Андрей Анатольевич Антоневич
Цитадель
III
Аркадий, в отличие от Мишки Зобова, валявшегося на коробках с макаронами в обнимку с початой литровой бутылкой дорогого коньяка, в этот раз почти был в здравом уме. Он сидел на лежанке раненного офицера, который по-прежнему был в беспамятстве, и вел с ним светскую беседу.
– Вот скажи, – размышлял Аркадий. – Служил, ты, служил… Готовился Родину защищать… А тут… Как дали нам просраться, так и закончилась резко Родина. Лежишь ты тут у меня в подвале и вместо того, чтобы вражин бить… умираешь.
– Я же тебя предупреждала! – змеей прошипела Любовь Анджеевна, как только они с Димой вернулись в убежище.
– Он сам вкусняшки накидался, – запротестовал хозяин подвала, отойдя на всякий случай немного подальше. – Телевизор вообще ничего не хочет показывать с самого утра, – продолжил Аркадий. – Раненный наш солдатик, опять что-то все бредил про какие-то коды. А толстяк сильно расстроился, что вы его с собой не взяли, – показал он пальцем на пускающего нитки слюны Мишку: – вот он и переборщил немного.
– Ладно. Я с тобой потом переговорю, – быстро прошептала Любовь Анджеевна, извлекая из пластикового контейнера армейский экзоскелет.
– Любка, ты чего? – удивился Аркадий, наблюдая за тем, как она профессионально быстро соединила на своем теле каркас экзоскелета и, прихватив миниатюрный скоростной пулемет, направилась к выходу.
– Т…с…с… – приложила она в ответ палец к губам. – Дима, ты идешь в сторону вентиляционного канала и ждешь там дальнейших событий. Если начнется стрельба, не высовывайся. Исходя из обстоятельств, забираешь пухляша и вместе с ним эвакуируете офицера. А ты, Аркаша, собери пустые бутылки и поставь их прямо у входной двери в подвал.
– Да что происходит? – моргая, слегка осоловевшими глазами, испуганно спросил Аркадий.
– За нами следил какой-то тип подозрительный… Думаю, что он из контрразведки альянса. Слежку вел умело, но все равно засветился. Так что, думаю, что скоро у нас будут гости…
Говорила она это, стоя в проходе у входной двери их убежища. Только она повернулась к ним спиной и направилась в сторону входной двери в подвал, как из темноты коридора со стороны грузовых ворот появился темный силуэт, молнией метнувшийся к Любови Анджеевне.
– Тихо… Тихо, красотка… Не делай резких движений, а не то я тебе случайно голову отрежу, – зашептал силуэт, схватив ее сзади за шею. – Не спеша, развернись и зайди в комнату обратно.
– Не стреляйте… Я сдаюсь, – задрал руки кверху Аркадий и как подкошенный упал на колени.
– Гнида, – презрительно процедила сквозь зубы Любовь Анджеевна и под тихий шелест серверов экзоскелета перешагнула порог их убежища обратно.
У нее за спиной, вцепившись одной рукой в планки экзоскелета, распределявших нагрузку между позвоночником и плечами, висел неприметный мужичок, которого Линевич видел до этого возле транспортного кольца после инцидента с вражескими вертолетами.
Только теперь Дима рассмотрел, что в левой руке тот держит нож, лезвие которого вплотную прижато к шее Любови Анджеевны так, что на ее коже появилось несколько алых пятен крови, резко контрастировавших на фоне когда-то светло-зеленой, а теперь слегка отдающей желтизной стареющего женского тела, татуировки дракона.
Дима потянулся рукой в сторону лежавшего рядом «Тихони», но неприметный человек заметил это движение и кинул ему навстречу, совершенно не суливший ничего хорошего, предупреждающий взгляд.
– Тихо… Без лишних телодвижений… Я заберу только то, что мне нужно и уйду, – вкрадчивым голосом объяснил незваный гость, окидывая взглядом их убежище.
– Кто ты такой? – осторожно спросила Любовь Анджеевна, пытаясь в это время что-то сказать глазами Дмитрию.
Наблюдая за движением ее зрачков, Линевич слегка повернул голову и уткнулся взглядом в осколочную гранату, лежавшую вперемешку с темно-серыми патронами к «Тихоне».
– Я не хочу никому причинять вреда, – заговорил мужчина, проследив за взглядом Димы. – Давайте обойдемся без пафосных поступков вроде самоподрыва. Мне это не…
Закончить гость не успел, потому что об его голову разбилась литровая бутылка из-под коньяка, которая еще секунду назад была в руках у похрапывающего здоровым алкоголическим сном Мишки.
Мужчина выронил нож и кулем шмякнулся на картонные коробки с медицинскими препаратами, громоздившимися сразу возле входной двери в их убежище.
– Свяжите его, – распорядилась Любовь Анджеевна и быстро вышла из комнаты, направившись в сторону коридора, откуда появился незваный гость.
– А… Падла! – победно брызгая слюной, закричал Аркадий, и, вытащив у себя из когда-то элегантных брюк кожаный ремень, бросился крутить мужчину.
Дима понятия не имел, как можно связать человека подручными средствами, поэтому первое, что пришло ему на ум так это вставить мужчине в рот кляп. Он схватил какую-то первую попавшуюся под руку тряпку и, приоткрыв плотно сжатые зубы нежданного гостя, впихнул ее ему до упора в гланды.
Мужчина резко открыл глаза.
Лишенный возможности двигать скрученными ремнем руками, он выпучил глаза и отчаянно замолотил ногами, пытаясь скинуть с себя Аркадия, в это время деловито засовывавшего его ноги в огромный хозяйственный баул, с которым он успешно ходил мародерствовать после того, как захватчики заняли город.
Мужчина яростно сопротивлялся ровно две секунды.
После того как на него всей своей массой навалился Мишка, его глаза налились кровью, а лицо приобрело окрас синей перезревшей сливы.
– Оставьте его! Он мне нужен живым! – прокричала над ухом у Линевича, вынырнувшая из темноты Любовь Анджеевна, и, не дожидаясь пока до увлеченных борьбой мужчин дойдет смысл ее слов, сняла Мишку и Аркадия с мужчины и, словно нашкодивших котят, откинула их в сторону, висевшего на стене, телевизора.
Не смотря на то, что теперь на нем никто не сидел, обездвиженный ремнем и хозяйственным баулом мужчина, продолжал стремительно синеть. Любовь Анджеевна моментально сбросила с себя экзоскелет и бросилась к коробкам с медицинскими препаратами. Умело вскрыв армейскую аптечку первой помощи, она достала из вакуумной упаковки небольшой, наполненный красно-зеленной жидкостью, шприц и вколола его содержимое в правое бедро задыхающегося мужчины.
После инъекции синева с лица мужчины исчезла, но глаза еще больше налились кровью. Он активно замотал головой в разные стороны и что-то промычал.
– Не понимаю, – задумчиво произнесла Любовь Анджеевна, наблюдая за его конвульсиями. – Что? Что ты хочешь сказать? – склонилась она над его лицом.
– Может он и хочет, что-то сказать, – подал голос Линевич: – но не может… Я ему кляп вставил, чтобы он не закричал.
Любовь Анджеевна всунула два пальца в рот мужчины и вытащила оттуда импровизированный кляп.
Дима только сейчас рассмотрел, что это был дырявый носок хозяина подвала.
– Так глубоко засовывать нельзя, – поучительным тоном заговорила Любовь Анджеевна, наблюдая за тем, как дыхание мужчины восстанавливается. – Еще бы немного и он бы задохнулся. Кляп не нужно толкать до упора. Он должен быть объемным, чтобы придерживал язык и фиксировал челюсти.
– Шклянки-банки… Такой носок испоганил, – расстроился Аркадий, присматриваясь к измочаленному кляпу. – Это же винтаж. Хлопчатобумажные носки теперь могут себе позволить только очень богатые люди… Как же я теперь? Я уже успел привыкнуть к хорошим вещам, – сокрушался он.
– Тьфу, – сплюнул на бок, не отрывая головы от пола, кровавой слюной мужчина. – Ну и вонища. Вы что творите? Я же свой.
– Свои, с ножом на своих не бросаются, – сверкая азартными огоньками в глазах, философски заметил Аркадий.
– Михаил, ты молодец, – впервые с их встречи назвала по имени Зобова их предводительница. – Не ожидала от тебя такого проворства.
– Да, ладно… Это ерунда… Ничего сложного, – стеснительно замялся Мишка и покрылся девчачьим румянцем.
– Обыщите его, – приказала Любовь Анджеевна.
Хищно скалясь гнилыми зубами, Аркадий перевернул гостя на живот и бесцеремонно принялся шарить у него по карманам. Через несколько секунд он извлек на свет из кармана куртки гостя прозрачные очки в старомодной роговой оправе с выпуклыми линзами и связку нескольких пластиковых ключей со стандартной электронной картой от электронного замка, обычно устанавливаемых на входные двери в многоквартирных жилых домах.
– Сними с него кепку и внимательно посмотри за ее отворотами, – приказала ему Любовь Анджеевна, тщательно прощупывая пальцами ладони мужчины в поисках вживленного маяка.
Аркадий сорвал с него кепку-ушанку и сразу же оторвал подкладку.
– Нет там ничего, – сообщил через несколько секунд во всеуслышание хозяин подвала.
– Перестаньте заниматься ерундой и выслушайте меня, – тряхнув редкими седыми волосами, слегка прикрывавшими его теменную залысину, уткнувшись носом в пол, просипел мужчина.
– Кто ты такой? – резко перевернув его на спину, спросила Любовь Анджеевна и схватила мужчину правой рукой за шею.
– Вы очень интересная женщина, – вместо ответа на вопрос, широко улыбнулся, обнажив слегка пожелтевшие, но крепкие зубы, пленник. – Я, так понимаю, вы лидер этой доморощенной партизанской ячейки?
– Вот, падла! – удивленно выдохнул Аркадий. – Любка, вали его. Он точно шпион.
Любовь Анджеевна сурово нахмурив брови, еще раз обшарила карманы пленника и, ничего тем не найдя, тщательно прощупала все его части тела, закончив эту процедуру у него между ног.
– Ого, – иронично улыбаясь произнес мужчина, после того как Любовь Анджеевна закончила досмотр: – не очень приятно, но… это заводит.
– Ах, ты тварь! – задохнулся от возмущения хозяин убежища и наотмашь ударил ногой мужчину по лицу.
– Да… Собаки стали очень агрессивные, – сплюнув кровавой слюной на пол, прошептал разбитыми губами пленник.
– Убью… – прорычал Аркадий и потянулся в сторону пистолета.
– Это… бешенство, – удивленно произнесла Любовь Анджеевна и отступила на шаг от пленника, остановив грозным взглядом Аркадия.
Неожиданно на своей лежанке встрепенулся раненый офицер и, не открывая глаз, зашептал:
– Чипполино… Чипполино… Собаки… Связной… Часть кода… Бешенство… Выполнить приказ любой ценой…
IV
Дима недоуменно переглянулся с Мишкой, Аркадий одним глотком влил в себя остатки коньяка из валявшейся на полу бутылки, обезвредившей незваного гостя, а Любовь Анджеевна в очередной раз спросила:
– Кто… ты… такой?
Мужчина деловито подогнул под себя ноги и, оттолкнувшись ими от пола, уселся, упершись спиной о коробки с провизией.
– Я так понимаю, – заговорил он, выдержав короткую паузу: – что все присутствующие уже знают про сверхсекретный план Генерального штаба войск коллективной безопасности?
– Да, – не моргнув глазом, схитрила Любовь Анджеевна. – Однако мы хотели бы, чтобы вы кое-что прояснили.
– Хорошо, – вновь заговорил мужчина: – но для начала, я хотел бы, чтобы вы мне предоставили более комфортные условия, перед тем как я введу вас в курс дела.
– Сначала мы поговорим на эту тему, а потом я решу, что делать: предоставить вам комфортные условия или вставить в ваш мозг пластиковую пулю, которая позволит вам в дальнейшем более не думать про комфорт, – парировала Любовь Анджеевна.
На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Он лишь облизал спекшиеся губы и заговорил:
– Мое имя Уваров Сергей Иванович. Я полковник внешней разведки войск коллективной безопасности. В Брест я был заброшен незадолго до начала вторжения сил Демократического альянса, чтобы активировать специальный код доступа ретранслятора к системе боевых спутников на внешней орбите планеты. В целях исключения утечки информации, а также недопущения несанкционированного доступа к сверхсекретному оружию, код доступа в виде сложных числовых комбинаций был разделен на две части. Одну составляющую кода знаю я, а вторую знали несколько специально уполномоченных офицеров, базировавшейся на территории Бреста, войсковой части радиоэлектронной борьбы. К сожаленью, наши источники информации оказались перевербованны вражеской контрразведкой, сообщив, в результате, нам ложную дату начала вторжения. В итоге удар был нанесен двадцать второго июня за два месяца до предполагаемой даты начала реализация плана Демократического альянса под кодовым названием «Перезагрузка». Этот связной единственный, кого я смог найти благодаря специальному пеленгатору. Все остальные носители кода уничтожены.
От этих слов у Димы от удивления отвисла челюсть, Мишка ошарашено заморгал, а Аркадий в свою очередь порылся в ближайшей к нему коробке и, выудив оттуда бутылку водки, мастерским движением ребром ладони отвинтил крышку, не замедлив приложиться к горлышку.
Связанный мужчина проследил взглядом за движением кадыка Аркадия и, сплюнув из рта кровавую кашу, произнес:
– Я был бы рад сделать глоток спиртного, чтобы немного прийти в себя после радушного приема, который вы мне оказали.
От такой наглости Аркадий поперхнулся водкой и вопросительно уставился на Любовь Анджеевну.
Та лишь едва качнула головой, давая ему тем самым добро.
Хозяин подвала опасливо приблизился к человеку, назвавшемуся полковником внешней разведки, и приставил к его губам бутылку. Мужчина сделал два небольших глотка и, прикрыв глаза, устало выдохнул.
– Что предполагает собой план «Чипполино»? – наконец спросила Любовь Анджеевна, устав ждать, когда мужчина возобновит свой рассказ.
– Я, надеюсь, вы понимаете, что после того как я сообщу вам все детали плана, то вы автоматически будете задействованы в систему его реализации? – загадочно спросил полковник.
В подвале на несколько секунд повисла гнетущая тишина…
– Конечно, – ответил за всех Мишка.
Уваров вопросительно взглянул на Любовь Анджеевну, которая в ответ утвердительно качнула головой.
– Вы сделали свой выбор, – словно он и не ожидал другого ответа, заговорил полковник. – Чипполино – это Частотный Индуктор Преобразования Полюсов Литосферы и Ноосферы… Это мощнейшее климатическое оружие оборонительного типа…
Уваров выдержал короткую паузу, давая присутствующим время переварить полученную информацию, и продолжил:
– В результате работы сети спутников и ретрансляторов, искусственно спровоцированные процессы, в основном, в атмосфере планеты, действуя по принципу «свой-чужой», выводят из строя либо уничтожают вражескую технику, блокируют работу каналов коммуникаций связи и создают неблагоприятные климатические условия для продвижения наземных войск.
– Так вот откуда взялся снег, – догадался Зобов.
– Да, – подтвердил его догадку полковник. – Именно «Чипполино» позволил сдержать агрессию альянса и уничтожил основною часть термоядерных боеголовок, направлявшихся в сторону России и Китая.
– Но мы же видели по телевизору, что там все в огне, – подал голос Линевич.
– Вы видели только то, что вам хотели показать, – возразил Уваров. – В нескольких десятках километров от Бреста сейчас идут бои с вражескими пехотными дивизиями, которые, лишенные поддержки с воздуха и из космоса, стягиваются обратно к изначальным позициям. После ядерного удара наши войска понесли огромные потери, поэтому от меня сейчас зависит, насколько долго затянутся бои. Нам противостоят огромные силы, которые вот-вот задействуют весь свой потенциал. Рано или поздно они разгадают схему работы «Чипполино» и тогда их уже ничто не сможет остановить. Поэтому любое промедление может привести к необратимым последствиям. Чтобы этого не допустить, мне во что бы то ни стало необходимо узнать от этого офицера, – показал он связанными руками в сторону беспокойно метавшегося на лежанке раненного, – вторую часть кода доступа к ретранслятору расположенному в обелиске на территории Брестской крепости.
После этих слов Любовь Анджеевна достала у себя из-под юбки нож и, ни слова не говоря, разрезала ремень, сковывавший руки полковника.
– Станкевич Любовь Анджеевна. Капитан запаса. Проходила службу в воздушно-десантных войсках. В настоящее время командир диверсионной группы из четырех человек, – вытянув, насколько это позволял экзоскелет, руки по швам, по-военному отрапортовала Любовь Анджеевна.
– Зобов Михаил, – последовав примеру их командира, встрепенулся толстяк и протянул руку разведчику.
Уваров ухватился своей рукой за ладонь Мишки и пружинисто оторвался от пола.
– Откуда владеете тактикой метательного боя, Зобов Михаил? – спросил полковник, поправляя левой рукой растрепанные волосы на голове.
– Я? Э…э…э… – растерялся тот.
– Он чемпион нашего университета по игре в дартс, – пояснил Дима. – Мы студенты инженерного факультета. Моя фамилия Линевич, имя Дмитрий.
Уваров одобрительно кивнул парням головой и воззрился на хозяина подвала, который вдруг вспомнил, что ему надо куда-то выйти по внезапно возникшим делам, и направился к выходу из своего жилища.
Разведчик сузил глаза и, сделав шаг в сторону, стал на пути у Аркадия.
– Теперь вы задействованы в специальной операции, поэтому давайте познакомимся поближе, – произнес он, протянув ладонь к Аркадию.
Тот от неожиданности остановился и, скорчив презрительную гримасу, выдал:
– Какая к черту операция? Какой диверсионный отряд? Какая на хрен атмосфера? – брызгая слюной, ощерился Аркадий. – Я простой человек, который уже столько лет пытается выжить. Мало того, что ко мне домой труп приперли, а вместе с ним и раненного, так вы еще меня пытаетесь втянуть в какую-то аферу. Моя хата с краю – ничего не знаю. Я вам помог, а теперь вы помогите мне и избавьте меня от своего присутствия.
– Аркаша, что с тобой? – вскрикнула в сердцах Любовь Анджеевна, снимая с себя планки экзоскелета.
– Ничего! – зло рявкнул тот в ответ и попытался продолжить движение в сторону выхода
Резкой подсечкой ноги Уваров отправил его на пол…
– Хочу вам напомнить, что теперь вы мобилизованы в ряды действующих войск коллективной безопасности, – надевая себе на нос очки в роговой оправе, лежавшие до этого недалеко на полу, произнес полковник. – Поэтому вы обязаны следовать моим приказам. А сейчас я вам приказываю выйти на несколько минут за дверь и оставить меня наедине со связным, чтобы я получил необходимую для завершения операции часть кода.
– Он же без сознания, – выдохнула Любовь Анджеевна.
– Выполняйте приказ, – отрезал полковник и показал пальцем на дверь.
Любовь Анджеевна согласно кивнула головой и подтолкнула к двери, пребывавших в нерешительности, Линевича и Зобова.
– Ну, сука, я тебе это припомню, – ползя на карачках на выход, процедил сквозь зубы Аркадий.
Как только за ними закрылась дверь, разведчик взял руку связку с ключами и поднес электронную карту к голове раненного офицера. Издавая тихое попискивание, лицевая сторона карты засветилась синим таблом. Уваров удовлетворенно кивнул и, повернув голову связного вправо, оттянул мочку его левого уха. Затем, одним из ключей на связке он сделал прокол у него за ухом и, ковырнув грязным ногтем края ранки, извлек оттуда миниатюрную синюю капсулу. Внимательно ее осмотрев, разведчик снял очки и приложил капсулу к одной из линз. Капсула моментально расползлась по линзе и впиталась в нее, не оставив после себя никакого следа.
Полковник одел очки на нос и внимательно всмотрелся в стену. Затем он раздвинул тонкие сухие губы во что-то наподобие улыбки и осторожно взял из связки самый маленький ключ, по которому провел несколько раз указательным пальцем. Из ключа показалась тоненькая, едва видимая, иголка. На несколько секунд Уваров ввел иглу офицеру в сонную артерию и как только того дыхание выровнялось, прошептал:
– Спасибо, солдат. Ты выполнил свою миссию.
Затем он подковырнул ключом его ноготь на левом мизинце и извлек оттуда прозрачную пластину, которую тут же растоптал каблуком своей туфли.
– Можете входить, – разрешил полковник, ожидавшим за дверью диверсантам, как только убедился, что растоптанный им маячок перестал функционировать.
Когда они вернулись, полковник, как ни в чем не бывало, уже что-то жевал и деловито рылся в коробках с провизией.
Первым делом Любовь Анджеевна кинулась к раненому и, убедившись, что с ним все в порядке, вопросительно посмотрела на Уварова.
– Сегодня ровно в восемнадцать тридцать три, – проглотив кусок консервированной ветчины, заговорил разведчик: – с восточной и западной стороны в город войдут несколько диверсионных отрядов, которые начнут уличный бой, чтобы оттянуть на себя основные силы вражеского гарнизона. В это же время на линии фронта в двадцати километрах отсюда наша танковая армия прорвет оборону противника и глубоким клином войдет вглубь их тыла на несколько километров вперед. Противник попытается заткнуть прорыв, чтобы не оказаться в мешке и кинет основные силы с еще функционирующей тяжелой бронетехникой навстречу нашим танкам. Именно в это время мне необходимо проникнуть на территорию крепости и активировать ретранслятор. Однако без вашей помощи мне это будет сделать очень сложно. Вы готовы мне помочь?
– Нет, – зло ответил Аркадий, с ненавистью наблюдая за тем, как Уваров осматривает их арсенал.
– Конечно готовы, – с неподдельным энтузиазмом встрепенулся Мишка.
– Молодец Зобов, – улыбнулся одними глазами разведчик. – Родина тебя не забудет.
– Но и не вспомнит, – окрысился гнилыми зубами Аркадий.
– Может быть и так, – не стал врать полковник, не обращая внимания на гримасы хозяина подвала, который в это время пытался настроить мерцающий белым экраном телевизор.
– Что мы должны сделать? – меняя капельницу раненному, спросила Любовь Анджеевна.
– Вам необходимо в это время находиться в центре города и как только начнется пальба, активировать взрывные устройства, которые уничтожат несколько объектов в этом районе. Это заставит противника выдвинуть свой резерв, базирующийся на территории крепости, в сторону эпицентра взрывов, а я в свою очередь воспользуюсь этой возможностью и проникну в крепость.
– А почему вы не можете сами это сделать? – чувствуя какой-то подвох, осторожно поинтересовался Дима.
– Потому что объекты минировались еще несколько лет назад и система дистанционного управления зарядами с тех пор устарела. С учетом того, что силы альянса подавляют все возможные сигналы, активировать взрывные устройства возможно только лишь находясь в непосредственной близости от них. Если это сделаю я, то у меня практически не останется возможности просочиться в крепость, так как навстречу мне в это время выдвинется резерв, который, я думаю, будет уничтожать всех встречных на своем пути.
– Это означает, что мы погибнем? – оставив раненного в покое, спокойно спросила Любовь Анджеевна.
– Необязательно, – ответил Уваров, пристально всматриваясь в глаза женщины. – Детонаторы среагируют на дистанции в триста метров. Вам необходимо приблизиться к блокпостам в центре и активировать заряды. После чего вам лишь останется добраться до своего убежища и спокойно подождать несколько часов до тех пор, пока «Чипполино» не выведет полностью в глубоком тылу противника их технику и наши войска не войдут в город.
– А какие объекты будут уничтожены? – не отводя глаз от буравящего ее насквозь взгляда Уварова, спросила храбрая женщина.
– Тепловая электростанция, стадион, площадь, мост и железнодорожный вокзал, – озвучил полковник.
– Ого…о, – иронично отозвался Аркадий. – Не слабый отвлекающий маневр. Снести весь центр, чтобы один человек попытался попасть в крепость.
– Игра стоит свеч, – ледяным голосом заговорил разведчик. – Если я этого не сделаю, то все многомиллионные жертвы будут напрасны. Мы проиграем эту войну.
– Но… на стадионе несколько тысяч военнопленных, – заметила Любовь Анджеевна.
– Я знаю, – на секунду отвел взгляд Уваров. – Но это вынужденная необходимость.
– Убить несколько тысяч человек – это необходимость? – ошарашенно спросила Любовь Анджеевна.
– Вы не знаете того, что знаю я. Эти несколько тысяч смертей спасут миллионы жизней. В любом случае их все равно уничтожат, как только альянс поймет, что их войска будут вынуждены оставить этот плацдарм.
– Нет, – твердо произнесла женщина.
– Что нет? – переспросил Уваров.
– Мы отказываемся участвовать в этой бойне, – пояснила свои слова Любовь Анджеевна.
– Что? – на мгновение по лицу полковника пробежала тень растерянности. – Товарищ капитан! Не забывайте, что теперь вы в рядах действующей армии и любая партизанщина неприемлема. Выполняйте приказ! Иначе я…
– А то, что? – ухмыльнулся Аркадий, наведя на разведчика автомат, который он незаметно извлек из-под своего матраса.
Разведчик моментально словно окаменел. Его взгляд хищно сощурился и пробежал по лицам присутствующих.
– Зря, – медленно произнес он. – Зря ты это затеял. Я не позволю…
– Зря вы сюда пришли, товарищ полковник, – сказала Любовь Анджеевна и подняла с пола пулемет из комплекта экзоскелета.
Линевич последовал ее примеру и тоже взял в руки автомат. Мишка же рассеяно пробежался взглядом по пластиковым контейнерам с оружием и судорожно принялся шарить у себя в складках на животе. Затем что-то вспомнил и извлек из бокового кармана револьвер, который тут же предательски выскользну у него из рук и упал прямо под ноги Уварову.
– Пр…р…р… – непроизвольно выпустил из себя газы Мишка. – Извините… С желудком проблемы, – виновато улыбнулся он.
В полной тишине разведчик буравил ненавидящим взглядом лица своих оппонентов, пытаясь как-то переломить ситуацию. Не найдя ни у кого в глазах поддержки, он медленно потянулся рукой в карман своего пальто за связкой с ключами…
– Мама, ма… – неожиданно прохрипел раненный, резко выгнулся на лежанке дугой и затих…
Любовь Анджеевна, не опуская пулемет, присела рядом с офицером и потрогала его шею.
– Вы правы, – вдруг подал голос Уваров. – Некоторые приказы можно и нарушить.
– Он умер, – сообщила Любовь Анджеевна, чувствуя ладонью как моментально коченеет тело офицера.
Полковник приложил к груди согнутую в локте правую руку и произнес:
– Вечная память. Он умер, выполняя свой долг. Теперь я должен выполнить свой. Я согласен с вами, что нельзя так просто раскидываться человеческими жизнями. Тем более среди пленных много профессиональных военных. Давайте обсудим другой план действий.
– Он не должен был умереть. У него было стабильное состояние, – растерянно прошептала Любовь Анджеевна, опуская пулемет.
Дима положил автомат подальше от разведчика и подошел к мертвому офицеру. Он вгляделся в открывшиеся в момент смерти глаза лейтенанта и вздрогнул, прочитав в них застывший укор.
– Люба, он умер, – заговорил, не опуская рук Уваров. – У нас мало времени.
– Молчи, собака! – прикрикнул на него Аркадий и навел дуло автомата ему прямо в лицо.
– Аркадий, опусти оружие, – устало попросила Любовь Анджеевна и повернула лицо в сторону разведчика. – Что вы хотите сказать, товарищ полковник?
– Я пришел к выводу, – заговорил Уваров, присаживаясь на коробки: – что самым эффективным способом для того, чтобы выманить резерв из крепости станет более действенная диверсия, чем уничтожение инфраструктуры города… Мы освободим пленных, которые в свою очередь захватят оружие и оттянут на себя внимание оставшейся части гарнизона. Я же направлю один из диверсионных отрядов к стадиону. Ровно в восемнадцать тридцать, за три минуты до начала основной операции, я жду от вас, что вы уничтожите хотя бы несколько контрольных точек на стадионе, а остальное завершит мой отряд. Единственное мое условие – это чтобы вы увели тех, кто сможет вырваться, вглубь города.
– Что ты плетешь? – не переставая целиться Уварову в голову, произнес Аркадий. – Их же всех положат там. А ты спокойно взорвешь заряды.
– Плетут языком такие остолопы, как ты, – презрительно процедил сквозь зубы полковник и неожиданно ловко схватился правой рукой за цевье автомата, выхватив его из неуверенно подрагивающих алкогольным тремором рук хозяина подвала.
От неожиданности Аркадий успел лишь удивленно открыть рот и сразу же получил прикладом в лицо.
– В восемнадцать тридцать вы открываете огонь по часовым. Мой отряд начнет действовать только после того, как вы начнете атаку. Если нет… С вами или без вас, но я выполню свой долг и доведу эту операцию до логического конца. Освободите пленных и уведите их в сторону Кобринского моста. Только так вы сможете хоть кого-то спасти, раз вы считаете это основной своей целью, – отчетливо проговаривая слова, произнес разведчик, кинув автомат в сторону отлетевшего к телевизору Аркадия.
– Я изменил стратегический план ради вас и теперь надеюсь, что вы меня не подведете. На карту поставлено слишком многое… Теперь жизни военнопленных зависят только от вас.
Затем Уваров развернулся и исчез в темноте подвала. Через несколько секунд до них донесся звук щелкнувшей замком входной двери.
– Любка… Любушка… Мне плохо, – застонал, пришедший в себя, Аркадий. – Позвони в скорую…
Мишка все также стоял в центре комнаты истуканом и растеряно хлопал ресницами.
– У нас мало времени, – наконец заговорила Любовь Анджеевна. – Надо успеть собраться.
Она закрыла покрывшиеся белесой пеленой глаза мертвого офицера и, окинув задумчивым взглядом лица бойцов своего отряда, попыталась улыбнуться.
