Андрей Анатольевич Антоневич
Цитадель
II
Размытые контуры никак не хотели принимать четкого очертания и раз за разом, после каждой попытки Линевича сфокусироваться, расползались в стороны, не желая сложиться в четкую картинку. При этом, не известно откуда, исходил неприятный звенящий звук, мешавший ему сосредоточиться на происходящем.
– С ним все в порядке? – проскрипел где-то рядом возле него мертвый механический голос.
– Сейчас узнаем. Еще несколько мгновений и я смогу запустить синхронизацию, – ответил на вопрос, прозвучавший из-за спины Димы, мужской, слегка картавящий, голос.
– Где я? – по-прежнему безуспешно пытаясь сфокусироваться, громко спросил Линевич.
– Виталий Сергеевич, что с образцом? – не выражая никаких эмоций, спросил грубый механический голос. – Я вас предупреждал, что за его сохранность вы отвечаете головой.
– Процесс синхронизации начался, – испуганно зачастил картавый, – есть небольшие разногласия между отдельными модулями, но мои датчики показывают, что оболочка и процессор не повреждены.
– Где я? Кто вы? – прокричал дезориентированный в пространстве Дмитрий, используя всю мощность своего синтезатора речи.
– Виталий Сергеевич, уменьшите напряжение, и объект сразу же восстановится, – раздраженно зазвучал совсем рядом чей-то тонкий мужской голос.
– Как-нибудь и без ваших советов, Игорь Степанович, разобрался бы, – недовольно огрызнулся картавый.
Внезапно нечеткие очертания сложились воедино и Линевич смог рассмотреть обладателей голосов…
Он стоял с широко разведенными в стороны руками и ногами, прикованный металлическими скобами к широкому серебристому диску, располагавшемуся посреди большого зала с округлыми сводами из темно-красного кирпича. Чуть в стороне располагалась прямоугольная консоль с прозрачным экраном, на котором сменяли друг друга изображения каких-то графиков и диаграмм. Возле консоли суетился худощавый мужчина лет сорока. Его идеально белый халат был усыпан множеством карманов различной высоты и ширины. Мужчина внимательно следил за изображением на экране и через каждые пять секунд непроизвольно приглаживал редкие рыжие волосины на своей изрезанной шрамами голове.
– Ты меня видишь? – картавя, спросил, наконец, мужчина.
– Вижу, – ответил Линевич.
– Провести самодиагностику, – произнес картавый и пригладил жидкую мочалку на голове.
– Жди! – крикнул Дима и попытался вырваться из оков, но он не смог даже повернуть в сторону голову, хотя сверху обручи его удерживал только до уровня плеч.
– Дмитрий, не трать зря время. Это специальный редуктор, способный притягивать к себе карбин и производные из него материалы, – заговорил механическим голосом интегр старого образца, сидевший на высоком помосте, расположенном напротив, прикованного к диску, Линевича.
Интегр выглядел точно так же, как и остальные машины, устройство которых Дима вкратце освоил за время нахождения в Форпосте. Однако этот образец отличался тем, что его графеновый корпус был покрыт золотистым напылением, а на каждом из четырех пальцах обеих рук красовались по несколько массивных колец с вставленными в них различного цвета драгоценными камнями. На шее необычного интегра висела массивная платиновая цепь с большим кровавым камнем по середине. Прямоугольную голову с узкой синей полоской в районе глаз, венчала широкая, искусно выкованная из золота, диадема.
– Лидис!? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Дима.
– Игорь Степанович, – повернул голову в сторону, стоявшего рядом с ним обрюзгшего пожилого мужчины в плотном темно-зеленом сплошном комбинезоне, произнес интегр, – оставьте нас наедине.
– Конечно, конечно, – закивал старик головой, от чего его седая шевелюра заходила волнами.
Подслеповато щурясь, прихрамывая на правую ногу, он направился в сторону широкого арочного окна, вмонтированного в стену за спиной у интегра.
– Виталий Сергеевич, – вновь заговорил интегр, – вас это тоже касается. Заберите Мигунова и помогите ему добраться до его кабинета.
Картавый пригладил волосы на голове и кинулся в сторону, почти добравшегося до окна, старика. Схватив Игоря Степановича за руку, он грубо потащил его в сторону выхода, оборудованного резными деревянными створками в средневековым стиле, которые при их приближении беззвучно раскрылись сами по себе.
– Ну, что же, Дмитрий Линевич, – как только оба мужчины скрылись за створками, заговорил Лидис, – пора поговорить по душам.
– Откуда ты знаешь мое имя? – спросил Дима, пытаясь сдвинуться с места.
– Это было не сложно, – заговорил Лидис, поднявшись с помоста. – Мой источник в рядах сената Форпоста сразу же мне сообщил о нестандартном сбое в работе одного из интегров новой модификации. Сначала я решил, что это всего лишь техническая ошибка, но после того, как мой информатор сообщил о твоих действиях во время, организованного мною, небольшого пожара в хранилище гликолена, у меня не осталось сомнений в твоей уникальности. Узнав твои анкетные данные при жизни, когда ты был в обычном биологическом теле, я попытался отыскать о тебе сведения в довоенных архивах, однако ничего найти не смог. Тогда мне стало интересно, и я решил познакомиться с тобой поближе.
– Поэтому за мной охотились ятвяги?
– Мне импонирует твоя проницательность, – ответил Лидис. – Да, именно поэтому тебя пытались перехватить и доставить ко мне, чтобы избежать ненужных жертв среди населения, проживающего за пределами Цитадели.
– Избежать жертв? – прокричал Дима. – Смерть моих товарищей жертвой не считается?
– Поверь мне, – приблизившись почти вплотную к удерживавшему Линевича диску, повысил голос Лидис, – если бы я, как было задумано по плану, выжившим из ума Уваровым, позволил попасть вам в город, то Грунов активировал бы встроенное в тебя взрывное устройство прямо в Цитадели, и тогда последний оплот человечества был бы уничтожен вместе со всем его населением.
– Когда мы были у железнодорожников, взрывное устройство не сработало. И теперь я понимаю почему, – тихо произнес Дима.
– Да. Я подстраховался. Мой осведомитель прекрасно справился с поставленной задачей и изменил код активации, благодаря чему, ты до сих пор жив.
– Погибло столько невинных людей, только потому, что ты хотел, чтобы я оказался сейчас перед тобой? – изумился Линевич.
– Эти люди были не так уж невинны, – возразил Лидис. – Например, вождь ятвягов Ольгерд – он же бывший директор краеведческого музея Зиневич Олег Сергеевич, который, возомнив себя спасителем человечества, уничтожил ради своей мании величия не одну тысячу, выживших после катаклизма, людей. Или те же самые железнодорожники, которые продали тебя и твоих товарищей лабурам. Или…
– Зачем я тебе? – перебил Лидиса Дима.
– Ты, поможешь мне уничтожить Уварова.
– Я? – удивился, ошарашенный таким поворотом, Линевич.
– Да. Именно ты.
– Почему, ты, так решил?
– Потому что ты человек… Почти такой же как и я…
– Я… Я не понимаю…
Лидис отошел от диска и уселся обратно на помост.
– Мое настоящее имя – Лидия Сергеевна. Сейчас мне уже сто шестьдесят лет… Когда началась Великая Отечественная война, я в малолетнем возрасте попала в концентрационный лагерь Саласпилс, где меня как и сотни других детей использовали в качестве подопытного кролика в испытании какой-то вакцины. После победы я много работала на благо своей Родины, которая в благодарность, после того как мое тело стало немощным, позаботилась о том, чтобы я встретила свою смерть в доме для престарелых, где жила в постоянном голоде и холоде. Не смотря на то, что я была парализована, мой мозг сохранял ясность и я с ужасом наблюдала долгие годы за тем, что происходит с людьми, каждый день желая умереть и избавиться от страданий. Когда силы Демократического альянса захватили Брест, весь персонал скрылся, бросив немощных стариков на произвол судьбы. Через несколько дней, когда наши войска выбили врага, военные медики были очень удивлены, что я была еще жива, но вместо того, чтобы попытаться мне помочь, они облегчили мои страдания, положив меня на операционный стол…
На несколько секунд Лидис замолчал.
Дима смотрел на покрытого золотом интегра и не знал, стоит верить его словам или нет.
– Когда, я пришла в сознание, – наконец заговорил Лидис, – то долго не могла поверить, что я по-прежнему жива. Со временем я освоилась в новом теле, но о том, что я не такая как все остальные машины, восстанавливавшие из руин разрушенный, но уцелевший в мировом катаклизме клочок земли, я молчала. Долгие годы я работала, стараясь помочь обычным людям выжить, но после того, как Уваров стал превращать общество в стадо рабов, я захватила контроль над всеми интеграми и свергла узурпатора с его трона… Так появился Лидис… К сожалению, тогда во мне еще было много человеческих чувств, и я позволила ему беспрепятственно уйти из Цитадели. Спустя время я поняла, какую допустила чудовищную ошибку, но было уже поздно. Уваров завладел не только новейшими технологиями погибшей цивилизации, но и умами многих людей, ни когда не видевших свободы и не знавших другой жизни… Началась новая война…
– Но… Это невозможно… Человек не может жить так долго, – терзаемый сомнениями, осторожно возразил Дима.
– Это вакцина. Именно она помогла мне удерживать ясность ума долгие годы и именно она позволила мне сохранить сознание после того, как мой мозг всунули в искусственное тело.
– А как же я? Как мне удалось стать… Стать таким? – закричал Линевич.
– Не знаю, но думаю, что кто-то из твоих прародителей был одним из подопытных лагеря Саласпилс, – спокойно ответил Лидис. – Ты носитель той вакцины, которая сохранила клетки твоего мозга в целостности, позволив удержать сознание.
– Мне ничего не известно о моем генеалогическом древе, потому что мои мать и отец были сиротами. И я не уверен, что ты говоришь правду. Этого не может быть! – прокричал Дима, не желая воспринимать происходящее за действительность. – Ты врешь! Врешь, только для того, чтобы меня использовать в своих целях!
– Я тебя понимаю, – выдержав паузу, заговорил Лидис. – Это тяжело осознать, но я тебе говорю сущую правду. Именно поэтому я хотел с тобой встретиться и попытаться открыть тебе истинное положение дел, чтобы ты помог мне уничтожить оплот зла и восстановить мир.
Лидис поднялся на ноги и подошел к консоли.
– Уваров тебя использовал, а я предлагаю тебе выбор. Для этого я даю тебе возможность как следует осмотреться, подумать и решить. После чего ты можешь принять два решения: остаться со мной и меня поддержать, чтобы дать человечеству шанс не повторить старые ошибки или вернуться обратно к Уварову, но тогда вход в Цитадель тебе будет навсегда закрыт, – произнес интегр и дотронулся рукой до панели.
Удерживавшие Линевича обручи с лязгом упали на каменный пол и Дима почувствовал, что вернул себе контроль над своим телом.
– Блюстители отведут тебя к твоим друзьям. Они расположились на территории крепости в гостевых апартаментах. Вместе с ними ты волен передвигаться не только по территории крепости, но и по всему городу, – сказал Лидис и повернулся к нему спиной.
– Я… Так просто… Идти? – потрясенный до глубины души, таким поведением Лидиса, прошептал Дима.
– Ты, свободен. Иди, – не поворачиваясь, подтвердил интегр.
– Спасибо, Лидия Сергеевна…
– Одно, но, – оборвал его интегр. – Меня зовут Лидис. Я давно уже утратил принадлежность к какому-либо человеческому полу. О том, что я тебя рассказал, никто не должен знать. Мою тайну я открыл только нескольким людям. И их давно уже нет в живых. Если об этом узнает кто-то еще, то это поставит под угрозу возможность его существования.
Интегр поправил на голове золотую диадему, задержавшись на мгновение взглядом на своем отражении на потухшем экране консоли, и вышел из зала, оставив Диму одного.
Пока он размышлял над словами Лидиса, в зале появились два алого цвета интегра такой же модификации, как и их хозяин, отличавшихся от него только более высоким ростом.
– Мы проводим вас до пункта назначения, – приблизившись, сообщил мертвым голосом один из интегров.
Пребывая в растерянности, Дима двинулся вслед за тяжело шагающими впереди блюстителями, чьи красные графеновые пластины при каждом их шаге издавали слегка неприятный скрежет.
Пройдя по нескольким каменным коридорам из красного кирпича, они через несколько минут оказались на улице, где уже начали сгущаться сумерки
Линевич осмотрелся по сторонам и сразу же узнал знакомые с детства очертания казематов.
Не смотря на то, что на привычных местах не оказалось ни одного монумента, за исключением стометрового обелиска окруженного несколькими массивными дотами, из амбразур которых хищно выглядывали дула крупнокалиберных пулеметов, Линевич без труда узнал Брестскую Крепость.
Ведомый блюстителями, он прошел около двухсот метров в сторону Северных ворот и оказался перед трехэтажным, сверкающим стеклом и хромированным металлом, строением.
– Ты, жив! – кинулась ему на шею в изорванном местами платье Настя, как только самораздвигающиеся входные двери закрылись за его спиной. – Я так рада тебя видеть, – затараторила она. – Я думала, что тебя уничтожили.
Интегр с высоты своего двухметрового роста внимательно посмотрел на девушку и, немного пригнувшись, аккуратно ее обнял.
Счастье накрыло его своим теплым одеялом, несмотря на то, что искусственное тело никак не отреагировало на взрыв эмоций внутри его мозга.
Теперь он был не один…
Гнетущее чувство неопределенности покинуло его…
Он обнимал свое продолжение…
Он обнимал свою дочь…
Теперь он знал для чего он восстал из мертвых и вернулся в мир живых…
У него появилась цель…
– Я рад, что тебя не разобрали, – улыбаясь разбитыми губами, произнес Аркадий, появившись из обшитого зеркалами лифта.
Он подошел к интегру и дружески похлопал его по плечу.
За всем этим, через окуляры, оставшихся у входа в жилой сектор блюстителей, внимательно наблюдал Лидис…
III
Через неделю пребывания их в качестве гостей в крепости, где помимо них проживали академики, обеспечивающие работу систем жизнеобеспечения Цитадели, Вера переехала жить в жилой городок при медицинском университете, куда ее как перспективного специалиста пригласили пройти двухгодичный курс обучения. Аркадию, почему-то по-прежнему запрещали выход в город, ограничив его передвижения только по территории крепости. Настя же почти никуда не выходила, потому что постоянно находилась возле, так и не оправившегося после контузии, Грунова, который теперь постоянно молчал и блаженно радовался каждый раз, когда Настя выводила его в яблоневый сад, раскинувшийся недалеко от искусственного озера у Северных ворот. Поэтому свои прогулки по городу, если не считать двух блюстителей и Валиева, Дима совершал в одиночестве.
Каждый день, город, освещаемый скудными солнечными лучами, жил своей размеренной жизнью.
Все эти дни, пока он изучал уклад жизни в Цитадели, Дима не переставал удивляться контрасту между людьми, жившими в городе, и за его стенами.
Массивные электробусы, трамваи и велосипеды, скользившие по идеально ровным дорогам из прорезиненного покрытия, по широким улицам Цитадели, не шли ни в какое сравнение с лосями, которых использовали в качестве транспорта звероподобные ятвяги, прибывшие в город для согласования с Лидисом кандидатуры нового вождя племени.
Тут же сновали в своих рабочих комбинезонах чумазые железнодорожники, которые уже несколько дней жили на окраине города, ожидая очереди на прием у Лидиса. Со слов, постоянно сопровождавшего Диму при походах в город, советника Лидиса – картавого Валиева Виталия Сергеевича, они просили разрешения на переброску их поселения поближе к Цитадели.
Фермеры в холщовых одеждах деловито таскали на гиротележках овощи и фрукты, представители клана техников колесили по улицам города на причудливых трехколесных велосипедах, а лабуры в кожаных одеждах вальяжно разгуливали по улицам города, деловито осматривая каждого встречного.
Среди пестрой толпы особо выделялись черные клобуки схимников. Они всегда передвигались группой от десяти до двадцати человек, не вступая ни с кем в разговоры и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Казалось, что на улицах города царит мир и благополучие, однако как только Линевич появлялся в сопровождении Валиева и двух блюстителей, как до этого умиротворенные лица людей из числа местных жителей, сразу же менялись и растягивались в напряженной улыбке, а взгляд становился сосредоточенным и настороженным.
На вопросы Линевича о причинах такой резкой метаморфозы в поведении жителей города, Валиев лишь отшучивался, уходя от прямого ответа.
На первый взгляд казалось, что Цитадель это единственный клочок земли на котором возможна полноценная жизнь на территории воронки, но в воздухе витала некая напряженность. Диму не покидало чувство, что виденное им благополучие людей всего лишь показуха – ширма, за которой прячется какая-то тайна.
На пятнадцатый день их пребывания в Цитадели, его вызвал к себе Лидис.
– Я рад, что ты так быстро акклиматизировался в Цитадели, – заговорил Лидис, находившийся в окружении десятка блюстителей, когда он в сопровождении Валиева появился в церемониальном зале. – Заметь, я тебя не тороплю в принятии решения, но наше общество построено на принципе равенства всех граждан. Каждый житель Цитадели выполняет определенную работу, внося тем самым вклад в нормальное функционирование общества. Именно поэтому я пригласил тебя, чтобы попросить об одной услуге.
– Какой? – насторожился Дима.
– Я думаю тебе известно, что наши возможности по производству новых интегров ограничены из-за дефицита необходимых материалов и запасов гликолена? – перешел к делу Лидис, восседая на своем пьедестале.
– Кое-что слышал, – ушел от прямого ответа Дима, вспоминая лекции Мишки Зобова о раскладке сил в противостоянии между Цитаделью и Форпостом.
– Я не сомневаюсь и в том, что ты в курсе того, что ретранслятор в обелиске крепости единственный фактор, сдерживающий бушующую стихию за пределами воронки? – продолжил Лидис.
– Да.
– Любая техника рано или поздно выходит из строя. Ретранслятор климатического оружия под кодовым названием «Чипполино» не исключение. Раз в несколько лет ему необходимо сбрасывать напряжение, чтобы дать возможность отдохнуть силовым генераторам. Для этого мои интегры заходят во внутрь силового поля ретранслятора и вручную переключают инверсионные потоки на дублирующие генераторы, давая тем самым отдохнуть основным.
– Я не понимаю, что нужно от меня, – искренне заинтересовался Линевич.
– К сожалению, запас прочности моих блюстителей ограничен. Каждый раз я теряю от пяти до десяти интегров, которых разрушает силовой поток ретранслятора во время манипуляции с предохранителями генераторов. От своего источника мне известно, что ты создан из более совершенного материала, который делает тебя почти неуязвимым. Поэтому я хочу тебя попросить, чтобы ты вошел в силовую установку ретранслятора и переключил напряжение. Ведь, ты самая совершенная модель интегров. Тебе нет равных по прочности.
– Мне интересно, как тебе удалось переманить на свою сторону наделенного властью человека из Форпоста? – неожиданно для себя, задал давно мучающий его вопрос Линевич. – Человека, который, без зазрения совести предал свои идеалы и перешел на службу к врагу.
– Похоть и страх смерти, – самодовольно ответил Лидис. – Один из любвеобильных сенаторов, заразившийся не без моей помощи Гнилью от одной из выбранных им для своих утех девушек, с радостью согласился сотрудничать со мной в обмен на лекарство, сдерживающее болезнь.
– Я, так подозреваю, что эта болезнь, которой так боятся люди за пределами Цитадели, появилась не случайно, – пораженный внезапной догадкой, спросил Дима.
– Молодец, – довольно потер четырехпалые ладони Лидис. – Ты весьма проницателен. Гниль – это один из факторов, удерживающий людей от распутства. Таким образом я пытаюсь очистить человечество от скверны, ненавязчиво прививая им семейные ценности. Не прелюбодействуй, будь верен своей половине и останешься жив.
– Но так же нельзя! – возмутился Дима.
– Не тебе судить, – резко отрезал Лидис. – Я знаю, как удержать людей от опрометчивых поступков, чтобы не допустить очередного краха человеческой цивилизации. Похоть и жажда власти привели старый мир к гибели. Человеческая плоть слаба. Человек хочет есть, ему нужно тепло, а тяга к размножению, угасающая только к закату жизни, толкает его на не обдуманные поступки. А я… Я лишен слабостей. Я новый мессия. Только я один теперь могу спасти человечество и создать идеальное общество.
– Раз ты хочешь сделать общество идеальным, то тогда почему ты используешь в своих целях таких отбросов как Василий Антонович Шукало? – вспомнив похотливого старика с густой шевелюрой, выпалил Дима.
– Меня радует твоя проницательность, – загремел на весь зал металлическим голосом Лидис. – Да, он отброс. Да, он предатель, но в этой борьбе за выживание человечества хороши все средства. Или я не прав? – резко вытянулся во весь рост золотистый интегр.
– Я не знаю, – тихо ответил Линевич. – Может быть ты и прав. У меня нет такого опыта как у тебя.
– Неужели ты не видишь разницу между людьми, живущими в Цитадели, и рабами, прозябающими в Форпосте? – продолжал свою полемику Лидис. – Неужели рабство и голод лучше свободы и сытой жизни?
– А почему я не видел среди жителей города больных людей? Неужели ты победил все болезни?
– Ты их не видел, потому что в идеальном обществе их быть не может, – гордо ответил Лидис. – Мы избавляемся от лишнего балласта.
– Тогда, чем ты лучше Уварова? – что есть мочи прокричал Линевич, сжав кулаки. – Как, люди могут жить под гнетом обезумевшего робота, который давно забыл, что он когда-то был человеком? Да, еще к тому же и женщиной?
– Идиот! – взревел Лидис. – Ты, так ничего и не понял! Взять его! – приказал он блюстителям.
Красные интегры тут же растянулись в цепочку и бросились на Линевича, который был на полметра ниже ростом каждого из них.
Первых два, добравшихся до него, блюстителя ухватили его за руки, но Дима с легкостью вырвался из их объятий, оторвав одному из них руку. Еще два интегра схватили его сзади за шею и попытались повалить на пол, но сделать это им оказалось не по силам. Линевич сбросил их с себя, и ближайшему пробил грудную клетку ногой насквозь. Графеновые пластины поверженного на пол блюстителя громко хрустнули и разлетелись на мелкие осколки словно зеркало.
– Осторожней! Не повредите корпус! – прорычал Лидис.
Однорукий интегр, которого Дима в пылу драки упустил из виду, скрипя пластинами, бросился ему под ноги, а второй обхватил его за поясницу, из-за чего синий интегр чуть не потерял равновесие. Он вскинул руки и выставил вперед, выскочившие из предплечий, турели. Правую он навел на приближающихся блюстителей, а с левой прицелился в голову Лидису и активировал оружие…
– Щелк, – сухо выдали бойки механизмов, напомнив Линевичу, что патроны закончились еще в ходе боя у дрезины, во время их поспешного бегства с «Хутора».
– Ха-ха-ха, – зашелся в смехе, больше похожим на скрежет железа о железо, Лидис.
Дима попытался выпустить клинки, но ничего не произошло. Он постарался как можно быстрее сконцентрироваться, но шесть блюстителей стаей набросились на него и повалили на землю. Один из них сел ему на руки сверху и попытался отвернуть голову в сторону. Еще два уселись ему на ноги, а остальные легли на него, плотно прижав к каменному полу.
– Идиот, – злорадно проскрипел Лидис, – ты подписал смертный приговор не только себе, но и своим спутникам. Их смерть пойдет на пользу новому обществу. Когда я уничтожу Форпост и завладею его ресурсами, то мозги твоих спутников станут отличными процессорами для моих интегров.
От охватившей его ярости, Дима чуть не отключился от действительности. Он резко дернул руками и, державший их интегр, с глухим лязгом шлепнулся в стену за спиной Лидиса. Следующим ударом руки он пробил насквозь грудную клетку интегру, прижимавшему его к полу.
Такая же судьба постигла еще двоих.
Двоим он оторвал головы, а последнего выкинул в окно, которое, пронзительно звякнув лопнувшим стеклом, разлетелось на сотни крупных осколков.
Внезапно его подхватила непреодолимая сила и с лязгом ударила о ровную поверхность…
Это Лидис активировал редуктор, пленивший Линевича в первый день их вынужденного знакомства.
Не в силах противостоять мощному притяжению диска, Дима растянулся на нем в виде звезды с широко расставленными в стороны руками и ногами.
– Валиев! – крикнул Лидис, нажимая клавиши на консоли.
– Да, правитель, слушаю вас, – преданно заморгал глазами, тут же появившийся в дверях Виталий Сергеевич.
– Готовь лабораторию для трансплантации. Собери всех ведущих инженеров. У нас мало времени, – приказал Лидис.
– Что? Что ты хочешь сделать? – будучи не в силах пошевелить даже головой, с трудом спросил Дима, потому что изображение внезапно пошло волнами и ему стало тяжело формулировать мысли.
– Ты послужишь на благо общества, – довольно возвестил Лидис. – Вернее не ты, а твое тело. Я выкину из него твой примитивный мозг и займу твое тело. Моя оболочка оказалась не совершена и давно требует ремонта. Зато теперь, я получу новое тело, которое позволит мне проникнуть в Форпост и уничтожить ось зла. А ты… Твое сознание исчезнет навсегда… Тебя даже никто потом не вспомнит…
– Так… вот… зачем… тебе… я был… на самом деле… нужен? – произнося с интервалом слова, выдавил из себя Линевич.
– Ну, конечно, – ответил Лидис и приблизил свою голову к левой руке Линевича.
Золотистый интегр почти вплотную уставился через прямоугольный окуляр на сжатый кулак синего интегра и произнес:
– Идеально. Даже ни одной царапины на покрытии не осталось.
– Это… у тебя… сознание… А … у.. меня… осталась… душа… Поэтому… это… ты… исчезнешь… навсегда, – произнес Дима и активировал клинок левой руки.
Закаленное лезвие хищно блеснуло, выскочив из пластины предплечья синего интегра, и почти до упора вошло в окуляр Лидиса…
Золотистый интегр повис на клинке, словно сломанная кукла, и, через мгновение, с грохотом опрокинулся на спину.
Диадема с его головы отлетела в сторону и, прокатившись на боку пару метров, остановилась у пьедестала.
В это время снаружи донеслись звуки разрывов крупнокалиберных снарядов…
