Ирена Р. Сытник
Бессмертные 2
Санхар улыбнулся.
– Оно идёт тебе, Элида Сайтли… Спокойной ночи. И смени гнев на милость. Ты сейчас не в Школе Меченосцев, а в плену у горного барона, и от твоего поведения зависит не только твоё будущее, но и, возможно, будущее твоих товарищей.
Не дожидаясь ответа от озадаченной пленницы, Санхар быстро спустился по лестнице и покинул башню. Он ещё раз подивился, как точно дают имена в Школе Меченосцев, о которой он столько слышал. Ведь по-ассветски «элида» значит «молчаливая, хранящая молчание», а «сайтли» – «видная, красивая».
Глава 5
Санхар вернулся к себе в смятении. Он впервые не знал, как ему поступить с женщиной. С одной стороны, он хотел покорить упрямую пленницу и сделать своей наложницей, а с другой, не хотел применять к ней грубость или насилие, понимая, что сломить девушку будет непросто, ведь она обладала упорным и сильным характером.
Ему захотелось поговорить об этом с единственным близким человеком – Грацианом. Но юноши неоказалось ни в его комнате, ни в покоях Санхара, где он обычно ожидал друга для совместного ужина и общения. Окинув мысленным взором замок и окрестности, принц уловил присутствие Грациана на женской половине. Это не удивило его, так как в последнее время юноша часто пропадал в женских покоях, общаясь с Мильсой и маленьким Лукианом. Правда, было уже довольно поздно, и малыш, скорее всего, спал. К тому же, Грациан что-то сильно взволновало, и это обеспокоило принца. Возможно, там что-то случилось, о чём он ещё не знает?
Санхар поднялся наверх, в ту часть замка, что принадлежала баронессе Сабуотер. Стражник-евнух у дверей приветствовал его. Он казался спокойным, но и от него исходило некоторое волнение, а также его распирало любопытство. Санхар не мог понять, что так заинтересовало стражника в его особе, разве что он уже услышал о пленнице в Башне Невест. Слухи и новости распространялись в замке на удивление быстро.
На половине баронессы царили тишина и полумрак, словно все уже спали. Но Санхар чётко улавливал эмоции Грациана, исходившие из одной комнаты. Рядом с юношей находилась не менее взволнованная Мильса, и это ещё больше встревожило Санхара. Неужели, что-то случилось с малышом?
Ведомый этим неслышным для других зовом, Санхар подошёл к комнате Мильсы и толкнул незапертые двери.
Лёгкие створки широко распахнулись, ударившись о косяки, и взору Санхара предстала погружённая в полумрак комната. На смятой постели в недвусмысленной позе застыли две слившиеся в любовном экстазе фигуры, в одной из которых принц без труда опознал Мильсу, а в другой, с величайшим изумлением, Грациана. Оба с испугом уставились на вошедшего.
– Небесные Врата! – удивлённо воскликнул Санхар. – Что здесь происходит?
Любовники со страхом и тревогой взирали на господина, ожидая вспышки гнева, а то и скорой расправы.
– Мильса, да у тебя талант соблазнять юнцов! – продолжил Санхар, придя в себя. – А ты, Грациан… Как это понять? Это такая игра или ты действительно стал мужчиной?
– Простите, господин… – пробормотал пристыженный и растерянный юноша. – Не знаю, как это случилось… Но… я люблю… Мильсу.
Санхар погрузился в его эмоции и понял, что Грациан говорит правду: он, в самом деле, любил эту женщину первой юношеской любовью.
– Почему ты мне ничего не сказал?.. Почему скрывал, что становишься полноценным мужчиной?
Принц старался оставаться спокойным, но, отчего-то, это неожиданное известие огорчило его, словно Грациан его предал.
– Я не знал, что со мной происходит… Это было необычно и непонятно…
– Я всегда мог объяснить непонятное и прояснить необычное… Ты огорчил меня, Грациан, более того, обидел… Твой поступок, словно удар ножа в спину.
Санхар резко повернулся и вышел. Охранник у двери просто лопался от любопытства, и Санхар понял, что он давно знал об отношениях между любимцем господина и бывшей наложницей, как, вероятно, знали об этом все в замке, кроме него.
Не успел Санхар вернуться к себе, как следом примчал Грациан. Его переполняли чувство вины и искреннее раскаяние. Он упал на колени, умолял простить его, клялся, что больше никогда и ничего не будет скрывать от Санхара, даже обещал порвать с Мильсой, если господин того пожелает.
Мольбы юноши растрогали Санхара, и он смягчился. Искренние и сильные чувства юноши не оставили его равнодушным. К тому же, он чувствовал, что Грациан не перестал любить его: в душе юноши горел всё тот же ровный тёплый огонь, может, не такой сильный и горячий, как в начале их знакомства, но более светлый и осмысленный. Это уже была не плотская страсть, а глубокая привязанность и уважение, схожие с любовью ребёнка к родителям.
– Зачем же бросать бедную женщину? – произнёс вельх, отбросив прочь обиду и ревность. Он обнял юношу и привлёк к себе. – Поздравляю, малыш! Я рад, что ты стал полноценным мужчиной, жаль, что эта новость стала для меня неожиданностью. Возможно, в этом и моя вина. Я уделял тебе мало внимания в последнее время.
– Вы не сердитесь на меня, господин?
– Нет, малыш…
Грациан счастливо улыбнулся.
– Значит, теперь я такой же, как вы, как капитан Ричар или любой из дружинников? Я – мужчина?
– Да, ты мужчина… Ты уже не скопец, и можешь оторвать голову всякому, кто тебя так назовёт.
– И я могу жениться и завести детей?
– Жениться ты можешь… Но детей – нет.
– Почему?
– Потому что ты – Бессмертный.
– И что?
– Это значит, что у тебя никогда не будет детей от смертной женщины. Только бессмертная подруга сможет сделать тебя отцом. Любая смертная, которая заявит, что понесла от тебя – обманщица, и заслуживает немедленной смерти, ибо это будет означать, что она изменила тебе.
Грациана огорчила эта новость, но радость от того, что он стал полноценным мужчиной, окрылила юношу, и в его душе словно появилась новая грань. Он сразу переменился, и Санхар уловил эту перемену. В Грациане вдруг проснулись уверенность и гордость, которых столько времени добивался от него принц. Словно до сих пор он жил, склонив голову и видя только путь у себя под ногами, по которому его слепо вели, а тут вдруг распрямил плечи и взглянул на мир открытым смелым взглядом. Грациан почувствовал этот внутренний толчок и перестал улыбаться. Он притих и стал задумчивым. Затем поднялся с колен и взглянул на Санхара.
– Я вам нужен? – спросил, не добавив по привычке «господин», как говорил всегда, хотя принц и просил его так не называть.
– Нет, – не стал задерживать товарища Санхар. – Ступай…
Грациан чуть склонил голову, прощаясь, и покинул комнату твёрдым уверенным шагом.
Несмотря на то, что Грациан стал мужчиной и очень сблизился с Мильсой, проводя на её ложе почти каждую ночь, нежная дружба и любовные отношения между двумя мужчинами не прекратились. Время от времени одному или другому хотелось их прежних отношений, к которым они привыкли за годы тесной связи. Но не только зов плоти связывал их, но и особые, не поддающиеся анализу чувства, которые можно назвать любовью. Любовью странной, необычной, но непреходящей.
Не реже одного-двух раз в месяц они проводили время вместе, в постели, страстно и нежно любя друг друга, наслаждаясь близостью и просто обществом друг друга.
Их отношения удивляли и ставили в тупик всех окружающих. Хладнокровный, безжалостный и беспощадный, скорый на суд и расправу господин, был удивительно терпелив и снисходителен к поступкам своего любимчика, позволяя и прощая ему всё то, за что другой бы понёс немедленное и жестокое наказание.
Когда Грациан считался евнухом и любовником господина, это как-то ещё можно было понять и объяснить. Но вот Грациан каким-то непостижимым образом превратился в полноценного мужчину и завёл интрижку с госпожой Мильсой, матерью юного барона и протеже господина. Все ожидали взрыва, скандала и падения фаворита. Но барон на «шалости» любимчика посмотрел сквозь пальцы, слегка пожурил и… позволил грешить дальше. Если Грациан потерял статус любимого наложника, то, по логике, должен был отдалиться от господина, но нет – они продолжали оставаться лучшими друзьями и, по слухам, теми же любовниками; обменивались нежными взглядами, а то и поцелуями на глазах у всех. И это при том, что каждый имел собственную женщину. Более того, Грациан не потерял право входить в гарем и обучать наложниц, как и прежде. И это было совсем непонятно. То ли Грациан был не вполне настоящим мужчиной (но как тогда объяснить довольный и цветущий вид до этого страдавшей от отсутствия мужского внимания Мильсы?), то ли доверие господина к своему фавориту поистине безгранично. И это, бесспорно, так. Потому что любители позлословить, пытаясь неосторожно пошутить или намекнуть господину на поведение Грациана в гареме, натыкались на холодный отпор, в лучшем случае отделываясь разбитыми губами и выбитыми зубами, а в худшем, оставались без головы.
Честно говоря, Санхару было всё равно, что делает или не делает Грациан с его наложницами. Пусть даже переспит с одной или всеми сразу. Может быть потому, что эти женщины стали ему безразличны. Он не испытывал к ним никаких чувств, они служили лишь для удовлетворения плоти. А может потому, что он знал, что ни одна из них не сможет понести от Грациана. Но, вероятнее, оттого, что последнее время всё его внимание поглотила Элида Сайтли, пленница из Башни Невест.
После первой встречи Санхар ещё несколько раз навещал девушку, но всякий раз она держалась отчуждённо, на грани враждебности. Санхар чувствовал исходившую от неё неприязнь, но не мог понять причину. Ведь он относился к ней хорошо: был любезным, терпеливым, сдержанным, содержал в хороших условиях, сытно кормил, дал в услужение рабыню, одевал в дорогие одежды и дарил красивые украшения. Он даже пригласил её на концерт, который устроили заезжие актёры.
Как-то в полдень в ворота крепости въехали несколько крытых повозок в сопровождении солдат охраны. Сержант Суон доложил, что повозки задержали потому, что путешественники отказались платить за проезд. В повозках оказались бродячие актёры: лицедеи и циркачи, певцы и сказочники. Возглавлял труппу седовласый старик с морщинистым лицом, но ещё крепкой фигурой бывшего атлета. Когда Санхар обратился к нему с обычной речью, перечисляя наказания за упрямство и неуплату, старик вежливо выслушал его, затем низко поклонился и ответил:
– Милостивый господин! Ваши требования справедливы и разумны. Но мы не отказываемся платить, у нас просто нет таких денег. В дороге мы немного поиздержались, но ещё не достигли тех мест, где можно заработать… Забрав наше скудное имущество, вы не получите никакой выгоды, ибо мы не купцы и везём не товар. В повозках лишь наш нищий скарб да реквизит. Взяв нас в плен, вы не сможете получить выкупа, так как у нас нет ни денежных родственников, ни богатых покровителей. Рабы из нас выйдут тоже никудышные – мы не знаем никакого другого ремесла, кроме актёрства. Но я осмелюсь предложить вам, милостивый господин, – и молю вас о милосердии! – отработать наш долг способом, который нам ближе всего. Я предлагаю дать несколько выступлений, концертов или спектаклей перед вами, милостивый господин, вашими благородными людьми, перед вашей челядью и поселенцами. Потешив вас и ваших людей, мы будем надеяться на наше освобождение, и славу о вашей мудрости и милосердии разнесём по всему цивилизованному миру.
Когда старик умолк, Санхар улыбнулся и ответил:
– Умеешь ты льстиво говорить, старик, но слова твои не лишены мудрости. Что ж, пусть будет по-твоему: вы выступите передо мной и моими людьми, и если ваше искусство понравится нам, вы продолжите путь, а если нет – будет так, как я сказал.
– Благодарю вас, о мудрейший из правителей! – поклонился старик. – Мои люди не разочаруют вас!
Глава 6
На следующий день во дворе соорудили временный помост, а на ступенях замка, покрытых коврами, оборудовали места для зрителей. На самом верху поставили три кресла: для Санхара, Грациана и баронессы Сабуотер. У их ног были положены мягкие подушки для Мильсы и Элиды, которую принц решил «вывести в свет». Ещё ниже должны были расположиться наложницы под охраной евнухов. Челяди, слугам и солдатам отвели места во дворе и сбоку, чтобы не мешали обзору и не отвлекали господ галдежом.
Выступление назначили на вечерние часы, когда солнце ещё освещало двор, но уже не палило так, как в полдень. Зрители начали собираться после удара сигнального колокола. Первыми пришли наложницы. Они долго рассаживались, как обычно, ссорясь и толкаясь, под бдительными взглядами стражников-евнухов. Ворота крепости, из предосторожности, закрыли, а стражу на стенах удвоили. Охране приказали следить за местностью, а не пялиться во двор, и предупредили, что замеченные в небрежности будут наказаны
Когда собрались почти все, пришли баронесса и Мильса с малышом. Следом явился Грациан в сопровождении Акса, улёгшегося у его ног. И последним пришёл Санхар, ведя за руку Элиду. Девушка казалась равнодушной и отчуждённой, хотя в душе её тлело лёгкое любопытство.
Как только они покинули Башню, все взгляды переместились на них. Людей просто распирало от любопытства. Даже нечувствительная к чужим эмоциям Элида почувствовала всеобщий интерес, и слегка смутилась.
Когда Санхар усадил девушку на место, Акс тут же проявил к ней свой собачий интерес. Он тщательно обнюхал её, даже попробовал на вкус, лизнув несколько раз. Настойчивость огромного пса слегка испугала пленницу и Санхар укоризненно произнёс:
– Акс, умерь свой пыл. Это моя женщина, а не твоя.
«Я знаю, – ответил пёс. – Новая самка?»
– Да.
Грациан, который уже изучил язык жестов, которым разговаривал Акс, рассмеялся, потрепал Акса по холке и сказал:
– Пора и тебе завести подружку, дружище!
«Здесь нет самки, которая бы мне понравилась», – ответил бесхитростный пёс.
Господин занял своё место и представление началось. Вначале актёры показали небольшой спектакль, в котором смешно обыграли вечный любовный треугольник: он, она и любовник. В нём говорилось о недотёпе-гвардейце, жена которого крутила шашни с пронырой-подмастерьем, пока её муж был на службе. Парочка ловко дурила бедного солдата, пока он не поймал их на горячем. Но и тут они сумели выкрутиться, до такой степени задурив голову бедному вояке, что он сам уже не понимал, видел он что-то или это ему приснилось, и в конце-концов вынужден был извиниться перед притворявшейся оскорблённой женой. Кончилось всё нежными поцелуями и весёлой, шуточной, довольно фривольной песенкой. Спектакль получился таким смешным и забавным, а актёры играли так реалистично, что зрители ухохотались до колик.
После выступили музыканты и певцы, а закончилось представление выступлением акробатов и жонглёров. Особенно понравился зрителям акробат на натянутом над их головами канате. Он вытворял различные трюки, от которых у зрителей кровь стыла в жилах, за что получил самые бурные аплодисменты.
В общем и целом представление понравилось Санхару, и он приказал наградить актёров бочонком хорошего вина и сытным ужином.
После представления его отвлёк капитан Ричар с каким-то неотложным вопросом, и принц попросил Грациана отвести Элиду в Башню Невест.
– Идёмте, сударыня, – вежливо произнёс Грациан, беря девушку за руку. Но та резко вырвала её и почти грубо воскликнула:
– Не смей прикасаться ко мне!
Во дворе мгновенно воцарилась тишина, и все присутствующие с любопытством уставились на них, ожидая развязки. Всех интересовало, как поведёт себя господин в данной ситуации, ведь столкнулись два фаворита. Какая любовь победит: к женщине или к старому другу?
Грациан, натолкнувшись на неожиданную и немотивированную грубость, растерянно замер. Санхар медленно повернулся и в мгновение ока оценил ситуацию. Он уловил обиду и недоумение юноши, и, подойдя к нему, обнял и поцеловал на глазах изумлённых зрителей. Поцелуй был отнюдь не дружеским и не братским.
– Не сердись на неё, – даже не взглянув на Элиду, словно она не стояла рядом, сказал опринц. – Она всего лишь глупая строптивая девчонка. Я терплю её выходки, но моему терпению тоже есть предел, и она уже достигла его границ… Отведи её в Башню, а если будет упираться, можешь отволочь её за волосы. Поужинаем вместе, если ты не занят сегодня вечером?
– Для вас я всегда свободен, – ответил Грациан.
Санхар дружески похлопал его по плечу и отвернулся, даже не взглянув на пленницу. Все поняли, что в очередной раз победила дружба. Это событие ещё раз подчеркнуло крепость уз, связывающих господина и любимца, хотя никто так и не разгадал, в чём же секрет их сильной привязанности.
Санхар продолжил разговор с капитаном, а Грациан, уже не дотрагиваясь до девушки, приказал:
– Возвращайтесь к себе, сударыня.
Теперь его тон был не очень дружелюбным, и Элида, гордо вздёрнув подбородок, начала спускаться по ступенькам. Грациан, который уже научился распознавать эмоции людей, чувствовал смятение, растерянность и разочарование девушки.
Когда они проходили мимо группы стражников, бурно обсуждавших представление и произошедшее только что событие, от них отделился Бэрс, давно и безуспешно добивавшийся любви и внимания Грациана. Однажды Санхар уже предупреждал солдата, чтобы он оставил Грациана в покое и не попадался ему на глаза, что тот и старался делать. О соперничестве Бэрса и господина знали все в замке, но большинство давно поняли, что шансы воина равны нулю, особенно теперь, когда наложник превратился в мужчину и завёл интрижку с Мильсой. Друзья советовали Бэрсу бросить глупую затею, пророча парню плохой конец. Но Бэрс был упрям; и чем больше препятствий вставало на его пути, тем упорней он добивался желаемого. Если бы он направил упрямство в другое русло, то мог бы достичь в жизни больших высот. Но, к сожалению, парень вбил себе в голову, что любит Грациана, и любой ценой старался завоевать его внимание.
Как и другие, он наблюдал конфликт Грациана и пленницы, и был свидетелем победы юноши. И сейчас, подойдя к нему, сказал:
– Будь здрав, Граци!
– И тебе не хворать, – ответил Грациан. Благодаря общительному характеру, Грациан со всеми находился в хороших отношениях, не держал зла и был дружелюбен.
– Эта королевская сучка посмела оскорбить тебя, – произнёс Барс. – На твоём месте, я бы хорошенько врезал ей, чтобы в следующий раз была покладистей.
Грациан нахмурился.
– Это женщина господина и я не смею поднимать на неё руку. И тебе не советую оскорблять её.
– Да какая она женщина господина! – насмешливо воскликнул парень. – Очередная забава, чтобы унизить тебя. Не знаю, что он в ней нашёл, ведь по сравнению с тобой, она выглядит, как облезлая кошка!
– Придержи язык, Бэрс, – посоветовал Грациан.
– Ты защищаешь сучку, которая только что унизила тебя? – удивился солдат.
Грациан не успел ничего ответить, так как стоявшая до этого спокойно девушка вдруг ударила Бэрса по лицу с такой силой, что разбила ему губу.
– Ты, горный крысёныш, ещё скажешь обо мне хоть одно поганое слово, я выбью тебе все зубы! – яростно воскликнула она.
Бэрс пошатнулся от неожиданного удара, но удержался на ногах. Ненавидящий женщин, униженный и оскорблённый, он вскипел безумным гневом и выхватил меч. Но не успел он занести руку для удара, как перед ним возник Грациан, закрывая собой Элиду, и в руке его тоже сверкал «айосец».
– Спрячь оружие, Бэрс, ты получил по заслугам. Не усугубляй свою вину, – грозно произнёс юноша.
– Защищаешь эту суку?! Отойди, я покажу ей «горного волка»!
– Нет, Бэрс, этого не будет, – твёрдо произнёс Грациан. – Господин доверил её мне, и никто не посмеет прикоснуться к ней, пока я рядом.
– Эта тварь снова хочет получить по зубам?! – вступила в перепалку Элида, пытаясь выбраться из-за спины Грациана и вцепиться в Бэрса. Грациан оказался между двух огней. Ему нужно было сдерживать двух забияк, стремящихся сцепиться друг с другом. Никто не вмешивался в конфликт – остальные воины благоразумно отступили подальше и с удовольствием наблюдали за ещё одним бесплатным представлением. Даже Санхар делал вид, что ничего не видит, продолжая разговор с Ричаром.
Терпеливый и миролюбивый Грациан неожиданно вспылил и рявкнул:
– А ну, заткнитесь, вы, оба! Бэрс, закрой пасть и ступай в казарму, а ты, женщина, замолчи и ступай в Башню, пока я не погнал тебя туда пинками!
Видя, что действие может закончиться плачевно, двое приятелей Бэрса отделились от толпы, схватили товарища за руки и потащили прочь. Тогда Грациан повернулся к Элиде, крепко сжал за предплечье и, не обращая внимания на её яростное сопротивление, потащил к Башне. Втолкнув её внутрь, сказал:
– Выслушай мой совет, девушка: укроти свой характер и не дразни волка в его логове. Не испытывай терпение господина Санхара, оно тоже не безгранично.
Захлопнув дверь, он задвинул засов и покинул Башню.
