Андрей Анатольевич Антоневич
Цитадель
V
Через километр пути они въехали в небольшой поселок, состоящий из нескольких десятков деревянных домов, сложенных из почерневшего от времени бруса. Каждый из аккуратных домиков с широкими зарешеченными декоративной решеткой окнами был огорожен металлической сеткой, однако в каждом дворике имелась небольшая беседка, мангал и огород с какой-то чахлой растительностью.
Дима так был удивлен представшей его взору идиллией, что не сразу заметил подвешенные над каждой калиткой компактные автоматические пулеметы, настороженно поворачивавшихся вслед натужно рычащей машине.
В конце единственной, но очень длинной улицы, делившей удивительный поселок пополам, они свернули направо и выскочили на выложенную красным булыжником дорогу, упиравшуюся в крыльцо длинного одноэтажного здания из красного кирпича. Правда доехать до него они не смогли, потому что, когда до крыльца оставалось чуть менее пятидесяти метров, машина, израсходовав все топливо, судорожно дернулась, затем обиженно лязгнула внутренностями двигателя и остановилась.
– Ы…ы…ы… – завопил огромный рыжий детина в синих холщовых шароварах и такого же цвета просторной рубашке, выскочивший из красного дома на встречу.
– Это твой отец? – рассматривая великана, удивленно спросил Линевич.
– Нет. Это Степан – папин помощник. Он его выменял у лабуров в десятилетнем возрасте и с тех пор тот его правая рука. Он и за охрану отвечает, и за размещение постояльцев, и за готовку для гостей… В общем… на нем все хозяйство держится, – радостно заулыбалась Вера и выскочила через люк на улицу.
– Доченька! Лапочка моя! – обливаясь слезами, закричал сморщенный худой старик в куцей телогрейке надетой поверх засаленной синей рубашки и таких же синих шароварах, появившийся на крыльце вслед за Степаном.
– Папочка! Любименький мой! – не выдержала Вера и кинулась на крыльцо в объятия отца и рыжего детины.
Несколько минут они только и делали, что обнимались и плакали. Потом еще несколько минут Вера им что-то рассказывала, сопровождая свое изложение активным маханием рук и выразительной мимикой лица.
Наконец она повернулась к БМП и позвала:
– Ребята, выходите.
Первой из машины вылезла Настя. Затем она вытащила за руку, бессмысленно пялившегося в стремительно темнеющее непроглядное небо, Грунова.
Когда из кабины выбрался интегр, Палыч заметно нахмурился и недовольно крякнул.
– Спасибо вам за то, что спасли мою дочь! – горячо поблагодарил Палыч, тряся безвольную руку Грунова. – Как я могу вас отблагодарить?
– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – неестественным голосом ответил тот.
– Шклянки-банки, – выругался Палыч, заглядывая в отрешенные глаза Грунова. – Командир, что с тобой?
– У него контузия легкая, – подала голос, державшая Грунова за левую руку, Настя. – Нам нужно оружие Форпоста последней модификации и транспорт, чтобы добраться до схимников. Наше правительство вас отблагодарит.
– Знаю я благодарность Уварова. Спасибо. Не надо, – буркнул в ответ старик, нервно почесывая усыпанную бледными веснушками сморщенную кожу на черепе. – Я и так вам помогу. Оружие дам и транспорт… Только до схимников вы не доберетесь, потому что они еще вчера снялись с монастыря и перекочевали поближе к Цитадели. Там кроме собак никого не осталось.
– Не может быть, – сразу же поникла Настя.
– «Не может быть», – подумал про себя Дима, рассматривая лицо Палыча.
Аркадий… Тот самый Аркадий – хозяин подвала в котором они укрывались с Мишкой, пока отважная Любовь Анджеевна готовила свой небольшой отряд к диверсии, сильно постарел и осунулся. Он заметно уменьшился в росте, покрылся стариковскими пигментными пятнами, еще сильнее похудел, корявые зубы заменил на золотые вставные челюсти, но глаза… Пытливые глаза человека, пытающегося выжить, не смотря ни на что – остались прежними.
– Я, так понимаю, девонька, задание вы свое не выполнили, – сочувствующе заговорил Палыч, внимательно осматривая слезившимися глазами интегра, – а раз так, то и возвращаться вам в Форпост на верную смерть не следует. Отдохните у меня маленько. Подлечитесь, – показал он глазами на Грунова, – а там уж и видно будет, куда вам податься. Я в долгу не останусь. Помогу вам пристроиться. Этого разберем на запчасти от греха подальше, чтобы следов никаких не было, – показал он пальцем на интегра: – и никто вас не найдет. Если я сказал – значит сделал. Пообещал помочь – помогу. Палыч свое слово держит.
– Что же ты, Аркадий, не сдержал свое слово тридцать два года назад, когда Любовь Анджеевна ждала тебя с боеприпасами на стадионе? – с укором спросил Линевич.
Все, кроме Грунова, удивленно воззрились на интегра.
Старик от неожиданности икнул и слегка обмочил шаровары.
– Шклянки-банки, что это за хреновина? – растерянно спросил он, всматриваясь в безликую голову интегра.
– Не обращайте внимания, это экспериментальная модель, – подмигивая правым глазом интегру, зачастила Настя. – Это технический сбой.
– Верочка мне рассказала, как эта хреновина помогла вам вырваться от продажных железнодорожников, – успокаиваясь, произнес Палыч. – Тем более его разобрать надо. Как бы шарики за ролики у него не зашли и он нас всех не порешил.
– Это имущество коммуны, его нельзя разбирать. Он член боевой группы, – тут же набычилась Настя.
– Я не хреновина, а живой человек в искусственном теле, – сделал шаг к Аркадию Линевич. – А стал я таким… благодаря тебе. Если бы ты тогда вовремя доставил к стадиону боеприпасы, то, возможно и Любовь Анджеевна была бы сейчас жива.
Несколько секунд старик растерянно хлопал глазами, но вскоре справился с напавшей на него оторопью, поправил вставную челюсть и повернулся к Степану:
– Отведи гостей в дом. Накорми и напои. Этому, – махнул он в сторону Грунова: – налей бальзама моего личного и спать уложи, а я пока побалакаю с этой… этим… э… – не нашел нужное слово Палыч. – Иди, короче.
– Идите, – ответил на вопросительный взгляд Насти Линевич. – Все в порядке.
– Ы…ы…ы… – замычал Степан и потянул Настю за руку.
– Пошли за мной, – махнул рукой Аркадий, как только Настя с Груновым и верой скрылись за дверями.
– Пошли, – согласился Дима и зашагал вдоль дома за стариком, который завернул за угол и открыл металлическую дверь.
Они оказались в просторной комнате без окон, посреди которой стоял массивный стол из дуба и два деревянных резных кресла. Под потолком висел прямоугольный светильник, который тут же загорелся, как только Палыч переступил порог. Вдоль стен комнаты стояли стеллажи, полки которого были сплошь заставлены пузатыми стеклянными бутылками с прозрачной жидкостью.
– Присаживайся, – показал Аркадий на кресло, а сам уселся по другую сторону стола. – Это мой рабочий кабинет.
Он немного порылся в одном из ящиков стола и извлек оттуда белый шар размером с крупное яблоко. – Знаешь, что это? – спросил он, повернув по часовой стрелке верхнюю часть шара, отчего тот засветился красным цветом.
– Понятия не имею, – спокойно ответил Дима.
– Или ты мне сейчас все расскажешь про то, что ты такое и какая у тебя миссия либо я активирую «Солнышко», которое выжжет твои мозги напрочь, – расплылся в хитрой улыбке старик.
– А твои мозги не выжжет? – поинтересовался Линевич.
– И мне каюк будет. Только я и так скоро помру от хвори неизлечимой. Так что мне терять особо нечего.
– Ты потеряешь жизнь, как ее потерял я… тогда на стадионе – заговорил Дима. – Только я по злому року судьбы воскрес и оказался в этом теле… А ты уже не воскреснешь.
– Откуда ты знаешь про Любку? – подозрительно сощурился старик. – Опять Уваров, что-то паскудное задумал и запрограммировал тебя на то, что бы ты вошел ко мне в доверие?
– Ты еще не понял? – положил руки на стол интегр. – Я, Линевич Дима. Помнишь меня?
– Если ты тот за кого себя выдаешь, то ответь мне на такой вопрос, – напрягся старик, прижав к своей груди «Солнышко». – Как я называл Мишку Зобова, который сейчас у Уварова в помощниках?
– «Жирный», – ответил Линевич. – Конечно, тут можно и догадаться любому, кто его хоть раз видел, – съязвил Дима. – А вот про татуировки Любови Анджеевны и про то, как Мишка заблевал тебе весь подвал, когда ты его потчевал водкой с армейской тушенкой или как ты его напоил коньяком, пока мы были на разведке в городе, расскажет не каждый. Я прав?
– Не… может… быть, – вытаращил глаза Аркадий и повернул верхнюю часть шара обратно, заставив «Солнышко» потухнуть.
– Перед тем, как из меня разрывной пулей вырвало все внутренности, я успел еще увидеть, как погибла Любовь Анджеевна, – заговорил Дима. – Затем наступила темнота. Когда я вернулся к жизни, то обнаружил, что нахожусь в этом теле. От Мишки я узнал, что произошло за эти годы и что я такое на самом деле. Поначалу, Уваров, узнав, что я каким-то образом сохранил свое сознание, хотел меня уничтожить, но я оказался не восприимчив к нейроблокировке. После жесткой идеологической обработки Уваров мне сообщил, что я участвую в специальной операции под кодовым названием «Гостинец» в которой мне отведена специальную роль. Единственное, что мне сказали это то, что я с командой элитных бойцов должен добраться до схимников, которые в обмен на оружие обязались обеспечить нам проход в Цитадель. Учитывая то, что система безопасности Цитадели, сжигавшая мозги интегров Форпоста, мне была нипочем, я должен был вплотную подобраться к Лидису и уничтожить его, поставив тем самым точку в противостоянии между Форпостом и Цитаделью. Однако по дороге к схимникам наш отряд захватили ятвяги. От них я узнал, что охотились именно за мной, чтобы потом продать лабурам. Вырвавшись оттуда вместе с твоей дочкой, мы попали к железнодорожникам, которые обещали помочь Вере добраться домой. Однако тут опять объявились лабуры, которым по-прежнему был нужен только я. У железнодорожников, я, наконец, понял, каким образом я должен был уничтожить Лидиса. Оказалось, что в меня встроен тактический ядерный заряд, активировать который должен был наш командир, произнеся голосовой код. Грунов хотел меня взорвать прямо там, но заряд не сработал, потому что, я так думаю, Мишка знал детали операции и изменил код активации. Теперь мы оказались у тебя, где я никак не ожидал узнать, что хозяин «Хутора» мой старый знакомый из прошлой жизни.
Открыв боковую дверцу стола, Аркадий вытащил оттуда на свет два граненных стакана и початую бутылку с коричневой жидкостью.
– Будешь? – спросил он у интегра, наливая трясущимися руками жидкость в стакан до краев.
– Рад бы, да не могу, – ответил Линевич, отодвигая в сторону, подвинутый к нему стакан.
– А… ну, да, – спохватился Аркадий, заполняя второй стакан. – Извини… Не могу собраться с мыслями… Давно не пил эту отраву… Гоню самогонку для постояльцев, а тут Верочка моя пропала, так с горя и запил.
Он поднес стакан к губам и высоко запрокинул голову.
Наблюдая за тем, как дергается при глотках кадык Аркадия, Дима терпеливо ждал, пока старик выпьет.
– Ух, хороша чертовка! – выдохнул Аркадий. – Немного мозги прояснились. Не могу поверить, что это ты.
– Это, я, – утвердительно кивнул головой Дима.
– Когда началась стрельба, я струсил. Бросил тележку с оружием и побежал домой, – спрятав «Солнышко» обратно в ящик стола, заговорил старик, потупив взгляд. – Когда наши войска заняли город, я нашел тело Любушки и похоронил ее в городском парке. Затем начался ад… Снег, ветер, землетрясения, холод, голод, бешенные звери, бешенные люди… Всякое было… Много народу погибло… Я-то в своем подвале отсиделся. Когда немного распогодилось, у власти стал Уваров. Оказалось, что пригодным для жизни остался только клочок земли в пятьсот километров, за пределами которого бушует страшная непогода. Кроме Бреста ни один город не уцелел. Тогда началась новая жизнь. Выжившие люди стали на развалинах восстанавливать город, который стал Цитаделью. Те, кто был не согласен с режимом Уварова, ушли прочь из нового города в никуда в поисках другой жизни. С ними ушел и я, потому что этот черт однорукий оказался очень злопамятным и обещал мне, что при любом удобном случае меня повесит. Долго я блуждал по лесам с ватагой таких же, как я не согласных. Много чего плохого мы совершили, пытаясь выжить, пока не набрели случайно на эту полуразрушенную усадьбу. Тут и обосновались. Были среди нас грамотные люди, которые установили здесь необходимое для жизни оборудование. Тогда, после лихолетья, тут по окрестностям много чего полезного валялось. Конечно, до тех технологий, которые были в Цитадели, нам было далеко, но, как видишь, получилось неплохо. Когда один из интегров вышел из-под контроля и захватил власть в свои руки, Уваров увел из Цитадели массу напуганного народа и обосновался на территории законсервированной секретной военной части среди Полесских болот. Там он начал строить коммуну. В стычках между Форпостом и Цитаделью погибло много моих товарищей – основателей «Хутора». Кого болезнь прибрала, кого звери порвали. Последние погибли после того, как Лидис, чтобы наказать Форпост, отключил воронку и на два года погрузил мир во тьму.
– Неужели он может управлять климатом? – перебил старика Дима.
– После того, как погода восстановилась, я организовал здесь перевалочную базу для тех, кому в пути нужно отдохнуть. Разные люди тут у меня останавливаются. И из разных кланов. Даже враждующие между собой. Но правила соблюдают все. Это нейтральная территория, где оружие доставать нельзя. Отдохнул, расплатился и пошел себе дальше по своим делам, – не обращая внимания на вопрос Димы, продолжил рассказ Аркадий.
– Ты не ответил на мой вопрос, – требовательно произнес Линевич.
– Так вот, – отпив из второго стакана, поднял к верху указательный палец хозяин «Хутора», – всякий народ тут у меня бывает. А несколько лет назад был тут у меня один человек, который ушел из Цитадели и направлялся в поисках лучшей жизни в Форпост. Он мне и рассказал одну байку, что незадолго до того, как Лидис напустил непогоду, в Цитадель из-за границ воронки, по рельсам пришел специальный бронепоезд, который мог двигаться не только по железке, но и по земле. А в поезде этом были ученые, которые хотели добраться до действующего на территории крепости ретранслятора. Что с ними стало… никто не знает, но, по слухам, держит Лидис этих ученых у себя и тщательно их охраняет. Видимо, от них Лидис и научился управлять воронкой.
– Ы…ы…ы… – замычал, появившийся в дверях, Степан.
– Накормил? – повернулся к нему лицом Аркадий.
– Гы, – ответил тот.
– Спать уложил?
– Гы, – подтвердил рыжий детина.
– А, что Верочка?
– Гы… Га… Ы… У… Гы, – замычал Степан в ответ, закрывая за собой дверь.
– Это хорошо, – улыбнулся старик. – Намаялась бедная. Проверь периметр и ложись спать.
– Ы, – согласно кивнул Степан и скрылся за едва заметной среди стеллажей небольшой дверкой, которую до этого Дима даже не заметил.
– Странный у тебя помощник. Да и на воротах тоже интересный индивид. Где такие кадры подбираешь? – спросил Линевич.
– Когда Вику, мать Веры, растерзали зубры, я ее отдал на воспитание фермерам. Они расположились в предместье Цитадели, где земля плодородная осталась. У них спокойнее. Выращивают овощи, фрукты, скот держат, лекарское дело хорошо знают. Верка моя к лечению талант имеет, – счел нужным сообщить Аркадий. – Люди же у меня тут разные бывают, вот и решил я ее подальше от лихого взгляда спрятать. А без нее… грустно мне стало. Как-то лабуры тут у меня проездом были, а с ними в прислуге из числа пленных древлян – раньше клан такой был, который на деревьях жил, как обезьяны, – внес пояснение старик, – мальчонка рыжий был. Решил я, что возьму его к себе вместо сына. Они-то, считали, что он малахольный, а он совсем не дурак, он просто говорить толком не может. Мне он рассказывал, что таким стал, после того как его мамку у него же на глазах лабуры зарезали.
– Как же он тебе рассказывал, если говорить не может? – удивился Дима.
– Я-то понимаю, – ответил старик. – И Верка, и Харитон.
– Харитон, вообще у тебя колоритный парень, – сыронизировал Линевич.
– Он из вольных охотников. Это наемники местные такие, – пояснил Аркадий. – Как-то в походе он спьяну треногу с варевом ногой задел, так его товарищи в наказание ему ноги слегка и подрезали. Хорошо, что недалеко это отсюда было. Вот он ко мне на заднице и приполз. С тех пор и живет. За фейс-контроль отвечает, – довольно оскалил золотые зубы хозяин «Хутора».
– Не очень надежная у тебя охрана, – насмешливо подметил Дима.
– Охрана, что надо. Пошли, покажу, – хитро сощурился старик и поднялся с кресла. – Пойдем.
Он открыл дверцу между стеллажами и пригласил жестом пройти в нее Диму. Согнувшись пополам, интегр протиснулся вовнутрь и замер от удивления…
На стенах комнаты висело несколько огромных мониторов, экраны которых, будучи разделенными на несколько секторов, транслировали изображение территории «Хутора». Под мониторами находился пульт с множеством клавиш и контроллеров. Про себя он отметил, что не смотря на темноту снаружи, картинка была четкая.
– Гы? – вопросительно мыкнул Степан, подорвавшись с топчана, стоявшего у входа.
– Все в порядке? – спросил Аркадий.
– Гу, – ответил тот.
– А ну-ка, полистай, Степка, картинки. Глянем, что там Харитон делает, – ласково попросил старик.
Рыжий детина уселся на маленькую табуретку перед пультом и ловко защелкал клавишами.
Один из мониторов вывел изображение шалаша.
– Вот, падлюка, – выругался Аркадий, наблюдая за тем, как Харитон, свесив с деревянной площадки голый зад, справляет свою нужду по «большому» прямо с дерева. – Я же просил его… Дай связь.
Степан что-то нажал и в комнате послышались размеренные гудки.
Харитон доделал свое дело, не спеша доковылял на обрубках ног до телефонного аппарата и поднял трубку.
– На связи, – деловито произнес он.
– Харитошка, окурок ты бессовестный, – зычно крикнул Аркадий, – я же тебя просил не гадить прямо на посту!
– Палыч, знаю, – преданно пялясь, в висевшую у него над головой видеокамеру, принялся оправдываться калека. – Приперло меня срочно, а пост оставить не могу.
– С чего бы вдруг? – спросил Аркадий.
– Что-то ползает подозрительное за периметром.
– Это зубры там вошкаются.
– Что я, зубров по шороху не узнаю? – обидчиво протянул Харитон. – Это кто-то другой там шуршит.
– Пил? – строго спросил хозяин «Хутора».
– Как и ты, Палыч, ровнехонько неделю. А теперь не пью. Потому что нечего… И жрать тоже нечего, – ответил калека, оглядываясь в темноту леса.
– Утром Степан принесет. Если что, вдруг – сразу тревожку включай, – предупредил сторожа Аркадий и пошел обратно в кабинет.
Дима пошел за ним.
Старик долил остатки спиртного в стакан и залпом выпил.
– Камеры у меня везде. Забор под напряжением. Вся территория, кроме дороги, заминирована. А вдоль нее у меня везде пулеметы стоят, которыми Степка отсюда управляет. Так что, никто сюда не сунется, – вытирая губы, похвастался Аркадий.
– Поможешь?
– Чем? – удивился Аркадий, усаживаясь обратно в кресло.
– Добраться до Цитадели.
– Зачем?
– Я должен выполнить задание и уничтожить Лидиса.
– И как же ты это сделаешь?
– Неважно, – ответил Дима, усаживаясь в кресло напротив. – Я, ходячее оружие. Мое тело намного совершеннее всех имеющихся даже в Форпосте аналогов.
– Ты понятие не имеешь, что из-себя представляет Цитадель, и как охраняют Лидиса, – усмехнулся Аркадий. – Судя по твоему рассказу, к схимникам вам надо было только потому, что они направлялись в Цитадель на празднование Нового Дня. Я так думаю, что ваш отряд они хотели провести, облачив в свои одеяния – длинные черные клобуки.
– Что это за праздник такой? – изумился Линевич.
– Раз в год Лидис созывает к себе представителей верных ему кланов, чтобы отпраздновать начало новой эпохи под его властью. Для всех жителей города и его гостей устраивают большой пир и массовые гуляния. Представители кланов, дабы выразить свою покорность, привозят с собой подарки, которые Лидис очень любит получать. Особенную слабость он имеет к ювелирным украшениям. Схимники, которые живут в старом монастыре у северной границы воронки, славятся своим мастерством в изготовлении причудливых побрякушек, которые благодаря страсти Лидиса приобрели особую ценность в качестве обменного товара. Поэтому схимники пользуются особой благосклонностью у Лидиса и обладают определенной неприкосновенностью.
– Теперь мне полностью становится ясным секретный план Уварова, – медленно произнес Дима. – Понятно и почему операцию он назвал «Гостинцем».
– Хитро конечно. Только схимники уже ушли, – устало зевнул старик, поглядывая на корабельные часы, висевшие над входом. – У меня есть в запасе один их клобук, но если я даже и проведу тебя в Цитадель, то тебя сразу же остановят, потому что схимники по одному никогда не ходят.
– Ты сможешь меня скрытно провести?
– Да. Но только тебе надо будет как-то пересечь весь город, чтобы добраться до крепости. Тут надо хорошенько подумать, – вяло протирая глаза, ответил Аркадий. – Утро вечера мудренее. Тут торопиться нельзя. Надо отдохнуть немного, – показал он пальцем на часы, стрелки которых извещали о том, что уже одиннадцать часов вечера.
– Расскажи мне, как ты сможешь скрытно провести меня в Цитадель, – попросил Дима.
– Хр…р…р… – свесив голову на грудь, захрапел старик.
Дима посмотрел на пустую бутыль, потом на спящего Аркадия и решил подождать до утра.
Он уставился в потолок и задумался о возможных вариантах ликвидации Лидиса…
