас у меня все поляжете, чучи! – рубила римлян Кима, сидя на коне. – Это – за Маиса! – она вонзила меч в горло мужчины. – Это – за Лику! – она отрубила руку неприятелю. – Это – за мою маму! – она повела коня на упавшего легионера, животное прошлось копытами по его груди. – А это – за моего ребёнка! – она влетела в хаотичный строй римлян и принялась размахивать мечом налево и направо.
– Успокойте Киму… она сейчас их всех перебьёт… – растерянно прошептала одна из амазонок, стоя рядом с Клименой.
Та сидела на коне и смотрела на неё вниз:
– Я так думаю, нам это и нужно.
Мирина повела своего коня к Киме:
– Необходимо проверить семью вождя! Как бы её не убили!
Кима помчалась к двухэтажному дому, но увидев, как во дворе стояли четверо рыжеволосых в окружении пяти стражников, остановилась и помахала им рукой. Мелисса пустила ей воздушный поцелуй, Арга помахала рукой в ответ, а Лик повернулся к Гнуру:
– Пойдёмте, поможем нашим спасительницам.
– Отец, они уже всех римлян убили… – огляделся сын.
Действительно, по всему поселению лежали трупы вооружённых мужчин, девушек среди них было мало.
Вождь вышел к Киме, приказав охране остаться около его семьи. Та спрыгнула с коня и прижалась к нему:
– Они убили Маиса…
– Прими мои соболезнования, – он вздохнул. – Они много кого успели убить…
К ним направились Мирина и Климена. Первая сообщила:
– Мы поможем вам похоронить убитых, а затем отправимся дальше.
Кима повернула к ней голову:
– Я с вами.
Мирина кивнула – она была рада, что у них появилась такая союзница. Лик прошептал:
– Спасибо и на этом.
XII – Чудо-девушка
Семеро амазонок разбили небольшой лагерь на берегу. Когда они добрались до него, солнце уже всходило после длительной ночи. Девушки развели костёр и начали греться, попутно споря между собой насчёт названия реки:
– Я вам говорю, это та самая скифская река – Тан!
– Да не река это, а её приток! Донец!
– Мне тоже кажется, что это Тан. Посмотрите, какая она большая…
К ним подошла Пенфесилия с несколькими рыбёшками:
– Мы с Ифиномой нашли на берегу чью-то удочку, я решила наловить нам завтрак!
Она начала нанизывать рыбёшек на палки, на что Астарта, следя за её действиями, воскликнула:
– Это что за малютки? Краснопёрки что ли? Никто этим не наестся!
– Не нравится – ловите сами! – огрызнулась блондинка.
– О, Ифинома! – крикнула Ника.
Девушка шла к ним, держа у груди что-то большое. Оно явно пыталась вырваться, но Ифинома прижимала его очень крепко:
– Посмотрите: три сома! Это наш завтрак!
Она выложила их на траве и с улыбкой уселась рядом.
Ника посмотрела на неё с уважением:
– Давайте сделаем Ифиному нашим командиром!
– Поддерживаю!
– Да, она – лучшая!
Пенфесилия слушала их с нескрываемой завистью, что заметила Астарта:
– Ничего, Лия, может, гарнизоном у тебя получится управлять лучше.
Та вспылила:
– Кто тебе позволил так называть меня?! Это прозвище только для Марка!
Девушки переглянулись. Они замолчали и начали жарить рыбу.
Когда амазонки поели, они принялись обследовать берег. К Ифиноме подбежала Ника с платьем и сандалиями в руках:
– Посмотри! Нашла на берегу!
Та задумалась, разглядывая одежду:
– Примерь. Думаю, платье как раз на тебя.
Блондинка уточнила:
– Зачем? Я быстро замёрзну в нём.
– Я видела домик неподалёку. Сможешь прогуляться в этой одежде до него? А то в доспехах амазонок доверия ты не вызовешь. Узнай, кто живёт в округе, находятся ли поблизости войска скифов, и попробуй раздобыть для нас пищу. Справишься?
– Попробую! Если что, крикну тебе, далеко не отходи! – попросила Ника и начала переодеваться.
– Да сохранят тебя боги!
Та кивнула, натянула платье и наспех зашнуровала сандалии:
– Как на меня сшили! Всё, я пошла! Присмотри за моей экипировкой.
Она направилась по тропинке от берега, постоянно осматриваясь. Когда она отошла от реки подальше, впереди показался домик. На его участке, в огороде, работала женщина. Она ходила среди грядок и наклонялась к каждой ботве, постоянно вздыхая.
– Здравствуйте! – издалека крикнула ей Ника.
Женщина встала и взглянула в сторону амазонки. Рассмотрев её, она помахала гостье рукой:
– Беги сюда! Ну же!
Ника ускорила шаг, а хозяйка вышла к ней:
– Ты – подруга моей дочери? На тебе её одежда, это Поля тебе дала? Как она там? Её войска уже возвращаются домой?
Девушка растерялась. Она не понимала, воспользоваться ли доверчивостью незнакомки или сказать правду. В итоге она выдохнула и соврала:
– Да, подруга. Да, её платье. Она в порядке, жива. Мы ещё воюем. Разбили римлян под Танийским.
Женщина улыбнулась:
– О, боги! Счастье какое! А её брат Сева там как? Видела его? Он крупный, светловолосый парень со шрамами на руках.
Ника кивнула:
– И он хорошо! Он у вас такой красавчик! Всему нашему отряду девушек ваш Сева нравится!
– Как же я счастлива! Глядишь, невесту себе присмотрит среди вас! Ты, кстати, хорошенькая. Хочешь, я замолвлю за тебя словечко ему, когда он вернётся? – Арина сияла. – Как твоё имя?
Амазонка улыбнулась:
– Я – Ника.
– А меня Ариной зовут. Пойдём в дом, расскажешь мне о них подробнее! – она повернулась к крыльцу, – Рус! Дорогой! Выйди во двор, к нам подруга наших детей пришла!
– Арина, я не одна. Можно я позову наш отряд девушек? Нас семеро, мы очень хотим спать и не отказались бы от еды.
Женщина задумалась, а затем кивнула:
– Приводи, конечно… только у нас столько кроватей нет, но я вам на полу постелю. А вот насчёт еды… у нас нашествие саранчи, мы сейчас экономим продукты. Прости.
Ника воодушевилась:
– Мы вам поможем с саранчой! Девчонки мы боевые, ловкие и быстрые. Всех не убьём, но поголовье снизим сильно!
Арина засияла ещё больше:
– Какой щедрый бог мне тебя прислал? Ты – чудо! Я буду звать тебя чудо-девушкой! Беги за своими подругами, я пока самовар поставлю!
Амазонка улыбнулась и побежала за остальными.
XIII – Мы – амазонки
Амазонки под предводительством Ифиномы поселились у Руса и Арины. Те оказались рады неожиданной помощи, а девушки в свою очередь пользовались возможностью мягко спать и вкусно есть. Хозяйство впервые ожило с момента ухода Поли и Севы на войну: амазонки занимались и огородом, и охотой, и рыбалкой, и бытовыми делами. Они между собой обсуждали возвращение в Фемискиру, но не торопились уходить – после жёсткой политики римлян в их городе дом Арины был приветливой гаванью. К тому же, они неплохо устроились – они торговали рыбой и дичью на рынке и на вырученные деньги покупали себе разные вещи и одежду. Погода с каждым днём портилась всё больше – конец осени принёс в округу сильный ветер и дожди, поэтому тёплая одежда девушкам была очень нужна.
Больше, чем остальными, хозяйка была довольна молодой Никой. Та ей приглянулась ещё при первой встрече, и с каждым днём всё больше заслуживала доверие и симпатию.
В один из вечеров, амазонки, как и обычно, общей компанией ужинали, а Рус и Арина, не желая им мешать, вышли во двор. Ника пожаловалась подругам:
– Помните, наши лошади недавно переболели? Так вот, мой конь опять что-то подхватил… или просто не до конца выздоровел. Боится солнечного света, кашляет ещё сильнее, выделения из носа… я в растерянности.
Ифинома испугалась:
– Нужно срочно изолировать его от других коней!
– Хорошо было бы, но куда?.. Тот навес, что предоставил нам Рус, единственный здесь. Мне некуда деть больного, – вздохнула Ника.
Астарта покрутила в руках кусочек мяса, осматривая его, а затем перевела взгляд на подругу:
– Значит, твоего коня нужно зарезать. Надеюсь, его мясо будет безопасно есть…
Ника печально опустила взгляд:
– Нужно…
За окном послышалась громкая женская речь. Амазонки замолчали и прислушались:
– В наших краях скрывается отряд амазонок! Нас прислали проверить каждый дом в пригороде. Но сначала мы хотим поесть и поспать. Те сражения…
Голос утих, а затем разговор прозвучал из-за двери:
– Пожалуйста, не выдавайте их!
– Но у нас же приказ!
– Приказы нужно уметь нарушать!
Дверь открылась, и в дом вошли Поля и Сева, а за ними – счастливые Рус и Арина.
– Вот так встреча! Поленька! – кинулись к девушке Ифинома и Пенфесилия.
Та принялась с ними обниматься, а затем с семьёй уселась за стол. Амазонки расположились в креслах и на кроватях и принялись слушать рассказы Поли и Севы о войне.
– Мы отбросили далеко к Фемискире римлян и безгру… простите, амазонок. Они терпят поражение на всей линии фронта, включая побережье моря Понт Эвксинский, – нарезая мясо, сообщил Сева.
Поля подавленно молчала, понимая, что ненависть скифов к её подругам-амазонкам достигла предела. Чтобы разрядить обстановку, она аккуратно сообщила:
– Наша разведка докладывает, что амазонки собираются в отдельный гарнизон и выходят из объединённых войск. Мы всем отрядом думаем, что они бунтуют против римлян, поэтому нам так легко даётся отбрасывать их назад. У нового гарнизона амазонок даже появились предводительница и название. Но в этом я не уверена, это лишь слухи.
Ифинома встрепенулась, услышав про слухи:
– Та-а-ак, и о чём же говорят в вашем гарнизоне?
Поля покосилась на Арину, которая почувствовала нездоровый интерес дочери к амазонкам, но всё же решила сказать:
– Каждая амазонка из этого гарнизона называет себя воительницей Андромахи. Я так понимаю, это их новый командир. Некая Андромаха, о которой до этого никто из скифов не слышал… Она – тёзка той самой амазонки, которая принесла в жертву богам двух лягушек…
Ифинома вздохнула от разочарования, а Пенфесилия уточнила:
– Андромаха – погибшая от рук скифов молодая девушка. Да, Поля, ты права – это та самая «царица лягушек». Перед своей смертью моя сестра, царица Ипполита, приказала назвать гарнизон лучниц именем Андромахи.
Арина вскинула руки:
– Ты – сестра царицы амазонок?! Той самой держательницы пояса?!
Ника кивнула:
– Извините, что мы вам наврали. Но вы и сами догадались, что мы – амазонки. Спасибо, что не рассказали о нас стражникам, – она окинула взглядом Руса и Арину. Сева улыбнулся наивной и простодушной Нике – та была очень похожа характером на его сестру, что ему понравилось.
Девушка заметила улыбку Севы и ответила тем же. Хозяйка дома перехватила их взгляды и тоже улыбнулась:
– Вы такие милые, Сева и Ника!
Те засмущались, а Поля, будто вспомнив о жизни на войне, принялась взахлёб рассказывать родителям о быте в их гарнизоне и о том, как брат спас её от выстрела баллисты, вовремя толкнув её от снаряда. Правда, для большего трагизма, она умолчала, что снаряд был выпущен скифами, а она просто растерялась, так как это был её первый массовый бой.
Затем Ника снова пожаловалось, что её конь заболел и его необходимо зарезать, а для этого нужна была помощь разбирающихся в забое, так как сама она этого никогда не делала. Сева сразу вызвался помочь, а затем свою помощь предложили и Ифинома с Русом. Они договорились заняться этим на рассвете, поэтому им четверым необходимо было хорошо выспаться. Из чувства солидарности остальные согласились лечь пораньше. Все разбрелись по кроватям и матрасам на полу, а Рус и Арина, как и обычно, легли спать на печи.
XIV – Не по плану
Кима со своими амазонками мчалась навстречу очередному гарнизону римлян, который отступал к границам Фемискиры. Рядом с ней передвигались на конях Мирина и Климена, а позади следовали сотни воительниц.
– Трубите в рог! Пусть наши амазонки знают, что мы на их стороне! – крикнула Кима. Зазвучали звуки рога, и она начала внимательно следить, как от гарнизона римлян стали отделяться группы девушек. – Они поняли наш посыл! Разгромим этих варваров! Вперёд! Во имя Артемиды! Во имя Андромахи!
Гарнизон амазонок врезался в гарнизон непонимающих и растерянных римлян. Девушки рубили каждого мужчину, который только попадался им под руку. Идею с обстрелом из луков Кима отвергла сразу – так как среди вражеских войск находились их союзницы, она не хотела подвергать их опасности, поэтому настроила своих воительниц на готовность быстро ориентироваться в толпе и атаковать мечами и копьями только мужчин.
Кима услышала позади себя звук боевого рога – он был грубее и громче, чем у амазонок, поэтому напряглась:
– Атакуйте! Проходите вперёд! – она резала каждого римлянина, которого видела, но постепенно перемещалась в хвост своего гарнизона. Не видя в толпе своих девушек, что происходило позади них, ей пришлось догадаться – либо скифы обошли их сзади, либо Рим очень невовремя для неё прислал подкрепление. Обоим исходам она была бы не рада. Всё решилось намного быстрее, и она даже не успела сообразить – амазонки впереди неё попадали от стрел, а через мгновение её взяли в кольцо римляне и накинули верёвки, лишая возможности сопротивляться. Обездвиженная Кима упала с коня и ударилась головой об землю, потеряв сознание.
В это время Мирина мчалась сквозь хаотичные ряды римлян, желая лично убить их командиров. Она мечтала, что именно за этот бой заслужит призвание амазонок в Фемискире, ведь она столько лет посвятила этому роду и городу, а взамен ничего не получила. Её старшая дочь скончалась от болезни, а младшей и рассказать было нечего – Мирина слишком долго занималась домохозяйством в Риме, из-за чего растеряла свою хватку и связи.
– Сейчас я вас… где же вы… – думала она, прорезая толпу по диагонали. Иногда она использовала меч, раня воинов, но не они были её целью.
Потеряв бдительность, она не заметила, как стоящий на её пути римлянин перерезал ноги её коню. Она грузно упала на землю, не понимая, что произошло. Тем временем римлянин подошёл к ней и воткнул меч в её тело.
– Доскакалась, безгрудая! – выкрикнул Дий и осмотрелся: подкрепление, которое обещал прислать им Рим, подошло очень вовремя.
Затем в толпе он заметил всадницу Климену, которая растерянно нарезала круги, не зная, что делать. Рассчитав траекторию её движения, он подобрал с земли копьё и метнул его в коня. Климена упала и осталась лежать, пытаясь прийти в себя. Дий подошёл к ней:
– А тебя мы возьмём в плен!
Он вытащил верёвки и наспех завязал их на руках и ногах девушки.
– Берите как можно больше пленных амазонок! Среди них есть их командир! Мы выведем её и безгрудых на признание! – прозвучал голос римского советника Шрама. – Отправляйте их в темницу города, пока не подоспели скифы!
Длинной колонной римляне повели амазонок в Фемискиру. Те были связаны, поэтому идти быстро не могли, но мужчины всё равно подгоняли их. Раненых и лишённых сознания девушек они повезли на повозках. Среди них была и Кима.
Часть VIII
I – Любовное помешательство
После забоя лошади Ника, Ифинома и Сева остались в огороде, не желая будить пока ещё спящих подруг и Арину. Рус ушёл с частью мяса на рынок, чтобы продать его – за свежее мясо он всегда получал гораздо больше монет, чем за залежавшееся.
Ника и Ифинома осматривали землю на наличие оставшейся саранчи, а Сева стоял поодаль и поглядывал на них.
– Да нет её больше! Видите, какие холода стоят! Да и весь урожай вы уже собрали в этом году, спасибо вам за помощь, – улыбнулся парень.
Ифинома подняла на него взгляд и деловито заявила:
– Между прочим, саранча оставляет много кладок яиц, которые как раз к весне превратятся в новых, голодных насекомых. Об этом я в Риме узнала.
– А-а-а, ну раз в Риме… – саркастически проговорил Сева.
Ника вгляделась в кусочек земли, который выкопала рукой, и вскрикнула:
– Нашла! Нашла яйца! Ифинома, иди сюда!
Обе девушки принялись уничтожать руками кладки, а Сева наблюдал за Никой – очень уж она напоминала ему выросшую Полю – не лентяйку и искательницу приключений, а инициативную и очень ответственную хозяйку. Такая схожесть была приятна ему, ведь сестра для него была очень родным и близким сердцу человеком, и именно этот образ он накладывал на Нику. С ней, думал он, не то, что дом делить не стыдно будет, но и детей растить в радость. Он улыбнулся этим мыслям и смущённо опустил голову.
«Что-то нужно придумать, чтобы амазонки ушли отсюда, а Ника осталась… – задумался Сева. – Я готов пойти на любой шаг, лишь бы удержать её у нас на подольше…»
Он тихо вышел со двора и направился по тропинке в сторону города. По его расчётам, отец как раз должен был идти обратно домой. Парень брёл медленным шагом, а сам думал, как бы убедить отца в благословении его цели. За своими мыслями он не заметил, как перед ним встал Рус:
– О, Сева, ты чего тут?
Растерянный сын, не ожидая такой скорой встречи и не готовый к разговору, наивно выпалил:
– Отец, я бы хотел, чтобы наша гостья Ника осталась со мной жить. Мне возвращаться на войну, а как вернусь, заделаю с ней семью и детей. Мне нужно твоё одобрение.
От такой прямоты мужчина растерялся. Он подпёр бока руками и растянул: «Та-а-ак…»
– Отец, ты ведь сам говорил, что с любимой женщиной горе длится час, а счастливое мгновение – годами. Так позволь мне построить семью с той, кого я действительно полюблю, а не с той, чья семья мне выгодна. Та блондинка Ника хорошо вписывается в наш род – ты только представь, что мои дети будут такими же светловолосыми и бледнокожими, как и твои! – Сева замолчал, надеясь, что отец его поймёт.
– Сын, ты не выспался что ли? Какая Ника? Какая невеста? Ты забыл, что она из Фемискиры?! Да нашу семью на вилы поднимут, как только узнают, что мы с врагами народа побратались! – он тяжело выдохнул, приобнял Севу за плечо и повёл домой, – не дело это, амазонок любить. Ты ведь помнишь, что они мужчин не хвастают? Ты и в Фемискире будешь нежеланным гостем, и из твоего дома тебя прогонят.
Сева расстроенно опустил голову, а затем уточнил:
– Кто меня из моего же дома прогонит?
Рус убрал от него руку и прошёл вперёд него, отрезав:
– Я прогоню, Сева, я.
Мужчина направился к дому, а сын остался стоять на тропинке, не зная, как найти выход из этой ситуации. Следующим утром он должен доложить командирам, нашли ли они с Полей затаившийся отряд амазонок в пригороде или нет. Он ясно понимал, что сестра своих подруг никогда не выдаст, а ему царапало душу нахождение среди них Ники, а иначе он бы уже давно раскрыл их местонахождение.
Только сейчас осознав, каким сложным бывает выбор, он прослезился от его жестокости. Обращаясь к своей судьбе с вопросом «Неужели я не заслужил простого человеческого счастья?!», он побрёл ко двору. Всё, чего он сейчас хотел – поговорить с Никой, а затем уже делать какие-то выводы.
С любимой – а именно так он уже называл её в своих мыслях – он столкнулся на крыльце, когда та летящей походкой направлялась в дом.
– Ника, я хочу с тобой поговорить.
– Сейчас, подожди, пожалуйста, мне нужно поводья от моего коня отдать Поле, – прощебетала девушка.
– Это срочно. Потом отдашь, – сообщил он и повёл её за руку подальше от дома. Та доверительно пошла за ним, но не понимала его.
Они зашли в глубь леса. Сева обернулся: за плотной растительностью их никто не мог видеть. Ника растерянно села на поваленное дерево и положила рядом поводья:
– Что случилось?
Парень вздохнул, думая, начать издалека или признаться сразу. Пока думал, он осматривал забавную Нику: маленькая грудь часто дышала, а глаза смотрели открытым и светлым взглядом. Он присел к ней поближе и неловко прикоснулся к её выставленной руке.
– Ты чего? – отдёрнула руку Ника.
– Ты когда-нибудь любила по-настоящему? – спросил Сева и тут же встрепенулся – он сказал не то, о чём думал.
– Да когда мне! – искренне залилась смехом девушка. – Я и не жила-то ещё по-настоящему, мне ведь шестнадцать лет всего.
Её позитивный настрой выбил его из равновесия. Не логичным было её поведение – на рассвете зарезали её лошадь, а она сидит, хохочет… Пытаясь вернуть её в адекватное русло, он захотел напомнить ей о потере:
– А тебе не жаль собственную лошадь? Ты, наверное, растила её, ухаживала за ней… а тут она заболела и её пустили на забой. Твоя улыбка кажется странной на этом фоне…
Ника действительно улыбалась, слушая его, но при последнем предложении напрягла брови:
– А ты чего, учить меня будешь, когда мне улыбаться, а когда нет? Лошадь не моя, я её у какого-то погибшего римлянина забрала на поле боя. Да и других лошадей жалко будет, если заболеют. Особенно если заболеют ваши. Они-то вам нужнее, хотя и нам необходимо возвращаться в Фемискиру на конях. Видимо, мне придётся взять одного вашего коня в дорогу.
Сева призадумался – вот он, решающий момент:
– А ты не хотела бы здесь остаться? Пусть твои подруги уходят, а мы с тобой тут… заживём… как семья… – последнее слово он сказал тихо, но она всё равно услышала.
– Ты чего это, замуж меня зовёшь? – она округлила глаза.
– Может и зову! – он спрыгнул с дерева и встал перед ней. – Я тебе всё золото мира под ноги положу, внимание буду оказывать круглосуточно, да я тебя так любить буду! Так!
Она захохотала:
– Ну как? Как?
– А вот так! – он прижался к её губам, но встретил сопротивление, а затем последовал удар в пах.
Она оттолкнула его от себя, спрыгнула с дерева и, крикнув ему «Дурак!», побежала со всех ног обратно.
II – Беда
Сначала Сева не пришёл на обед, а когда он не объявился и на ужин, в доме поднялась суматоха. Арина уже по-другому смотрела на Нику, обвиняя её в помешательстве сына. Материнское сердце чувствовало, что случилась беда, поэтому отправила всех домочадцев на поиски Севы, а сама начала собирать вещи для Поли – на рассвете дочь должна была вернуться в свой гарнизон с ложью о том, что не нашла амазонок в пригороде. Астарта и Ифинома с уважением отнеслись к решению воительницы, а Пенфесилия и Ника, которые последнее время витали в облаках, приняли это как должное. Остальные амазонки держались нейтралитета и не высказывали своего мнения, однако смотрели на Полю с теплом.
Рус нашёл Нику во дворе и отвёл её в сторону:
– Сева разговаривал с тобой утром?
– Да… он позвал меня замуж.
Мужчина покачал головой:
– Ты ведь понимаешь, что в таком случае вы оба станете изгоями?
– Кем станем? – не поняла девушка. – Я не готова сейчас к таким резким изменениям в своей жизни, поэтому отказала ему.
– Верно поступила. Война семей не плодит. Осталось убедить в этом моего разгорячённого сына… – он приобнял Нику и доверительно сообщил:
– Когда мы его найдём, поговори с ним, объясни ситуацию… Ему сейчас воевать нужно, а не любовью заниматься.
– Я поняла. Я поговорю с ним, – уверила его девушка.
К ним подошла Поля:
– Помнишь, ты мне поводья обещала дать от своего коня? Они вроде в хорошем состоянии были. Ты куда их положила?
Ника побледнела:
– Поводья… точно… они остались лежать на поваленном дереве в лесу, но в темноте мы их сейчас не найдём…
Поля напряглась:
– Ника! Ты ведь обещала отдать ещё утром! Пойдём поищем с факелами, потом не до них будет!
– Да, поищите. А остальные девушки пусть ищут Севу. Я не понимаю, куда он мог подеваться… Пойду у реки посмотрю, мало ли… – пробормотал Рус и вышел со двора.
Пенфесилия, которой было без разницы на какого-то там Севу, сидела на лавочке около дома и думала, как поживает её Марк. Она боялась самого страшного – а вдруг скифы разбили очередной гарнизон и убили его? Но успокаивало одно – когда её с Ифиномой отправили на войну, Марк оставался в городском отряде патрулировать улицы Фемискиры. Она очень надеялась, что так всё и осталось, ведь город кто-то должен охранять.
Она почувствовала мурашки на теле и лёгкий озноб, вызванные холодом. Она прижала руки к телу и посмотрела в чёрное небо: стояли плотные тучи, сквозь которые не было видно ни луны, ни звёзд. Начало двенадцатого месяца было без снега и не особо холодным, но зима всегда воспринималась ею сложно и болезненно – она будто жила в один тон с природой и тоже замирала при наступлении холодов.
Пенфесилия поднималась на крыльцо, когда чёрную тишину разрезали крики двух девушек. Они были сорванными и отчаянно испуганными. Тут же в доме началось движение, а неподалёку искавшие Севу амазонки побежали на источник звуков. Блондинка всё же зашла в дом и встретила Арину, которая стояла на пороге с мертвенно белым лицом:
– Что там?..
– Не знаю… я на лавочке сидела… – неловко проговорила Пенфесилия, будто оправдалась за свою неосведомлённость.
– Это Севу нашли… – приложила руку ко рту женщина и торопливо вышла из дома.
Перед крыльцом собрались все амазонки и Рус с Ариной. Поля и Ника стояли со стеклянными глазами, ужас в которых проглядывался при свете от факелов, которые те держали.
Немая сцена протянулась для родителей как вечность, а амазонки напряжённо оглядывали двух подруг. Поля опустила факел и в пол заявила:
– Сева повесился.
У Арины замерло дыхание. Её накрыла сильнейшая слабость, не позволяя ей что-либо сказать или сделать. Поля взяла её под руки и отвела в дом. Рус стянул шапку с головы и бросил под ноги:
– Безгрудые недоделанные! Знал я, что врага пускать в дом – неблагодарное дело, но чтобы сына из-за вас лишиться – вот такого точно ожидать не пришлось! Уходите отсюда! Хотя нет, я сейчас позову стражников, а утром приду на ваше повешение!
Он начал замахиваться на амазонок факелом как топором. Те бросились от него в стороны. Ифинома побежала к конюшне, затем за ней последовали остальные. Они оседлали коней и галопом помчались прочь от дома Руса, который кричал им вслед:
– Чтобы я вас на скифской земле никогда не видел! Будьте прокляты, безгрудые! Да надругается Аид над вашими бесчеловечными душами! Тьфу на вас!