Ден Истен
Баба Капа. Сборник рассказов
– И меня тоже! – с обидой выкрикнул Антон. Измочаленный, потный, несчастный. С расстегнутой ширинкой. На шее – огромный засос.
На столе завибрировал смартфон Тани.
– Кто такая Капитолина Алексеевна? – домработница склонилась над телефоном.
– Это ваш п..здец! – из красивых синих глаз брызнули слезы. – Это баба Капа! Я с ней успела поговорить, и она знает адрес! Она сейчас приедет, и вам всем, всем кабзда!
Марта мелко затряслась от смеха.
***
– Подъем! – гаркнула баба Капа в грязное, покрытое свалявшейся шерстью, ухо. Бомж подскочил, продирая глаза. Пошарил в поисках кепки. Напялил на самые глаза.
– Ухожу, начальник, ухожу! – попытался встать. Баба Капа толкнула его в грудь, заваливая обратно на скамейку. Рассмеялась.
– Заработать хочешь?
Бомж в удивлении приподнял кепку за засаленный козырек, он только сейчас разглядел, что перед ним не полицейский наряд, а обычная старушка, маленькая и худенькая. В худых пальцах хрустели двести рублей. С облегчением выдохнул.
– А чего надо-то? – он развалился на скамейке, косясь на деньги. – Если чего тяжелое поднимать, то нет. У меня грыжа.
– Твоя грыжа не пострадает, – бабулька плюхнулась рядом. Ткнула пальцем в сторону элитного жилищного комплекса.
– Дом видишь?
– Ну!
– Мне надо туда попасть, а там консьерж.
– И что?
– А вот что…
***
Они стояли перед подъездом. Бомж напялил рваную кепку поглубже на глаза. Выдохнул, взялся за кованую ручку.
– Бабуля! – он согнул другую руку в локте, сжал кулак. – Но пасаран! Они не пройдут!
Баба Капа торжественно повторила его жест.
– Патриа о муэрте. Родина или смерть!
На мятом лице бомжа появилась отчаянная улыбка человека, идущего на подвиг. Резко потянул ручку на себя. Скрылся за дверью. Баба Капа прислонилась ухом к вычурному, покрытому вензелями, полотну.
– Тетя, где сортир? – послышалось приглушенное.
– Чего-о-о-о?! А ну пошел отсюда, пьянь! Все подъезды обоссали! Пошел отсюда, я сказала!
– Да не ори, я скромно – в уголок! – донеслось нахальное. Затем топот ног. Следом – визг и цоканье каблуков.
– А ну, стоять, паршивец!
Звуки стихли. Баба Капа осторожно приоткрыла дверь, заглянула. Пусто и тихо. Лишь откуда-то сверху, на лестнице, доносилась отчаянная ругань. Старушка скользнула в подъезд, побежала к лифту. С разгону впечатала пальцем в кнопку вызова.
***
Издевательский смех домработницы прервала мелодичная трель звонка. Марта, погрозив кулаком пленникам, вышла в прихожую. Нажала на кнопку видеоглазка. На небольшом дисплее возникло изображение маленькой старушки.
– Кто?! – с ухмылкой поинтересовалась домработница.
– Я!
Марта покачала головой. Ну, посмотрим, что там за баба Капа такая…
Ключ мягко провернулся пару раз, дверь распахнулась.
– Татьяна где? – баба Капа спокойно смотрела на крепкую женщину.
– Нет здесь никакой Татьяны. Вы ошиблись, – тонкие губы домработницы скривились в усмешке.
– Баба Капа!!!!! – донеслось из квартиры. – Я здесь, в кухне!!!! Помогите!!!!
Бабуля рванула вперед, но тут же растянулась на начищенном паркете, споткнувшись о заботливо подставленную ногу Марты. Домработница схватила ее за седые волосы, рванула на себя.
– Ты что это, старая, совсем уже?! Не учили манерам поведения в приличных домах?!
Потащила по полу в кухню. Баба Капа вывернулась, оставляя в ее мощных кулаках седые пряди. Вскочила и раскрытыми ладонями со всего маху ударила Марту по ушам. Домработница охнула, прижала руки к голове. Не давая опомниться, бабулька уперлась ногой в ее живот и толкнула изо всех сил. Но это было равносильно попытаться толкнуть бетонную стену – Марта крепко стояла на ногах, зато баба Капа снова растянулась на полу.
– Бабка! Я тебя ща похороню! – Марта оторвала руки от ушей и пошла в наступление, рассекая воздух кулаками. Бабулька вскочила, запрыгнула на мягкий пуфик и, словно коршун с небес, рухнула на нее всем своим тщедушным телом. Обе покатились по паркету. Ощутимую разницу в весе и возрасте баба Капа компенсировала ударами всем, что попадалось под руку.
Зонт? Класс! На!!!
Подставка для зонта? То, что доктор прописал! На!!!
Туфли со стразами? Отлично! На!!!
Кожаные тапки? Сойдет! На!!!
Коврик? Отлично! На!!!
А это чё за хрень? Да пофиг! На!!!
***
– Это что здесь происходит?! – трость звучно стукнула о сверкающий паркет.
Марта с воем, тряся растрепанными волосами, кинулась хозяйке в ноги.
– Матушка, защити! Матушка, заступись! – причитала она, с опаской заползая за спину Аглаи Федоровны и размазывая сопли по избитому лицу.
Баба Капа выпрямилась. Выглядела она устрашающе: ее любимая кофта была порвана, седые волосы растрепаны, в руках – выгнутый буквой «Г» зонт-трость.
– Кто вы?! – Аглая Федоровна требовательно взглянула на непрошенную гостью. Баба Капа отбросила зонт, взмахом ладони убрала волосы.
Хозяйка прищурилась, всматриваясь. Серые глаза расширились от удивления.
– Капитолина?!!! – выдохнула хозяйка.
– Ну да, – старушка выглядела озадаченной. – Мы знакомы?!
Неожиданно Аглая Федоровна подалась вперед, порывисто обняла. Посмотрела в удивленное лицо гостьи.
– Глаза те же! Не узнаешь?! Аглая! Ну, вспоминай! 74-й год!
1974 год…
Нож тускло блеснул в свете далеких фонарей, прижался холодным лезвием к тоненькой шее.
– Не ори, курва! – хриплый голос. Сильный запах перегара – до тошноты.
Аглая вжалась в стену.
– Цацки гони! – громадная рука схватила за тонкую золотую цепочку. Поиграла с маленьким кулоном. Резко дернула. – Серьги сымай! Живо!
Непослушные руки сняли серьги, положили в ладонь грабителя.
– Кошелек! Живо!
Дрожащая рука вытащила из кармана плаща маленький кожаный кошелек. Протянула ему.
– Хорошая вещь! Ненашенская, несоветская! – засмеялся грабитель. Втянул носом воздух. – И пахнет от тебя по заграничному. Не то, что от моей Любки, будто дихлофосом напшикали. Чё за одеколон такой?
Аглая судорожно сглотнула.
– Духи. Французские.
– Вот так вот! – горестно произнес мужик. – Одним – духи французские, другим – хрен без соли! Плащ сымай! Тоже небось заграничный? Любке подарю. Ненавижу вас всех, богатеньких. Сымай, говорю!
Аглая стала медленно развязывать пояс на бежевом плаще. Слезы струились по испуганному, с тонкими чертами, лицу. Грабитель отступил на шаг, поигрывая ножом.
– Живее! Ща дружинники набегут с легавыми!
Но в этот поздний час на улице не было ни дружинников, ни милиционеров. Лишь только вдалеке маячила одинокая маленькая женская фигура. Грабитель беспокойно потоптался.
– Живее, говорю!
Удар туфелькой пришелся прямо между ног. Бандит согнулся от боли, упав на колени и выронив нож. Аглая рванула было из подворотни, но сильная рука поймала за лодыжку и дернула.
– Помогите!!!! – взвыла она, грохнувшись на землю.
– Тихо, сука! – лежа, одной рукой он держал ее за ногу, другой лихорадочно шарил по земле в поисках ножа.
Женская фигура вдалеке остановилась, затем резко сорвалась в сторону подворотни, на крик.
А громила уже нашел нож и теперь склонился над Аглаей. Стремительно приближающийся топот. Удар ноги по небритому лицу. Нож, жалобно звякнув, отлетел в темный угол. Бандит с булькающим звуком откатился следом.
– Ну-ну, все! Не плачь! – руки притянули к себе Аглаю. Она обняла спасительницу, уткнулась в плечо и разрыдалась.
В уши ударил резкий звук свистка дружинника.
– Сюда, товарищ лейтенант! – зычный молодой голос.
Топот ног. Свет карманных фонарей осветил двух, сидящих на земле женщин: молодую и постарше.
– Прискакали к раздаче медалей, двоечники?! В глаза мне не свети! И так болят! – женщина прикрыла ладонью усталые голубые глаза.
***
– Капитолина! – пальцы с перстнями гладили ее по плечу. – Я так рада тебя видеть!
Она снова обняла старушку. Затем потянула в сторону гостиной.
– Ты проходи! Посидим, поговорим! Столько лет… – голос хозяйки из привычного сварливого вдруг стал ласковым, даже заискивающим. И тут же, посмотрев на растерянную Марту, приказала:
– Чаю нам подай! И убери здесь все!
– А может, чего покрепче? За встречу? – баба Капа хитро прищурилась.
– Конечно! – засмеялась Аглая Федоровна и, зыркнув на домработницу, приказала. – Коньяк достань! Тот самый, двадцатилетний!
Они уже входили в гостиную, как вдруг из кухни донесся жалобный вопль:
– Баба Капа! А я?! Точнее, мы!
Бабулька хлопнула по лбу.
– Точно!
Она, отстранив руку Аглаи Федоровны, быстро направилась к кухне. Толкнула дверь. Через секунду раздался ее удивленный крик:
– Ипать! А ты что здесь делаешь, мистер Сковородкин?!
***
Антон долго не торговался, он просто выкатил свои условия: в его сумке оставались 3 набора по 3 000 рублей каждый, и он готов забыть об инциденте, если они выкупят их все за 9 500 рублей. В ту самую лишнюю пятихатку он оценил свою поруганную честь. К его удивлению, хозяйка квартиры положила перед ним пять красненьких купюр при условии, что он забудет сюда дорогу, заберет свое барахло и сменит род деятельности. Антон покинул квартиру весьма довольный. Разумеется, он не сказал, что вот с третьим пунктом он не согласен категорически, но от него никто таких подвигов и не ждал – лишь бы свалил побыстрее!
Марте было назначено наказание в виде существенного снижения зарплаты. Аглая Федоровна сжалилась над избитой домработницей, с которой вместе уже более двадцати лет. Тем более, незаконное удерживание горе-продавца произошло с ее молчаливого согласия.
Самое интересное произошло с Таней. Тут надо рассказать подробнее, все-таки повествование о ней…
– Если бы я знала, что ты знакома с Капитолиной, я бы совсем по-другому тебя приняла! – оправдывалась Аглая Федоровна.
– При чем тут я?! – возмутилась старушка. – На свете дохерища людей, которые со мной не знакомы! И что, к ним можно относиться по-скотски?
Аглая Федоровна торопливо закивала, соглашаясь.
– Ты права, Капитолина! – виновато сказала она. – Я уже совсем на старости лет с катушек съезжаю… Танечка, если можешь, прости, пожалуйста.
Таня, будучи девушкой незлопамятной, легко приняла извинения.
Но Аглая Федоровна пошла еще дальше:
– И если у вас с Вадимом действительно серьезно, то я ни в коем случае не буду препятствовать! Ты – милая девушка, хорошо учишься, в нашей семье всегда ценилась тяга к знаниям. Поэтому…
– Аглая Федоровна! – Таня замолчала, украдкой посмотрела на бабу Капу. Та лишь пожала плечами: решай сама.
Девушка, глядя в пол, продолжила.
– Аглая Федоровна. У меня с вашим сыном быть ничего не может. И не было никогда. Это все, весь этот спектакль был разыгран только для того, чтобы вы успокоились. Поверьте, Вадим Станиславович очень переживает за вас и…
– Ну, слава Богу! – вдруг радостно выдохнула Аглая Федоровна. И в этом выдохе ясно читалось одно – облегчение от того, что Таня все-таки не станет членом их семьи. Жизненные установки, привитые с детства и закрепленные в течение долгих десятилетий, так просто не меняются. Тут даже испорченный неподлинный Пикассо не поможет…
Баба Капа встала со стула. Посмотрела на Таню.
– Ладно, пойдем мы.
– А коньяк, Капитолина?! – воскликнула хозяйка. – Мы же собирались посидеть, поговорить. Когда еще увидимся…
«Надеюсь, что никогда», – подумала бабулька, но вслух сказала:
– Пора нам. Поздно уже.
***
Лекция закончилась. Студенты шумно и дружно повалили к выходу.
Они остались одни.
– Таня, я вел себя просто… непростительно! – Вадим старался не смотреть в ее синие глаза. – Я прошу прощения. Укушался. Я не пью обычно, а тут, как с цепи сорвался… Понимаете, одно на другое… Наболело просто.
– Не переживайте, Вадим Станиславович! – дружелюбно ответила она. – Это все мелочи. Ну, кроме Пикассо, наверное.
Вадим рассмеялся.
– Вы знаете, Таня. Мать мне даже ничего не сказала, вот ни слова! Я уже отдал картину на реставрацию, обойдется недешево, но… что делать. А вообще вам спасибо! За все! И еще раз простите. И еще, это противоречит моим принципам, конечно, но за зачеты и экзамены по моему предмету можете не переживать, можете даже на них не приходить!
– Спасибо, но это уже лишнее. До свидания! – улыбнулась Таня, встала и направилась к выходу. Он молча смотрел ей вслед: стройная, красивая и… такая простая!
Таня шла по длинным коридорам и мысленно благодарила своих родителей. Просто за то, что они есть, и за то, что они ей дали. Да, в их старой квартире не висели Пикассо, вместо старинных комодов была обычная недорогая мебель, они ели простую еду без изысков и отдыхали не на средиземноморских курортах, а на колючем песке у местной речки. Да, может быть ее родители не такие образованные, дальше техникумов не пошли, не отличали Мане от Моне, не имели прислугу и не умели высокопарно выражаться… Только что с того?
Зато они дали ей то, что очень важно для каждого человека – свою искреннюю и безграничную родительскую любовь!
История седьмая. Новогодняя история
Снег шел всю ночь, покрыв тротуары и улицы толстым хрустящим покрывалом. Дорожные службы спали в счастливом неведении о приходе зимы, хотя на календаре была уже середина декабря. Зато дворники, вооружившись метлами и скребками, крошили, подметали, чистили и отчаянно ругали это явление – русскую зиму.
Ахмет вытащил из своей импровизированной, переделанной из супермаркетной, тележки штыковую лопату и, сделав печальные глаза, принялся долбить лед у подъезда. Даже не заметил, как к нему подошли баба Капа и Егор Ежевичкин. Оба раскрасневшиеся от долгой прогулки на морозе.
– Ахмет, привет! – поприветствовала бабулька.
– Добрый утро, Капитолина-апа! Привет, Егор-ака! – дворник помахал толстой рукавицей.
– Здорово, Ахмет! – протянул руку Ежевичкин. Ахмет с готовностью стянул рукавицу.
– Ахмет, и как тебе русская зима? – Баба Капа скинула капюшон нового пуховика (подарок Ежевичкина), показала на горы снега, местами грязного от выхлопных газов, изрытого следами ног и протекторами машин.
– Ай, Капитолина-апа! – удрученно покачал головой дворник. – Плохой зима! Снег много, лед много. Холодно. У нас на Ташкент такой зима нет.
– Это точно, – баба Капа пнула ледышку, та, вращаясь и сверкая, воткнулась в сугроб. – Не Ташкент…
– А вы откуда? – поинтересовался Ахмет.
– Гуляли! – Егор дружелюбно похлопал его по плечу. Тут дверь распахнулась, и на улицу выскочила Кристина, пухленькая тридцатипятилетняя соседка с первого этажа. Увидев соседей, улыбнулась.
– Капитолина Алексеевна! Здрасьте!
– Привет!
Кристина сделала несколько осторожных шагов в модных сапогах на высокой шпильке. Поскользнулась и, охнув, стала заваливаться вперед. Но Ежевичкин подскочил и успел ее подхватить.
– Спасибо, Егор Александрович! – Кристина, вцепившись в его куртку, смотрела в мужественное, с резкими чертами, лицо. – Вы такой сильный!
– А мы других и не держим! – бросила баба Капа. – Пошли, Егор!
Он аккуратно высвободился от объятий соседки. Галантно склонил голову. Оба направились к подъезду.
– Ой, подождите! – услышали в спину. Повернулись.
– Скоро Новый год же! – сказала Кристина.
– Спасибо, что напомнила! – фыркнула старушка.
– У детей утренники! – многозначительно добавила соседка.
Бабуля рассердилась.
– Кристина! Завязывай со своими шарадами! Говори, что хотела!
– В наш детский сад требуется Дед Мороз!
Ежевичкин и баба Капа удивленно переглянулись.
– И?! – хором спросили они.
– Вот если бы Егор Александрович согласился побыть Дедом Морозом! – мечтательно ответила Кристина, заинтересованно глянув на моряка.
– А что, среди ваших штатных слесарей-алкоголиков нельзя найти? – спросила бабулька. – Либо пригласить со стороны. Этих, как их там? Аниматоров!
– Вот я и приглашаю! – звонко засмеялась женщина. – Аниматоры – дорого, а на наших слесарей надежды мало – забухают! А вот Егор Александрович – мужчина серьезный, обязательный, это сразу видно.
– А что? – Ежевичкин с энтузиазмом согласился. – Детишкам праздник устроить – это святое!
– Ой, вы просто прелесть! – соседка в восторге похлопала руками в черных перчатках. – А давайте прямо сейчас пойдем? Одежду примерим, порепетируем! Мы всем воспитательским составом целый сценарий написали, может что-нибудь посоветуете?
Егор вопросительно взглянул на бабу Капу.
– Капа, у нас вроде дел на сегодня никаких? Так что, отпускаешь?
– Иди, конечно, – вздохнула она. – Смотри не простудись, Дед Мороз!
Он приобнял ее, затем подошел к Кристине.
– Ведите!
– Ой, тут недалеко! Во-о-н за тем домом наш детсад! – она показала в сторону желто-голубой высотки.
Взяла его под руку, и оба осторожно пошли по скользкому тротуару.
– У вас такая фактурная внешность! – щебетала Кристина, семеня на шпильках и глядя на его мужественный профиль. – Вы похожи на Штирлица!
– Правда? – спросил Ежевичкин. – Спасибо!
«Штирлиц катался на велосипеде и разбил яйца об раму. Через два дня Абрам умер», – подумала баба Капа, вздохнула и потянула на себя ручку подъездной двери.
Она зашла в квартиру, сняла пуховик. Посмотрела на отражение в зеркале и ей вдруг стало немного грустно. Хотя час назад вместе с Ежевичкиным смотрелась в это же зеркало, и им было весело. А сейчас – нет. Наверное, потому, что Егора рядом нет… Махнула рукой, показала отражению язык. Скинула сапоги. Ну и пусть он там своего Деда Мороза играет, она найдет чем заняться!
В комнате уселась на диван, щелкнула пультом от телевизора.
На экране серый волк, ряженый под Снегурочку, приплясывал перед зайцем в шубе Деда Мороза:
– А ну-ка, давай-ка, плясать выходи!
– Нет, Дед Мороз! Нет, Дед Мороз, погоди!
Баба Капа со вздохом переключила канал.
Двое ведущих утренней развлекательной программы сидели на диване и задавали вопросы актеру из местного ТЮЗа.
– Вы, как профессиональный актер, скажите, сложно играть Деда Мороза?
Бабулька, начиная закипать, щелкнула кнопкой переключения каналов.
Парень в запотевших очках, с микрофоном в руке, шел по заснеженной улице и бубнил в покачивающуюся камеру:
– Дорогие телезрители, мы с вами в Великом Устюге – родине Деда Мороза…
Это было невыносимо! Она раздраженно надавила на красную кнопку. Экран погас.
Вскочила с дивана, подошла к магнитофону, открыла деку. Вставила кассету с записью своего любимого «Сектора газа» – уж воронежские панки не подведут, настроение мигом поднимут! Щелкнула по кнопке воспроизведения. Из встроенных колонок грянуло:
«…Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты-ы-ы!…»
Худой палец с силой ударил по кнопке «stop».
– Вы что, все сговорились?!!!!
***
Уже два дня они жили напротив друг друга, в соседних квартирах. Муж и жена. Светлана и Андрей. Предыстория банальна: разругались в пух и прах из-за какой-то ерунды. Он гордо собрал вещички и свалил к соседу. Не скандалил, дверью не хлопал, просто ушел. Перед этим соседу позвонил, спросил, сможет ли тот ему угол выделить на время. Ответ был утвердительным. Хотел уйти гордо, показательно, с одной зубной щеткой – не вышло. Барахла собралось – огромный пакет.
Сегодня утром столкнулись лицом к лицу на лестнице:
– Привет! Как жизнь?
– Ой, ты знаешь, замечательно! Никто не храпел, не ворочался, среди ночи не бегал покурить. Я счастлива просто! У тебя тоже, надеюсь, все прекрасно?
– О-о-о-о! Фантастика! Никто не требует опускать стульчак, не зудит в ухо, моими же носками меня в нос не тычет, не…
– Стоп! А я что, зудю… зужу?
– Да постоянно! Зуделка ты конкретная!
– А не пошел бы ты куда подальше?!
– И тебе попутного ветра в том же направлении!
– Ну и всё!
– Ну и всё!
Разошлись в разные стороны: он, загребая высокими ботинками снег – к парковке, она, скользя модными сапогами по наледи – к автобусной остановке.
***
Светлана аккуратно прижала место укола ватным тампоном. Подержала немного, затем заботливо накрыла пледом тонкие, обтянутые серой кожей, ноги.
– Ну вот и все, Виктор Александрович, – ласково сказала она. Стала собирать свой чемоданчик.
– Спасибо, Светочка! – ответил старик. – Что-то ты грустная сегодня.
– Разве? – нарочито весело отозвалась она.
– Ну, я же вижу, – ответил Виктор Александрович. – Случилось что?
– Да так… – отмахнулась Светлана. – Да, грустно немного. Скоро Новый год, а я с мужем поругалась. Наверное, буду встречать одна.
– Помиритесь еще, – успокоил старик. – Или подруг пригласите, все ж не одной.
– У подруг своих забот хватает. Лучше одной. Наверну тазик оливье, выпью бутылку шампанского и спать! – пошутила она. Вдруг скривилась, закрыла лицо ладонями. Так и сидела, вздрагивая от беззвучного плача.
Виктор Александрович молчал. Лучше ничего не говорить и не лезть с дежурными успокоениями, особенно, когда не знаешь всей ситуации.
– Извините, – убрала руки с лица. Вытащила платок. – Просто не думала, что я зуделка. Так обидно было слышать.
– Зуделка? Это как?
– Ну, как… Я так понимаю, пилю его постоянно. Но ведь это не так!
Осеклась. Задумалась.
– Или так? А может, я сама за собой этого не замечаю? Не знаю, в общем…
Виктор Александрович Ежевичкин был в растерянности. Лично он видел перед собой приятного человека, неравнодушную медсестру, хорошего профессионала, которая всегда обращалась с ним, старым инвалидом, по-доброму и с заботой. Но это с ним, малознакомым человеком, кто знает, что там творится в ее личной жизни, и какие страсти бушуют? Одно бесспорно – не срывает злость на первом встречном за проблемы личного характера, что тоже говорит о профессионализме.
– Я могу чем-то помочь? – спросил он.
– Да чем вы можете помочь? – Светлана спрятала платок в карман. – Вы извините, расчувствовалась.
– Не унывайте. Вот взять меня, да? Инвалид, неходячий – казалось бы, полный набор, чтобы озлобиться, потерять веру в людей и впасть в уныние. И, кстати, я был недалек от этого. Уже, грешным делом, подумывал, а зачем мне такая жизнь?
– И что изменилось? – в карих глазах медсестры появился интерес.
– Человека встретил одного, – улыбнулся Виктор Александрович. – И считаю это знакомство очень большой удачей, после которого в людей стал верить.
– Значит, хороший человек? – предположила Света.
– Замечательный! – засмеялся он. – С которым все предпочитают дружить, иначе можно в морду схлопотать.
Светлана задумчиво почесала нос. Как-то не вяжется одно с другим: замечательный человек и… в морду?
Видя ее замешательство, старик добавил с удовольствием.
– А еще она курит, выпивает и ругается матом.
– Так это женщина? – удивилась медсестра.
– Да, но таких, уже почтенных годов. Мой брат на ней почти женат.
– А-а-а, – понимающе протянула она, хотя ничего не понимала.
– И живут они вон там, – старик ткнул пальцем в потолок.
Светлана задумчиво посмотрела вверх.
***
Он важно надул губы. Сдвинул брови. Покачиваясь и размахивая сжатым в руке импровизированным посохом, басовито прогудел:
Вот и я!
С давних времён так ведётся,
Что ни одна ёлка без меня не обойдётся.
Я, дети, очень старый дед,
И мне, поверьте, много лет.
В декабре и в январе
Я гуляю по земле,
Я хватаю вас за нос,
Коль морожу – так до слёз!
Баба Капа смотрела скептически.
– Ну как? – спросил Ежевичкин своим обычным голосом. – Я похож на Деда Мороза?
– Ты похож на двоечника, который в течение четырех часов учил одно несчастное стихотворение. Четыре часа, Карл!
– Капа, – укоризненно ответил моряк. – Думаешь, рассказал стихотворение, раздал подарки и все? Там целое представление! И Леший там, и Кикимора, и Снеговик, и даже Русалка!
– Если встретишь этот сброд, значит, скоро Новый год… – процитировала бабулька. – Кикимора – Кристина, надеюсь?
– Нет, она – Снегурочка. И, кстати, у нас послезавтра репетиция. Утренник 27 числа, поэтому все должно быть на высоте.
– Важный такой стал! – засмеялась баба Капа.
– Это еще не все. Ты не возражаешь, если я Лешего к нам приглашу?
– Замечательно! – всплеснула руками бабулька. – Здесь тебе что, «В гостях у сказки»?
– Он хороший парень, только грустный очень. Андреем зовут. Плотником в детском саду работает.
– Мда-а-а-а… – протянула она. – Грустный Леший Андрей. Я думала, что хуже космонавта Виталика ничего нет. Зови, чего уж там…
***
– Она просто очень хороший человек, Капа. – Виктор Ежевичкин теребил плед. – Понимаешь, отношение у нее к людям… я не знаю, как объяснить… человеческое! Обычно принято ругать медиков, что, дескать, продажные хамы, непрофессионалы и просто черствые люди, а она – совсем другой случай! Вот прямо жду каждый раз, когда придет. Позвони ей, а? Поговори, успокой.
Баба Капа в задумчивости сидела напротив его коляски.
– Я тебя поняла, Витя, но я не скорая психологическая помощь. И мой телефон – не горячая линия.
– Если бы я умел поддержать человека, как это умеешь делать ты… – вздохнул старик. – У тебя это получается как-то на раз, непринужденно! Человек сначала в шоке, а потом считает тебя подарком с небес. Со мной, во всяком случае, так и было. До сих пор не могу забыть ту историю с конфетами.
Баба Капа смутилась – подарком небес ее еще никто не называл, вот «не подарком» – это да, это часто. Если не говорили, то думали уж точно.
– Вот что, Витя! – старушка хлопнула по коленям. – Раз говоришь, одна встречает Новый год, то пусть приходит к нам, вместе с тобой. Ты-то, в любом случае, приглашен. К тому же, Егор уже какого-то Лешего позвал.
– Какого лешего? – удивился Виктор.
– Вот и мне интересно, какого лешего он позвал к нам Лешего?! Говорит, парень с его новой работы. Грустный, говорит, очень. И тоже, как твоя медсестричка, Новый год в одиночестве встречает.
– Егор работает? – удивился старик. – У него же пенсия приличная.
– Лицедействует на добровольных началах, ага! – усмехнулась старушка. – Дед Мороз-волонтер. Важный такой стал – на кривой козе не подъедешь!
Старик засмеялся.
– Знаешь, когда он был совсем мелкий, я ему так и сказал, что Деда Мороза не существует. Мы аж подрались с ним из-за этого. Мне кажется, он в него до сих пор верит.
– Да ладно?! – бабуля смотрела недоверчиво.
– Ага! А еще он верит в домовых! – хихикнул Виктор.
– Насчет домовых, это интересно! – засмеялась баба Капа. Встала. – Ладно, Витя, пойду. Ты звони, если что. И девочку-медсестру зови к нам – мы хорошим людям всегда рады.
***
Она приматывала нитку с конфетой к дверной ручке. Егор нахмурился.
– Ты что делаешь?
– Ночью показалось, что кто-то в кухне кастрюлями гремел, – испуганно ответила баба Капа, щедро наматывая нитку. – А потом по полу такой, знаешь, шелест, как будто кто-то маленький пробежал. Словно ребенок. Страшно стало. Ты ничего не слышал?
– Нет. Думаешь, домовой?
– А кто же еще?! Или думаешь, у меня уже глюки? – обеспокоенно ответила бабулька. – Задобрить надо!
– Да, Капа, это правильно. Надо! – озадаченно согласился моряк.
Бабулька отвернулась, усиленно наматывая нитку. Хихикнула беззвучно. Такой большой, а в сказки верит!
Она проснулась рано, Егор еще спал. Встала, потянулась, зевая. Пошла в ванную. На дверной ручке болталась нитка – конфеты не было.
– Да ладно! – громко прошептала она.
Через секунду дверь в ванную закрылась, послышался звук льющейся воды.
Ежевичкин открыл глаза, хитро улыбнулся. Достал из-под подушки лимонную конфету. Развернул, закинул в рот. Такая большая, а в сказки верит!
***
Ежевичкин вернулся с репетиции немного озадаченным.
– Капа! Мы решили ввести в программу еще одного персонажа – бабу Ягу!
– Сборище тормозов! – язвительно отозвалась бабулька, стоя у плиты и помешивая суп. – Утренник через три дня, а они только решили! Да баба Яга во всей вашей гопке – самый адекватный персонаж!
– То есть, ты согласна? – Ежевичкин присел на табуретку, уставился с надеждой.
– С чем? – не поняла она.
– Быть бабой Ягой. Под тебя уже и сценарий написали. И потом, как выяснилось вчера, ты веришь в домовых, а домовой для Яги – первый кореш!
Она озадаченно положила поварешку, накрыла кастрюлю крышкой.
– Я в домовых верю?!
– А что это вчера было? Нитка, конфета…
– Блин!!!!
27 декабря. Детский сад. Утренник
В игровом зале было нарядно и весело. Огромная, под потолок, ель украшена сверкающими игрушками, гирляндами и шарами. С потолка свисал серебристый «дождь», в воздухе пахло праздником.
Дети в костюмах снежинок, снеговиков и кого-то там еще, сидели на маленьких стульчиках. Нарядные, взволнованные, все – в ожидании чуда. У стены замерли родители, снисходительно улыбающиеся, на время забывшие о своих, совсем недетских, проблемах.
А чудо не заставило себя долго ждать! Дверь открылась, и в зал, вальяжно перебирая валенками, вошел дед в красной шубе – в одной руке он держал посох, в другой – огромный мешок. Следом плавной походкой вплыла девица в синей шубке. Дед бросил мешок к своим огромным валенкам, громогласно прочитал приветственную речь, размахивая красными рукавицами. Снегурочка, радостно приплясывая, поддакивала Деду Морозу. Дети с восторгом смотрели на это действо, хлопая в ладоши.
Дед Мороз картинно распахнул свой огромный мешок. Глаза деток загорелись, они даже привстали со своих мест, наталкиваясь друг на друга в попытке заглянуть в недра этого волшебного, покрытого снежинками, мешка. Но тут дверь открылась пинком, и появилась какая-то старуха с метлой, одетая по последней моде лесной рвани. По ее серому, покрытому бородавками и с крючковатым носом лицу, блуждала безумная улыбка. В глазах – шальной блеск и полная уверенность в том, что главная на этом празднике – она, а не какой-то там молодящийся пердун в красной шубе и с легкомысленной девкой под мышкой.
Баба Яга подскочила к мешку, мигом завязала узел.
– Кто вы, бабуля?! – ужаснулась Снегурочка, повернулась к деду. – Дедушка, ты знаешь эту бабушку?!
Бабка ухмыльнулась единственным зубом, подбоченилась и скрипучим, словно колесо у старой телеги, прошамкала:
Дед Мороз, меня уважь,
А не то я праздник ваш
Превращу в большой скандал.
В деле ты меня видал!
Дед Мороз набрал в могучие легкие воздух и ударил посохом в пол. Борода зашевелилась от возмущения.
Но тут, блин, с заднего ряда встал пухленький мальчишка.
– Это же баба Яга-не пойми к чему нога! – снисходительным голосом воскликнул он. Малолетний хулиган, от которого выли все: от детей и воспитателей до заведующего садом.
Мальчишка, переваливаясь, вышел к ним. Ткнул пальцем в Деда Мороза.
– А тебя так вообще не существует! А эту, – маленький палец переместился на Снегурочку. – А эту я ваще не знаю! Но голос нашей воспиталки вроде.
С этими словами он склонился над мешком с подарками, кряхтя, стал развязывать узел.
– Вовочка! Сядь на место! – шикнули из родительской толпы. Родители, еле сдерживаясь от смеха, повернулись к молодой женщине, красной от стыда.
– Трансформеры есть? – деловито поинтересовался наглый Вовочка, заглядывая в мешок. – А Человек-паук? Фигня какая-то… Конфеты?! Да вы мне весь Новый год запороли!
Дед Мороз озадаченно чесал рукавицей свою красную шапку, отороченную снежным мехом. Снегурочка виновато улыбалась. Но баба Яга первой вышла из комы.
– Вовочка! Ты молодец! Так их! Ходят тут всякие с мешками, а потом у людей ложки пропадают! Вижу, ты на моей, темной, стороне. Пойдем разработаем план!
