Дина Зарубина
Королева с опытом работы
– Так мне можно не бояться больше притязаний Адемара?
– Я этого не говорил. Что вы знаете о накопителях? Усилителях магии?
Об этом я не знала ничего, о чем с готовностью и сообщила виконту.
– Жаль, жаль, – протянул он. – А открыть Павильон ваших милых развлечений можете? Мы выяснили, что там было установлено несколько мощных накопителей, представляющих огромную ценность. Не желаете ваши развлечения продолжить? Вам – удовольствие, мне – ощутимая польза. Даже выгоревший маг может продолжать практиковать, имея подобный накопитель.
– После родов я считаю мужчин источником боли и вреда для женщин, – жестко ответила я. – Да и как войти в Павильон? Открывал и запечатывал двери лэрд Венделин. У меня ведь магии нет. Насколько я знаю, после ваших пыток у лэрда Венделина ее тоже больше нет. Попросите нового мага открыть павильон. Он хоть чего-то стоит?
– Невозможно! Запечатывание происходит личной аурой мага, – рассерженно рыкнул Штернблум.
– Я в этом не разбираюсь, откуда мне знать такие тонкости, – пожала плечами я. – Давайте лучше обсудим новые проекты.
***
Адемар бесился. Обещанная свадьба снова откладывалась. Месяц, другой. Третий. Постоянно находились более насущные проблемы – ситуация с Шарданом, с законодательством, вводились новые налоги и отменялись старые, заключались новые экономические и военные договоры. Совет предложил разделение населения на три сословия – высшее, разумеется, магическое, среднее – военное и торговое, и низшее – ремесленники и крестьяне. Верхнее может не служить никому, но по желанию – королю. Совет желал даровать магам полную свободу от законов страны и подчинение их лишь Уставу магов.
Я возражала. Маги тогда просто сметут и уничтожат всю существующую вертикальную систему власти. Если аристократы обладали магией, то это было понятно и привычно. Но маги рождались и в простых семьях. И что тогда? Аристократы допустят простолюдинов к власти, руководствуясь лишь силой дара? Кто в это поверит?
Если маг совершает преступление, то судить его нужно и можно, как обычного человека. А владение магией приравнивать к оружию, следовательно, расценивать, как отягчающее обстоятельство. Но так считала только я. В Совете было семь магов и четыре не-мага. Я накладывала вето на законы, ущемляющие простых граждан. Советники, ехидно улыбаясь, отвергали мои инициативы. Эта яростная борьба изматывала. Но зато я практически не вспоминала больше о ребенке. Не растравляла себе душу.
У меня будут еще дети. Когда-нибудь потом. Если я смогу еще подпустить к себе мужчину, довериться ему. А если не смогу – меня заставят. Все равно замужества не избежать, политический брак с представителем сильного древнего рода неизбежен, пусть это станет и не Денвер. Этот хотя бы известное зло.
В большинстве случаев мужу нужно свежее тело, способное доставить массу приятных ощущений и родить здорового наследника. Добавим корону и власть, так желанную Адемару. Или магию, как магам. Кем бы не стал мой будущий муж – пылких чувств в браке не предполагалось ни с какой стороны. Я была просто исключительно ценным товаром. И деваться мне некуда.
А мне от них… да мне ничего не нужно. У меня все есть. Виконт уже успешно уничтожил Цитадель, обезглавил и распустил Совет магов, значительно сократив мой список мести. Предоставил мне максимум возможной свободы. Если мне захочется физического тепла – достаточно просто шевельнуть пальцем, и грелка во весь рост будет лежать в постели, перевязанная шелковой ленточкой в нужном месте. Стихи, сонеты, оды, сонеты и конфеты поступали в огромном ассортименте, так что и романтическим вниманием я не обижена, мое женское самолюбие может не скулить. Разбором посвященной мне любовной лирики я заняла навязанных мне фрейлин, пока разбиралась с донесениями и прошениями.
Но, честно говоря, теперь я действительно боялась плотских утех. Безумно боялась новой беременности. Если я позволю себе расслабиться, как это произошло всего лишь единственный раз со Стефаном, позволю на минутку раствориться в чувствах – расплачиваться придется именно мне.
Кто же знал, что еле живой маг сможет сделать такую подлость? Ходить с животом, даже маленьким, не доставило мне никакого удовольствия, хоть меня миновал токсикоз и другие прелести. Не знаю, почему мне так повезло. Наверное, потому что я очень мало внимания уделяла своему состоянию – некогда было прислушиваться к себе и капризничать тоже не перед кем. Доверять новому лекарю, суетливому и заискивающему, решать проблему с контрацепцией я не рискнула. Поэтому предохранялась воздержанием.
Злая и ожесточенная, я встречала каждый новый день жесткой физической тренировкой, мысленно кромсая кинжалом ненавистные лица советников. Спала я по-прежнему в своей девичьей спальне, обитой теперь персиковым штофом, и Адемару было запрещено там показываться, равно, как и его тетке – я добилась все-таки от виконта Штернблума ее удаления из дворца.
Виконт и сам был чрезвычайно зол на лиру Амелию, поэтому охотно пошел мне на уступки. Как крайне немногочисленные придворные, посвященные в мою тайну, он считал, что мы утратили рычаг давления на Шардан, и бесконечно сожалел о смерти младенца. Кажется, даже считал себя виноватым, что не подумал обеспечить мне более комфортные условия. Ага, он думал, выносить и родить – это просто так, пописать сходить? Не напряжно и отчасти приятно, не зря же большинство женщин так упорно стремится обзавестись детьми.
Горную территорию после долгих обсуждений и переговоров пришлось отдать. Деровер был вне себя от горя, покидая разработки.
В моей гостиной теперь постоянно сидели и щебетали фрейлины. Разбирали вороха любовных писем и вели живейшее обсуждение личной жизни придворных. То, что я скоро выйду замуж, не вызывало ни у кого ни малейшего сомнения. Незамужняя королева – это нонсенс. Ладно бы вдова, регентом при наследнике, это понятно и прилично. Обсуждать претендентов на мою руку они могли бесконечно. Да сколько можно уже? Моего терпения хватало на пятнадцать минут максимум.
– Ваше величество, – обратилась хихикающая девица. – Как смешно, вам посвятили кулинарный рецепт! Написано, что в вашу честь придумали кашу!
Фрейлины зафыркали.
– Молочная каша, какая вульгарность! Нет, чтоб изысканный десерт!
– Правда? – удивилась я.
Не то, чтобы у меня возникли какие-то озарения или предчувствия, но у меня возникла догадка о том, кто мог бы мне прислать рецепт молочной каши. Год назад я собственноручно готовила кашу одному наглому магу. Во дворце, впрочем, никто об этом знать не мог. Даже предположить, что королева умеет готовить, никому в голову бы не пришло. Музицировать, петь, танцевать, рисовать, стишки писать, пожалуйста, это принято в свете. А на кухне топтаться – фу-фу-фу. Цвет лица от печи портится, и руки от чистки овощей темнеют. Но при этом разбираться во вкусе блюд следует, как профессиональному дегустатору. Иначе будут смеяться, что у королевы непритязательный, грубый вкус. Она не тем соусом полила салат! Не тем напитком запила жиркое! А мне бы отварной картошечки, посыпанной свежим укропом, с жирной, тающей на языке селедочкой! И сто грамм ледяной водки!
– Дайте сюда, – я протянула руку и пробежала глазами рецепт. Такое впечатление, что записывали в столбик, что попало. Не каша, а алхимическое снадобье. Какая-то невероятная смесь пряностей, с заголовком «Молочная каша «Моя Королева». Яйцо, ваниль, анис, соль, желатин, душица, укроп, василек, перец, аир, розмарин, кориандр… А, следует читать первые буквы списка – «Я вас жду в парк». В парке, надо полагать. Ну-ну, парк огромен, прикажете устроить забег с заглядыванием во все беседки? И кто у нас такой загадочный нашелся? А эти дуры не знают, что в молочной каше, как минимум, должно быть молоко и крупа?
– Выбросьте, – я с хрустом скомкала рецепт.
– А может, приказать приготовить? – захихикала одна из девиц. – Интересно же, что выйдет!
– Пожалуйста, только есть вы это будете сами, я не рискну.
Ни в какой парк я, разумеется, не пошла, я еще не выжила из ума, чтоб покупаться на такие дешевые трюки. Девицы целыми днями от безделья играли в слова, всякие анаграммы и буриме4 были им на один зубок, не говоря уже о таком банальном акростихе5. Скорее всего, какая-то из мерзавок сама написала рецептик, чтоб потом наблюдать, как королева мчится, теряя туфли, на свидание с неведомым обожателем. У меня этих обожателей, мнимых и подлинных, и без того полон дворец, без всяких загадок. Я на эту туфту не поведусь!
Однако, вспомнив, как я варила в пустом доме княжны Роквальд жидкую кашку для истощенного мага, уже не могла уснуть. Вовсе не от страсти, или теплых чувств. Наоборот, я костерила мага самыми последними словами. Я ведь его спасла от смерти. Проявила чудеса выносливости, самопожертвования и изобретательности. Он бы подох в этой яме. Почти подох. А мне за это – такое наказание? Одни проблемы и пузо. И кто меня тянул ему помогать? И где он сейчас, со своими чувствами и обещаниями? А как клялся!
Виконт, уверена, меня хотел только напугать, выпустил бы через день. Милейший человек, хоть и убийца. Мне удалось выяснить, что лишь год назад виконта назначили начальником тюрьмы Гвенхаар, и он попросту не знал, кто у него сидит. Были ведь узники без документов, тайные, номерные или заключенные по личному распоряжению Главы совета магов или короля. Свой же побег я объяснила просто – нашла в грязи ключ, вылезла, и вышла в открытые ворота. Если там и были защитные барьеры, так для магов, а я пустышка.
Виконт сразу побежал увольнять охрану и придумывать новые непрошибаемые барьеры. Думаю, мачеха Стефана в свое время сунула хорошую взятку, чтоб пасынка арестовали по надуманному поводу, а тут смена тюремного начальства, вот его и упрятали с глаз подальше. В колодец. И забыли. Я поежилась от ужаса, мне стало холодно под теплым одеялом.
Доброе дело всегда наказуемо! Пригрелась возле горячего тела, расслабилась, провела лишь неделю с мужиком в одной постели. Вернула ему силы и магию. Получила подарочек на долгую память. Жив ли он? Где он? Я ведь и, правда, не узнаю сейчас отца своего ребенка. И ребенка, между прочим, тоже. Какой он сейчас? Младенцы так быстро растут. Я даже не знаю, как работает эта дурацкая магическая метка! При мне она стала невидимой. Разве трудно нацарапать что-то похожее на другом младенце? А если подкупленная служанка меня обманула? И попросту выбросила ребенка в канаву? Представив крошечное тельце, лежащее в дорожной грязи, я буквально подскочила в кровати, задыхаясь от ужаса.
Какой уж тут сон! Да я мимо голодного котенка пройти никогда не могла, это же не человек! А мой ребенок… мерзнет, голодает, мучается!? Таких сильных припадков материнства у меня еще не было. С чего бы это меня так накрыло? Гормоны шалят? Воздержание сказывается? Неужели из-за дурацкого рецепта? Сама себя накрутила, сама мучаюсь, классика жанра. Меньше надо думать. Надо попросить у лекаря успокоительное средство.
Накинула пеньюар, нервно походила по комнате. Окна были открыты, конец августа радовал роскошной погодой, из парка доносилось благоухание ночных цветов. Ласково подмигивали звезды. Я что, сейчас помчусь в парк, как истеричная курица, потерявшая цыпленка? Ребенка там нет! И влюбленного воздыхателя нет. И быть не может. Есть расшалившиеся нервы. А все похотливые козлы пусть идут лесом. Снотворное и успокоительное в одном флаконе – вот, что мне надо.
В гостиной на диване спала дежурная фрейлина, пойду через гардеробную. Конечно, можно разбудить девчонку и послать за лекарством, но тогда все во дворце наутро будут знать, что королева – истеричка и психопатка, которая не спит в три часа ночи. А отчего-то мечется. И, разумеется, рецепт выпишут самый простой: «Мужика ей надо!».
При дворе этим все душевные и телесные хвори лечатся. А может, и не только при дворе. Может, кому-то и помогает. У меня же больше полугода не было мужчины. Я ужаснулась – если кто-то узнает, что я не сплю ночами, у меня же тогда будет не спальня, а проходной двор! В первой тройке нарисуются Адемар, виконт и Деровер, некстати зачастивший ко двору. Нет уж, пусть фрейлина спит и видит десятый сон, сама схожу за снотворным эликсиром.
Дверь гардеробной, отлично смазанная, бесшумно выпустила меня в знакомый тупичок, к лестнице для слуг. «Хоть бы один светильник оставили», – подумала я, подхватывая полы пеньюара. Зря я понадеялась на добросовестность дворцового коменданта и не взяла лампу!
– Я заждался! – с этими словами широкая мужская ладонь закрыла мне рот. Я тщетно заскребла по ней ногтями. Вторая рука обхватила меня за талию, и мужчина безо всякого труда меня приподнял над полом, притискивая к себе.
– Вероника, любовь моя! – горячо мне выдохнули в ухо.
Я тут же расслабилась – всего-навсего очередной претендент на мое внимание. Ждал приглашения в спальню. Не первый он тут прячется. Точно не навредит, угрозы жизни нет.
– Не будешь шуметь?
Я истово закивала. Ага, щаз-з, только рот освободите, я сейчас как наберу воздуха да как заору! Я не сплю и страже нечего спать! Пусть его схватят и допросят, нечего пугать королеву, засады устраивать на служебной лестнице!
Меня аккуратно поставили на ноги и повернули лицом к нападавшему.
– Я ждал-ждал, а ты не пришла, – с укором сказал мужчина. И стукнув пальцем по стеклу светильника, зажег его. Маг. Плохо, с ним обычная стража не справится.
Я рассматривала незнакомца и думала, кричать или нет. Вроде мужчина агрессии не проявляет, может, удастся без стражи мирно разойтись? Мужчина смотрел на меня с ожиданием и явным нетерпением. Чего он от меня ждет? Смуглое загорелое лицо. Черты правильные, темные волосы коротко подстрижены.
– Вероника! – он порывисто обнял меня и снова притиснул к себе.
– Простите, лэрд, не могли бы вы меня отпустить? Мне дышать трудно, – пискнула я, упираясь ладошками ему в грудь.
– Вероника? Ты… ты меня не узнаешь? Это же я! – мужчина отстранился и тревожно посмотрел мне в глаза. Лицо у него было ошарашенное. Ну, в общем выражении. А так – лицо и лицо. Ничего особенного: нос прямой, два глаза, две брови, рот довольно большой, губы средние, не узкие и не пухлые, никаких брутальных подбородков с ямочками. Обычное лицо. Усов и бороды нет. Видели мы и покрасивше мужиков. Но и пострашнее видели тоже немало.
– Простите, – я сделала шаг назад. – Кажется, мы не были представлены.
– Мы не были представлены, – мужчина тоже сделал шаг назад, нахмурился. – Разве… ты вышла не ко мне? Ждала кого-то другого?
Это что у нас, припадок ревности? С кем он меня перепутал? Я захлопала глазами. Чистосердечное признание облегчает расследование.
– Я вышла к целителю за снотворным, не могу уснуть, – честно призналась я. – А вас не знаю.
Лицо мужчины помрачнело, глаза, горевшие радостным нетерпением, погасли. Он сразу стал выглядеть старше лет на десять, возле губ залегла тоскливая складка.
– Не ожидал, что ты забудешь меня, – глухо сказал он.
– Скажите ваше имя, может быть, я вспомню, – миролюбиво предложила я. Бывшие любовники принцессы меня не пугали, а моих было не так много, чтоб всех не запомнить. Лучше бы к лекарю вместо меня сбегал, хоть польза была бы!
– Простите мою дерзость, Ваше величество. Я жил безумной надеждой на встречу, – мужчина быстро поклонился и, перескакивая через ступеньки, помчался вниз.
Я пожала плечами. Ненавижу загадки во всех проявлениях. Если уж так ждал, неужели трудно было представиться, как порядочному человеку? Мало ли я всяких морд пересмотрела, кого только мне не представляли за последние полгода! И вообще, зачем ночью караулить, подкрадываться, хватать? Невежливо это и некрасиво! И травмоопасно! Пусть днем приходят! Как нормальные люди, на аудиенцию записываются. Кто и по какому вопросу.
А если по павильону знакомый… ой, стыдно-то как! Я лэрдов по интимным частям опознать не смогу, не присматривалась, а физиономии у мужчин закрыты были масками. Что было – то было, от моих страданий прошлое не изменится.
Светильник, замигав, погас, лестница погрузилась в темноту. Нет, ну этого лекаря, так и помрешь со страху, вдруг там еще с десяток тайно влюбленных прячется за портьерами и под столами? И у каждого свои надежды, претензии, требования. Право слово, неожиданное нападение очень бодрит, прочищает мозги и помогает от глупых мыслей. Ничего так не хотелось, как оказаться в своей спальне, под одеялом. Я вернулась обратно, тщательно заперев двери из гардеробной, и проверив двери из гостиной в коридор, легла спать, выкинув мысли о неожиданной встрече.
Глава 7
– Кто еще в списке аудиенции? – утомленно спросила я гофмейстера.
– Графиня Лебберг, хлопотать о своем младшем сыне.
Я завела глаза к расписному потолку. Графине ужасно не повезло с детьми. У нее было шесть сыновей, от шестнадцати до двадцати восьми лет, и каждые две недели кто-то из оболтусов выкидывал что-то такое, что несчастная графиня вынуждена была просить, умолять, давать взятки и всячески унижаться, чтоб вытащить нерадивого отпрыска из очередной авантюры. Зачем рожать столько детей, если не собираешься их воспитывать?
Игорные дома и бордели для них были детской игровой комнатой. То один прыгает с башни ратуши, ожидая раскрытия природного дара воздуха, счет за поломанную крышу и балкон прилагается. Другой устраивает пожар в торговом пассаже, третий выкапывает покойника и пытается оживить. В этот раз очередное прелестное дитя задушило сотрудницу столичного борделя, увлекшись нездоровыми игрищами. Не специально, разумеется, дитя само чуть не умерло от потрясения.
И ладно бы, девушку никому не было особенно жалко, расходный материал, не более, хозяйка приняла щедрую компенсацию, но Гильдия постановила не обслуживать остальных детишек славной фамилии, а те решили в отместку устроить погром элитного заведения. За хозяйку вступилась Гильдия, подав официальную жалобу, и я была с ней совершенно согласна – разорять успешное предприятие, приносящее солидный доход, было недопустимо. Они налоги платят в казну, между прочим!
Поэтому я приказала двух старших немедленно женить, причем указать, что поместьями распоряжаются со дня свадьбы их супруги, с выделением мужьям скромного содержания, не позволяющего шастать по элитным заведениям. Впоследствии – имущество переходит детям. Мало – пусть идут на службу, лбы здоровые, у меня вон нехватка офицеров в пограничных гарнизонах. Или отправить в провинцию. Думаю, это поумерит шаловливый нрав братишек. Трое младших отправятся в закрытое военное училище, куда заботливых матушек на порог не пускают. И невест им тоже подобрать. А младшенького… младшего я отдам на растерзание виконту, убийство – уже не шалость. И, разумеется, отстроить заведение заново за их счет.
Милостиво улыбаясь графине, я пригласила геральдиста и первого советника, предложив им немедленно предложить пять-шесть кандидатур из обедневших дворянских родов, где имеются девушки на выданье.
– Почему же из обедневших? С нами готовы породниться самые знатные аристократы Элизии! – возмутилась мамаша. – Мои сыновья…
– Ни одной девушке из хорошей семьи я не пожелаю такого несчастья, как ваши дети! – оборвала я ее. – Они с ними просто не справятся. Нам нужны девушки, закаленные жизнью, решительные и стойкие, знающие, почем фунт лиха. Эти удержат ваших детишек в руках. И вам я запрещаю появляться в гости к молодоженам и вмешиваться в их жизнь в течение двух лет после свадьбы!
Графина зарыдала, уткнувшись в кружевной платок. Пусть рыдает. Ничто так на портит мужчин, как слепая материнская любовь. На следующий день советник, едва скрывая усмешку, сообщил, что претендентки приглашены и ждут в большом кабинете.
– Я же просила найти пятерых, – тихо прошипела я, оглядывая длинную шеренгу девушек. Рост разный, но ни одной румяной или полной, ни одного пышного и модного платья. Красноречивая бедность, дешевые ткани, практичные немаркие цвета, опрятность. У кого-то – явное отчаяние в глазах, у кого-то – унылая обреченность.
– Слух о том, что вы ищете бесприданниц, разнесся слишком быстро, уверяю вас, это лишь жительницы столицы и ближайших пригородов. Остальные еще в пути, – с бездной ехидства добавил советник.
О боги, за что мне это? Разумеется, они специально это сделали. Захотели позабавиться за мой счет. Ну, я им покажу! Виконт не станет вмешиваться, он презрительно фыркнул на мое предложение женить неугомонных отпрысков мягкотелой графини.
Это у мужчин все неприятности лечатся сексом, мы, добрые женщины, более радикальны! У нас все лечится свадьбой! Все отнять и поделить в пользу женщин и детей!
– Вы не могли точнее передать мой приказ, я вам очень признательна. Послезавтра бал, и я прошу пригласить на него всех неженатых молодых людей от восемнадцати лет. Насколько я помню, у вас двое сыновей? – я ласково улыбнулась советнику.
– Мои сыновья просватаны с колыбели, – гордо сообщил советник.
– Старшему, кажется, давно за тридцать и он до сих пор не женат, не так ли?
– Мы договорились с семейством его невесты еще до рождения дочери, она еще не достигла брачного возраста!
– Вот как? Для нее другие женихи подрастут, ровесники. Зачем юной девочке циничный и разочаровавшийся мужчина вдвое-втрое ее старше? Я желаю видеть на балу всех свободных молодых людей. Может, и себе подберу кого-то новенького, – я подмигнула.
Глаза советника загорелись. Теперь я уверена, ни один из знатных отпрысков не заболеет и не кинется в бега. Стать возможным любовником королевы – жирная наживка, должна лишить осторожности даже стойких холостяков. Хоть из любопытства, но приедут все. Даже самый малорослый, кривоногий, невзрачный мужичонка уверен, что достоин внимания королевы.
– Лиры, – я оглядела строй невест. – Я пригласила вас во дворец, чтобы устроить вашу судьбу. У вас не было возможности выйти в свет, общаться с людьми вашего круга. Большинство из вас сироты, монастырские воспитанницы? Вас учили вести дом, я правильно понимаю? Вы обладаете полезными навыками ведения хозяйства?
Дождавшись кивков, я продолжила.
– Я позабочусь о ваших платьях и прическах, вы будете красивыми и нарядными. Уговор – отнестись к предстоящему балу не как к развлечению, а как к выбору будущего для ваших детей – вдумчиво, дотошно, скрупулезно. На балу будут неженатые кавалеры, наследники и отпрыски знатных семейств. Женихов хватит на всех.
– Они смеяться станут, – не выдержала миловидная девушка.
– С бала вы пойдете непосредственно к алтарю, так что еще посмотрим, кто будет смеяться последним. И учтите, королева будет защищать вас и ваши права. Дом, лесные угодья, земли вашего будущего супруга сразу после обряда становятся вашей общей собственностью, а после рождения детей – и собственностью детей, и распоряжаться имуществом предстоит именно вам. Ваше благосостояние – в ваших руках. Вы сможете приумножить его, если будете рачительными хозяйками. Если ваш супруг вдруг начнет проявлять неуважение, попрекать, растрачивать имущество – смело укажите ему на дверь. Если вы будете жить не по средствам, развлекаться и бездумно тратить деньги – то вините только себя. Искушение будет очень большое. Вы слишком многого были лишены. Но, повторяю, подумайте о будущем ваших детей. Хотели бы вы вашим дочерям такой же судьбы, как у вас?
Конечно, они не поверили. Но на следующий день приехали еще двенадцать девушек. Придворные с нетерпением ожидали бала, заключая пари, кто первый и кто больше соблазнит трепетных девственниц.
Одеть девиц я планировала запасами из своего гигантского гардероба, набитого розовыми и белыми бальными платьями, чудовищно непрактичными и невероятно красивыми. Украшениями тоже поделюсь, у меня их много.
– Что это за чушь? – в мои покои влетел жених. На этот раз – мой собственный. – Аристократы возмущены! Аннулированы брачные договора половины знатных семейств по твоему личному приказу! Ты!!! Ты что задумала?
– Ничего особенного, решила устроить судьбу бедных девушек. Нам нужно поколение дворян, которое могут родить и воспитать совершенно другие матери.
– Да какое тебе до них дело?
Ну, меня столько раз уже продавали, что, как невеста с большим опытом, я могу судить о чувствах несчастных. И даю им шанс и возможность выбора. И Адемар мне не помешает. И объяснять ему это все я просто не хочу – он не поймет. Что интеллект и способности ребенка зависят от интеллекта и способностей матери. Глупая мать вырастит глупого потомка, жадная – жадного, злая – жестокого.
– Ты приказала, чтобы в храме ночью все было готово к обряду бракосочетания. Как это понимать?
– Да, приказала, – согласилась я. – А чего тянуть? Типовой брачный договор я составила, он одинаков для всех, у девушек нет имущества, так что семейным юристам-крючкотворам нечего обсуждать месяцами и торговаться за каждый клочок замли или серебряную пряжку.
– Это… грабеж! С какой стати молодые люди лишаются своего законного имущества?
– А с какой стати все наследство достается только мальчикам? И вовсе не лишаются. А получают эффективного, заинтересованного в результатах своего труда управляющего. А ты как хотел – попользоваться девушкой, а потом ее выбросить в одной рубашке на улицу? Отнять ребенка? И воспитать такого же морального урода? Вот ты знаешь, сколько у тебя земли? А арендованных ферм? Состав почв? А какие культуры у тебя растут лучше? Сколько требует твой замок средств на содержание? Когда был последний ремонт? Сколько у тебя слуг? Сколько ты платишь налогов в казну?
– Что… какие культуры? Какие почвы? Причем тут налоги? Я что тебе, дворецкий, эконом, счетовод? У меня есть слуги, они всем занимаются! – Адемар высокомерно задрал голову. – Мое дело дать указания и принять отчеты.
– Отчеты, которые ты даже проверить не в состоянии, и твои слуги безнаказанно обворовывают тебя, – подтвердила я, подшлифовывая пилочкой ноготь.
– Ты… ты просто невозможна! Разве об этом должна думать королева?
– Именно об этом! О политике, благосостоянии народа, налогах, торговле, образовании, медицине, транспорте, судопроизводстве, и прочих нудных вещах. Государственных. О которых ты не думаешь.
– Какая скука! Принцессой ты была намного более…
– Удобной? Легкомысленной? Пустой? Никчемной? – стала я подсказывать.
– Королева должна думать о появлении наследника! – крикнул Адемар.
– Думать для этого как раз не требуется, – фыркнула я.
Вообще-то мне не понравились намеки Адемара, но тут уж следует смириться с неизбежностью. Виконт надеется попасть ко мне в постель, но ему нужен лишь магический резерв. Адемар просто бесится от безделья. И ведь после заключения брака с ним ничего не изменится. В моей судьбе – так точно. А ведь я его всего год назад хотела. Влюблена была. Дрожала в его объятиях и растекалась сиропной лужицей. Коленки подгибались от блаженства. До чего же быстро разошлись наши дороги. Безумство, чем короче, тем лучше. Осталось вздохнуть и забыть.
Бал прошел очень удачно. Незабываемо, я бы сказала. Каждая из девушек нашла себе мужа. Я дала им вдоволь потанцевать и расслабиться. Закуски и бокал шампанского подняли настроение и придали уверенности в себе самым робким. Глаза заблестели, а щечки зарумянились. Выстроить по росту всех девиц и женихов, потом заставить повернуться друг к другу лицом и тут же отправить парами в храм оказалось делом недолгим и даже забавным. Я благословила каждую пару. Конечно, были возражения со стороны родственников и попытки побега женихов, но стражники это пресекали в зародыше. Конечно, я смотрела внимательно, чтоб уж явного отвращения не случилось, женихов пришлось перетасовывать не один раз. К слову, ни одна из девушек не протестовала, ни одна не устроила безобразной истерики. Бесприданницы были закалены суровым монастырским воспитанием. Теперь практичные девушки готовы прогрызать зубами дорогу в светлое будущее.
Это вам не стишки писать, не слюнями обмениваться под луной. Ненавижу пресловутую романтику, это же вранье сплошное, у меня вот тут все честно, один взгляд – и замуж. А что не все женихи – писаные красавцы, так и девушки не все кукольные красотки. Привыкнут. Надо вот учебное заведение организовать для девиц. Типа Смольного института. А то в монастырях заинтересованы в новых трудницах, а не в удачном замужестве воспитанниц, излишнее смирение и религиозность мне ни к чему, надо поколение прогрессивных девушек вырастить, с упором в экономику и естественные науки. А культ расшатывать потихоньку, мне не хватало еще сейчас с церковниками начать воевать.
– Да, этот бал Элизия не забудет очень долго, – задумчиво сказал виконт Штерблум, когда последняя пара скрылась в дверях Храма.
Стоящий у ворот служитель, не веря сам себе, потряс опустевшим ящиком с брачными браслетами, несколько оставшихся штук жалобно звякнули на дне.
– Предлагаю сделать такой бал традиционным! – радостно предложила я. – Назвать «Праздник выбора». Или «Последний шанс». Привозить сироток и бедных родственниц. Нечего аристократам жениться на близких родственницах, это вредно, надо вливать в старые роды свежую кровь! Нация здоровее будет!
– Это вы к чему? – насторожился виконт.
– Ну, Адемар же мой родственник… Троюродный, но брат же! Может, не надо? У него дар слабый, у меня вообще нет. Если ребенок без магии родится, родовые регалии не примут такого наследника. Что же мне, каждый год рожать, на авось, если производитель заведомо слаб?
Виконт нахмурился.
– А вы женаты? – ласково спросила я.
Виконт закашлялся, тут же извинился и удалился излишне бодрым шагом. Я отлично знала, что виконт давно и безнадежно женат, у него есть взрослый сын, сильный маг, но как же он испугался! Фактический правитель, настоящий глава государства, позорно бежал при мысли, что его потащат к алтарю! Боязнь мужчин перед узами брака – это что-то запредельно мистическое!
– Вот она! – с этим возгласом меня обхватили сзади за талию, окутав шлейфом винных паров, от которого я скривилась. Даже оборачиваться не нужно. Разумеется, таким вульгарным может быть только настоящий герцог. Адемар. Один, странно, где же его прихлебатели?
– Ну что, поженила всех одиноких и несчастных? А теперь пойдем-ка!
– Куда? Ой! – только и успела пискнуть я, подхваченная на руки. На ходу, прижимая меня к себе и пару раз довольно сильно шлепнув, чтоб не дергалась, Адемар засунул руку в ящик служителя и вытащил несколько браслетов.
Только бы жрец уже ушел! Но моим надеждам не суждено было сбыться. Жрец стоял у алтаря, вполголоса объясняя что-то последней паре супругов. Судя по их вниманию и серьезным физиономиям, брак будет удачным.
– Лира, лэрд? – жрец обратил на нас внимание, и его глаза полезли на лоб. – Ваше величество? Ваша светлость?
