Алена Дмитриевна Реброва
Легенда из подземелий
Инквизитор откупорил бутылку вина, и мы выпили на брудершафт – а в этот раз нам действительно было, за что выпить!
После нескольких бокалов настроение значительно поднялось, а все проблемы были отложены как минимум до завтра.
Мы были вдвоем в нашей комнате, после пятимесячный разлуки, с твердой уверенностью в будущем. Казалось, ничто не может нас разлучить и что так будет всегда.
Старый особняк
На утро в голове слегка гудело, но было не до этого: мы проснулись в три часа дня. Было только два вопроса, о которых мы могли думать – почему нас никто не разбудил и как давно все ушли в подземелья без нас?
Чуть не прибив друг друга, мы с Арландом кое-как оделись в умывальной, покидали вещи в мою волшебную сумку и бегом спустились вниз по лестнице, топая, как стадо слонов.
Наши ошалелые рожи вызвали взрыв хохота у мирно сидящих за чайным столиком Дейкстера, Леопольда и Рэмола.
– Встали! Мы уже думали, вы залюбили друг друга до смерти, – сквозь смех сказал серафим. Я смутилась: похоже, надо было все-таки поставить на ночь купол тишины в комнате. – Куда собрались?
– Мы ведь должны были уходить сегодня, – сказал Арланд, непонимающе осматривая остальных.
– Пока вы никуда не пойдете, – вздохнул Рэмол, отсмеявшись. – Адольф не в порядке. У него началась преждевременная линька, – серафим кинул на меня многозначительный взгляд. – Он не может никуда идти, пока кожа не слезет.
– Вот черт! – в сердцах выругалась я. – Я ведь предупреждала его!…
– Значит, мы…
– Сидим дома и не высовываемся, пока Адольф не поправится. Занимайтесь, чем хотите, – сказал Рэмол и махнул рукой в сторону лестницы, мол, пойдите, переоденьтесь.
Нам с Арландом пришлось вернуться, сменить походную одежду на обычную, да и привести себя в человеческий вид.
Когда мы спустились, остальные все еще сидели за чаем.
– Сколько это продлится? – спросила я у Юкки.
– Неделю, может, немного больше, – ответила она. В голосе ланка ясно слышалось беспокойство. – Учитывая то, что у него проблемы с лицом, возможно понадобится помощь.
– Зачем ты вообще сделал это? – спросила я у Рэмола. Другие тоже вопросительно уставились на серафима: похоже, этот вопрос давно всех волновал. – Неужели не мог вылечить его нормально?
– А ты могла бы его не калечить? – задал встречный вопрос серафим, раздраженно распушив перья. Его окружали осуждающие взгляды и ему это, видимо, не понравилось.
– Он пытался меня убить!
– А мне показалось забавным, что у него будет такого рода память обо мне! – серафим пожал плечами.
– Все никак не угомонишься, – проговорила Юкка, бросив на него осуждающий взгляд.
Она вдруг поднялась и ушла наверх с прямой, как палка, спиной.
Рэмол проводил ее обеспокоенным взглядом, но потом тряхнул головой и отвернулся, делая вид, что ему все равно.
Вдруг по пустому особняку прокатился гулкий звон.
Все переглянулись.
– Кто-то ждет гостей? – удивленно спросил Рэмол. Все, как по команде, помотали головами. – Кого, интересно, сюда занесло? Леопольд, открой, будь добр.
Оборотень встал и пошел в прихожую, встречать таинственного гостя.
– Лео! Какой ты нарядный!
Пронзительный голос Рафнейрис заставил всех нас вздрогнуть, даже Эмбера, который не имел счастья быть знакомым с этой до смерти милой девушкой.
– Раф!? – воскликнул Рэмол, поднявшись, когда она вошла в гостиную. – Какого ты тут делаешь!?
Как и всегда, она была роскошно одета и блистала улыбкой.
– Я пришла сообщить, что Кудеяр приедет через пару дней, так что вам надо его подождать! – ответила она и в ее голосе было столько яда, что Адольф со своими клыками мог удавиться от зависти.
– Кудеяр не может!… – воскликнул серафим, но девушка перебила его.
– Кудеяр не может пропустить такие события, мы все это знаем! – заявила она. – Отец послал его на подвиги, а не мир посмотреть, и поэтому Кудеяр обязан участвовать в походе под землей!
– Он не сунется в эти пещеры! – крикнул Рэмол, в гневе расправляя крылья, перья на которых топорщились, как у разъяренной птицы.
– Я уже написала матери и отцу, они приказывают тебе не мешать ему!
– Они слишком много о себе возомнили! Мне они приказывать не могут, и Кудеяр не…
– Могут, и ты сам это знаешь! – крикнула Раф и топнула ногой так, что плитка под ее каблуком раскололась. Воздух словно сгустился вокруг тонкой фигуры девушки, синие глаза горели. – Ты не имел права держать Кудеяра в неведении! Он с детства пытается доказать отцу, что достоин его, это мечта всей его жизни, а ты укрываешь от него такое событие!? Война между слевитами, болезнь младших нелюдей, море взбесившейся нечисти! Он уже на этом мог сделать себе имя и вернуться домой, но из-за тебя о нем могут даже не упомянуть в хрониках!
– Ты хочешь убить своего брата!? Под землей он…
– …Прекрасно будет видеть теневым зрением, его тени заменят целую армию, а его способность управлять ветром может спасти всех от удушья. Он – незаменим в этом путешествии, и ему нужно там быть! И если он узнает, что от него все это скрывали, потому что «хотели защитить», он никогда этого не простит! Он и так в бешенстве из-за того, что ты молчал все это время и не дал ему участвовать с самого начала!
– Ты не понимаешь, что творишь, Раф, – Рэмол начал говорить спокойнее, но его тон все равно походил на нотацию. – Неужели ту думаешь, что ты умнее меня и Истэки и можешь решать такие вопросы?
– Нет, не умнее. Но Истэка сказал, что ты дурак, и велел мне разобраться. Он, в отличие от тебя, верит в то, что мы с Кудеяром уже не маленькие дети!
– Вам по двадцать три года, Раф, конечно же вы дети! – воскликнул серафим. – Отпусти тебя к людям, ты и двух недель не проживешь своим трудом! Кудеяр до сих пор не заработал ни медной собаки!
– При чем здесь это вообще!? А ты сам когда последний раз принимал от кого-то плату за свою помощь!?
– Раф, сядь, зачем ссориться стоя? Я тебе чая налил, – Леопольд пригласил девушку за стол.
– Спасибо, Лео, – она ласково ему улыбнулась и села на указанное место, затем повернулась обратно к Рэмолу и продолжила, поменявшись в лице: – Так что, дядюшка, твоя забота уже переходит все границы, пора бы это признать. Кудеяр и я, мы любим тебя, и знаем, как многим тебе обязаны. Но тут дело касается чести. Кудеяр не может пропустить такое событие.
– Кто вообще разрешал Вольге воспитывать детей!?… – серафим яро тряхнул крыльями и принялся ходить вдоль гостиной, буквально сверкая глазами. – Самого его никто никогда не заставлял совершать то, что он совершил, он был самым несносным царевичем до Войны Богов!…
– Леопольд, а что-нибудь к чаю есть? – громко спросила Раф у оборотня, давая понять Рэмолу, что разговор с ним окончен.
От такого неприкрытого хамства серафим взбесился еще сильнее, но это был вовсе не тот гнев, который проснулся в нем в роще кентавров. Его крылья сами собой начали бить воздух, и Рэмол поспешно покинул гостиную. Судя грохнувшей входной двери, он отправился летать на улицу.
– Миндальный пирог и немного печенья, – ответил Леопольд девушке, когда серафима уже не было в особняке.
– Можно мне и того, и другого?
Оборотень побежал за печеньем и пирогом для гостьи, а та тем временем завела разговор со мной.
– Бэйр, Дейкстр! Из-за своей крылатой вредины я с вами даже поздороваться не успела! Подумать только, дорогая, ты такая худая, совсем как тросточка! Ты что, совсем не ела все это время?
– Здравствуй, Раф. Нет, скорее меня совсем не кормили, – улыбнувшись, я обняла давнюю подругу, вдохнув приятный аромат ее духов. – Давно о тебе не было слышно. Как ты? И что там про Кудеяра?
– Как я? – она усмехнулась. – Да вот… путешествую. Истэка без Рэми совсем заскучал, закрыл иллюзией свои крылья и отправился по людским городам вспоминать молодость. Они когда расстаются, бог весть что творят! Рэми вот нашел себе какую-то войну, а Истэка совсем от рук отбился! Я даже не знала, где он все это время был! Пил, сорил деньгами, ходил по женщинам, устроил в Финье какой-то орден демонопоклонников… развлекается, как может, в общем, – Раф взмахнула рукой, как будто изображая Истэку, махнувшего рукой на все принципы, навязанные ему братом. – Я поначалу сидела одна в тереме, потом отыскала Кудеяра, побродила немного с ним: он тоже сидел в Финье, жарился на солнце и ворчал на людей – как и всегда. Как-то мы болтали в очередном трактире, и я вдруг поняла, что до него не дошли слухи о войне слевитов! Я сразу поняла, что это не спроста: он бы непременно узнал о таком событии, если бы ему не мешали. Наверняка Рэми опять закрыл все каналы! Естественно, так это все оставить было нельзя. Я рассказала все Кудеяру и написала родителям и Мартину, а дальше все само собой разрешилось. Они выудили Истэку из загула и сейчас держат на Охмараге, а с Рэмом будут разбираться позже.
– Не думала, что твои родители настолько могущественны, что могут вытащить из загула Истэку… – мне страшно было представить, как выглядел загул могущественнейшего демона-серафима, но еще страшнее было представить методы, которыми его можно было остановить.
– Ну, они только разрешили Кудеяру участвовать, а с Истэкой разобрался Мартин. У него свои методы! – Раф невесело улыбнулась. Перебегая взглядом с лица на лицо, она вдруг увидела Арланда.
Заметив инквизитора, Раф долго его рассматривала. Я подумала, что она его не узнает, но она, как ни странно, догадалась, кто перед ней.
– Знаешь, Арланд, а ты так до страшного похож на Мартина, – заметила она. – Ты словно его сын.
– Сомневаюсь, – усмехнулся тот.
– А тебе, Бэйр, так больше нравится?
Я мотнула головой, виновато улыбнувшись Арланду.
– Попросите Рэми, они с Истэкой поменяли расцветку друг друга даже после переселения, – предложила она. – С этой черной бородой ты совсем злой!
– Обойдусь без помощи Рэма, – невесело усмехнулся Арланд. – После того, что он натворил с Адольфом…
– А что с ним?
Мы рассказали ей про двухцветную чешую, волосы и глаза.
– У него началась преждевременная линька, так что он сидит в своей комнате. Только поэтому мы все еще здесь: иначе бы уже были в подземельях.
– Оу… Бедолага! – жалостливо протянула девушка. – Это у них так ужасно проходит!
– А тебе откуда знать? – удивилась я.
– Когда Юкка начала линять, у нас весь дом был в золотой чешуе: у нее кожа какая-то странная, не лезет, а сыпется. Забавы ради я подмела и продала все это торговцу, как золотой песок. Купил, представляешь!
Слово за слово, Леопольд принес пирог и печенье, долил всем чаю, и разговор потек в русле дружеской беседы. Дейкстр, не проронивший за все время ни слова, вскоре ушел из гостиной, и остались только мы вчетвером.
Закрыв тему линьки ланков, которая была причиной нашей задержки, – словно сама судьба вмешалась, заставив нас остаться и дождаться Кудеяра, – мы переключились на Леопольда.
Раф хотела знать все, а когда услышала, что Лео играл в ее любимом театре, была в не себя от любопытства. Она требовала каждую подробность, а оборотень, почуяв свободные уши, готовые восхищаться, принялся описывать свои будни на сцене. Пока он рассказывал, девушка сидела, опершись щекой на кулак, и откровенно любовалась нашим красавцем.
О себе Рафнейрис рассказала немного. Но одно я поняла – они с Истэкой ничуть не волновались о нелюдях и о войне слевитов. Словно это все была очередная игрушка для Рэмола, а не проблема мирового масштаба. Мне было странно слышать такое – моя собственная жизнь встала вверх ногами из-за этих событий! И тысячи других жизней тоже.
Я невольно задумалась о том, как часто какие-то вещи происходят совсем рядом, но не касаются меня, и потому кажутся пустяками. Было удивительно понять, что мои проблемы, которые казались настоящим концом света, совсем не волнуют тех, кто живет буквально в неделе пути.
Однако, тем приятнее мне было говорить с Раф: она словно пришла из другого мира, веселого и спокойного, где все хорошо! Я была только рада окунуться в туда вместе с ней.
Мы много говорили о Кудеяре, Арланд, который его не видел, но наслушался от меня всякого, с интересом следил за беседой.
Царевич, о котором я уже почти два года ничего не слышала, все это время бродил по Тангейю, убивая бешеных монстров. Потом пришли рыцари ордена Черного Дракона и вежливо попросили его не отнимать у них работу. Выгнать царевича Охмараги из страны – это дело непростое, но рыцари нашли выход: они устроили Кудеяру оплачиваемый отпуск на пляжах солнечной Финьи, мол, за неоценимую помощь Ордену. В Финье царевич упорно искал хоть мало-мальски серьезное зло, достойное своих подвигов, но ничего, кроме борделей и новых видов выпивки, не обнаружил, хотя и с найденным боролся без устали известным способом. Заскучав от загулов, царевич устроился было частным преподавателем для детей из богатых семей, которые мечтали отдать чадушек в лучшую магическую академию Тангея. Но стоило царской чете Охмараги узнать, что их сын взялся за такое неблагородное занятие, репетиторство тут же пришлось прекратить. Затем появилась Раф и вестью о войне развеяла тоску Кудеяра, страдающего на золотистых пляжах с коктейлями и девушками.
Царевич был в пути уже вторую неделю и должен был прибыть со дня на день.
Подходило время ужина, мы все переместились на кухню, где Лео мог готовить, не прекращая болтать с нами.
Раф хотела побольше узнать о событиях под землей, и мы с Арландом, не видя причин скрывать от нее что-либо, рассказали все, что знали.
Видимо, до сих пор Раф слышала только о тех войнах, которые уже закончились. Девушка, с такой гордостью говорившая о том, скольких прикончила на войне ее мать, заметно побледнела и заволновалась, когда Арланд рассказ о небольших стычках, в которых далеко не каждый раз были погибшие.
– А что с твое рукой, Бэйр? – спросила она, переводя тему, когда Арланд начал говорить о том, чем занимался Адольф.
– Я сломала ее два месяца назад, и кости плохо срослись, – ответила я, лучше закрывая руку платком.
– И ты что, так отправишься в подземелья? Почему Рэми тебя не вылечит!? Что у него с головой!? В последнее время у него там завелось что-то похуже ветра!… – возмутилась Рафнейрис.
– Я боюсь, что если ее что-то коснется, могут пропасть способности, которые я развила в лесу, – объяснила я. Я придумала эту отговорку сразу после того, как кентавры стали намекать на то, что руку надо сломать еще раз, потому что, как они решили, раз я не могу ей двигать, кости неправильно срастаются.
Разумеется, Рэмол бы в этот бред не поверил: он меня уже лечил и никакие способности не пропали. Однако, серафим действительно был настолько рассеян, что не обратил особого внимания на мою неподвижную руку. Я не прятала ее под шиной и старалась не волочить за телом, так что, если не знать, куда смотреть, можно и не заметить, что что-то не так.
А вот Раф мне поверила.
– Ах… бедняжка, – девушка прикрыла темные губы ладонью. – Это же ужасно, ты покалечилась и даже не можешь вылечиться!
– На самом деле это не так плохо, все меня жалеют и заботятся больше, чем обычно! – я ухмыльнулась и показала на свой кусок пирога, который был больше, чем у остальных. – К тому же, я могу управлять силами в ней, а это главное.
– Похвальное самопожертвование, – в кухню вошел Эмбер, неизвестно, где пропадавший весь день. – Не каждый смог бы так просто воспринять травму и отказаться от лечения во имя общего блага.
– А кто сказал, что мне самой не нужны мои силы больше, чем мое здоровье? – я удивленно повернулась к нему.
– Она скромная, – пояснил Леопольд, колдующий у плиты. – И очень невежливая! – добавил он, когда я шутки ради пихнула его локтем чуть пониже спины.
– Ясно, – Эмбер качнул рогатой головой, налил себе чая и удалился.
Вечером к нам спустилась Юкка и сказала, что Адольфу гораздо хуже, чем при обычной линьке. Ослабленный организм вспомнил старую детскую болезнь, и змей не может встать с кровати.
Рафнейрис, услышав это, заторопилась к себе, сказав, что сегодня телепортами обскакала почти весь материк и сильно устала.
Люциуса я не видела весь день, но ему наверняка было, чем заняться. Я сильно подозревала, что он, узнав о внеплановом отдыхе, мог отправиться в город, чтобы навестить Люську. Очень сомневаюсь, что его чувства испарились только из-за появления Рэмола.
Серафим не вернулся к ужину, и это, судя по тому, что никто о нем даже не спросил, было нормально.
– Когда разозлится, он может летать сутками… Он проводил в небе по нескольку лет, ни разу не спустившись на землю, когда был при своем боге. Небо его родной дом, – объяснила мне Раф.
После ужина, который закончился около десяти вечера, мы все разошлись по комнатам. Арланд пытался расспросить меня о кинжале, но я, как бы мне самой не хотелось исследовать его возможности, не могла ничего сказать. Все-таки это было слишком опасно здесь, где к нам в любой момент могли постучать, подслушать, да и просто заподозрить неладное по ощутимым колебаниям в пространстве.
Мы легли спать около полуночи, и я почти сразу же уснула. Точно помню, что мне снилось чудовище из подвалов поместья Сеймуров. Оно не нападало на меня, не гналось и не пыталось убить. Перед моим взором проходила его жизнь, бесконечный путь по лабиринтам подвалов, редкие запахи, еще более редкие эмоции.
Видение было тяжелым, оно давило и вытягивало силы, я проснулась с таким чувством, будто во сне ко мне прицепился вампир. Правда, несмотря на чувство опустошенности, спать мне больше не хотелось. Бессонница погнала меня вон из постели.
Арланд спал крепко, как ребенок, обняв мою подушку и прижавшись носом к моему плечу. Мне не хотелось его будить, поэтому я осторожно подсунула ему под нос другую подушку.
Кречет, лежавший у кровати, заботливо лизнул меня в пятку, когда я вставала, а потом поднялся и поковылял за мной.
– Почему бы не поиграть в лунатиков? – тихо спросила я у пса, зажигая яркий огонек на пальце, как на зажигалке. – Прогуляемся на кухню, пополним силы, а потом в библиотеку, посмотрим над чем там целыми днями пылится Эмбер! Вдруг что-то интересное?
Пес согласно фыркнул и, потянувшись, первый пошел к двери.
Натянув на ноги мягкие шерстяные носки и накинув на плечи теплый махровый халат Арланда, я вышла из комнаты.
В особняке все спали, царила абсолютная тишина, в которой был слышен каждый шорох. Я шла по коридору, ощущая себя старым приведением. Это показалось мне забавным, и я стала кружиться, размахивая полами халата: как же приятно было подурачиться, пока никто не видит!
Мое веселье прервал тихий звук, которого днем я бы и не услышала. Впереди меня тихо открылась дверь.
Застыв, я приглушила огонек, но гасить совсем не стала. Я находилась за поворотом и могла вжаться в стену так, чтобы меня не заметили, а я видела все.
На самом деле я не собиралась подслушивать или подглядывать, все это произошло слишком быстро, а реакция последовала сама собой.
В коридор из комнаты выбежала Раф, я узнала ее по темным волосам. Она закрыла дверь судорожным движением, как будто хотела хлопнуть ей, но вовремя вспомнила, что нельзя шуметь, иначе можно перебудить всех эхом.
Девушка ссутулилась и опустила голову, прислонилась к двери спиной. Ее плечи, едва прикрытые легким халатом, задрожали, она обхватила себя руками и медленно опустилась на колени, склоняя голову еще ниже, так, что волосы закрыли лицо. Я не сразу поняла, что она плачет: она не издала ни единого звука.
Я думала подойти и утешить ее, но, когда мне в голову пришла эта мысль, Раф поднялась и быстро побежала через коридор, запахнувшись в свой халат.
Она пронеслась мимо меня, даже не заметив, и скрылась за другой дверью. Я услышала только шлепки голых ног по полу.
– И что это было? – спросила я у Кречета, который недоуменно смотрел на дверь, за которой скрылась девушка.
Я взглянула на ту, первую дверцу, и неожиданно вспомнила, что это комната Адольфа.
– Дела… что же у них такое произошло? – спросила я у пса. Он посмотрел на меня своими умными глазами, а потом опустил голову. – Ты прав, это не наше дело.
Я поспешила убраться на первый этаж, пока не наткнулась еще на кого-нибудь. Чем меньше я буду знать о других, тем больше смогу думать о своих проблемах – а у меня их хватает.
Постепенно остужая любопытство такими мыслями, я добралась до кухни, где мы с Кречетом перекусили остатками ужина, найденными в погребе.
После я, как и планировала, отправилась в библиотеку, и верный пес последовал за мной.
Я зажгла под потолком светящийся шар и стала изучать книги, расставленные на длинных полках десятков стеллажей. Все издания были новые, возможно, их сюда принесли специально. По большей части труды по истории слевитов и их культуре.
Меня заинтересовали две тонкие книженции про рунные обереги слевитов и, взяв их, я отправилась за стол, который стоял в самом дальнем углу.
Выхватив из большого кармана на халате дневник Маггорта, я принялась за работу.
Новые символы, преобразующие энергию, были для меня весьма кстати. Никто не знает, будет ли моя магия работать на Земле, а вот руны будут работать везде: для них не нужно магии, достаточно чистой энергии, которая найдется в любом мире.
Чем больше я читала и выписывала, тем больше увлекалась.
Я уже исписала около пятидесяти страниц и дошла до конца второй книги – остался многообещающий «эпилог», – когда надо мной неожиданно раздался голос Эмбера.
– Рунная магия – странная вещь. Я так и не понял ее, – признался он, садясь напротив меня. – Почему она тебя заинтересовала?
– Потому что бессонница, – ответила я, с трудом отрываясь от работы и вспоминая об окружающем мире.
Только вернувшись со страниц в реальность, я поняла, как зверски у меня болят глаза. Они отказывались нормально видеть, поэтому я зажмурилась и закрыла их ладонями. Сам собой вырвался долгий зевок.
– Уже четыре утра, – заметил дракон. – Ты что, работала всю ночь?
– Кажется, да, – кивнула я и незаметно сунула тетрадь Маггорта обратно в широкий карман халата. Незачем Эмберу ее видеть. – А почему вы здесь?
– Предлагаю на «ты», – предложил дракон. – Я и не уходил отсюда.
– Любишь читать?
– Хах, нет, не сказал бы! – он помотал головой, и вместе с кудрями на ней запрыгали рога. Выражение моего лица при этом зрелище было неуправляемо и соответствовало всем моим ощущениям. И мне даже не было стыдно. – Рэмол попросил меня изучить слевитов, чтобы хоть кто-то из нас знал их обычаи. Я и изучаю. А еще эта библиотека кажется мне самым уютным местом в особняке, так что это моя комната. Я тут сплю.
– Оу… так я тебя разбудила? Прости, я не знала, – я встала, чтобы уйти, но Эмбер меня остановил.
– Подожди, я не спал. Обычно я сплю днем, а ночью работаю. Мало кто знает, но драконы – это ночные существа.
– Так вот почему я не видела тебя вчера, – догадалась я.
– Да, я уснул после завтрака. У нас с тобой так и не выдалось возможности поговорить, – он кивнул. – Мне описывали тебя весьма… разносторонне.
– Я догадываюсь, чего обо мне могли наболтать, – я улыбнулась. – Но ты, наверное, понял, из всех здесь присутствующих верить можно только Леопольду.
Полу-дракон оценил шутку и улыбнулся: Леопольд никогда ни о ком не говорит плохого. Уверена, он даже для самого злобного существа на Скаханне нашел бы пару теплых слов.
– Рэмол рассказывал мне о твоей цели, – вдруг сказал Эмбер. – Ты ищешь старшего дракона, чтобы узнать о путешествиях между мирами. И еще можешь помочь Исавелле, если она заразилась.
– Думаю, я в самом деле смогу ей помочь, – кивнула я. – Истэка говорил, что старшие могут перемещаться между мирами, и, если она поможет мне вернуться в мой, это… это будет здорово.
– Старшие действительно могут делать это, – ответил Эмбер. – Я сам еще не путешествовал, но точно знаю, что могу, хотя я и не рожденный дракон.
– А как?… Мне сложно даже представить, как это возможно! – я постаралась сделать удивленно-восторженные глаза и, наверное, у меня получилось. Эмбер бросил на меня удивленный взгляд, поежился, как будто ему было неуютно на своем месте, и начал рассказывать.
– Насколько я знаю, большинство драконов путешествует через мировые океаны, так они их называют. В глубинах, на самом дне почти везде есть открытые двери, через которые проплывают драконы из всех миров. Это как бесконечный подводный лабиринт! Не вылезая на поверхность, сам того не зная, проплываешь через дверь, и оказываешься уже в другом мире… Это удивительно. При этом никто точно не знает, из какого мира пришли сами драконы, но известно, что они есть везде, где существует жизнь. А где жизни нет… такие миры найти сложно, но если дракон их найдет, то непременно заселит его целым народом. Говорят, что именно так появился Скаханн. Его первые обитатели, скахтьярны, были принесены сюда драконами из другого, разрушившегося мира, о котором ничего неизвестно. С остальными расами то же самое.
– То есть, двери в другие миры открываются только под водой!? – это было единственное и самое важное, что я услышала. Не могло не насторожить то, что первая дверь, которую я открыла, вела под воду, и еще этот рассказ… если это так, то все пропало!
– Нет, дверь можно открыть куда угодно. Ведь не все драконы могут обходиться без воздуха, – успокоил меня Эмбер. Наверное, он удивился моей реакции, но мне было все равно: у меня на этот миг все планы рухнули. – Но как именно драконы это делают, я не знаю. Мне не удалось встретить ни одного за время путешествий, а сам я не пробовал использовать свои возможности, только телепорты в этом мире. Такие опыты не безопасны, если не знаешь, что делаешь. Исавелла, когда я найду ее, научит меня всему, и тогда я обязательно перемещу вас с Арландом в другой мир. Я обещаю тебе это.
– Я не знаю, что и сказать… Спасибо!
– Это мне стоит благодарить, – возразил Эмбер. – Конечно, Рэмол добился того, чтобы никто из вас не посмел отказаться, но все же вы рискуете жизнями ради меня и Исавеллы, хотя не знаете ни меня, ни ее. Не описать, как я благодарен всем вам.
Не зная, как еще ответить на эти слова, я кивнула.
Почувствовав, что совсем засыпаю, я попрощалась с Эмбером и отправилась к себе. Грохнувшись в постель, я отключилась до двух дня, а потом еще час просто валялась в одеялах, вне себя от счастья, что сплю не на вонючей шкуре.
Арланд, который уже давно встал и не решался разбудить меня, вошел в комнату и рассказал мне о том, что происходит в особняке.
Главной новостью дня стало письмо Кудеяра, который обещал приехать через шестеро суток, – из-за Мафусаила, которого не брали ни на один транспорт, ему приходилось передвигаться поездами и кораблями с большими остановками, чтобы ящер мог его догнать… в остальном полное затишье.
Все жители особняка отдыхали, набираясь сил перед предстоящим путешествием. Ели, готовили, читали, иногда собирались в гостиной чтобы поболтать и поиграть в карты.
Рэмол вернулся через пару дней, весь грязный и мокрый. Выглядел он так, как будто все это время шатался в глухому лесу без еды и воды и не мог выбраться. Однако, похоже, это был его образ жизни: налетаться до полного изнеможения, а потом валяться целыми днями на диване и ничего не делать. Бедная Юкка носилась между ним и Адольфом, как сестра милосердия, но мне показалось, что ей эта новая роль даже нравится.
Раф, как и в тереме, почти все время проводила с Леопольдом, занимаясь хозяйством – оба они считали это своей обязанностью. Я иногда сидела с ними, иногда забиралась в библиотеку к Эмберу, но больше всего проводила времени с Арландом.
Как-то болтая с Рэмолом я в шутку сказала о том, что совершенно не узнаю своего мужа, просыпаясь по утрам: мол, где мой северный граф, откуда взялся этот заросший тангеец!? Тогда серафим неожиданно предложил свою помощь. Арланд долго отказывался, хотя я знала, что ему нравилась та внешность, которая приближает его к родным, а не странная расцветка, которую он принял после встречи с Хранителем. В конце концов, после того, как Рэмол обещал обойтись без шуточек, инквизитор согласился.
Коротко остриженный, Арланд все равно не был похож на себя прежнего, но его брови и ресницы стали коричневыми, а борода из черной обрела платиновый оттенок. Теперь он не выглядел так, будто специально разукрашивает лицо углем, но зато лицо стало смотреться добрее.
Большую часть времени мы с ним сидели в комнате или гуляли по лесу вокруг особняка, без конца рассказывая друг другу о том, что с нами происходило за месяцы разлуки: сколько мы ни говорили, всегда вспоминались какие-нибудь подробности или забавные случаи. Я до скончания вечности могла описывать опостылевших кентавров, а он делился впечатлениями о наемничьей жизни, о людях, которых встретил в гарнизоне.
Слевиты из Сливте-о-Тувь, что высокогорные, что глубинные, не были воинами, скорее торговцами. Потому в оба лагеря набралось достаточно бродячих воинов, польстившихся на горное золото.
Еще я рассказывала Арланду о своем мире. Теперь это была наша любимая тема, мы словно уже были там, на мирной Земле, далеко-далеко от всех этих сумасшедших нелюдей.
Я понятия не имела, как и когда мы там окажемся, куда нас выкинет портал, не представляла, что буду делать без документов. Оставалось только надеяться, что я сохраню хотя бы частицу прежних способностей, ведь кроме как колдовать я ничего больше не умею. Однако, все это неважные мелочи. Вместе мы уж точно со всем должны справиться!
– Я слышал, что ты представилась Эмберу как Бэйр Сеймур… – говорил Арланд, когда мы в очередной раз гуляли по лесу. Инквизитор вспомнил, что хотел показать одно заброшенный сад с фонтаном. Это было единственное место, не заросшее лесом, которое не было видно из окон особняка. Слышно, кстати, оттуда тоже ничего не было.
Арланд говорил, что Рэмол с Юккой частенько прятались там ото всех.
– Ну, а что мне остается? – вздохнула я. – Бэйр, ведьма с Великих Равнин Сеймур звучит странно. Да и кому нужны эти равнины? Пусть сразу думают, что графиня!
– Если бы Меви узнала, ее дух являлся бы ко мне во снах, – усмехнулся Арланд. – Хотя, честно говоря, я скучаю по ней. Она была мне как бабушка, несмотря на то, что в детстве я… был странным.
– Мне она тоже нравилась, – согласилась я.
Мы прошли свозь запущенную аллею и пробирались по лабиринту, который каким-то чудом еще не зарос. Наконец, мы вышли в самый его центр.
Тут и в самом деле было чудесно! Белый мраморный фонтан, увитый дикими розами, и неподалеку некогда белая беседка, словно созданная для романтических поцелуев.
Я улыбнулась: похоже, разлука творит чудеса! До расставания Арланд никогда не отличался красивыми ухаживаниями, а тут вон вино с конфетами и такое место, словно из сказок для девочек… я тоже все это не особенно любила, но теперь как никогда хотелось поиграть в типичную парочку влюбленных.
