Ирена Р. Сытник
Бессмертные 2
3
На следующий день, чистый, сытый, полный сил и энергии, Санхар, в компании с лордом, разгуливал по замку и его окрестностям. Аксу он велел оставаться в комнате пока его лапа окончательно не восстановится. Заживление ран пса происходило не так быстро, как у принца, ведь Санхар был рождён бессмертным. У Санхара за ночь исцелились все повреждения, нанесённые волнами и рифами, и даже волосы успели отрасти на том месте, где была содрана часть скальпа.
Способность Санхара улавливать и понимать чужие мысли не исчезла со временем, и следующие несколько дней он совершенствовал новое умение. Пока у него получалось улавливать мысли только тех людей, на которых он непосредственно смотрел и которые находились на расстоянии не более двух-трёх шагов. Если взять человека за руку или просто притронуться к нему, мысли становились ясными и отчетливыми, словно человек разговаривал прямо у него в голове. Если человек удалялся, его мысли превращались в неясный шум или невнятное бормотание. Но если напрячь волю и «прислушаться», то расстояние, на котором можно было «подслушать» чужие мысли, увеличивалось. Он также научился отрешаться от чужых мыслей, которые не хотел слышать.
Все эти дни лорд Альб-Сонна, или Торвард, как он просил себя называть, не оставлял гостя своим вниманием ни на минуту. Он занимал его беседами, хвастался былыми подвигами, расспрашивал о Трикоре, горделиво показывал свои владения, которые состояли из небольшого скалистого клочка суши, каким был остров Вин, и жалкой деревушки на восточном побережье, где жили полунищие крестьяне и рыбаки. Санхар заприметил в деревне несколько утлых рыбачьих лодок и один небольшой баркас, и приказал Аксу всё хорошенько разведать и разнюхать: как они охраняются, чем крепятся к берегу, и пригодны ли для плавания. Акс не раз ходил с другом под парусом и на вёслах, поэтому в лодках разбирался.
Гуляя с лордом по острову, Санхар нигде не видел ни большого корабля, ни прогулочной яхты. Если судить по рассказам Альб-Сонны, он был удачливым торговцем и не менее удачливым пиратом. Когда же Санхар напрямик спросил о судне, Альб-Сонна замялся и ответил, что недавний шторм повредил корабль и сейчас он находится на ремонте в сухом доке. Санхар изъявил желание побывать в нём, но лорд ответил, что там не на что смотреть, и вообще, это скучное дело, а двое мужчин могут найти себе занятие поинтересней, чем смотреть, как конопатят щели корабля. Но, хотя лорд говорил это с любезной улыбкой и шутливой интонацией, его мрачные мысли рассказали Санхару, что он не увидит корабля, как собственной спины, и не покинет остров до конца своих дней, или, в лучшем случае, пока не поделится своей неуязвимостью.
В тот же вечер, чтобы развлечь «важного» гостя, лорд устроил торжественный ужин, на который пригласил всех приближённых. Ужин сопровождался песнями и плясками, которые исполняли красивые и юные рабы-евнухи, наложники самого господина и его свиты.
Любимцем Торварда, как Санхар уже знал, являлся Грациан, которого он видел в свой первый день пребывания в замке. Этот красивый юноша с лицом ангела и нежным телом женщины, несколько раз встречался Санхару, но принц не обращал на мальчишку внимания. Юноша же испытывал к вельху определённые чувства, которые тот легко улавливал. Это слегка удивляло и даже раздражало, ведь принц не давал мальчику никакого повода или намёка на какие бы то ни было отношения. К тому же Санхар не привык к подобным чувствам со стороны мужчин. Им часто восхищались, как воином, завидовали его силе и ловкости, ценили умение владеть мечом. Но искреннее обожание, восхищение красотой, любовное желание и страсть он вызывал только в сердцах женщин.
На ужине Грациан появился в облике прекрасной девушки-танцовщицы, одетой в лёгкое развевающееся платье, украшенной цветами и драгоценностями. Санхар закрыл свой мозг для любых влияний извне, как всегда делал в многолюдных местах. Потому не сразу узнал Грациана, пока не увидел его необыкновенные запоминающиеся глаза. Умело подкрашенные, они были особенно выразительны на бледном тонком лице юноши. Танцевал он великолепно: тело легко и грациозно двигалось в такт музыке, плавно изгибаясь в любом направлении. Он словно плыл над плитами пола, и его танец невольно зачаровал Санхара, на мгновение забывшего, что перед ним не прекрасная девушка, а неполноценный юноша.
Лорд заметил заинтересованность гостя и, толкнув Санхара локтем, хитро прищурился:
– Правда, чудесное создание?
– Да, он очень хорош… – ответил принц.
– Я нашёл его в нищей деревушке на Гритланде и купил у родителей за пару золотых. Ему тогда не было и семи. Я лично воспитывал его и сделал тем, кем он теперь есть. Грациан воспитан, послушен и гибок не только на танцполе, но и в постели… – двусмысленно улыбнулся он. Санхар промолчал в ответ, так как эти подробности его не интересовали.
После танца лорд приказал Грациану спеть для гостя. Юноша взял аккордо и спросил:
– Что господа желают послушать?
– Пой, что хочешь: у тебя все песни об одном – о нежной и высокой любви… – небрежно махнул рукой лорд.
Грациан бросил на хозяина короткий взгляд, и Санхар заметил, что в нём было мало любви, а проскальзывала скрытая ненависть. Санхар не осуждал раба: если бы из него сделали игрушку для грязных утех, он бы, наверное, убил своего мучителя.
Грациан растянул меха и запел старую алданскую песню. Санхар сразу узнал этот язык: ведь его мать много лет прожила в Алдании, хорошо знала этот язык и научила ему Санхара, как и другим языкам, которыми владела. Потому, в отличие от присутствующих, он прекрасно понимал, о чём поётся в песне. А дерзкий раб пел старинную алданскую песню о свободе, о том, что рано или поздно он осуществит свою мечту и вырвется на свободу, улетит как птица, покинувшая опостылевшую клетку, и никогда не вернётся назад. «Свобода! Как сладко это слово! Я мечтаю о тебе снова и снова, и когда-нибудь обрету тебя!» – пелось в припеве, который юноша повторял с особым упоением. Санхар с улыбкой слушал его, а когда песня закончилась, единственный из присутствующих наградил певца аплодисментами. Затем, спустившись с помоста, на котором стояли накрытые для гостей столы, приблизился к юноше и произнёс по-алдански:
– Странная песня о любви… Ты уверен, что твой господин не знает, о чём ты поешь?
Грациан побледнел, и его глаза распахнулись от удивления. Санхар обошёл вокруг юноши, наслаждаясь вызванным его словами страхом, а затем наклонился к уху и прошептал:
– Не бойся, я ничего ему не скажу. Но впредь будь осторожен в выборе песен…
Когда он вернулся на своё место, Торвард с подозрением спросил:
– Вам знаком этот варварский язык, принц?
– Я знаю много языков, Торвард, и алданский один из них.
– И что вы ему сказали?
– Что мне понравилась песня, и я не отказался бы послушать её ещё раз.
– Вы серьёзно? – удивился лорд.
– Да… Я знаю, что Грациан ваш любимец, и если мой поступок как-то оскорбил вас, прошу прощения…
– Пустяки! – засмеялся лорд. – Грациан мой любимец, потому, что он мой первенец, так сказать… Но сейчас у меня есть мальчики помоложе и понежнее. Если Грациан вам понравился и вы хотите… пообщаться с ним – пожалуйста, я совсем не против. Он в вашем полном распоряжении.
– Благодарю, милорд… – только и смог пробормотать обескураженный Санхар. Он не ожидал от Альб-Сонны такой щедрости и, конечно же, не желал общаться с наложником теснее, чем на этом вечере, но отказ вызвал бы ненужные подозрения.
Санхар думал, что до конца ужина лорд забудет о своём щедром предложении, или передумает делиться любимым наложником, но когда, отяжелевший от съеденной пищи и выпитого вина, вернулся в свою комнату, там его ждал Грациан. Санхар удивился:
– Что ты здесь делаешь?
Акс бесцеремонно обнюхал чужака и брезгливо сморщил нос: обилие благовоний, которыми измазал себя юноша, ему не нравилось.
– Хозяин прислал меня к вам… – пробормотал юноша, потупив взор.
– Зачем?
– Он сказал, что я вам понравился, и вы изъявили желание взять меня к себе на время.
– И что я буду с тобой делать? – ухмыльнулся Санхар. – Я никогда не имел дела с подобными тебе… Я, вообще-то, предпочитаю женщин.
Грациан смутился, словно девушка, и ответил:
– Я хочу поблагодарить вас, господин, за то, что не выдали меня хозяину… Я сделаю для вас всё, что прикажете.
– Не сомневаюсь. Для начала расстели постель… – приказал Санхар, а сам занялся разжиганием огня в камине. В комнате постоянно гуляли сквозняки, и если бы не его железное здоровье, он бы давно подхватил лихорадку.
Когда огонь в камине разгорелся, Санхар начал раздеваться. Грациан тут же поспешил к нему на помощь. Он помог ему распустить шнуровку камзола и, став на колени, стянул сапоги. Затем, когда Санхар улёгся в постель, сбросил своё платье, оставшись в одной узкой набедренной повязке, и тоже начал забираться под одеяло.
– Э-э, ты куда, малыш?! – воскликнул Санхар. – Если хочешь спать, поищи себе другое место!
– Вы не хотите меня? – удивился юноша.
– Я же говорил, что предпочитаю женщин.
Грациан опустился возле ложа на колени, положив руки на край постели, и, с мольбой глядя в глаза принца, попросил:
– Не прогоняйте меня, господин. Я не буду мешать вам. Я буду лежать тихо-тихо… Если вы прогоните меня, кто-нибудь из этих пьяных скотов заберёт меня и будет насиловать целую ночь… Разрешите мне остаться с вами, господин!
Санхар не смог отказать этим печальным умоляющим глазам. Он откинул край одеяла и буркнул:
– Лезь…
Грациан с готовностью нырнул под тёплое покрывало.
– А если я буду насиловать тебя целую ночь? – пошутил Санхар.
– Если вы захотите меня, я с удовольствием вам отдамся… – прошептал юноша.
– Почему?
– Потому что вы добрый и нежный… Вы не можете быть грубым…
Санхар засмеялся.
– Ты слышал, Акс? Этот юнец назвал меня добрым и нежным!
Акс лениво вильнул хвостом, показывая, что он слышал. Тепло камина и раздувшийся от сахарных косточек и объедков живот, который он набил под столом во время пиршества, разморили его. Он приоткрыл один глаз, взглянул на хозяина, и вновь погрузился в приятную дремоту.
– Совсем обленился, псина, – пробормотал Санхар и повернулся набок. – Ладно, спим… Но если попытаешься меня соблазнить, я вышвырну тебя за дверь с такой скоростью, что ты не успеешь понять, что произошло, малыш…
Санхар закрыл глаза, расслабился и через несколько минут уснул.
4
Едва проснувшись, Санхар ощутил горячее тело Грациана, прильнувшее к нему. Мальчишка ткнулся носом ему в подмышку и обхватил рукой за грудь. Он так сладко спал, что Санхару не захотелось его будить. Прикосновения мальчика не вызвали неприятия, как он ожидал. Наоборот, глядя на худощавое стройное тельце, Санхар испытал чувства, родственные тем, которые он испытывал к Аксу, когда тот был ещё щенком: смесь любви, покровительства и нежности.
Он лежал, задумчиво глядя в потолок, и его пальцы невольно начали ласкать длинные шелковистые волосы юноши, как часто ласкали густую шерсть Акса, когда тот сидел или лежал рядом с ним одинокими вечерами. Он почувствовал, что Грациан проснулся, но продолжает лежать неподвижно, с плотно закрытыми глазами, и притворяться спящим. Санхар легонько похлопал его по спине и сказал:
– Я знаю, что ты уже не спишь. Не пора ли вставать?
Грациан открыл глаза и отодвинулся.
– Простите, господин, что посмел прикоснуться к вам без вашего позволения…
– Ладно, прощаю. Теперь вставай и ступай к себе. Ночь прошла и ты свободен.
– Не прогоняйте меня, господин… Я хочу побыть с вами хоть несколько дней. Рядом с вами я чувствую себя в безопасности. Я бы хотел навсегда остаться с вами, но, боюсь, это невозможно…
– А твой хозяин не потребует твоих услуг?
– Пока я буду с вами – нет.
– Хорошо. Оставайся. Но сначала приведи себя в порядок: сними эти побрякушки, вымойся, чтобы от тебя пахло мужчиной, а не гаремной наложницей, и смени одежду. Ты мужчина и должен выглядеть, как мужчина.
– Но я ведь не мужчина… – смутился Грациан.
– Не обязательно это подчёркивать. Для меня ты парень, как бы тебя ни наряжали или не называли. Если хочешь быть со мной, будь собой. А при своём хозяине будь, кем угодно.
– Слушаюсь, господин!
Грациан вскочил, набросил на плечи платье и резво покинул комнату.
Вернулся он через полчаса, чисто вымытый, переодетый в лёгкую тунику и шелковые брючки, поверх которых перекрещивались ремни сандалий. Волосы он собрал в хвост и стянул тканой узорчатой ленточкой. Теперь, даже, несмотря на мягкие женственные черты лица, он стал похож на мальчишку. Санхар похвалил его, и Грациан засиял от удовольствия, а на принца хлынула волна искренней любви, обожания и благодарности, способная растопить самое холодное и чёрствое сердце.
Несколько дней они провели вместе, гуляя по острову или купаясь в море. Санхар постоянно ощущал следящие за ними чужие глаза, но не беспокоился по этому поводу. Пусть следят и докладывают лорду. Он специально вёл себя так, словно увлёкся мальчиком, чтобы притупить подозрительность Альб-Сонны и уверить его, что он не замышляет ничего предосудительного, так как уже задумал побег. Подслушав мысли лорда, Санхар знал, что тот не собирается отпускать необычного гостя, надеясь любым способом выведать тайну его неуязвимости, вплоть до применения пыток, если не получится иным способом. Но Санхар не собирался делиться своей тайной. К тому же, его уже тяготило пребывание в стране, нравы которой ему претили. Даже искренняя и глубокая любовь Грациана, к которому он невольно начал испытывать чувство привязанности, ни на миг не могли задержать его на Вине.
План побега был очень прост: однажды ночью он собирался покинуть замок, пробраться в селение и похитить подходящую лодку. На ней он отправится на юг, положившись на попутный ветер и удачу. Узнав о побеге, лорд Альб-Сонна, скорее всего, организует погоню, но Санхар собирался плыть ночью, ориентируясь по звёздам, а днём прятаться среди множества островов Скалистого архипелага, куда входил и остров Вин. Санхар ждал подходящей ночи, а именно, когда с севера подует ровный постоянный ветер. Скоро такое время должно наступить, так как вот уже два дня с севера прилетал лёгкий бриз, несущий прохладу в знойный летний день.
Грациан как-то почувствовал «походное» настроение Санхара, и однажды вечером, лёжа рядом, спросил:
– Вы собираетесь покинуть Вин, господин?
Санхар насторожился, но спокойно ответил:
– С чего ты взял?
– Мне так кажется… Вы всё время начеку, словно чего-то ждёте, и с нетерпением посматриваете на север… За вами приплывут ваши друзья?
– Нет. Никто не знает, что я здесь.
– Это плохо… Хозяин ни за что не отпустит вас… Он хочет узнать от вас что-то важное, я слышал, как он говорил об этом с управляющим Митоном… Лорд сказал, что если вы не скажете это по-хорошему, он заставит вас признаться по-плохому. Я знаю, что это значит, и не хотел бы, чтобы вы пострадали. Думаю, вам нужно бежать с острова.
Санхара ещё больше насторожила такая откровенность мальчика, и он притворно беззаботно возразил:
– Ошибаешься, Грациан. Твой хозяин гостеприимен и добр ко мне, и я не знаю ничего, что могло бы его заинтересовать. Зачем мне бежать? Когда я захочу покинуть Вин, я просто скажу лорду, и он отвезёт меня на своём корабле в ближайший порт.
Грациан промолчал, но Санхар знал, что тот не поверил ни единому его слову. Внезапно он прижался к мужчине, обхватил его за грудь, и прошептал:
– Возьмите меня с собой, господин…Пожалуйста… Не оставляйте меня здесь! Я сделаю для вас всё, что прикажете. Я буду предан, как собака, я буду спать у ваших ног, охраняя ваш сон, только возьмите меня с собой… Умоляю! Заклинаю всеми богами Неба и Подземелья! Святыми Небесами, Небесным Отцом и Великой Матерью молю вас…
Санхара с головой захлестнула волна любви и отчаяния, смешавшиеся в душе Грациана. Такое сильное чувство нежной любви Санхар получал только от матери, и то, когда был ребёнком. И это призабытое чувство помимо его воли затронуло огрубевшее за долгие годы битв и походов сердце мужчины, разбудило ответную любовь в его душе. Между ним и мальчиком возникла какая-то незримая связь, в глубине души зародилось странное чувство то ли отцовской, то ли братской любви. У него никогда не было ни сестёр, ни братьев, ни, даже, настоящих друзей. Он знал о старшем брате, который затерялся где-то в иных мирах, но он был для него лишь безликим персонажем из рассказов матери о её прошлой жизни. А сейчас рядом лежал живой реальный человечек, полный искренней любви и надежды, умоляющий о помощи и защите, и, хотя он был всего лишь ущербным смертным, к тому же, чужим рабом, но Санхару на миг показалось, что это его младший братишка или сын, которого у него никогда не было, и неизвестно, будет ли вообще…
Рука Санхара легла на плечи Грациана сначала неуверенно, затем её объятие стало крепче. Другой рукой он прижал голову юноши к своей груди и тихо произнёс:
– Успокойся, малыш… Я возьму тебя с собой. Обязательно возьму. Ты будешь со мной, пока не повзрослеешь и не пойдёшь своей дорогой…
Из глаз Грациана хлынули слёзы, но это были слёзы благодарности и счастья, и Санхар не стал его утешать.
На следующий день северный ветер усилился, и, наконец, настал тот час, которого так терпеливо дожидался вельх. После полуночи, когда все в замке крепко спали, Санхар, Акс и Грациан спустились вниз. Вход в башню охранял один воин, второй дремал неподалеку, прикорнув под парапетом стены. Быстро и бесшумно Санхар схватил воина за голову и, одним резким движением, сломал шейные позвонки. Так же он поступил с его напарником, усадив обоих так, чтобы со стороны казалось, что они безмятежно спят. Тихо позвав Грациана, он взял его за руку и повёл до выбранного для побега места. Внизу находилась небольшая ровная площадка, поросшая жёсткой травой, на которую можно было приземлиться без лишнего шума и риска повредить ноги. Санхар давно убрал с неё лишние камни, играя там с Аксом. Сейчас он собирался спрыгнуть со стены, ведь двадцать локтей не были для него большой высотой. Всё равно, что мальчишке спрыгнуть со стола.
Сначала прыгнул Акс. Он приземлился удачно и тут же оббежал окрестности, проверяя, всё ли в порядке. Вернувшись, подал знак, что дорога свободна. Санхар повернулся к Грациану и спросил:
– Ты не передумал идти со мной?
– Нет, господин, – твёрдо ответил юноша, хотя внутри весь дрожал от страха и волнения.
– Клянёшься ли ты следовать за мной в огонь и воду, в Небесные Чертоги или в Преисподнюю?
– Клянусь, господин.
– Будешь ли послушно выполнять все мои приказы, не подвергая их сомнению?
– Буду, господин…
– Тогда слушай меня внимательно: сейчас я спрыгну вниз, ты сбросишь мешок с припасами, а затем, по моему знаку, прыгнешь сам. Не бойся, я тебя поймаю.
Грациан открыл, было, рот, пытаясь возразить, но, вспомнив данные только что обещания, лишь молча сглотнул слюну и покорно кивнул. Санхар ободряюще похлопал его по плечу, ступил на парапет и прыгнул. Грациан припал к бойнице, и в тусклом сиянии звёзд увидел, как Санхар мягко, словно кошка, приземлился на ноги и руки, выпрямился и посмотрел вверх. Он помахал рукой и Грациан бросил ему мешок с окороком и хлебом, которые днём стянул на кухне. Санхар ловко поймал его и положил на землю. Снова посмотрел наверх и поднял руки. Грациан ступил на парапет, весь дрожа от страха и мысленно проговаривая молитвы. Санхар приглашающе махнул рукой и Грациан, закрыв глаза, решительно шагнул в пустоту. Мгновение свободного падения – и вот он в сильных объятиях господина. Юноша перевёл дыхание и счастливо засмеялся. Санхар поставил его на землю и одобрительно улыбнулся:
– Молодец. А теперь – в путь!
Он подхватил мешок и поспешил на восток. До рассвета оставалось пять часов, а им нужно пройти около шести кемов, украсть лодку, выйти в море и отойти от острова на такое расстояние, чтобы их не заметили с берега, когда поднимется солнце.
Шли быстрым шагом. Санхар и Акс могли бы легко пробежать это расстояние, даже не запыхавшись, но Грациан был всего лишь изнеженным евнухом. Несмотря на то, что его тело было сильным и мускулистым, благодаря занятиям танцами, он не привык ходить быстро и долго. Вскоре юноша запыхался и весь вспотел, но Санхар не сбавлял темп. Пусть привыкает к трудностям походной жизни.
Спустя час они вышли к окраинам селения. Они обошли её с южной стороны, чтобы не потревожить местных собак, и спустились в бухту. Здесь, у грубого, сложенного из дикого камня причала, были привязаны несколько лодок. Санхар, укрывшись за камнями, окинул берег мысленным «взором». Как он знал из рассказов Акса, на причале дежурили двое солдат. Ещё двое спали под навесом на берегу. Приказав Грациану залечь за камнями и не двигаться, пока его не позовут, Санхар осторожно подобрался к спящим. Два быстрых удара кинжалом – и они никогда больше не проснутся. Затем, позвав Акса тихим свистом, направился к причалу, уже не прячась. Ступал он очень тихо, как охотник, крадущийся за добычей, Акс же, вообще, двигался, как бесшумный серебристый призрак. Солдаты ходили вдоль причала бок о бок, зевая и тихо переговариваясь. Санхар и Акс приблизились к ним сзади, и когда стражники их заметили, было уже поздно. Схватив одного, Санхар ударил его под коленку и резко вывернул голову вправо, сломав шейные позвонки. Второй только успел схватиться за рукоятку меча, как Акс прыгнул на него, всем весом своего массивного тела ударив в грудь, и опрокинул на землю. Мощные челюсти тут же сомкнулись на горле и рванули изо всех сил, вырвав гортань и трахею. Выплюнув окровавленные куски плоти, он схватил бьющееся в агонии тело за голову и прокусил череп, прекратив его мучения.
Санхар послал Акса за Грацианом, а сам тем временем осмотрел стоящие у пирса лодки. Выбрал небольшой баркас, с вёслами и мачтой, лежащими на дне. Взявшись за ржавую цепь, которой баркас был прикован к вбитому в камень кольцу, потянул её изо всех сил, и цепь лопнула с громким звоном.
Послышались шаги, это торопились Грациан и Акс. Юноша в одной руке нёс мешок с припасами, а в другой тащил какой-то свёрток.
– Что это? – поинтересовался принц.
– Я забрал у стражников плащи, деньги и оружие. Им они уже не нужны, а нам пригодятся.
В голосе юноши слышалось напряжение. По-видимому, вид мёртвых тел его не вдохновил.
– Молодчина, – похвалил Санхар и подтянул баркас к причалу. – Запрыгивайте.
Акс первым оказался в лодке, за ним неуклюже забрался Грациан. Санхар оттолкнул баркас от пирса и перемахнул борт. Пока лодка, покачиваясь на мелкой волне, медленно скользила по воде, отдаляясь от берега, он вставил в уключины вёсла, сел на лавку, несколькими сильными гребками развернул её носом на юг и повёл в открытое море.
Лишь только они вышли за пределы бухты и плавно закачались на пологих волнах, Санхар установил мачту в специальное гнездо на дне и поднял парус, который тут же наполнился свежим ветром и погнал баркас вперёд. Санхар перебрался на корму, взял в руки ручку руля и направил их утлое судёнышко перпендикулярно тающему во тьме берегу. Грациан и Акс уселись на носу, укрывшись от ветра и брызг за высокими бортами, и накрылись плащом. Стремительно набирая ход, лодка неслась вперёд, вспенивая носом гребни волн.
Как только на востоке забрезжил рассвет, Санхар попросил Акса определить, есть ли поблизости суша. Обоняние пса было намного лучше его собственного, и вскоре Акс уловил далёкий и слабый запах зелени. Он указал направление, и Санхар повернул к берегу. Через какое-то время и его зоркие глаза разглядели на горизонте далёкое пятнышко острова.
Когда они причалили к каменистому берегу, над горизонтом показался край солнца. Пока Санхар вытаскивал баркас на берег и прятал среди чахлой прибрежной растительности, а Грациан подыскивал место для лагеря, Акс обследовал почти весь остров. Он был невелик, и там, куда не ступила нога пса, достали его обоняние, зрение или слух. Он выяснил, что остров безлюден, но на нём есть родник с питьевой водой и такая-сякая растительность. На островке, в основном, водились мелкие животные, и гнездилась масса морских птиц. Акс смог поймать и приволочь большую кожистую морскую черепаху. Испечённые в золе черепашьи яйца и сама мамаша стали вкусным и сытным дополнением к их скудному рациону.
Плотно позавтракав, беглецы улеглись на приготовленное Грацианом ложе, закутались в плащи и уснули. Акс охранял их покой, наблюдая за морем с самой высокой скалы островка. Несколько раз он покидал свой наблюдательный пункт, чтобы поохотиться, но не забывал поглядывать в сторону моря. Когда под вечер люди проснулись, пёс лежал с раздутым животом и испачканной кровью и перьями пастью. За прошедший день он существенно уменьшил и без того скудную фауну острова.
Пока беглецы ужинали и заполняли найденный в баркасе бочонок свежей родниковой водой, солнце опустилось за западный горизонт. Санхар столкнул лодку в воду, и они продолжили свой путь. К счастью, ветер не переменился и не стих, и парус вновь наполнился, придавая утлому судёнышку стремительность. Санхар вновь сел за руль, Акс заснул на носу, а Грациан сел рядом с принцем. Некоторое время он сидел молча, наблюдая, как тухнут на небе краски заката, затем придвинулся поближе, осторожно взял свободную руку и положил себе на плечи, прижавшись к Санхару дрожащим телом.
– Замёрз?
– Да… Ветер прохладный.
– Надень плащ.
Грациан не шелохнулся, продолжая согреваться теплом горячего тела господина. На Санхара снова начали накатывать волны любви и нежности, исходившие от юноши. Санхар попытался отрешиться от эмоций раба, но долго находиться в таком состоянии не мог. Это всё равно, как заставлять себя ничего не слышать, если рядом кто-то громко разговаривает. Но он не хотел обижать мальчишку и прогонять от себя, ведь его чувства были искренними, и не его вина, что с раннего детства его искалечили физически и духовно, воспитывая, как женщину. Для Грациана Санхар был идеалом красоты, доброты и мужественности, и он полюбил его первой чистой юношеской любовью. Его чувства и мысли были для принца открытой книгой, не требовалось спрашивать мальчика, почему он так странно себя ведёт. Он вёл себя, как любая влюблённая девушка в компании своего кумира, и ожидал от Санхара ответных чувств, не понимая, как можно любить только женщин, если он не хуже их во всех отношениях. Его огорчала сдержанность господина, но он не смел настаивать, стараясь ненавязчивой лаской, любовью и нежностью, вызвать у Санхара ответные чувства.
Прижимаясь к телу господина, Грациан исподволь, почти незаметно, начал ласкать его бёдра, гладить колени, пах и низ живота. Когда его ласки стали слишком откровенными, Санхар отбросил его руку и сердито сказал:
– Прекрати!
– Почему? – наивно спросил юноша. – Разве вам не приятно?
– Нет.
– Но почему? – продолжал настаивать Грациан. – Разве я вам не нравлюсь?
– Нравишься, но не так, как ты думаешь.
– А как?
– Просто нравишься.
– Но вы не любите меня?
– Только, как брата.
– Мне очень приятно это слышать, но я не ваш брат, господин… Я хочу быть вашим наложником.
– В моей стране это не принято.
– Но вы сейчас не в вашей стране, – резонно возразил юноша. – А в наших краях любить мужчину или иметь наложника вполне нормально.
– Я ещё не привык к такому роду отношений. Я всегда имел только женщин.
– Разве я не похож на женщину? У меня белая нежная кожа, длинные волосы, красивое лицо…
– Помимо этого у женщин есть ещё кое-что, сводящее мужчин с ума…
– Что же это?
– Две прекрасные соблазнительные груди и сладкое нежное лоно… Тебе никогда не заиметь ни того, ни другого, как бы ты ни старался походить на женщину.
– Может быть… Но я умею всё, что делает с мужчинами женщина, и намного лучше, чем они… – обиженно надул губы Грациан. – Не думаю, что ваши женщины умеют петь и танцевать лучше меня, или ласкать и любить искуснее, чем я.
Санхар вспомнил Тарру и грустно улыбнулся.
– Была у меня такая женщина… Может, она и не умела петь и танцевать, как ты, но в искусстве любви ей не было равных…
– Вы хвалите её, потому что не познали меня, – с ноткой ревности ответил Грациан. – Позвольте мне, господин, и я докажу, что не хуже вашей прошлой женщины!
– Нет, Грас, я не могу тебе этого позволить.
– Но почему?
– Ты – мужчина. Я не могу любить мужчин.
– Я не мужчина, я – евнух! Я создан, чтобы приносить наслаждение своему господину! Больше я ничему не обучен. И я хочу подарить вам наслаждение, я жажду этого, потому… потому что люблю вас!
Грациан почти выкрикнул эти слова, отчего даже Акс проснулся и поднял в недоумении голову. Но, не заметив ничего опасного или подозрительного, сладко зевнул, положил голову на лапы и снова уснул.
Санхар посмотрел на распалившегося юношу и увидел слёзы в его глазах. Наверное, произнести признание, стоило ему неимоверных душевных усилий. Санхар ободряюще сжал плечо мальчика и тихо ответил:
– Я знаю, Грас…
– Тогда не отталкивайте меня… Позвольте хотя бы… поцеловать вас…
Санхар наклонился и его губы слегка коснулись чела Грациана. Руки юноши тут же обвились вокруг его шеи, а губы жадно припали к губам. Язык ловко проник в рот. Поцелуй, усиленный исходившими от юноши чувствами, оказался столь страстным, что Санхар на миг забыл, что находится в объятиях евнуха-наложника, а не горячей девицы. Страсть Грациана и его чувства невольно передались ему, и принц почувствовал ответную страсть, родившуюся в его душе и передавшуюся в чресла. Невольно поддавшись этой страсти, он ответил на поцелуй, но тут же устыдился своего порыва, и оттолкнул раба.
– Нет! – сердито воскликнул он.
– Но почему, почему?! Вы ведь любите меня, скажите, любите? Я не безразличен вам?
– Нет… Но я не могу… Не должен…
– Почему? Кто вам запрещает?
«И в самом деле, почему?» – закралась в голову Санхара крамольная мысль. Почему бы не попробовать нечто новое, иной способ любви? Кто его за это осудит? Отец? Он далеко, и давно привык к причудам сына. Мать? Санриза всегда была терпима в вопросах любви и человеческих отношений. Она не терпела лишь обмана и предательства. За долгие годы жизни Санхар познал многих женщин, был и трепетным любовником и жестоким насильником, любил и был любим. Но ни одна женщина не любила его столь глубоко, сильно, искренне, как этот мальчик… Все женщины, которых он знал или познал, чего-то от него хотели или ждали, хитрили, лгали и обманывали. Грациан же полюбил его просто так, за внешние данные или доброе к нему отношение, кто знает. Но он ничего не хотел от своего господина, только толику его любви и внимания. Поэтому, он не совершит греха, если даст ему того и иного… Ну, а если ему не понравится такой вид отношений, всегда можно отказаться от его услуг.
