Ден Истен
Баба Капа. Сборник рассказов
Что касается Ларисы, то она была заядлым книголюбом, читала много и везде, благо профессия позволяла – работала в местной библиотеке при том же клубе. Библиотека особой популярностью не пользовалась, поэтому можно было смело подпереть дверь лопатой и вообще не приходить на работу. Но Лариса, разумеется, так не делала: приходила и честно, в гордом одиночестве, отсиживала положенные восемь часов среди высоких стеллажей, на которых длинными рядами томились толстые тома современников и классиков.
– Поет кто-то, – Аня подняла палец, прислушиваясь. Лариса оторвалась от «Братьев Карамазовых» и напрягла слух.
– На лесопилке? – с сомнением спросила она.
– Похоже. Это не наши, не местные. Наши такие песни не знают, даже Фадеич, – уверенно ответила Аня. – Да и голос незнакомый. Пойдем посмотрим, а?
– Иди, – равнодушно пожала плечами Лариса. – А я почитаю.
– Ну, Лариса, – жалобно попросила подруга. – Одной страшно. Да хватит уже читать! У тебя не дом, а изба-читальня!
Лариса с сожалением отложила книгу.
– Ну, пойдем, – вздохнула она.
***
Котята ласково терлись носами об его ботинки. Леник, растроганный таким вниманием, аккуратно сгреб их и положил себе на колени. Бережно почесал каждого за ушком, чувствуя, как набегают слезы. Почему-то именно сейчас он особо остро почувствовал свое одиночество и ненужность.
Ему сейчас тридцать пять, из которых последние пять лет он провел на улице в обществе подобных ему. Хотя и до улицы ничего хорошего тоже не видел. Всю его жизнь можно описать одним словом – недоразумение. Когда его пнули из детдома во взрослую жизнь с напутствием жить честно и по совести, он, помыкавшись на случайных заработках, устроился на частный рыбообрабатывающий заводик, где трудился в две смены, пытаясь заработать на относительно достойное существование. Но поддавшись коллективному настроению тащить все, что плохо лежит, тоже не удержался и попытался вынести через проходную камчатского краба. Он тогда так и не понял, что его погубило: то ли оранжевая клешня, торчащая из ширинки, то ли просто сдал кто-то. Как следствие – условный срок и безуспешные попытки устроиться на другую работу. Затем – нескончаемая злость на всё и всех, и попытки заглушить эту самую злость алкоголем. Финальный аккорд – пинок под зад от хозяйки комнаты в бараке и… привет, улица! Финита ля комедия…
Ушки котят подрагивали от падающих слез. Леник торопливо вытер глаза.
– Вы очень хорошо пели, – послышался голос за решетчатыми воротами. Леник подскочил от неожиданности, котята с визгом разлетелись в стороны серыми клубками.
– Спасибо, – Леник удивленно смотрел на двух женщин, примерно одного с ним возраста, совсем не похожих на тех стройных красавиц с постеров, которыми он так любил обклеивать стены своей съемной барачной берлоги. А эти – обычные. И одеты просто, по-сельски.
– Вы сторож? – спросила одна, со вздернутым носом и волосами, стянутыми в хвост.
– Ага! – кивнул Леник. Снова сгреб котят и уже машинально гладил их по полосатым спинкам, настороженно поглядывая на незнакомок. Опыт общения с противоположным полом у него был практически нулевой, поэтому он не знал, что сказать.
– А вас как зовут? – последовал очередной вопрос.
– Леник, – быстро ответил он и, подумав, добавил. – Борисыч.
– Наверное, Леонид Борисович? – уточнила другая, в очках и с длинными распущенными волосами.
– Ага, – закивал новоиспеченный сторож. – Леонид я, Борисович. А вас?
Дверь бытовки открылась, и вышел Санек. Он, уткнувшись в книгу и ничего не видя вокруг, присел рядом с товарищем.
– Леник, пока ты музицировал, я тут вычитал. Слушай! – он хохотнул. – Так, так, где? А, вот! Слушай!
«Его губы покрывали каждый сантиметр моего тела, заставляя трепетать и стонать от наслаждения.
– О, Петруччо! – прохрипела я. – Ты мой король! Ты мой мучитель! Ты мой лев!
Мы потонули в океане бушующей страсти. Оседлав его, словно арабского жеребца, я задвигалась, сначала медленно, затем ускоряя движения. Петруччо верещал подо мной словно кролик, пожирая влюбленными глазами».
Санек оторвался от книги и посмотрел на друга.
– Зоопарк какой-то! То он лев, то жеребец, то кролик, – с восторгом комментировал он. – Посмотреть бы на этого Петруччо!
Леник тоскливым взглядом проводил женщин, торопливо удаляющихся и недоуменно оглядывающихся. Посмотрел на улыбающегося товарища, набычился.
– А я на него уже смотрю. Смотрю и ох…еваю!
***
– Петруччо недоделанный! – Леник возил товарища лицом по усыпанной опилками земле. – Сейчас я буду делать из тебя гаспачо!
Санек, выплевывая опилки, орал.
– Леонид, вы негодяй! За что?! Какие еще женщины?!
– Обычные! – ощерился Леник. – Выскочил тут, как прыщ на жопе со своей книжонкой! Кто тебя просил?!
Санек вывернулся и лягнул его в ногу. Быстро откатился в сторону и вскочил. Отбежав, схватил кусок обрезной доски и выставил перед собой. Леник быстро посмотрел по сторонам, но не найдя ничего подходящего, ухватился за гитару. Они стояли напротив друг друга, бешено вращая глазами и с шумом выпуская воздух из волосатых ноздрей.
– Гитараст пассивный! – презрительно шипел Санек, поигрывая доской. – Трубадур с интеллектом карманного калькулятора!
– Буквоед сраный! – зло гудел Леник и поудобнее перехватил гитарный гриф. – Мышь библиотечная.
Котята с интересом, и даже восторгом, смотрели на бомжей. А один, видно самый боевой, даже в нетерпении размахивал лапками в предвкушении хорошей драчки. Все как у людей: хлеба и зрелищ.
Скрипнули ворота. Бомжи синхронно повернули головы и как-то сразу обмякли, теряя боевой запал. Поежились под тяжелым взглядом уже знакомого им управляющего Евгения. Он был не один, а с каким-то сухоньким стариком с седыми волосами и живыми темными глазами.
– Ой вей! – сокрушенно покачал головой старик. – Ущипните меня, если я сплю! Мне кажется или эти два поца собираются вогнать друг друга в гроб, и даже глубже?! Так я ж не против, но почему здесь?!
– Соломон Петрович, я разберусь, – пообещал Ушан. Метнул в маргиналов гневный взгляд и показал крепко сжатый кулак.
– Молодой человек, не впадайте в свое криминальное детство! Как вы будете управлять лесопилкой с той стороны тюремного забора? Гоните этих и найдите других.
– Кого, Соломон Петрович?! – Ушан пожал широкими плечами. – Местных жены не пустят! Говорят, хватит им того, что они днем бухают, так еще и ночью их без контроля оставлять.
– Евгений! – голос еврея приобрел металлические оттенки. – Вы меня слышите или я говорю против ветра? Найдите других там, где вы подобрали этих!
Ушан раздраженно сплюнул.
– Это не я их нашел! Бабуська. Капитолина Алексеевна, то есть.
Шниперсон в удивлении округлил глаза. Ушан с мрачным видом вытащил бумажник из заднего кармана джинсов, поманил к себе бомжей. Те с опаской приблизились.
– Раньше я бы вам за такие дела жбан свернул! – он протянул им деньги. – Это на билеты. Валите на остановку, вам пять минут на сборы. Время пошло!
Еврей нервно засмеялся.
– Евгений, не торопитесь, а то успеете. Зачем делать нервы Капитолине Алексеевне? Вы же знаете, как уважают Шниперсона? Вот прямо таки кричат на всех углах, что уважают Шниперсона! А за что?
– За что? – буркнул Ушан.
– А Шниперсон, на минуточку, не делает поспешных выводов и дает людям второй шанс. Учитесь, и вы доживете до моих седин в полном шоколаде. Пусть остаются!
Бомжи с облегчением выдохнули и подхватили на руки заскучавших котят. Заскорузлые ладони ласково гладили по спинкам – котята, закатив глаза, блаженно мурчали. Еврей, глядя на эту умильную картину, усмехнулся.
– Сейчас расплачусь!
– Это же животные! – ответили бомжи. – Не предадут и не пнут. Мы на улице жили, поэтому знаем. Считай, бок о бок с бродячими котами и собаками существовали.
– Эти – не бродячие, – Ушан показал на котят.
– А какая разница? – ответили бомжи. – Мы все равно их любим.
– И шо, прямо взаимная любовь? – недоверчиво прищурился старик.
– Конечно! И взаимопонимание! – воскликнул Санек. – А еще они даже лечат!
Еврей смотрел так пристально, не мигая, что Санек смутился.
– Продолжайте, молодой человек, – подбодрил еврей. – Я таки денег не беру, если мне говорят забавные глупости.
– А вы зря иронизируете, – ответил осмелевший Санек. – Я читал, что одного мужика с работы уволили несправедливо, он, понятное дело, расстроился. Переживал так, что аж похудел. А до этого от него жена ушла с детьми, короче, полный абзац! Пошел на реку топиться, ибо невыносимо! Ночь, холодно, дождь хлещет, вокруг никого. А на мосту пес сидит. Ретривер, кажется.
– Шо, от него тоже ушла жена?
– Насчет жены не знаю, но, в общем, встретились два одиночества. Мужик собаку домой привел, накормил. Сидит, гладит ее и чувствует, как настроение улучшается. Просто от прикосновений, будто пес весь этот негатив забрал, вытянул из него. И со временем жизнь наладилась, нашел другую работу, женщину встретил. Живет.
– Подтверждаю! – воскликнул Леник. Бережно опустил котят на землю и закатал рукав. Выставил локоть. – Видите?! У меня тут псориаз был, пятно такое огромное. Кошка бродячая потерлась, и псориаза нет!
– Теперь он у кошки, – хмыкнул Ушан, слушая с недоверием.
– Это очень любопытно… – еврей задумчиво смотрел на котят.
Пока он раздумывал, Ушан вывел бомжей за ворота и открыл багажник.
– Разгружайте!
Леник и Санек присвистнули. В недрах багажника лежали две упаковки со спецодеждой, портативная газовая плитка, пакеты с едой.
– Вон в той коробке мыло, станки бритвенные, ножницы, – показал Ушан. – Приведите себя в порядок, а то смотреть страшно.
***
– Озабоченные какие-то! – Лариса снова раскрыла книгу. – Не удивлюсь, если из психушки сбежали.
– А мне понравился этот Леник Борисыч, – задумчиво сказала Аня. – Он какой-то незащищенный и… смешной. И поет хорошо. Вот бы его к нам в клуб, а то Фадеич уже и дорогу забыл – совсем звезду поймал.
– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты! – громко процитировала Лариса. – Мне кажется, он недалеко от своего озабоченного дружка убежал.
– Да что ты заладила! – рассердилась Аня. – Сидишь целыми днями со своими книжками, а мира не видишь! Так и просидишь до старости, а потом даже вспомнить нечего будет!
– Как сказал Омар Хайям: «Лучше будь один, чем вместе с кем попало», – назидательно подняла палец подруга.
– Достала уже! – Аня выбежала в сени и хлопнула входной дверью.
***
Весь вечер и всю ночь Леник и Санек эволюционировали: мылись, брились, стирались. Про дежурство тоже не забывали: каждые полчаса исправно обходили вверенную им территорию, правда, в трусах, но на то она и ночь – никто ж не видит!
А утром, получив от Ушана немного денег в качестве аванса, решили прогуляться по селу: пообщаться с населением, приобщиться к сельской жизни, познакомиться с реалиями глубинки. Сельские, в свою очередь, весьма охотно шли на контакт, с энтузиазмом знакомились и даже посоветовали посетить местный клуб, где есть библиотека, а по вечерам собирается кружок вокала.
Леник в библиотеку не пошел – ему это было неинтересно, а Санек очень даже заинтересовался.
***
Лариса балансировала на шаткой стремянке, пытаясь тряпкой дотянуться до верхней полки. Дверь хлопнула.
– Есть кто? – послышался мужской голос. Ей показалось, что она его уже где-то слышала.
– Минуточку! – выкрикнула она. Торопливо слезла и вышла из-за стеллажей к выбритому мужчине в черной спецодежде.
– Добрый день! – склонил неровно стриженную голову гость. – Не думал, что здесь есть библиотека. Я человек тут новый.
– Здравствуйте, – сказала Лариса. – Добро пожаловать.
– Спасибо. Мне бы почитать что-нибудь, – деловито сказал гость.
– Книг много, – она показала на стоящие за спиной стеллажи. – Классика, военная проза, стихи, справочная литература, научно-популярная, религиозная, детская.
– Ну, детская меня точно не интересует! – подмигнул гость.
Лариса прищурилась – она его узнала! Вчерашний бородатый тип, с таким упоением читающий вульгарную бульварщину! Поиздеваться пришел?! Думает, раз переоделся и побрился, так всё, не узнают?!
– Вы простите, но «клубнички» нет! – злорадно сказала она. – Не сезон!
Гость нахмурился.
– Вы это о чем?
– Я о том, что всякого рода непотребное чтиво мы не держим! – холодно ответила Лариса.
– А что непотребного, скажем, в романе «Два капитана», который я собирался у вас попросить? – в изумлении поинтересовался посетитель. – Для вас Саня Григорьев и Катя Татаринова, которые пронесли свою любовь сквозь все трудности, подлость, пекло войны и ужасы блокады – это примеры непотребства?! Или может то, что этот Григорьев остался верен своей мечте, стал летчиком и даже нашел затерянную экспедицию отца Кати? Это тоже вы считаете непотребством?!
Лариса в замешательстве сняла очки.
– А-а-а, – продолжал незнакомец. – Я понял! Для вас непотребство – это Толстой, Лесков, Достоевский. А уж насколько непотребен Радищев! С его-то непотребным произведением «Путешествие из Петербурга в Москву»! Так?!
Посетитель взялся за ручку двери.
– Всего хорошего! – буркнул он и вышел на улицу.
Лариса в растерянности хлопала ресницами
***
Ушан вертел в руках несколько листов формата А4, еще сохранивших тепло принтера.
– Пет-терапия? – озадаченно спросил он. – Зачем нам это?
Шниперсон подмигнул своему любимцу, молодому коту Мойше, практически еще котенку, но уже со всей взрослой важностью и независимостью развалившему в глубоком кожаном кресле. Кот, прикрыв один глаз и положив лапу на пульт, вторым лениво смотрел в большой экран телевизора.
Еврей встал и, заложив руки за спину, принялся ходить взад-вперед по просторному домашнему кабинету.
– Евгений, я вас бесконечно уважаю, но вы таки не видите очевидного. Сколько таких брошенных котов и собак бегает мимо моей пользы?
– А вы только о собственной пользе печетесь? – язвительно спросил Ушан.
Шниперсон вздохнул и остановился.
– Евгений, вы говорите обидно. Шниперсона всегда интересовали деньги, но он, как всякий умный человек, знает, чтобы получить эти деньги, надо принести пользу другим. Будете спорить или таки выслушаете за мою идею?
Ушан спорить не собирался и развел руками: слушаю. Еврей, удовлетворенный такой реакцией, продолжил хождение.
– И вот, что я имею вам сказать, дорогой Евгений. Арендуем кусок земли у реки, поставим небольшое здание квадратов на двести, оборудуем и откроем там центр пет-терапии.
– Думаете, пойдут? – с сомнением спросил Ушан. – Впрочем, может и пойдут, хотя бы ради любопытства.
– А я за что! – хихикнул еврей. – Пойдут из любопытства, потом втянутся. Я за эту тему всю ночь читал, это, молодой человек, не сказки – животные таки лечат. Или вы думаете, что у нас все здоровые? Выйдите сейчас на улицу и трезво содрогнитесь: сколько там несчастных и больных! Каждый второй после каждого первого – душевнобольной! И все, все они прямо таки стоят и просят: Шниперсон спаси, Шниперсон помоги! А Шниперсон что, железный? Таки нет, он очень даже понимающий и чуткий человек!
– Все не пойдут. В каждом дворе своих животных навалом, – возразил Ушан.
– Ну, это как преподнести, – усмехнулся еврей. – Просто найдите бродячих котов и собак, а там будем посмотреть!
– Опять я должен искать?! – подскочил Ушан. – Вчера вы мне сказали искать бомжей, сегодня – кошек, а завтра что? Мышей ловить заставите?!
– Евгений! – мягко сказал еврей. – И снова вы говорите обидно.
– Хорошо, но ведь их надо воспитывать как-то. А если вдруг какой-нибудь пес покусает клиента, что вы скажете? Что это часть терапии? А вдруг они вообще бешеные?
– Позовем ветеринара, какие проблемы? – развел руками еврей. – А воспитанием животных, уходом и прочими делами займутся ваши бородатые юннаты, у которых с ними полное взаимопонимание. Накиньте им к зарплате пятнадцать… нет, десять тысяч рублей, и они умрут от счастья с вашим именем на губах.
Оба не замечали, что Мойша, убавив звук в телевизоре и шевеля ушами, уже давно слушал их разговор.
***
Санек зашел в бытовку и ничком упал на топчан.
– Санек, ты чего? – спросил Леник, попивая чай вприкуску с пряниками. – Чай будешь? Я свеженького заварил.
– Не хочу, – товарищ отвернулся к обшитой деревянной рейкой стене.
– А ты почему без книг? Библиотека закрыта?
– Открыта. Да вот только с библиотекарем что-то не то.
– Так оно и понятно. В библиотеках разве нормальные люди работают? – Леник с шумом прихлебнул из стакана.
Санек уселся на топчане, развел руками.
– Да я понять не могу! Прихожу, здороваюсь, не хамлю, а она мне в лоб, мол, мы всякую пошлятину не держим! Леник, у меня что, на лбу написано, что я пошляк?
Леник внимательно всмотрелся в чистый лоб товарища. Помотал головой.
– Ну, я ей там выдал!
– Обматерил?
– Нет. Просто высказал ей все, что думал. А не надо с порога оскорблять.
– Ну и успокойся тогда. Забудь. Или хочешь, я возьму книжки? Ты мне только списочек напиши. Делов-то, – беззаботно отмахнулся Леник. Допил чай и встал.
– Ладно, ты валяйся, а я пойду прогуляюсь. Не грусти, дружище, перевернется и на твоей улице грузовик с книжками.
Он вышел за дверь. Санек снова лег и отвернулся к стене, попытался отогнать мысли о неласковой служащей сельской библиотеки. Но мысли о ней продолжали упорно лезть в голову, заставляя злиться еще больше. Постепенно злость сменилась сожалением, а потом и вовсе на вину за свое несдержанное поведение.
«Надо было как-то помягче с ней», – с досадой думал он, вспоминая ее растерянный взгляд.
***
Леник разглядывал нехитрый ассортимент на витрине сельского магазина. У прилавка, спиной к нему, стояла длинноволосая женщина в белой блузке и темной длинной юбке.
– Зина, мне две пачки печенья, банку сгущенки, бутылку воды, колбасу и сыр. И, наверное, блок сигарет. Приличных, с фильтром.
Тучная продавщица удивленно посмотрела на покупательницу.
– Они все с фильтром и все приличные. Ларис, а на кой тебе, некурящей? Или мужчина завелся?
– Глупости не говори, – отмахнулась Лариса.
– С каких пор мужик – глупости? – подмигнула продавец. – Колись давай!
– Колбасу давай! И сыр! – не выдержала Лариса. – И молча!
Объемные телеса Зины затряслись от смеха. Толстые руки принялись ловко выкладывать продукты на прилавок.
– Полторы тысячи с тебя, – усмехнулась Зина.
Лариса вынула деньги, торопливо сгребла покупки в пакет и, поблагодарив, развернулась к выходу. Леник с удивлением узнал в ней вчерашнюю гостью.
– Здрасьте! – широко улыбнулся он. – Не узнаете? Леонид я! Вы вчера с подругой на лесопилку приходили!
Лариса окинула взглядом черную униформу, всмотрелась в помолодевшее, лишенное густой и неопрятной растительности, лицо. Покосилась на Зину.
– Узнала, – покраснела она. – Добрый день, Леонид Борисович.
– Да ладно! – отмахнулся он. – Просто Леник!
– Леник, давайте выйдем? – Лариса спиной чувствовала любопытный взгляд продавщицы.
– Давайте, – пожал плечами он.
Провожаемые разочарованным вздохом Зины, оба вышли на улицу.
– Значит, вас Ларисой зовут. А вашу подругу как? – Леник уперся рукой в деревянную стену. – И где она сейчас?
– Ее зовут Аня. Работает на ферме, – быстро ответила Лариса. – Леник, скажите, а ваш друг, он…
– Санек, что ль?! – засмеялся Леник. – Да вы внимания не обращайте. У него просто книг других не было, вот он и читает всякую ерунду. А так, он умный. Инженер бывший. А сейчас мы лесопилку охраняем, тоже, знаете, ответственность большая.
Он с гордостью притопнул скрипучим высоким ботинком, тем самым, наверное, подтверждая значимость своей новой профессии.
– Понимаете, Леонид, произошло нечто из ряда вон… – начала Лариса, но он ее снова перебил.
– Да я ему так и сказал! Кто ж, говорю, в обществе приличных девушек всякую похабщину читает? Вы со мной согласны?
– Да, конечно! Но…
– Но вот только тут тоже странные вещи происходят! – Леник вдруг нахмурился. – Зашел, значит, Санек в вашу эту библиотеку, культурно-вежливо попросил книгу, а его взяли и послали! Что за беспредел? Вы этой страхолюдине-библиотекарше скажите, чтобы она в следующий раз на людей не кидалась! А не поймет, так я сам приду и все ей популярно объясню. Я женщин не бью, даже страшных, но крепкое словцо всегда найду. Что с вами?
Подбородок Ларисы предательски задрожал, а глаза заблестели от навернувшихся слез. Быстро сняла очки и отвернулась, доставая платок. Усилием воли натянула на лицо равнодушное выражение и, повернувшись, протянула ему пакет с продуктами.
– Все в порядке, – севшим голосом сказала она. – Это вам обоим.
Затем вынула из висящей на плече сумки толстую книгу.
– Передайте Александру, пожалуйста. До свидания.
Повернулась и медленно пошла по дороге. Остановилась и, пряча глаза, сказала:
– Аня по вечерам в клубе поет.
***
Санек непонимающе смотрел на обложку книги: застрявшая в северных льдах шхуна и летящий над ней самолет. Внизу название: «Два капитана».
– Ты в библиотеку заходил, что ли? И откуда у тебя столько денег? – спросил он товарища, выгружающего на стол продукты: сыр, печенье, колбаса, бутылка минеральной воды. На банку сгущенки лег блок «Мальборо».
– Нет, это я Ларису встретил, – Леник с наслаждением понюхал сигареты. – Давненько такие не курил.
– Подожди, какую Ларису?!
– А ту, которую ты вчера спугнул своим Петруччо. И ее подружку тоже. Я же тебе говорил, что женщины были, а ты не верил. А тут нам и колбасу, и сигареты – вот, что значит мое обаяние. Наверное, я ей понравился, но мне больше ее подружка по душе. А эта слишком строгая, хоть и симпатичная.
– Значит, библиотекаря зовут Ларисой? – задумчиво пробормотал Санек.
Леник с досадой мотнул головой.
– Повторяю для тех, кто в танке! В библиотеке я не был, эту книгу мне дала… – он осекся. Присел на стул и, выпучив глаза, пораженно прошептал. – Японский городовой! Это ж я, получается, Ларису страшилой обозвал?
– В смысле? – напрягся Санек.
– Я просто сказал ей, что тебя обидели в библиотеке, ну и назвал библиотекаршу страхолюдиной. Я ж не знал, что библиотекарша – она!
Он озадаченно потер выбритое лицо.
– А с чего ты взял, что библиотекарь страшная?! – выкрикнул Санек. – Я тебе такого не говорил!
– Да, блин, понимаешь, в детдоме библиотекарша была такая мерзкая, – почесал неровно стриженную макушку Леник. – Вечно всем недовольная, рожа перекошенная от злости. Ну, я и подумал, что тут… тоже.
Санек схватился за голову.
– Подумал?! Кто?! Кто вас просил думать, Леонид?! Это для вас просто непосильный труд!
Он забегал в смятении по тесной бытовке.
– Это не ты ее обозвал, а я! Именно так и получается, именно так она и подумала! Ты просто сказочный долбоеб!
В полном отчаянии он раскрыл книгу: штампа ни на титульном листе, ни на семнадцатой странице не было. Значит, книга – из личной библиотеки, а потертая обложка красноречиво говорила, что ее читали, и не раз. Перед глазами снова возник тот растерянный взгляд, и снова нахлынуло чувство вины.
Встал и принялся решительно складывать продукты обратно в пакет.
– Что ты делаешь? – буркнул Леник.
– Вернуть надо. Или ты после всего сможешь спокойно это есть?
Крепко сжав пакет, шагнул к выходу. Но дверь открылась, и на пороге возник Ушан. Вид у него был серьезный.
– Парни, у меня к вам дело.
***
– Дело хорошее, но мы устраивались сторожами. Сами понимаете, Евгений… – Леник потер указательным и большим пальцами.
– Плюс десять тысяч к зарплате, – Ушан был готов к такому повороту событий. – То есть, помимо ваших прямых обязанностей по охране и уборке территории, вы еще будете ухаживать за животными, мыть, кормить, а если надо, то и лечить. В общем, они будут полностью под вашим контролем и ответственностью.
– А где их держать? Шумновато тут, – Санек выглянул в окошко. По территории с грохотом раскатывали погрузчики с бревнами на вилах, туда-сюда сновали рабочие в касках и рукавицах, визжали циркулярные пилы, с жужжанием опускались и поднимались штабелеры с досками.
– Пока здесь. Рядом стоит такая же бытовка со всяким хламом, вы ее очистите, отмоете, и разместим зверей там. Кстати, там есть старые кроличьи клетки, может пригодятся. Корм, всякие лотки, щетки, шампуни, игрушки и прочее я вам привезу. Лепилу… фу, блин… врача ветеринарного вызовем, пусть посмотрит.
– А когда этот центр будет готов? – поинтересовался Леник.
– Я уверен, что очень скоро! – ответил Ушан. – Если дело касается выгоды, то Шниперсон никогда не тянет. Он уже решает вопрос с арендой участка. Как решит, завезем туда несколько готовых жилых модулей, соорудим из них двухэтажное строение, свет проведем. Думаю, недели две максимум. Ну, согласны?
Конечно, они были согласны.
– Лады тогда! Машину умеете водить?
– Я могу, – поднял руку Санек. – Была у меня когда-то «жучка». Но у меня прав нет – просрочены.
Ушан порылся в кармане и вытащил ключ. Положил на стол.
– На помойках постов нет. У мехцеха стоит синий «москвич»-каблучок. Берите и поезжайте. Сейчас.
– А сколько надо-то? – задал вопрос Санек, беря ключ со стола. С сожалением посмотрел на пакет.
– Шниперсон говорит, для начала пять котов и пять собак. А там будем поглядеть…
***
Дорога петляла. По обеим сторонам высился лес, солнце то появлялось, то снова пропадало за верхушками деревьев.
– Завязывай уже, – Леник сидел на пассажирском сиденье и смотрел в хмурый профиль Санька. Тот, обычно отходчивый и незлобивый, сейчас резко крутил руль, объезжая ухабы, и упорно его игнорировал.
– Ну, хочешь, я сам к ней пойду? Извинюсь и все объясню, – Леник все еще не оставлял попытки помириться с товарищем.
Санек крепче вцепился в руль, пригнулся и в картинном ужасе оглядел тесный двухместный салон «москвича».
– Кто здесь? – глядя сквозь Леника, спросил он.
Леник надулся и отвернулся. Да и хрен с тобой!
Минут пять ехали молча, изредка подпрыгивая на ухабах лесной дороги. Судя по карте, это был кратчайший путь до ближайшей крупной свалки.
– Я вот тебя спросить хотел, – опять подал голос Леник. – Почему ты разговариваешь по разному?
– В смысле? – не глядя на него, спросил Санек.
– Ну, как объяснить? – ответил Леник, внутренне радуясь, что тот наконец-то соизволил его заметить. – Вот иногда ты разговариваешь по-простому, как нормальный человек, со всеми этими «чё», «короче», «типа» и так далее. А иногда я тебя даже не понимаю – такая заумь прет! Короче, не могу объяснить. Ну, ты понял!
– Не знаю, не замечал, – пожал плечами Санек и посмотрел на него. – Тебя это так волнует?
– Да нет. Просто интересно, – зевнул Леник.
Санек перевел взгляд обратно на дорогу и ударил по тормозам, да так резко, что зевающий Леник чуть не разбил себе нос. Впереди, в метрах десяти, сидела странная компания.
– Не понял, – прошептал Санек, глядя на сбившихся в разноцветную кучу котов и собак. Животные были явно бродячие, неухоженные и голодные. Они сидели и спокойно смотрели на синий «москвич», без испуга и агрессии. Словно ждали.
– Десять, – сказал Леник, тыкая пальцем. – Пять кошек и пять собак. Как по заказу. Так, кто там из кошек? Значит, вон та черная – это ангорская, полосатая пушистая – кажись, сибирец, вон та серая, помельче – хз, и две беспородные. А собаки… Ну, тут все просто: спаниель, лабрадор и три двор-терьера.
– Странно это все, – озадаченно пробормотал Санек. Осторожно потянул за ручку – дверь, громко щелкнув, открылась. Компания не разбежалась и продолжала спокойно сидеть. Леник тоже открыл дверь.
– Ловим? – спросил он, уже высунув ногу из салона.
Санек не ответил, вышел из машины и медленно двинулся вперед. В метре от него крался Леник. В лесу громко что-то треснуло, словно кто-то с силой ударил по сухой ветке, и животные кинулись к ним. Кошки, утробно урча, терлись об их высокие ботинки, собаки преданно заглядывали в глаза и виляли хвостами.
– Хорошие какие! – вчерашние бродяги ласково гладили бродяжек сегодняшних. – Поедете с нами? Хватит уже на улице жить.
Кошки и собаки закивали так отчаянно и преданно, словно понимали, что эти двое, в черной форме, не сделают им ничего плохого. Санек обошел машину и открыл будку, и вся разношерстная компания с радостным лаем и восторженным мяуканьем оказалась в машине.
– Повезло! – довольно сказал он, захлопывая дверь. Посмотрел на друга – Леник смотрел в сторону и озадаченно хмурил лоб.
– Ты чего, Леник? Поехали уже!
Леник ткнул пальцем в сторону раскидистого тополя, Санек посмотрел в указанном направлении и замер в удивлении.
Под деревом сидел кот, совсем молодой, практически еще котенок, и смотрел на них умными желтыми глазами. Казалось бы, кот и кот, что тут удивительного? У них в будке пяток уже сидит, правда, не таких ухоженных. Смущал хомяк, восседающий на его спине. Грызун важно раздувал щеки и вращал своими черными глазами-пуговками. Увидев, что их заметили, кот медленно, спиной, стал отступать в глубь леса.
Санек и Леник медленно двинулись к ним, заходя с двух сторон. Хомяк напрягся, выпучил черные глазки и помотал головой, отчего пухлые щечки раздулись еще больше. Короткие передние лапки замелькали, словно грызун хотел сказать: «Найн! Найн, геноссе! Ми есть здесь слючайно!»
– Перевыполним план, – прошептал Леник, пригнувшись. – Даже хомяк будет, для детишек.
Он прыгнул, вытягивая перед собой руки. Но кот резко отскочил, развернулся и ломанулся в чащу. Хомячок подпрыгивал на его спине, испуганно оглядываясь. Санек припустил за ними, ломая ветки.
– Лови их! – Леник поднялся и рванул следом.
Беглецы бы с легкостью скрылись, если бы хомячка не вышибло из седла веткой. С верещанием он свалился в траву, тут же вскочил и хотел шмыгнуть под выпирающие корни дуба, но ладони Санька накрыли его сверху. Кот резко остановился и с шипением кинулся обратно. Подогнул задние лапы и, оттолкнувшись, взлетел с явным намерением опуститься Саньку на голову. Но полет возмездия был подло прерван руками Леника, перехватившие кота на лету.
– Ну, ты чего? – Леник гладил шипящего кота по вздыбленной спине. – Мы же тебе добра хотим. Ну-ну, успокойся.
Хомяк царапал лапками ладони Санька, в возмущении фыркая и пуча глазки.
Шипящих и верещащих пленников закинули в будку. Машина, выпустив клубы черного дыма, не без труда развернулась на узкой дороге и поехала обратно в село.
***
– Ты сильно не гони, – попросил Леник, показывая на полукруглый свод фермы впереди.
Санек послушно сбавил скорость. Злость на приятеля уже прошла: ну, что с дурака взять? Сейчас он приедет, выгрузит зверюшек, возьмет пакет с продуктами и отправится к Ларисе. Извинится за свое поведения, за слова своего товарища, а там, глядишь, и… знакомство совсем в другом русле продолжится.
– Притормози, – попросил Леник, показывая на женщину в белой косынке.
– Здравствуйте, Аня! – крикнул он ей в спину. Женщина вздрогнула от неожиданности, повернулась и всмотрелась в лицо пассажира синего «каблучка».
