София Устинова
Непримиримые 1-2
ГЛАВА 25
Ирина
– Так, – Николай Романович, препод по физре, оглядывает строй студентов второго курса нескольких специальностей, – через полтора месяца будут проходить межвузовские соревнования по игровым дисциплинам. – В зале повис недовольный гул. – Ясное дело, – игноря реакцию студентов, продолжает физрук, – что нам далеко до педагогического университета и профессиональных спортсменов, но мы должны побороться и доказать, что тоже сильные, быстрые, смелые. Баскетбол, мини-футбол, большой и малый теннис, волейбол. Те, кто будут принимать участие в этом беспределе, получит «отлично» и, конечно же, освобождение на оставшиеся уроки, но с обязательной явкой на тренировки. – По залу летит досадливый гул. – В командах будут студенты с первого по пятый курс включительно, поэтому, если у вас есть желание и навыки – буду рад видеть в сборной команде университета. Ерёмкина, не приму отказа. Впрочем, как и Салютина Игоря.
Облегчённо вздыхаю. Я новенькая, Николай Романович ещё не в курсе, что неплохо управляюсь волейбольным мячом, хотя… если заглядывал в личное дело… Там в портфолио много грамот.
Затаиваюсь и жду.
– Желающих больше нет? – прогуливается взглядом по всему строю. Студенты вытягиваются точно столбы, вколоченные в землю.
– Эх вы, – досадует физрук, – а как же честь Университета?
– Николай Романович, как можно защищать одну честь, позоря свою? – чешет затылок Генка Мордвин. Милый сокурсник, который ко мне уже подкатывал с предложением о свидании. Как понимаю, он у девчат пользуется спросом. Оболтус, но с хорошо подвешенным языком, довольно неплохими знаниями и полным отсутствием каких-либо способностей в спорте. Поэтому его вопрос закономерен.
– Учиться надо, для этого и есть такой предмет, как физкультура, – без укора понукает Николай Романович.
– Мы умные, – выдаёт высокомерно староста.
– Это не значит, что в спорте должны быть профанами. Спор не может быть лишним! Для общего развития… – затягивает нудные рассуждения Николай Романович.
Пара проходит довольно быстро, если учесть, что погода стоит хорошая и физрук выгоняет нас на улицу на спортплощадку. Бегаем, прыгаем, готовясь к нормативам.
– У тебя сильный прыжок, – задумчиво подмечает Николай Романович, когда единственная из потока выполняю с лёгкостью норматив по высоте и дальности. – Молодец! – довольный блеск в глазах физрука напрягает.
На меня с подозрением и нескрываемым сочувствием уставляются все, кто становится свидетелем инцидента.
Что ж, глупой не была, меня дважды не надо подлавливать на умениях, быстро соображаю, что если и впредь буду выделяться из массы, Николай Романович в оборот возьмёт, а этого совершенно не хочется.
Поэтому оставшиеся дисциплины сдаю не хуже и не лучше курса. Вспыхнувшая было надежда в глазах физрука быстро растворяется.
***
– Это правда? – с таким размытым вопросом Генка плюхается на подоконник напротив кабинета, где должна пройти последняя пара. Стою, прислонившись к стене возле окна, и без особого энтузиазма рассматриваю новости в соцсетях.
– Что? – настораживаюсь, поправив рюкзак, болтающийся на плече.
– Ты – «Bird»? – кивает парень.
Становится жутко не по себе. Нет, я, конечно, вела блог для того, чтобы стать знаменитой, ну или чтобы быть значимой для некоторого круга людей, но никак не ожидала, что вот так, прямо в универе кто-то меня узнает. Да к тому же давненько ничего для эфира не делала. После неудачного трюка с Лианг Джи снимать совершенно перехотелось, тем более что-то творить на камеру для эфира. Да и как узнал? Я ведь на видосах старалась лица не показывать… Опасные съёмки, множественные нарушения ПДД. Чтобы правоохранители не могли докопаться. Большую часть видео скрывала лицо либо маской, либо капюшоном.
Оглядываюсь, ведь складывается впечатление, что на нас смотрит много народу. Когда убеждаюсь, что так и есть – полгруппы точно не сводит с нас глаз, – мрачнею.
– Не понимаю о чём ты, – ухожу от ответа.
– Я поспорил с одногруппниками, что это ты. Всё сходится. Ты была в Канаде, в Китае, а самые яркие видео этой блогерши именно оттуда!.. Такая же худенькая…
– Может, лучше о биологии или химии поговорим? – предпринимаю очередную попытку увильнуть от обличения. – Я у вас новенькая, мне бы конспекты списать…
– Замётано, но только если ответишь, – протягивает руку парень, а в глазах столько надежды читается, что не удерживаюсь. Коротко киваю, мол, иди сюда, секрет расскажу. Интригующе прикладываю ладонь ко рту. Генка с ожиданием наклоняется, желая услышать вожделенное «да», что чуть не падает, когда шепчу:
– Нет. Даже не поняла, о ком ты…
– Чёрт! – в сердцах ругается парень и соскакивает с подоконника. Побитым псом смотрит на меня, тяжко вздыхает. Делает пару шагов, опять косится явно желая что-то уточнить, но так и не решившись, идёт к своим. Толпа встречает его гоготом и шутливыми подзатыльниками. Парень виновато опускает голову, но продолжая обещание с приятелями, нет-нет поглядывает на меня.
***
Опять иду в крытый ангар. Тут менее людно, но как ни пытаюсь сторониться людей, всё равно часто собираются поглазеть, как тренируюсь.
Приятной неожиданностью становится встреча с Франкенштейном. Оказывается, парень здесь инструктором-админом работает. До этого его смены не совпадали с моими посещениями, но сегодня…
Тихо радуюсь:
– Франкшт, ты, что ли? – Он не сильно изменился. Пожалуй, лишь вытянулся ещё больше, а вот мяса так и не нарастил. На башке – дреды, в брови – пирсинг, в ушах – тоннели. Всё такой же мрачный немногословный бука.
– Угу, – кивает отстранённо парень, даже не глядя на меня. Да и что смотреть?! Я нижнюю часть лица прикрыла модным шарфом с черепком, чтобы меньше мелькать.
Приятель принимает членскую карту, проверяет по базе, возвращает.
Немного расстраиваюсь, друг всегда был странным, но, видимо, со временем это обострилось!
Отворачиваюсь, иду к сидениям, где оставляю сумку. Немного разминаюсь, встаю на доску и начинаю раскачиваться. С лёгких до крутых проездов, от простеньких до трудных.
Делаю несколько прокатов для разгона, выполняю последовательно пару сложных элементов. Подлетаю – переворот доски. Приземляюсь, ещё проезд. На высшей точке замираю в стойке вверх тормашками на руке.
– Королёк, это… ты? – Только сейчас замечаю друга.
Едва удерживаю координацию. Гашу приземление, останавливаюсь. Подхватываю доску, но остаюсь внизу чаши.
Франкенштейн замирает наверху. Задумчиво щурится.
– А-а-а, – киваю с деланной обидой, – узнал всё же. А я уж думала, забыл.
– Такую как ты трудно забыть, – одаривает скупой улыбкой парень. – Когда вернулась? – неспешно идёт вдоль кромки котла для катания, где я последнее время себя учащённо мучаю.
Невольно замечаю зевак. Наш разговор слышит слишком много народу. Иду в параллель с приятелем:
– Да почти месяц назад, – с разбегу взбираюсь наверх и оказываюсь лицом к лицу с Франкенштейном.
– Вернулась или проездом? – уточняет колко парень.
– Как получится, но надеюсь вернулась, – опускаю на шею повязку и улыбаюсь открыто. – Я рада тебя видеть, – не кривлю душой.
– Да неужели? Ещё скажи – скучала, я вообще расплачусь от умиления, – складывает руки на груди друг.
– Не дождёшься, – по-приятельски ударяю в плечо.
Несколько секунд смотрим друг на друга, а потом оказываюсь в его объятиях. Нежных, но уверенных. Утыкаюсь носом в грудь.
– Прости, – шепчу, и мы оба понимаем за что. Я игнорировала все сообщения, а когда узнала, что у Витьки умерла мать, а она была единственным родственником парня, даже слов сожаления не написала. Собственные страхи и детские обиды сделали из меня гадину. Нет мне прощения, но так хочется…
– Значит, – отстраняет Франкенштейн, – это о тебе судачат в кулуарах?
– Не знаю, – смущённо веду плечом и шагом намекаю, что лучше отойти в сторону. – Я сплетни не слушаю, – выуживаю полотенце из своей сумки. Промокаю лоб.
– И я не любитель, – в тон парирует парень, – но когда щебечут, что у нас заезжая «Птичка» объявилась, хочешь не хочешь, среагируешь.
– Тшш, – шикаю, испуганно поглядывая по сторонам. – Не надо меня с ней путать.
– Я не путаю… – криво ухмыляется друг.
Хмуро оглядываюсь, не подслушивает ли кто наш разговор, а Франкшт продолжает:
– Да, только когда несколько лет назад увидел первый твой видос, уже догадался, кто под маской.
– Правда? – искренне изумляюсь, на душе теплеет. Не знаю почему, но прям хорошеет.
– Я твою технику катания выучил до мельчайших подробностей, ты даже косячишь всё так же. И мне не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы точно определить, что «Bird» – это ты!
– Ладно-ладно, – одёргиваю шепотом друга. – Не будем об этом. Мне её известность не нужна.
– Тогда зачем выкладывала?
– Раньше хотела. Да и не думала, что кто-то прямую ко мне проведёт. Шанс был микроскопическим, что кто-то из наших… узнает.
– Как оказалось, умеют, ценят… – сухо подытоживает Витька.
– Не выдавай меня, – прошу мягко.
– Могла бы и не просить, – подмигивает друг. – Так ты приехала жить, учиться или в СВМА поучаствовать?
– Это что? – озадачиваюсь, хотя название, точнее, аббревиатура, уже где-то мелькала.
– Большие соревнования экстремалов. Четыре главные дисциплины: скейт, вело-, мото– и автогонки.
– Нет, даже не думала, – встряхиваю головой. – У меня учёба на уме, да и экзамены на носу. Тренируюсь так, чтобы не закисать, ну и тело, чтобы не забывало… Это интересно? Денежно? – сама себя удивляю, но уточняю.
– Когда это тебя материальное волновало? – озадачивается с кривой ухмылкой Франкенштейн.
– Как повзрослела, – улыбаюсь в пол. – Игрушки стали более дорогими, а желание сидеть на родительской шее поубавилось.
– Понятно, – кивает друг. – Да, они очень денежные, но очень сложно и опасно. Попасть нелегко. Плюс вступительные, да и…
– Хм, – задумываюсь на миг. – Хорошо, что сказал, буду знать. Если что-то меня заинтересует, как тебя найти?
– В соцсетях! – разводит руками Франкшт. – В отличие от некоторых, я никуда не девался…
– Ок, – похлопываю по плечу Витьку, как бы невзначай касаюсь лбом и отступаю:
– Пойду ещё покатаюсь. А то времени в обрез. Была рада увидеться. Если что… я на связи. Мой телефон у вас в базе.
– И тебе, – кивает Франкшт. – Я тоже пойду, работать надо.
Ещё с час изнуряю себя по полной, а потом с приятным томлением и болью в мышцах возвращаюсь домой.
ГЛАВА 26
Игнат
Тренировка должна была успокоить, особенно после двух бурных дней откровенного ебс***а. Надеялся, что хоть нагрузка отвлечёт от неуправляемых, совершенно ненужных мыслей о Корольке. Лерке о своих демонах не скажешь – сразу же прицепится с расспросами и ревнивыми замечаниями. Да и последнее время подруга изменилась. У нас была отличная договорённость – секс, ничего более. И меня, и её это устраивало. По крайней мере, был уверен, что Лера не как другие, кто глупо надеется завоевать моё сердце. Она реалистка!
– Привет, малыш, – улыбаюсь, только открывается дверь квартиры Ионовой. У меня есть ключи, но до сих пор не считаю себя вправе самому входить в жильё подруги, если она дома. Это всё же её квартира… А вдруг Лерка с другим…
– А, – холодно приветствует Ионова. – Явился? – протягивает без особой радости.
– Ты не одна? – озадачиваюсь такому приёму. – Помешал?
– Нет, – продолжает держать на пороге Лерка, – со мной мои подруги: безнадега, скука, одиночество.
– А как же Фредди? – пытаюсь разрядить обстановку шуткой.
– Он в шоке от того, что мы творили. Пришлось закрыть в кладовке. А если бы ты не явился – вообще, выкинула… С балкона… На проезжую часть!
– Всё так плохо? – подозрительно щурюсь. – Ненормальные подруги тебе мозги промыли?
– Шутишь? – теперь прищуривается Лерка.
– Если обижена, злишься и не хочешь видеть, могу… – киваю неопределённо. Ещё чего, стать свидетелем истерики подруги! Только этого для полного счастья не хватает?!
Взгляд Ионовой становится колючим:
– А я не неволю!..
– Слушай, – порядком устаю от перепалки,– у тебя ПМС, месячные? Если да, я пойду, – даже успеваю спуститься на пару ступеней ниже, как Лерка гневно выдыхает:
– Ты невозможен! – шипит в спину. Застываю, потому что реально не привык к такому приёму от подруги. – Явился на день позже, – пышет гневом Ионова, – и ещё делаешь вид, что всё нормально?!
Вот прям сразу обрушивается вселенская загадка: с чего подруга беленится? В чём накосячил? Нет, свои "заслуги" знаю, но хотелось бы конкретики! И… «на день позже» чего? Просто ревнует? В чём проблема?! Ведь мы свободные!
Оглядываюсь:
– Так я, правда, не понимаю, в чём провинился!
– Селивёрстов, – чеканит холодно Лерка, – ты козлина пустоголовая. Я… я… – частит возмущённо, – так ждала, а ты… ты… – обречённо машет руками. – Ты правда забыл? – сверлит укоризненным взглядом голубых глаз.
– Забыл, что? – жуть как устаю от игры «отгадай-ка».
Лера несколько секунд прожигает во мне дыры:
– Вчера была годовщина… наша годовщина!
Вот теперь будто обухом по башке:
– Бл***! – закрываю глаза. Ведь совсем недавно Ионова напоминала, что у нас праздник. Что она хотела сюрприз сделать. Виноват. Реально накосячил: – Малыш, прости, – встряхиваю головой, признавая, что неправ. – Правда, забыл. Вылетело…
– А телефон проверить на наличие пропущенных звонков?
Знаю, тупой… простукиваю себя, чтобы обнаружить «тело», которое и правда давно молчит. Нахожу во внутреннем кармане куртки. Выключен! Пока загружаю, бросаю виноватые взгляды на подругу и даже плечами пожимаю – сейчас-сейчас, всё проверю. Ионова негодующе мотает головой. В ответ делаю жалостливое лицо – прости, понимаю искреннее негодование. Только экран загорается, бегло просматриваю. О-па-на. Более тридцати от Лерки. Чуть меньше от Артёмыча – и то, за последние несколько часов. От Ромки – аналогично. И неизвестного абонента. Пара от мамы. Проверяю громкость. Бл***, ещё и беззвучка. Забыл, что отрубил звук на тот случай, если бы мешал… И ведь помешал бы!..
– Малыш, прости. Готовился к экзаменам, – разрываюсь между желанием перезвонить друзьям или продолжать строить из себя невинность перед Ионовой.
– Уж наслышана, – кивает с таким видом, что становится не по себе. – Заходил какой-то верзила, – подруга складывает руки на груди, – тебя искал. Сказал, чтобы ты его нашёл по поводу какого-то… – заминается, явно вспоминая, – Шумахера.
Сжимаю кулаки. Бл***! Не думал, что до Лерки доберутся. Не успеваю что-либо озвучить – пиликает мой телефон. "Тёмыч".
– Сек, – кидаю и отворачиваюсь: – Да, – в трубку.
– Тебя ищут, – без предисловий чеканит братан.
– По поводу?
– Хера…
– И?
– Тебя хотят…
– Понял. Разберусь, но не сегодня, – это уже роняю с кислым лицом.\, – У нас с Лерой вроде как годовщина.
– Да ты чё?! – хмыкает Зур. – Ты вроде неплохо отметил и без неё.
– Да пошёл ты, – без злобы посылаю.
– Ага, как раз собираюсь. Бывай. Если что – я на связи.
– Ок, – киваю и снова поворачиваюсь к Лере: – Он тебе угрожал? – уточняю ровно, вновь вырубая телефон. Не хочу, чтобы звонки мешали, а судя по количеству пропущенных, меня буду домогаться и дальше.
– А должен был? – щурится подруга. Молчу. – Ты же зубрил, кому мог помешать? – голос пропитан ядом.
– Лер, не кипятись. Больше дверь не открывай тем, кого не знаешь. Это опасно.
Взгляд Ионовой заметно смягчается, голубые глаза смотрят теперь с укором вкупе с испугом:
– Ты во что-то вляпался?
– Возможно, – веду подбородком. – Ладно, я пойду тогда, а ты…
– Что? – тотчас злится Лерка. – Вот так сдашься? Даже не попытаешься вину искупить?
Уже понятно, что есть шанс умаслить подругу.
– Я накосячил, – перебираю мягко, – прости, виноват… Телефон…
– Это не оправдание, – бурчит под нос Ионова.
– Знаю, – опять поднимаюсь и останавливаюсь в полушаге от двери: – Хочешь, сегодня отпразднуем?
Лерка чуть мнётся, но уже через пару минут совсем оттаивает, даже улыбается:
– Ну не знаю… Смотря как.
– Вот как решишь, так и будет! – позволяю ощутить себя важной для меня.
– А подарок? – вздёргивает хищно брови.
– Что пожелаешь, – принимаю игру.
– Расскажешь, что случилось?
– Посмотрим, как пойдёт, – криво усмехаюсь.
Лерка мнётся ещё недолго. Коротко шагает в сторону, пропуская в квартиру.
Захлопывает за нами дверь, обходит меня:
– Раз так, – скользит пальчиком по кожаной куртке к воротнику, – пойдём гулять по магазинам! – Благоразумно молчу, хотя понимаю, что подруга издевается. Имеет право. – Выберу себе подарок, а тебя помучаю! Я просто обязана тебя проучить! – уже не скрывает своих карательных намерений.
– Не уверен, что выдержу такую экзекуцию, – невнятно соглашаюсь, понимая, если попытаюсь увильнуть – Лерка точно обидиться, да так, что одним походом по магазинам уже не отделаюсь. – Но постараюсь загладить вину.
Запечатлев на моих губах мстительный и предостерегающий поцелуй, Ионова спешит в комнату. Собирается на удивление быстро.
В самый огромный ТЦ города прибываем уже ближе к вечеру. Мне нравится Лерка. Искренне хочу загладить вину, поэтому терпеливо хожу, куда ведёт, смотрю, куда и на что тыкает, с тупой ухмылкой слушаю поверхностную болтовню. Благо много не требуется – кивай, плати, улыбайся.
От нескольких часов прогулки устаю так, как ни разу не выматывался на тренировке. Бл***, лучше бы на велике погонял, машине, мотике или скейте! Но делать нечего, подруга желает покупок и мести – терплю!
В кафешке забиваюсь в дальний угол, мол, так удобнее, обстановка интимнее. Лера многообещающе улыбается, глазки строит. Вроде перекусить успеваем нормально и даже отдохнуть, но настроение изрядно портит Королёк. Своим неуместным появлением. Чуть зубами не скриплю. Тоже мне – мимолётное виденье… Она с Ксенией под ручку по нашему этажу прогулочным шагом двигается. У каждой по фирменному пакету из бутика дорого нижнего белья, о чём свидетельствует лейбл. Совершенно не разбираюсь в моде и брендах, но Лерка как-то баловала меня собой в… не помню, как именно выглядело бельё, потому что меня на тот момент куда больше занимала девушка без него. Но Королька был бы не против рассмотреть в какой-нибудь ажурной херне.
Внутри "червяк" ворочаться предательски начинает. Нешуточный интерес – глянуть, что за кусок разврата купила… Еле прогоняю мерзкие картинки откровенных "симпатяжек", что могут неплохо смотреться на Ирке, ну и мне бы пришлись по душе… на ней.
И само собой, по "счастливой" случайности, Королёк заходит в кафе, уже было и столик занимает, но наткнувшись на мой пристальный взгляд, заметно бледнеет и поспешно ретируется, да и подругу с собой утаскивает.
Правильно, беги!.. Целее будешь!
Лерка тоже их замечает.
– Блин, она что специально? – зло шипит змеёй.
– Ты о чём? – деланно зеваю, словно ничего не вижу и не слышу, да и, вообще, только просыпаюсь.
– Да выскочка! Твоя соседка, – выплёвывает негодование Лера. Кивает на выход, куда уже стремглав торопится Ирка с Ксенией.
– Аха, – не сдерживаю смешка, – город такой маленький, что мы постоянно сталкиваемся.
– Она тебя преследует, – резюмирует холодно Ионова, в глазах опять плескается обида, недоверие и гнев.
– Малыш, что за бред? – бросаю снисходительно. – Не накручивай. Она ребятами не увлекается, – зачем такое говорю, не знаю, но хочется гадость сказануть. – Она по книгам, учебникам и пробиркам сохнет…
– О-о-о, – морщится Лера, – третья лабораторная крыса!
– Осторожно, малыш, – криво хмыкаю, – я ведь тоже тот ещё крыс!
– Ах-ах, – теперь хихикает Ионова. – Только вход в лабораторию забыл. Подсказать? – хитро блестят глаза подруги.
– Ты мне лучше подскажи путь в постель… А то ведь спать охота, – надоедает играть. – Того и глядишь в чужую упаду.
Лерка перестаёт смеяться, серьезнеет:
– Тебе от меня только секс нужен…
– Я этого не скрываю, а ещё ты мне нравишься.
– Угу, – кивает Ионова.
Ближе к ночи, точно осёл, нагруженный вьюками, тащу покупки в квартиру подруги. Лерка всю дорогу тарахтит, как счастлива, как отлично прогулялась, как сладко отомстила…
А что добивает, уже на подходе к дому останавливается возле прямоугольной коробки, что на крыльце ютится близь двери в подвал. Склоняется:
– Боже… какой хорошенький, – протягивает нежно и выуживает мелкого тощего котёнка. Поднимает на уровень лица, чуть крутит: – Вёрст, ну скажи, что он миленький… На тебя похож.
– Лер, – запинаюсь, – бл***, мне нечего сказать. Я… тощий, облезлый…
– Дурак, ты, Селивёрстов. У него глаза серые, как у тебя. Давай возьмём, а?
Не люблю живность. У нас и дома никого нет. Как-то в детстве были и кошки, и собаки, но… после их смерти больше никого не хотел. Слишком переживал, ведь терять тех, к кому прикипаешь – жутко больно.
– Хре*** мысль, – резюмирую сухо.
– Игнат, – умоляя, хлопает ресницами Лера и делает щенячий взгляд. – Прошу…
Обещал сегодня праздник… Назвался груздем – полезай в кузов!
Недовольно киваю:
– Только не надейся, что я с ним буду играть или что-то убирать за ним. А ещё, не дай бог, какую-то мою вещь испортит!
– Он будет паинькой, – мурчит Лера и одаривает меня жгучим поцелуем. – Это твой новый дом, – тянет ласково, только оказываемся в квартире. Присаживается и котёнка опускает на пол: – Ну же, смелее, – лёгким шлепком побуждает шагнуть.
– Бл***, ты ему ещё зад вылижи, типа мамка, – давлюсь сарказмом, не выдержав душещипательной картины. – И вообще, я кушать хочу! – заявляю мрачно, не в силах наблюдать сюсюканье. Я бы пендаль для ускорения прописал.
– Игнат, мы же только из кафе! – недоумевает Лерка.
– И? – не понимаю к чему клонит.
– Хорошо, – шумно вздыхает подруга и тотчас умилительно: – Ой, Вёрст пописал!
Бросаю удивлённый взгляд на свой пах и ноги:
– Да нет вроде, – резюмирую сухо. – Ещё года в три научился справлять нужду, куда положено.
– Да я не о тебе, – отступает Ионова, открывая обзор на тощего уродца, который с брезгливым видом отходит от лужи, чуть ножкой встряхивая.
– Ты, – запинаюсь, – назвала ЭТОГО, – коротко головой указываю на ссыкуна, – Вёрстом?
– Угу, – довольный кивок.
– Мне это совершенно не льстит, если не поняла, – добавляю строго. – И с какого перепугу решила, что это кот?
– Он такой милый… не может быть девочкой, – хмурится Лерка.
– Убийственная логика, – соглашаюсь колко.
– Ладно, иди вещи в комнату отнеси, – благоразумно уходит от назревающего скандала Ионова, – а я придумаю поддончик вместо туалета для котёнка. Ну и тебе покушать.
– Лучше в другом порядке, – бурчу, перешагивая лужу и ступая в комнату. – Я главный нарцисс, и не желаю, чтобы внимание, которое привык получать, доставалось другому. Бл***, Вёрст… – чертыхаюсь, сгружая пакеты возле шкафа.
Когда возвращаюсь в коридор, следов тощего уже не видно – Лерка прибрала. Снимаю куртку, мою руки, иду на кухню, где Ионова готовит ужин. Сажусь – подруга так передо мной пишется, что хмыкаю:
– Ты решила меня на трахательную диету посадить?
– Почему? – невинно хлопает ресничками, явно понимая, о чём говорю.
– Да я еду просил, а ты… эротическую прелюдию устраиваешь. Горишь?.. – А вот это уже льстит. Даже руки чешутся проверить догадку.
Лерка поворачивается, подпирая задницей разделочный столик возле плиты, всем видом показывая, что не против досрочного "десерта", как между нами с тихим скрипучим "мяу", шаркая когтями по ламинату, нет-нет, да и поскальзываясь, вклинивается рыжее недоразумение.
– Ой, – вновь становится идиотским голос Ионовой, а лицо чокнутой мамаши, умиляющейся своему чаду. – Он тоже кушать хочет.
– Бл***, я жрать хочу! И трахаться хочу, – не скрываю злых эмоций. – Обо мне думать нужно… Тощий блохастик переживёт, он рождён в жутких уличных условиях, а я нет! Привык к вниманию, уюту, ласке…
– Игнат, ты жутко избалованный, – с улыбкой примирительно бросает Лерка, распахивает створку подвесного шкафчика над раковиной. Выуживает блюдце. Ставит на стол, открывает холодильник. Тянется к молоку…
– Знаю и не притворяюсь кем-то другим, – отрезаю недовольно. Ещё собираюсь выговорить обиду, но затыкает подозрительная тяжесть на ноге и загадочный скрипо-треск. Сказать, что торопею – ничего не сказать, по брючине карабкается наглая котяра. Причём с таким упорством вонзает когти в ткань, что они ощутимо достают кожи. Первый порыв, скинуть гадёныша, усмиряю – всё же подкупает его сила воли и стремление вскарабкаться так высоко. И даже молчу, что оставляет отметины на ноге. Когда живность чуть не срывается, повиснув на лапе, неожиданно для себя подхватываю. Удерживаю на расстоянии вытянутой руки: – Прививки ему надо сделать и ошейник противоблошиный купить, – брезгливо подмечаю.
– Ага, – радуется Лера, уже налив молока и двигая блюдце по полу к стене, где, по сути, самое подходящее место для "стола" животного.
– Но это без меня, – отметаю любую мысль, что собираюсь заниматься такими проблемами. – Ауч, – шикаю, ведь блохастику надоедает висеть в ладони и он решает когти в меня всадить, да ещё и назубок опробовать ближайший палец. – Бл***, он бешеный, – злость против воли сметает новое чувство. Даже губы сами собой растягиваются в улыбку. Кладу живность на коленку, но отпустить не получается – мелкий завязывает весьма болезненную игру с моей рукой, обхватив ладонь точно кальмар, и вонзая в кожу всё имеющееся острое "оружие".
Нешуточную битву, – после которой, между прочим, несу потерю значительней рыжего тошнотика, ведь теперь руки в царапинах и кровавых точках, – прерывает Лерка:
– Ребят, заканчивайте, кушать пора!
Не церемонясь, опускаю кота на пол и даже чуть прокатываю прочь:
– Кыш, задира, подрасти сначала, потом мериться хозяйством будем, – ржу с неожиданной для себя нежностью. – И то, если отрастёт, – это добавляю, не без ехидства глядя на Лерку, что успевает на столе расставить тарелки с картофелем и мясом.
Ионова демонстративно закатывает глаза:
– Кто о чём, а тебе лишь бы самоутвердиться! – при этом одаривает таким поцелуем, что почти не ощущаю вкуса еды – закидываюсь быстро, ведь голод разгорается нешуточный… и не только живота. Плоть требует секса – и я его получаю. Жаркий, долгий, чувственный. Правда, перед этим подруга обрабатывает раны на руке перекисью…
Наутро просыпаюсь нехотя. Лерка всё ещё дрыхнет рядом, но не бужу, хотя надо в университет, смотрю на неё и ловлю себя на том, что сравниваю: жгучая брюнетка с голубыми глазами и скромная блондинка с синими, точно море.
Ионова не уступает в изящности, даже куда миниатюрней особенно в бёдрах. Совершенно не проигрывает красотой. Она хороша в постели и что важнее – мы уже год в отношениях, а я не устаю…
Бл***, так почему, чтобы не делал, куда не посмотрел, всюду Королёк? Почему от одной мысли о соседке меня начинает трясти, кровь вскипает до состояния бурления, а дышать становится тяжело? Почему навязчиво жужжит мысль соблазнить, подмять, завладеть, унизить?!
Наверное, всему виной подростковая лихорадка. Ведь уже тогда решил, что Королёк станет разменной монетой, и пусть со временем боль и обида на семейку утихла, но с возвращением Ирки это опять становится важным.
Скорее всего, увидел подходящую жертву, вот инстинкт хищника и проснулся! Сколько себя помню, девчата сами в руки падали, а тут, можно сказать, вызов. Ничего, только заполучу – сразу остыну. Интерес всегда быстро пропадает. Такое случалось не раз. Лены, Кати, Саши, Жени… сдавались на милость победителя, и я тотчас терял к ним интерес!
Лерка – исключение! С ней было по-другому. Не преследовала, не навязывалась, не устраивала сцен. Мило согласилась, что замечательно провели ночь и попросила, покидая квартиру, дверь захлопнуть. Такой подход подкупил, и я задержался.
Но это было… когда-то. Вчера случился, по сути, первый скандал. Очень неожиданный и, признаться, он оставил след в душе. Нет, я неранимая барышня, чтобы обижаться, но однозначно, задумался.
Как бы Лера ни пыталась быть другой, со временем она станет похожей на остальных женщин.
Если бы не замечательный секс, ноги моей тут не было!
Королёк!..
Бл***, да что в ней такого?! Она и о сексе-то, наверное, мало что знает. О желании. Страсти. Холодна как льдина, неподвижна как бревно!
Чёрт! Уверяй не уверяй себя, а в душе гаденько журчит: хочу именно это ледяное бревно! Заучку лабораторную…
Поток сумбурных мыслей обрывает острое ощущение когтей, впивающихся в мою стопу:
– Озверел?! – шикаю недовольно, задирая ногу, на которой барахтается котяра. Ох***, заморыш меня решил всего разукрасить?! Снимаю мелкого, с завидным упорством не желающего от меня отдираться, и кладу рядом с Леркой – пусть на ней точит когти. Когда встаю, чертыхаюсь – моя футболка на полу, а пятно на ней красноречиво свидетельствует, что именно её паскудыш выбрал местом своего туалета. Скриплю зубами, из шкафа выуживаю новую и плетусь в душ. Принимаю водные процедуры, подогреваю завтрак.
– Селивёрстов, ты чего? – Сгружая посуду, слышу недовольный голос Лерки. Сонная девушка в трусиках и майке босиком шлёпает на кухню. С ногами забирается на угловое сидение дивана: – Ни свет, ни заря… Я кушать хочу, – надувает обиженно губы.
Ставлю перед подругой тарелку с пирожками, которые вчера в маркете купили на всякий пожарный, а через минуту чашку с горячим кофе:
– Приятного, малыш, – чмокаю в лоб.
– М-м-м, – мычит довольно Лерка, вгрызаясь в сдобу. – В унивев весте поедем? – картавит, жуя кусочек и запивая.
– Конечно, – сажусь напротив, хотя совсем не хочу болтать.
– А на вееер каиие паны? – продолжает допрос с забитым ртом Ионова.
– Сначала загляну в лабораторию, нужно посмотреть, как там ребята работают над проектом. Потом встречусь с руководителем по преддипломной практике, ну а затем на тренировку. Скоро важный турнир. На кону большие деньги. Мне нужно быть в форме!
– Да сколько можно? – тяжко сглотнув кусок, который явно встаёт поперёк горла, Лерка хмурится. – Ты и так в прекрасной форме!
– Малыш, пара месяцев, и можно будет расслабиться…
– У меня тогда будет отпуск, – бурчит недовольно подруга и вновь откусывает от пирожка.
– Во-о-от, – протягиваю с улыбкой. – Об отпуске подумать!
– Может, – делает паузу Ионова и робко стреляет глазами, – вместе куда-нибудь съездим?
– Мысль отличная, – отзываюсь расплывчато. – Ближе к лету и подумаем, – подмигиваю и тороплюсь покинуть кухню, ведь подобные разговоры совсем неприятны. В комнате недовольно подмечаю, что котяра дрыхнет на полу, свернувшись калачиком на моей футболке.
Одеваясь, Лерка крутится по обыкновению долго, а я пытаясь хоть немного уделить внимание лекциям, которые сегодня по плану, нет-нет, да и поглядываю на подругу.
– Тапочки надень, – подмечаю смешком, не выдержав вида обнажённого тела Ионовой, которая будто специально прямо перед моим носом трусики надевает. Шлепаю по заду: – А то простудишься!
– Вот и я о том, – прикусывает губу подруга и театрально обхватывает плечи руками: – Холодно, согрел бы кто…
