Ден Истен
Баба Капа. Сборник рассказов
Баба Яга схватила его за руку, вывела за дверь. Там уже стояли Леший, Снеговик, валялась на подоконнике Русалка, помахивая хвостом. Все с удивлением уставились на Ягу и мальчишку.
– Слушай сюда, пацан! – зашипела она в ухо, – Сиди тихо и не отсвечивай до конца утренника. Понял?
– Не понял, – нахально ответил Вовочка. – А ты кто?
Она сорвала свою засаленную косынку. Осторожно отклеила крючковатый нос. Мальчишка с удивлением уставился на старушку.
– Бабушка Капа?!
– Привет, сосед!
– Я все понял!
Утренник прошел по намеченному плану, было весело и празднично. Дед Мороз со Снегурочкой помирились с бабой Ягой и ее подельником Лешим, и даже сообща спасли Русалку, бившуюся головой о льды Северного Ледовитого океана. Плачущий весенней капелью Снеговик был коллективно, с помощью детишек, вылечен от страха растаять весной. Подарки подарены, песни спеты, стихи прочитаны: все были довольными и счастливыми! Даже малолетний скептик Вовочка получил свою порцию удовольствия, снисходительно глядя на этих глупых детей, пока еще верящих в сказку, добро и чудо!
***
Палец быстро набрал сообщение. Зависнув немного в сомнении, нажал на зеленую стрелку. На экране отразилось в отправленных:
«Света, желаю тебе в наступающем Новом году счастья и всего самого-самого!».
В ожидании ответа положил смартфон перед собой на стол, уставился в дисплей. Через пять секунд он медленно погас, но в ответ – тишина. Обиделась, наверное: на звонки не отвечает, на сообщения – тоже, даже дверь вечером не открыла. Хотя, вполне возможно, что она на дежурстве – в новогоднюю ночь у них самый сенокос: везут пьяных и трезвых, с вилками в боку и топорами между лопаток, с синяками и огнестрельными, замерзших на снегу и обожженных петардами, бомжей и профессоров, детей и стариков, мужчин и женщин… Вполне предсказуемый новогодний апокалипсис.
Андрей вздохнул, принялся снова открывать консервные банки, посматривая на молчащий телефон.
– Может мне опять нарядиться в Деда Мороза, а? – донесся голос Ежевичкина из прихожей. Он стоял перед зеркалом, в задумчивости поглаживая по идеально выбритым щекам.
Баба Капа и Кристина курсировали по маршруту «кухня-комната-кухня».
– Выходи из образа! – скомандовала баба Капа, проходя мимо.
– Капитолина Алексеевна, а сколько гостей будет? – спросила Кристина, вырулившая из кухни с тарелками.
Старушка поставила салатницу, задумчиво посмотрела в потолок.
– Трое уже здесь: я, ты, Андрей. Будет брат Егора со своей знакомой медсестрой и профессорша с девятого. Хотела Григория с Галей позвать, но они укатили в Ермиловку. Машка, соседка, тоже поехала к родителям мужа, с дитем. Танюха, красотуля наша, в другом районе живет, у них там своя компашка, студенческая. Толик с Ленкой – в Таиланде. Участковый наш сказал, заглянет, но это не точно. Поэтому нас будет немного.
– А я? – отозвался из прихожей Ежевичкин. – Меня не посчитала.
– Ну, ты же Дед Мороз, так? Как сказал милый Вовочка, тебя не существует! А вот Егора Ежевичкина, помогающего остальным, я бы очень хотела здесь наблюдать! Но я его в упор не вижу!
***
Легкое нажатие на джойстик, и коляска Виктора, жужжа электроприводом, легко преодолела порог и вкатилась в квартиру. Следом зашла молодая женщина в короткой шубке. В руках – огромный поднос.
– Капа, Егор, знакомьтесь! Светлана! – представил Виктор гостью.
– Здравствуйте, – женщина смущенно кивнула бабе Капе и протянула поднос. – Вот пирог испекла. И с наступающим вас! И спасибо за приглашение, Капитолина Алексеевна и Егор Александрович!
– Спасибо! И тебя тоже! – бабулька принимая поднос, повернулась к Егору. – Представь гостью, а я сейчас!
Она скрылась в кухне, Егор галантно помог снять шубку, махнул в сторону комнаты, где уже ждал новогодний стол, заставленный новогодними угощениями: сырные и мясные нарезки, колбасы, соленья, утка по-пекински, морковь по-корейски, лечо по-венгерски, манты по-казахски, долма по-армянски и, конечно же, кошмар для всех французов, – оливье по-русски. И это, не считая винегрета, сельди под шубой, квашеной капусты и холодца. В углу, на маленьком журнальном столике, высились разнокалиберные бутылки с алкоголем.
За столом сидели трое. Женщина с интеллигентным лицом, другая женщина, помоложе, и… а этот что здесь делает?!
Света растерянно смотрела на мужа. Андрей хлопал глазами, видно тоже в шоке от неожиданной встречи.
Она перевела взгляд на Егора Ежевичкина, тот принял ее замешательство за стеснение.
– Света, не тушуйся, здесь все свои! – подбодрил он. – Проходи, присаживайся.
Она обменялась приветствиями с женщинами, кивнула мужу. Присела рядом с ним, не потому, что сама так захотела, просто ее именно там и посадили. В конце концов, она в гостях, и показывать свои капризы не стоит.
Но все-таки интересно, а что Андрей здесь делает? Следит за ней? Специально все это подстроил? Тогда откуда он знает хозяев квартиры? В общем, вопросов больше, чем ответов.
Ладно, потом выясним, а сейчас надо послушать хозяина, который уже встал с бокалом шампанского.
– Дорогие гости! – торжественно начал Ежевичкин. – Согласно традиции, предлагаю проводить старый год! Он уходит безвозвратно, и пусть все обиды и печали уходят вместе с ним! Но ведь было и немало радостей, вы со мной согласны? Поэтому давайте скажем ему спасибо и…
Яркая люстра над столом вдруг резко потускнела, мигнула пару раз и потухла. Комната погрузилась во тьму. Стало совсем темно, на улице не горели фонари, а дома напротив стояли черными, безжизненными коробками. Свет отключили во всем районе.
Морозный уличный воздух прорезал многотысячный вопль, синхронно, в порыве возмущения и обиды, донесшийся из темных квартирных окон.
– П..здец!!!!!!!!
И только чей-то пьяненький голосок весело прокричал:
– С Новым годом, ребята!!!!
***
Свет экранов смартфонов освещал комнату.
– Это недопустимо! – возмущалась Ольга Семеновна. – В новогоднюю ночь испортить людям праздник! Я буду жаловаться!
Егор Ежевичкин стоял у темного окна, прислонив телефон к уху. Чертыхаясь, сбрасывал, набирал снова.
– Долбанные энергосети! – бормотал он. – Трубку не берут!
Баба Капа балансировала на табуретке в кухне и шарила в шкафчике в поисках свечей. Андрей стоял внизу и подсвечивал вспышкой своего телефона.
– Капитолина Алексеевна! А откуда вы Светку знаете?
– Она медсестра, приходит к брату Егора. А что?
– Она – моя жена, с которой я поругался, – пожал плечами Андрей. – Совпадение? Не думаю. Это вы специально подстроили, да?
Баба Капа в удивлении повернулась к нему.
– Ага, заняться нам больше нечем! А вообще, любопытно, конечно. Ты пользуйся моментом, мирись с ней!
– Как?
– Совсем, что ли, без фантазии?! – нетерпеливо отмахнулась старушка. – Где же эти свечи?!
– Ну ладно, тогда пойду поговорю с ней, – он направил вспышку в темную прихожую, вышел из кухни.
– Вот что за люди?! – возмутилась баба Капа, оставшись в темноте. – Стоять!!!
Луч снова ворвался в кухню. Запрыгал по занавескам, переместился на бабу Капу.
– Простите, – виновато хихикнул Андрей.
Рука натолкнулась на сверток со свечами.
– Ура! Нашла!
***
Коробка была тяжелой и оттягивала руки, но капитан Евсеев упорно шел вверх: ступенька за ступенькой, пролет за пролетом, к квартире на шестом этаже. Положение осложнялось тем, что было темно, а руки заняты, поэтому подсветить свой тернистый путь он не мог.
«Ну надо же! В Новый год свет отключить! Хорошо, на лифте не поехал!», – мысленно ругался он, пыхтя.
Достигнув пятого этажа, прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Осторожно поставил коробку на перила. Придерживая ее рукой, улыбнулся, представив, как будет рада бабулька его подарку – новой микроволновке. И не абы какая (разогрел, разморозил), а с кучей функций и множеством разноцветных кнопочек. Кнопочки Евсеев любил и микроволновку выбирал именно из любви к ним – чем больше, тем лучше!
Внизу раздался легкий скрип, затем по стенам забегал узкий фонарный луч.
– Тихо вроде! – приглушенный мужской голос. – Выходим!
Звук возни.
– Давай шустрее! – приказал другой голос. – Вдруг свет дадут, будем тут как на ладони! А вообще, фортануло, что свет вырубили!
Участковый нахмурился, подался вперед. Присел, пытаясь сквозь перила разглядеть говорящих внизу. Рука соскользнула с коробки, и тяжелая микроволновка, предательски качнувшись, рухнула на ступени. С грохотом покатилась по лестнице.
Луч внизу заметался в панике.
– Гусь, эт чё?!
– Валим, валим, валим!!!!
***
Дед Мороз бежал резво, методично размахивая согнутыми в локтях руками. На плече болталась спортивная сумка. Он прерывисто дышал, выпуская в морозный воздух облачка пара. За ним, пригибаясь, бежала Снегурочка. Ей было сложнее – она волочила за собой чемодан на колесиках, колесики вязли в снегу и здорово замедляли движение. Луна, и так слабо освещавшая путь, периодически пряталась за быстрые ночные облака, погружая обесточенный район в полный мрак.
– Стой! – орал Евсеев. – Стоять! Полиция!
***
– Соседи! Кто-нибудь звонил в эти бл…дские горсети или электросети, или как там эту шарагу?!!! Когда свет будет?!!!
– Да хрен знает, дружище! Дозвониться не можем!
– Они там совсем уже с ума посходили! Новый год, и такая петрушка!
– Согласен, друг! Ваще уже охренели!
– Во-во, и я про то же! Скоро «Голубой огонек», Киркоров с Басковым петь будут, а тут света нет!
– Киркоров?! Да тебе надо ваще пожизненно свет вырубить! И от телевизора отлучить!
– А ты мне не дерзи!
– Да пошел ты нах..й!
– Да пошел ты сам!
Ежевичкин стоял у окна и слушал диалог соседей из дома напротив. Дозвониться куда-то было действительно нереально: либо не брали трубку, либо частые гудки. Надо спасать ситуацию… В конце концов есть свечи, есть хороший стол и хорошая компания – разве мало?!
– Егор! – позвала баба Капа, курившая на балконе. – Иди сюда! Мне кажется, или Дед Мороз со Снегурочкой нашего участкового рихтуют?!
***
Снегурочка упала на колени, рука выпустила ручку чемодана. Евсеев, задыхаясь от холодного воздуха, с разбегу навалился на нее.
– Стоять! – прижал ее к земле.
– Сука! – совсем неожиданно заорала густым басом Снегурочка. – Откуда ты вообще нарисовался?!
Выглянувшая луна осветила ее покрытое многодневной щетиной лицо, шапка с белыми искусственными косами слетела, обнажая вполне такой ежик из жестких волос.
Дед Мороз остановился, круто развернулся и кинулся на помощь. Удар валенком, и Евсеев откатился в сугроб. Зарывшись лицом в снег, он пытался вытащить удостоверение из внутреннего кармана гражданской куртки – был он сегодня не при исполнении, оставив в участке за себя молодого старшего лейтенанта-стажера. Но добрый дедушка Мороз рванул его шиворот, вытаскивая из сугроба, развернул к себе, размахнулся. Евсеев успел немного отклонить голову назад, и кулак просвистел в сантиметре от его носа. Участковый вскочил и с силой ударил в красный нос. Молниеносно завел правую руку ему за плечо, развернулся, согнул ноги в коленях и резко перекинул через себя. Дед Мороз, крякнув, приземлился на спину. Из кармана красной шубы россыпью вылетели золотые украшения.
Евсеев развернулся к Снегурочке и тут же получил удар чемоданом по голове. Рухнул в сугроб. Матерясь, Снегурочка стала с усердием пинать его. Дед Мороз поднялся, шатаясь, выплюнул кровавую слюну и присоединился к своей милой небритой внучке, ожесточенно раздавая глухие удары валенками.
***
Баба Капа споткнулась в темноте о коробку. С воем полетела в угол.
– Какой мудак тут коробку бросил?! – орала бабуля, потирая ушибленную ногу. – Да за такое бить надо!!!
Ежевичкин осветил ее телефоном.
– Капа! Ты в порядке?!
– Да в порядке, в порядке!
– А что ты летишь в темноте?! – рявкнул моряк. – Что, подождать – не судьба?!
– А вы бы еще дольше там сокращались! – крикнула бабулька. – Потом поговорим! Беги спасай нашего мента! Андрей, помоги ему!
Андрей, стоящий позади и пытающийся попасть в рукава дубленки, кивнул. Мужчины, освещая ступени телефонами, побежали вниз.
Баба Капа, кряхтя поднялась, ногой отодвинула коробку в угол и медленно пошла по лестнице вверх.
***
Евсеев схватился за валенки и резко дернул на себя – ноги Снегурочки взметнулись, и она грузно шмякнулась на затоптанный снег. Он вскочил, сгреб сумку за ручки и наотмашь оглушил Деда Мороза. Седая голова дернулась, искусственная борода отлетела в сторону. Точный удар кулаком в лицо, и сразу же следом – ботинком в коленную чашечку. Дед Мороз взвыл, упал на снег, держась за раненую ногу.
Евсеев рванул из кармана удостоверение, раскрыл и ткнул в нос поверженному Деду Морозу. Тот проскулил.
– Все, начальник, все! Мы поняли!
Откинулся на снег, тяжело дыша.
По сугробам запрыгал свет, послышался топот ног.
– Ты в порядке?! – прогудел подбежавший Ежевичкин.
Евсеев отряхнулся, посмотрел на двух мужчин, светящих телефонами.
– Я-то в порядке. А вот мой подарок Капитолине Алексеевне – нихрена не в порядке!
Он зло замахнулся, Дед Мороз в страхе прикрылся рукой.
– Какой подарок?
– Микроволновку хотел вам подарить, разбил ее из-за этих!
Ежевичкин и Андрей переглянулись.
– Эта не та коробка, которая в подъезде валяется?
– Она самая, – Евсеев отряхнул штаны, спрятал удостоверение.
– А это кто? – моряк посветил в лицо поверженного деда Мороза – широкое, небритое, искаженное гримасой боли.
– Домушники. Квартиру Овсянкиных обнесли.
– Толика и Ленки, что ли?! – ахнул Егор. – Они же в Таиланде! Во дела! И как теперь быть?!
– Сообщить надо. У меня телефон Толика есть. И квартиру закрыть, замок новый врезать, что ли.
– Не-не, начальник! – запричитал Дед Мороз. – Мы аккуратно, отмычками. А замок там – английский, он захлопывается. Мне это зачтется?
– Обязательно зачтется, клоун! – зло бросил участковый. Нагнулся, сграбастал украшения вперемешку со снегом, раскрыл сумку, закинул их туда. – Сейчас позвоню нашим, пусть заберут этих клоунов. А дальше уже согласно уголовно-процессуальному законодательству.
– Начальник! – заныла Снегурочка. – Это Гусь меня подбил на это дело! Я не виноват! Да еще заставил в Снегурку нарядиться!
***
«Какой мужчина!», – в восхищении думала Кристина, глядя с балкона на капитана Евсеева, освещенного светом проблесковых маячков. Он стоял и разговаривал с Ежевичкиным и Андреем, пока двое полицейских заталкивали злого дедушку Мороза и его преступную внучку в «козлятник».
Евсеев пожал на прощание руки Ежевичкину и Андрею. Сел в машину и уехал.
«Какой мужчина!», – еще раз подумала она, заходя в комнату.
– Как вы, Капитолина Алексеевна? – поинтересовалась у старушки. Та пожала плечами, сидя на диване. Света внимательно осмотрела ногу старушки. Ольга Семеновна стояла рядом, держа свечку. Ее интеллигентное лицо выражало искреннее сочувствие.
– Так больно? – она пощупала лодыжку. Баба Капа помотала головой.
– А так?
– Немного.
– Ушиб, – заключила Света. – Головой не ударились?
– Не, успела сгруппироваться! – гордо ответила бабулька.
– Вы молодец! – похвалила медсестра. – Но лед надо приложить.
***
– И на кой ты это сюда приволок?!
– Между прочим, это тебе подарок от Виталия! – Ежевичкин распаковывал мятую коробку. Засунул руки и не без усилий вытащил тяжелую микроволновку. Поставил на пол, снял боковые защитные вкладыши из толстого пенопласта, сдернул матовую полиэтиленовую пленку.
– Ха! Да она не пострадала! – засмеялся Андрей, подсвечивая телефоном со всех сторон. – Ну, по крайней мере, внешне. Даже тарелка цела.
– Отлично! – удовлетворенно сказал Егор. – Свет дадут, включим, проверим. Хотя не факт, что будет работать, но починим – не вопрос!
– Люди! Новый год через минуту! – запричитала Кристина, глядя в телефон.
Все дружно, помогая прихрамывающей бабе Капе, устремились к столу. Андрей быстро наполнил бокалы. Кристина, глядя в телефон, отсчитывала:
– Пять, четыре, три, два, один. С Новым годом, друзья!
Люстра вдруг вспыхнула ярко и неожиданно, стократно усиливая восторг собравшихся за столом!
– С Новым годом, друзья! С новым счастьем!
***
Они уже и не помнили, чья это была идея – косить под древних греков и римлян и орать частушки.
Ольга Семеновна, с лицом интеллигентным и раскрасневшимся, прыгала по комнате, придерживая накинутую на плечи белую простыню. Егор Ежевичкин, в такой же белоснежной простыне, кружил вокруг нее, размахивая посохом Деда Мороза. Андрей, которому простыня не досталась, скакал на стуле словно на коне и воинственно размахивал длинной логарифмической линейкой.
Баба Капа наяривала на гитаре, Света, Виктор и Кристина хлопали в ладоши. Атмосфера в квартире была весьма и весьма оптимистичной.
В дверь позвонили несколько раз. Бабулька прижала ладонью струны. Все с удивлением уставились в сторону прихожей.
– Может из полиции?! Шумим сильно, – с испугом предположила Ольга Семеновна.
Ежевичкин скинул простыню и пошел открывать дверь.
– О-о-о! – услышали все его удивленное. – А мы думали, ты там надолго! Рады очень, заходи, Виталий, заходи!
В комнату заглянуло пухлое лицо участкового.
– Всем привет! С наступившим вас, ребята!
Все одобрительно захлопали, чествуя ночного героя, в одиночку справившегося с двумя преступниками. Кристина поправила прическу, одернула блузку.
Евсеев, сняв куртку и разувшись, пригладил волосы перед зеркалом. Зашел в комнату. Ежевичкин, хитро взглянув на Кристину с лицом невинным и кротким, выдвинул стул.
– Виталя, присаживайся сюда!
Участковый послушно плюхнулся рядом с Кристиной. Кивнул ей в знак приветствия. Ежевичкин взял бутылку шампанского, Евсеев поморщился.
– А может чего покрепче? Я не на службе, – предложил он.
– Егор, действительно! – улыбнулась баба Капа. – Здоровый мужик – что ему эта газировка?!
Ежевичкин с готовностью взял уже ополовиненную бутылку коньяка.
– И правильно!
– Ой, и мне тоже! – воскликнула Кристина.
– А у меня от шампанского голова болит! – Ольга Семеновна придвинула свою рюмку.
В общем, как и водится: чем дальше застолье, тем выше градус.
– А можно я тост скажу?! – Кристина встала, стрельнула подведенными глазками в соседа-участкового. Подняла рюмку. – Хочу выпить за присутствующих здесь мужчин! Сильных, смелых и надежных!
– Правильно! – поддержал Евсеев. – За красоту лукавых глаз, за нежность ласковой руки… За нас, короче, мужики!
Кристина, к его нескрываемому удовольствию, рассмеялась. Все дружно чокнулись и выпили. Снова смех, разговоры, шутки.
– Виталя, ты сообщил Овсянкиным о том, что их квартиру ограбили? – спросил Ежевичкин. С одобрением смотрел, как Кристина накладывает салаты и горячее в тарелку Евсееву. Щедро, от души. Заботливо.
– Сообщил… – Евсеев вздохнул. – Толя сразу в обморок грохнулся, дальше я уже с Ленкой общался – она покрепче. Выслушала спокойно, сказала, что 3-го приедут. Как-то так…
– Спасибо за подарок, это было приятно! – с чувством сказала баба Капа. – Мы проверили – работает печка!
– Да?! – радостно воскликнул участковый. – Класс! А я переживал!
Он благодарно посмотрел на Кристину, с удовольствием заработал вилкой, жуя и нахваливая стряпню.
Баба Капа обвела взглядом присутствующих: все вроде здорово и празднично, но что-то не то… Из картины всеобщего веселья выбивались двое: Светлана и Андрей. Нет, они не вели себя враждебно, не зыркали гневными взглядами друг в друга и не старались, назло, казаться веселыми и счастливыми. Просто сидели рядом, охотно поддерживали шутки и разговоры, но со стороны не скажешь, что они – муж и жена, скорее – добрые соседи или малознакомые люди, оказавшиеся в одной компании. Лишь только робкие взгляды искоса, в сторону друг друга, без неприязни, наоборот – с сожалением, говорили о том, что им не все равно.
Баба Капа дотянулась до гитары.
– Светка! У тебя голос такой приятный, ты не поёшь?
Света смутилась.
– Капитолина Алексеевна… – начала она.
– Можно просто – баба Капа.
– Да, баба Капа, пою. Но я, как сказать… Старомодна немного, что ли…
– Ничего, мы все тут – не тинэйджеры! – подбодрила бабулька. Провела по струнам. – Говори, какая песня нравится? Я их много знаю.
– Что-нибудь из репертуара Анны Герман, – тихо ответила Света. – «Эхо любви», если можно… Я, правда, при людях никогда не пела. Стесняюсь.
– А мы свет выключим! Нам не привыкать, – с готовностью предложил Ежевичкин. – Представь, что ты одна.
Он щелкнул выключателем, стало темно – лишь только свет луны пробивался сквозь окно. Гости разом затихли.
Худые пальцы стали быстро перебирать струны, и комнату заполнила приятная мелодия. Светлана встала, отошла к окну, немного смущаясь. И вдруг запела удивительно красивым, завораживающим голосом песню «Эхо любви».
К удивлению и безмолвному восторгу остальных, Андрей вдруг встал и тоже запел.
Гитара в руках бабы Капы заиграла громче, и голоса Андрея и Светланы, слившиеся в унисон и набравшие силу, казалось, вырвались далеко за пределы квартиры, устремившись в темное, покрытое суровыми облаками, зимнее небо.
Гитара смолкла, а они так и стояли у ночного окна темными силуэтами. Взялись за руки, прижавшись друг к другу. В тишине. Мужчины смущенно чесали затылки, Ольга Семеновна, тихонько всхлипывая, вытирала платочком глаза, а Кристина беззвучно рыдала на плече Евсеева.
Баба Капа смахнула рукавом выступившие слезы.
– Вот так вот, блин! – прошептала она. Улыбнулась.
А за окном вдруг пошел сильный снег. Крупные хлопья падали с черного неба, накрывая затоптанные и грязные улицы новым белоснежным покрывалом. И в душах людей тоже будто все обновлялось, рождалось заново. Уходили обиды, забывались невзгоды, исчезали проблемы. Хоть на время, хоть на одну ночь люди почувствовали себя счастливыми. Воссоединялись накануне расставшиеся влюбленные; спали в салатах, привалившись домиком, заклятые враги-соседи; поссорившиеся родители, обнявшись, с улыбкой смотрели на сопящих в кроватках детей, а тещи заботливо ставили храпящим зятьям банку пива у кровати…
Каким он будет, этот наступивший год, не знал никто. Жизнь – это такая штука, которая обязательно внесет свои коррективы в людские планы, поэтому гадать нет никакого смысла. И в эту новогоднюю ночь люди просто верили, что все будет ХОРОШО!
