Алена Дмитриевна Реброва
Легенда из подземелий
– Мда, Бэйр, – проговорил Люциус, положив мне руку на плечо. – Мы тут на пару лет, не меньше. Видела ее кружево? Проще Рэмолу состряпать Эмберу новую драконицу, чем тебе очистить эту.
Почему-то слова колдуна мне проверять не захотелось: я охотно ему верила.
– Для начала нужно хотя бы придумать, как я могу подойти к ней, не искупавшись в пламени, – я покосилась на Эмбера.
Однако, рассчитывать на его здравый смысл явно не приходилось. Увидев свою нареченную, дракон прильнул к окну и не отрывал от нее жадного взгляда. Наверное, он даже не слышал, о чем мы говорили: теперь для него существовала только она.
Когда мы собрались возвращаться в дом, Эмбер с нами не пошел. Маргул предупредила, чтобы не вздумал соваться к драконице, но каждый из нас знал, что, скорее всего, он не послушается и все-таки пойдет туда.
Мы добрались до дома, каждый нашел себе занятие. Мы с Люциусом и Кудеяром отправились в лабораторию, где обнаружился Гренгаль.
Скрюченное существо, в котором было понамешено больше рас, чем, наверное, есть в этом мире, все это время пряталось в своем закутке и, должно быть, надеялось, что про него никто так и не вспомнит.
Когда Кудеяр увидел уродца, я впервые заметила на его лице неподдельные страх и жалость. Должно быть, он первый раз столкнулся с тем, как жестоко природа обходится с полукровками, и, возможно, понял, как ему самому на самом деле повезло родиться здоровым.
– Люциус Рыжий Черт, – прощелкало существо своим скрюченным ртом, глядя на чародея. – Не думал, что когда-нибудь увижу тебя в своей лаборатории.
– А надо было думать именно об этом, когда связывался с Райнаром! – заметил чародей. – Показывай, что у вас здесь есть.
Гренгаль подчинился без возражений. Может, Маргул ему все рассказала и убедила встать на нашу сторону, а, может, ему было все равно, на кого работать. Он показывал нам лабораторию и рассказал о том, что в ней происходило, с чуткостью опытного экскурсовода.
Лаборатория Райнара была как он сам: множество дорогих продуктов, сложные инструменты и приспособления, нагроможденные на столах из черного дерева, но смысла… смысла тут было меньше, чем на моем столе из пней и гнилых веток в шатре кентавров. Маг работал стихийно, брался то за одно, то за другое, записи вел неаккуратно, и тем страшнее было пожинать результат его многолетних метаний: он сам плохо понимал, к чему на самом деле ведут его манипуляции с ящерами. Иными словами, ответов на вопросы о том, что сделано и как это обратить, нам не светило.
Рядом с лабораторией находилась клетка, куда можно было загнать одну ящерицу из тоннелей, обездвижить ее и устроить на столе с крепкими ремнями. Именно это мы и сделали: оставили приманку, дождались, пока одна из рептилий в тоннелях на нее прибежит, затем сработала магия и силушка Кудеяра. Бешеная ящерица оказалась повязанной на удобном столе, так что мы могли изучать ее, сколько душе угодно.
Я уже прощупывала ее кружево на предмет болезни, когда по тоннелям раздалось эхо от драконьего рева и по воздуху пробежал теплый сквозняк.
Перепугавшись, мы вбежали в основную часть дома и там застали Маргул, которая с флегматичным видом гоняла чаи с Леопольдом.
– В чем дело? – спросила я, слушая очередной залп драконьего недовольства.
– А сама как думаешь? – усмехнулась ведьма. – Ничего, часов через двенадцать она снова уснет. Я уже почти и не замечаю.
Драконья истерика длилась еще минут десять, потом, судя по звукам, она отправилась громить другую часть своих владений.
– Чем она тут питается? – спросила я, наливая чая и себе. Люциус с Кудеяром уже давно уплетали мясной пирог.
– Если найдет стадо слепух, съест пару-тройку. Они бы уже давно отсюда сбежали, но я держу специальный выводок в безопасных тоннелях и иногда выпускаю их на ее территорию, – рассказала Маргул. – Если не найдет, может и ящерами из своей стаи закусить. Каннибализмом мы уже давно не гнушаемся, – кривая улыбка ведьма вызвала у меня неприятную дрожь в животе.
Звуки, доносящиеся до нас с той стороны тоннелей, наводили на мысли о масштабно битве магов на гигантских ездовых животных: треск пламени, гудящий воздух, скрежет когтей, грохот, когда огромное тело падает на камни. Что вообще там происходило?… Один раз даже Маргул бросила удивленный взгляд в сторону стены, в которой сильнее всего отражались вибрации снаружи.
Ответ на наши немые вопросы скоро пожаловал на своих двоих: Эмбер ввалился в дом весь в крови. Как ни странно, дракон был не один, его вел, подставив плечо, никто иной как воскресший из мертвых Адольф. На ланке, что самое забавное, не было ни царапины.
– Это пустяки, – проговорил дракон, когда его усадили на стул в местном лазарете. Арланд принялся промывать раны, при ближайшем осмотрении они действительно оказались только порезами, но их на теле дракона было столько, что кровь сочилась, не переставая.
– Все-так полез, да? – спросил Маргул, кривя рот в недовольной гримасе. Она стояла, упершись спиной в стену и сложив руки на груди.
– Я надеялся, она узнает меня, – проговорил Эмбер.
Арланд как раз обрабатывал порезы спиртом и поджигал их белым пламенем, но дракону было все равно на боль: он отрешенно смотрел в пространство. Похоже, его мечты о сказочной любви вот-вот должны были разбиться о здравый смысл.
– Адольф!
В лазарет вбежал Дейкстр. Я заметила, как его лицо при виде змея посветлело от облегчения, но на этом состоянии черты долго не задержались и перетекли в хорошо знакомую мне гримасу ярости.
– Ты чего устроил!? – рявкнул рыцарь, подлетев к ланку и хорошенько встряхнув его за плечи.
Я испытала острое желание спрятаться где-нибудь за Арландом: обычно подобные взбучки от Дейка получала я.
– Тише ты! – попросил змей, морщась от боли: раны после встречи с вмурованной ящерицей еще не зажили.
– Если ты тут сдохнешь, Юкка убьет меня! – прорычал рыцарь, сжимая ворот куртки змея и заставляя его чуть приподняться. – Ты о чем думал вообще!?
– О том, чтобы она вас не спалила после того, как Люциус прикончит Райнара! – ланк попробовал вывернуться, но ручища Дейка были куда сильнее его цепких чешуйчатых лапок. – Я смог ее загипнотизировать!
– Чего?… – Маргул аж подавилась. Закашлявшись, она отстранилась от стены и согнулась в коленях.
– У меня получилось, – с гордостью сообщил Адольф, обведя всех присутствующих уверенным взглядом. Дейк отпустил его. – Я заставил ее думать, что в ее логове враг, и она искала его часов десять!
– А ты где был? – пророкотал Кудеяр, выступая из комнаты. Повязки на его горле и руках довольно красноречиво объясняли Адольфу суть его промаха.
– Осматривался, – ланк пожал плечами, стараясь сделать вид, что грозное лицо полукровки его ничуть не тревожит. – Мне и в голову не могло прийти, что вам в самом деле понадобится моя помощь с Райнаром!
Признавать, что его чуть не прикончил довольно посредственный маг и парочка тупых големов, Кудеяр не стал, и конфликт на этом, похоже, был исчерпан.
– Тебя не было почти двое суток, – напомнил Дейкстр. – Хочешь сказать, время незаметно пролетело?
– Без часов Бэйр все минуты тут одинаковые, – змей обезоруживающе улыбнулся.
– Тебя бы сожрали в первый же час, – сказал Маргул. – Ты что-то недоговариваешь!
– Нет же! Я все это время был в логове Иссы. Она просто не замечала меня после гипноза. Кстати, нашел ее вещи, – он вынул из-за пазухи старое разбитое зеркальце в перламутровой оправе и протянул Эмберу. – Узнаешь?
Дракон покачал головой.
– Там еще много интересного, но я не решился унести больше, – рассказал Адольф. – А у вас чего нового?
Мы рассказали ему об исследованиях Райнара и о его собственной судьбе. Ланк изъявил желание посмотреть на то, что осталось от колдуна, доставившего столько хлопот – Люциус поместил свое творение в одну из комнат.
– Да тебе лечиться надо, – пробормотал ланк, выбравшись из спальни, где колдун закончил свою жизнь – лично я не знала, как именно, и знать не хотела. Самодовольная улыбка Люциуса в ответ на слова змея отбивала всякое любопытство.
Сам того не ведая, Адольф принес нам отличные новости. Его способность к гипнозу, наверняка доработанная Рэмолом, становилась залогом нашего успеха. Вкупе с лабораторией, Гренгалем и неиссякаемыми запасами подопытных ящериц у нас в самом деле появлялся шанс справиться с болезнью! Справиться по-настоящему, а не истребив целую популяцию и вместе с ней легендарную драконицу.
Работы предстояло немало, но времени у нас было, сколько угодно. Безопасные тоннели-дом давали возможность отдохнуть и восполнить силы, мы словно оказались в эдаком рабочем лагере для самых талантливых ребят этого мира! А если кто и мог найти решение этой проблемы, так это Арланд, Люциус, Кудеяр и я.
Я рассказала им о своих опытах в лагере кентавров, показала, как действует моя рука, предусмотрительно перепрятав ключ в сумку Арланда с инквизиторскими амулетами. Увидев, что я могу, Райнар в свое время придумал простенькую схему антимагического оружия, а вот Люциус с Кудеяром нашли более изящные комбинации, которые отлично легли на знакомые Арланда ритуалы экзорцизма, основанных на белом пламени.
Суть задумки была такая: повторить мои действия с кентаврами на драконе и ящерицах, но без моего участия. Очищение должно было происходить за счет заряженных порталов, которые сами бы выпивали пораженные участки кружева, а переработанную энергию, сколько останется после всех потерь, отправляли обратно.
Подобного еще никто не делал, система требовалась огромная, а ее точность должна была превосходить мою собственную. Одни только накопители, которые сумеют поддержать опустошенное кружево целого дракона, потребуют уйму расчетов, не говоря уже о «центре принятия решений» о том, что поглощать, а что нет… но мы взялись за дело, горя от возбуждения.
Перед уходом нам с Арландом выпала возможность создать нечто такое, что могло бы прославить наши имена для поколений потомков! Если бы, конечно, мы смогли бы донести свою работу до академиков или одного из орденов. Это занятие настолько захватило нас, что мы охотно отложили нашу новую жизнь до тех пор, как Эмбер не сможет вывести свою возлюбленную на свет, держась с ней за руки.
Первые дни напоминали встречу обкурившихся ученых: мы громили лабораторию в поисках материалов для прототипов, орали друг на друга, брызжа слюной, до головной боли доказывали, кто тут не прав, а кто сам дурак, каждый выуживал из знакомой ему сферы свой максимум, и через неделю собственная задумка предстала перед нами гигантскими схемами на трехметровой стене – мы выжигали их магией, чтобы в любой части лаборатории было видно.
Когда последняя часть обрела свою концепцию, мы вшестером с Маргул и Гренгалем сели на пол и смотрели на это минут, должно быть, тридцать. Просто молча смотрели и думали, что взялись за работу, которую не выполнит и штат Тангейской академии за десяток лет. Были даже мысли, что, может, я и не помру, если попробую исцелить Исавеллу по-старинке. Потому что то, что смотрело на нас со стены с записями, обещало всех нас просто раздавить.
Первым в себя пришел Арланд. Он встал, отряхнул перчатки от каменной пыли, и принялся писать список. Список того, что ему нужно было получить для работы над своей частью проекта.
Дело в том, что Маргул как раз собиралась отправиться на пару ярусов выше, чтобы пополнить наши припасы на Черном Рынке, и во время этой вылазки Рэмол мог бы передать ей все, что нам нужно. Идея была отличная, и вскоре к списку Арланда добавились и наши. Леопольд, разумеется, заказал еще и продуктов, чтобы в перерывах между заседаниями в лаборатории мы могли наслаждаться его кулинарными шедеврами.
Мы вновь связались с Рэмом по его устройству, и он охотно согласился предоставить все, что мы попросили. Если наша задумка сработает и можно будет изгонять болезнь так же, как в Черных Куполах из тел изгоняют нечисть, это значительно облегчит их с Истэкой работу – они просто передадут наши наработки ребятам из ордена и наладят систему «очистки нечисти».
Кудеяр неожиданно для всех предложил Маргул сопровождать ее в походе наверх. Он предложил двигаться по тени, а не сквозь землю: так на некоторых участках пути могло выйти быстрее, и вместо трех дней дорога займет всего сутки. Ведьма согласилась, и, как только мы получили сигнал от серафима, наши добытчики отправились наверх.
Не знаю, что там между ними произошло, но, когда вернулись, эти двое воспылали нездоровым интересом к способностям друг друга. Кудеяр вместо того, чтобы сидеть до одури с нами в лаборатории, уходил на несколько часов в день учиться магии земли – он считал, что если сможет понять еще и землю, то тогда его абстрактные будущие враги точно не проскользнут мимо. Маргул охотно проводила время с царевичем, и чем чаще мы их видели вместе, тем больше у нас возникало подозрений насчет того, чем они там на самом деле занимаются. Впрочем, за ручки они при нас не держались и с поличным пойманы не были, потому дальше грустного взгляда Гренгаля и шуточек Дейка по поводу отвратительного вкуса их обоих дело не пошло.
С полученными ингредиентами ясно стало только то, что просили мы у Рэмола совсем не то, что нужно на самом деле, что часть с курсированием магической энергии в каналах из белого пламени абсурдна и что ничего не получится… но потом Люциус придумал идиотскую идею цеплять потоки на шапочку с накопительными кристаллами, соединенную с браслетами на руках и ногах – или на лапах, – и работа сдвинулась. Правда, теперь каждый опыт длился дольше на несколько минут из-за того, что нам нужно было проржаться над наряженными в это блестящее добро ящерами.
Глядя на печальное лицо Маргул, которая знала чуть ли не каждого своего питомца по морде, мы не могли позволить себе доводить ящериц до смерти, и потому меняли подопытных, когда им становилось тяжело переносить наши манипуляции. Ни одна из них не могла считаться вылеченной, до настоящих результатов нам было еще очень далеко.
Неожиданно прошел месяц с тех пор, как мы оказались под землей у логова драконицы. Потом еще один. Рэмол присылал нам запасы и все, что мы просили, Кудеяр и Маргул переносили их по теням и сквозь землю. Мы трудились над своей идеей. Иногда казалось, что все вот-вот заработает. Иногда казалось, что мы заглянули в бездну и взялись за невозможное.
Первый результат, как это обычно бывает, родился из грубейшего прототипа, который мы с Арландом и Люциусом немного подстраховывали при работе. Потом нам понадобился Кудеяр, чтобы его темная магия могла перетягивать на себя очищающие потоки, когда они грозили забрать из кружева ящера слишком много, и после этого у нас вышла первая здоровая ящерица. Мы назвали ее Маргаритой и отпустили на верхние ярусы.
Еще через две недели нам удалось исключить из системы Люциуса, заменив его готовыми накопительными амулетами из чешуи драконы – подобных штук у нас был, сколько душе угодно, потому что у Исавеллы опять началась линька. Через месяц Арланд сделал деревце из серебряных антенн, которые воспроизвели работу моей руки. Прошло несколько дней, белое пламя Арланда тоже удалось заменить. С Кудеяром выходило сложнее.
Направить наше изобретение на кружево это было как пропылесосить из песочницы только миллиметр песка сверху – невозможно. Если Кудеяр не «подсыпал» туда своего, наша система просто выпивала зараженное кружево дочиста. Переработанная энергия, которую мы собирали в накопителях, по большей части распылялась в воздухе и при обратной передаче ее не хватало, чтобы восполнить опустошенные участки.
Мы пытались усовершенствовать точность, пытались ослабить «тягу», но это не работало. Ничего не работало.
С Кудеяром мы очистили уже два десятка ящериц, его резервы подходили к концу и было ясно, что даже полностью восстановленный, он не сможет участвовать в исцелении Исавеллы: болезнь будет заражать восстановленные участки кружева быстрее, чем Кудеяр будет восстанавливаться для очистки новых. Не говоря уже о том, что для настоящего успеха предприятия нам нужен был полностью автономный алгоритм.
Мы все устали, месяцы без солнца и свежего воздуха сказывались на здоровье: силы были на исходе, не говоря уже об умственном перенапряжении. Когда выходили из лаборатории, мы могли общаться только друг с другом: Леопольд, Эмбер, Адольф и Дейкстр вообще не понимали, о чем мы говорим, так сильно в нашу речь и мысли въелись выдуманные по ходу работы словечки и обороты.
Эти четверо, кстати, отлично проводили время! Леопольд много читал о сенари и учил их язык, вовсю готовясь к переезду. Дейкстр и Адольф каждый день тренировались, вспоминая совместные занятия в гильдии, а потом со спокойной совестью ленились, читая всякую ерунду или объедаясь тем, что со скуки готовил Лео. Оба от такой жизни поправились килограмм на десять, несмотря на все их «тренировки».
Эмбер не оставлял попыток достучаться до Исавеллы, но каждая из них заканчивалась так же, как самая первая. Если перед их встречей Адольфу удавалось поймать взгляд драконицы и загипнотизировать ее, она подпускала их к себе, но при этом пребывала в отрешенном оцепенении и вряд ли понимала, что происходило. Такие сеансы были опасны в первую очередь для самого Адольфа, потому их за все время мы провели только три, наложив на ланка всю магическую защиту, на которую только хватило наших талантов. После этого мы получили необходимые для работы измерения и больше таких опытов не повторяли, хотя Эмбер намекал, что ему хотелось бы провести хоть немного времени рядом с нареченной, чтобы она при этом не пыталась его сожрать или поджарить.
Мы забрали из пещеры ее вещи, чтобы почистить и передать ей в случае успешного исцеления. Это были страшные находки, от которых даже в глазах Маргул мерцало сочувствие.
Походная курточка, некогда белая, отороченная на рукавах и капюшоне мехом песца. Сапожки, расшитые костяным бисером, какие делают на севере Рашемии. Несколько простых колечек, таких маленьких, что казалось, такие могла носить только детская рука. В походном мешке вещей было совсем немного, все они напоминали то, что обычно продают бабки на дорогах, но на каждой сохранился отпечаток творца и характер хозяйки: вязаные носки с узором, напоминающим расправившего крылья дракона, повязка на лоб с кривой жемчужиной посередине, теплые меховые варежки с криво вышитыми на них снежинками – наверняка работа самой Иссы. Она зачем-то носила с собой вилку с гнутыми зубьями и цепочку от часов с резным грузом. Еще у нее была тряпочная кукла в виде человечка с желтыми волосами. Может, она изображала Эмбера? Может, кого-то другого?
Эти вещи, словно волшебный прожектор, осветили для нас в бешеном чудовище запертую девушку, почти девочку, только-только ушедшую от матери. Казалось, ей должно было быть не больше шестнадцати, но именно настолько она выглядела, когда встретила Эмбера. Драконы живут очень, очень долго, а взрослеют медленно.
Зайдя в тупик с исследованиями, мы решили несколько дней отдохнуть. Маргул запечатала лабораторию пластом земли, чтобы мы не могли туда пройти и продолжить работать – запирать на ключ не помогало, мы собирались внутри уже через час.
В подземельях не было мест, куда мы могли бы отправиться, чтобы отдохнуть, потому мы торчали в опостылевших домашних тоннелях. Единственное, мне пришло в голову устроить из пещеры с водой хаммам, и эта задумка была оценена спутниками по достоинству.
Маргул устроила отличные ярусы вокруг бассейна, который мы превратили в источник пара, и все члены команды валялись на них, кто где. Ароматное масло из запасов Кудеяра, распыленное в воде, уже проникло в каждую нашу пору, расслабив мышцы.
– Так я не понял, в чем ваша проблема?… – спросил Леопольд, валяясь на теплых камнях в клубах пара. Вопрос оборотня был все равно что удар кнута.
– Ну зачем!?… – взмолилась я, хватаясь за мокрую голову. – Я не думала уже почти десять минут!…
– Кто тебя просил рот открывать? – застонал Арланд.
– Смотри, я объясню на твоих поварских штучках!… – завелся Люциус. Ему воздержание давалось тяжелее всех. – Мы хотим просеять муку от тараканьего дерьма, но проблема в том, что наша мука уже в готовом пироге!… И когда мы пинцетом вытаскиваем все черные точки, которые кажутся нам подозрительными, вместе с ними дергаем и нормальное тесто! К концу процесса у нас просто куча крошек вместо целого кружева! Это если Кудеяр не увеличивает каждую точку настолько, чтобы ее можно было легко отделить нашим пинцетом, не трогая пирог! Получается, нужно печь на месте отобранного у пирога новое тесто, по крошечке, понимаешь!? Как тебе такая задачка!?
– Думаю, ты имел ввиду бисквит, а не пирог, – поправил Леопольд. – Пирог он все-таки с начинкой. А если бы у меня был бисквит из такой плохой муки, я бы его выкинул. Но если вам его нельзя выкидывать и нужно подавать гостям, то я бы его разрезал на много частей и перемешал с кусками нормального бисквита, чтобы в каждой порции было слишком мало плохого бисквита для полноценного отравления.
– Это так не работает, Лео, – вздохнула я. – Понимаешь, стоит плохому тесту коснуться хорошего, хорошее тоже становится плохим. Да и как мы кружева-то перемешаем?
– Я слышал, белые совы глотают наркотики перед ритуалами, чтобы их кружева были более пластичны и не распадались, – вдруг произнес Адольф. – Может, так вы сможете работать точнее?
– Пробовали! – отмахнулся Арланд. – Нет универсального вещества, которое будет действовать на все тела одинаковы. В нашем распоряжении исключительно эфирные материи. К тому же я посмотрю, как ты будешь пробовать разные наркотики на Исавелле…
– Вы какой-то чушью занимаетесь, – заметил Дейкстр, блаженно потягиваясь на своем ярусе и поглаживая округлившийся живот, заросший темными волосами. – Больному же всегда льют кровь здорового, да? И никто не помирает!
– Замкнуть систему на здоровом живом организме, как на источнике для больного? – нахмурился Люциус.
Так нашему короткому отпуску настал конец: и пяти минут не прошло, Маргул убрала пласт земли от лаборатории, и мы принялись строить смирительный стол для второй ящерицы.
Идея Дейка, как ни странно, сработала. Нам понадобилось время, чтобы откалибровать связь между здоровыми и больными существами, и в конце концов… в конце концов настал день, когда решились испытать наше устройство на Эмбере и Исавелле.
Наверное, так сильно я даже в день своей свадьбы не волновалась! С самого утра мы все ходили тихие, словно лишнее слово могло спугнуть успех, на который никто особенно не надеялся, и старались даже в глаза друг другу не смотреть, чтобы не выдать своего сомнения.
Адольф загипнотизировал предварительно накормленную слепышами драконицу, и Кудеяр, как самый смелый, решился надеть на ее голову и лапы наши чудо-украшения, утыканные кристаллами и камнями со всего мира. Похожие, но другие, мы устроили на Эмбере и приготовились ждать, внимательно наблюдая динамику в кружевах обоих.
По расчетам нам нужно было около десятка сеансов, каждый по несколько часов, лучше по семь. В первый раз дракон выдержал все время, но истощил себя настолько, что ему пришлось восстанавливаться слишком долго, и очищенные участки снова оказались заражены. В следующий раз мы сократили время и немного изменили сам прибор, и результаты стали лучше.
Мы изготовили несколько прототипов, и началась совсем другая работа: умственная кончилась, теперь нужно было ловить ящериц, здоровых и больных, не перепутать, закреплять на столах и чистить несчастным кружева, пока хвосты не высохнут. Я чувствовала себя, словно нанялась волонтером в зоопарк! Очень, очень однообразный зоопарк.
Исавелла как будто стало посмирнее, но наверняка говорить еще было рано. Первый прогресс мы засекли только через полтора месяца, когда она начала узнавать Адольфа. Видимо, как-то запомнила его лицо во время гипноза и стала подпускать ланка к себе. Потом, правда, он полинял и снова сменил цвет – второй глаз стал серым, а чешуя на половине лица черной, – и прощай наш прогресс.
Эмбера она не узнавала, на него реагировала даже острее, чем на других, видимо, чувствовала в нем соперника или угрозу. Мягче всех дракон воспринимала Маргул, но та не горела желанием лишний раз приходить в логово и делала это только когда наступала ее очередь настраивать прибор для работы – сеансы стали каждодневными, и мы составили план дежурств.
Однажды Леопольд решил поиграть Исавелле на флейте одну северную мелодию, и драконица заслушалась, а потом вдруг повторила ее, напев своим странным голосом те же ноты. Это стало первым признаком прогресса. Теперь Эмбер заставил Лео играть Исавелле каждый день, и тот был не против принести пользу общему делу.
Результат, как и с изобретением прибора, пришел к нам неожиданно, когда мы думали, что до него еще бездна работы. В один из дней Эмбер, я и Адольф пришли устраивать прибор на драконице, а ее не оказалось в пещере. Мы испугались, что она устала от наших домогательств и решила найти себе логово в более спокойном месте – такие попытки уже были, но Маргул пригоняла беглянку обратно. Однако Исавелла нашлась в облике девушки, в расщелине, где когда-то были спрятаны ее вещи.
Угловатая девица с бирюзовыми глазами без зрачков, короной тонких рогов на голове и хвостом с кистью из тонких наростов. Она сидела, скрестив ноги, и разглядывала осколок камня в своих руках с таким интересом, будто это была новейшая игровая приставка.
Она испугалась нас и закричала, я думала, она обернется и сожрет нас, но Эмбер поспешил к ней и, упав перед Иссой на колени, взял ее за руки. Не знаю, вспомнила ли она его, или просто очень удивилась такому поведению, – мне показалось, второе, но пусть в легендах запишут, что то была целительная искра любви. Но она перестала кричать и не нападала на нас. Мы смогли закрепить приборы, ее хватило на целых три часа сидения на месте, но потом внутренние бесы погнали драконицу на охоту и она, растоптав наш последний прототип, скрылась в тоннелях.
Новый Кудеяр с Люциусом и Арландом собрали за пару часов, сеансы стали короче, но эффективнее. Пару раз в неделю мы видели Иссу человеком, она даже надевала вещи, которые мы ей оставляли, но пока не говорила. Когда же с ней говорил Эмбер, она либо раздражалась и впадала в истерику, либо заходилась в приступе хохота, который мы не раз слышали от Люциуса.
Работа продолжалась. Ящерицы уже подходили к концу, после трех месяцев мы лечили их не по паре, а целыми упряжками, так что выходило быстрее.
Состояние Иссы улучшалось медленно, но спустя четыре с половиной месяца после того, как мы исцелили Маргариту, драконица впервые заговорила.
Это случилось неожиданно, в этот раз она обернулась девушкой, и мы пришли к ней все вместе, чтобы развлекать, пока она будет сидеть в нашем устройстве. Кудеяр как обычно забавлял ее фокусами с воздухом, и Исавелла смеялась до икоты над тем, как царевич взрывал воздух неподалеку от Люциуса, а тот вскрикивал и смешно прыгал.
Эта игра не могла длиться вечно, и в конце концов полукровка оставил взбешенного чародея в покое: Люциус уже угрожал ему жестокой расправой и, зная его, долго ждать не придется.
Тогда Исавелла вдруг обратилась к Кудеяру на древнем наречии. У нас у всех глаза на лоб полезли, уши царевича дрожали от напряжения, но он, стараясь не подавать виду, как сильно удивлен, добродушно ответил ей что-то. Потом Люциус вклинился в их разговор и стал ругать полукровку на древнем, эта перепалка очень понравилась Исавелле и она захлопала в ладоши, подбадривая их.
После этого случая она начала разговаривать с нами, но на вопросы о своем прошлом и о Райнаре не отвечала, а наши разъяснения о том, что с ней происходит, ее не интересовали. Через пару дней она вспомнила Эмбера.
Я не понимала, что они говорили друг другу – Исса знала только древний язык, который я так и не выучила. Но слезы в глазах дракона делали слова ненужными: взрослый мужчина, он стоял и плакал перед хрупкой девочкой, улыбающейся ему, как ребенок улыбается другу родителей, которого встретил случайно на улице.
Никогда не думала, что буду способна на такие эмоции, но, когда я увидела их объяснение, сама заплакала. Арланд был рядом и обнял меня за плечо, старательно глядя своими черными глазищами в пол. Дейкстр стоял, криво улыбаясь, а в его глазах светилась радость: он увидел конец своей любимой легенды.
А еще это означало, что мы все очень скоро вернемся на поверхность.
*Лекои Опоаль Л`диэн*
В кружеве Иссы не осталось ни следа болезни, наши колдуны объявили об этом спустя две недели после того, как мы отпустили последнюю группу ящериц на нижние ярусы. Их колонию Маргул с Кудеяром распределили по глубинам так, чтобы не нарушить гармонию экосистемы, так что слевитам не придется опасаться таких неприятных соседей.
Мы собрались возвращаться на поверхность, не помню, чтобы мне когда-либо было так легко навсегда покидать место, в котором я так долго жил! Даже в доме в Агираде мы провели меньше времени, но уезжать оттуда мне было куда сложнее, хотелось забрать с собой каждую мелочь.
На Охмараге мне понадоблюсь только я сам и знания в моей голове. Еще кольцо оборотня – без него будет сложновато. Так что в своей комнате в пещерах я оставил почти все, взял только самое необходимое для возвращения через тоннели.
Не прошло и пары недель, как мы оказались на дороге, ведущей в первый город слевитов. Печати у нас были при себе, целых три копии, так что проблем возникнуть не должно было.
– Доброе утро, Лео! Ты готов увидеть солнце!? – Кудеяр растормошил меня с утра пораньше, забравшись в мою палатку. – Сегодня мы выйдем отсюда!
– Да?… С трудом верится, – потянулся я. Клыкастая улыбка царевича от уха до уха и блестящие голодным восторгом глаза – очень бодрящее сочетание. – Люциус уже все приготовил! Сегодня каша с сушеными ягодами в честь праздника!
Заплетя волосы, я выбрался из палатки. В нос мне тут же бросился запах ягод и каши с сахаром… нечто совершенно волшебное.
– Попробуй! Спорим, я приготовил вкуснее, чем ты? – Люциус подбежал ко мне с миской, не успел я закончить умываться.
Попробовав его стряпню, я разыграл натянутую улыбку.
– Еще бы немного подержал ее в покое и… – пробормотал я, но глаза чародея уже блестели детским восторгом.
– Ха-ха! Сделал все-таки! Арланд и Бэйр тоже сказали, что лучше! – расхохотался Люциус, унося миску к костру, возле которого все мы сидели в последний раз – наша миссия заканчивалась сегодня.
– Как только вберемся наружу, я улягусь под солнце и буду греться, пока не стемнеет, – воодушевленно говорил Кудеяр. – Хотел бы я сразу оказаться дома, на Охмараге… здешнее солнце совсем не такое горячие, как там!
