Ирена Р. Сытник
Бессмертные 2
2
Прошло несколько лет. Наконец, все вальдо осознали, что «илларийские призраки» не сказка и не миф, а нечто грозное и реальное, потому что не осталось ни одного отряда в провинциях Тригор, Кресси, Марль, Морас или Иртан, которые не пострадали от этих неуловимых мстителей. Дошло до того, что наглые, бесстрашные и самоуверенные вальдо начали бояться и избегать встреч с незнакомцами, хоть отдалённо смахивавшими на «илларийских призраков». Завидев двух всадников, вальдо даже не пытались выяснить, кто это – «призраки» или просто проезжие – как тут же поворачивали коней и мчались прочь, как бы много их ни было.
Санхару пришлось поменять тактику. Теперь он сам искал встречи с врагом. Акс выслеживал убежища вальдо, их тайные лагеря и стоянки, и под покровом ночи троица пробиралась внутрь и наносила врагу существенный урон. Днём они устраивал возле лагеря засаду и уничтожали разбойников по одному. Убивали до тех пор, пока паника не охватывала всех разбойников, и люди, как стадо испуганных баранов, начинали разбегаться кто куда. Тогда их выслеживал и уничтожал Акс.
Деятельность Санхара принесла ощутимые плоды, и вскоре дороги королевства, как главные, так и второстепенные, стали намного безопасней, оттого, что численность вальдо заметно сократилась. Те же, что остались, боялись лишний раз засветиться, чтобы не привлечь к себе внимание «илларийских призраков».
Слухи о таинственных мстителях распространились по всему королевству, о них говорили даже в королевском дворце. Как это бывает, рассказы обросли невероятными и неправдоподобными подробностями, которые вызывали у слушателей непосредственный интерес. Говорили, что «илларийские призраки» – настоящие призраки, мертвецы, духи великих воинов прошлого, могилы которых осквернили вальдо. А ужасный пёс с огненными глазами и зубами длинной в локоть – подземный демон, охраняющий их, и следящий, чтобы духи вернулись в свои могилы, когда выполнят возложенную на них миссию. Другие уверяли, что, наоборот, «илларийские призраки» небесные посланцы, божественные воины, сошедшие на землю, чтобы покарать богохульных и мерзопакостных вальдо, так как плач и стенания пострадавших от их злодеяний достигли Небес и надоели восседающим в Небесном Чертоге богам. А прекрасный белоснежный пёс – Небесный Страж, один из Небесных Стражей, охраняющих дворец Бога-Солнце. Но все рассказчики сходились во мнении, что «илларийские призраки», кто бы они ни были, делают благое дело, и надо благодарить богов, что они, наконец-то, появились в многострадальной Илларии, и нагнали страха на проклятых вальдо.
Прошло ещё два года. Грациан возмужал, проводя много времени в походах и битвах. Его тело развилось и налилось силой, и, хотя он продолжал носить длинные волосы, а его лицо не потеряло нежной привлекательности, теперь он больше походил на мужчину, чем на женщину. Ему уже исполнилось двадцать три года. Но, несмотря на ветер, солнце, холод и жару, его кожа оставалась всё такой же юной и упругой, а голос, когда он пел, звучал нежно и приятно для слуха.
Напугав вальдо, принц решил оставить их в покое и посетить другие страны. Он много слышал о Медаусе, расположенном на юго-западе континента, а также о северных государствах: Ландии, где находилась известная Школа Меченосцев, Сатсе, Зинаре и всяких мелких герцогствах и графствах, окружавших их.
Первым он решил посетить Медаус, и направился в Кламар, а оттуда, по Торговому пути, в Медаус.
И тут случилось то, чего Санхар уже не ожидал, но чего опасался больше всего – Грациан получил тяжёлую, почти смертельную рану.
Вдоль Торгового пути, среди неприступных скал Ледеберга, прятались замки независимых «горных баронов», которые не подчинялись никакой власти и не признавали ничьих законов, кроме своих собственных. Это были те же вальдо, только вне государства. Они нападали на проезжавшие по тракту обозы, и для защиты от них путешественники объединялись в большие группы и нанимали сильную охрану. Санхар и Грациан присоединились к одному такому обозу.
Как только он отъехал от безопасных границ Кламара на несколько десятков кемов, тут же подвергся нападению отряда горных разбойников. Нападение отбили без особого труда, так как охрана состояла из опытных, закалённых в боях ветеранов и «меченых» – выпускников Школы Меченосцев, непревзойдённых воинов. Но дротик, брошенный одним из нападавших, глубоко вонзился в незащищённую панцирем грудь Грациана, пробив юношу насквозь. Это была тяжёлая рана, которую мог вылечить только очень опытный лекарь в подходящих условиях, а в дороге, без надлежащей помощи, Грациана ждала неминуемая смерть.
Взяв возлюбленного на руки, Санхар склонился над ним, страдая от бессилия помочь. Единственное, что он мог сделать, это облегчить муки товарища «ударом милосердия», своей рукой ускорив его неминуемую смерть. Задыхаясь и кашляя кровью, Грациан смотрел в глаза Санхара, и в его огромных, прекрасных, золотисто-карих глазх, сейчас потемневших от невыносимой боли и страха приближающейся смерти, светилась мольба о помощи. Но как Санхар мог ему помочь? Он знал, что его кровь лишь ускорит смерть, сделав её ещё более мучительной.
К Санхару приблизился начальник охраны. Сочувственно посмотрев на склонившегося над умирающим принца, произнёс:
– Сударь, нам нужно двигаться… Вашему другу уже не помочь. И вы не можете здесь остаться.
– Я останусь, – твёрдо ответил Санхар. – Я буду с ним до конца.
– Это верная смерть, сударь.
– Не беспокойтесь обо мне… Счастливого пути, капитан.
– Да хранят вас боги… – пробормотал старый воин и пошёл прочь.
Вскоре обоз исчез за очередным поворотом, даже шум его продвижения растаял вдали, и они остались одни на обочине пыльной ухабистой дороги. Санхар перенёс Грациана в тень ближайшего дерева и, сев на землю, положил на колени, как мать укладывает дитя. Чтобы не продлевать агонию, он вырвал злополучный дротик из тела, открыв рану. Грациан потерял от боли сознание, а из раны хлынула алая кровь, по капле унося юную жизнь. Глядя, как на глазах бледнеет и дурнеет некогда прекрасное любимое лицо, как синеют губы, которые он целовал с такой страстью, закатываются сиявшие любовью и преданностью глаза, чувствуя, как покидает жизнь обласканное его руками тело, Санхар внезапно ощутил такую сильную сердечную боль, словно в него тоже кто-то вонзил дротик. Любовь и жалость, печаль и сострадание, сжали сердце раскалённым обручем. Глаза наполнились слезами, которые побежали по щекам живительными ручьями. Он поднял лицо к небу и закричал, как раненное животное, давая выход охватившей его тоске. Слёзы, чистые искренние слёзы любви и печали, капля за каплей, падали в открытую рану Грациана, смешиваясь с его кровью, проникая внутрь и творя чудо любовного воскрешения, которое когда-то давно сотворили с Аксом. Тогда слёзы юного принца спасли щенку жизнь, превратив его в бессмертного пса. И ныне слёзы любви, наполненные целительной силой, исторгнутые из глаз взрослого, ожесточённого прожитыми годами мужчины, попали в открытую рану Грациана, и существа, живущие в каждой частице тела Бессмертного, целительные, но не такие сильные, как в крови, попав в новое тело, начали свою незримую работу. Они принялись размножаться с бешеной скоростью, увеличивая колонию, распространяясь по телу с током крови, набираясь сил и стараясь восстановить разрушающийся умирающий дом.
Санхар ощутил перемену, произошедшую с Грацианом, вечером. К этому времени раненый должен уже был умереть, но, холодный и неподвижный, похожий на труп, он оставался живым, так как Санхар улавливал искру жизни, тлевшую внутри оцепеневшего тела. Рана покрылась плотной коркой засохшей крови и больше не кровоточила. Грациан почти не дышал, тело его застыло, а кожа посерела. Но эти признаки ни о чём не говорили. Санхар чувствовал, он ЗНАЛ, что в организме раненого началось перерождение. Он опять сотворил чудо и передал тому, кого любил, свою силу Бессмертного. И сейчас юноша перерождался к новой бессмертной жизни…
Конец первой части
Часть вторая. Белый барон
Глава 1
Как только Грациан очнулся и окончательно пришёл в себя, они удалились от дороги и углубились в лес, потому что Санхар хотел, чтобы новый Бессмертный освоился со своим необычным статусом и привык к новому положению. Он открыл юноше свою тайну и объяснил все аспекты жизни Бессмертных.
Выбрав небольшую пещеру у ручья, друзья обустроились и проводили дни в тренировках и любовных утехах, как некогда на острове, после бегства с Вина. Акс, как обычно, охотился и обследовал окрестности, а Санхар с Грацианом тренировались и вели задушевные беседы у костра.
За годы, проведённые рядом с господином, юноша приметил много необычного, но только теперь ему стали понятны все странности хозяина. Правда, уже не хозяина. В первый же день после пробуждения Санхар заявил, что, отныне, он ему не господин, потому как Бессмертный не может владеть Бессмертным. Их немного, и все они свободные люди. Грациан может оставаться его другом и любовником, может служить ему, как свободный человек, но не как раб. Раб умер у Торгового пути, а вместо него родился свободный и гордый Бессмертный. А так как Грациан не умел быть свободным и гордым, ему придётся этому учиться.
Однажды в полдень Акс вернулся в пещеру очень взволнованный. Он рассказал, что видел женщину и мужчину, убегающих от преследователей. Они очень боялись своих врагов, поэтому Акс пришёл за советом, может ли он помочь этим людям, или лучше не вмешиваться? Санхар и Грациан вскочили на лошадей и поспешили за псом, который привёл их на место разыгравшейся трагедии. Когда друзья прибыли, то увидели лежащего на земле мёртвого мужчину и рыдающую над ним женщину. Рядом стоял мужчина лет пятидесяти, с обнажённым мечом в руках, с которого капала кровь. Мужчину переполняла слепая ярость и безрассудная ненависть, а в душе женщины горе потери смешивалось с безграничным ужасом. Их окружали молчаливые всадники, человек двадцать. Судя по одежде – чёрным, отделанным мехом, кожаным костюмам, чёрным плащам и кожаным шлёмам, украшенным пушистыми белоснежными хвостами лэев – дружинники горного барона, а мужчина с мечом, скорее всего, их господин.
Барон поднял меч и ткнул им женщину.
– Хватит выть, неблагодарная сука, – гневно произнёс. – Ты предала меня, совратила моего сына и натравила на меня, его отца! Твоя смерть будет ужасной. Я велю тебя выпотрошить и прибить к воротам замка, чтобы падальщики клевали твоё тело! Я прикажу набить твоё чрево ядовитыми змеями и лично вырву твои бесстыжие глаза!
Женщина подняла голову и, преодолевая страх, ответила:
– Вы можете меня убить, но как вы можете убить своего внука в моём чреве? Пусть вы не любили сына, пусть он поднял против вас меч, но во мне живёт невинное дитя, не сделавшее вам ничего плохого! Это же ваша кровь!
Барон плашмя, клинком, ударил женщину по лицу. Острое лезвие зацепило щёку и губы, оставив на них кровавую полосу. Вскрикнув, женщина отшатнулась.
– Придержи свой лживый язык, шлюха! – воскликнул он. – Я не уверен, что в твоём грязном чреве – плод моего сына-предателя. В любом случае, мне не нужен внук от развратной наложницы… Возьмите её! – приказал он своим людям.
Дружинники, окружившие поляну угрюмым кольцом, не спешили выполнять приказ, и барон в ярости поднял меч.
– Кто ещё хочет выступить против меня?! – воскликнул он.
– Я, – ответил Санхар, выезжая из-за деревьев. Все головы, как по команде, повернулись в его сторону. Вслед за Санхаром появился Грациан, а замыкал шествие Акс.
– Кто вы такие, демон вас возьми, и что вы делаете на моих землях?!
– Я принц Санхар из Трикора, а это мой друг Грациан Прекрасный из Гритланда. С нами наш четвероногий друг Акс. В Илларии нас называли «илларийскими призраками» и вальдо дрожали от ужаса, лишь услышав наши имена.
– Илларийские призраки! – насмешливо воскликнул барон. – Это страшилки для трусливых вальдо!
– Не буду с тобой спорить, незнакомец. Назови своё имя, чтобы я знал, что написать на твоём надгробном камне.
– Что вы стоите, как бараны?! – заорал барон. – Убейте этих чужаков!
– Они не сделали нам ничего плохого, пусть едут своей дорогой, – ответил один из всадников.
– Разумные слова, – кивнул Санхар, спешиваясь. – Я не трону того, кто останется на месте, но убью всякого, обнажившего меч. У меня спор с вашим господином, в который вам лучше не вмешиваться… Я так понял, что эта женщина и твой сын полюбили друг друга и покинули дом без твоего разрешения… Ты убил своего сына, свою плоть и кровь, совершив этим смертный грех. И ты собираешься погубить своего нерождённого внука. Разве ты человек? Ты хуже вальдо, и за это заслуживаешь смерти.
Слепая безрассудная ярость затопила разум и душу барона, он вскинул меч и бросился на Санхара. Тот встретил его спокойно. Он сделал лишь один выпад: широко размахнулся и рассёк барона надвое на уровне груди. Из глоток наблюдавших скоротечную схватку воинов вырвался одновременный вздох изумления. Санхар опустил меч и взглянул на две агонизирующие половины у своих ног. Затем поднял взгляд на молчаливых всадников:
– Кто желает сопроводить своего господина в пещеры адского Подземелья?
Все стояли, молча и неподвижно. Но вот из круга выехал мужчина лет сорока, спешился, приблизился к Санхару и опустился на одно колено.
– Приветствую вас, господин! Я капитан Кайс Ричар, командир дружины, клянусь вам в верности и преданности. Вы победили барона Сабуотера в честном поединке, и по праву победителя можете занять его замок, так как у него не осталось прямых наследников, – поднявшись, он повернулся к дружинникам. – Да здравствует барон, наш господин и повелитель!
– Слава! Слава! Слава! – хором воскликнули дружинники, подняв вверх обнажённые клинки.
Санхар с усмешкой посмотрел на воинов.
– Раз я ваш господин и повелитель, тогда слушайте мой первый приказ: возьмите мертвецов и женщину, и возвращаемся в замок.
«Родовое гнездо» покойного барона Сабуотера располагалось на крутом горном склоне, примыкая к отвесной скале, вздымавшейся вверх на сотни локтей, и состояло из двух круглых башен, соединённых стенами, которые словно вырастали из обрыва. На плоской крыше жилого здания в центре, окружённый зубцами, зеленел небольшой садик, и сверкал на солнце округлый бассейн с родниковой водой, вытекавшей из расщелины в горе и сбегавшей по специальному жёлобу со стены. В этом саду имели право находится лишь господин и его женщины.
Как позже узнал Санхар, замок не просто пристроили к скале, он продолжался внутри горы, в которой выдолбили искусственные пещеры, используя их как склады, погреба, кладовки и тюремные камеры.
Нового господина встретили настороженно. Старого барона не любили ни челядь, ни слуги, ни рабы, ни дружинники за крутой вспыльчивый нрав, безрассудную жестокость и злопамятность. Но никто не знал, чего ждать от нового господина. Он был тёмной лошадкой. Явился неизвестно откуда, утверждал о себе невесть что, и обладал неимоверной силой. Он внушал подозрение и страх – никто не знал, что принёс с собой этот чужак.
Санхар приказал отвести девушку в гарем и подготовиться к похоронам барона и его сына. Пока шли приготовления, внимательно осмотрел новые владения и познакомился с ближайшими помощниками: дворецким Атриксом и сержантом Анрисом Суоном, командиром замковой стражи.
Присутствие Санхара на погребальном обряде было необязательным, но он пошёл из чистого любопытства. Отец и сын лежали рядом, на одном погребальном помосте, и отправились на Небеса вместе, в пламени одного костра. Пусть теперь их бессмертные души выясняют отношения на Небесах.
Санхар заметил у костра женщину в траурных одеждах, проливавшую по усопшим горькие слёзы. Подозвав дворецкого, поинтересовался, кто она, и Атрикс ответил, что это баронесса Сабуотер.
После церемонии Санхар велел челяди собраться во дворе и выступил с небольшой речью:
– Меня зовут Санхар Аоста, принц Трикорский, я ваш господин и повелитель с этого дня и до времени, которое сам определю. Вы должны принести мне присягу в верности и служении. Те, кто не желают этого, могут покинуть замок и мои земли без боязни преследования, забрав с собой вещи и ценности, нажитые до сегодняшнего дня. Те же, кто останутся, должны помнить о своей клятве, ибо я не потерплю предательства и вероломства. Я не горный барон и не собираюсь им становиться. Я принц королевской крови по рождению и правитель по воспитанию. Мои желания и моё слово не обсуждаются и не подвергаются сомнению, а должны служить для вас законом. Мои приказы исполняются немедленно. Многие мои обычаи или привычки могут показаться вам странными или отвратительными, но я никого не принуждаю им следовать, а вас призываю их не осуждать. Я буду жить так, как хочу, вы живите так, как привыкли. Я не собираюсь заставлять вас следовать моим вкусам или моим прихотям, но и вы должны принять меня таким, каков я есть. Если я замечу открытое проявление неуважения к своей особе или к особам близких мне людей, этот человек будет либо изгнан с лишением всех прав и привилегий, либо жестоко наказан, в зависимости от степени его вины… Этого молодого человека зовут Грациан. Он мой друг и любовник. Он моя правая рука. Его слова и его желания такие же веские, как и мои. Этого пса зовут Акс. Для нас он друг и почти человек. Неуважение к нему – это неуважение ко мне. Не советую относиться к нему грубо или пренебрежительно – это бойцовый пёс, и он мигом лишит обидчика жизни, поэтому пострадавший сам будет виновен в своей смерти… А теперь ступайте по своим местам и обдумайте услышанное. Послезавтра в полдень на этом же месте я приму клятву от тех, кто захочет мне присягнуть. Кто пожелает уехать – должен покинуть крепость и баронат до этого времени. Я всё сказал!
Люди, тихо переговариваясь, начали расходиться.
Санхар возвратился в замок и вызвал дворецкого.
– Атрикс, узнай, может ли баронесса Сабуотер принять меня, – приказал он.
Пока дворецкий ходил, Санхар рассматривал кабинет покойного барона, мысленно отмечая, что желательно изменить в интерьере комнаты. Грациан стоял возле двери, наблюдая за господином задумчивым взглядом. Санхар чувствовал, что юношу что-то беспокоит, и спросил первым:
– О чём ты думаешь, малыш, что тебя тревожит?
– Вы произнесли прекрасную речь, господин…
– Спасибо. Но?..
– Вы сказали, что я ваш друг и любовник, и многих это шокировало…
– Думаю, в этих краях не приемлемы подобные отношения. Но мы это изменим.
– Тогда, может быть, не стоило об этом говорить так открыто? Мы могли бы скрывать нашу связь.
– Грас, мальчик мой, мы властители всего живого и сущего в этой горной крепости и на прилегающих землях. Я не собираюсь прятать наши отношения от кого бы то ни было. Лучше сразу поставить всех в известность, чтобы те, кому это не понравится, покинули нас. Гордо держи голову и смело смотри всем в глаза. Ты ведь уже не раб и не наложник, ты – Бессмертный, ты не такой, как все. Это и дар, и проклятие, но этого уже не изменить. До своей смерти ты был рабом, но теперь, когда-нибудь, сможешь стать королём – всё теперь в твоих руках. Как-нибудь я расскажу тебе историю моих родителей, и ты поймёшь, о чём я говорю…
Разговор прервал вежливый стук в дверь, и когда Санхар ответил, вошёл дворецкий с докладом.
– Госпожа баронесса просит позволения войти, милорд, – произнёс он.
– Я не приказывал приводить её сюда, – нахмурился принц.
– Она сама пожелала, милорд.
– Тогда пусть войдёт.
Дворецкий с поклоном вышел, а в кабинет вошла высокая стройная женщина лет сорока, с когда-то красивым, сейчас измученным лицом и заплаканными глазами. Как только за ней закрылась дверь, она пала ниц, распластавшись на полу, словно рабыня.
– Сударыня, что это значит? – удивился Санхар. – Вы не пленница и не рабыня, а я не беспощадный захватчик, чтобы так раболепствовать передо мной.
– Я хочу выразить вам свою глубочайшую благодарность за спасение моего внука и убийство барона Сабуотера.
– Вы благодарите меня за то, что я сделал вас вдовой? – ещё больше удивился принц.
– По обычаям горных баронов, Сабуотер похитил меня из дома, когда мне едва исполнилось шестнадцать лет. Я вынуждена была стать его женой, и все эти годы терпела издевательства и унижения. Мой сын, мой единственный и любимый ребёнок, мог стать мне отрадой на склоне лет, но этот изверг убил его – собственного сына и мою последнюю надежду… – голос баронессы прервался и задрожал. Санхара захлестнули волны горя и страдания, которые испытывала женщина. – Слава Небесам, боги послали вас, чтобы вы спасти хотя бы моего внука… Я не знаю, как могу отблагодарить вас, милорд! Я даже согласна стать вашей рабой и служить вам до конца моих дней, если вы позволите родиться моему внуку, и разрешите мне находиться рядом с ним…
– Встаньте, сударыня, и ведите себя достойно, как подобает хозяйке дома. Я занял место вашего супруга по праву победителя, но это не значит, что я собираюсь вести себя, как завоеватель. Вы есть и останетесь баронессой Сабуотер, хозяйкой замка и воспитательницей будущего барона Сабуотера, если у этой женщины родится мальчик. Скажу только вам, сударыня, и пусть это останется нашим секретом: я не собираюсь оставаться в замке навсегда. Только до того времени, когда законный наследник бароната крепко встанет на ноги и я смогу оставить его с чистой совестью. А до того времени можете считать меня опекуном и защитником крепости и бароната.
Его слова удивили и неимоверно обрадовали бедную женщину. Она вскинула руки в молитвенном жесте и воскликнула:
– Да благословят вас боги, милорд!
– А теперь ступайте, сударыня, утешьтесь сами и успокойте несчастную женщину, потерявшую сегодня возлюбленного и отца будущего ребёнка.
Баронесса склонилась в низком почтительном поклоне и вышла.
– Значит, мы здесь ненадолго? – поинтересовался Грациан, когда они остались одни.
– На двадцать, от силы тридцать лет, не более. Это ещё одно неудобство нашего существования: люди не знают, кто мы, их может удивить, что мы не меняемся с годами, как это полагается у смертных.
– А затем?
– Затем мы отправимся ещё куда-нибудь. Мир велик и изменчив. Лет через сто или двести мы можем вернуться туда, где уже были, но никто не будет помнить о нас, так как свидетели нашего прежнего пребывания уже будут лежать в могилах.
