Алена Дмитриевна Реброва
Легенда из подземелий
Адольф и Дейкстр смотрели на незнакомца с совершенно одинаковым выражением лица, Рэмола повеселил их глупый вид.
– Перед вами, господа, Эмбер Дюшес, офицер нейверской армии, который во время войны с орками двадцать лет назад…
– …спас из заточения юную драконицу, которую люди удерживали силой, чтобы ее мать участвовала в сражениях, – подхватил Дейкстр. Когда он понял, кто перед ним, его глаза засияли: он знал эту легенду наизусть с самого детства. Эта была его любимая, после Воробья, конечно. – Ее звали «Белая Буря» или Исавелла. На прощание юная драконица подарила спасителю медальон из своей сокровищницы в знак вечной любви. Она не могла остаться с ним, потому что была еще юна и нуждалась в опеке матери. Надев его, офицер сам обратился в дракона, прошло много лет, и теперь он ищет свою повзрослевшую возлюбленную по всему свету.
Адольф не сводил разноцветных глаз с гостя. Значит, перед ним дракон из самой знаменитой легенды Скаханна.
– Не так давно я нашел след Исавеллы, – сказал серафим. – К сожалению, добраться до нее будет крайне сложно, и без помощи ты не обойдешься.
– Ты уверен? – спросил Эмбер, встревоженно повернувшись к Рэмолу. Похоже, это то самое дело, ради которого он ждал серафима. – Уверен в том, что это она?
– К сожалению, друг мой, сомнений быть не может.
Вздохнув, серафим вынул из-под рубашки большую круглую пластину размером с блюдце. Она была белой, но в свете отливала всеми цветами радуги, словно перламутровая раковина.
Это была чешуя старшего дракона.
В поисках правды
*Лекои Опоаль Л`Диэн*
Мы с Костафом готовились к большому банкету, старенький банкир в честь своего дня рождения заказал у нас целую тонну выпечки, но за каких-то пару дней до праздника старичок помер, и все неожиданно отменилось. Я должен был нанимать временных поваров, закупаться продуктами, составлять меню и списки, договариваться с именинником о вкусах и… как же это приятно, когда все дела, которые так не хочется делать, внезапно исчезают с самого утра, и освобождается целый рабочий день! Особенно если это день накануне отпуска, который ты взял ради свадьбы брата и лучшей подруги.
Я ушел домой, думал приготовить обед и ужин, а потом отправиться в мастерскую и попробовать до вечера закончить начатый еще на прошлой неделе натюрморт, но дома меня ждал неожиданный сюрприз, перечеркнувший все мои планы.
– …Тебя не узнать, просто столичная леди! Цветешь и пахнешь, засранка!
– А ты почти не изменился! Как ты меня нашел!?
Ведьма стояла почти перед самым нашим домом и обнималась с каким-то тангейцем… С тангейцем! Дейкстр Донан, собственной персоной стоял возле нашей калитки!
– Дейк! – я крикнул ему и помахал рукой.
– Твою ж мать… – завидев меня, рыцарь удивленно улыбнулся и пошел ко мне. – Леопольд! Вы глядите на него, а!? Совсем поседел, щенок! А как от тебя пахнет?… Это что, ваниль!?
– Я работаю в кондитерской, – объяснил я. Сам рыцарь пах так, словно мылся последний раз неделю назад. Судя по его виду, так оно и было.
– Видел тебя в газетах еще в Тангее, – усмехнулся Дейк, продолжая разглядывать меня. Наконец, он протянул мне руку для пожатия, а потом прижал меня к себе, обняв за плечо. – Ты здорово вырос за это время! Во всех смыслах.
На мои глаза набежали слезы, но я сморгнул их, чтобы не испортить впечатление.
– Я очень скучал по тебе, – ответил я, отстраняясь.
– Я тоже по вам скучал, – кивнул Дейк. Слезы он все-таки заметил, но только крепче сжал мое плечо.
Мы прошли в дом. Кречет вышел поздороваться с рыцарем, тот под взглядом пустынной гончей оторопел, но быстро взял себя в руки.
– Свои! – важно сказал он псу, и Кречет, посмотрев на нас с Бэйр, пропустил Дейка внутрь.
– Откуда голос? – Люциус, как невозмутимое фамильное привидение, выплыл из кухни, чтобы встретить нас в прихожей. – Дейкстр… какая встреча, – то, как чародею было приятно видеть рыцаря, ясно отразилось на его лице. – Какие недобрые вести ты притащил вместе с этим дурным запахом?
– Я мчался так, что едва за дерево успевал вовремя сходить, не то, что побриться! – объяснял рыцарь, раздеваясь. – Боялся опоздать к важному дню, – подвигнул Бэйр.
– Ты знаешь!? – удивилась она. Все это время ведьма суетилась вокруг него, не зная, какие из гостевых тапок ему подойдут. При этом она не спускала с Дейка блестящих от восторга глаз. – Но откуда!?
– Все объясню, только дайте дух с дороги перевести! – выдохнул тангеец, стянув, наконец, сапоги и затолкав их подальше под лавку. – Дайте мне помыться. Лео, приготовь что-нибудь, будь другом. Я не ел со вчерашнего утра!
Увидев нашу ванну, рыцарь простонал от блаженства и выпер нас вон, за закрывшейся дверью тут же зашумела вода из-под крана. Пока он мылся, мы с Бэйр накрыли на стол все, что осталось со вчерашнего ужина. Я принес продукты из кладовки и принялся за готовку, пока на это было время. Чую, как только Дейк вернется, из-за стола мы долго не встанем.
Наконец чистый рыцарь в простой рубахе и свежих штанах вплыл на кухню.
– Ну вас тут и хоромы!… Ясно теперь, чего Тома так в Агирад рвалась. Тут толк знают!… Как она, кстати?
Узнав, что у моих родителей и сестры все в порядке, он кивнул и уселся за стол напротив своей тарелки.
– Где Арланд? – спросил рыцарь, расправляясь с едой так быстро, словно у него ее вот-вот отнимут.
– Он еще на работе в Ордене, – сказала Бэйр. Она сидела напротив рыцаря и с любовью наблюдала за тем, как он чавкает хрящами из рагу. – Он придет к вечеру… Но это неважно. Что с тобой было? Рэмол знает, что ты здесь? Выкладывай все!
Дейкстр, не переставая жевать все, что было на столе съедобного, рассказал нам о странном случае на поляне, где они с Адольфом, преследуя оборотня, наткнулись на Рэмола. К концу истории вся еда была сметена со стола, так что Бэйр пришлось идти в кладовую за последней банкой соленых помидоров.
– В общем, Рэмол поручил мне и Адольфу одно большое дело, связанное с оборотнем, им я все это время и занимался. Сейчас оно привело меня в Трехполье, и я примчался к вам, как только пересек стены города.
– Я верила, что ты ни в чем не виноват, но я так боялась, что что-то пойдет не так и… – произнесла Бэйр, глядя в пространство, а потом с улыбкой посмотрела на рыцаря. – Какое счастье, что Рэмол не стал действовать с горяча!
– При встрече каждый раз ему в ножки кланяюсь, – скривился рыцарь.
– А это тот самый меч? – она кивнула на ножны, которые рыцарь брал с собой даже в ванну и не снял со спины теперь, когда ел.
– Ага, – он кивнул, подцепляя вилкой помидорину и запихивая в рот. – Рэмол говорит, это первый в истории демон, живущий в оружии. Его зовут Клиф, и я за него головой отвечаю. Буквально.
– Клиф? – я удивился. На древнем языке это слово значило «меч». – Не очень-то изобретательно.
– А я в изобретатели не нанимался, – хмыкнул Дейк. – Я хотел всучить это чудо Рэмолу и пусть бы сам разбирался, но он сказал, что мечу нравится сражаться с нечистью под моим началом. Но к Демонтиновой бабушке это все! Выкладывайте, что у вас тут происходило. Кроме того, что Арланд объявился и что у вас свадьба, я ничего толком и не знаю!
И Бэйр начала рассказывать о наших приключениях. Пока они болтали, я по обыкновению готовил и периодически добавлял в историю своих деталей.
Люциус за все время зашел на кухню, только чтобы забрать миску с обедом, а потом опять заперся в лаборатории. На рыцаря он даже не смотрел, делая вид, будто его и вовсе нет, и это показалось мне странным. Вроде бы, в тереме они ладили…
– Академию закончила, медаль за изобретение получила, ишь ты! – смеялся Дейкстр, отпивая из кружки. Нырнув в очередной раз в кладовую, Бэйр пришла в бутылкой эля и теперь они на пару распивали уже вторую. – А ведь когда мы встретились, ты визжала от восторга, если свечку зажечь получалось, а теперь города спасаешь!
– Растем! – гордо улыбнулась ведьма.
– Я дома!
В гостиной послышался голос Арланда, когти Кречета, вернувшегося вместе с инквизитором, громко царапали доски пола.
– А вот и совенок пожаловал, – протянул в рыцарь, бросив недовольный взгляд в сторону гостиной.
– Пойду, подготовлю его к встрече, – улыбнулась Бэйр, вставая из-за стола.
Зная Арланда, я мог представить, как он обрадуется появлению рыцаря, особенно накануне свадьбы. Впрочем, когда он вошел на кухню, никакого особенного недовольства я не заметил. Он как будто даже не удивился.
– Здравствуй, Дейкстр, – Арланд вошел на кухню и сел на главное место за столом.
– Давно не виделись, – усмехнулся тот.
– Ты один?
– Адольф решил, что выберет более подходящий момент для знакомства, – ответил рыцарь.
– Что там про Адольфа? – тут же спросила вернувшаяся на кухню Бэйр. Судя по гневным воплям Люциуса и хлопнувшей двери в лабораторию, она пыталась вытащить его к столу, но потерпела неудачу.
– Он тоже здесь, в Трехполье, – сказал Дейкстр. – Видела бы ты, что с ним стало после пожара!… Но еще увидишь, думаю.
– Я не считаю, что это хорошая идея, – проговорил Арланд, многозначительно посмотрев на рыцаря.
– Брось, после того, как Рэмол его проклял, этот змей теперь ласковый, как котенок, – улыбнулся рыцарь.
– Если бы Адольф не напал на нас тогда в гостинице, нам бы не пришлось бежать, мы не встретили бы Лорена, и я никогда бы не оказалась в поместье Сеймуров, – проговорила Бэйр, задумчиво улыбаясь. – Черт, в каком-то смысле я обязана ему тем, что у меня завтра свадьба!
Они оба уже были хороши, остаток дня самозабвенно предавались воспоминаниям о былых приключениях, и никакая сила в мире не могла оторвать их друг от друга и от эля, за которым Бэйр даже специально посылала курьера в соседний трактир. Арланду не очень хотелось оставлять их вдвоем, особенно в таком состоянии, но ему пришлось: традиции, все-таки, есть традиции, и сегодня он будет ночевать в моей мастерской, чтобы с утра не увидеть невесту.
Примерно в одиннадцать ночи я увел туда брата. Погода стояла теплая, с легким прохладным ветерком – самое то для последнего весеннего вечера. Однако, Арланд шел с таким лицом, будто пробирался сквозь осенний ливень с градом.
– Кажется, ты не удивился, увидев Дейка? – спросил я, когда мы ушли достаточно далеко от дома. – И про этого Адольфа знал?
– Это я пригласил рыцаря, – кивнул инквизитор. – Леопольд, могу я тебя попросить кое о чем?
– Конечно!
– Не мог бы ты сегодня переночевать в нашей с Бэйр комнате и понаблюдать за ней?
– В каком смысле!? – я даже остановился. – Ты что, боишься, что Дейк?…
– Конечно нет, – брат нахмурился. – Просто… в городе очень неспокойно. Завтра важный день для меня и Бэйр, после венчания мы отправимся в свадебное путешествия, но до тех пор может случится… много всего. Я хочу, чтобы ты охранял ее.
– Например что может случиться? – я недоуменно посмотрел на брата. Новый виток паранойи?… нет, он выглядел предельно серьезно. – А куда вы поедете?
– Это секрет, – ответил он, постаравшись улыбнуться. – Я не могу тебе сказать: ты все разболтаешь!
– Надеюсь, вы не едете без меня в лес леннайев: я слышал, Бэйр все собиралась отправиться туда на несколько дней! Я бы тоже хотел там побывать.
Арланд ничего не ответил, и до мастерской мы дошли молча. Там я все ему показал, устроил постель и отправился обратно домой.
Бэйр и Дейк сидели на кухне, довольно попивая эль, я подоспел как раз вовремя: еще немного, и завтра мне было бы ее не поднять. Заставив ведьму пойти спать и всучив ей флягу с очищающим зельем Арланда, я вернулся к Дейку и уложил его на диване.
Ночь я провел котом в ногах спящей ведьмы, она спала так крепко, что даже не заметила меня. Ничего необычного вопреки опасениям Арланда так и не произошло, а с утра началась ужасная суматоха.
Ведьма, как я и ожидал, тряслась от нервов и ходила, словно не в себе. Я предложил ей выпить успокоительного для одержимых, которое всегда работало безотказно, но она отказалась, что на нее было непохоже.
В одиннадцать все было готово! Бэйр выглядела настоящей красавицей! Я как следует потрудился над ее прической, а над платьем из тканей с Рынка трудился целый месяц, так что, если на первую в истории свадьбу ведьмы с Равнин и инквизитора приедут газетчики, изображение точно попадет на первую полосу!
Дейкстр ходил вокруг, пытаясь указывать мне, где поправить прическу или подтянуть платье. Кажется, он нервничал едва ли не больше ее самой!
– Я представляю, как ты будешь выдавать замуж дочь, если у тебя она когда-нибудь будет, – фыкнула Бэйр, не выдержав. – Иди выпей чего-нибудь, ты сам не свой!
– Видела бы ты свое серое лицо, ведьма! Ты уверена, что хочешь замуж за этого зануду? Может, ну его, сбежим и напьемся, как в старые добрые?… – он подмигнул ей, нервно улыбаясь.
– Я люблю его, Дейк, – неожиданно серьезно ответила Бэйр. – И я правда надеюсь, что мы проживем вместе до самой смерти, ни разу не поссорившись. Беда в том, что мое желание имеет все шансы сбыться раньше времени.
После этого рыцарь замолчал и больше не шутил про инквизитора.
Когда часы на городской башне пробили полдень, к калитке нашего дома подъехала открытая повозка, убранная цветами и запряженная четырьмя белыми лошадьми. Я сел туда вместе с Бэйр и Дейком, Люциус и Люська должны были уже быть на месте вместе с другими гостями.
Когда мы приехали, я оставил Бэйр снаружи, поручив Дейкстеру за ней следить, а сам отправился внутрь.
В церкви все было убрано подобающим образом, в воздухе парил запах ладана и весенних цветов, тут и там сновали прохожие: люди замечали свадебные украшения, потом объявление на доске и приходили поглазеть на молодых.
В толпе я заметил Арланда, как и всегда, одетого в белую накидку. Он говорил с высоким священником в белом саване и грязном мехововом плаще… Кто бы мог подумать!
– Тебя не узнать! – воскликнул я, подходя к ним.
Рэмол обернулся, а когда заметил меня, на его лице появилась добродушная улыбка.
Ради такого события серафим побрился и даже расчесал волосы, красная грива была убрана назад, ее удерживали тонкие переплетенные на голове косы.
– Это и был сюрприз Люциуса? – спросил я, улыбаясь в ответ. – А Истэка и Раф тоже тут?
– Они не смогли приехать, – ответил Арланд. – Как Бэйр?
– Страшно волнуется!
– Что ж, тогда нужно поторопиться, а то я тоже страшно волнуюсь!… – сказал серафим. Выпрямившись, он попробовал сделать серьезное лицо, какое бывает у очень старых священников, и особый жест руками, каким благословляют новобрачныъ. – Ну как?… – спросил он, покосившись на нас. – Я не принимал брачных обетов с тех пор, как жил на небесах в чертогах Клевора! Когда благословляешь оттуда, не приходится смотреть людям в глаза, беря ответственность за их счастье… как бы у меня перья от волнения не полезли!
– Ты справишься, Рэм, – улыбнулся ему инквизитор, похлопав по плечу.
И когда это они так подружились?
Арланд посмотрел на меня, давая понять, что все готово и надо вести невесту. Выйдя наружу, я отыскал в толпе Бэйр и, вручив ее Дейку, подтолкнул обоих внутрь церкви.
– Заиграет музыка и ты должен отвести ее к Арланду! – объяснил я.
– Я знаю, Леопольд! Иди уже!
Кивнув, я поспешил внутрь. Все было готово, музыканты ждали только сигнала, немногочисленные гости – друзья Бэйр и грустные лекарки с работы Арланда, уже стояли вдоль коридора. Я занял свою место за спиной брата, напротив Люськи, которая были свидетельницей, и тогда Рэмол расправил все шесть крыльев. Заиграла торжественная музыка.
Дейк, бледный от волнения, ввел ведьму в храм. Увидев Рэмола, Бэйр, как ни странно, не обрадовалась. Она широко распахнула глаза, будто испугалась чего-то, даже остановилась. Но рыцарь шепнул ей что-то и повел дальше. Церемония продолжилась.
Они поднялись к алтарю и там Дейк торжественно передал ее руку Арланду, пообещав всю душу из него вытрясти, если он ее обидит. Исполнив свою роль, рыцарь отошел к гостям.
Когда влюбленные встали перед серафимом, тот заговорил, слегка расправив крылья. Огоньки на дне его глаз разгорались с каждым словом, сильный голос звенящим эхом отражался от стен церкви.
Люди в толпе зевак утихли, изумленно смотря на живого небесного, венчающего ведьму и инквизитора. У входа уже крутились первые газетчики и усердно снимали сцену на магические аппараты.
Когда Арланд и Бэйр произнесли слова обета, поклявшись быть друг для друга семьей до конца дней своих, серафим сжал их руки в своих.
Ради такого случая Арланд снял перчатку, а Рэмол прикрыл его черные от татуировок пальцы иллюзией ярким белым светом. Вспышка ослепила меня, но я заставил себя смотреть дальше: мне не хотелось пропустить как они обменяются кольцами и поцелуются.
Толпа зашумела, Арланд натянул перчатки, и свет погас. Обряд был завершен.
Под ошалевшими взглядами прихожан, ведьма под руку с инквизитором покинули храм, а за ними и Рэмол. На ходу серафим стянул белую рясу и протянул ее мужчине в толпе – похоже, он-то и был тут за настоящего священника.
– Спасибо за доверие, – сказал серафим, улыбнувшись ему. – И Мартину об этом знать не обязательно, идет?
– Думаю, патриарх не был бы против, – усмехнулся тот. – Но я сохраню ваш секрет.
У ворот церкви нас встретил незнакомый мне мужчина. Он подошел к Арланду и Бэйр, поздравил их и обнял ведьму, покровительственно потрепав ее по плечу. Оказалось, это был ее учитель, Райнар.
Мне запомнилась его странная одежда, словно он только ограбил вещевой рынок с контрабандой из Охмараге.
Его появление здорово обрадовало Бэйр, потому мы задержались немного у церкви, чтобы они могли поговорить о работе над големами прежде, чем ведьма уедет на несколько дней: сразу после венчания их с Арландом ждало то самое путешествие.
Заметив Рэмола, Райнар странно улыбнулся. Он подошел к небесному и протянул руку, сказав, что для него большая честь встретиться с героем Войны Богов. Серафим пожал руку, добродушно улыбнувшись в ответ. Он почти не обратил на преподавателя внимания, ему нужно было что-то обсудить с рыцарем. Серафим и рыцарь ушли куда-то сразу после обряда.
Получив поздравления от всех, кто желал их принести, и ответив на пару вопросов газетчиков, Арланд с Бэйр вернулись домой. Там новоиспеченные супруги собрали вещи и, попрощавшись с нами, уехали в неизвестном направлении. При этом оба они выглядели так, будто отправлялись не в свадебное путешествие, а в ссылку. Тревога снова кольнула мне сердце.
Люциус куда-то испарился, а Люська, поболтав немного со мной на кухне, отправилась в академию. Ей, в отличие от Бэйр, еще только предстояло допуститься до сдачи экзаменов, и с этим, как она мне рассказала, у нее были проблемы.
Остаток дня я провел в мастерской, а потом вернулся домой и читал новую книгу. Колдуна все не было, и к ночи меня это начало беспокоить: вдруг что-то случилось?
Прежде, чем бросаться на поиски по городу, я решил внимательно осмотреть дом и тогда обнаружил Люциуса в лаборатории: колдун, как оказалось, сидел все это время там.
Трясущийся, заикающийся, он заходился ужасным истерическим хохотом каждый раз, когда я пытался с ним заговорить. Люциус как никогда напоминал прежнего психопата.
Приступов с ним не случалось уже очень давно, а тут вдруг произошел, и оставалось только гадать, с чем это было связано. Вряд ли же его так подкосила простенькая свадьба?
Вытащив колдуна из лаборатории, я усадил его на кухне и приготовил травяной чай, подлив в чайник успокоительного из запасной фляги Арланда. После нескольких чашек Люциус успокоился, но по-прежнему был не в себе.
Возиться с чародеем мне не хотелось, но я не мог просто оставить его на кухне и пойти спать. Пришлось сидеть и ждать, пока в состоянии колдуна что-нибудь переменится.
– И с чего тебя так? – поинтересовался я, глядя на покачивающегося из стороны в сторону чародея.
– Это долгая история, – вдруг ответил колдун, залпом выпив очередную чашку моего успокоительного зелья. Он перестал покачиваться, но руки у него ужасно тряслись, можно было подумать, он специально ими дергал. – И я ее тебе расскажу…
– Я устал, Люциус, у меня слипаются глаза. Иди спать, и я тоже пойду, а завтра поговорим, – предложил я, пряча лицо в ладонях и зевая.
– Кто знает, что может случиться завтра! – возразил чародей и его левый глаз несколько раз дернулся. – Город может взлететь на воздух в любой миг… Мир может рухнуть!… – и опять нервный хохот.
– Люциус…
– Нет, я должен тебе все рассказать! – перебил меня он. Резко вскочив со своего места, он схватил меня за руку. – Это касается всех нас!
– Хорош-хорошо, я слушаю! Только не трогай меня, – я осторожно высвободил свою руку.
В душу начинали закрадываться недобрые подозрения. Странное поведение Арланда, убитый вид Бэйр и ее слова перед венчанием, а теперь еще припадок Люциуса… все это действительно не предвещало ничего хорошего.
Подумав, я налил успокоительного чая и себе.
– Помнишь, я говорил, что родился и вырос в этом городе? – спросил Люциус, начиная свой рассказ.
– Да.
– Я не рассказал о том, что со мной произошло, из-за чего я в итоге оказался никчемной ездовой скотиной, а это очень важно! – говорил колдун, с треском разгрызая очередное печенье, так что большая часть осыпалась на стол, но он этого не заметил. – Так вот слушай. После того, как белые совы прикончили моих сумасшедших темных родителей, их орден не переставал следить за мной. Многие годы они наблюдали мой путь от нищего сироты до чародея, который держал в руках добрую половину Черного Рынка. Я знал о том, что за мной следят, и старался не попадаться: я хорошо запомнил, что сделали с моими родители, и не хотел оказаться на их месте. Однако, однажды, лет сорок назад, в мою квартиру на Черном Рынке пришел инквизитор. К моему удивлению, он не нацепил на меня наручники, хотя к тому времени уже было, за что. Он предложил мне работу. В деньгах я не нуждался, но в моем положении отказывать совам было равносильно смерти: тогда еще у них не было невосприимчивости к магии, но зато за ними стоял их бог, всемогущий Клевор, который мог размозжить меня молнией по указке священника… В общем, я согласился на них работать. Мне было даже любопытно, зачем мог понадобиться инквизиторам маг?… – Люциус вздрогнул и заговорил в другом тоне, другим голосом. – Знаешь, на самом деле, еще не истек срок нашего с ними договора и то, что я тебе расскажу, является тайной Ордена, которую знают лишь немногие посвященные. За ее раскрытие меня могут на всю жизнь упрятать в пыточную в подвалах главного здания Ордена… другое дело, что белые совы не знают, что я жив… те из них, которые знают о договоре со мной, конечно.
– Давай к делу! – поторопил я его. Я уже понял, что то, что собирается рассказать мне колдун, в самом деле важно.
– Как я сказал, в то время инквизиторы еще не обладали и половиной нынешних сил, они были слабее, но их было больше и все как на подбор фанатики. Клевор был достаточно силен и имел множество рукоположенных, но их все равно было недостаточно для политических игр церкви. Совам необходимо было найти способ самим справляться с нечистью и особенно с магами, не прибегая каждый раз к помощи бога, Мартин Безбожник уже явил миру свое искусственное белое пламя и встал у правой руки патриарха. Под его руководством по всему миру открывались лаборатории, и множество тайно нанятых колдунов трудилось над ритуалами, которые могли бы преобразить обычных людей в опасных воинов, способных рассеивать магию. Мне было поручено создать ритуал, который должен был стать заключительным. Он давал инквизиторам способность боевой ярости.
– Зачем им это?
– Воин, не знающий страха и боли, невосприимчивый к магии, – ты правда спрашиваешь, кому такие могут понадобится!? – горячо прошептал Люциус, залпом выпивая еще одну чашку чая. Дальше он только шептал, как будто боялся, что нас подслушивают. – Итак. Я работал над этим проектом вместе с одним способным магом. Сначала был нанят он, но у него не хватало способностей, чтобы закончить дело, поэтому взяли меня. Поначалу я был нужен как метамаг, живая кузница, но потом мы с тем магом быстро поменялись местами, и я стал руководить проектом. Стоящее на мертвой точке дело было закончено за каких-то полтора года. Однако, когда я завершил работу, понял, что не должен был за нее браться: то, что я создал, превзошло даже мои ожидания! Вещества для ритуала лишали обычного человека страха смерти и притупляли боль, а жажда крови развивалась за счет нехватки собственных жизненных сил и способности восполнить их за счет убийства. Это было жестокое и опасное изобретение, которое не должно было стать орудием политики. Мой напарник требовал от меня, чтобы я представил нашу работу верхушке Ордена, но я все откладывал, раздумывая, как поступить правильнее и не попасть потом в темницы к белым совам.
– И что же ты в итоге сделал? – спросил я, когда колдун замолчал на несколько минут. Я подлил ему еще чая, а потом и себе.
– Я… – Люциус судорожно вздохнул, но выпил из чашки и продолжил. – Я сжег все записи, взял свое изобретение, – порошок в большом мешке, – и отправился в лес леннайев недалеко отсюда. Яркоглазые меня пустили: многие из них знали меня на Черном Рынке. В лесах я смог спрятаться, но, как оказалось, недостаточно надежно. Кто-то сдал меня, – тот самый маг, которого я сместил, – и белые совы пришли уже через несколько дней, пришли за моей головой и за моей работой! В ту ночь я не спал, мучился бессонницей, и я был бы уже мертв, если бы не она тогда… Услышав о приближении инквизиторов, я едва успел схватить мешок с порошком и выскочить из окна своего дома, они успели осыпать меня своей дрянью, лишающей магии! Я понятия не имел, куда бегу, но в конце концов лесная чаща вывела меня к закрытой роще, пристанищу последних белых единорогов. Я спрятался там, забравшись на дерево возле ручья, который должен был скрыть мои следы от собак. Белые совы подоспели через несколько минут после того, как я оказался в ветвях, но я уже нашел выход. Я понимал, что сегодня они меня поймают, и, чтобы им не досталось мое изобретение, я высыпал его в ручей, из которого как раз пили единороги… Ты можешь себе представить, каково это: сидя на ветке, держать на весу огромный мешок с тяжелым порошком, при этом стараясь, чтобы тебя не увидели!… Это тяжело… я не справился, и сорвался вниз, упал прямо в воду, прямо туда, куда высыпал эту дрянь! Я нахлебался ее предостаточно… Единороги, которым в глаза попала пыль из мешка, обезумели. Они бросились на инквизиторов и превратили их в фарш, а потом вырвались из рощи и напали на ближайшее селение леннайев. Я успел убежать и скрыться в чаще леса. Не помню точно, сколько я там провел… Надо было видеть, что я творил! Я плавил камни, менял форму деревьев, взрывал землю… кажется, та роща до сих пор считается проклятой. Но все это кончилось, когда за мной прилетел Рэмол. После все как в тумане. Серафим превратил меня в лошадь и продал кому-то в Рашемии. Представляешь, что со мной было!? Я ничего не помнил, а потом очнулся лошадью! Я сходил с ума, но ничего не мог поделать… мне казалось, я всегда был конем, а мои воспоминания – просто сон. Или, может, тот рыжий колдун был моим хозяином когда-то?… Я сходил с ума, пытаясь сложить все куски вместе. Только когда встретил Рэмола второй раз, уже вместе с вами, я узнал, что это, оказывается, было наказание. Только здесь, в Трехполье, я окончательно понял, за что меня наказал серафим. Из-за того, что я отравил единорогов, началась настоящая катастрофа! После того, как то стадо перебили испугавшиеся леннайи, органы и кости единорогов продали на Черном Рынке, оттуда они разошлись по всему миру… а на них была зараза, которую я сделал для инквизиторов! Порошок надо было вживлять в тела с помощью магии, а при таком грубом применении, да еще на магических животных, он сработал иначе. Из того проклятого ручья пили другие животные, пыль преобразила их кружева и вызвала болезнь, которая теперь распространилась по всему материку. Младшие нелюди, нечисть, лесные духи… Я озолотил орден Черного Дракона, им удавалось сдерживать натиск и загребать огромные деньги, но сейчас… сейчас, когда я побывал с тобой и Бэйр в лесах и пустынях, своими глазами увидел, во что вылилось мое спасение, та роковая минута с порошком на дереве…
– И ты только сейчас об этом говоришь? – воскликнул я, не веря своим ушам. – Да ты хоть понимаешь, что натворил!?… Нужно было немедленно сообщить обо всем Дейкстеру! Дейкстеру, Рэмолу, Арланду – кому угодно, но не мне!
– А ты думаешь, они не знают!? Думаешь, Донан тут просто так объявился? – крикнул колдун. – Рэмол с Истэкой уже двенадцать лет ищут лекарство! Они перерыли весь мир в поисках того, что сможет обратить процесс заражения! А потом выяснилось, что маленькая дикарка с Равнин, не умеющая даже читать и писать, сделала все за них! Вместе с хранителем Сливовой Рощи она смогла создать лекарство, но то, что вышло, рука нашей ведьмы, пожирающая магию, – никто не может понять, что это такое и как ей воспользоваться! Рэмол держал нас в тереме несколько месяцев, но ни он, ни Истэка так и не додумались, что это был за порошок. Даже я не могу понять, что это, хотя каждый день вижу перед собой эту проклятую руку!… А сейчас что-то происходит!… Рэмол не просто так объявился в Трехполье, месте, где все началось! Арланд, его глаза и уши, не просто так торчит целыми днями в подземельях, где я создал эту дрянь!… Не может быть совпадением, что та самая змея, из-за которой меня нашли в лесу леннайев, этот Райнар, прикинулась преподавателем и вцепилась в нашу ведьму, как клещ!… Нет!… Что-то начинается, что-то вокруг бурлит и кипит, и это что-то поставит надгробие на моей могиле!!!
Колдун зашелся мелкой дрожью и схватился за голову, будто стараясь затолкать мысли обратно.
Перетащив Люциуса на диван в гостиной, я отправился к себе. Мне нужно было обдумать все, что я услышал.
Странное поведение Арланда и Бэйр днем, вчерашние слова брата о том, чтобы я не спускал с ведьмы глаз, появление Рэмола – все это действительно было странно, но может ли такое быть, чтобы все было настолько плохо, как говорит Люциус?… Арланд с Бэйр просто уехали отдохнуть, а рыцарь с серафимом заглянули на другой конец материка, чтобы поздравить их с радостным событием, почему бы и нет?
Чем больше я об этом думал, тем сильнее мне хотелось, чтобы все действительно было так. Однако, что-то внутри подсказывало мне, что Люциус гораздо ближе к истине, чем я.
Утром колдуну не полегчало: он валялся на диване, бредил и отказывался поддерживать разговор. Я испугался, что мне придется сидеть с ним, пока не вернутся Арланд с Бэйр, но нас пришла проведать Люська. Я оставил чародея на ее попечение, а сам отправился в гостиницу, где остановился Дейкстр.
