Анна Яковлевна Яковлева
Вершитель
Ни лестью, ни посулами Аскольд ничего не добился.
– Глупо лезть на рожон. Силой Хвистерка тебе не одолеть, – бросая в рот орешки, отвечал Ратмир.
– А что мне делать?! – рассердился Аскольд. – Ждать, когда он сам уйдет?
– Думай! Войди в город незаметно, – посмеиваясь, посоветовал Ратмир. – Дождись ночи и перережь этих свиней.
– Незаметно – это как?!
– Придумай что-нибудь. – И Ратмир хлопнул в ладоши, разгоняя наложниц. Музыка смолкла, танцовщицы исчезли, шурша шелками.
Разочарованный Аскольд ушел думать.
Через несколько дней Аскольд придумал и пришел с планом к Ратмиру. Ратмир одобрил выдумку, и Аскольд собрался в поход.
Не доходя до Полоцка, Аскольд спрятал дружину в лесу. Десять самых верных, самых отчаянных воинов вошли в город под видом купцов. Стража пропустила обозы, полные товаров. Здесь были невиданной красоты ткани, серебряные украшения, медная посуда…
Не заметила стража кольчуги, кинжалы и клинки под плащами и накидками у торговцев.
Весь день зазывала привлекал народ, переодетые воины продавали товары на рыночной площади, а дождавшись ночи, перерезали стражу и открыли ворота. Воины Аскольда действовали быстро и бесшумно. Прокрались в дом конунга, закололи сонных воинов и взяли в плен Хвистерка.
Когда Хвистерка привели в шатер Аскольда, конунг выхватил из одежды нож и бросился на киевского наместника, но его сбили с ног и связали.
Ступая по шелковому персидскому ковру кожаными расшитыми сапогами, Аскольд предложил пленнику свободу:
– Я могу отпустить тебя. Ты поедешь назад к своему отцу королю Рагнару и передашь, чтобы он никогда больше не ходил на Полоцк. Это мой город. Так было и так будет.
Конунг Хвистерк не принял предложения врага:
– Тебе придется самому передать свои слова королю Рагнару. Я предпочитаю погибнуть как воин, вместе с моими людьми, – отвечал он.
А на следующий день на главной площади Полоцка из голов викингов выложили курган, обложили его хворостом и приготовили погребальный костер. В этом костре сын датского короля конунг Хвистерк и нашел свою смерть.
Верный слуга Хвистерка ярл Хакон не успел предупредить конунга об опасности. В пути его задержал шторм, и ярл прибыл в Полоцк слишком поздно…
Но вернемся в Велигард.
* * *
…Велигард готовился к войне.
Все мужчины, от мала до велика приняли участие в работах по укреплению города. Так же, от мала до велика, ободриты вооружались. Все, что могло нанести увечье врагу, становилось оружием: ножи, вилы, камни и обычные дубинки.
В кузницах не прекращалась работа, жрецы наблюдали за ковкой, отгоняли злых духов. Ковались и перековывались мечи, копья, дротики, секиры, изготавливали «чесноки» – шипы для лошадей и людей. «Чесноки» обмазывались конским навозом и забрасывались во вражеский стан. Лошадь ли, человек ли, наступив на шип, получали рану и заражение крови.
Когда оборонительные укрепления были готовы, великий князь с главным жрецом принесли в жертву богу Перуну быка. После жертвоприношения Гостомысл вывел войско из крепости и отдал приказ строить частокол – препятствие для вражеской конницы.
Наступил решающий день. Ранним утром, еще до восхода солнца франки стали переправляться через реку.
Сыновья, зятья, внуки Гостомысла, его брат Табомысл с сыном заняли позиции.
По всем правилам военного искусства Гостомысл выставил впереди пехоту, спрятал в лесу конницу Табомысла и устроил засаду слева и справа от основных сил. Левым флангом командовал зять Гостомысла Ингвар, в дружине которого были его сыновья.
Правым флангом командовал сын Ингер. Другой сын Гостомысла – Святогор – выставил свою дружину в центре.
Однако уже в начале боя стало ясно, что боги не приняли жертвы ободритов.
Первые отряды саксов наталкивались на частокол, встречали яростное сопротивление ободритов и не могли высадиться на правый берег. Над полем брани поднимались рычание и вой, лязг оружия и ржание лошадей. В пылу сражения ободриты закидывали щиты за спину, срывали с себя одежду и с волчьим воем устремлялись на врага.
В первой же атаке верховный вождь ободритов потерял зятя и сына: выйдя из леса, дружина Ингвара попала в окружение. Увидев, что Ингвар попал в кольцо саксов, Святогор поспешил ему на выручку и был убит стрелой вражеского лучника. Сраженный мечом, Ингвар пал следом.
Все смешалось, частокол уже не мог сдерживать саксов. Они прибывали и прибывали, под их натиском ободриты стали отступать.
Рюрик вместе с братьями Трувором и Синеусом отбивали третью атаку саксов, когда Рюрик получил ранение в правое плечо. Князь перебросил меч в левую руку и продолжал сражаться.
Гостомысл с дружиной занял возвышенность между Лабой и Дельбендским лесом и ясно видел, что саксам удалось обойти войско ободритов с севера и юга, кольцо их стягивалось.
– Скачи к Табомыслу, – крикнул князь воеводе Яныку, – пусть выводит конницу!
Отправив Яныка с поручением, Гостомысл повел дружину в самую гущу сражения. Не уступая молодым, рубился князь с саксами.
Армия Людовика теснила ободритов к северу. Ободриты отбивали атаку за атакой, но ряды их таяли. Воеводам Фарлафу, Вермуду, братьям-близнецам Рулаву и Стемиду с большими потерями удалось вырваться из кольца.
В последующих стычках с врагами погиб сын Гостомысла Ингор. Трувор закрыл собой Гостомысла, и лошадь под ним была убита. Карл поймал коня Ингвара и подал вожжи Трувору. В следующий миг Карл сам потерял коня. Обороняясь, Карл оступился и был ранен в грудь.
Синеус с дружиной прикрывал отступление брата Трувора и раненого Карла.
Воевода Янык пробился к Табомыслу, но отрезанный франками от основных сил, Табомысл слишком поздно вывел конницу из леса…
Все ждали помощи, как чуда, но чуда не произошло – Аскольд с Диром так и не пришли.
Силы ререговичей истощились. Все было напрасно, и Гостомысл отдал приказ отступать. В эту самую минуту вражеская стрела пронзила королю ободритов грудь, он зашатался, подоспевшие Трувор и Синеус сняли деда с коня.
Табомысл принял командование. Собрав поредевшие дружины, он велел отступать к дому воеводы Яныка.
Бесчувственного Гостомысла перевезли в повозке и внесли в дом воеводы.
Рана оказалась смертельной, но несколько суток Гостомысл еще боролся со смертью. И привиделся ему сон: из чрева дочери Умилы произросло огромное дерево с множеством дивных плодов. И множество людей ели эти плоды и насытились.
Открыв глаза, Гостомысл призвал служителей бога Перуна, коих было превеликое множество в Велигарде, и спросил, что означает его сон. Жрецы погрузились в размышления и думали несколько часов. Наконец, старший из жрецов истолковал сон так:
– Великий князь, один из сыновей твоей дочери Умилы продолжит твой княжеский род, и княжение его украсит землю, и земля насытит племя.
– Позовите моих внуков, – слабея, попросил Гостомысл.
На зов явились Рюрик, Синеус, Трувор и их двоюродная сестра Ружнена.
– Дети мои, – обратился к внукам князь. – Аскольд не пришел к нам на помощь. Возможно, он попал в засаду… По воле богов мы потерпели поражение. – Гостомысл увидел пряжку на поясе внука. На пряжке был изображен сокол.
– Этот пояс Ингор надевал перед боем. Значит, тебе удалось отыскать его тело на поле брани?
– Да. Мы нашли дядю Ингора и предали огню его тело. И дядю Святогора и Ингвара тоже.
Гостомысл моргнул, прогоняя набежавшую слезу.
– Я был плохим королем и плохим отцом. Не сберег родовые земли и детей своих потерял. Сначала свеи[6], теперь франки отняли у меня семью, дружину, мой город и мою честь.
– Честь нельзя отнять. Ее можно только отдать добровольно. Ты свою честь сберег, дед. Саксы – наши враги. Были, есть и будут, – твердо сказал Рюрик. – Мы клянемся отомстить за всех ререговичей, дед.
– Не бойтесь ничего и никого, кроме богов, дети. Храните мир с данами. Мой отец Буревой завещал мне дружить с соседями и покорять море. Море. Не потеряйте море. Если вы потеряете море, вы потеряете все. Где Ружнена? – обеспокоился старый князь.
– Я здесь, – выступила вперед высокая и стройная белокурая девушка.
– Я умираю, дети. Теперь, когда оба моих сына и зять мертвы, мой брат Табомысл станет вождем и возглавит Ободритское княжество. Таков закон. Уходите на восток, в Ладогу, к матери. Нельзя допустить братоубийственной войны! Моя дочь Умила потеряла мужа. Она не должна потерять сыновей. Станьте ей опорой и утешением. И берегите сестру Ружнену – от нее пойдет сильное потомство.
Гостомысл закрыл глаза и вздохнул так тихо, что никто не услышал. Только видно было, как каменеют и заостряются черты лица, как разглаживаются морщины.
Рюрику было только двадцать два года, несколько смертей подряд – дядьев и деда – наполнили его сердце печалью, ему потребовалось собрать всю волю, чтобы никто не увидел его горя.
Сдерживая слезы, Синеус, Трувор и Рюрик вышли из дома, но двоюродный брат Святозар с дружиной преградил им путь. Лица сородичей не предвещали ничего хорошего.
– Вам нечего делать в Велигарде, – заявил Святозар.
Ререговичи встали плечом к плечу, ладони легли на рукояти клинков.
– Ты не можешь помешать нам проводить деда в последний путь. – Пальцы Рюрика крепко держали рукоять меча.
Святозар лучезарно улыбнулся, указав на окружающие дюны:
– Вы можете проводить его прямо сейчас.
– Ты говоришь о Великом Князе, о короле ободритов, о нашем деде Гостомысле? – Трувор предостерегающе прищурился.
– По-твоему, король Гостомысл не заслужил, чтобы его провожали все жители Велигарда? – уточнил Синеус.
– Ему уже все равно. Зато ваше присутствие в Велигарде породит непонимание и внесет смуту. В городе и так неспокойно.
– Разве союзу племен не нужны воины? Думаешь, мы можем покинуть свой народ в минуту опасности? – удивился Трувор.
– Опасность? Опасность – это вы. Чем скорее вы покинете эти земли, тем лучше будет для всех.
После этих слов Святозара схватки было не избежать.
Трувор первым набросился на двоюродного брата, Рюрику и Синеусу пришлось отбиваться от зятьев Табомысла.
На шум прискакала княжеская стража. Спешившись, воины растащили дерущихся и доставили в княжеский шатер.
Лица соперников были испачканы грязью и искажены ненавистью, одежда изорвана. Ко всему у Рюрика открылась рана, причиняя ему мучительную боль.
– Дядя, – задыхаясь от ненависти, спросил Трувор, – ты тоже предлагаешь устроить тайные похороны Гостомыслу?
– Зачем же тайные? Просто в походных условиях. Войско Гостомысла здесь, чего еще желать? На миру и смерть красна. Я бы мечтал, чтобы меня так похоронили.
Слова застряли у Рюрика в горле. Не было никакого смысла протестовать. За них все решили.
К вечеру все было готово: князя Гостомысла омыли, обрядили в лучшие одежды и доспехи, приготовили ладью, положили в нее короля ободритов вместе с оружием на пышное ложе из хвороста. Прозвучали прощальные слова, ладью оттолкнули от берега. Ей вдогонку полетели пылающие стрелы. Хворост занялся огнем… Вот языки пламени охватили всю ладью…
Синеус, Трувор, Рюрик и Ружнена еще долго стояли, наблюдая, как пожирает огонь последнее прибежище великого вождя.
Ничего не оставалось братьям, как подчиниться закону.
При свете погребальных костров Рюрик держал совет с братьями, после чего объявил дружине волю умершего Гостомысла:
– Вы сами видели, путь в Велигард нам заказан. Табомысл не потерпит нашего присутствия в крепости. Если мы не подчинимся, нам грозит в лучшем случае обвинение в предательстве и смерть. В худшем – рабство. Выбирать не приходится. Гостомысл завещал, чтобы мы шли на восток, в Ладогу. Так тому и быть. Мы отправимся по суше на север, в Старигард. Там мы погрузимся на корабли. Раненых, кто не может идти, оставим в Велигарде. Остальные сами решат, чего они хотят: остаться с иноверцами и служить им или уйти на восток и стать свободными. – Рюрик проглотил ком в горле. – Мы уйдем. Но мы вернемся. И тогда наши враги пожалеют, что родились на свет.
– Я не останусь, – прошептал Карл. Ему становилось все хуже, но он предпочитал умереть в дороге, чем остаться с Табомыслом.
С рассветом братья наполнили кожаные мешочки речным песком и землей с родного места. Простившись с духами леса, холмов и реки, ререговичи покинули лагерь. Вместе с ними на восток отправились триста воинов и обоз с женщинами детьми, среди которых ехал Карл, верный товарищ ререговичей и отважный воин.
* * *
…Остатки армии Гостомысла двигались на северо-запад, к Венедскому морю.
Сначала путь их пролегал вдоль песчаных берегов Лабы, затем войско укрыл Дельбендский лес.
Уже на второй день пути войско остановилось, чтобы зажечь последние костры для умерших. Среди них был Карл.
– Наши товарищи, наши братья знали, что могут умереть в дороге. Но они предпочли умереть свободным. Память о них будет жить в наших сердцах, – сказал, прощаясь с боевыми друзьями Трувор. – Мы клянемся отомстить за вас.
– Клянемся! – повторили Рюрик, Фарлаф, Вермуд, Рулав и Стемид.
Беды на этом не окончились: в Дельбендском лесу ободриты заблудились. Кружили в чаще, возвращались к одному и тому же каменному валуну, точно он был заколдованным. Рана Рюрика кровоточила, он потерял много сил и с трудом удерживался в седле. Воины стали роптать, говоря о проклятии.
В этот отчаянный момент навстречу скитальцам из чащи вышел путник.
Это был белый, как лунь, высокий старик с длинной седой бородой, в рубище, поверх которого была надета козлиная шкура. В руке у старца был посох, на плече сидел сокол.
Рюрик решил, что у него начался бред.
– Приветствую тебя, Рюрик, – долетел до него слабый старческий голос.
– Кто ты? – Князь направил коня к страннику. – Откуда ты знаешь меня?
Странник смотрел ласково, глаза его лучились теплом и добротой. Рюрику казалось, он видит сияние, исходящее от старика.
– Имя твое открыли мне боги. Ты тот, кто пойдет на восток и станет правителем нового города. Ты украсишь далекие земли своим княжением, и земли эти накормят тебя. Тебе подчинятся многие племена.
Слова старика, его голос убаюкивали Рюрика, веки князя отяжелели, и он покачнулся в седле.
– Не трать сил, доверься мне. – Старец оказался близко, протянул князю руку и помог слезть с коня.
Конь забеспокоился, стая ворон снялась с верхушек деревьев, лесную тишину нарушил глухой топот. Это разведчики вернулись и доложили, что передовой отряд саксов и франков скоро настигнет их потрепанное войско. Нужно было трогаться немедленно, чтобы избежать ненужного боя.
Старец держал Рюрика за локоть, в князя вливались покой и тишина, попадали прямо в сердце. Князь хотел и не мог сдвинуться с места. Колени его подогнулись, и Рюрик упал на траву к ногам Старца.
– Что ты сделал с ним? – к старику подступили княжеские воины, Трувор и Синеус. Звякнула сталь, Фарлаф, Вермуд, Рулав и Стемид обнажили клинки.
Путник шепнул что-то соколу на своем плече, тот взмахнул крыльями и взмыл над лесом. Проводив взглядом птицу, старик воздел руки к облаку, нависшему над поляной, медленным движением провел по лицу ладонями и, стоя с закрытыми глазами, забормотал:
– Свентовит, светлейший в победах, приди, дыханием своим согрей путников-воинов, умой росой, напои светом. Сохрани от обидчика, от врага и лиходея, от завистника и чародея. Придите, Радегаст и Перун, как братья единокровные, любимые сыны Земли-матушки. Стривер, укрой ререгов с войском.
Охваченные страхом, воины наблюдали, как облако плотной завесой опустилось с неба, превратилось в туман, какого никто из живущих на земле прежде не видел – он был подобен тьме. И вот уже не видно ни князя, ни его измученных воинов.
Людей охватила внезапная слабость и они, как снопы, повалились на траву, где их настиг сон.
Плотный, как стена, туман остановил погоню.
Лошади под преследователями точно взбесились, поднимались на дыбы и сбрасывали седоков, ввергая их в панику. Не видя друг друга на расстоянии локтя, преследователи в страхе бежали, кто куда.
Когда туман рассеялся, Рюрик проснулся и не сразу вспомнил, что с ними произошло. Каково же было удивление князя, когда он обнаружил, что рана на его плече затянулась! Ререгович был полон сил. То же случилось с его верными воинами. Они пробуждались от волшебного сна, будто заново рождались.
Увидев старца, Рюрик с настороженностью спросил:
– Кто ты, старик?
– Зови меня Мике.
– Откуда ты и почему помогаешь мне?
– Еще не время открыть тебе это, – мягко ответил Мике, – но я дам тебе проводника к Венедскому морю.
– Ты и это знаешь? – снова удивился Рюрик.
– Я умею читать в Книге Судеб.
– Я слышал о тебе, старик, – вспомнил Рюрик. – Ты и есть тот самый чародей и книжник, великий волхв Мике.
Старик не повел и бровью.
– Поторопи своих людей, нам нужно идти, чтобы устроиться на ночлег до захода солнца.
Вскоре лес поредел и расступился, и войско ободритов вышло к вместительной избе на краю озера. Навстречу вышел юноша в такой же власянице, как у старика, с соколом на плече. Старца и его гостей юноша приветствовал поклоном.
– Я получил твое известие, Учитель. Все готово. – Он снова поклонился.
– Это Олег, – представил юношу старый Мике, – мой друг и помощник. Ты, князь, можешь доверять ему, как себе.
Появление ререговичей странным образом подействовало на Олега. На его бледном лице жили только глаза. Едва взглянув на князя Рюрика, Олег нервами, кожей и каждой клеткой своего существа почувствовал связь с этим ререговичем. Это была не кровная, это была мистическая связь.
Одетая по-мужски, Ружнена сидела верхом на лошади позади братьев и с любопытством рассматривала незнакомца. Олег не заметил девушку.
Между тем беглецы разбили лагерь, женщины остались разводить костры и ставить на огонь воду, мужчины отправились в лес за добычей.
После сытного ужина из зажаренных на вертеле кабанов и овощей усталые беглецы разместились на ночлег, кто в хижине, кто на сеновале, кто в телеге, кто под телегой.
Ночь сгустилась, звезды стали ярче, и ничто не тревожило сон усталых путников. Не спалось только Олегу. Он сидел со скрещенными ногами у догорающего костра с закрытыми глазами, вознося молитвы богам.
Видения и образы теснились в сознании Олега. Иногда образы были незнакомыми, иногда – близкими. Случалось, дух Олега покидал тело и путешествовал. Навещал отчий дом в Урмании, но чаще уносился в дальние чужие страны. Ночью во сне и среди белого дня с ним случались такие перемещения. Это был полусон-полуявь. Явленный мир или Отраженный видел Олег – он не знал.
Неожиданно Олег оказался на многолюдном базаре… Телеги с товаром, купцы… Торговля идет бойко, товар расходится…
Людская речь здесь казалась иной, но Олег понимал ее. Вот две кумушки угощают друг дружку пирогами, вот торговцы ругаются из-за места на площади, вот чей-то голос произнес: «Силой города не победить».
Какие-то тени крадутся под покровом ночи… Это давешние торговцы. Под плащом сверкнула сталь…
Это не торговцы! Это воины, переодетые купцами!
Вот они проникают в чей-то дом… Вот разведчики убивают стражу, открывают ворота и впускают в город войско… Резня идет на подворье…
Дымом заволокло город, все погрузилось во мрак… Олег напряженно всматривался в ночные тени.
Перед его мысленным взором возникла гора из отрубленных голов… Погребальный костер из них…
Олег распахнул глаза и увидел своего учителя. Старик Мике сидел напротив.
– Что ты видел? – спросил Мике.
– Учитель, я видел бой. Не знаю, где и кто бился. Слышал слова: «Силой города не победить».
– Это завет Дира Старшего, – задумчиво отозвался Мике. – Аскольд с Диром отбили Полоцк у Хвистерка. Теперь они кровники Рагнара и Рюрика. И это нам на руку. Союз с викингами сделает ререговичей непобедимыми. Этот союз приведет Рюрика на киевский трон! А ты ему в этом поможешь!
…Едва солнце позолотило верхушки деревьев, Мике разбудил Рюрика и велел поднимать людей.
– Надо спешить, – объяснил старик. – Твои враги вновь пустились за тобой в погоню.
– Скажи, старик, что ждет меня и моих друзей?
– Твой путь тернист. Впереди у тебя потери, войны, победы, слава и богатство. Но они недолговечны, друг мой, – вздохнул старый волхв. – В Старигарде тебя ждет важная встреча. Не всегда верь глазам. Доверяй сердцу. Воздержись от ссор. Они тебе не нужны сейчас. Славы не принесут, только потери. Собирай силы, тебе нужна непобедимая армия для битвы с нашим врагом.
– С Табомыслом?
– Нет, мой друг. Табомысл только игрушка в его руках.
– Значит, мой враг – король Людовик?
– Ошибаешься. И Людовик только исполняет волю нашего главного врага.
– Кто же он?
– Время и люди откроют тебе все. Собирайся в путь. Олег и его дружина поведет твое войско к морю.
Во дворе Рюрик обнаружил нескольких всадников. Цвет глаз и кожи указывали на их северное происхождение. Внешнее сходство с викингами усиливалось от того, что одежда на всадниках была такая же, как и на самом Рюрике и его воеводах. В одном из всадников Рюрик признал вчерашнего юношу и поразился переменам, произошедшим с ним.
В полном воинском облачении Олег сидел на буланом коне. Кольчуга, островерхий шлем, латы, щит, наручи и меч в ножнах делали Олега скорее похожим на князя или первого княжеского дружинника, чем на ученика волхва.
– Не смотри, что их мало и они молоды, – заметил старик, – это опытные воины, побывавшие не в одном сражении.
– Это Гуды, это Рюар, а это Актеву и Труан, – стал называть имена воинов Олег, – и самые молодые – Свенелд и Асмолд. Это их первый поход.
Олег похлопал молодцов по плечу.
Еще больше превращение вчерашнего незнакомца поразило Ружнену.
Девушка захотела привлечь внимание Олега и пустила свою лошадь галопом. Конь Олега сорвался с места так, что всадник едва удержался в седле. Под хохот и свист братьев-ререговичей Олег поскакал за наездницей. Издав боевой клич, Ружнена пришпорила свою лошадь.
Внимательный взгляд Мике провожал двух всадников, пока они ни скрылись в лесу.
Олег настиг, схватил лошадь Ружнены под уздцы, остановил и залюбовался наездницей.
От скачки косы Ружнены растрепались, щеки раскраснелись. Олег не мог скрыть восхищения красотой и смелостью княжны.
– Ты не из трусливых, – заметил он.
– Я внучка Гостомысла, – сверкая глазами, ответила Ружнена. – В нашем роду нет трусов.
Олег отломил ветку распустившейся черемухи и протянул девушке. Ружнена зарделась: на языке всех влюбленных ободритов ветка черемухи означала объяснение в любви.
Она снова сорвала с места свою лошадь. Олег снова настиг девушку, но обойти себя Ружнена не позволила. Так наперегонки они и поскакали к дому Мике.
Ранним утром следующего дня Мике проводил внуков Гостомысла до опушки, там все трое целовали землю и прощались с гостеприимным хозяином.
– Помни: никаких ссор с соплеменниками, – напутствовал Рюрика старик.
Между Мике и его учеником состоялся короткий, полный загадок разговор:
– Перун и Велес. Свет и тьма. Яд и противоядие. Конь и змея. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить будущее. – В голосе и словах Мике сквозило предостережение. – Помни: если ты обманешь богов, ты не сможешь полагаться на них. Следуй за князем, он укажет тебе твой путь.
Это было тем более странно, потому что пока все шло наоборот: Олег указывал Рюрику с дружиной путь к Венедскому морю.
* * *
…Останавливаясь только чтобы напоить лошадей, войско добралось до Венедского моря.
С холма открывался захватывающий вид на бухту с изломанной береговой линией, вдоль которой раскинулся город. Это был Старигард – главные морские ворота Нордальбингии. Через Старигард пролегал южный торговый путь. Из Старигарда в Велигард, далее через земли соседей-лютичей и поморян следовали караваны с товарами в Киев и обратно.
В бухте стояло множество кораблей с родовыми гербами ободритов, полабов, варнабов, линонов, свенов, готов, урманов и данов. Купцы и пираты, ремесленники, воины и колдуны всех племен наводняли город.
Многоязычный и пестрый, Старигард поражал изобилием. На невольничьем рынке можно было купить раба и рабыню любого оттенка кожи. Торжок был заставлен телегами с мехами, рыбой, заморскими товарами и фруктами.
Оружейники, сапожники, гончары, стеклодувы, резчики по кости и ювелиры с рассветом открывали свои лавочки. Здесь продавали серебряную посуду и дамасские клинки, бусы и кольца, восточные ткани, шафран и другие заморские пряности, а также колдовские травы и. Украшения отличались изысканностью, клинки прочностью, а невольницы красотой.
– Твой путь здесь заканчивается, – обратился к своему проводнику Рюрик. – Ты выполнил поручение Мике и можешь возвращаться в Дельбендский лес. Но я не хочу отпускать тебя. Ты ученик великого волхва. Тебе должны быть открыты тайные знания, ты видишь будущее. Ты пригодишься мне. Поезжай со мной к королю Рагнару, а потом в Ладогу.
Олег мысленно возблагодарил богов.
– Я и не думал уходить от тебя, князь, – с поклоном отвечал он князю.
Сняв пояса с изображением ререга, Рюрик с братьями затерялись в толчее. Олег с Рюаром, Гуды, Свенельдом и Асмолдом всюду следовал за Рюриком.
В верфи ререговичи сторговались о покупке нескольких драккаров и оснастили их парусами. Не теряя времени, погрузили на лодки лошадей и корзины с едой.
Перед отплытием зашли в корчму.
В Старигарде не было корчмы и лавки, где не обсуждали бы поражение Гостомысла и его гибель. Новость обрастала подробностями, все чаще звучало слово «предательство». Распространился слух о том, что после смерти Гостомысла его брат Табомысл заключил союз с Людовиком.
Заплатив за пиво и баранину, Рюрик с Олегом устроились за столом.
Один из посетителей корчмы приблизился к ним:
– Вы, вижу, издалека прибыли. Уж не от Людовика ли бежите?
Олег насторожился, и Рюрику вопрос не понравились.
– Тебя это не касается, – резко оборвал он любопытного посетителя.
Нескольких секунд Олегу хватило, чтобы рассмотреть чужака.
Был он выше Рюрика на полголовы и широк в кости. Обветренное лицо украшали шрамы, один был совсем свежий. Мощные кулаки сбиты в драке, нож на поясе, короткий кинжал у бедра и серьга в ухе говорили о том, что перед ними викинг. В те давние времена викинги были отличными торговцами, мореходами и воинами. Они возили товары и защищали их, могли отразить нападение пиратов и сами не брезговали разбоем. Таков был и Рюрик с братьями.
– Ты удивишься, – ответил незнакомец, – но у нас с князем Гостомыслом есть общий враг. Поэтому все, что касается Великого князя, касается и меня.
Непроницаемые светлые глаза подтверждали догадку Олега: незнакомец был либо подданным короля Рагнара, либо пиратом с острова Готланд. В те времена лучшими воинами были морские пираты, об их бесстрашии слагались легенды и саги. Так или иначе, угрозы собеседник не представлял.
– И кто же он, этот ваш с Гостомыслом общий враг?
– Имя его слишком известно, чтобы я называл его первому встречному, – прозвучал ответ.
– Ты говоришь о предателе? – уточнил Рюрик.
– Да, я говорю о предателе, – подтвердил незнакомец.
Быстрым движением Рюрик обхватил варяга за шею и выхватил нож, но противник оказался не менее проворным. Ответным ударом он вышиб из руки Рюрика нож и приставил к его горлу кинжал.
Пришлось Олегу вмешаться:
– Брат, подданному короля Рагнара и ререговичу нечего делить. Возможно, вы родственники.
Незнакомец спрятал кинжал.
– Если ты ререгович, значит, боги услышали меня, – сказал он.
– Боги слушают тех, кто им служит.
– Я делаю свое дело, а боги свое. Я служу королю Рагнару. Боги услышали меня и привели меня к тому, кто нужен мне, и кому я нужен.
– Больно мудрено ты выражаешься. Скажи прямо: кто ты и зачем тебе ререговичи?
– Я состою на службе короля Рагнара ярлом, имя мое Хакон, – представился незнакомец. – Я знаю, кто предал великого вождя Гостомысла.
И далее Хакон слово в слово повторил все, что слышал и видел на мысе Аркон в ту памятную ночь, когда море выбросило его драккар на рифы. Не забыл Хакон и о торговом пути, о котором говорил Аскольд – «из варяг в греки».
– Мы держим путь в Хедебю. Не желаешь составить нам компанию, чтобы засвидетельствовать свои слова лично королю? – спросил Олег, когда рассказ Хакона подошел к концу.
– Король хочет устроить мне публичную казнь. То-то будет развлечение для знати.
– За что?
– При дворе короля считают, что это я предал Хвистерка, моего конунга. Так что в Хедебю я смогу появиться, только когда отомщу за смерть Хвистерка.
– А ты его не предавал?
– Нет! – горячо возразил Хакон.
В доказательство он выложил перед Рюриком и Олегом амулет, что сорвал с шеи Аскольда.
– А это чье?
– Это амулет матери Хвистерка. Я сорвал его с шеи Аскольда. – Когда Аскольд с Диром захватили Полоцк, меня там не было. Хвистерк отправил меня с дружиной в соседние земли за данью. Пока я отсутствовал, Аскольд овладел городом и казнил Хвистерка.
В кулаке Хакона оказался ремень ремень с изображением сокола-ререга на пряжке. Рюрику было достаточно беглого взгляда, чтобы определить: этот ремень Гостомысл снял с пояса и отдал гонцу. Он поднял глаза на Хакона:
– Откуда он у тебя?
– Этот пояс я снял с мертвого гонца. Теперь тебе ясно, почему Аскольд и Дир – наш общий враг?
– Вполне. Но мы сможем убедить короля в твоей невиновности, если только ты сам предстанешь перед королем. Иначе все будут подозревать тебя в предательстве.
Этот довод убедил Хакона, и он согласился стать спутником Рюрика и Олега.
Опасаясь преследования, уже утром следующего дня беглецы покинули Старигард. В море ререговичи разделились: Трувор и Синеус с сестрой Ружненой, остатки войска ободритов с чадами и домочадцами отправлялись на восток, в самый дальний город ободритов – в Ладогу.
Рюрик с воеводами Карном, Фарлафом, Вермудом и братьями-близнецами Стемидом и Руаном отплывали на запад – в Хедебю. За Рюриком следовали Олег с дружиной и Хакон.
– Встретимся в Ладоге, – прощаясь, сказал братьям Рюрик.
* * *
…Плавание выдалось спокойным. Стояли белые ночи, попутный ветер надувал паруса.
Сердце Проводника Высшей Воли щемила тоска по Ружнене.
Несколько недель назад будущее представлялось Проводнику ясным и счастливым. Маги научили его читать в людских сердцах, отличать друзей от врагов, научили погружаться в прошлое и видеть будущее. Олег умел перевоплощаться в волка и сокола. Личные служебные духи приносили ему вести обо всем, что происходит в лесу, на воде и на суше. Несколько недель назад Проводник не мог допустить мысли, что пожалеет о своем выборе. Но все оказалось зыбким и неверным. Одна-единственная встреча, одна-единственная улыбка, и сердце Проводника лишилось покоя. Сомнение в избранном пути крепло день ото дня.
Эта незнакомая маята толкала юного Проводника на безумные поступки. Он готов был забыть все клятвы, наказы Совета Вершителей, отказаться от будущего, от возведения на высшую степень Проводников, затем Хранителей, а затем и Вершителей. Сердце Проводника больше не принадлежало Высшей Воле, как это было предписано каждому Проводнику свыше. Сердце Проводника принадлежало Ружнене.
