София Устинова
Непримиримые 1-2
– Так-то, – резюмирует подруга, чем восхищает не только меня, но и своего новоявленного парня. – Если не трус, найдёшь, – кивает коротко. Забирает с дивана свою плётку и, виляя бёдрами, шагает к выходу.
– Удачи погулять, – брякаю напоследок, покидая зону для отдыха, где остаются два "героя в масках".
– Надеюсь, ты меня не просто так обломала с сексом, – недовольно выговаривает Анька, стремительно шагая к выходу, хотя мне нет-нет, да и приходится поддерживать подругу. Качает её знатно…
– Угу, – виновато киваю. Пока спешу за ней, вызваниваю Антоху с Ксюхой. И даже Спартак вырисовывается на улице, а ведь его уже не пыталась найти. К тому же, воспоминания не позволяют стоять вблизи. Как-то гадковато и жутко неудобно. Словно, прикоснись к нему, окажусь замазанной неприличным… или, что хуже, причастной к групповухе, и если не главным участником, то точно тем, кто в щель подсматривал… Ой, а я ведь примерно так и делала… Жесть!
На вопрос, где была парочка, ни Антон, ни Ксюха вразумительно не отвечают, но жгучий румянец на щеках подруги красноречивее слов. Между Ксю и Тохой что-то было. К тому же её губы аж пылают, а на шее парня откровенно алеет засос.
Докапываться до истины лень, уж очень домой хочется, поэтому мы загружаемся в такси и катим прочь. Во время движения решаем, куда ехать. Общаги уже закрыты. Мне домой – дальний свет, да к тому же в таких нарядах нам точно не будут рады знакомые и родные. А тут и Нюта в ударе – искренне удивляется, почему никто не предлагает вернуться к ней. Конечно, мы не против. Поэтому вскоре такси останавливается возле её подъезда.
Уже в квартире подруги, которая, ко всеобщему удивлению, требует продолжения банкета, кое-как успокаиваемся. Спартак, владеющий умением трёпом уморить до сна кого угодно, остаётся с Анной в комнате, а мы тихо жмёмся на кухоньке. Только Лёня возвращается, самодовольно ухмыляясь: "Крошка спит, она устала…", – выдыхаем с облегчением и садимся перекусить, чем остаётся. Перешёптываясь, пьём горячего: кто чаю, кто кофе, и, на цыпочках прокрадываясь в комнату, укладываемся на ночлег.
Как ни выматываемся после гулянки… на квартире… в приподнятом настроении… ночью в таком составе впервые, поэтому никто не может сразу же уснуть. Тихо болтаем. Вспоминаем посиделку, вечеринку. Я пока не раскрываю правды, кто наши спасители – мне нужно с мыслями собраться для начала. Так что разговор медленно перетекает от темы к теме, пока не роняю:
– Ладно, Нюта не ведала, что творила, но ты, Спартак…
– А что я не так сделал? – искренне недопонимает парень.
– Ты мне психику чуть не разрушил! – наконец признаюсь. – Я тебя видела с двумя!..
– Уф, – выдыхает нарочито громко парень. – А я уж подумал… А что такого, ну, нравятся мне девчата в кучке.
– Пучками? – ахает со смешком Ксю.
– Ага, – киваю значимо. – Картинка до сих пор перед глазами, – отыгрываю роль напуганной до конца жизни. – Он… – сглатываю нервно, – и две девахи…
– Да ты большой гигант грязного много-девчато-штучного секса?! – шикает восхищённо подруга.
– Ты их обеих, что ли, насаживал? – озадачивается сонно Нюта, хотя до сего момента все уверены, что она спит.
– Какие же вы неопытные, – отмахивается устало Спартак. – Каждая была занята своим делом…
– Ты их хоть знал? – уточняю кисло.
– Конечно! – самодовольно кивает парень. – Мои одногруппницы. Лесбиянки, но иногда балуемся… Мне нравится такая необременительность. С одной подругой сложнее. Капризы, голова болит, настроения нет, месячные…
– Фу, – кривится Ксения. – Как пóшло… и банально!
– Это нормально, – в свою очередь пожимает плечами Нюта. – Особенно когда секс не приносит удовольствия.
– Тогда нужно менять партнёров, пока не найдётся тот, с которым всё чики-пуки будет! – знающе поясняет Спартак.
– А я считаю, ненормально, – бурчу сердито. – Секс… это ведь… это…
– Ой, ну нравится ему такое, – ни с того ни с сего поддерживает парня Ксения. – Тебе с одним, ему с несколькими, – хихикает в ладошку. – Может, и тебе… поэкспериментировать? Или ты уже? – вопрос ставит в тупик. Несколько минут молчу.
– Да на самом деле не знаю, что нравится, – утыкаюсь лицом в подушку, вспоминая, как на меня подействовала близость с Игнатом. Непроизвольно сравниваю ощущения с теми, которые испытывала, когда встречалась с Лианг Джи Линем, с Андерсом… другими.
– То есть? – настороженно уточняет Спартак.
Нет, я знала, что этот вопрос прозвучит, но накрывает волной смущения, и я продолжаю молчать.
– Ир… Почему? – озадачивается Ксения.
– Мало экспериментировала? – свою каплю добавляет Аня с крохотной толикой ехидства.
– Я… девственница, – выдавливаю стыдливо.
– Что?! – теперь уже комнату наполняет дружный вскрик.
– Что-что? – бурчу насуплено и оборачиваюсь. – Вот как-то не случилось…
– Не случилось?.. – озадачивается не на шутку Лёня. – Европа, где детям с четырёх лет преподают половое воспитание, где их именуют трансгендерами, а родителей – родитель один и родитель два… Где узаконены однополые браки и связь с животными. Где легализована проституция и лёгкие наркотики. Ты прожила несколько лет и не поддалась всеобщему безумию греховного разврата?
– Нет, – настораживаюсь. Страшно представить, какие мысли в голове Спартака ещё кучкуются, если он так просто рассуждает на столь щекотливую ему… Причём недоумевает на полном серьёзе!
– Как ты могла?! – то ли досадует, то ли настолько умело разыгрывает недоумение, что неуверенно выдавливаю:
– Не поверишь, еле удержалась… Ещё бы год-два и точно бросилась в объятия цивилизации, чтобы познать все прелести такой жизни.
До последней фразы Леонид жадно ловит каждое слово, но когда сарказм раскрывается, Спартак разочарованно закатывает глаза, Ксю прыскает, Анютка опять икает через смех. Веселье хорошо сглаживает момент, но зря надеюсь, что Лёнька отстанет, поэтому очередной каверзный вопрос: «Может ты фригидна?» – всех затыкает и особенно меня. Я и без того смехом давлюсь, а тут…
– Могу поработать над тобой… – милое предложение от Спартака, которое приводит в себя.
– Уж не надо, спасибо, – тотчас торможу друга, которого так возбуждает эта крамольная мысль, что он чуть ли ко мне не кидается. – И нет, не фригидна. Мне нравятся… мужчины! – выделяю особо, чтобы раз и навсегда отмести другие варианты. – Их прикосновения, поцелуи. Просто не случилось, и всё…
– Хм, – принимается умничать Лёня. – Ты единственная девятнадцатилетняя девственница, которую я знаю.
– Мне скоро двадцать, – зачем-то поправляю. Причём тихо, ведь самой неудобно.
– Такое бывает? – садится на постели Нюта, неверующе таращась. – Ну, в наше-то время?.. – добавляет поясняюще.
– Ага, – закатываю глаза. – Вы ещё мои фотки сделайте и в сеть залейте, – ёрничаю, видя, что друзья искренне поражены новостью. – С надписью: «Редкая особь ботаников, остающихся девственниками к двадцати!..», – в топ книги рекордов нынешней современной молодежи попаду…
– Мысль крутая! Знаешь, сколько желающих откликнется, – подхватывает идею Спартак на полном серьёзе.
– Да проблема не в желающих, – пытаюсь объяснить позицию. – Во мне, в обстоятельствах…
– Ну, ничего, – тоном «и не такое правили», хохочет Лёня. – Это дело нехитрое, быстрое. Раз, и ты больше не…
– Хватит, – отрезаю устало. – Это вам, мужчинам, раз и всё… А для меня… – раздумываю, как выразить чувства. – Ну, не знаю. Важно с кем, когда, как…
– Ну, мать, – хихикает Ксения. – Так можно девственницей и умереть!
– Это так страшно? – шутливо морщусь.
– Нет, но ты обязана попробовать секс! – безапелляционно заявляет подруга.
– Что-то не услышала ни твоего, ни Нюткиного восхищения, ни после первого раза, ни после второго, ни после третьей…
– Ну, я руки не опускаю, – заметно сникает Ксения, и мимолётно косится на Антона, который лежит, закинув руку за голову и глядит в потолок.
– Ну, а я пока не накладываю, – парирую тихо, но окончательно.
На том разговор угасает.
ГЛАВА 22
Ирина
Наутро голова болит и во рту – помойка, а в душе… смятение. Нехотя открываю глаза и некоторое время лежу, бесцельно пялясь в потолок.
Что вчера была за пирушка-гульнушка? Прав Антоха – не стоило ездить. Чёрт, ещё и наткнуться на Игната с приятелями. Невероятное везение в кавычках.
Пару недель всё замечательно складывалось, Селивёрстова не видела, не слышала. Только маму его встретила, она-то и поведала, что сын крайне редко теперь дома бывает. Помню, тогда с облегчением вздохнула. Несколько дней оглядывалась и тихушничала, боясь столкнуться лицом к лицу с соседом, а потом успокоилась. Да и не давал он о себе знать. Даже в универе ни разу не встречала, хотя, судя по местным слухам, Селивёрстов Игнат – личность выдающаяся. Особенно для преподавателей и особей женского пола.
И если первые его ценили и уважали, как подающего надежды студента, то вторые… млели от физических данных. Не удивительно, он и в школе-то был звездой звёздной, а теперь… недаром вчера сама впечатлилась, да так, что не находила, что ответить.
Общаясь с девчатами из универа, слушая их охи и ахи по поводу красоты, брутальности и харизмы Игната, с брезгливым непониманием окидывала несчастных взглядом. Как можно таять от мыслей о парне?! Причём зная, что он бабник непроходимый…
Да с ним же говорить невозможно! Хам, наглец… Самонадеян до отвращения. Я… тушевалась.
Нет, на самом деле виной то, что понятия не имела, кто передо мной. Если бы сразу догадалась, то, думаю, иммунитет тотчас сработал бы. В школе ведь удавалось удерживать хладнокровие, не считая злосчастной вечеринки в доме Зазурина… Хотя, кого обманываю?! Я перед Селивёрстовым с детства либо падаю, либо запинаюсь, либо блею, точно овца. Мне категорически нельзя с ним встречаться. Тем более соревноваться…
Нужно и впредь избегать мест, где можем встретиться. Только как? Учимся в одном заведении! У нас лаборатории на одном этаже. Имеем одни и те же спортивные интересы. Благо, площадок и треков – хоть отбавляй, вот и везло до вчерашнего вечера.
Так, стоять! Не надо паниковать раньше времени! Ну, столкнулись… он же вроде и сам не понял, кто я. Точно! Думаю, узнал бы, начал больше гадостей говорить. У Селивёрстова прям слабость ко мне. Чем больнее и пошлее в мой адрес пройдётся, тем удовлетворительнее для его эго.
Дурак, больной… особой формой кретинизма!
Ничуть не изменился за эти годы, и что наверняка, хуже стал. Обострение возрастное.
У-у-у, ненавижу его!
Пусто-мятежные мысли испаряются, как только в комнате начинается движение. Ребята медленно просыпаются и, конечно, заунывней всех стенает Анька. Она вообще с головой залезает под одеяло:
– Не выйду больше на улицу, – скулит стыдливо. – Вы во всём виноваты…
Мы беззлобно смеёмся, наперебой рассказывая, как она вчера отжигала. Потом насильно вытаскиваем бедолагу из постели…
Пока Нюта умывается, я и Тоха худо-бедно готовим завтрак из скудных остатков былой роскоши.
В меня лезет плохо, Ксения подозрительно молчит, вяло ковыряет вилкой в тарелке, Анна кушает с явной неохотой, Антон – скромен, но поглощает пищу с интеллигентной скоростью, а вот Спартак весел по обыкновению, а уплетает за двоих.
Уже завтрак подходит к концу, как мой телефон возвещает, что кому-то нужна. Звонят из транспортной компании. Наконец, вещи прибыли, но так как сегодня выходной, машину в посёлок обещают пригнать лишь завтра к обеду. Хм, значит, завтра последние пары отменяются…
Пока суетливо одеваемся, Анюта урывает момент и меня в ванную утягивает:
– Ир, ты так и не сказала, что случилось, и почему вчера меня утащила от парня, – шелестит хмуро.
– Нют, ты же была навеселе, я жутко боялась, что натворишь глупостей…
– О, да… – согласилась, наморщив нос, – поэтому и предупреждала – мне нельзя пить, я плохо себя контролирую.
– Не знаю, но вчера ты была молодец, не брыкалась… – спешу подбодрить подругу. – Были щекотливые моменты, порой безрассудно разгульные, но ты… в итоге не налажала, смогла обуздать либидо и не переспала с незнакомцем!
– Потому что… мне… он, правда, понравился… и я испугалась… – прикусывает губу Анна. – Ир, – поправляет девушка очки, – ты ведь в курсе, кто он?
– Нют, – перевожу дыхание. Ясное дело, она имеет право знать, что её «герой» – Зур, просто так не хочется расстраивать. Она со школы его терпеть не могла. Да и никого из тусовки Вёрста и Зазурова не переваривала, а тут… – Может, ну его?
– Что значит "ну"?.. – хмурится Анька. На миг отрываемся от диалога – в дверь стучатся:
– Девчат, вы скоро? – Лёнька торопит. – Ир, нам пора…
– Да-да, иду, – заверяю твёрдо. – А вдруг не позвонит? – канючу, уже глядя на Анну.
– А вдруг позвонит? – парирует сухо девушка. – Я бы хоть была морально готова.
– К такому невозможно подготовиться, – продолжаю гнуть свою линию.
– Ир-р-р, – недовольно тянет Нюта.
– И звать его… Артём, – сглатываю тяжело.
Непонимание на лице подруги медленно меняется удивлением.
– З… Зазурин, – выдавливаю горько. И теперь стадия "безмерное изумление" растёт до уровня «шок».
– Не-е-ет, – вытаращивается подруга.
– Угу, – киваю досадливо.
– Бляха муха, – шикает Аня и прикусывает губу.
– Ты, это, раньше времени не расстраивайся, – участливо хлопаю подругу по плечу. – Может, ещё всё обойдётся… Ладно, мне пора. Не делай глупости, и если вдруг Зур даст о себе знать… Ну, я бы хотела быть в курсе.
– Аха, – отстранённо кивает девушка, но помыслы её явно далеки от меня, дома и друзей.
Расстаёмся с ребятами чуть погодя, у метро, где Тоха, Ксю и Лёня заверяют, что завтра обязательно помогут разгрузить машину.
Нет, конечно, я наняла грузчиков, но и помощь ребят будет кстати.
А ещё Спартак, нежно так стиснув в стальных объятиях на прощание, огорошивает, что с радостью поможет избавиться от моего телесного недуга. На уместное замечание, что девственность – не недуг, строго подмечает, что секс нужен для разрядки, вот почему я такая закостенелая парнененавистница и социофобка.
Вот правда – в воскресенье! Утром! После гулянки! Пьянки! После пяти лет разлуки!
Подобное слышать, мягко говоря, шокирующе… но с Лёней спорить бессмысленно, поэтому клятвенно заверяю, что как только… так сразу… к нему. Другим ни-ни!
Игнат
Выходной начинается замечательно. Голая Лерка выписывает по квартире, чем радует глаза и чресла. А когда вновь засыпает после очередного затяжного и весьма изматывающего секса, выхожу на балкон и закуриваю, что делаю крайне редко. По сути, когда нужно расслабиться, подумать…
Солнце приветливо накидывается на полуобнажённое тело, а тёплый весенний ветерок приятно треплет волосы. Хорошо!
Выпускаю дым и облокачиваюсь на перила.
Как ни пытаюсь изгнать из головы образ новоиспечённого Королька, он всё равно возвращается. Да в таких эротических фантазиях, что ночью вообще чуть не сглупил и не поехал к матери. Даже
Массу наитупейших причин придумал этому порыву, правда, самой сносной была: «Я соскучился», но вовремя образумился и вернулся в постель к Лере. Подруга – уютная, податливая и совсем не похожа на колючку-Ирку.
Чёртова соседка! Будто специально передо мной задом крутит. Красивым, к слову. Очень…
Недаром, не зная кто передо мной, не удержался, и вчера, защищая от приставучих ушлёпков, именно на неё запал. Стройную, ладную, но не сахарно-мягкотелую. Она казалась натренированной, жилистой, грациозной, точно кошка. И даже наличие весьма тяжелой пятой точки не дало усомниться, что девчонка занимается спортом.
А как она двигалась?!.
Только от воспоминания… и то кровь закипает, а тело реагирует однобоко, словно не было у меня горячей ночи и утра, будто страдаю порядком затянувшимся воздержанием… Хотя, если учесть, сколько хочу Ирку, лет семь – достаточно затяжной срок воздержания.
Бл***! В сердцах ругаю себя за слабость к подобным девчатам. Из-за них и случаются измены. В принципе, Лере я ничего не обещал, не клялся в любви, но и ощущать свою полигамность абсолютно не нравится. Ведь это – как отец, а быть похожим на батю совершенно не желаю!
К тому же ощущать тягу к соседке?! Она же… Королёк! Нескладная, полная девчонка с огромными глазами и наивным мировоззрением! По крайней мере, раньше такой была…
Чёрт! Куда она прежняя делась? Зачем преобразилась настолько?!..
Хотя, зачем лгу себе?.. Она давно впиталась в кровь, хоть я усердно игнорирую отравление. Она уже порядком прижилась в сердце, да так, что привык и не замечать, что болен…
Ничего, я сильный, стойкий и это помутнение выдержу!
Интересно, а чем дело закончилось у Зура? Думается, если бы он трахнул Золушку, уже сообщил жуткие подробности, а пока тишина. Надо бы набрать братана…
– Игнат, всё нормально? – за спиной слышится шорох, и вскоре на балкон выходит закутанная в простыню Лера.
– Да, – улыбаюсь как можно небрежней. – Солнце сегодня греет хорошо, – делаю очередную затяжку.
– А, – задумчиво кивает девушка и, прижавшись к моему боку, тоже прикладывается к сигарете. Эротично выпускает серое облачко. – Пойдём, – трётся щекой о моё плечо, – я кушать приготовлю…
Выкидываю окурок и, подтолкнув нежным шлепком Ионову с балкона, спешу следом в комнату.
Ближе к обеду сажусь за курсовую, и нудные замечания подруги, что живёт с закоренелым ботаном, отрывают от работы только ближе к вечеру. Как бы ни любил гулять, учиться я умел. Да и нужно это мне… жизненно необходимо мозг чем-то полезным занять, чтобы там глупостям места не было. Ничего так, действенный метод – со школы помогает!
Зато после зазубривания не иду по магазинам, куда упорно тянет подруга, а закидываю вещи в сумку и спешу на тренировку. Лерка обвинительно скулит, что так нельзя. Что она тоже хочет внимания, но быстро её осаживаю:
– Малыш, скоро важный турнир. Я просто обязан сосредоточиться. Если ты пойдёшь со мной – тренировка не получится.
Подруга надувает обиженно губы, но послушно отправляется гулять по торговому центру одна, где её и нахожу после изнурительной работы над элементами, помогающими не думать о соседке.
ГЛАВА 23
Игнат
Понедельник хоть и тяжёлый день, но я с радостью отправляюсь в универ, куда благородно подвожу Леру. Уже у входа мы договариваемся встретиться на большом перерыве и пообедать в кафе.
Занятия тянутся на удивление долго, преподы занудно начитывают лекционный материал, студенты лениво записывают или нагло дрыхнут. Еле дожидаюсь перерыва.
Не то чтобы соскучился по подруге, просто проголодался как никогда.
Заглядываю в приёмную кафедры, где работает Лерчик. Девушка счастливо улыбается, пока нет посторонних глаз, награждает поцелуем. Быстро собирается. Уже было покидаем помещение, как её окликает зав. кафедрой:
– Лер, стой, – мужчина стремительно выходит из своего кабинета. – Здравствуй, Селивёрстов, – кивает, завидя меня.
– Здрасти, – киваю в ответ.
– Срочно найди Королькову Ирину, – вновь обращается к Лере. – Пусть мне перезвонит, – протягивает свою визитку.
– Так ведь телефоны есть в личных делах! – негодует Лера, хлопая глазами.
– Её телефон не отвечает! – сухо поясняет Вирзин. – Антон и Анна – тоже. Ребят на лекциях нет. Кровь из носа она мне нужна! – нетерпеливо машет визиткой.
– Андрей Юрьевич, – возмущённо тянет Лера, всё еще не забрав карточку. – И как вы мне предлагаете её искать? Я не детектив, не поиск пропавших…
– Прояви смекалку, – нервно дёргает рукой зав кафедрой. – С меня шоколадка! – улыбается скупо.
– Я худею, – выговаривает обиженно девушка с явным неудовольствием. – Да и работы на сегодня – вагон и маленькая тележка. Сами накидали. Отчёты… планы, методички, – она старательно, но без лишней напористости перечисляет вверенную работу, тем самым пытаясь воззвать к совести начальства.
– Я могу помочь, – вклиниваюсь в разговор, поразившись собственной наглости. Да и зачем?! Видимо, чёрт за язык дёрнул.
Вирзин и Лера уставляются на меня.
– Передам либо ей, либо её родственникам, чтобы перезвонила, – поясняю ровно и берусь за визитку.
– Ты с ними знаком? – после некоторой заминки уточняет Андрей Юрьевич, так и не выпуская карточки.
– Ага, – уверенно киваю. – Сегодня к матери собирался заехать, – лгу, не моргнув глазом, – а Корольковы наши соседи.
– Она твоя соседка? – изумляется громко Лера.
– Типа того, – мотаю головой, ощущая неловкость.
– Вот и отлично! – в свою очередь радуется Вирзин, отпуская карточку. – По сути нужно, чтобы отец Иры меня нашёл. Так что либо ей, либо её отцу. – Андрей Юрьевич выдерживает паузу, сверля меня пристальным взглядом: – Надеюсь, ты её папу знаешь?
– Обижаете, – как можно уверенней отзываюсь, – Сергей Николаевич Корольков. Кстати, очень удачный микробиолог. Дочь мозгами и талантами в него пошла, – кидаю для убедительности.
– Ещё как! – улыбается широко Андрей Юрьевич. – Тогда я тебе доверяю, парень. Срочно! – покачивает пальцем, напоминая о важности поручения.
– Всё сделаю в кратчайшие сроки! – рапортую точно заправский вояка, за что получаю несильный удар в плечо от Лерки и хмурое покачивание головой зав. кафедры.
– Ты не говорил, что она! Твоя! Соседка! – выделяет каждое слово Лера, наступая на меня, как только начальник скрывается в кабинете. Подругу не смущает народ, который всё это время снует мимо нас. Примирительно выставляю руки:
– Малыш, а зачем? Это неважно, вот и не говорил. Как часто я бываю у матери?
– Последнее время туда зачастил, – сужает глаза подруга и поджимает губы.
– Зачем глупости говоришь?! – неуверенно возражаю. – Будешь ревновать, у нас начнутся ссоры, – грожу беззлобно. – Я этого не люблю.
– А ты не делай так, чтобы ревновала, – отрезает коротко Лерка. Наступает каблуком на ногу, и пока деланно охаю, за шиворот тянет к себе: – Ты – мой, как бы ни надеялся на свободу. Ревновать не буду – сразу убью! – чеканит в губы.
– Злыдня, садистка, – хромаю рядом с подругой, которая как ни в чём не бывало шагает по коридору к лестнице. – А на вечеринке морщилась, типа, я не из таких…
– Притворялась, – ведёт игриво плечом Ионова и примирительно чмокает в губы. – А твой ночной приват-танец, открыл во мне массу нового. Я не шучу, – тон серьёзнеет. – Я люблю тебя, Игнат. Не смогу просто так отпустить, если надумаешь уйти.
– Малыш, я пока никуда не собирался, – перестаю кривляться. – Но опеки не потерплю. Если тебе тяжело уже сейчас, лучше хорошенько подумай, а стоит ли продолжать?
Лера заметно сникает.
Обедаем в полном молчании, а когда расстаёмся, подруга в поцелуй вкладывает столько нежности, что сдаюсь:
– Малыш, ты мне нравишься, правда, но к серьёзному пока не готов. Мы из разных миров, с разными вкусами и предпочтениями. По сути, нас с тобой ничего кроме постели не связывает. Если ищешь что-то более постоянное – я тебя отпущу.
Лерка не отвечает – быстро перебегает дорогу и юркает в переулок, за которым скрывается универ.
На душе скребут кошки, будто Ионова права, и собираюсь к другой.
Почему? Да хр*** его знает!
По сути, еду к матери, но по дороге должен передать родственникам Королька, чтобы она или её отец перезвонили Вирзину. Делов-то… на минуту.
Быстро сажусь за руль и качу в посёлок, по ходу набрав маму:
– Привет, – отзываюсь, только слышу голос родительницы. – Я сейчас заскочу.
– Что-то случилось? – озадачивается матушка.
– Нет, тут попросили соседям кое-что передать, вот и решил к тебе по пути заскочить.
– Понятно, – заминается мама.
– Ты дома? – уточняю осторожно.
– Да-да, конечно, – странно бормочет родительница. Слышится шелест и чей-то голос… телевизор, наверное.
***
Уже подъезжая, притормаживаю в проулке соседних домов, ведь к собственному подъехать не могу – всю дорогу преграждает огромная грузовая машина. Это явно к Корольковым-Проскуриным! Насколько знаю, фамилия стариков именно Проскурины, родители мамы Иры.
Ирину, Антона сразу примечаю. Сердце подпрыгивает и начинает биться сильнее. Радости сам не понимаю, но улыбка против воли растягивается на губах.
Ребята разгружают машину, таская коробки в дом Королька. Вернее, они помогают парочке грузчиков в робах, которые берут на себя самые тяжёлые коробки. Антон еле тащит увесистую поклажу. Фоном орёт музыка…
Пока шагаю к Корольку, на пороге её дома появляется Спартак, следом Анька. Парочка перехватывает коробки у дверей и вновь скрывается в доме.
– Привет, – как можно приветливее машу, стараясь привлечь внимание работников и Ирины. Но все так заняты, что даже не реагируют на приветствие.
– День добрый, – повторяю громче, уже вплотную подступив к Корольку. Ирина так дёргается, что чуть было не роняет довольно габаритную коробку. Успеваю придержать ношу с другой стороны, на миг утонув в омуте огромных глаз. Они всегда казались нереально завораживающими, а сейчас, глядя сверху вниз на девчонку, изо всех сил пытаюсь себя убедить, что вновь забурлившее возбуждение – всего лишь взыгравшие после вечеринки гормоны.
Ничего, я с ними легко совладаю, если потребуется…
Ирина краснеет, метает испуганный взгляд на дом, на меня. Потом явно приходит в себя и хмурится:
– Тебе что нужно? – бросает недружелюбно.
– Ты почему такая неприветливая? – усмехаюсь через силу. – Я помочь хочу, а ты… – забираю коробку и шагаю к дому, где удачно сплавляю тут как тут появившемуся Спартаку. Парень, надо сказать, и глазом не моргнул, когда наткнулся на меня. Принял ношу и скрылся в доме. Вот всегда уважал этого парня. Странный, но умный!
Так как Ирина продолжает стоять возле грузовой машины, возвращаюсь, хотя спешно соображаю, как быть с колючкой.
– Я по делу, вообще-то, – вновь пытаюсь вывести разговор на дружеский лад.
– По какому? – сухо уточняет Королёк, старательно избегая близости. Отступает к машине и кричит грузчикам: – Ребят, дальние коробки тяжёлые… Там книги! – Вновь обращает внимание на меня. Неторопливо выуживаю из заднего кармана джинсов визитку:
– Вирзин просил передать, чтобы либо ты, либо твой отец ему срочно позвонили.
Ирина с сомнением косится на карточку, которую протягиваю. Несколько секунд раздумывает, осторожно забирает, будто до последнего не верит, что это не обман. Недолго изучает.
– Спасибо, – кивает, постукивая карточкой по пальцам. Бросает косой взгляд на грузчиков, которые спрыгивают с машины и, подхватив по увесистой коробке, спешат к дому. – Что-нибудь ещё? – сверлит пристальным взглядом. Становится не по себе. Будто я сопляк, навязывающийся крутой девице.
– Нет, но раз я здесь… Вижу, помощь не помешает, – киваю в сторону колонны из грузчиков и приятелей Королька, точно муравьи на тропе к её дому. – Могу…
– Мы сами, ещё раз спасибо, – демонстративно отворачивается, пряча визитку в боковой карман широких спортивных брюк.
– Не будь вздорным Корольком, – криво усмехаюсь. – Надорвёшься, я потом себе не прощу, что не помог.
– Так это из-за угрызений совести? – вскидывает брови Ирка, уже собираясь запрыгнуть в открытый отсек грузовой машину. – Она у тебя есть?
– Ага, – игриво подмигиваю и понижаю голос до шёпота: – Только, тшш, никому…
– Не знаю, чему больше поражена, – встряхивает головой соседка. – Что она у тебя есть, или что боишься её угрызений.
– Гляжу, – срывается смешок, – с годами научилась язвительности. Курсы окончила?
– Навык приходит с обучением в школах, где над тобой не издевается лишь ленивый, и в универах, где быть умной – неприлично.
– Суровое обучение, – соглашаюсь кивком. – Уверен, и эту дисциплину вытянула на «отлично».
– Ага, как и остальные, вот и помни об этом, если надумаешь опять неуместности отпускать.
– Теперь боюсь двух вещей: совести и тебя, – примирительно развожу руками, а потом всё же добавляю: – Только шлёпалку не доставай, я не любитель Темы, хотя ещё раз поглядеть на тебя в том развратном наряде был бы не против.
Ира заметно нервничает, щёки наливаются пунцовым:
– Ты мне тоже понравился в кожаном костюмчике, надеюсь, твоя подружка оценила старания?
– Скорее страдания, – поправляю. – Ещё как, – не могу молчать. Обязан подразнить, ведь как бы соседка ни пыталась казаться холодной и равнодушной, вижу, что она не в своей тарелке: – Вот только сегодня отпустила. Еле уполз…
– Избавь от мерзких подробностей, – порывисто отворачивается Ирка. – У меня дело важное, некогда о твоей половой жизни трепаться.
Ирина
Не знаю, как реагировать на его приезд. Помощь… Нет, она, конечно, нужна, особенно мужская, но это ж Игнат?!
Он… он не может помогать, при этом не сказав гадости. Думала, что повзрослела, научилась быть безэмоциональной, но он с лёгкостью рушит мою уверенность – одним словом, взглядом, жестом, улыбкой.
Руки дрожат, ноги не слушаются, мозг отказывается мыслить разумно. Мои демоны и страхи обрушиваются с новой силой, а я обязана быть сильной. Сколько лет училась противостоять своим бесам!
Я повзрослела! Готовилась к подобной встрече…
Стараюсь держаться нейтральней, меньше вступать в дискуссию. Бросаю взгляд на мрачного Селивёрстова. Не уходит, ждёт…
Может, накручиваю? Может, Игнат изменился?
Выталкиваю коробку с книгами из грузовика, где снаружи её подхватывает один из наёмных рабочих. Спешу за другой. Несколько коробок уже занимают выход, Селивёрстов проигнорировав мою упрямость, тоже загребает ношу и шагает к дому. Возмущению нет предела, да кого это интересует?! От злой безнадёги выдыхаю, спрыгиваю с машины, беру коробку полегче и иду к дому.
Внутри распоряжается Ксения. Ловко, чётко отдаёт команды, что, куда относить. Так уж получилось, что родственники выехали в город, оставив нашу дружную компанию самим разгребать машину. Я не в обиде, да к тому же Ксения здорово справляется с ролью хозяйки не без моей смекалки. Ведь собирая и пакуя вещи, я предусмотрительно подписывала коробки, чтобы при разгрузке не теряться…
– Э-э-э, – удивлённо протягивает Ксю, таращась на Селивёрстова. – КрасавчЭГ, а ты тут каким боком? – предостерегающе сощуривается подруга.
– По делам, товарищ начальник, – вытягивается по струнке Игнат. – Разрешите идти? – Думаю, если бы у него не были заняты руки, ещё честь отдал.
– Его с вечеринки отпустить не может – решил дожать роль благородного рыцаря, – проходя мимо, не удерживаюсь от шпильки. Мда, после гулянки мы с подругой созвонились, и я рассказала в красках, что она пропустила, пока танцевала с Тохой, ведь при всех подробности не выдала. Так хотелось поделиться эмоциями, злостью. Конечно, Ксю как верная подруга, словно и не были мы в разлуке столько лет, встала на мою сторону. Поворчала на тупицу, поскрежетала зубами, при воспоминании о Зазурине, фыркнула о поступке Ромки, хохотнула на улов Нюты.
– Юморист, – резюмирует Ксения с коварной улыбкой. – Где костюмчик оставил? – подозрительно пилит парня взглядом, будто ожидает пакости.
– Там же где и ваши, полагаю, – не теряется Игнат. – Ой, – выпучивает глаза. – А в коробках, случаем не игрушки Тематиков?
– Всё возможно, – игриво ведёт плечом Ксю.
