Андрей Анатольевич Антоневич
Цитадель
III
– Говорун, ты в порядке? Активируйся! – вернул Линевича из воспоминаний голос Грунова.
Дима сфокусировался…
Через несколько секунд он смог рассмотреть перед собой встревоженное лицо командира отряда, похлопывавшего рукой ему по плечу.
– Что такое? – спросил Дима, успев заметить, что стоящий на соседнем пути паровоз, почему-то пыхтит и пускает струи пара, вырывающиеся с протяжным свистом из мелких трещин нагретого котла.
– Ты уже три часа стоишь истуканом и подозрительно молчишь, – пояснил Грунов. – Твои системы в порядке? – озабоченно спросил он.
– Я, наверное, синхронизировался в это время, – произнес вслух Линевич, всматриваясь в порозовевшее лицо перебинтованного Никиты, который уже пришел в себя и сидел, опираясь спиной о перегородку вагона. Возле него сидела Вера, успевшая переодеться в белоснежные штаны и рубашку, которые до этого принесла в вагон Светлана Игоревна, и мерила ему температуру.
– Я уж начал переживать, что ты сломался, – довольно улыбнулся Грунов, как только интегр заговорил.
– Зачем они запустили паровоз? – поинтересовался Дима, наблюдая через окошко за будкой машиниста, в которой пожилой железнодорожник сосредоточенно закидывал лопатой в топку серые брикеты торфа.
– У Железнодорожников это основной транспорт, с помощью которого они перемещают свой город по рельсам. Запасы дизельного топлива ограничены, поэтому свои тепловозы они используют редко. Топливо, в основном, они заливают в свои БМП, которых у них, по ходу, всего два. А торфа и дров везде навалом. Видимо, они его разогрели, чтобы подкинуть нас до «Хутора», как и договаривались, – пояснил Семен.
– Как же они нас подкинут до нужного нам места, если спереди и сзади стоят вагоны? – осторожно спросил Дима, предчувствуя, что-то недоброе.
– И то, правда, – озадаченно произнес Грунов, почесывая густой ежик волос на голове. – Что-то тут не так.
В это время, топивший котел мужчина, спрыгнул на землю и пошел проверять сцепку между вагонами, а вместо него в будке машиниста появилась Гражина.
– Вера! Вера! – перекрикивая шум вырывающегося пара, позвала она.
– Что? – тут же прильнула к окошку в двери со стороны паровоза девушка.
– Бегите пока не поздно.
– Гражина, что случилось?
– Бегите. Вас всех убьют. На «Станцию» приехали лабуры. Им нужен ваш интегр.
– Нам обещали, что помогут добраться до «Хутора», – удивилась Вера. – У нас же уговор.
– Лабуры предложили Старшим за вашего интегра цистерну топлива, поэтому про уговор уже забыли, – ошарашила всех ответом Гражина. – Вас живыми не выпустят, тем более у вашего раненного в крови обнаружили Гниль.
– Что? – в один голос произнесли Настя, Грунов и Семен.
– Бегите! – испуганно осматриваясь себе за спину, крикнула Гражина и выскочила из будки паровоза на противоположную сторону.
– Этого не может быть, – озадаченно прошептал Никита. – Вика была моя первая и… единственная женщина.
– Но ты же был у нее не первый, – встрял Семен.
– Вы же совсем недавно начали жить вместе, – повернулась Настя лицом к Никите.
– Гражина врать не будет. Я ее знаю с детства, если она так сказала, значит, так оно есть, – растерянно прошептала Вера.
– Все-таки, лабуры знают про тебя, интегр. А значит… в Форпосте завелся вражеский шпион, – сделал вывод Грунов.
– Что это за лабуры такие и почему они охотятся за мной? – спросил Линевич.
– Это торговцы, которые живут отдельной общиной. Они существуют за счет других. Покупая и перепродавая необходимые для выживания тем или иным кланам вещи, они наживаются и процветают. Они наши враги, потому что активно сотрудничают с Лидисом, который использует их в качестве разведчиков. По негласным правилам они обладают неприкосновенностью, которая позволяет им свободно перемещаться по всей территории воронки за исключением Форпоста. Их мы уничтожаем при любом удобном случае, – импульсивно пояснил Грунов. – А вот зачем, ты, им нужен, я не знаю.
– Надо передать нашим, что в Форпосте опять появилась Гниль, чтобы они приняли нужные меры, – занервничала Настя.
– Сначала, надо как-то выбраться отсюда, – резюмировал Семен.
Внезапно оглушительно лязгнула сцепка и паровоз, натужно пыхтя, с пробуксовкой, сдвинул стоящие сзади вагоны на двадцать метров в сторону.
К образовавшемуся проему, тут же подбежало несколько десятков вооруженных автоматами железнодорожников. Среди них затесалось несколько человек в черных кожаных куртках и таких же штанах, в руках у которых имелись странные винтовки с закрученными в изящные спирали стволами.
Грунов бросился к основной двери, но она оказалась закрыта. Помимо этого, к насыпи, почти впритык, подъехала вторая боевая машина пехоты и навела дуло своей пушки прямо на окошко. Вторая машина, стоявшая чуть в отдалении под насыпью, также развернула оружие в их сторону.
– Там их еще больше, – заскрипел зубами Грунов, наблюдая в окошко за людьми в кожаной одежде.
Дима в это время лихорадочно размышлял о том, как им выбраться из этой ловушки. У него не было никаких сомнений, что его товарищей уничтожат независимо от того, сдастся ли он железнодорожникам или нет. Он надеялся, что благодаря своей усиленной броне, сможет прорваться, но… один уходить он не собирался.
– Коммунары! Сдавайтесь! – закричал со стороны паровоза Макар. – Нам нужен только интегр. Мы гарантируем вам всем жизнь, за исключением вашего раненного, который является разносчиком Гнили. Центральный выход заблокирован. Попытаетесь через него пробиться – вас разнесут на запчасти пушки боевых машин. Поэтому выходите через резервный выход на нашу сторону. И без фокусов.
– У нас же был уговор! – закричала в ответ Вера. – Вы нарушили Закон.
– Это наша территория. Тут у нас свои Законы, – прокричал Макар. – Отдайте интегра и останетесь живы.
– Что будем делать? – вопросительно посмотрел на своего командира Семен.
– Ничего. Операция провалена. Остался последний вариант, – остекленевшими глазами, осматривая своих товарищей, ответил тот. – Я произнесу код, который активирует тактическое ядерное устройство, встроенное в тело интегра перед выходом из Форпоста. Взрывом тут все разнесет на атомы. Цель операции останется не выполненной, но, зато, мы уничтожим клан железнодорожников.
– Что? – удивился Линевич, догадываясь в какой момент ему установили устройство. «Мишка, как ты мог?», – подумал он, осознавая, что друг отправил его на верную смерть.
– Тут же дети! – закричала Настя.
– У меня приказ, – отрешенно произнес Грунов.
– Так же нельзя, – прошептала Вера.
– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – громко произнес Грунов и закрыл глаза…
Ничего не произошло…
– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – быстро повторил командир и испуганно посмотрел на интегра. – Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать…
– Перестань ты уже, – радостно осадил его Линевич, догадываясь, что его друг или не установил в его тело заряд, или изменил код его активации. – У меня есть другой план.
– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – еще раз произнес Грунов.
– Дурак? – спросил у него интегр. – Не работает твой код. Пора выбираться отсюда.
– У вас осталось двадцать секунд, – закричал снаружи Макар. – Если вы оттуда не выйдете, мы вас уничтожим. Интегр все равно будет наш. У нас есть импульсные винтовки, которые сожгут его мозги. Так что выбора у вас нет. Наши друзья с удовольствием заберут и сломанного интегра.
– Я выйду первым и подойду к паровозу, а вы за мной и отойдете подальше в противоположную сторону. Как только начнется стрельба, ныряйте под вагоны и сидите там, пока я не расчищу дорогу к БМП. Кто-нибудь эти машины водить умеет?
– Я умею, – прошептала Вера.
– Откуда? – удивился Семен.
– Одну из них им продал мой папа, – ответила девушка. – Он меня учил на ней ездить, когда я иногда приезжала к нему погостить.
– Может и у меня получится, – сказал Семен. – Когда-то мы проходили теорию на спецтехнике. Да и командир наш тоже может, наверное, – кивнул он в сторону потухшего взглядом Грунова.
Тот стоял словно зачарованный и пялился себе под ноги.
– Командир, ты сможешь? – спросил у него связист.
В ответ тот лишь вяло махнул головой.
– Никита, идти сможешь сам? – спросил Линевич.
– Мне теперь идти некуда, – ответил тот. – Выходите без меня. Как только вы отойдете от вагона я выскочу и привлеку их огонь на себя.
– Мы, тебя не бросим! – горячо заговорила Настя, присаживаясь перед ним на корточки.
– Командир, скажи им, что это твой приказ, – попросил Никита у Грунова.
– Это приказ, – безвольно произнес Грунов и первым двинулся к выходу со стороны паровоза.
Линевич оттолкнул его в сторону и прокричал:
– Не стреляйте, мы выходим.
Он открыл запасную дверь и осторожно спустился по ступенькам на землю.
– Я не окажу сопротивления при условии, что мои товарищи останутся живы, – заговорил Линевич, медленно смещаясь в сторону пыхтевшего паровоза.
– Мы тебе обещаем, – осторожно выглядывая из-за спины Макара, ехидно осклабился пухлый мужчина в кожаной куртке, на шее которого, в отличие от других людей в кожаной одежде, красовался красный платок.
Если бы у Линевича были глаза, то он бы им не поверил…
Перед ним стоял заметно постаревший… Сожко Пашка.
Ненависть к этому человеку нахлынула на него из прошлой жизни, когда он был еще человеком, с такой силой, что он готов был кинуться к нему и разорвать его на куски как противную жабу, но ему необходимо было выиграть время, чтобы его друзья отошли как можно дальше от паровоза.
В это время с обратной стороны колеи к вагону подскочили два железнодорожника и через окошко запустили вовнутрь мощные струи огня из огнеметов.
Вагон моментально вспыхнул и заполнился пламенем.
– А…а…а… – истошно закричал Никита, выскочив живым факелом наружу, и бросился в сторону, целившихся в него людей в кожаном.
Макар дал короткую очередь из автомата и Никита упал.
– Нет! – закричала Настя, которая вместе с остальными отошла от горевшего вагона на безопасное расстояние.
Тут же, к ним из-под соседнего вагона вынырнули те же огнеметчики, направив на них, горевшие синими огоньками, стволы.
– Гошко, не трогай их! – предупредил Линевич.
– Что? – вытаращился на него Пашка.
– Что слышал, тварь! Как был всю жизнь подонком, так и остался.
– Что ты такое? – изумился Сожко, показывая рукой у себя за спиной людям в кожаном, чтобы они окружили интегра.
– Я не что, а кто! Я тот, кому ты заплатишь за все свои преступления, – чеканя слова, произнес Линевич, поднимая над головой руки повыше. – А в первую очередь за то, что ты тридцать два года назад перешел на сторону врага.
– Что ты плетешь? – затрясся как осиновый лист Пашка, испуганно осматриваясь на своих людей. – Я заслуженный защитник города… Что ты такое?
– Линевич Дмитрий… я. Мне очень жаль, что тогда, перед началом штурма Бреста, я не добил тебя, тварь продажная.
– Этого не может быть, – трясущимися губами прошептал Пашка и выстрелил в интегра из импульсной винтовки.
Блестящий короткий штырь, хищно расправив усики, вылетел из дула импульсной винтовки и устремился к интегру.
– Дзынь, – растерянно пропел снаряд, отскочив от груди интегра на землю.
– Огонь, огонь! – истерично заорал Сожко на своих людей.
Несколько десятков штырей ударили в разные части искусственного тела интегра и также отскочили, обиженно шевеля усиками, выпуская из себя при этом желтые искорки.
– Рано или поздно, нужно платить по счетам. Прощай, гнида! – торжественно произнес Линевич и активировал свои клинки, пробив ими паровой котел паровоза.
С громким хлопком пар вырвался наружу и разорвал на куски котел…
Волна кипятка и обжигающего пара накрыла Сожко и, стоявших возле него, людей.
Истошный крик заживо сваренных людей огласил окрестности…
Все, кого не накрыла волна кипятка, бросились в рассыпную, спасаясь от клубов смертоносного пара, расчистив тем самым им дорогу к отступлению.
Но цель у Линевича была другая…
Обваренный до костей Пашка еще трепыхался, а Линевич в несколько прыжков, все еще дымясь от обдавшего его кипятка, подскочил к впавшим в ступор огнеметчикам и обеими руками, словно тряпичных кукол, одновременно перекинул их через вагон на другую сторону.
Один из них шмякнулся о землю и остался лежать. Второй огнеметчик умудрился еще подняться на сломанные ноги и сделать несколько шагов, но к этому времени интегр выскочил из-под колес, догорающего карантинного вагона и дал два выстрела из своих турелей по канистрам, висевшим за спиной у огнеметчиков.
Волна огня накрыла стоявшую на насыпи БМП, обхватив собой всех находившихся рядом людей…
Сквозь лавину огня и мечущихся в пламени тел, интегр вихрем подлетел ко второй боевой машине пехоты и открыл люк.
– Пошел вон! – выкинул он из машины наводчика орудия, а затем, упершись обеими руками в броню, оттолкнул ее подальше от огня.
Все это у него заняло несколько секунд.
В это время его товарищи уже пробрались под вагонами на его сторону, однако стена огня мешала им добраться до машины.
Дима бросился обратно к вагонам, но в это время, перегруппировавшиеся, оставшиеся в живых, железнодорожники открыли по нему и его товарищам беспорядочный огонь из автоматов.
Когда до них оставалось не более пяти метров, Семен, прикрывавший своим телом девушек, упал замертво…
Часть его спины, вместе с куском позвоночника, отлетела в сторону.
Грунов проследил взглядом за тем, как Семен скатился вниз по насыпи и тупо уставился в бушующий огонь.
– Постарайся добраться сам. У меня не будет времени за тобой вернуться! – крикнул ему интегр, подхватив обеих девушек на руки, а затем, высоко отталкиваясь от земли, в несколько прыжков добрался до захваченного БМП.
– Уходим! – крикнул Линевич Вере, закинув ее на водительское место.
Дважды ей повторять не пришлось. Откинув, слегка опаленные волосы назад, она тут же завела двигатель.
– А как же Петенька? – закричала из глубины машины Настя.
Линевич обернулся…
Грунов по-прежнему стоял на одном месте и смотрел на растекающийся по вагонам огонь. Пули звонко били над его головой и под ногами, но ни одна чудом его не задевала.
– Спаси его! – требовательно прокричала ему Настя, схватив его обеими руками за безликую голову. – Я не могу без него. Пожалуйста!
В ее мольбе было столько отчаяния, что Дима решился…
– Трогай! Я вас догоню! Только откройте задний люк! – несясь обратно сквозь пламя к Грунову, крикнул Линевич.
Подхватив безвольное тело их командира, получив при этом попутно две крупнокалиберные пули в броню, Дима закинул его на плечо и понесся за, двигающейся вдоль состава, БМП. Через несколько секунд он настиг машину и запихнул в ее нутро через задний люк Грунова. Затем запрыгнул сам и закрыл створки.
Пули зацокали по броне, но чем дальше они отдалялись от места боя, тем реже становились выстрелы.
Вера уверенно вела ашину, а Настя в это время испуганно прижимала к своей груди голову Грунова.
– Ты знаешь дорогу? – сквозь вой двигателя, спросил у Веры интегр.
– Конечно. Нам главное добраться до конца состава, а там мы перемахнем через железку на ту сторону. Они тут уже год стояли, поэтому дорогу к «Хутору» я знаю. Главное, чтобы топлива хватило.
– А…а…а… – донесся с наружи чей-то истошный крик.
Дима глянул в переднее смотровое окошко и узнал своего старого знакомого.
Это был бровастый.
Обезумевший от страха мужчина, бежал перед БМП не пытаясь свернуть в сторону. Он не понимал, что происходит и пытался скрыться от железной машины бегством по прямой, считая, что он быстрее.
– Прыгни в сторону! – крикнул ему Линевич, но было уже поздно…
Бровастого раздавило бронированной машиной.
– Могла бы и объехать, – укорил Веру интегр.
– Мог бы им предупредить заранее о своем плане, – ответила девушка, сбрасывая скорость, потому что они приближались к последнему вагону.
– Вообще-то… Мой план состоял в том, чтобы взорвать паровой котел, а потом попробовать перевернуть карантинный вагон и попытаться пробиться в машине. Я понятия не имел, что там будут огнеметчики.
– Ясно, – неопределенно хмыкнула девушка и повернула руль влево. БМП глухо лязгнула металлом о железнодорожное полотно и скрылась в лесу на другой стороне.
IV
Через три часа пути по заметно поредевшему лесу, они подъехали к трехметровому металлическому забору, верхнюю часть которого опоясывала спиралевидная колючая проволока с частыми шипами. От леса забор отделяла искусственная канава, около двух метров в длину и около метра в глубину.
– Вот и «Хутор», – облегченно выдохнула Вера. – Через десять минут мы будем в абсолютной безопасности. Хорошо, что успели до наступления полной темноты. Ночью тут рыскают зубры.
– Не понял… А чем нам могут помешать зубры? – удивился Линевич, вспоминая пассивных диких быков, которых, до нападения сил Демократического альянса, расплодилось столько, что они давно вышли за пределы Беловежской пущи и щедро расселились в примыкающих к ней лесам.
Вера удивленно посмотрела на интегра, а Настя, как обычно, пояснила:
– Зубры самые опасные для человека звери. Даже бешенные ежи не такие агрессивные, как они.
– Ежи бывают бешенными? – еще больше изумился Дима.
– А, что? Разве бывают другие? – в свою очередь удивилась Вера.
– Если ежи нападают только тогда, когда их потревожишь, – продолжила, удерживая на своих коленях голову Грунова, тихонько повторяющего раз за разом код активации тактического заряда, свой ликбез Настя: – то зубр сам ищет человека, чтобы его растерзать рогами или растоптать копытами.
– Такого не может быть, – думая, что девушки так над ним шутят, возмутился Линевич. – Зубры… а тем более ежи – это самые безобидные звери на свете.
Вера отвернулась от руля и вопросительно посмотрела на Настю…
Та в ответ сначала покрутила указательным пальцем у своего виска, косясь в сторону интегра, а затем этот же палец приложила к губам, тем самым подав ей сигнал, что: «Интегр немножко сломан и лучше с ним не разговаривать».
– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – продолжал бормотать Грунов, блуждая бессмысленным взглядом по потолку кабины.
Заехав правым траком в канаву, машина двинулась вдоль забора и в таком положении проехала еще около двух километров, пока не выехала к широким металлическим воротам, за которыми стелилась хорошо укатанная грунтовая дорога, петлявшая между, возвышающимися над дубами, огромными электрическими ветряками, такой же самой конструкции, как и на территории Форпоста.
– Подождите, – не глуша двигатель, кинула Вера, выпрыгнув из машины наружу.
Она подошла к воротам и дотронулась рукой до прямоугольного зеленого замка на створка ворот.
– Кто? – донесся из прямоугольника противный скрипучий голос.
– Это я, Вера, – произнесла в замок девушка.
– Да, хоть Зина, – грубо буркнул в ответ невидимый собеседник. – Что надо?
– Позвони Палычу и передай, что Вера домой вернулась! – с металлическими нотками в голосе произнесла девушка.
– Морду приложи к сканеру! – нагло потребовал скрипучий голос.
– Харитон, паскуда ты безногая, открывай ворота немедленно! – сорвалась на крик Вера и в сердцах ударила по замку кулаком.
Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг пожухлая листва ближайшего от ворот разлапистого дуба зашевелилась и оттуда на землю, ловко перебирая руками, по веревке спустилось странное существо, которое тут же поползло в их сторону.
– Светлана Аркадьевна! – размазывая слезы по грязному бородатому лицу, радостно завопило существо, оказавшееся безногим куцым мужичком лет сорока от роду в твитовом пиджаке, щедро утыканным заплатками.
– Радость то, какая! – продолжал голосить Харитон, отталкиваясь от земли обрубленными выше колен нижними конечностями. – Не признал я вас сразу с перепоя. Простите меня – инвалида убого.
– Харитон, а почему ты пьешь на посту!? – строго спросила Вера.
– Траур у нас, – скорбно сообщил калека, тыкая, скрученным артрозом пальцем, в кодовый замок с обратной стороны ворот.
– По ком траур? – испуганно спросила девушка.
– По вам, Вера Аркадьевна. По ком же еще? – опешил калека, осматривая осоловевшими от хмеля глазами девушку.
– Так здесь же я.
– Ну… – тупо протянул Харитон.
– Что, ну? – схватила за отвороты пиджака инвалида девушка и немного приподняла его от земли. – Рассказывай, что случилось!
– Как пришла нам весточка от фермеров, что пропали вы в полосе отчуждения, так хозяин пообещал постояльцам, гостившим в то время на «Хуторе», награду огромную за то, что найдут вас и к нему вернут.
– Он, что? Признался, что я его дочь? – опустив калеку обратно на землю, тихонько спросила Вера.
– Нет, конечно, – ответил Харитон. – Пояснил, что дальняя родственница.
– Дальше, что было?
– Как отправились вас все искать, так больше постояльцев мы принимали. Три дня ждали, пока один из вольных охотников не вернулся весь окровавленный. Тот перед смертью сказал, что видел в полосе отчуждения тело растерзанной девушки из клана фермеров. С тех пор пьет хозяин уже неделю с горя… А я ему сочувствую, – всхлипнул калека и пьяно попытался поцеловать грязные ступни девушки.
– А, Степан? Тоже пьет? – осторожно поинтересовалась Вера.
– Нет, конечно, – возмутился вопросу Харитон. – Ему же нельзя… Он же припадочный.
– Позвони Степану, – махая указательным пальцем перед носом калеки, заговорила девушка: – и передай ему, чтобы отключил систему безопасности и сообщил отцу, что я уже здесь и со мной все в порядке.
– Сейчас, сейчас, – засуетился инвалид, – только ворота закрою.
– Не забудь сказать, что я на БМП, а со мной друзья, которые мне помогли от гибели спастись, – запрыгивая в люк машины, прокричала Вера.
Через мгновение машина вздрогнула и, отчаянно коптя, медленно проехала в открытые ворота.
Харитон толкнул створки ворот руками, которые тут же автоматически захлопнулись, после чего кинулся к свисавшей с дуба веревке и быстро, на руках, взобрался по ней в небольшой, сколоченный из досок шалаш, искусно замаскированный в кроне дерева.
– Степан, дубина строеросовая, отключай систему! – закричал калека в трубку телефона, провод от которого тянулся от дерева к дереву вдоль дороги. – Верка домой вернулась! Да еще при том и БМП привела! И Палычу скажи. Только осторожно, а то на радостях крякнет еще.
