Ирена Р. Сытник
Бессмертные 2
Глава 7
Королевские гвардейцы окончательно поправились, их раны затянулись, и пленных перевели в подземную темницу. Товар, который они так самоотверженно защищали, не представлял для Санхара никакой ценности. Это был какой-то музыкальный инструмент. Мастера, сопровождавшие его, называли эту штуку айрон. Он представлял собой длинные сборные медные и серебряные трубки, в которые подавался сжатый воздух из специальных мехов, вызывая различное их звучание. Чтобы играть на этом инструменте, требовалось не менее трёх специально обученных человек и большой зал с высоким потолком, так как в маленьком помещении айрон не звучал, как полагается.
Спустя какое-то время к Санхару прибыл гонец из Илларии от Его Королевского Величества, с предложением выкупить инструмент и сопровождавших его мастеров. О гвардейцах не говорилось ни слова; видимо, нерадивые стражи, не сумевшие отстоять ценный груз, королю были не нужны.
Санхар отдал повозки, айрон и мастеров за кругленькую сумму, уплаченную золотом. Когда сделка состоялась и мастера, радуясь освобождению, покинули крепость, Санхар приказал привести пленных, и сообщил, что их сиятельный господин отказался от своих преданных воинов, попросту говоря, бросил на произвол судьбы. Он предложил им вступить в его дружину, так как оценил храбрость, мужество и мастерство. Но гвардейцы, все до единого, отказались от его предложения, даже невзирая на угрозу смерти.
Санхару не хотелось казнить смелых воинов, верных своему долгу, но обстоятельства требовали публичного наказания, как для устрашения будущих строптивцев, так и для удовлетворения жажды мести собственных воинов, которые получили раны или пали в этом бою.
Санхар долго не раздумывал над выбором жертвы. Ей должен был стать однорукий капитан, своим упрямством и надменностью приведший людей к гибели. Казнь сделали зрелищной и эффектной. Дождавшись, пока на дороге появится большой караван, Санхар приказал своим людям остановить его. Встревоженный капитан охраны выехал вперёд и спросил:
– В чём причина нашей задержки, милорд? Мы заплатили пошлину за проезд в полном объёме.
– У меня нет к вам претензий, – ответил Санхар. – Но я хочу, чтобы вы стали свидетелями казни человека, осмелившегося бросить мне вызов. Его люди погибли, его груз был потерян. Этот человек должен понести наказание за своё упрямство и наглость… Пусть все увидят, как я расправляюсь с непослушными, и расскажут об этом другим, чтобы ни у кого больше не возникло желания нарушать мои законы.
Санхар подал знак, и его воины вывели пленного на обломок скалы, возвышавшийся у дороги. Отсюда он был виден всем, даже находящимся в конце каравана. Санхар спешился и поднялся на скалу. По обычаям горных баронов он должен был лично казнить провинившегося.
Капитана поставили на колени, Санхар взял его за волосы и одним точным ударом срубил голову. Обезглавленное тело столкнул с обрыва, и оно упало к подножию камня. Голову насадил на копьё, закреплённое вертикально, и оставил, как предупреждение всем проезжающим. Тело приказал похоронить, как бы говоря, что это не самодурство и безрассудная жестокость, а вынужденная необходимость, и у него нет личной ненависти к убитому.
И жестокая казнь, и сила, с которой Белый Барон отделил голову от тела простым коротким мечом, оказали на зрителей сильное впечатление.
После казни Санхар ещё несколько дней занимался текущими делами, а затем решил проведать Элиду, у которой ни разу не был после памятного представления. Девушка встретила его на удивление спокойно, и держалась почти приветливо. Отвечала на все вопросы, не отворачивалась, когда Санхар обращался к ней, даже позволила взять себя за руку.
– Тебе не надоела сидеть в четырёх стенах? – поинтересовался принц.
– Надоело…
– Хочешь выйти наружу?
– Да.
– Это легко сделать… Улыбнись и попроси. Возле моей спальни есть свободная комнатка, как раз для такой красавицы, как ты.
– Вы хотите, чтобы я стала одной из ваших наложниц?
– Нет. Тогда бы я предложил тебе место в гареме. Но мы можем стать друзьями. А со временем, возможно, и любовниками. Кстати, место госпожи замка пустует, и ты могла бы, по желанию, занять его. Не буду скрывать, ты мне нравишься. Я хочу тобя, но не собираюсь брать силой. Ты сама, по собственному желанию, должна дать мне то, что я могу взять по праву сильнейшего.
– А разве это не в обычаях горных баронов, брать силой всё, что им нравится? – горько усмехнулась Элида.
– Ты, наверное, уже заметила, что я необычный горный барон. За свою жизнь я имел, брал и получал. И я понял, что свободная любовь лучше принуждения.
Девушка задумчиво опустила глаза и отвернулась к окну. Санхар знал, какие мысли бродят в её голове, но ждал, пока пленница выскажет их вслух.
– Помню, при нашей первой встрече, вы сказали, что от моего поведения зависит не только моя жизнь, но и жизнь моих товарищей… – после непродолжительного молчания сказала она. – Если я стану вашей наложницей, или рабыней, или любовницей – как пожелаете – вы согласитесь отпустить моих товарищей?
Санхар минуту молчал, словно раздумывая, и ответил:
– Я бы мог сказать, что не в твоём положении выдвигать какие-либо условия, но знаю, каких усилий тебе стоит пойти на это… Потому, просто соглашусь. Ты станешь моей, а твои товарищи вернутся к своим семьям. Договорились?
– Договорились… – преодолевая внутреннее сопротивление, ответила девушка.
– Тогда скрепим наш договор поцелуем. По нему я узнаю, искренна ли ты в своём решении.
Санхар приблизился и положил руки ей на плечи. Девушка посмотрела на него взглядом, говорившим без слов, что с большим удовольствием она всадила бы ему в сердце нож, но послушно раскрыла губы для поцелуя и даже попыталась ответить на него. Санхар вложил в свой поцелуй всю нежность, которую смог проявить к этой непокорной красавице, и, кажется, сумел что-то затронуть в её душе, так как на миг она расслабилась, отдаваясь его ласкам.
После поцелуя он взял её за руку, и они покинули Башню Невест.
Акс без энтузиазма встретил новую самку друга. Он не понимал, что Санхар находит в этих женщинах. Ему было чуждо понятие любви, он понимал только зов плоти. Но от этой самки и не пахло желанием, которое проявляют самки его породы во время течки. Он вообще не понимал людей, которые совершают столько глупых поступков ради своих самок. Сам Акс волочился за сучками, только когда они проявляли желание, и не обращал внимания в другое время.
Санхар поселил девушку в комнате, которую ранее занимал Грациан, перебравшийся сейчас на женскую половину, поближе к возлюбленной Мильсе. Затем они спустились в темницы, где барон сообщил пленникам, что по просьбе Элиды, он отпускает их на свободу. Он посоветовал им больше никогда не появляться в его владениях. После этого пленных вымыли, переодели, накормили и под конвоем отправили к границам Кламара. Стоя на крепостной стене, Элида с бесстрастным лицом наблюдала, как уходят её товарищи. Один из воинов обернулся и послал девушке прощальный жест. Она не ответила на него, стоя неподвижно, словно каменная статуя. Санхар чувствовал, какие душевные муки испытывает Элида, глядя на уходящих, но не пытался её утешить или как-то отвлечь, опасаясь нарваться на грубость, о которой она потом пожалеет. Пусть она сама успокоится и привыкнет к своему положению.
И правда, через несколько дней Элида сама пришла в спальню Санхара. Она улыбалась, хотя была несколько напряжена. Санхар отнёс её скрытое беспокойство к издержкам строптивого характера.
– Я хочу исполнить свой долг, милорд, – сказала она, сбрасывая лёгкий шёлковый халат, под которым было только её обнажённое прекрасное тело.
Санхар окинул изучающим взглядом стройную подтянутую фигуру с узкими бёдрами, длинными ногами и маленькой упругой грудью. Она немного смахивала на мальчишку и напомнила ему Грациана в дни его юности, когда они только познакомились и познали друг друга.
Санхар откинул край покрывала, приглашая девушку на ложе. Она легла рядом, слегка напряжённая и обеспокоенная. Но мужчина, проявив терпение и ласку, применив все познанные им за столетие приёмы любовной игры, сумел разбудить в девушке страсть и пробудить желание. И, спустя некоторое время, она, возбуждённая и жаждущая продолжения, сама попросила его о близости, и приняла его с охотой и нетерпением. Санхар не разочаровал девушку, постаравшись доставить ей максимум удовольствия, не думая о себе, так как хотел, чтобы она полюбила его и жаждала встреч не по необходимости, а по собственной воле.
Он ублажал её почти до рассвета, и она стонала и рыдала в его объятиях, кричала и дрожала от наслаждения, пока не насытилась до предела. И только лишь, когда Элида обессилено задремала в его объятиях, он позволил себе расслабиться и отдаться богу сновидений и грёз.
Разбудил его сильный сигнал тревоги. Но одурманенный любовной игрой и затуманенный сном мозг не сразу сообразил, откуда грозит опасность. Лишь когда он почувствовал сильную боль в груди, то понял, что Элида его обманула: её скрытый страх и напряжение относились не к преодолению упрямого характера, а к затаённой мысли о мести, которую она вынашивала. Приспав его осторожность мнимой покорностью, дождавшись, когда он уснёт, она достала спрятанный заранее нож и вонзила его в сердце, как она полагала, врага.
У Санхара ещё хватило сил спросить: «За что?..», прежде чем дыхание его прервалось, а в глазах померк свет зарождающегося утра. Ведь удар девушки был точен и профессионален – широкое лезвие ножа вошло прямо в сердце, мгновенно остановив его живительный трепет. Он уже не видел и не слышал, как Элида, переодевшись в его одежду и прихватив оружие, незаметно покинула спальню.
Глава 8
Бездыханное тело лежало до тех пор, пока вернувшийся с ночной охоты Акс не обнаружил его и ужасным воем не переполошил всех обитателей замка. Сбежавшиеся на шум слуги и челядь со страхом взирали на труп господина и взбесившегося от ярости и горя пса. Он не подпустил к телу никого, кроме Грациана, которого знал и любил так же, как и Санхар.
К счастью, со слов Санхара, Грациан знал, что нужно делать в подобных ситуациях. Он вынул из раны нож и прикрыл её чистой повязкой. Затем, укрыв товарища потеплее, оставил в покое. Акс, увидев, что о его друге позаботились, покрутился по комнате, тщательно её исследуя и всё обнюхивая, и сообщил, что этой ночью здесь была новая самка господина. Грациан приказал разыскать девушку, но её нигде не было. Акс проследил следы беглянки до того места, где она покинула замок, спустившись со стены. Там же он обнаружил и спрятанный труп одного из стражников. Тогда Грациан приказал выследить и поймать преступницу, но не убивать, а вернуть в замок, и послал нескольких воинов вслед за Аксом.
Великолепное чутьё помогало Аксу легко улавливать запах девушки, и он стремительно шёл по следу. Конные воины еле успевали за ним, двигаясь быстрой рысью. Акс безошибочно привёл их к тому месту, где беглянка остановилась передохнуть, уверенная, что её уже не настигнут. Она как раз склонилась над ручьём и утоляла жажду после нескольких часов утомительного бега, когда Акс, словно белая молния, вылетел из зарослей и повалил её на землю. Мощные челюсти мгновенно сомкнулись на шее преступницы, и, если бы не подоспевшие воины, пёс бы загрыз её, невзирая на приказ Грациана. Желая хоть как-то выместить на убийце свою ярость, он потащил её по земле, перепуганную и задыхающуюся, грозно рыча и сжимая челюсти всякий раз, как только жертва пыталась оказать сопротивление. Воинам еле удалось уговорить пса отпустить пленницу, чтобы они могли вернуть её в замок. Связав ей руки, набросили на шею петлю и повели обратно. Акс шёл следом, грозно скаля зубы и кусая за ноги каждый раз, как только она спотыкалась или начинала отставать. Ненависть и ярость кипели к его душе, и он выплёскивал их в злобных взглядах и болезненных укусах.
Когда они прибыли в замок, беглянкак была обессилена и окровавлена, особенно пострадали её ноги, на которых зубы Акса оставили множество кровоточащих ран. Преступницу привязали к столбу, у которого наказывали нерадивых или непокорных рабов, и оставили без воды и пищи до выздоровления господина. Правда, все домочадцы были уверены, что Белый Барон мёртв, и не понимали, почему Грациан медлит с похоронами.
Капитан Ричар, баронесса Сабуотер и Мильса были обеспокоены больше всех, и каждый имел для этого вескую причину. Капитана беспокоили жадные соседи и не менее жадные родственники, которые, узнав о смерти Белого Барона, могут попытаться захватить его земли. Баронесса не знала, кто станет защитником ей и маленькому Лукиану, и какая опасность теперь им грозит. Мильса тоже беспокоилась о сыне и своей участи, но также раздумывала, сможет ли Грациан занять место Санхара, и какие выгоды это сулит ей.
Всеобщее смятение длилось три дня, а на четвёртый, рано утром, Санхар вышел из своей спальни, как всегда сильный, здоровый и уверенный. Потрясение тех, кто уверовал в его смерть, было столь сильным, что несколько служанок упали в обморок, увидев его. Санхар быстро восстановил порядок в замке и селениях, проехав во главе отряда по границам бароната, чтобы показать соседям, что слухи о его смерти преждевременны.
Вернувшись в замок, он пожелал увидеть причину всей этой суматохи и неприятного инцидента. Остановившись перед обессилено повисшей на столбе пленницей, он несколько минут задумчиво её рассматривал, словно решая, что сделать. Несмотря на полуобморочное состояние, девушка, словно почувствовав его взгляд, подняла голову и взглянула на того, кого она считала мёртвым. В её запавших тусклых глазах отразилось сначала удивление, а потом появился настоящий ужас. Она смотрела на невредимого и пышущего здоровьем Санхара, как на дух, восставший из могилы, чтобы выпить её кровь, рассказами о которых ученики пугали друг друга холодными зимними вечерами в Школе Меченосцев.
Приблизившись, Санхар взял девушку за подбородок и приподнял голову, заглядывая в затуманенные болью и смертельной усталостью глаза.
– За что ты меня убила? – спросил он, и, помолчав, добавил. – Если тебе не понравилась моя любовь, могла бы просто сказать об этом.
Когда смысл произнесённого дошёл до сознания пленницы, её тело начало сотрясаться от смеха. Этот смех больше напоминал стон и рыдания, чем веселье.
– Раз ты ещё не лишилась чувство юмора, значит, не всё потеряно… – констатировал Санхар, перерезая верёвки. Взяв девушку на руки, отнёс в её комнату. Послав за лекарем, приказал приготовить горячую ванну, в которой лично вымыл девушку, а затем уложил в постель. Напоил её холодным сидром и покормил из ложечки тёплой жидкой похлёбкой, потому что её руки отекли и онемели, и она не могла даже пальцем пошевелить. Акс с неодобрением следил за всеми действиями Санхара, а когда он оставил больную наедине с лекарем, спросил:
«Почему ты заботишься о ней, после того, как она навредила тебе?»
– Она всего лишь глупая женщина, а я учусь прощать.
«Она злая. Убей её!»
– Нет.
«Ты всегда убивал самок, если они не слушались тебя».
– Тогда я был молодым и горячим… К тому же, это не такая женщина, которые были у меня прежде. Те были глупыми самками – тут ты прав. Но эта – хищница! Это самка гиззарда. Потому она мне нравится, несмотря на несносный характер. Я хочу покорить её, и я своего добьюсь!
«Гиззард – враг. Его нужно убить. Самка гиззарда – опасный враг, и её тоже нужно убить. Она снова навредит тебе. Избавься от неё. Я не доверяю ей».
– Я тоже больше не буду так доверчив… Но я хочу эту самку гиззарда. Жаль, что ты не понимаешь меня, дружище…
«Да, я не понимаю тебя, Санхар. Ты поступаешь неразумно. Но это твой выбор. Я должен защищать тебя, поэтому буду следить за ней. И если она попытается ещё раз навредить тебе, я её убью!»
– Договорились, друг мой, – улыбнулся принц.
Акс демонстративно улёгся у двери, ведущей в комнату Элиды, всем своим видом показывая, что он больше не позволит этой негодной самке навредить другу.
Благодаря хорошему уходу и заботам лекаря, которому Санхар приказал любым способом поставить девушку на ноги, Элида быстро оправилась от ран и перенесённых испытаний. Вскоре она уже свободно передвигалась по замку под недружелюбными и недоумёнными взглядами стражников и челяди. Никто не понимал, почему господин так снисходителен к ней. Но открыто проявлять враждебность к пленнице опасались, не зная, как воспримет это барон.
Санхар же относился к Элиде так, словно ничего не случилось: был приветлив, заботлив и щедр. Каждый раз, при встрече, девушка невольно напрягалась, словно ожидая удара, а получая очередной подарок, терялась, будто не желая его принимать, но боясь отказом рассердить дарителя. Санхар не предпринимал никаких попыток к сближению, не делал никаких намёков на интимную близость, вёл себя ровно и вежливо, как с Мильсой или баронессой Сабуотер. Он разрешил ей свободно ходить по замку и крепости, но запретил покидать их пределы. Покидать замок она могла только в компании Санхара, который, иногда, брал её на верховые прогулки. При этом их всегда сопровождал Акс. После поимки, а также, видя недружелюбное отношение к ней пса, Элида панически его боялась и пряталась за спину Санхара всякий раз, когда Акс подходил слишком близко.
Девушка заметила необычайный ум и понятливость собаки, и то, что Санхар разговаривает с ним, получая непонятные для неё ответы. Это удивляло её, как и многое другое, что она замечала за бароном. Однажды она подсмотрела, когда он переодевался, но не увидела на чистой гладкой коже ни единой царапины или шрама, даже следа от удара ножом, нанесённого её рукой. Набравшись смелости, она спросила, как такое может быть, и тот ли он человек, который любил её в ту роковую ночь? Санхар улыбнулся и ответил:
– Прости, дорогая, что забыл тебя предупредить: меня невозможно убить… Ни яд, ни камень, ни меч, ни даже деревянный кол, который используют против духов, не уложат меня в могилу… Так что выбрось подобные мысли из головы, если ещё мечтаешь об этом.
– Тогда, кто же вы? – пролепетала изумлённая девушка.
– Ты не поверишь… Я – Бессмертный из рода Бессмертных… Можешь считать меня богом или демоном, как тебе угодно. Только забудь о мести… Кстати, я так до сих пор и не понял, за что? Я отпустил твоих товарищей, как ты просила. Я не принуждал тебя к близости, пока ты сама не пришла ко мне. Я любил тебя так, как до сих пор не любил ни одну женщину… За что ты меня до сих пор ненавидишь?
Элида опустила голову и тихо ответила:
– Меня с самого детства учили, что нужно быть верным своему господину, даже если он не достоин этого… Его враги становятся твоими врагами, а с врагами нужно бороться, пока стучит сердце и рука держит меч. Я королевский гвардеец, а ты – горный барон. Горные бароны, как и вальдо, были извечными врагами илларийских королей… К тому же, в том бою погибли многие мои товарищи, в том числе тот, кто был мне особенно дорог…
– Но ведь не я начал тот бой. Упрямство и спесь вашего капитана вынудили меня применить силу. А твой господин – король – отказался от своих верных воинов, когда прислал выкуп за груз и мастеров. И ты всё ещё верна ему?
Элида тяжко вздохнула. Ей нелегко давалось осознание правды. Но она не была тупой служакой и понимала, что дорога в королевство ей закрыта, даже если каким-то чудом она освободится из-под опеки этого странного Белого Барона и захочет вернуться домой. Ей оставался один выход, если она не хотела провести остаток своей жизни в плену или, того хуже, в качестве бесправной рабыни. И она сделала правильный выбор.
– Я прошу прощения за свой неразумный поступок и… прошу принять меня на службу, если это возможно… Я хочу служить вам, милорд, и клянусь вам в верности и чести.
Санхар заглянул ей в душу и почувствовал, что девушка искренна в своих желаниях. Положив руку на плечо, он ответил:
– Я прощаю тебя, Элида. Что было между нами – ушло в прошлое. Но в будущем я не потерплю обмана и притворства. Если хочешь быть со мной – иди до конца. Если не хочешь – скажи об этом сразу. Если захочешь уехать – я не стану тебя удерживать, как бы мне ни не хотелось с тобой расставаться. Но если потом мы встретимся, как враги – я убью тебя без сожаления.
Элида взглянула в прозрачные зелёные глаза и улыбнулась. Затем опустилась на одно колено, склонила голову и произнесла слова клятвы:
– Я останусь и буду с вами, пока смерть или воля богов не разлучат нас. Клянусь именем Богини-Матери и своей честью служить вам верно с этого момента и пока обстоятельства или ваша воля не снимут с меня этой клятвы. Моя жизнь теперь принадлежит вам, мой меч – ваш меч, милорд.
– Я не требовал от тебя клятвы, но раз уж ты произнесла её – принимаю… – он поднял девушку и заглянул в её глаза. – И ещё: Элида Сайтли, ты согласна стать моей супругой и разделить со мной ложе по доброй воле и согласию?
В глазах девушки вспыхнуло удивление, а потом они радостно заблестели.
– Да… – тихо ответила она.
Санхар наклонился и нежно поцеловал её. Элида искренне ответила на поцелуй.
– А теперь ответь: ты хочешь пышную свадьбу по обычаям горных баронов или достаточно клятвы перед алтарём? – прошептал принц, обнимая невесту.
– Церемонии так утомительны… К тому же я не знаю, как себя вести и что делать.
– Согласен… Достаточно будет небольшого обряда венчания и весёлой пирушки для моих людей.
Весть о помолвке Белого Барона и безродной пленницы, которая чуть не прикончила его, не стала для соседей такой уж поразительной. Они уже привыкли, что узурпатор замка Сабуотер нарушает веками установленные традиции и обычаи. Он был чужаком, пришлым – и этим всё объяснялось. И свадьбу он сыграл странную: не было торжеств, гостей, пира. Он и невеста просто обменялись брачными клятвами перед алтарём в присутствии жреца и двух свидетелей, и устроили застолье для челяди и воинов. После свадьбы молодая жена, вместо того, чтобы перебраться на женскую половину и заняться домом и хозяйством, возглавила один из отрядов, и целыми днями патрулировала границы, гонялась за разбойниками, взимала налоги и воевала с непокорными варварами. Но она никогда не вмешивалась в конфликты на дороге. Это была прерогатива супруга. И ещё, по слухам, барон так и не порвал отношений со своим любовником Грацианом, даже после женитьбы. Как к этому относилась молодая баронесса – неизвестно, но парочка иногда покидала замок, отправляясь якобы на охоту, и возвращалась только через несколько дней, часто без добычи. В замке в это время правила принцесса, как приказал называть супругу Санхар, ибо он всё время утверждал, что есть принц королевской крови. Он никогда не претендовал на титул барона Сабуотера, всецело отдав его юному Лукиану.
Принц и принцесса жили дружно и в согласии несколько лет. Нельзя сказать, что между ними царила безумная любовь. Их отношения походили, скорее, на дружбу, подкреплённую клятвой верности. Они не часто разделяли общее ложе, в остальное время Санхар продолжал пользоваться услугами наложниц или уединялся с Грацианом, делая это, правда, тайно, за пределами замка, чтобы не шокировать Элиду. Его супруга не относилась к разряду страстных или ревнивых женщин, и такие отношения устраивали обоих. Женившись на Элиде, Санхар приобрёл не любовницу, а друга и помощника, которому мог доверять. Ведь данная ею клятва верности не позволяла девушке вредить ему ни под каким предлогом. К тому же Элида была хорошим воином и женщиной с твёрдым жёстким характером, и отлично подходила на роль хозяйки замка и бароната в его отсутствие. А последнее время Санхар начал часто и надолго уезжать в одному ему известном направлении. Он не брал в поездки никого, даже любимчика Грациана или Акса. Но однажды, из очередной пятидневной поездки, он вернулся в сопровождении отряда наёмников, а потом неожиданно напал на ближайшего соседа, захватив его земли и замок. Через год подобное повторилось с другим соседом, и владения Белого Барона стали самыми большими в Ледеберге. Остальные горные бароны забеспокоились, начали срочно укреплять свои замки и усиливать гарнизоны. Белый Барон же, совместно с супругой, занялся обучением наёмников и реорганизацией дружины. Его баронат стал похож на крошечное государство со своей столицей, селениями, войсками и полицией. Множество фермеров работали на него, отдавая часть урожая и скота, снабжая замки провизией и содержа армию. Дружина барона разделилась на пограничные отряды, дорожный патруль и гвардейцев, которые следили за порядком на землях бароната, принимали участие в набегах и отбивали вражеские нападения.
Лукиан подрастал. Санхар занялся его обучением, и учил так, словно он был его собственным сыном. Мальчик уже знал, что Санхар – не его отец, но от этого его любовь к принцу не стала меньше.
Так как в жилах мальчика текла кровь многих поколений горных баронов, он оказался способным учеником. К пятнадцати годам прекрасно держался в седле, стрелял из лука, фехтовал лучше всех своих ровесников, легко побеждал в единоборстве более сильных воинов, мыслил масштабно и стратегически. Лукиан был смел и находчив, но немного вспыльчив, как и дед. Санхар учил его сдерживать эмоции, обдумывать поступки и предвидеть последствия.
– Не начинай дела, которое не в силах завершить, – не раз говорил он. – Не завидуй другим, гордись тем, что имеешь.
С годами Санхар начал замечать, что с ним происходит что-то непонятное. Вечерами, особенно после захода солнца, он начинал ощущать странную усталость, почти незнакому прежде. По утрам тело не переполняла энергия бодрости, как обычно. Ему не хотелось вставать, а тянуло поваляться в постели подольше. Затем появилась сонливость. Особенно остро он ощутил это с приходом зимы. Он стал на удивление вялым и ленивым. Возникло странное навязчивое желание, крепнувшее с каждым днём: хотелось спрятаться в тихом тёплом уединённом месте и уснуть. И чтобы его никто не трогал и не беспокоил. Его начали раздражать люди, и даже самые близкие и любимые существа – Акс, Грациан, Элида.
Не зная и не понимая, что с ним происходит – мать никогда не рассказывала о чём-либо подобном – Санхар сначала обеспокоился, что заразился какой-то тяжёлой болезнью, которую организм не может побороть. Но затем и Акс стал ленивым и сонливым, а Санхар не знал ни одной болезни, которой могут болеть Бессмертные, одновременно и люди, и животные. Тогда Санхар понял, что то, что происходит с ним и его другом детства, естественное состояние их бессмертных тел, которые, по-видимому, нуждались в каком-то периоде покоя после долгих лет активной жизни. Они с Аксом были почти ровесниками. Если Санхар родился от бессмертных родителей, то Акс переродился в довольно раннем щенячьем возрасте. Поэтому им почти одновременно понадобился такой отдых. Те же, кто стал Бессмертным в зрелые годы, как, например, его мать, отец или Грациан, не нуждались в подобном отдыхе.
Санхар не знал, сколько продлится такое состояние, и каким оно будет – подобным сну или мнимой смерти, как при перерождении, и сколько продлится: декаду, месяц или год, поэтому, с первым весенним теплом приготовил себе убежище в тайном укромном месте. Это была сухая прохладная пещера в труднодоступном месте, куда мог взобраться только такой сильный человек, как он. Для большей безопасности, он снабдил её крепкой дверью с внутренним запором. В пещере он поместил толстое ложе их сухого мха, сена и веток юсса и покрыл его меховой накидкой. Затем приготовил запас пищи в виде бочонка солонины и припас бочонок лёгкого вина, которое хорошо утоляло жажду и могло храниться долгое время.
Когда убежище было готово, Санхар сообщил близким, что должен на некоторое время покинуть их, и отправился к убежищу пешком, в сопровождении верного Акса.
Стояла ранняя весна, когда он вошёл в пещеру и закрыл за собой дверь. Сняв лишнюю одежду, положив рядом оружие, он вытянулся на ложе, закутавшись в тёплое шерстяное покрывало. Тело приятно расслабилось. Он не стал больше сопротивляться непреодолимой усталости и желанию закрыть глаза и уснуть. Акс покрутился по пещере и улёгся у его ног, положив морду на вытянутые лапы. Оба закрыли сонные глаза, и вскоре погрузились в глубокий, похожий на оцепенение, сон.
Санхар не сказал, когда вернётся, и Элида, и Грациан терпеливо его ждали. Но прошла весна, за ней жаркое грозовое лето, промелькнула осень, а следом и зима. Прошёл год, а о Санхаре не было ни слуху, ни духу. Он никогда прежде не оставлял замок так надолго. Грациан начал беспокоиться, но Элида не теряла присутствия духа. Она правила баронатом твёрдой рукой. Лукиан ещё не достиг совершеннолетия и не мог вступить в свои права, да и не стремился к этому. Ему нравилась беззаботная жизнь юного наследника. Он ходил в походы или развлекался на охоте, кутил со сверстниками на пирушках и познавал женскую любовь, устраивал турниры или охотничьи соревнования. Он совсем не желал забивать голову проблемами замка и бароната, управлять и руководить, решать споры и вершить правосудие, подсчитывать доходы и расходы, и думать о тысяче других необходимых дел.
После загадочного исчезновения Санхара, Грациан как бы остался не у дел. Элида прекрасно справлялась со всем сама, к тому же у неё имелись более компетентные помощники. Лукиан тоже вырос и более не нуждался в его опеке. Мильса постарела, стала зрелой матроной, а Грациан оставался двадцатипятилетним парнем, во всяком случае, внешне.
Чувствуя свою ненужность, Грациан решил покинуть замок и уехать в путешествие. Сообщив о своём решении Элиде, которую никак не тронуло это известие, он взял на конюшне хорошего коня, прихватил свои немалые сбережения, и покинул замок, направившись в Медаус, куда они так и не попали с Санхаром в своё время. Он планировал вернуться в замок спустя какое-то время, в надежде, что Санхар к тому времени объявится.
А пока под копытами его коня стелилась узкая серая лента каменистой горной дороги, петлявшей среди лесистых гор и холмов Ледеберга, и он ещё никогда не чувствовал себя таким одиноким…
Конец второй части
