Irin Joki
Страшные сказки ведьмы-воровки
Эрика, как и предполагал детектив, решила хорошенько потрепать ему нервы. Она явилась с большим опозданием, но Мур был рад и тому, что она вообще пришла.
– Что-то вы сегодня, господин Лисц, выглядите без должного лоска, – холодно бросила она. Мур заметил, что девушка выглядит более нарядно, нежели обычно. Ее волосы были завиты легкой волной, в ушах поблескивали длинные серьги, отливающие в свете фонарей. На щеках красовался легкий румянец, и это ей определенно шло.
– Я всегда выгляжу с должным лоском, – ответил, улыбаясь, детектив. Эрика одарила его надменным взглядом, и они оба последовали внутрь.
Театр блистал своим великолепием. Весь его вид навязывал ощущения некого праздника, в который так не вписывалось настроение Мура. Они сдали верхнюю одежду в гардероб, и детектив поспешил купить программки, чтобы хоть чем-то себя занять перед началом спектакля и не смотреть на свою спутницу.
Эрика держалась гордо и сегодня она необычайно походила на аристократку. Мур и не подозревал, что ведьма может так преобразиться. Они оба сохраняли ледяное молчание, и лишь когда очутились в зале, Эрика произнесла, легонько проведя рукой по воротнику парня:
– Зачем ты снял амулет? Разве я тебе не говорила, что не стоит снимать его? – она пристально посмотрела на детектива. И как бы он не старался поглубже уткнуться в программку, сделав вид, что ему срочно нужно изучить актерский состав спектакля, от этого взгляда скрыться было невозможно.
– Что? – беспечно отозвался Мур, – откуда ты знаешь, что его нет под моей рубашкой?
– Прекрати, тебе меня не обмануть, – прищурилась ведьма, и от этого детективу совсем стало не по себе.
– Я подумал, что стоит его тебе отдать, только кажется, я положил его в карман пальто, – не зная куда деться, ответил парень.
– Я не просила вернуть его, – тихо проговорила девушка. Ее лицо становилось пугающим, будто сам дьявол жил в ней и сейчас решил напомнить о себе.
– Но игра закончена, и мне он больше не нужен… – попытался возразить Лисц.
– Игра продолжается, и если не хочешь проиграть, не снимай больше амулет никогда, – она дотронулась своим пальцем до подбородка Мура, и лицо ее выражало крайнюю серьезность. Ее черные ногти на руках напомнили детективу вечно черные ногти на руках демонов и ему стало совсем жутко – никогда еще ведьма не напоминала ему столь явно нечисть.
– Это все твои помыслы о том, что за мной якобы охотится смерть? – шутливо произнес парень. Какая-то волна злости охватила его глубоко внутри, хотя сам он не мог понять, отчего возникло столь острое чувство.
Девушка улыбнулась, что вовсе не успокоило Мура.
– Она кружится возле тебя, как оголодавший зверь. Ей всегда мало подачек от людей, ей более сладкими кажутся души, что отчаянно сопротивляются, – глаза ведьмы загорелись. Ее голос тихо дополнял звенящий гул в зале, но Мур слышал каждое слово, будто они были здесь и вовсе одни. – С тобой что-то не то, господин Лисц. Не заметил?
Она мягко повернулась, направив свой взгляд на сцену. Лицо ее выражало одновременно и надменность и удовлетворение. Мур продолжал глядеть на нее, не в силах отвести глаз. Страх охватил его, сердце забилось так, будто за ним гнались сотни вампиров.
Свет в зале кротко потухал, в глазах Эрики отчетливее виднелись зловещие огоньки. Кулисы поползли в разные стороны, обнажая перед зрителем сердце любого театра – сцену. На протяжении всего действа Мур косился на девушку, которая не удостоила его взглядом ни разу. Патриция оказалась вполне сносной актрисой, хотя глубиной и тонкостью она не обладала. Смотреть на нее было до удивления приятно, но Мур следил за происходящим на сцене лишь внешне, на самом деле взгляд его был устремлен глубоко в себя. Он лихорадочно думал и думал: мысли, словно камни, привязанные к его телу, тянули его в самую глубь. Он тонул во тьме собственного сознания, и с каждой секундой он все яснее ощущал собственный ужас.
Аплодисменты разорвали ту пелену, что образовалась вокруг парня и все вмиг кончилось. Антракта не было, они поспешили заглянуть к Патриции, чтобы запечатлеть свое присутствие. Мур смутно ощущал реальность. Он подарил ей цветы, что-то говорил, а потом они с Эрикой покинули театр.
Эрика ловко вытащила из кармана его пальто амулет и вновь повесила на его шею.
– Не оставляй его нигде, а то некоторые личности с легкостью могут его утащить, – сказала девушка. Она все глядела на детектива каким-то задумчивым тревожным взглядом, словно не могла понять, что с ним такое. Мур и сам не знал.
Эрика отказалась от того, чтобы ее провожали, и детектив не настаивал. Он в дурманящем полу-тумане побрел домой. Все кругом казалось мрачным и опасным – в каждой тени словно таились чьи-то злые улыбки. Лисцу чудилось, будто весь мир мертвых смотрит на него. В поезде ему все мерещилось, что вот-вот вагон замерзнет, но он вновь ловил себя на том, что это его собственное сознание шутит с ним.
Ночью ему снова снились кошмары, которых он не в силах был поймать на утро, хотя очень хотел. От этого он чувствовал еще большую досаду и пустоту. Наверное, его опять приходили проведать в мир грез мертвые самоубийцы, чтобы упрекнуть его в беспомощности и ничтожности. Может кто-то из них опять старался придушить детектива, а кто-то наоборот приласкать.
Но все это растаяло так же, как и ночная мгла с наступлением утра.
3.
Мрачное поместье, в котором проживал наследник Холодного принца, все также сияло бесчисленным количеством игривых огоньков. Сгорбленные деревья, наводящего ужас леса, остались позади вместе с охотниками на ведьм. Муру было неизвестно, как Эрике удалось так легко обмануть этих злостных страж, но они даже не обратили на нее внимания. Девушка выглядела сегодня, как истинная леди. Детектив невольно отметил, какая у нее изящная фигура и кокетливая улыбка. Цвет ее волос изменился, став каштановым, хотя ни парика, ни следов краски Мур не заметил. Глаза ее сделались зеленными, а контуры лица стали более худыми. И вся эта привлекательная наружность таила в себе нечто страшное и поистине жуткое. Мур не знал, как на этот раз работают чары ведьмы, но он был уверен, что внешность девушки поменялась так естественно, именно благодаря им. Хотя Эрика отличалась от той, к которой привык детектив, он все равно находил ее хорошенькой. Конечно, по мнению Мура, значительно портило внешний вид девушки лишь присутствие рядом назойливого Фленсика, который не отходил от нее ни на шаг. Надо признаться, выглядел он превосходно, как обычно, но Лисц все же оставался непреклонным в отношении журналиста.
Хотя и в этом союзе имелся свой плюс – ведьма сама поведала Фленсику о разговоре детектива с Бельти, и Мур избежал участи лишний раз беседовать с журналистом. Бесконечные милые разговоры этой парочки невольно раздражали Лисца по пути на ужин. Фленсик это знал, и специально захватил внимание ведьмы полностью, не дав Муру и шанса помириться с ней.
Около дверей их встретил по обычаю Кай Себастьян Прест все такой же суетливый и до тошноты услужливый. В общем, с прошлой их встречи ничего не изменилось. Он также горячо поприветствовал Эрику, так дерзко рассыпая комплиментами, что девушка засмущалась. Чарли это умилило, но Мур знал, что хитрая ведьма лишь притворяется.
Гостей провели по лестнице мимо торжественно построенных слуг. Здесь им по-прежнему кокетливо улыбались горничные, а знакомый Муру лакей Билли даже подмигнул им. Они миновали бальную залу и направились прямиком в гостиную.
Сегодня должен был собраться малый и тесный круг аристократов состоящих преимущественно из правящих семей. Мур с Чарли провели в спорах немало времени, предполагая, кто именно удостоит принца своим присутствием.
Когда же они, наконец, переступили порог гостиной, обшитой золотом и серебром, и обставленной старинной мебелью из позапрошлого века, то их с неподдельной радостью встретил Бельти, который сегодня был облачен в легкие и порхающие одеяния лазурного цвета. Его глаза светились от счастья – наконец принц сегодня не будет один.
– Дорогие графы! – запел он, распахнув широко руки, будто хотел обнять каждого из них, – эльфляндцы, вы пришли! – он подоспел к ним, порхая, и стал горячо пожимать каждому из гостей руки, не обращая никакого внимания на придирчивый взгляд Амнеса Максималя, стоящего неподалеку. Бесцеремонность и простодушие принца действовали ему на нервы.
– Вы такая хорошенькая! – восхищенно пролепетал Бельти, посмотрев на Эрику.
– Благодарю, ваше величество, – слегка присела девушка, потупив взгляд.
– Ох, прошу, не нужно, – тут же стал поднимать ее принц, – мне не нравится, когда женщины преклоняются передо мной!
Амнес хотел, что-то ядовито сказать, как Фленсик тут же вмешался:
– Это моя спутница Анабель Литсон-нэ, – важно пояснил он и бросил глумливый взгляд на Мура.
– Как замечательно, что у вас есть подруга сердца! – опять стал жать ему руку принц, при этом, все еще не отпуская руки Эрики, – я очень рад за вас, господин Лэутоу-нэ!
– Дам приветствуют иначе, ваше величество, – встрял Амнес, тут же продемонстрировав, как нужно это делать. Ведьма лишь хитренько улыбнулась, и стала больше походить на себя настоящую.
Бельти слегка покраснел, получив унизительное замечание при гостях. Он бросил взгляд, молящий о помощи Муру, и тот покачал головой, давая понять, что ничего страшного не произошло.
– Прошу, господа, это моя прекрасная сестра Камилла Максималь, – гордо и самодовольно произнес Амнес, словно объявляя гвоздь программы.
К ним подошла высокая девушка, которая все это время надменно стояла возле камина, дожидаясь видимо, когда ее представят. Увидев ее, Мур не поверил своим глазам – она была так похожа на свою сестру Алису! Те же глаза, губы, черты, но при этом, в отличие от Алисы, она была невероятно некрасива. Ее внешность казалась грубой и отталкивающей. И даже изысканное бордовое платье не спасало положения. Мур с ужасом подумал, что если сегодня ему намерены сосватать эту девицу, то уж лучше и вовсе лишиться души, подарив ее демону.
– Ох, это вы, граф Эль Малдивсуон-нэ? – сметая на своем пути Чарли с Эрикой, заговорила Камилла. Она так живо подлетела к детективу, что того, чуть не сдуло.
– Да, очень рад встрече, – выдавил из себя улыбку Мур.
– Говорят, вы невероятно богаты! Да еще и влиятельны, и богаты! Это правда? – вкладывая свою костлявую ручку в руку Мура, спросила взволнованно она. Видимо она ждала, что Мур ее поприветствует должным образом.
– Конечно, это правда, – искренне улыбаясь, соврал парень. Он поцеловал руку наглой аристократке, тем самым вызвав глупую улыбку Фленсика. Журналист готов был повалиться на пол от хохота. Эрика же, пользуясь случаем, одарила Камиллу снисходительным взглядом. Словом, эти двое вполне наслаждались происходящим.
– Как, наверное, прекрасно жить в Рахатске, в самом сердце Эльфляндии! У вас большое поместье? – все щебетала Камилла, видимо прикидывая, какого это будет ей там жить. Мур же про себя лишь посмеивался, что же скажет эта дамочка, узнав, что у детектива ни гроша за душой?
Они расположились на диванах около огня, и Амнес деловито сообщил:
– Господин Беднам, к сожалению, сейчас занят. Понадобилось решить срочный вопрос политической важности. Так что прошу прощения, что он задерживается.
Он хотел было еще что-то сообщить с невероятно напыщенным видом, уличив момент, пока его слушают, как в комнату, словно ураган ворвались две юные леди. Они злостно толкали и пихали друг дружку, в попытке первой зайти в гостиную. Амнес настолько опешил от происходящего, что даже не сразу смог что-либо вымолвить.
– Пусти, Энн! Тебе следует поучиться манерам! Как ты ведешь себя с невестой его величества! – кричала девушка в сиреневом платье. Прелестное личико ее стало невероятно сердитым.
– Ха! Невестушка, конечно, размечталась! Пуговица ты разрумяненная, пусти! – отбивалась Энн, отчаянно пытаясь вырвать юбку своего черного платья из рук соперницы.
«А вот и невесты Бельти подоспели» – подумал Мур, вспоминая сплетни, которые ему так любезно передал Зиги. Детектив с любопытством посмотрел на принца, желая увидеть его реакцию, и тот, густо покраснев, отвел взгляд, уставившись в пол.
– Вы что творите?! – прошипел гневно Амнес, подлетая к ним на всех парах. Бедняга даже побелел от злости. Обе девушки невозмутимо выпрямились и встали рядышком, сделав совершенно невинные лица. Энн глядела на Амнеса с неким снисхождением, приподняв слегка свои черные брови. Вторая же виновница происшествия стояла, гордо задрав голову, упрямо не смотря на Максималя.
Тут вслед за девушками в гостиную вошел высокий седой мужчина с длинными волосами, собранными в строгий низкий хвост. В руках он держал трость, ибо слегка прихрамывал.
– Что тут происходит, Амнес? – осведомился он надменным тоном, поглядывая сверху вниз, словно делая одолжение всем присутствующим. – Отчего ты отчитываешь мою дочь?
– Эти юные леди, Руфус, вели себя неподобающим образом перед гостями, – выпучив глаза, негодовал Амнес.
– Энн, – холодно произнес Руфус, – ты и правда себе позволила лишнего?
– Нет, что ты папенька, разве могла я такое учудить? – возмущенно вытаращив глаза, невинно залепетала девушка. Вторая лишь громко усмехнулась на это.
– Что ж, в таком случае, не вижу повода для препираний, господин Максималь.
– Но… – сделал попытку возразить Амнес.
– Помолчите и не смейте более отчитывать мою дочь, господин Максималь. Что же касается тебя, Сьюзен, – он обратился ко второй девушке, и лицо его сделалось злым, – веди себя впредь прилично, и не подходи к моей дочери.
– Ах, господин Хазен, – парировала она, – в жизни приходиться прикасаться ко всякому, без должного энтузиазма, да и еще против собственной воли!
И с этими словами Сьюзен независимо проследовала к гостям, спеша с ними познакомиться. После соблюдения всех приличий, она тихо опустилась рядом с Бельти, который явно не очень уютно чувствовал себя рядом с девушкой.
– Жаль, я не захватил с собой фотоаппарат! – ухмыляясь, прошептал Фленсик. Данная картина, по-видимому, его забавляла.
– Он бы не поместился вместе с твоим раздутым самомнением, – ответил Мур, отчего журналист украдкой закатил глаза.
Руфус и Энн Хазен сухо поприветствовали гостей, и хотели было уже удалиться, как в комнату влетела молодая женщина, одетая чересчур вульгарно и вычурно. Она подошла прямо к Руфусу и что-то яростно зашептала ему на ухо, отчего лицо его сделалось еще более неприятным, и он вместе с дочерью тут же вышел из комнаты, даже не извинившись перед гостями.
– Сьюзен, – залепетала она, – ты представилась гостям? Я София-Шейла Серебринс-Лебедева, и это поместье когда-то принадлежало родственникам моих мужей! А это моя дочурка Сьюзи – невеста его величества!
Она стала умиляться тому, как принц и ее дочка смотрятся вместе, а Фленсик неуверенно шепнул:
– Родственникам мужей? Она сказала «мужей»?
– Еще не невеста, – возразил Амнес с деловым видом, но его явно никто не слушал. Вся его напускная важность, которую он показывал при первой встрече, таяла на глазах.
– Это дело уже решенное! Сьюзи имеет прекрасную родословную! Она просто замечательная девушка! Поет, танцует, музицирует на пианино и арфе, умеет подать себя, в конце концов! К тому же, они просто два ангелочка – так красиво смотрятся вместе! Моя Сьюзи вся в моих мужей!
– Она вновь это сказала, – пытаясь подавить улыбку, прошептал Фленсик. Эрика тоже заулыбалась, глядя на журналиста. Вся речь этой особы походила на полный абсурд.
– Прошу простить меня, – подала голос Эрика, которую еще никто не успел представить Софии-Шейле, – я не вполне уверенна, что понимаю вас… вы сказали «мужей»? Меня не представили – Анабель Литсон-нэ, графиня из Эльфляндии.
– Ох! – воскликнула София-Шейла так громко, что несчастный Прест, который все это время понуро стоял возле двери, подпрыгнул от неожиданности. – Милочка, рада вам, рада, безусловно! Простите меня, я так много говорю, что забываю обо всех этих приличиях! Видишь ли, мой первый муж, отец моей дорогой Сьюзи скончался от инсульта! Оставил меня негодник одну одинешеньку, вот я и вышла замуж за его младшего брата! Расскажи им, Винсент! Винсент!
Тут неожиданно для себя Мур обнаружил, что все это время позади Софии-Шейлы стоял, словно бледная невзрачная тень, больше походивший на притаившегося мертвеца, мужчина, на вид явно младше своей супруги. Он обреченно кивнул, видимо только на это у него и хватило сил.
– Вот! – многозначно сказала София-Шейла, будто Винсент только что произнес пламенную речь, – а если ты тоже решишь помереть, то у вас еще есть третий братец, правда ему всего лишь двадцать восемь…
Она призадумалась, и Амнес, пребывающий в ужасе от происходящего, тут же залепетал, стараясь заполнить образовавшуюся паузу:
– Дорогая Сьюзен, может быть, ты сыграешь нам, пока мы ждем остальных гостей?
Девушка, которую вовсе не смущало поведение матери, с радостью откликнулась на просьбу, и вскоре комната заполнилась изящной мелодией. Винсент же глубокомысленно и шумно вздохнул, будто нес на своих плечах непостижимую ношу.
После того, как гостям подали серебристое вино, прибыло семейство Кипринс. По словам Софии-Шейлы, которая увидела в лице Эрики свою подругу, и теперь, не умолкая, сообщала ей личные подробности о каждом из присутствующих так, что это слышали и Лисц с Фленсиком, Роджер Кипринс должен был стать мужем Камиллы Максималь. Но, увы, так и не смог себя заставить этого сделать, и его можно понять. Он был невероятно серьезен, держался сдержанно и уверенно. Лицо его имело острые черты, а глаза казались выразительными и хваткими. Роджеру было тридцать лет, и он являлся главой семейства, потому что его матушка находились в бесконечных разъездах, и ему, как старшему брату, нужно было присматривать за двумя младшими братьями и сестричкой. Лу и Ноэль Кипринс – братья погодки, выглядели более развязано и позволяли себе много лишнего. Оба они были очень похожи, только Лу казался чуточку серьезнее и выше. Ноэль же имел наглость заигрывать с Эрикой, не обращая никакого внимания на ее кавалера, что позабавило Мура. Детектив также понял, что Бельти тогда рассказывал ему именно о младших братьях Кипринс, которые прекратили с ним всякое общение после смерти его отца. А вот их младшая сестричка, которая, так же, как и Сьюзен с Энн претендовала стать женой принца, была очень тиха и робка. Она держалась подле старшего брата и ничего не говорила, лишь слушала, стеснительно поглядывая на гостей своими большими синими глазами.
В огромной столовой, украшенной портретами предков рода Серебринс-Лебедевых, расположился длинный стол, на котором поблескивали столовые приборы и белоснежные тарелки. В левую стену был врезан продолговатый сервант из черного дерева, внутри которого величественно покоилось фамильное серебро и разного рода посуда. Все было настолько чинно благородно, что Мур подумал – их компания не вписалась бы сюда, явись они под истинной личиной.
Также неприятным сюрпризом было здесь встретить старого друга – Антуана Де-Филта, который казался мрачным пятном на свету этой сверкающей комнаты. Мур заметил, как Эрика обменялась с психологом каким-то пугающим взглядом, будто эти двое были давно знакомы. Он поприветствовал девушку, беря ее за руку:
– Вы так восхитительны, очень рад видеть такое прекрасное создание здесь, в столь понурых краях, – Антуан поцеловал Эрике руку, и она выглядела необычайно независимо и беспечно.
– Вы очень милы, господин Де-Филт, – девушка, хитро сверкая глазами, улыбнулась, – я ждала встречи с вами.
Не успел Мур что-либо понять, как все гости стали рассаживаться на свои места. Каждому из присутствующих было указанно куда садиться: на тарелках лежали красиво оформленные карточки с именем гостя. Лисц обреченно подумал, что наверняка их рассаживал кто-то из аристократов, тот, кто должен быть у них главным. Не может прайд существовать без вожака, а значит, один из них или же одна всем заправляют. Но вот кто именно, детектив пока что так и не разобрал. Поначалу, он подозревал в этом Амнеса, но сегодня он потерял в его глазах былой авторитет. Да и к тому же, насколько было известно, Максимали не так давно вошли в правящий круг семей, до этого они лишь значились, как аристократы, предки которых активно участвовали в перевороте.
– Пока нет Кристофера, мне бы хотелось сказать, – важно заявил Амнес, прервав мысли Мура. Максималь встал на помост в углу зала, так, чтобы его хорошо было видно. – Не хочу терзать его душу, упоминанием о сестре. Сегодня и на предстоящем балу наших с Камиллой родителей, к сожалению, не будет. Они приносят вам, ваше величество, – он повернулся к Бельти, который растерянно смотрел на него, – извинения, а также всем гостям. Они бы рады посетить столь дивное мероприятие, но, к сожалению, все еще находятся в глубочайшем трауре, поэтому мы с Камиллой будем представлять нашу семью.
– Надо же, они, наконец, вспомнили о ней, – язвительно шепнул Фленсик.
Каждый посчитал нужным сделать печальный, но в то же время участливый вид и закивать головой. София-Шейла громко ахнув, достала белый платочек и начала промокать им и без того сухие глаза. Винсент тяжко вздохнул, хотя было непонятно, вздыхает он по привычке, или же таким образом выражает свое сочувствие. Камилла тщетно старалась вызвать слезы – это занятие доставляло ей лишь мучения. Она прильнула к Роджеру, чтобы тот ее пожалел, и старший Кипринс нелепо похлопал девушку по плечу. И только Ноэль усмехался, отчего Муру стало не по себе.
– Да, нам всем невероятно не хватает нашей Алисы, – поддержал Амнеса Роджер, пытаясь освободиться от Камиллы, которая словно прилипла к его плечу. Он тут же стал объяснять эльфлянским гостям, о ком речь, но Роджер даже представить себе не мог, насколько они были уже осведомлены в этом вопросе. Тем не менее, все трое искренне посочувствовали утрате. Особенно Эрика, как подобает истинной леди, с ужасом ахнула и закрыла рот руками. На глазах ее чуть ли не наворачивались слезы. И хотя между детективом и ведьмой сейчас шла холодная война, Мур невольно улыбнулся про себя этому театральному представлению, которое заслуживало всяческих похвал.
– Эта потеря ранила меня до глубины души и не будет мне больше покоя в этом мире без Алисы Максималь! – донесся незнакомый голосок. Это откровенное заявление сделала молодая девушка, которая только что вошла в столовую. Она была одета в очень яркое платье, волосы ее непослушно завивались на концах, уложенные в невероятную на вид прическу. Она шла очень уверенно, будто являла собой хозяйку ужина. – Я очень любила Алису, не для кого это не секрет. Мы с ней вместе росли и были, словно сестры. Ах, прошу простить меня за опоздание! Я помогала господину Беднаму решить важный вопрос с бумагами, меня зовут Барбара Юрусланова.
Она грациозно присела в знак приветствия, и гости также представились ей.
– Ах, эта крошка Барбара, – тут же зашептала им София-Шейла, – круглая сиротка! Очень печально! Ее семья была одна из самых влиятельных на протяжении всего правления их рода, но из-за того, что ее родители рано умерли, оставив ее совсем одну, их власть улетучилось! Так она теперь невыгодная никому партия и живет на нашем попечении. Ох, бедняжка, при другом раскладе могла бы стать самой желанной невестой!
Вслед за Барбарой, наконец, пожаловал сам Кристофер Беднам. Он по-прежнему находился в таком же превосходном и легком настроении, в каком его видел в последний раз Мур. Его костюм вновь отличался такой же аккуратностью и элегантностью, что этому могла бы позавидовать любая леди.
– Прошу прощения, господа, но политические дела не терпят порой отлагательств! Я так вам рад, – с этими словами он поприветствовал в первую очередь троих эльфляндцев – самых важных гостей. После соблюдения всех правил этикета, которые признаться уже порядком надоели детективу, господин Беднам проследовал на свое место. К удивлению Лисца и Фленсика, место это было во главе стола – прямо напротив его величества Бельти.
– Я думал, малыш Амнес тут всеми командует, – прошептал, потешаясь Фленсик.
– Мне тоже так казалось… – растерянно ответил Мур, уставившись на Беднама.
Детектив обреченно огляделся – гости расселись по местам, и столовая заполнялась шумом из голосов и позвякиванием приборов. Лакеи деловито расхаживали с подносами, доверху набитыми вычурными лакомствами и блюдами, подавая местным джентльменам и леди все самое лучшее. Эрика, которой было назначено сесть между Муром и Фленсиком, предпочла поменяться местами с журналистом, тем самым показав, что не желает ничего делить вместе с детективом.
Лисца это задевало до глубины души, но он никак не показывал своих чувств. Наоборот, он оставался весел и приветлив, как обычно. Он все еще не мог отделаться от жгучих подозрений, но в то же время он был готов принять Эрику даже, будь она убийцей всех этих несчастных девушек.
Напротив ведьмы восседал Антуан, который то и дело одаривал девушку многозначительным взглядом. Лисц наблюдал за ним исподтишка, потому что вся эта ситуация ему абсолютно не нравилась. Он не злился, что Эрика опять что-то скрывает, наоборот, если что-то случиться – он готов был наброситься на подозрительного психолога, хотя тот и пугал его до чертиков. А когда Антуан обращал внимание на самого детектива, то парню и вовсе становилось худо, и он спешил поскорее отвернуться, дабы избежать энергетического давления со стороны этой неизвестной нечисти. Но отвлечься было легко – ведь по правую сторону от него сидела София-Шейла, и она не замолкала ни на минуту. А так, как ее муж Винсент сидел молчаливый и всеми забытый рядом с Эрикой, все ее излияния приходилось терпеть Муру, ведь деваться ему было некуда. Конечно, потому что с другой стороны находилась ее драгоценная дочурка Сьюзи, а так как София-Шейла хотела, чтобы девушка очаровала Бельти и заняла лакомое место его жены, то она не мешала им разговаривать. Хотя Энн, сидевшая напротив Мура с самым мерзким выражением лица на пару с Барбарой, и бросала ядовитые замечания в сторону Сьюзен, стараясь помешать ее миссии. Видимо девушка завидовала, что в отличие от нее она вынуждена сидеть от Бельти на два места дальше, когда как сама Сьюзен сидит рядышком по левую руку от его величества. Так и еще у нее превосходно выходило вести беседу с принцем, который порой терялся, что сказать и краснел ни с того ни с сего. По правую руку от Бельти сидел Амнес, будто боясь хоть на секунду отлипнуть от его величества, словно он мог в его отсутствие тут же опозорить всех аристократов разом. Между ним и Энн скучала Камилла, то и дело, подзывавшая к себе лакея, чтобы тот ей налил еще вина. В другом конце стола, с обеих сторон Кристофера оккупировало семейство Кипринс. И только одинокий Руфус затесался между ними, застывший, словно истукан, он иногда перебрасывался парой слов со своим соседом – Антуаном. Слева от Кристофера находился Роджер, который что-то говорил ему с самым серьезным видом. Рядом с ним тихонечко сидела его сестричка Филиси и понуро жевала какое-то блюдо. Справа от графа с хищным видом сидели Лу и Ноэль. Последнего мало интересовала тема разговора, и он косился в сторону Эрики, что еще больше напрягало Мура. Конечно, она может ему просто понравилась, но в таком случае он бы не стал так открыто показывать это, тем более при ее кавалере. Вдруг он мог распознать в ней ведьму? И если Антуан точно все знает и понимает, вряд ли такой пустоголовый аристократ, как Ноэль Кипринс мог бы догадаться до такого. Но Мур Лисц решил держать его под наблюдением, чтобы в случае чего можно было бы вовремя улизнуть.
Лакеи все разносили мясные и рыбные блюда, вкусные запахи заполнили столовую. Эрика о чем-то шепталась с Фленсиком, а несчастному Муру грозило оглохнуть на правое ухо, так как София-Шейла до того громко вещала о какой-то чепухе, что ее слышал, казалось весь стол. Сьюзен настаивала, чтобы Бельти попробовал морионских диетических фрикаделек, но принц как мог, отнекивался от такого предложения. Девушка же не сдавалась, пытаясь кокетливо покормить его, но Бельти только больше смущался.
– Ваше высочество, – заговорила Сьюзен, после того, как ей все же удалось запихать Бельти в рот пару фрикаделек, – как вы провели игру?
– Хорошо, все прошло вполне сносно… – виновато ответил Бельти, не зная смотреть ему на девушку или же отхлебнуть суп с ложки, которую он не донес до рта, и она так и застыла в воздухе. В итоге он и вовсе растерялся, запаниковал и взял себе еще один ломтик хлеба, четвертый по счету.
– Все знают, Сьюзен, что игру наглым образом испортил Джес Оксфольт, возникший из ниоткуда, – ехидно заявила Энн Хазен, затем изобразив на лице подобие улыбки, продолжила, обращаясь к Бельти, – ваше высочество, вы сегодня прекрасно выглядите! Ваши одеяния всегда ослепляют нас!
– Смотри не ослепни, Энн, а то, что же мы будем делать без твоего зоркого глаза! – тут же ответила Сьюзен.
Воспользовавшись данной перепалкой, Бельти неуверенно потянул за рукав мимо проходящего лакея.
– Нет ли у вас случайно обычного супа? А то этот какой-то зеленый весь, да и на вкус странный…
– Ваше величество, сегодня у нас деликатесный суп-пюре из огурца, зеленого розмарина и пряностей. Его подают по особым случаям.
– Может картошка отварная есть? Сгодиться даже в «мундире», – стараясь быть незаметным, с надеждой спросил Бельти.
– Ешьте, что вам дают, и отпустите лакея, – вмешался Амнес, отчего принц, поджав губы, сделался совсем несчастным. – Не будьте столь привередливы, ваше величество. Такие манеры не красят наследника.
Мур же, наблюдавший за данной сценой, подумал, что это отнюдь не привередливость, просто Бельти не привык кушать столь вычурную еду. Ему хотелось есть то, что он по обыкновению ел на своей любимой ферме.
– Ваше величество, – зашептал Прест, наклонившись к принцу, – я могу попросить приготовить, что вы хотите, но боюсь, это будет невежливо по отношению к гостям. И к тому же, я только что закончил проверку полагающегося вам десерта на наличия яда, так что новые блюда придется не только готовить, но вновь проверять, не отравлены ли они. Так что, если вы потерпите, я принесу вам то, что пожелаете, как только гости покинут нас.
– Спасибо вам, – тихо ответил Бельти с признательностью во взгляде. – Я бы хотел картошечки с каким-нибудь мясом. И немного овощей.
К великому счастью Мура, Антуан так и не обратил свое внимания на них ни разу. И все это благодаря Барбаре Юруслановой, милейшей сироте, которая в моменты, когда Энн прекращала с ней беседу и начинала препирания со Сьюзен, с великим энтузиазмом вступала в разговор Кипринса и Беднама, стараясь, во что бы то ни стало обратить внимание графа на себя. Но так как сидела она довольно далеко, и всякий раз ее было плохо слышно, она просила передать ее слова через Антуана и Руфуса, последнего из которых это порядком раздражало.
