Алена Дмитриевна Реброва
Легенда из подземелий
Крепче прихватив корзиночку со всякой вкуснятиной, которую купила еще в городе, я в предвкушении двинулась к беседке.
Однако, когда мы приблизилась, оказалось, что место уже занято. От изумления мы с Арландом даже сказать ничего не могли, застыли, словно два истукана!
Леопольд стоял там в обнимку с Рафнейрис, его руки комкали изящное платье, исследуя фигуру девушки, Раф ерошила оборотню волосы, высвободив их из закалок. Они даже не целовались, а просто пожирали друг друга.
– Леопольд! – воскликнула я, отойдя от шока.
Услышав нас, Лео вскинулся, как облитая водой кошка, и отпрянул от девушки.
– Вы совсем ума лишились!? – крикнула я, возмущенно глядя на этих двоих. – Если Рэмол узнает, он пришьет вас обоих!
Оборотень нахмурился и посмотрел на Рафнейрис. Та мгновенно исчезла. Сам Лео стал птицей и упорхнул куда-то.
– Кошмар какой-то… так и знала, что надо держать его подальше от этой бестии! – проговорила я, подходя к столику внутри беседке и ставя туда корзину. От увиденного сердце все еще колотилось, я никак не могла понять, как реагировать.
– Надо поговорить с ним, – согласился Арланд. Ему я уже давно рассказала об истинной сущности Рафнейрис, и его увиденное встревожило не меньше меня.
– Я тоже попробую вразумить его, – вздохнула я, принимаясь грызть сырное печенье. – Он же не может не понимать, что просто не может… не может этого сделать!
Всю романтику как рукой сняло, и мы просто сидели у разбитой беседки и смотрели на высохший фонтан, пока еда в корзине не кончилась.
Весь оставшийся день я пыталась улучить момент и поговорить с Леопольдом наедине, но он как специально прятался за спинами жильцов! То он болтал с Эмбером о чудовищно важном влиянии охмаражский специй на кухню Финьи, то зачем-то приставал к Юкке и Рэмолу с игрой в карты, то кормил Дейкстера… Раф нигде не было, так что с ней я тоже не могла поговорить.
Только через пару дней я смогу застать Леопольда одного. Он убирался в гостиной после ужина, и я вызвалась ему помочь. Оборотень всеми силами пытался заставить кого-то еще помочь, но меня спасла всеобщая лень жильцом особняка.
– Уже шесть дней прошло с тех пор, как у Адольфа началась линька, – заметила я, делая вид, что пришла на кухню за добавкой. – Юкка говорит, ему лучше, со дня на день выйдет из комнаты. Скоро нам все же придется отправиться вниз. Ты готов?
– Не знаю, – пожал плечами Лео, завязывая фартук для мытья посуды. – Раньше я хотел туда, но сейчас… сейчас мне скорее некуда больше деваться.
– Все дело в Раф? – осторожно спросила я, закончив вытирать со стола. Поставив последнюю чашку на поднос с грязной посудой, я отдала его Лео. Мы вместе пошли на кухню.
– Она заносчивая и глупая девчонка, – вдруг заявил оборотень, зло кинув посуду в таз для мытья. – Никак не могу понять, чего она от меня хочет!… Была такой милой, потом заманила меня в ту беседку, а теперь перестала со мной разговаривать! Будто ничего и не было!
– Я думаю, тебе не стоит воспринимать все так близко к сердцу… ты ведь знаешь, какой ты влюбчивый. Рафнейрис скорее всего совсем иначе восприняла это: она просто играет.
– Она очень красивая, – задумчиво проговорил оборотень, натирал щеткой сковороду. – Гораздо красивее Шарлотты. И еще очень умная. Умнее, чем все знакомые мне девушки кроме тебя… и умнее, чем я.
– Она старше тебя на три года, конечно, она кажется тебе умнее!
– Ну и что? Это совсем неважно!
– Еще как важно!
– А еще знаешь, что в ней такого? – проговорил оборотень, пропустив мои слова мимо ушей. Он отпрянул от таза и встал передо мной, указав на свои клыки. – Еще у нее зубы, как у меня! Клыки немного длиннее, чем у людей, и острее. Она… похожа на меня.
– Лео…
– Правда! – воскликнул оборотень, не дав мне договорить. – Ты видела портрет ее матери? Она – повелитель теней, как и моя мать. Только моя полукровка. Что если Раф не просто так на нее похожа? Вдруг она такая же, как и я?
– Леопольд, она совсем точно не такая, как ты…
– Какая разница, откуда ее душа? – Леопольд снова меня перебил и заговорил, яро жестикулируя. Так-так, похоже, он тоже уже знает. – Арланд, если так подумать, тоже не человек, это не мешало тебе выйти за него! Он выглядит, как человек, и тебе этого достаточно. А Раф выглядит, как повелительница теней, только без длинных ушей и с чуть более круглыми глазами. Она выглядит, как я. У нее даже цвет глаз такой же яркий и такая же бледная кожа!
– Аленика не ее мать, Леопольд! Мы с тобой понятия не имеем, как она появилась. Даже если она похожа на тебя, то что теперь? Лео, пойми, тебе нельзя даже думать о ней! Откуда ты знаешь, что она делает на земле и как скоро уйдет отсюда? А даже если она останется, она ведь царевна, у которой есть две опаснейшие крылатые няньки и дядюшка патриарх, который голову отгрызет любому, кто покусится на последнюю богиню! Если не они тебя прикончат, то это будет Кудеяр! И даже если ты договоришься этими четырьмя, то подумай о ее отце, он же просто разорвет тебя на части – буквально! Тебе стоит поразмыслить об этом и постараться не терять голову…
– А если я уже потерял? – Леопольд взлохматил свои волосы и ожесточенно посмотрел на меня. – Что мне с этим делать!? Этот дурацкий поцелуй словно проклятие, постоянно преследует меня… даже во снах!
– Это бывает у всех мужчин и обычно быстро проходит… ты найдешь кого-нибудь получше и забудешь Раф.
– У меня такого еще никогда не было! – возразил оборотень, усевшись на стул и не глядя наливая себе чая, который я по его немой просьбе подогрела. Я и себе налила. – Мысли о ней заставляют меня дрожать всем телом… и я знаю, что это не пройдет. Я никогда не найду такую, как она, никогда не избавлюсь от этого, никогда не смогу отвлечься и забыть ее… Потому что я… я… я…
– Что с тобой такое? – я коснулась плеча разволновавшегося оборотня. Было похоже на припадок, которые случались у него после ухода их поместья. Неужели опять началось?…
– Потому что она всегда будет рядом со мной! Я не говорил тебе, но я буду жить рядом с ее семьей после того, как вернусь из подземелий! – воскликнул он, вскакивая со стула и сжимая меня в объятиях. – Рэмол сказал, что, если я помогу Эмберу, он устроит меня на кухню царя Охмараги! Я буду жить во дворце и готовить для семьи повелителей…
– Что!? – я отпрянула от оборотня, не веря своим ушам. – Что ты сказал?…
– Рэмол обещал, что, если я помогу Эмберу, он устроит меня во дворец… я буду жить на Охмараге, – повторил Леопольд, смотря на меня так, как будто признается в тяжком преступлении.
– И ты согласился!?…
– Да… Бэйр, пойми, я не мог отказаться! Я жил с людьми и понял, что не смогу так. Я нелюдь, меня не воспринимают иначе, как красивую куклу и диковинную зверушку, они никогда не будут ценить меня за мои таланты, только за внешность! А на Охмараге… там есть сенари тени, они выглядят так же, как и я… только с длинными ушами! – он попытался растянуть свои уши, чтобы показать наглядно. – Рэмол говорил, что все они рано седеют, даже многие дети рождаются с серыми волосами… и глаза у них, как у меня. Там я не буду выделяться, я буду своим среди них. Понимаешь, Бэйр? Я бы очень хотел остаться с тобой, но у вас с Арландом своя семья и я в ней уже лишний, а там я смогу найти свое место. Моя мать, хотя и была полукровкой, предпочла прятаться среди людей, а ведь давно могла уехать. После Войны Богов всех оставшихся скахтьярнов призвали подчиниться Святым Огням! Но ее тут держала любовь к моему отцу, а меня тут ничто не держит. Прошу, пойми меня и… не смотри на меня так!…
Я молча стояла напротив Лео и слова не могла вымолвить. Только сейчас я поняла, что на самом деле творилось все это время в его душе после разрыва с Шарлоттой. Кажется, именно тогда он понял, что все его прежние мечты о людях несбыточны, что он не сможет нормально жить среди них, что рано или поздно ему придется уйти к другим расам.
– Лео… – наконец, я совладала с собой, и смогла говорить. – Прости меня! Я должна была догадаться, чем все обернется, что так получится… Я так виновата перед тобой! Я должна была предвидеть!…
– Так ты не злишься на меня? – лицо оборотня прояснилось, он встал навстречу ко мне.
– Конечно, нет!… Ты наверное, так мучился в городе, а я и не подозревала! Ведь ты никогда не жаловался, я даже думала, что ты счастлив!
– Ты ни в чем не виновата, мне правда было хорошо… только это хорошо никогда не могло быть по-настоящему хорошо с людьми, – ответил Лео.
Поддавшись чувствам, я подошла к нему и крепко обняла, едва сдерживая набегающие на глаза крупные слезы.
– Ты совсем взрослый, начинаешь свою собственную жизнь… это нормально, но я плачу, черт возьми!… После этой экспедиции мы никогда больше не увидимся!…
– Почему? Ты сможешь приезжать ко мне, и я буду навещать тебя и родителей на материке!
– Нет, не сможешь… Мы с Арландом… мы будем слишком далеко, никто не сможет до нас добраться. Совсем никто, – тихо ответила я, прижимаясь лицом к мягкой жилетке оборотня. – И это уже точно.
– То есть… Эмбер пообещал тебе!? – оборотень мгновенно все понял.
– Да, – я кивнула. – Он обещал, что поможет нам попасть на Землю.
– Бэйр, я буду так скучать!… – воскликнул Леопольд, разглядывая мое лицо. – Но вы ведь вернетесь когда-нибудь, правда? Не может быть такого, что я никогда не увижу ни тебя, ни брата!
– Я не знаю, Лео… совсем не знаю.
– Это хотя бы не твердое «нет»… – вздохнул оборотень и крепче сжал меня в объятиях. – Я хочу верить, что мы еще обязательно встретимся после похода. Иначе и быть не может!
Наобнимавшись и наплакавшись о предстоящей разлуке, мы забросили дела и сели пить чай с успокоительными травами. Оба мы были на взводе и у обоих слезы то и дело набегали на глаза.
– И все-таки я боюсь, что не выдержу… – вздохнул Лео после третьей чашки. Я приготовилась выслушать его, чтобы хоть немного отвлечься от грустной темы разлуки. – Рэмол говорил, что у Раф на материке слишком много соблазнов, к тому же она скучает по семье, так что она переедет на Охмарагу и будет жить во дворце, совсем рядом со мной. Я каждый день буду ее видеть, каждый день буду готовить, зная, что готовлю для нее… я не вынесу этого!
– Там тебе никто не даст за ней ухаживать и все пройдет, – предположила я, сжимая его руку.
– Да кто вообще на всем свете может помешать мне сделать что-то, что я хочу? – он насмешливо посмотрел на меня. Я поняла, что сказала глупость. – Никто не станет гонять кошек из ее покоев, чтобы они не ложились рядом на ее кровати, или вылавливать птиц из садов, чтобы они не пели ей…
– Главное, чтобы ты не оказался в ее спальне будучи собой, а остальное не так страшно, – я устало улыбнулась. Эта проблема казалась уже и вовсе не проблемой по сравнению с тем, что я никогда больше не встречусь с Леопольдом. Я могла пережить разлуку с Дейкстером, могла попрощаться с Кудеяром, Люциусом, но Лео был мне уже гораздо ближе, чем просто друг. Он был для меня не меньше, чем родной брат!
– Ты не понимаешь. Я не этого боюсь, – Лео нахмурился. – Я боюсь, что сделаю глупость и попрошу ее руки у царя…
– Вы же всего лишь один раз поцеловались!… Не говори глупостей.
– Этого было вполне достаточно, чтобы я все понял! – заявил оборотень. Он, в отличие от меня, смог быстро отвлечься от грустных мыслей, и теперь снова думал только о своем новом увлечении. – Я чувствую, что мы с ней очень похожи, и это не просто так… я хочу, чтобы она стала моей женой, и все равно, что она царевна, а я поваренок из подземелий!
– Иди спать, Лео, – я встала, обняла его за плечи и мягко подтолкнула к двери. – Тебе определенно нужно хорошенько отдохнуть, потому что ты несешь какой-то сказочный бред, похожий на те пьесы, которых ты переиграл в том ужасном театре. Я домою посуду.
– Это не бред, я в самом деле хочу этого! – упрямо возразил он. – Но спасибо… Спокойной ночи, Бэйр.
Леопольд встал и, обняв меня, отправился спать. Я же устроилась у тазика и стала намывать посуду, уносясь мыслями в разные дебри.
После ужина на такую оравы уборки было немерено: я не представляла, как Лео безропотно заставляет себя мыть все это каждый вечер.
Когда я закончила, все уже давно разошлись по комнатам, потому именно мне выпала честь открыть дверь: когда я уже подошла к лестнице, раздался громкий требовательный стук.
Я поспешила в коридор, а, когда открыла, увидела перед собой промокшего до нитки царевича!
– Кудеяр! – радостно воскликнула я, пуская его внутрь.
Великан ввалился в коридор, на ходу скидывая мокрую шкуру. Едва не спотыкаясь от усталости, он добрался до гостиной и повалился на диван. За ним через дверь внутрь скользнула мокрая пантера и, сев у камина, принялась неистово вылизываться.
– Есть хочешь? – спросила я, видя, что бедолага, похоже, вот-вот отключится.
– Неси все, что есть…
Пока я носилась по кладовой и кухне, вниз спустились остальные жители особняка. Когда я вернулась, вокруг царевича уже суетилась целая процессия желающих вытереть его волосы и помассировать его усталые ноги – это образно, конечно.
Не сказав ни слова, Кудеяр набросился на еду, а когда поел, заявил, что пойдет спать и ни слова никому не скажет, потому что последние трое суток он провел в седле даже без перерывов на сон: боялся опоздать.
На следующий день с утра пораньше в кладовой обнаружился Адольф, уничтожающий все, что только попадалось ему под руку. Когда я спустилась за яйцами к завтраку, застала змея, с упоением пожирающего черствые сухари.
Он ел очень забавно, стараясь не двигать новой половиной лица. Однако, различий в этот раз почти не было: чешуя вышла того же серебристо-зеленого цвета, а пятнистые волосы он перекрасил в белый. Только радужка глаза стала черной, что придавало змею, пожирающего сухарики, донельзя жуткий вид.
– Подожди немного, Лео приготовит завтрак! – не выдержав, я засмеялась. – Зачем ты грызешь эту гадость!?
Утерев со рта крошки, ланк внял моему совету и вылез наверх, прихватив мешок сухарей с собой.
К вечеру Кудеяр отоспался, за это время мы все успели собраться. Словно почуяв скорый уход, к нам вернулся Люциус, неизвестно, где пропадавший все эти дни. На следующее утро Рэмол выставил нас из особняка.
У нас была карта, цель, немного прибереженной Леопольдом выпивки и, что называется, жажда приключений.
Нас ждали горы Сливте-о-Тувь.
Драконье сердце
Дорогами подземелий
*Лекои Опоаль Л`диэн*
Поначалу идея подняться в горы мне нравилась: я много читал об искателях приключений, которые любили исследовать высоту. Но спустя пару дней подъема мой энтузиазм сильно убавился, я ужасно устал и с трудом мог переносить подъем в родном обличии.
Как мне сказали, через Черный Рынок спуститься в глубины незаметно мы не могли, потому пришлось выбрать путь через подгорные селения слевитов. Якобы так наши враги просто не успеют узнать о том, что мы идем. Кто они, эти враги, никто не знал, но предполагалось, что их возглавляет Король Подземелий, предположительно Райнар или тот, кому кукольник подчинялся.
Близилась зима, внизу еще не везде полежал снег, а вот выше творилось настоящее буйство стихии. Страшная метель не прекращалась ни на час, словно вознамерившись скинуть с горы непрошенных гостей. От пронизывающего ветра, носившегося по горным хребтам, не спасала ни теплая одежда, ни магия наших колдунов.
По одному спать никто не ложился, все набивались в одну палатку. Бэйр стала самым любимым членом команды. Ни Люциус, ни Кудеяр не могли так согреть магией, как она: за ее объятия устраивались настоящие состязание, и только Арланда она всегда пропускала без очереди. Ему вообще все очень завидовали, потому что он мог спать рядом с ведьмой и греться, сколько ему захочется.
Мы подошли к воротам города высокогорных слевитов спустя месяц после того, как покинули особняк. Почти все это время мы понемногу поднимались вверх, двигаясь по огромной широкой дороге, казалось, ей не было конца.
Бедняга Кудеяр едва снова не свалился с простудой, как в пустыне, но Бэйр с Люциусом не прекращая поддерживали вокруг полусенари теплый согревающий купол, и потому все обошлось. Адольфу тоже пришлось несладко, но от холода его спасала пушистая шуба, которую на прощание ему подарила Юкка. Когда же у него начался кашель, ведьма приготовила согревающую мазь, которая не дала болезни усугубиться.
Арланд с Дейкстером в тайне согревались припасенным алкоголем, Эмберу никакие холода были не страшны: он стоял под ледяным ветром в одной только мантии с тем же спокойствием, с каким мог стоять у камина в нашей гостиной. Единственное, на что жаловался дракон, так это на голод: живя в одиночку, он каждый день мог съедать по несколько быков, а в особняке полностью опустошал кладовую раз в трое суток. Здесь, в горах, ни кладовых, ни быков не было, и Эмбер уже готов был жевать снег от отчаяния.
Я все упрашивал его превратиться в дракона и поохотиться на горных козлов: я не мог дождаться момента, когда примерю на себе это обличие! Но он все отказывался, говорил, что это опасно. Я не мог понять, чего в этом может быть опасного, но обычно не настаивал.
Большую часть времени я проводил в облике Мафусаила: Рэмол сделал очень удачное живое существо, ему никогда не было жарко или холодно, организм быстро перестраивался под любые условия. Будучи гигантской крылатой ящерицей, я мог летать на разведку и охотиться, пока другие двигались по дороге. Собственно, этим я и занимался весь месяц.
Город слевитов, который был нашей первой целью, давным-давно выстроили прямо внутри горы. Эмбер говорил, туда никогда не попадало ни единого луча солнца, но всегда было тепло и сухо. Несмотря на то, что, попав внутрь, мы лишимся света, каждый из нас мечтал поскорее оказаться в городе слевитов.
Наконец, очередной поворот вывел нас к огромным резным каменным воротам, сдвинуть которые, наверное, было не под силу и сотням мужчин вроде Дейка. Я никогда не видел ничего подобного, и замер, рассматривая грубую, но удивительно органичную резьбу по камню. Однако, остальные моего восторга не разделили: Дейкстр первым пошел долбить в древние ворота, чтобы его поскорее пустили погреться.
Когда слевиты услышали нас и стражник сквозь механический глазок посмотрел на письма Рэмола, а потом на рога Эмбера, внутри горы зашумел гигантский механизм, словно заворочалось пробудившееся чудовище. Ворота плавно отворились, пропуская нас в укутанные оранжевым светом высокие коридоры.
Заходя внутрь, я обернулся и бросил прощальный взгляд на солнце, прячущееся за белой пеленой облаков. Как знать, сколько я его еще не увижу?
Город слевитов оказался вовсе не таким, каким я его представлял. Мне думалась, повсюду будут резные статуи из камня, коридоры, где со стен на нас будут смотреть древние Владыки Гор. Но это оказался самый обычный город, с той только разницей, что вместо неба здесь только сплошной черный камень. Однако, потолки тоннелей находились настолько высоко, что замкнутое пространство ничуть не ощущалось.
По ярким улицам носились слевиты, похожие на крепких плечистых людей. У всех у них были русые волосы и темные глаза. Помимо слевитов в городе обитали люди, ланки и даже леннайи – последних совсем мало, но все-таки они здесь жили.
В первом же городе Эмбер отдал одно из писем Рэмола Владыке Гор, и тот вручил нам бумагу с печатью, которая обеспечивала нашу неприкосновенность. Пока у нас эта печать, мы могли пройти по всем подземным городам, в любом нам обязаны были дать все необходимое для путешествия и пропустить дальше. Когда мы вернемся из лабиринтов, охрана пустит нас обратно только увидев эту печать – всем прочим из глубин подниматься запрещено. Так же эта бумага была доказательством перемирия между слевитами. Документ нужно было хранить и защищать пуще жизни, Эмбер запечатал его в плотный кожаный конверт и носил на веревке вокруг шеи.
Получив бумагу, мы пополнили припасы, а затем продолжили путь.
Наша дорога пролегала по длинным жилым коридорам-улицам, соединяющим города высокогорных. Там, как я узнал, селились низшие касты, шахтеры и рабочие. Они ничего не создавали и не изобретали, только добывали материал, поэтому к ним относились, как к нищим. Да они и сами, похоже, считали себя такими. У слевитов очень многое зависело от того, как много нового ты приносишь в мир, выше всех стояли ученые и изобретатели, а ниже всех – рабочие. Лекари и учителя считались средним слоем, хотя, как мне казалось, именно они должны пользоваться наибольшим уважением.
В пути мы нередко становились свидетелями уличных драк, которые устраивали рабочие, к нашей компании постоянно приставали, выпрашивая денег или поесть, даже находились такие, которые пытались обокрасть! Люциус быстро смекнул, что за покалеченную психику этих несчастных ему ничего не будет, и стал отгонять их своими излюбленными методами. Что он с ними только не делал, ругался, пугал иллюзиями, подавал испорченные деньги, от которых появлялась сыпь, заставлял целоваться с камнями ради подаяний… он творил все, что только взбредало в его безумную голову! Слевиты остановить его не могли, а мы не хотели.
Кроме редких нападок слевитов, особенных проблем не возникало. Нескольких семей согласились обменять на мои драгоценные заколки пару старых тетрадок бабушкиных рецептов. С помощью них я научился делать съедобными несъедобные грибы и непонятного происхождения рыбу, которые можно было приобрести на немногих рынках под землей. Учитывая, сколько за один присест Эмбер мог съесть сухарей, я не сомневался в том, что припасов нам не хватит, и эти рецепты еще сослужат хорошую службу, когда придется питаться тем, что растет на стенах и плавает в подземных озерах.
Гостиниц под землей не было, интересно, почему? Спать нам приходилось в палатках, нередко расставленных прямо посреди дорог, по которым ходили слевиты и ездили телеги, запряженные мохнатыми слонами размером в корову – местная замена лошадям. Если нам улыбалась удача, мы ночевали в одном из домов за деньги или в обмен на дорогие вещи. Правда, даже если находились хозяева, готовые нас приютить, Кудеяр со всеми животными все равно спал на улице. Его рост не позволял ему зайти в жилища невысоких слевитов, разве что ползком на четвереньках. У меня рост тоже немаленький, но я просто превращался в слевита или в какое-нибудь животное, потому мне всегда находилось место.
Один за другим на нашем пути мелькали небольшие города, в каждом Эмбер ходил к управляющему, мэру или тому, кто был вместо него, относил одно из писем Рэмола или показывал печать, и тогда нас пропускали дальше. Чем дальше мы уходили, тем длиннее становилось расстояние между жилыми участкам, мы все больше времени проводили на пустых подземных трактах, слушая бесконечно далекое эхо.
Каждый город находился ниже предыдущего и отделялся от следующего тяжелыми воротами – это на случай обвалов, затоплений, эпидемий и прочих бедствий, которые могли прийти из глубин. Слевиты сделали все, чтобы у них была возможность просто отрезать себя от собратьев, живущих ниже.
Чтобы закрыть или открыть такую дверь, нужно было около часа напряженной работы силовых механизмов и нескольких десятков крепких мужчин.
Чем дальше мы заходили, тем причудливее выглядели города и улицы. Расы постепенно таяли, пока не остались одни только слевиты, никогда не видевшие иноземцев. Похоже, такие будут рассказывать о нашей пестрой компании еще своим внукам! Я охотно превращался во все подряд, чтобы эти несчастные, запертые в своем городе, хотя бы знали, как выглядят жители внешнего мира.
По моим расчетам мы были уже ниже уровня земли, когда стали спускаться из седьмого города к восьмому. Именно здесь пролегала граница между владениями высокогорных и глубинных слевитов, по которой уже несколько десятилетий никто не ходил.
На границе жилых домов не оказалось, мы ночевали в палатках в пещерах, а питались… чем мы только не питались! Припасов мы купили на неделю, и их, разумеется, не хватило. Все из-за того, что карта попала в руки Люциуса, чародей поленился проверить маршрут, и в итоге мы свернули не в тот тоннель и потратили неделю на поиск верного пути. Нас очень выручили бесконечные фляги воды и еще одна, с алкоголем, которые Бэйр с Люциусом сделали уже под землей.
С едой приходилось туго. Кречету удавалось ловить крыс, тени Кудеяра находили дичь покрупнее, когда такая была, и я не без труда готовил из этих мерзких животных то, что остальным приходилось есть. Если бы не мои тетрадки с рецептами, над которыми все поначалу смеялись, вся наша команда умерла бы с голоду или отравилась. Я чувствовал себя героем, но предпочитал жить на воде и хлебных крошках, обращаясь в крысу во время еды.
Конечно, в конце концов мы все же нашли нужную дорогу, но после этого легче нам не стало. Глубинные слевиты отличались от высокогорных отсутствием каст и совершенно безобразной внешностью. Я даже превращаться в них не стал, потому что не хотел быть таким уродливым. Низенькие, полные, лысые, с обвисшими лицами, небольшими подслеповатыми глазками, бледно-зеленоватой кожей… фу! А во что они одевались? До бедолаг не доходило почти никаких тканей с поверхности, они расхаживали, облепившись водорослями!
Я был в ужасе от увиденного и почти не сомневался, что в остальных городах будет то же самое. Но второй город глубинных приятно меня удивил: все оказалось более чем сносно. У всех была одежда, волосы и даже не все были такие толстые! Как я узнал позже, именно из этого города шли тоннели к Черному Рынку, поэтому его жители могли покупать все необходимое, а в связи с последними событиями – еще и награбить вдоволь. С третьим городом было то же самое, но там, видимо, жили грабители попроворнее.
У глубинных слевитов только и было, что эти три города, и в третьем мы задержались дольше всего. Эмбера никак не хотели пускать к местному предводителю, а только он мог отдать приказ открыть ворота в глубины. Мы вынуждены были прождать несколько дней, прежде чем дракону назначили точный день приема. Но за пару дней ожидания встречи кое-что произошло.
Мы остановились в большом по местным меркам доме одного из самых богатых грабителей: Адольф подружился с ним еще в армии, поэтому нас приняли с распростертыми объятиями. Пустых комнат было множество, поэтому каждому из нас досталось собственное местечко, еще одна большая гостиная для всех, где мы могли собираться и что-нибудь обсуждать или играть в карты – наше единственное развлечение в подземельях.
С хозяином дома мы почти не виделись, он как будто исчез, оставив свой роскошный особняк нам и нескольким слугам. Все бросали косые взгляды на Адольфа, но змей предпочитал отмалчиваться с загадочной улыбкой.
В очередной вечер, – или день, время под землей текло кое-как, – мы сидели в большой комнате. Закончив играть в карты, мы заскучали: до встречи с местным управляющим, который был страшно занят, оставалось только несколько дней. До тех пор сквозь последние ворота нам было не пройти, и приходилось тратить время, бесцельно валяясь на диванах.
Эмбер, одетый только в длинную юбку, напоминающую подол мантии, сидел на стуле, запрокинув руки за голову и положив босые ноги на стол. Его золотистый хвост с широкой кисточкой из прядей, похожих то ли на тонкие кожаные отростки, то ли на жесткие волосы, крутился из стороны в сторону. На это, а также на наросты на локтях и вдоль позвоночника уже никто не обращал внимания: в тоннелях Эмбер всегда ходил в одной только короткой юбке, и мы успели привыкнуть.
Кудеяр, сидящий на диване, сильно согнувшись в коленях, отвешивал щелбаны Адольфу за жульничество. Дейкстр спорил с Люциусом, доказывая безумцу, что ордена Белых Сов и Черного дракона – это совершенно разные братства. Разумеется, рыжий чародей знал это, но забавы ради прикидывался, что понятия не имеет. Удивительно, но в споре он пока выигрывал, медленно доводя рыцаря до белого каления.
Кречет и Саша лениво валялись у огня, время от времени ворча друг на друга. Первое время они часто дрались, но теперь вроде даже подружились.
Я скучающе наблюдал за всем этим, валяясь на своем диванчике и в сотый раз переплетая косу.
Все было так мирно, лениво, тихо… И тут грохнула распахнувшаяся дверь, и в комнату вбежала босая и растрепанная Бэйр. Из всей одежды на ней была только тоненькая ночнушка, прикрывающая только грудь и бедра.
Я уже не раз видел ее в таком виде: она ничуть не стеснялась расхаживать так в Трехполье, но для остальных это, кажется, было настоящим потрясением. Все мужчины в комнате оживились.
– Ух-ты!… – Адольф увернулся от очередного щелчка Кудеяра и присвистнул, заглядываясь на изящные коленки ведьмы.
– Там… – Бэйр, переведя дух, указала на дверь. – Что-то с Арландом! Это не он!
Скучный вечер теперь обещал превратиться во что-то интересное, и все присутствующие воодушевленно переглянулись.
– То есть? – Эмбер сел, опустив ноги на пол. – Что значит не Арланд?
– То и значит! – воскликнула она, складывая руки на груди и отходя подальше от Адольфа, чей новый черный глаз сверкал, как отполированный обсидиан. – Я не понимаю, что с ним, он ведет себя… он никогда себя так не вел!
– Он что-то тебе сделал!? – Дейкстр нахмурился.
– Мне он не сделал ничего плохого, но его поведение и слова… Ээммм… – ведьма замялась, но потом решила, что надо сказать, в чем дело, чтобы ей поверили. – Он сказал, что я похожа на ишимерскую тигрицу и что мой акцент заводит его машину любви… Но у меня нет акцента!
Лица всех присутствующих вытянулись.
– Это… не изобретательно и не красиво, – подвел итог Адольф, провожая ведьму на диван и накидывая ей на голые плечи свой плед. Когда по дороге змей начал заболевать, Бэйр ухаживала за ним, потому теперь он испытывал к ней некоторую привязанность и как будто хотел загладить вину за то, что когда-то пытался убить. То принесет ей старинный амулет слевитов, то что-то вкусное, теперь вот плед свой отдал. Всем это казалось странным, но никто ничего не говорил. – Я бы сравнил тебя с запеченным на охмаражском солнце яблоком, облитым карамелью.
– А я бы тебя – с сочным тангейским шашлыком из ящериц, – как нельзя очаровательнее улыбнулась ведьма. Быстро отвернувшись от змея, она продолжила. – В него кто-то вселился, я уверена!
– Я могу научить его составлять изящные фразы. Думаю, это решит все твои проблемы, – заметил Кудеяр, самодовольно улыбаясь. – Что, нет? – удивился он, когда заметил взгляд ведьмы. – Тогда чего еще ты от нас хочешь, о прекрасный цветок Равнин?
– Это не смешно, Кудеяр! Нужно что-то сделать, я боюсь за него… надо как-то выгнать эту дрянь! – воскликнула она, в негодовании взмахнув рукой. – С ним невозможно находиться рядом!…
