Irin Joki
Страшные сказки ведьмы-воровки
Глава VI «Последний вампир».
1.
Похороны Бельти состоялись в понедельник. Стоял зябкий и дождливый день, солнце лишь изредка освещало мрачное кладбище, чуть касаясь промерзлой земли своими кроткими бледными лучами.
Деревня, в которой располагалась ферма, где некогда Бельти вместе с отцом жили такой спокойной и размеренной жизнью, оказалась и правда прекрасным местом. Вокруг расстилались огромные поля и луга, которые может в это унылое время года не так радовали глаз, нежели в теплую пору, все же от них веяло чувством непостижимой свободы.
Мур из любопытства обошел ферму несколько раз, разглядывая ее со стороны, ведь Сьюзен еще не успела вернуть ее обратно. Сам домик, где по предположению детектива жил Бельти оказался невелик, но остальные постройки фермы – загоны, сараи и теплицы значительно превосходили его по размерам. Мур невольно дивился, как это Бельти в одиночку справлялся с таким большим хозяйством, если учесть, что отец совсем не помогал ему ввиду слабого здоровья.
Эрика не отходила от парня, находясь все время подле него. В этот печальный день девушка глубокомысленно молчала, о чем-то беспрестанно рассуждая про себя. Она лишь иногда отвечала короткими обрывками фраз, явно давая понять, что вести беседы сегодня она не намерена.
Так в смиренном молчании и прошел этот день. На кладбище собралось бесчисленное количество аристократов, облаченных как один в черные, элегантные одежды, сшитые явно на заказ. Старушки стояли, опустив черные вуали на глаза, некоторые из них враждебно выглядывали из-под своих черных зонтиков. Дамы то и дело громко всхлипывали, театрально возводя глаза к небу, не выпуская при этом из своих тонких рук платки. Кавалеры их, как и подобает, делали суровые и мрачные лица, постоянно хмуря брови. И только Сьюзен, которая в этот день была невероятно бледна и пугающе тиха, поставила вокруг деревни охрану, чтобы никто не нарушил своим грубым появлением последний путь ее жениха. Ни журналистов, ни зевак, ни просто любопытствующих – никого не пустили взглянуть на мертвого принца.
Солнце коснулось земли, все слова были сказаны, гроб закрыт. В крышку его со страшной силой вогнали гвозди, отчего Мур невольно отвернулся. Это ему всегда казалось какой-то дикостью, будто живые запирали покойника в клетку, опасаясь, что он вдруг сможет оттуда вылезти. Затем яму глухо засыпали землей, навсегда отгородив принца от мира живых.
Выполнив этот весьма неестественный обряд, все свидетели данного события медленно потянулись к выходу с кладбища. Они толпились, и разговоры ни о чем полились из их уст, этим словно отрезая предшествующие минуты, которые они провели в притворной скорби.
Эрика, однако, не двинулась с места, и Мур спокойно и понимающе стоял рядом. Девушка как-то вдумчиво оглядела просторы кладбища, будто кого-то высматривая и выискивая. Затем она, не глядя на детектива, взяла его за руку и они, молча направились к выходу, минуя могилу за могилой.
Мур не знал, какие именно чувства гложут Эрику. Скорбь ли это, или же чувство вины и обиды, что съедали и самого детектива с того самого злосчастного дня, но спрашивать об этом ведьму было излишне.
Парень зачем-то обернулся еще раз поглядеть на одинокую могилку принца покоящегося рядом с его матерью и отцом, как вдруг он мельком заметил, что кустарник меж деревьев близ стоящего леса дрогнул, словно кто-то там затаился. Смутное чувство овладело детективом, ведь день стоял на редкость безветренный и необычайно тихий. К тому же, ветви соседних деревьев не колыхались, замерев, словно неживые.
Ближе к вечеру, когда сумерки стали все больше сгущаться над городом, Мур вместе с Эрикой зашли в бар. Вокруг царил все тот же теплый и уютный полумрак, завсегдатаи весело и шумно обсуждали последние сплетни. За барной стойкой возле Лео, не изменяя себе, понуро сидел демон Зиги в обнимку с драгоценным бокалом эльфлянского виски.
– Лисц, зачем ты привел с собой ее? – поморщился Зиги, повернувшись к ним до того, как они успели окликнуть его.
– А что ты имеешь против меня, старый демон? – вызывающе осведомилась Эрика ледяным тоном. Сегодня она была явно не в духе, и от ее всепоглощающего пленяющего голоса у Мура пошли мурашки по коже. Девушка села через одно место от демона, и демонстративно обратилась к Лео сладким голоском, – налей мне чего-нибудь покрепче, милый.
– К вашим услугам, госпожа, – расплылся парень ей в ответ, явно обрадовавшийся случайной встрече с ведьмой. Детектив внезапно ощутил себя лишним, чувство ревности вспыхнуло в его груди, обжигая нутро своим пламенем. Парень тут же насильно отмахнулся от столь постыдных чувств.
– Лисц, – зашептал демон украдкой, пока Мур пытался примоститься на отведенное ему место, – ты чего ее притащил?
– Что, – надменно заявила в ответ ведьма, – демон боится, что я могу с легкостью подчинить его волю себе? – она бросила хитрый взгляд на своего собеседника и одним глотком осушила поданную ей рюмку, чем вызвала несказанное удивление не только у Лео, но и у Мура.
– Малявка, ты гляди, с кем говоришь, – оскалился жутко Зиги, явно оскорбленный подобным тоном, – тебе силенок не хватит со мною тягаться.
Эрика вздернула бровями и, усмехнувшись, ласково прильнула к Муру, тем самым застав его врасплох:
– Миленький, скажи демону, чтобы не выпендривался, а то это меня злит, – она провела пальцем по щеке парня и пролепетала с ноткой угрозы в голосе, – ты же знаешь, что может случиться, если меня разозлить.
Лисц, замер, глядя в ее карие глаза, которые в этом свете казались частью притягательной, но такой опасной для простого смертного тьмы.
– Зиги, – спокойно заговорил Мур, не отворачиваясь от девушки, которая в свою очередь продолжала игриво смотреть на него, – сделай одолжение, будь вежлив с Эрикой. Надеюсь, тебя не затруднит?
Демон в ответ лишь шумно фыркнул и, достав сигарету, в отчаянии и в прилюдном одиночестве закурил, показывая тем самым, что он самый несчастный демон на этой земле.
Тем временем Эрика, утеряла интерес глядеть на Мура и опрокинула еще рюмку, которую ей так любезно подал Лео.
– Да, Лео, – заговорил детектив после некоторого молчания, – спасибо, что прикрыл нас в субботу, я премного благодарен тебе. Хотя перед этим мы и повздорили.
– Господин Лисц, – недовольно сморщился парень, – разве какие-то мимолетные ссоры могут помешать мне помочь вам? Вы же вечно вляпываетесь! – он тут же вальяжно облокотился на стойку, и, глядя заискивающе на ведьму, осведомился, – надеюсь, вас не схватят охотники, госпожа?
– А что, – кокетливо проговорила девушка, заглядывая ему в лицо, – хочешь защитить меня?
– Конечно, – самодовольно подтвердил Лео, – я же ученик господина Лисца! Через полчасика моя смена заканчивается, так что я мог бы проводить вас прямо до комнаты.
Эрика расплылась в улыбке и, приблизившись к пареньку почти вплотную, прошептала:
– Мечтай, и прекрати подливать мне, когда тебя об этом не просят.
– Фе, – скривился Лео, потерпевший поражение, – ну, во всяком случае, попытаться стоило.
И с этими словами бармен поспешил к другим посетителям его скромной стойки.
– Нет, а меня поблагодарить? – возмутился Зиги с нахмуренным видом, – я вообще-то тоже в поместье в субботу тащился, как ты и просил.
– Правда? – удивился Мур, – а я тебя что-то не заметил…
– Вот она – благодарность! – Зиги выдохнул ядовитый дым от сигареты, – что ты, что Чертенок Эшли!
– Он так и не объявился? – осведомился Мур по привычке.
– Нет, – помрачнел демон, уставившись в одну точку, – чует мое нутро, что он опять впутался во что-то нехорошее.
– Неужто, – насмехаясь, подала голос Эрика, – попал в лапы ведьм?
– Нет, – кривляясь, передразнил ее демон, – Чертенок Эшли не такой простак! – он тут же наклонился резко к Муру и яростно прошептал, – конечно, попал, он же такой тупица. Его либо демоница какая сцапала, либо ведьмы в подчинение схватили.
– Я все слышу, – улыбнулась очаровательно Эрика, подперев голову рукой.
– Какое счастье, – с фальшивой любезностью ответил Зиги, выглядывая из-за плеча Мура, как из крепости.
– Лео, налей мне тоже выпить чего-нибудь покрепче, а то вечер предстоит долгий, как я погляжу, – смиренно прикусил губы Мур, стараясь сохранить спокойствие между двух огней.
– Почему ты, милый, до сих пор ничего не спросил меня про Жаклин? – все также облокотившись на стойку, поинтересовалась Эрика. Девушка ничуть не опьянела, но выпивка добавила в ее настроение определенную игривость. Она провела по волосам Мура, убирая попавшуюся в ее пальцы прядь ему за ухо.
– Подумал, что ты сама расскажешь, когда захочешь, – спокойно отозвался парень, ласково улыбаясь ей в ответ.
– Ты такой плут, – хитро прищурилась Эрика, – ладно, я расскажу, если ты этого жаждешь. Жаклин, она же «Крошечка Джеки», дочка одной особы по имени Ребекка, которую сожгли на костре, окрестив ту ведьмой. Но ведьмой была не Ребекка, а ее дочь Джеки, просто она была мала. Она сбежала, проклиная тех, кто убил ее мать, и ее проклятья сбылись. Мне это Мадам Паншета поведала при нашей первой встрече. Думаю, раз ее проклятия возымели силу в таком юном возрасте, то сейчас она должно быть очень сильна.
– Хм, я ее еще на балу заподозрил, – задумчиво произнес Мур, – но как же ты поняла, что это именно она?
– Все дело в платье, – воскликнула девушка, – Мадам Паншета одолжила мне в субботу то платье, которое некогда принадлежало Ребекке. Когда Жаклин его увидела, она сразу узнала его, и ее лицо все мне выдало.
– Разве ты не боишься ее? – призывая все свое очарование, Мур наклонился к Эрике совсем близко, – мало того она сильна, так еще и раскрыла тебя в считанные секунды. Что же будешь делать?
– Посмотрим, кто будет смеяться последним, – искорка азарта заплясала в глазах ведьмы, притягивая и одновременно отталкивая этим детектива.
Веселье и беззаботность заполняли бар, все больше посетителей наведывались сюда выпить. Стоял гул, дополняющий заунывную игру на гитаре какого-то мрачного типа, что пришел выступить с песней собственного сочинения, которая поведала слушателям о его сердечных муках. Пока Эрика поедала всякие вкусности, и одновременно препиралась с Лео, Мур уличил минутку, чтобы спросить Зиги о том, что так давно мучило его.
– Зиги, – украдкой зашептал он, проверяя, не слышит ли его ведьма, – скажи, может такое быть, чисто гипотетически, если обычная кровь коснется косы Ангела смерти и вдруг станет черного цвета, значит ли это, что род этого человека был когда-то проклят?
Зиги приподнял бровь, и страшно ухмыльнувшись своим кривым ртом, проговорил:
– Ты встречал Ангела смерти, малыш Лисц?
– Причем тут это? – начал шепотом возмущаться парень.
– Поди все это рыжей рук дело, – кивнул Зиги в сторону ведьмы, – погубит она тебя, помяни мое слово.
– Я тебя вовсе не об этом спрашивал, – рассердился Мур.
– Ох, ладно, ладно, – закатил глаза Зиги, – черная говоришь стала… хм… – он призадумался, потирая свой подбородок, – вряд ли можно изменить черную кровь, проклят однажды – проклят навсегда.
– Может, в таком случае, в роду этого человека была какая-то нечисть? – загадочно спросил Мур с полуулыбкой на лице.
– У тебя дружок, – Зиги размашисто хлопнул детектива по плечу, – точно таких не было, не надейся.
Мур нахмурился и тут же уткнулся в свой бокал.
Они покинули бар около полуночи, и каждый из них отправился в свой дом. Мысли путались, колкий свежий воздух щипал зло щеки. Эрика шла рядом с детективом, и он все косился в ее сторону, проверяя на месте ли она. С ночи бала Мура не оставляло чувство, что ведьму могут в любой момент схватить жадные охотники.
– Ты не боишься меня? – вдруг спросила она. Изо рта ее шел пар, манящими клубами растворяясь в воздухе.
– С чего бы это, ведь ты такая мелкая, – насмешливо отозвался Мур.
– А стоило бы, – зловеще произнесла ведьма, не глядя на детектива.
У Мура защемило в ребрах, и он, дабы скрыть нарастающее смятение поглубже вжался в шарф и ускорил шаг. Они дошли до трактира – временного пристанища ведьмы. Тьма пригорода окутывала их, и парень едва мог разглядеть лицо девушки в падающем свете из окон дома.
– Твой друг, этот старый ворчун Зиги, был прав, – лукаво прошептала Эрика, пристально глядя на Мура, – я погублю тебя. Но сначала, – она привстала на носочки и, приблизившись к уху детектива, чуть слышно пролепетала, – я сведу тебя с ума.
Она опустилась на пятки, все еще глядя на него и выжидая ответа. Некая сила таилась в ее душе, которая была неподвластна обычному смертному.
– Это вряд ли, – усмехнулся Мур, наклонившись к ней.
– Думаешь, это ты меня нашел, Мур Лисц? – голос ее звучал как будто всюду. Тут же Эрика зловеще засмеялась и быстро убежала внутрь трактира, оставив детектива еще долгое время стоять в тишине, поглощенным нарастающим ужасом в его груди.
2.
Очнувшись от оцепенения, Мур Лисц ощутил, как неведомые страхи его души подкрадываются к нему все ближе и, становясь все явнее, пытаются завладеть им.
Он, тяжело вздохнув, направился поскорее в свою квартирку, но сомкнуть глаз ему сегодня было непросто. Духота комнаты казалась смертельно удушающей, тошнота неумолимо подступала к горлу, а перед глазами, словно насмехаясь, плясали неведомые тени на потолке. Чувство, что ведьмы заманивают его в какую-то хитросплетенную ловушку, плотно поселилось в сердце парня, и от этого он был не в силах заснуть.
Но вот, наконец, цепкие лапы Морфея утаскивают его в сладостную негу в дрожащей полу тревоге оттого, что этот сон может вновь обернуться кошмаром.
Шум и невнятное бормотание преследовали Мура Лисца, пока он, не сопротивляясь, погружался в туманную дымку потаенных страхов собственного разума. Ему послышалось, что Эрика зовет его, и он еще стремительнее последовал на звук ее голоса. Ночное кладбище окружило детектива в точно таком же фиолетовом свете, как и в прошлый раз. Парень с ужасом вспомнил предыдущий ночной кошмар, который наяву его подсознание умышленно прятало. Тошнота явнее подступила к горлу, и не в силах больше находиться здесь, Мур постарался подняться, чтобы уйти, но отчего-то не смог. Он судорожно обернулся и увидел, что сидит рядом с могилой Бельти на холодной промерзлой земле, слегка прикрытой гнилой листвой – все, что осталось от бархатной осени.
– Я погублю тебя, – раздался голос Эрики со всех концов. Мур в страхе обернулся, но навечно замолчавшие могилы были безлюдны и пусты.
– Я погублю тебя, – вновь разнеслось эхом нараспев, словно это желанная сирена заманивала одурманенных моряков в свое логово, чтобы учинить над ними чудовищную расправу.
– Я погублю тебя, но сначала сведу с ума.
– Не правда ли, ведьмы-воровки омерзительно увертливы, Мур? – донесся знакомый по прошлому сну голос. Парень вздрогнул, медленно повернулся и увидел перед собою сидящую на коленях на земле Милашку Стейси. Она заискивающе глядела на него, и лицо ее казалось все таким же бледным и изможденным. Невольно Мур брезгливо поморщился.
– Не нравлюсь? – удивленно произнесла девушка, подбираясь ближе, – а мне казалось, ты скучал.
Она тут же рассмеялась ему в лицо совершенно по-детски.
– Кто убил тебя, Стейси? – вдруг сам того не ожидая, спросил Мур. Будто здесь все его мысли озвучивались сразу же, едва они успевали промелькнуть в его спутанном сознании.
– Ведьма-воровка, – повела плечами девушка, страшно оскалившись, будто какое-то дикое животное.
– Ты врешь мне, – все еще охваченный неистовым страхом, но уже намного увереннее произнес Мур.
– Какая сила духа, – покачала она головой, словно дивясь какому-то чуду, – Ангел смерти сказал тебе, что ты слаб? Он такое ничтожество – как Мур Лисц может быть слабым? Мы – совокупность тех, кто положил наш род. – Стейси приблизилась, шепча слова так, будто украдкой поведывала некую страшную тайну. – И поэтому Мур Лисц не может быть слабым. Ангел смерти раньше был богом бессмертия, но потерял все из-за своей жадности. Он такой завистливый – не слушай его.
Мур не до конца осознавал, о чем ему так ласково нашептывала девушка, но он внимал каждому ее слову, пытаясь ухватиться хоть за крохи истины.
– Ты знаешь, кто были мои родители?
– Я знаю о тебе все, Мур Лисц, – лукаво покачала она головой, приложив палец к губам, – ты возжелал меня вопреки тому, что я мертва и свидимся мы лишь по ту сторону на краю ада, и вопреки тому, что Чарли, твой друг, любил меня до дрожи.
– Ты не Стейси, – вдруг понял Мур, тяжело дыша от страха, и от туманна, который застилал собою все кладбище, – ты лишь так выглядишь, но за тебя говорит та ведьма, что все это устроила. Крошечка Джеки?
Стейси рассмеялась в ответ, и, закусив кокетливо губу, произнесла внушающим шепотом:
– Ты научился сопротивляться так быстро, что даже неинтересно.
Вдруг волна ярости накрыла детектива с головой, и он резко схватил Стейси за подбородок, больно вцепившись в нее.
– Мне порядком надоели эти глупые игры! Чего тебе нужно от меня? – грозно спросил он, теряя всякое самообладание.
Девушка изменилась в лице, нотка безумия закралась в ее глазах, и она восхищенно произнесла:
– Такой же взгляд… невероятно… какая природа порою шутница!
Мур захотел отшвырнуть девушку, неистовый гнев охватил его, и парень в ужасе не понимал, отчего злые чувства овладевают его душой уже не первый раз за последнее время. Но не успел он дать волю своему гневу, как Стейси ловко и быстро ударила его ногой по голове. Парень беззащитно упал на сырую землю, и увидел, что девушка с жуткой ухмылкой на лице властно возвысилась над ним, поставив ногу на его и без того ноющую грудную клетку. Над ее головой клубился фиолетовый туман, озаренный дымчатым светом. Ее лицо касалась зловещая тень.
– Как ты распустился в последнее время, – насмехалась она, – просто кошмар! – вдруг лик ее страшно исказился, и она заговорила загробным голосом, – знаешь ли ты, что именно благодаря ковену ведьм-воровок Холодный принц выжил в детстве? Другие ведьмы хотели убить его, да не вышло – проклятые воровки спасли его величество, и чем же отплатил им Холодный принц, когда вырос?
– Чем же? – стараясь убрать ногу девушки со своей груди, в отчаянии прохрипел Мур. Он дивился, откуда у такого существа столько силы.
– Вздернул их всех, а последнюю, что сбежала в лес – она же и спасла его, когда был он ребенком, – Стейси злорадно ухмыльнулась, – разрубил в гневе на части. Так и истлели ее нетронутые кости в лесу, а дух до сих пор мечется в агонии меж гнилых деревьев.
– И что с того? – наконец высвободился из-под хвата Мур, притянув к себе Стейси, и, затаив дыхание в надежде спросил, – что такого особенного в этих чертовых воровках? Чем они отличаются от обычных ведьм?
Снисходительная улыбка коснулась губ Стейси, и любовно положив руки на плечи Мура, она сладко пролепетала:
– Рыжая не сказала тебе, милый? Ах, кажется, так она зовет тебя, – она пристально поглядела Муру в глаза, и ему на миг показалось, что перед ним вместо Стейси сидит Эрика, – воровки черпают из тебя всю энергию, каждый кусочек ауры, каждый клочок души, поедая ее, разрушая, незаметно для тебя. Этому нельзя научиться, лишь рожденный в ковене воровок может развить в себе столь жуткий дар. И в отличие от несчастных ведьм, что тратят силы на колдовство, воровки же, наоборот, с помощью магии подпитывают свое воспламеняющееся сердце. Может, – тихо добавила она, – воровка вкушала твою душу все это время, милый?
Мур в оцепенении поглядел на нее. Он чувствовал, как дрожит и старался подавить это, чтобы Стейси ничего не заметила.
– А что насчет тебя? – вдруг резко бросила она и повернула голову Мура, взяв его небрежно за подбородок, обращая внимание детектива на могильную плиту Бельти, – зачем же ты убил его, милый?
– Я его не убивал, не пытайся манипулировать мной, – Мур зло отшвырнул ее руку от себя.
– Чем же в таком случае ты занимался на балу? Думал о воровке, явно не стараясь заниматься расследованием, – с ледяным спокойствием произнесла Стейси, – раз ты так желаешь меня, может, оскверним его могилу?
Глаза Мура расширились в благоговейном трепете, в личине Стейси вновь промелькнула рыжая бестия.
– Заткнись и слезь с меня! – отчаянно брыкаясь, закричал парень. Он не мог отделаться от навязчивой мысли, что уже давно и без подсказки застряла прочно в его голове. Это страшило его и приманивало одновременно.
Вдруг он осознал, что и не пытается сопротивляться, и вовсе он не делает усилий освободиться из пут ласковой Стейси. Нет, он давно страстно целует ее, не совсем понимая, кто именно перед ним. Что он настоящий где-то далеко в душе пытается докричаться и воспротивиться этому, но все эти жалкие попытки оборачиваются лишь мучениями.
Ледяная волна окатила Мура, и он тяжело дыша, проснулся, увидев перед собой потолок и взволнованное личико Эрики. Был день, тусклое солнце пробиралась сквозь старые занавески на окнах.
Парень еще долго не мог понять, что с ним произошло, и где он находиться. Он глядел на Эрику, на ее румянец – как видно она только зашла с мороза. Осознание постепенно возвращалось к нему, как одновременно с этим сон, который оставил на нем такой след, вновь ускользал от него, растворяясь утренней дымкой.
– Милый, ты в порядке? Тебе приснился кошмар? – пытливо спросила Эрика, словно чего-то выжидая.
– Все хорошо, – нахмурившись поднялся Мур, – я не помню, что мне снилось… может что-то и снилось… а чего это я весь мокрый?
– Ты бредил, поэтому я окатила тебя водой из кувшина, – объяснила девушка, продолжая что-то высматривать в детективе. – Ты точно не помнишь сути сна? Там была я?
Лисц приобретя былую уверенность, вздернул самодовольно бровями:
– Не считаешь ли ты, что я настолько схожу по тебе с ума, что ты мне снишься?
– Черт, – выругалась она, не обращая ровным счетом никакого внимания на провокации. – Значит, ты ничего не помнишь… тогда прости, что вчера напугала тебя. Мне нужно было кое-что проверить.
– Ты не напугала меня, – усмехнулся беспечно Мур, стараясь скрыть свои истинные эмоции.
– Конечно, конечно, – отмахнулась она, – и одевайся скорее, ты же хотел заехать к госпоже Эннисон, чтобы я поглядела, заколдована она или нет. А и еще, – Эрика достала телеграмму из пальто, – вот, госпожа Мармальд прислала ответ. Ждет нас завтра утром у себя в пекарне, там адрес.
С этими словами девушка гордо вышла из комнаты, оставив Мура наедине со своими мыслями. Что-то промелькнуло в его памяти невнятное и неразборчивое, вызывая тем самым неприятные чувства. Но детектив решительно отмахнулся от этого вздора, ведь сны, как он считал – это всего лишь сны и искать в них смысла, все равно, что тратить попусту время.
3.
Домик госпожи Дорис Эннисон и ее супруга все также угнетающе возвышался среди прочих подобных домов на Дворовой улице. К сожалению, внутри никого не оказалось, сколько бы ни заглядывал Мур в окошки, стараясь хоть кого-то там заметить. Он планировал застать мать Эмили врасплох, ведь наверняка женщина не согласилась бы на еще одну встречу. Все казалось неестественно тихим, даже прислуга, которую наблюдал Мур при первом визите, пропала, словно ее никогда и не было.
Немного поразмыслив, детектив решил наведаться к соседям и узнать от них, стоит ли вообще сегодня ожидать госпожу Эннисон.
В одном из домиков по соседству, который был окрашен в ярко-фиолетовый цвет, им попалась довольно-таки словоохотливая женщина, укутанная в жуткого вида цветастый платок. На голове у нее красовалась невероятных размеров прическа, что угрожающе возвышалась над гостями. На руках она держала серого кота, ухоженному виду которого мог позавидовать любой. Обстановка ее дома была под стать хозяйке – уставленная самой изысканной и диковинной мебелью, которую только удавалось видеть Муру за всю его жизнь.
Эту эксцентричную особу звали Лаванда Милкоти, и она словно ждала, томясь в своем чудаковатом доме, чтобы хоть кто-нибудь спросил ее об Эннисонах. Когда прислуга разлила чай и любезно подала печенье, госпожа Милкоти не без энтузиазма заговорила:
– Знаете ли, – заявила она, манерно отпивая чай из фарфоровой чашки миниатюрного размера, – я совершенно не удивленна, что эта девочка Эмили покончила с собою, так поспешно оборвав такую прискорбную жизнь. Я, видите ли, не верю во всю эту чепуху с ведьмами – ведь журналисты пишут, что им только взбредет в их глупую головку. А вот ее родители – это уже весомая причина для подобных мер!
– У Эмили с родителями были не особо хорошие отношения? – спросил Мур, невероятно серьезно. Эрика сидела рядом с ним, и не могла оторвать глаз от интерьера, что окружал их.
– Не очень хорошие? – всплеснула руками Лаванда, и кот в испуге спрыгнул с ее коленей и умчался восвояси, – мягко сказано! Девочка была совсем крошкой, лет шесть ей было, когда Дорис, ее мать, решила развестись со своим мужем, господином Джоном Эннисон, и никто из них не пожелал брать на воспитание дитя! Представляете себе, родную дочь! Они так и не договорились, с кем останется Эмили, и поэтому было решено отправить ее в сиротский приют возле Тучного леса, близ деревушки в Орланде! Хороши, нечего сказать! – осуждающе запричитала она, словно зачитывая какое-то заклинание, и ее диковинная прическа угрожающе закачалась на ее голове. – При живых родителях девочка была вынуждена прозябать в нищенском приюте среди сирот и брошенок! Из уважаемой семьи, умненькая и смышленая, она жила среди детей куртизанок и бандитов!
Она резко наклонилась отпить чай, при этом сделав странное движение головой, и вернулась к ним обратно, поставив элегантно чашку на стол.
– И что же случилось? Почему они вновь стали жить вместе?
– Уж не знаю, что взбрело им в голову, но Дорис с Джоном вдоволь нагулявшись, решили сойтись, видимо из финансовых соображений, – тут она неожиданно выпучила глаза и воскликнула, – какая вопиющая безответственность! Никто даже не подумал о чувствах девочки! Ей было лет двенадцать – они ее из приюта забрали! Пребывание там не пошло ей на пользу, выглядела она просто ужасно – худой, потерянный ребенок, загнанный в самый дальний угол! Как приехала, все сторонилась своих родителей. Да это и немудрено, они для нее были совершенно чужие! Сколько бы Дорис не задабривала ее платьями и конфетами, Эмили была груба и непреклонна в своем упрямстве. Да и к тому же, возраст у нее был самый неподходящий для примирения. А тут еще и бабушка ее умерла, так она вообще обозлилась на родителей, что не рассказали ей об этом!
– Значит, Эмили была привязана к бабушке? Что же, она ее не забрала к себе в таком случае? – поинтересовался Мур, и некоторые сомнения закрались кроткой тенью в его душу.
Лаванда деловито покачала головой, и вид ее был самый загадочный.
– Ее не особо жаловали в доме, знаете ли, она общалась с внучкой урывками. Она была матерью Дорис, и та ее стыдилась, ведь бабку в родной деревне прозвали ведьмой. Хотя это глупости, просто она хорошо разбиралась в травах. – Лаванда вновь осуждающе покачала своей головой, – печальное дело, они ей не дали с Эмили даже попрощаться! И когда девочка была в приюте, бабушка ее померла. Но, как по мне, сама Эмили унаследовала ее таланты – в травах она разбиралась превосходно!
– Мы наслышаны, что Эмили любила уводить чужих женихов шутки ради, – вспомнил Мур, – много у нее было поклонников?
Лаванда Милкоти так театрально и так громко воскликнула, что на секунду, детективу показалось, что с женщиной приключился удар. Эрика лишь поморщилась от столь пронзительного звука.
– Да не поверите, – протянула она, вновь усаживая несчастного кота к себе на колени, – не упускала возможности с кем-то пофлиртовать и пококетничать! Было в ней нечто, что тянуло к ней всяких слабохарактерных дурачков, не шибко умных, но смазливых на мордашку. Вот падшая барышня – это же просто крик души какой-то! Очень, очень беспутная жизнь, так совестно вести себя столь юной леди. Конечно, чего таить, это во многом вина ее бестолковых родителей.
– Разве они не видели, что творит их дочь? Не пытались воспротивиться такому поведению? – парень вздернул надменно бровями.
– Ах, но это вот и странно! – чуть ли не вскакивая, вскрикнула Лаванда, отчего несчастный кот предпринял вновь бесполезную попытку побега, – после того, как Дорис оставила надежду наладить общение с дочерью и сделалась с нею более строгой, оба родителя стали чудно себя вести! Ходили, все время, улыбаясь, словно неживые люди! Жуткое зрелище, я вам скажу!
– И как вы это сами себе объясняете? – хитро прищуриваясь, слегка улыбнулся Мур.
– Мне кажется, – таинственно наклонилась госпожа Милкоти, будто втягивая своих гостей в некий заговор, – она подсыпала им какой-то дурманящей травы, отчего они были словно под наркотическими препаратами.
– Интересное предположение, – ухмыльнулся Лисц, невольно наклонившись к своей собеседнице в ответ.
– О боги вездесущие, чуть не забыла! – спохватилась она, при этом громко причитая. Госпожа Милкоти бросилась к комоду, схватила с него газету, и, нацепив судорожно овальные очки, стала рьяно листать номер. – Ага! Вот он, этот поганец!
Она торжественно ткнула в лица гостям газету, где на пол странницы красовалась фотография Джеса Оксфольта и Метью Риста. Мур с вниманием осмотрел этих малоприятных его особе людей и еще долго не мог сообразить, какое отношение эти двое прохвостов имеют к их беседе.
– Этот мальчишка все ошивался возле Эмили, как проклятый! Трудно такое забыть, все-таки известная личность! – небрежно бросая слова, пояснила Лаванда.
– Хотите сказать, Джес Оксфольт имел некие отношения с Эмили? – растолковал Лисц, стараясь принять новую информацию.
– О боги, нет, конечно! – возмущенно нахмурилась Лаванда, – что за вздор! Эмили слишком проста для такого задиры. Я говорю про второго, его противного дружка Риста!
Мур с Эрикой обменялись удивленными взглядами. Похоже, детектив Лисц нащупал вторую нить, что связывала девушек.
– Я видела его однажды в ноябре прошлого года, – продолжила она, важно призадумавшись, – я точно это помню, потому что возвращалась тогда со дня рождения моей старшей дочери. Поначалу я прошла мимо, даже не обратив на них внимания – они стояли возле ее дома. Молодые люди часто подпирали двери ее жилища, поэтому в этом не было ничего особенного. Но что привлекло мой взор, так это лицо Эмили – оно было спокойным и улыбчивым. Не поймите меня неправильно, но обычно она болтает со своими кавалерами, насмехаясь над ними и дразнясь. А теперь она была такой, будто разговаривала с близким другом, которому доверяла. Меня очень заинтересовал этот момент, и я спряталась за углом, чтобы подслушать, ибо это же мой долг! Я же должна поддерживать порядок в здешних краях!
