Елена Разумовская
Не-большая разница
– Никаких других вариантов, – рыкнул он мне на ухо, сильнее сжимая руку на талии, жёстче входя в меня, как будто сама мысль о том, что у меня может быть хоть какой-нибудь другой "вариант", его до безумия бесит.
– Предпочитаю лучшее, – задохнулась я, зарываясь пальцами в его укладку. Губы на шее прикусывают тонкую кожу, в отместку ставлю засос, укус-засос, укус-засос, отметить свою территорию как дикие звери, так, будто на такое собственничество каждый из нас имеет хоть какое-то право. Плевать, что прав никаких нет. Хочу – значит моё, единственное правило и право, потому что все остальные придумали бюрократии ради.
Я задыхаюсь, когда позвоночник буквально прошивает волной удовольствия, а от него, подобно ответвлениям от молнии, удовольствие пробегает по каждому нервному окончанию. Всё тело буквально выворачивает сладкая судорога, я закатываю глаза и откидываю голову, сжимая руки на его шее ещё сильнее, чему он не сопротивляется – замирает в моих руках и только на периферии я отмечаю, что он вздрагивает в моих руках, шумно дыша мне в шею. Особое, сладкое чувство маленькой власти, когда сильный мужчина расслабляется в твоих руках и позволяет себе получить удовольствие, будто признаёт меня достойной увидеть свою маленькую слабость. Какая глупость лезет в голову.
– Не надейся, слов обратно не возьму, – усмехается он мне в шею, проводит напоследок губами и чуть отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.
– От меня тоже опровержения не дождёшься, – я чмокнула его в губы и спрыгнула со стола. – Пять минут. Вызовешь такси?
Он не трахал меня, а пытался сожрать – это подсказывает мне зеркало в ванной. Шея усыпана следами от зубов как загранпаспорт печатями у заядлого путешественника. Сделать с этим что-то я уже не успею, да и его шея выглядит ничуть не лучше – засос на засосе, так что я забиваю на этот вопрос, только быстро выполняю свой план по гигиене, да выхожу из ванной, уступая ему место. К тому моменту, как он выходит из ванной, я уже застёгиваю платье, полностью поправив макияж и подкрасив губы. Платье не предусматривает под собой белья по одной простой причине – крупные хаотичные вставки из полос сетки, через которые легко палилась любая ткань, сдуру поддетая под наряд. В остальном же платье шикарно сидело на мне и казалось даже почти цивильным, не хвастая вырезом и прикрывая руки на три четверти, придраться можно было разве что к длине, но это вполне компенсировалось ботфортами чуть выше колена.
Зеркало в прихожей подсказало мне, что вместе мы смотримся просто отлично. Высокий и широкоплечий Олег, в дорогом костюме и пальто поверх, от него пахло хорошим парфюмом и бешеной самоуверенностью, а рядом с ним стояла стройная и ухоженная я, которой повезло быть из тех девушек, которые без макияжа и в кроссовках просто симпатичные, а стоит накраситься, уложить волосы и влезть в платье, как становятся настоящими красотками. К чёрту скромность, вызывайте пожарных, потому что мы огонь.
– Далеко нам ехать? – уточнила я, устроившись на заднем сидении в такси.
– В центр, – хмыкнул Олег. – Думаю, минут двадцать-тридцать. Пробки должны были уже разойтись.
– Можно вздремнуть, – улыбнулась я, сунула наушники в уши и прикрыла глаза, запрокинув голову назад. Со сном был в последнее время дефицит, а после секса меня и так всегда тянуло в сон, так что пора вспоминать студенческие привычки, самая полезная из них относится к временам сессии – спать там, где нет возможности что-то выучить и столько, сколько возможно.
– Иди сюда, малыш, – ласково позвал меня голос Олега, после того как он вытащил наушник из моего левого уха, чтобы вставить его в своё. Я подвигаюсь к нему ближе, укладываю голову на его плечо и улыбаюсь, когда он легко чмокает меня в макушку, сплетая наши руки в замок. Я бы непременно потёрлась щекой, если бы не макияж, но он и без того понял, что мне чертовски уютно. – Включи ту группу, которую мы слушали, когда в тот раз в такси ехали.
– "Серебряная свадьба" она называется, – пробубнила я, доставая телефон из кармана пальто, разблокировала тот отпечатком пальца и протянула ему, мол, сделай сам.
– А если я в твои переписки залезу? – он явно удивляется моему жесту. Видимо, Марина свой телефон ему не доверяла.
– Самые лучшие шутки в контакте "Любимая", это Леська, – дала рекомендацию я, прежде чем окончательно отрубиться.
Сквозь сон, кажется, слышала добрый смешок таксиста, мол, вымоталась ваша девочка, на что Олег, вроде бы, негромко усмехнулся, чмокнул меня в макушку и поправил его, мол, не вымоталась, а вымотал. Бенька в наушниках рассказывала про пальто из ваты и красивые ноги, а мне было так уютно, как, наверное, было разве что на тесной кухоньке квартиры Леськи и Миши, обсуждать очередной кинокомикс или сплетничать на троих о старых знакомых. Хотя нет, не так, там было до слёз и икоты смешно, либо до шока интересно, либо до хрипоты слезливо, пожалуй, это было единственное место, где я могла из себя совсем-совсем ничего не строить, потому что в этом не было никакого смысла.
С Олегом было иначе. Тепло до состояния неги, уютно до ощущения дома, жарко до оргазма, нежно до опостылевшего сравнения с эскимо на солнце. Как-будто самым близким было дозволено заглянуть за броню, а он снимал с меня щиты одним взглядом, заглядывая в самую душу этими своими нечитаемыми серыми глазами, трогая струны низким голосом с хрипотцой. Пора было признаться самой себе – я совсем немножечко, буквально на полноготка, в него влюблена. Я бы назвала это состояние пред-влюблённостью, потому что текущее состояние пока ещё можно было задушить на корню или напротив позволить ему прорасти во что-то глобальное, масштабное, что уже не поддастся моему контролю. И я хотела позволить себе влюбиться, разрешить себе потерять от мужчины голову, потому что, ну камон, если Олег не идеальный кандидат на эту роль, то я даже не знаю, кто.
– Мы приехали, – меня нежно погладили по щеке.
– Может, ещё кружочек? – сонно предложила я, всё же открывая глаза и стараясь проморгаться от сна. Он смеётся на мою реплику. Мне нравится его смех.
– Обещаю, завтра тебя никто не посмеет потревожить, пока ты не выспишься, – отвечает мне Олег и выходит из машины.
Пробормотав дежурное "спасибо-доброй-ночи", я подаю руку мужчине, открывшему дверь такси с моей стороны и предложившему мне ладонь. Параллельно пытаюсь вспомнить, делал ли так хоть кто-нибудь из знакомых мне мужчин, вне зависимости от претензий на меня, но таких, увы, не припомнилось. Джентльменство нынче не в моде.
В клубе было жарко, пахло дымом и выпивкой, было много народу разной степени трезвости, по ушам била громкая музыка, а по глазам хаотично вращающиеся лампы. Пока мы пробираемся к нужному столу, рука Олега не покидает моей талии, ни то оберегает меня от окружающих, ни то обозначает свою территорию. Собственник.
– Какие люди! – воскликнул мужчина за нужным нам столиком, поднимаясь на ноги. Чуть ниже Олега, но более массивный, хотя и моего спутника субтильным не назовёшь, но друг у него вообще был похож на богатыря, особенно в силу светлых волос, голубых глаз и типично-славянских черт лица. – Я уже думал, ты не приедешь.
– Привет, – улыбнулся в ответ Олег, а я бросила взгляд на экран своего телефона. Ну да, задержались почти на сорок минут. – Извини, задержались.
– Да вижу, – усмехнулся блондин, показательно постучав пальцем по своей шее.
– Не смущай мне барышню, – невозмутимо ответил ему Олег, а я чуть приподняла бровь, намекая, что смущаться я даже и не думаю. – Алексей, мой близкий друг, – мужчина кивнул мне. – Ксения, моя девушка.
Девушка? Это мы решили, когда он меня на том столе трахал что ли? Ну хотя, с другой стороны, как он ещё должен был меня представить? Это Ксюша, сводная сестра моей бывшей, я её трахаю и надеюсь, что бывшая лопнет от бешенства, когда узнает? Лучше уж буду его девушкой, по крайней мере в глазах его друзей. Если что, всегда можно будет сказать, что просто поторопились, не сошлись характерами и разбежались.
– Приятно познакомиться, – вежливо улыбнулась я, не обращая внимания на явно удивлённый взгляд Алексея на друга. Ничего, спишет на небольшой сдвиг по фазе после развода, ну либо Олег даст ему пояснения в личной беседе, не предназначенной для моих ушей. – Поздравляю.
– И мне, – как-то механически кивнул Алексей, но тут же взял себя в руки и улыбнулся мне. – Спасибо.
Компания за столом состояла из семи человек – трое мужчин и двое девушек, плюс мы с Олегом. Влад и Максим ничем особо примечательным не выделились, вежливо улыбнулись, но особого внимания на мне не заострили, будучи увлечёнными каким-то своим разговором, а вот девушки бросили на меня подозрительные взгляды, которые я не расшифровала, но и реагировать как-либо не стала. Моё дело сопровождать, а не дружить с его друзьями.
В разговор за столом я не вмешивалась и довольно быстро обнаружила себя залипшей в толпу на танцполе. Танцевать не хотелось, на танцы меня обычно прошибало в компании Леськи и когда за баром сидит Мишка, который одной только своей мрачной харей прожжённого омоновца отгоняет от нас всех желающих прилипнуть, а особо настойчивых мог позвать покурить и настучать в супохлебатель. Сейчас же… Нет, в том, что Олег вступится за меня случись что, я не сомневалась, но и устраивать ему проблем не хотела. Да я и сама могу настучать обидчику в бубен, всё же, шаманов-учителей в моей жизни было предостаточно, но портить вечер Олегу и его компании не хотелось. Так что я предпочитала оставаться на диванчике, наблюдать за народом вокруг и за компанией Олега особенно, потягивать свой виски с колой, колупать вилкой кусок именинного Красного бархата и прикидывать, обидится ли мужчина, если я свалю.
По всем прикидкам выходило, что если не врать, то обидится, а врать не хотелось. Так что мне оставалось только сидеть, скучать и мечтать, чтобы на этот клуб устроил маски-шоу ОМОН или, на худой конец, упал метеорит. Жаль, уставиться в телефон будет совсем невежливо, хотя я бы сейчас не отказалась даже почитать очередные правовые нормы или закопаться в очередной мутный договор своего отца, от каких меня ещё днём тошнило. Всё познаётся в сравнении, вот уж точно.
– Заскучала, – вдруг обратил на меня внимание Олег, даже не спрашивая, а утверждая.
– Есть немного, – пожала плечом я, не став отрицать очевидное. – Участь эскорта.
– Интересное у тебя самоопределение, – тонко улыбается мужчина в ответ.
– Зато полностью соответствует моему самоощущению, – попыталась пошутить я, но поняла, что прозвучало это как укор. – Я не то имела ввиду.
– Я понял, тебе некомфортно, – кивнул Олег. – Не обращай внимания на девчонок. Я не посвящал всех в подробности развода, так что в их глазах, моё появление здесь – загадка.
– Не вижу связи, – призналась я.
– В их понимании, я – мудак, который подал на развод с супругой, когда узнал, что та беременна, – признался мне на ухо он. – Из всех присутствующих, о настоящих причинах развода знают только ты и Лёха.
Я вскинула брови и посмотрела на него очень удивлёнными глазами, на что он только криво усмехнулся и сделал глоток из своего бокала виски. Видимо, Марина тот ещё любитель переиначить действительность. Ну да, на его месте, я бы тоже не хотела признавать, что я проглядела регулярные измены своей второй половины и ветвистые рога на затылке. Заодно стало понятно, почему отец считает свою старшую дочь клинической идиоткой: залететь и спалиться на измене – это и впрямь несусветная глупость. Сейчас её ждёт незавидная участь матери-одиночки, впереди наверняка будет тест ДНК и даже если по его итогам окажется, что ребёнок от Олега, то ничего кроме алиментов она не дождётся. Хотя, не удивлюсь, если она оставит младенца отцу или Олег сам отсудит у бывшей ребёнка, это вполне вписывалось в моё понимание ситуации и характера этого мужчины.
Вот так барышня, мы с ней даже не знакомы, а я уже испытываю к ней стойкую неприязнь. Это как надо беситься с жиру и не ценить всё, что имеешь, настолько, чтобы просрать это вот так, одним махом? Благо, отцу хватило ума не слушать эту идиотку и не превращать в козла отпущения Олега – он-то по сути ни в чём не виноват. Я бы тоже не захотела воспитывать ребёнка (и ещё не факт, что своего) с гуляющим от меня партнёром, хах, да я и не захотела, оказавшись в подобной ситуации, когда тест показал две полоски, а мой кавалер был пойман с поличным на измене, я разорвала всяческие отношения и записалась на аборт, даже не задумываясь о правильности своего поступка.
– Осуждения не дождёшься, – фыркнула я.
– Так и думал, – улыбается он в ответ. Думал он, как же, как будто в его глазах не промелькнула буквально тонна облегчения. Комментировать я это, впрочем, не стала, ни к чему это.
Коротко предупредив, что отлучусь до курилки и туалета, я покидаю застолье, прихватив свой телефон. Курилка отыскивается довольно быстро – небольшая прокуренная комнатка, пожалуй, даже слишком небольшая для такого количества народа, но тесно здесь не было, наоборот, только пара молодых парней курили в противоположном углу от моего, да трое девушек потягивали айкос с коктейлями в руках, бросая на тех парней заинтересованные взгляды. Уже затушив свой окурок, я притормаживаю на выходе из курилки, где было значительно тише, чем вне её, и поднимаю трубку телефона, не сдержав закатывающиеся глаза.
– Да, пап, – поднимаю трубку я, закуривая вторую. – Что-то ты припозднился.
– Твоя мать бодрит, – раздражённо отозвался отец. – Она когда-нибудь перестанет звонить мне по каждому твоему чиху?
– День на сороковой после похорон, наверняка, – воодушевлённо ответила я на риторический, казалось бы, вопрос. – Моих или её – уточнять не буду.
– Оптимистично, – со смешком ответил мне отец, а я вскинула брови, осознав, что юмор моему отцу отнюдь не чужд, пусть даже и такой чернушный. – Мне доложили, что ты в клубе.
– Ты что, следишь за мной? – нахмурилась я.
– Не хочу упустить ещё одну дочь, – невозмутимо ответил мне он.
– Несправедливо. Косячит Марина, а букет твоей паранойи собираю я, – я поморщилась, понимая, что возмущениями ничего не добьюсь. – Ты, кстати, знаешь, что она беременна?
– Значит, ты с Олегом? – отвечают мне вопросом на вопрос. – Тогда я спокоен. Да, я знаю, что Марина беременна. Вопрос только в том, от кого.
– Скоро узнаем, – рассудила я. – Пап, а откуда столько неведомой отеческой заботы обо мне? Ты до недавних пор звонил мне от силы раз в полгода, – я затянулась, понимая, что ответа на свой вопрос, скорее всего, не дождусь. Ну не такой он человек, чтобы давать пояснения своим действиям, но отец удивил меня и на этот раз.
– Ксюша, врачи мне дают от силы пару лет, – вздохнул отец и по тону его голоса я поняла, что он весьма нетрезв. – И я бы не хотел, чтобы все мои дети дожидались, когда этот срок выйдет. Я понимаю, что поздно спохватился, но это единственное, что я сейчас могу сделать.
"Все" – ключевое слово в этом монологе и вряд ли он имеет ввиду Вадима. Парень хоть и не испытывает к отцу тёплых чувств, но и явной ненависти я не заметила, ему было на отца совершенно параллельно, что есть он, что нет. Я вдруг осознала, что говорю сейчас отнюдь не с мутным бизнесменом и даже не с редкостным мудаком, каким считала его всю свою жизнь, а с обыкновенным стариком, больным, одиноким и осознающим, как сильно ошибся в расстановке приоритетов. Наверное, виной моей реакции была болезненная потребность в отце, какую я испытывала весь свой подростковый возраст, но мне не хватило сил напомнить ему, что он сам виноват, что он жил мудаком и умрёт мудаком, что за пару лет он не исправит предыдущие двадцать четыре и что Марину он избаловал сам. Наверное, мне нужно было быть жёстче, он этого совершенно точно заслуживал, но меня хватило только на отвратительно сопливое признание, которого он абсолютно не стоил.
– Я люблю тебя, пап.
– Не пей много, – после затянувшейся паузы как будто бы улыбнулся он в ответ.
– Не буду, – прошептала я, но звонок уже завершился.
Мизинцем прижав уголок заколовшего слезой глаза, я глубоко вздохнула, успокаиваясь, обвинила алкоголь в крови в излишней эмоциональности и сентиментальности, затушила сигарету и вышла из курилки с тяжёлым сердцем. Ненавижу такие разговоры, они каждый раз переворачивают мне вроде бы давно устоявшуюся картину мира, вне зависимости от собеседника. Нет, считать отца мудаком я не перестала, но какое-то парадоксальное сострадание он во мне пробудил, наверное, дело в том, что по большому счёту, несмотря на свой мудачизм, ничего объективно плохого он мне в жизни не сделал.
Туалет в заведении был сделан без привычной двери с табличкой, просто в виде закутка, где сами кабинки скрывались за стеной, но был небольшой обозреваемый снаружи коридор с зеркалом для селфи в полный рост, с подсветкой и эмблемой клуба внизу. Кому могла понадобиться фотка из туалета с раковинами и сушилками для рук на фоне, я не знала, но подозревала, что желающие имеются, раз уж оно тут стоит. Открытым оно наверняка сделано для того, чтобы можно было услышать типичную бабскую драку в толчке раньше, чем прольётся кровь – этот вывод я сделала, когда в пустом помещении мне компанию составили те самые две барышни, смерившие меня неприязненными взглядами ещё при знакомстве.
– Ксюша, – окликнули меня, когда я поправляла макияж у зеркала. Да что ж такое-то, этот вечер точно спокойно не закончится. Позвала меня Алиса – спутница Лёши, а вторая девица, чьего имени я, честно говоря, не запомнила, деловито сложила руки на груди, подперев свой четвёртый размер до того состояния, когда грудь, казалось, сама сейчас выпрыгнет из внушительного декольте. – Надо поговорить.
– Говори, – снисходительно разрешила я, заранее приготовившись обороняться, потому что ни капли дружелюбия в лицах девушек не было. Нет, даже не девушек, женщин, ведь обеим было заметно за тридцать, так что я смело предположила, что сейчас меня будут учить жить.
– Ты знаешь, что Олег недавно развёлся? – прищурилась вторая.
– Ага, в курсе, – легко кивнула я, не отвлекаясь от увлекательнейшего занятия подтирания поплывшего чёрного карандаша с нижнего века.
– Он бросил Марину на втором месяце беременности, – прищурилась Алиса, что я заметила через зеркало.
– Значит, на то были причины, – отрезала я.
– Ты глупенькая что ли? – ласково обратилась ко мне вторая, а мне захотелось сломать ей нос. – Ты понимаешь, что она носит его ребёнка? Есть в тебе женская солидарность вообще? Или деньги Олега тебе глаза застили?
– Ага, застили, – легко согласилась я и повернулась к барышням. – Я – мелочная, ушлая малолетка, которой только дай волю раздвинуть ноги перед богатым мужиком. У вас ещё какие-то вопросы по существу есть?
– Отвали от него! – зашипела на меня Алиса. Ути господи, сейчас обсикаюсь. – Не лезь в чужую семью, дрянь!
– Лапуль, так нет никакой семьи, – я насмешливо фыркнула, решив про себя, что не мне просвещать её на предмет родственных связей и что семья эта, по сути, мне не такая уж и чужая, с какой стороны не посмотри. – Есть такой гражданский процесс, называется развод. Почитай семейный кодекс на досуге, очень полезная книжка. Всяко полезнее, чем совать хайло в чужие дела.
– Слушай ты, – вторая сделала шаг ко мне, видимо, чтобы следующим шагом вцепиться мне в лицо острыми когтями, но я её перебила.
– Нет, это ты послушай, – зло сощурилась я, показывая зубы. – Мне повезло сойтись с истинным джентльменом, который закрывает глаза на вас, а ему страшно не повезло обрести в моём лице хамку и собственницу, которая сломает каждой из вас нос, если вы вздумаете ещё раз сунуть его в наши дела.
– Да кем ты себя возомнила!? Обыкновенная меркантильная блядь, – Алиса толкнула меня в плечо, и я решила предпринять последнюю попытку вразумить барышень, прежде чем воткнуть одну из них башкой в унитаз, а второй и впрямь сломать нос.
– Мастер спорта по смешанным единоборствам, кинолог, юрист, заместитель генерального директора группы компаний "Монолит" и владелица сорока процентов её акций, – перечислила свои "титулы" я и шагнула вперёд. Да, немного приврала для красного словца, в должность я вступлю только с первого декабря, тогда же вступит в силу и договор дарения акций, но вытянувшиеся лица кумушек того стоили. – И вам, двоим содержанкам, советую со мной не связываться, это может стоить очень дорого.
– Я вообще-то близкая подруга Олега и жена Лёши, – прошипела в ответ Алиса, но руки распускать в свете новостей всё же не решилась.
– И чё? – не поняла я. – У тебя кровь не течёт?
По закону жанра, сейчас мы должны были сцепиться в драке, в которой откровенно не трезвая женщина не выстояла бы против меня и минуты, но мне повезло поднять глаза раньше, чем замахнуться для удара. Упс, я только что узнала, как выглядит Олег, когда пребывает в бешенстве – лицо заостряется, ноздри гневно раздуваются, а глаза цвета утреннего тумана чуть темнеют и приобретают оттенок скорее дыма от того огня ярости и недовольства, какое растёт в нём в геометрической прогрессии. Только я хотела досадливо поморщиться и про себя посыпать себе башку пеплом за свою неосмотрительность, как мужчина пресёк любые мои сомнения.
– Ксень, иди ко мне, – позвал он, протянув мне руку. Бегу! Лечу! Толкнув плечом Алису, прохожу мимо и судорожно вцепляюсь в его ладонь, доверяя своё напряжение только ему. – Алиса и Катя, милые подруги, предупреждаю один раз: в следующий раз, когда вам взбредёт в голову влезть в мою личную жизнь или попытаться надавить на мою женщину, я позволю Ксюше сделать с вами всё, на что только хватит её фантазии и навыков.
– Олег, но… – попыталась возразить Катя, а я краем глаза заметила подоспевших оставшихся мужчин этой компании.
– А Самад задействует все свои силы и связи, чтобы отмазать свою дочь и наследницу, – припечатал её мужчина. – Перспективы полной безнаказанности додумайте сами. И да, что касается Марины, – Олег чуть сильнее сжал мою руку. – Развёлся я с ней, потому что не намерен растить племянника как собственного ребёнка. Хорошего вечера, кумушки.
– Провожу, – смерив жену недовольным взглядом, отозвался Лёша. Олег кивнул ему, давая понять, что на друга он не злится или не в такой степени, чтобы послать его к демонам прямо сейчас.
Даже до чертиков злым, Олег остаётся джентльменом – помогает мне надеть пальто и поправляет воротник. Я молчу, опасаясь попасть под горячую руку и отхватить за компанию, всё же, сдержанной меня в этом конфликте тоже назвать нельзя – наговорила на целую статью за угрозы. Пришить мне, конечно, ничего нельзя, в прямую убийством или тяжким вредом здоровью я не угрожала, да и вряд ли этот разговор записывался, но надо быть осторожнее, особенно, с такими змеями. Интересно, с какого момента он слышал наш разговор? Очевидно, достаточно, чтобы понять, что в конфликте я не виновата. Хотя нет, виновата, надо было сразу нахуй послать обеих и уйти к Олегу, зря я понадеялась растолковать всё самостоятельно. Не появись мужчина так вовремя, всё бы точно дошло до драки.
– Прости, брат, – протягивает руку Лёша, за что я накидываю ему пару баллов зрительской симпатии. Извиняться надо уметь, а извиняться за другого человека, даже если это твоя жена, надо уметь вдвойне. За что конкретно извиняется он, впрочем, не пояснил, то ли за попытку надавить на меня, то ли за вынужденную меру по просвещению и наверняка последующие сплетни, какими Олег, кажется, за всё время бракоразводного процесса и так наелся по самые уши.
– Вправь жене мозги, – посоветовал ему Олег, пожимая протянутую руку.
– Вправлю, – мрачно пообещал мужчина и перевёл взгляд на меня, но обращался по-прежнему к другу. – Кажется, во второй раз тебе повезло куда больше.
– Пожалуй, – согласился тот.
Лёша возвращается обратно, а мы выходим на улицу и закуриваем в ожидании такси. Разглядывая вьющиеся снежинки в жёлтом свете фонарей, я собираюсь с силами, чтобы всё-таки начать сложный разговор, который вроде и можно бы отложить, чтобы остыть, но тогда он станет в разы сложнее. Олег же, кажется, так не думал, мрачно выпускал облака дыма в воздух, запрокинув голову и прикрыв глаза.
– Я, наверное, должна извиниться, – пробормотала я, опустив голову.
– Никому ты ничего должна, – как-то устало ответил мне Олег. – Я должен был пресечь эту ситуацию раньше, но как ты верно подметила, предпочёл закрыть на неё глаза, так что итог закономерен. Иди ко мне, – он привлёк меня за талию к себе, щелчком выбросил свой окурок, обнял меня обеими руками и зарылся носом в мою макушку. – Ты всё правильно сделала. Не был бы так зол на этих двоих – лопнул бы от гордости прямо там.
– Гордости? – переспросила я, не понимая, чем в моей отповеди можно гордиться.
– Ты сама поняла, что ты сделала? – улыбнулся и посмотрел мне в глаза. Я мотнула головой, мол, нет, не поняла, объясни пожалуйста. – Как минимум, ты первая женщина в моей жизни, которая готова полезть в драку, чтобы защищать свои отношения со мной. Как максимум, теперь каждая собака будет знать, что моя женщина за меня любому откусит голову. Ты ошибаешься, если думаешь, что только вам, девочкам, хочется в партнёры сильную личность, которая будет защищать то, что дорого вам обоим.
– Любой из моих знакомых обиделся бы и сказал, что я лезу не в своё дело или что он сам разберётся, – я покачала головой.
– Любая из моих знакомых начала бы давить на авторитет своего мужчины, а не на свой собственный, – ответил он мне. – Или вовсе дала бы стрекача.
– Кажется, мы двое ненормальных, которым повезло спеться до того, как начать воевать, – расслабилась я. Он не злится на меня, так чего пепел зазря переводить? – Уверена, если бы мы не познакомились в том баре, на попытку отца свести нас оба отреагировали бы матом и угрозами как минимум.
– И заочно бы недолюбливали друг друга, да, – согласился со мной Олег. – Поехали домой. День был слишком длинный.
"Домой" из его уст звучало просто отлично. Зажмурившись, на секунду можно было представить, что "домой" у нас с ним общее, одно на двоих, откуда обоим не хочется уходить и куда оба жаждут вернуться. У меня такого никогда не было – всю свою жизнь из дома я уходила как можно раньше, а возвращалась как можно позднее, в какой-то момент практически прописавшись у Леськи и своего тогдашнего парня. Сейчас же мне очень хотелось верить, что этот самый дом я могу обрести с ним – мужчиной с манерами джентльмена и характером самого страшного дракона. Не знаю, думал ли он о том же самом или о чём-то своём, но моей руки из своей не выпускал, как будто наши сцепленные в замок ладошки были условием существования как минимум. Я свою тоже не отнимала – чем дольше длилось это тепло, тем активнее бабочки в животе просыпались, разминали крылышки и готовились устроить вакханалию, отключая мне мозг. И впервые в жизни сопротивляться этому не было никакого желания.
Глава пятая, о желаниях, мазохизме, планах на жизнь и взаимопомощи.
"Приходить в гости с пустыми руками – дурной тон. Обязательно нужно взять с собой что-то вкусное, например, меренговый рулет с ягодками. Как пойдёт разговор – неизвестно, а в десерте можно быть уверенным, потому что меренговый рулет с ягодками – это вкусно."
С трудом разлепив глаза, я на ощупь нашла вибрирующий телефон и приняла звонок, даже не глянув на экран и не потрудившись определить, с кем говорю. За моей спиной также сонно закопошился Олег, но просыпаться он явно отказывался, только чуть крепче прижал меня к себе и сонно засопел мне на ухо. Сонно и очень мило. Даже не верится, что он так умеет после всего того ночного безумия, которое между нами было.
– М-м, да? – сонно отозвалась я в трубку.
– Лошадь, ты чё, спишь что-ли? – фыркнули мне в ответ, и я без всякого труда идентифицировала свою собеседницу как Леську, потому что только эта сволочь могла себе позволить так со мной разговаривать.
– Да, сплю, – коротко доложила я, надеясь, что ей хватит такта отстать от меня, потому что по отсутствию ответного посыла в пешее эротическое было очевидно, что сплю я отнюдь не одна.
– Дай угадаю, спишь ты в постели своего наездника, который этой ночью устроил тебе полный "йа-йа" по самый "даст ис фантастиш" и укатал тебя в ноль? – не сдержалась от подъёбки дорогая подруженька.
– Именно так, – хрипло отозвался Олег из-за моего плеча, умудрившийся расслышать её сквозь динамик моего телефона, а я очень пожалела, что Леська не немая с рождения. Подняться и тактично свалить мне не позволили – железной хваткой прижали к себе, мол, говори тут.
– Лесь, ещё одна шуточка и я всё-таки натренирую Фуфела вцепляться тебе в ногу по моей команде, – пригрозила я ржущей в трубку подружке. – У меня тут по плану жаркий утренний секс в душе, так что говори, что хотела, и побыстрее.
– Лиза звонила, собирает традиционный шабаш, – перешла к делу подруга.
– Что, очередная любовь завяла? – хмыкнула я и всё-таки дотянулась до своего вейпа, предусмотрительно брошенного вчера на прикроватную тумбочку.
– Стояк у неё завял, после того как на годовщину он вывез её на пикник с покупными сэндвичами и подарил ей звёзды, – цинично гыкнула Олеся. – И себя. Предложение он ей сделал. Короче, она хочет собраться компанией, чтобы мы взглянули, потому что она его лю-юбит, но сомневается в своей адекватности.
– Ну правильно, если мужик дарит тебе звёзды, то сосёт ему пусть ветер, какое замуж? – согласилась я, а Олег за моей спиной коротко хохотнул.
– Намёк понят, – ухмыльнулся Олег, вызвав ещё одну порцию ржача в трубке.
– И когда она планирует это эпохальное событие? – со вздохом перешла я к делу, стоило мужчине коснуться губами моей шеи, кожа на которой после ночного безумия была просто супер-чувствительной. – Дай угадаю, в силу того, что сегодня суббота, то сегодня?
– В точку, – подтвердила подруга. – Мы с Мишкой предложили ей собраться у нас, они к семи приедут. Ты обязана присутствовать, мне нужен в квартире ещё хоть кто-нибудь, кто не дура. И гнедого своего можешь захватить, если хочешь. Только отпишись, пожалуйста, а то мы сейчас тариться поедем.
– Ладно, – я закусила губу и поспешила завершить звонок, ибо руки лежащего за спиной мужчины о совести знали только понаслышке: уже проникли под мою шёлковую маечку и легко-легко гладили животик, изредка задевая болезненно ноющие после ночных укусов соски. У меня вчера сложилось впечатление, что он либо проверял границы дозволенного, либо срывал своё бешенство в баре, потому что не стеснялся кусать, придушивать и шлёпать меня. А я… А я, походу, мазохистка, потому что мне понравилось вчера и нравились слегка болезненные последствия сегодня.